Страница:
Трудно было угадать, говорил погонщик правду или лгал. Лоб его не носил некромантова клейма, хотя как знать – вдруг подобные отметины можно ставить не только на лоб? В Астрале ванед выглядел как черно-белая спиралька в три оборота, такой облик ровным счетом ничего не говорил о степени его благонадежности. Пришлось идти на риск.
Диса описала погонщику маршрут. Раздирая одежду об элементы наружного скелета, избавители кое-как взгромоздились на дракона, по примеру погонщика забились под спинные пластины, прижались друг к другу.
– Погоняй! – велела диса.
И гигантская туша легко прямо с места взмыла в небо.
Это был миг триумфа Великого Господина Глома, сладкий миг расплаты за непредвиденный позор военного поражения. Войско Понита оказалось сильнее его дружин, магия поклонников Кальдориана одолела запретное колдовство. Но что можно противопоставить яростной, как сами Силы Стихий, огненной мощи боевого дракона, готового к нападению?
Черная тень стремительно надвигалась на Эскерольд, гигантские крылья застилали небо.
Никто из ныне живущих в Эскерольде никогда не видел живого дракона. Многие поколения отделяли их от темной эпохи Средневековья, когда расплодившиеся чудовища наводили ужас на беззащитных обитателей Староземья. Тролли спускались с гор, вытаптывали скудные поля вместе с деревнями, одноглазые великаны голыми руками топили морские суда, а с небес обрушивались на города огнедышащие ящеры.
Вытесненные развитой современной магией, исчезли, попрятались по глухим уголкам мира древние монстры. Но память о них продолжала жить в легендах и балладах, в обычаях и ритуалах. До сих пор носы кораблей украшают деревянные фигуры с их жуткими мордами. А в ратуше любого города хранится меч из драконьего серебра – напоминание о страшной эпохе…
Действительность оказалась страшнее воспоминаний, легенд и баллад. Все понимал с обреченной ясностью: не объявится могучий герой, не победит всех чудовищ в округе, не возьмет в жены королевскую дочь – спасения не будет. Люди в панике метались по стенам, иные же замирали, Устремив взоры навстречу неминуемой гибели: сейчас разверзнется страшная пасть, извергнет струю огня – и голодная, хищная тварь из древних кошмаров спикирует на город. Это было живое воплощение гибели и разрушения…
Но «живое воплощение» не стало пикировать. Наоборот, оно почти вертикально взмыло в небесную высь и скрылось за завесой низких зимних облаков.
– …Зачем так высоко? – пролязгала Ильза. Она твердо усвоила: чем выше, тем холоднее. Правда, так и не поняла почему.
– Чтоб не было видно, куда летим. Иначе Глом сможет догадаться, кто угнал дракона. Нам это ни к чему. Бр-р!
Некромант не догадался. Он метался, рвал на себе волосы от ярости, а в таком состоянии людям отказывает способность трезво мыслить. Сгоряча Великий Глом собственноручно казнил троих магов, ответственных за зачаровывание ванеда с его драконом, и на этом счел инцидент исчерпанным. Он не любил концентрироваться на собственных неудачах: кроме примитивного военного нападения существует множество других, куда более изощренных способов захватить власть в Эскерольде. У него еще будет возможность их применить. А пока надо было сосредоточиться на поимке избавителей, пока они далеко не ушли. Они его главные враги, а не старомодные кальдорианцы, закуклившиеся в кокон своей фанатической магии.
Летать на драконе оказалось холодно и скучно. Из-под пластин носа не высунешь – снесет встречным ветром. Не видно ничего, кроме мерно раскачивающегося хвоста и куска серого неба. Движение почти неощутимо, нет того захватывающего, щемящего чувства свободы, которое приходит, когда паришь над миром, вцепившись в теплую мохнатую спину грифона, и осязаешь, как под твоей пятой точкой перекатываются клубки его летательных мышц.
Ильза загрустила, уткнула лицо в колени и тихо плакала сама не зная о чем. Эльф с гномом завели разговор о политике, беседа перешла в перебранку, правда обоюдокорректную. Эдуард и Рагнар играли в карты, добытые в Ольдоне. Оба бессовестно жульничали. Принцы называется!
Хельги уткнулся носом в колени Меридит и задремал, по-прежнему не разжимая пальцев правой руки. Диса со скуки машинально заплетала в косички его не в меру отросшие волосы. В конце концов голова ее брата по оружию стала напоминать швабру.
– Расплети, – велела Энка. – Ему не идет.
Диса послушалась, взялась расплетать.
При виде этой трогательной сцены Ильза залилась слезами пуще прежнего.
– Ты чего расхлюпалась? – участливо спросила сильфида.
– Не знаю, – всхлипнула та. – Настроение такое, одинокое… Вот у Меридит есть Хельги, они всегда вместе, она может его заплетать, расплетать… А у меня никого…
Ильза не сумела выразить свои эмоции словами, а Меридит не смогла понять.
– Ты тоже можешь его расплетать! – с энтузиазмом предложила она. – Смотри, как запуталось!
Ильза взялась за дело, но оно оказалось непростым, и девушка постепенно позабыла свои горести. А Хельги пробудился и взроптал:
– Вы бы полегче! Все-таки живая голова, а не плед с бахромой!
– Терпи, солдат, тысячником будешь! – издевалась Энка. – Скажи спасибо, налысо пока не обрили!..
…Она стояла на драконьей спине, сияющая и невыразимо прекрасная. Встречный ветер бил ей в лицо, он должен был сдуть ее хрупкое тело, как лебяжью пушинку. Но ни один золотой волос на ее голове не шевелился, ни одна складка струящегося, эфирно-тонкого платья не трепетала.
Откуда объявилось в грубом земном мире этакое несказанное чудо, можно было только гадать. Восхищенный вздох сорвался с губ избавителей, но чудесному видению не было дела до эмоций смертных. Взор ее мерцающих синевой глаз был устремлен на Хельги, на него одного. «А у него на голове сущее воронье гнездо!» – про себя посетовала Энка. Но и это не смущало пришелицу. Нежная улыбка озарила ее лицо.
– Я пришла за тобой, о мой господин! – пропел дивный серебряный голос, заставивший сжаться от сладкой боли чувствительное сердце Аолена.
Она протянула к сприггану тонкие руки.
Хельги непроизвольно попятился (странная реакция на красавицу!), свободной от дракона рукой вцепился в сапог Меридит (он оказался под боком) и осведомился не слишком радостно:
– Это в каком смысле – за мной?
– Мне велено проводить тебя в наш Звездный чертог! Демону такой силы и власти, как ты, негоже влачить жалкое существование в худшем из миров, уже ставшем на путь скорой гибели. Мы покорно просим, оставь его, приди к нам, стань нашим повелителем…
Далее последовало красочное описание прелестей жизни, уготованной для Хельги. Меридит всерьез обеспокоилась. Очень уж красива и мила была сияющая дева, а главное – как раз во вкусе Хельги: светловолосая, голубоглазая, северная. Напарник, разумеется, не прельстится безграничной властью и безмятежным спокойствием. Но это могло не относиться к самой красавице. Опасения оказались напрасными.
– Извините, почтенное… почтенная, вы зря побеспокоились. Боюсь, что никак не смогу последовать за вами. – Он заразился высокопарным слогом от искусительницы. – Увы, у меня еще множество дел здесь, и в ближайшие столетия я не смогу быть вам полезен.
Искреннее недоумение отразилось на лице эфирной девы.
– Но почему? Зачем тебе этот мир? Он слишком прост, мелок и ничтожен, он скоро наскучит тебе. Одним мановением руки ты можешь сдвигать горы и осушать океаны, а мыслью управлять всеми живущими в нем тварями. Но ты принимаешь примитивные законы бытия здешних убогих существ как должное, томишься в их узких рамках, терпишь нужду и лишения – к чему?!
Хельги на некоторое время задумался. Чтобы не уронить марку «здешних убогих существ», ему хотелось ответить красиво и философски, но сбивала с мысли шипящая от возмущения Энка.
– Знаете, почтенная, – изрек наконец демон, – вот эти две дамы, – он кивнул на Меридит и Энку, – уже пять лет учатся в Уэллендорфском университете. Они могли бы просто пойти к ректору, приставить ему меч к горлу, и он выписал бы им диплом и печать поставил. Спасибо бы сказал, что жив остался. Вместо этого они и зачеты сдают, и экзамены, терпят нужду и лишения. Короче, полностью принимают уэллендорфские законы. К чему?
Честно говоря, Хельги и сам толком не знал, что хотел этим выразить. Но когда отвечаешь вопросом на вопрос, выглядишь куда глубокомысленнее, чем есть на самом деле. Прием сработал. Эфирная дева сделала для себя какие-то выводы, не иначе как философские. Лицо ее стало печальным, она распрощалась и растаяла, все еще простирая руки к Хельги, будто надеялась увлечь его за собой.
– Что это было? – после общего безмолвия возмущенно спросила Энка. Она взирала на Хельги сурово и обвиняюще.
– Демон являлся, – объяснил очевидное тот. – К Меридит – Один, а ко мне – эта. Нельзя, что ли? Чего ты на меня напала?
– Один по крайней мере не оскорблял окружающих, в отличие от нее.
– А ко мне какие претензии? Я себе демона не выбирал. С ним бы и разбиралась, чего ты молчала? Бросила меня один на один с незнакомым демоном беседовать, думаешь, приятно? На Одина орала как бешеная, а тут вдруг умолкла, словно орк на допросе!
Лучший способ защиты – нападение. Пристыженная сильфида поспешила сменить тему:
– Признавайся, ты на самом деле можешь двигать горы и управлять всеми живущими?
Хельги скис:
– Насчет всех живущих – полная ерунда. Наверное, меня с кем-то перепутали. А вот насчет гор… Ох, не знаю! Надо будет поосторожнее шевелиться, иначе мало ли что… случится ненароком.
Он вдруг почувствовал себя огромным, неуклюжим и несчастным. А Энку уже перестала занимать судьба гор, она думала о другом:
– Кстати, насчет ректора дельная мысль. Стоит попробовать. Потом, когда спасем Мир.
На длительное время под пластинами воцарилось молчание. Происшествие подействовало угнетающе не только на Хельги. Не так уж весело осознавать свою незначительность и слабость перед лицом чего-то неведомого, далекого и неизмеримо могучего. Одного лишь погонщика Амагара явление демона никак не затронуло. Известное дело – где великие маги, там и до демонов недалеко. А из разговора он ни слова не понял. Не владел он староземским.
Помолчав, Меридит уткнулась лбом в плечо Хельги и призналась:
– Я боялась, ты с ней уйдешь. Она такая красивая!
– Красивая? – удивился Хельги. – Чего в ней красивого? Больше всего похожа на паука в паутине. Видела, как щупальца ко мне тянула? Фу!
– Хельги, что с тобой? – всерьез обеспокоилась диса. – Ты себя хорошо чувствуешь?
– Но оно в самом деле напоминало паука. Я сам, правда, тоже. Только меня всего сразу не видно, такой огромный. А ее видно.
– Рехнулся! – перепугалась Меридит.
– Да вовсе я не рехнулся. Я про Астрал говорю, неужели не ясно? Там все выглядит иначе. Ты, например, похожа на экватор и два меридиана. А оно – на паука с четырьмя лапами.
– А без Астрала ты ее не видел?
– Мельком. Я подумал, за демоном лучше следить через Астрал. Мало ли что у него на уме. Говоришь, она была красивая? – В голосе Хельги улавливалось легкое сожаление.
– Невероятно красивая, – подтвердил эльф авторитетно.
– Все равно. Я и с красивой не ушел бы, не надейтесь. И демонов не люблю. Я люблю нормальных смертных женщин. Проституток.
– Чего ты имеешь против проституток? – взвилась Энка.
– Ты каким местом слушаешь? Я ничего не имею против них, они мне нравятся, они милые, веселые, не заводят детей, которых думай потом куда подкинуть. И деньги с меня почему-то берут редко.
– Ничего удивительного, – со знанием дела пояснила сильфида. – Придет к тебе после какого-нибудь вонючего гоблина этакое совершенство – впору самой ему приплатить.
Аолен за спинами отроков принялся делать сильфиде страшные знаки. И не напрасно. Ильза, слушавшая разговор очень внимательно, подсела поближе к Энке и спросила:
– Помнишь, ты говорила, что из тебя вышла плохая проститутка? А что ты делала не так?
– Клиентов била, – призналась та с раскаянием. – Чуть что не по мне – раз, и все.
– Что – все?
– Все! – развела руками Энка. – Инвалид. Или труп. Кому как повезет.
– И тебе сходило с рук убийство? – неприятно поразился Рагнар.
– Ну я тоже не совсем дура была, хоть и молодая. Сочиняла истории про разбойников. Мне верили. А инвалиды сами помалкивали, им стыдно было. Только один пожаловался.
– Значит, дело лишь в трупах и инвалидах? – уточнила Ильза.
– Только в них.
Ильза подозрительно повеселела.
Меридит тихо отозвала Хельги в сторону, под соседнюю пластину, и напустилась на него:
– Нет, я понимаю, Энка – ослица! Но ты-то должен хоть немного соображать?!
Хельги недоуменно моргал – сущая невинность.
– Ты о чем?
– Додумался! Бедная девушка в тебя вклеилась по самые уши, а ты ей рассказываешь, что любишь проституток! Ты на что ее толкаешь?
Хельги устыдился, но из упрямства стал спорить:
– А что? Неплохая профессия. Мирная, востребованная, хорошо оплачиваемая. Уважаемая.
– Не знаю, как у вас, демонов, – отчеканила диса, – а в человечьем обществе, к коему Ильза принадлежит, проститутки являются столь же уважаемой социальной категорией, как воры, бродяги, пьяницы и нищие!
– Странно. А почему тогда среди проституток больше всего именно людей, если не брать в расчет дев корриган? Вот у гоблинов проституция осуждается, так я за всю жизнь ни разу не встречал проститутки-гоблинши!
– Хельги, скажи честно, ты лично снял бы проститутку-гоблиншу?
– Боги упасите! Нет, конечно. А гоблин, может, и снял бы. У них наверняка совсем другие каноны красоты.
– Ага! То-то они, как город возьмут, первым делом человечьих женщин ловят!..
Фразу дисы оборвал звон металла. Скрючившись в три погибели, Ильза и Энка пытались рубиться на мечах. Сильфида вознамерилась обучить девушку особому гладиаторскому приему, у той, естественно, не получалось, и Энка бранилась как десятник на плацу.
– Бедный ребенок, – вздохнула Меридит. – Страшно подумать, во что она превратится под нашим чутким руководством!
После Меридит желание секретничать посетило Аолена. Хельги вообразил, что речь опять пойдет о проститутках, и перепугался, но эльф заговорил о другом.
– Ответствуй! – драматически воззвал он, глядя прямо в зеленые спригганские глаза. – Нам известно, что ты демон, грозный и могучий. Тебе подвластны не только смертные, но и другие демоны. Скажи, зачем ты явился в наш мир и какова будет его судьба?
От возмущения Хельги даже поперхнулся.
– Знаешь что! – просипел он с негодованием. – Это ведь ты, ты, и никто другой, обнаружил, что я демон! Тебе должно быть виднее, зачем я сюда явился. Сам и «ответствуй», раз такой премудрый! А я тут вообще ни при чем! И никто мне не подвластен, – с этими словами грозный и могучий собрался уползти прочь, но эльф поймал его за ремень на штанах.
– Если ты говоришь правду, если тебе в самом деле никто не подвластен, почему ты не опроверг слова посланницы? О горах и всех живущих в нашем мире?
– Дались вам эти горы! Только отвлечешься… Потому и не стал ничего отрицать. Когда тебя считают могучим, то уважают и боятся. Но если выяснится, что на самом деле ты вовсе не такой, как казалось, тут же найдется куча желающих тебя убить. А мне не хочется сражаться с демонами. Ирракшаны одной вполне достаточно! Ясно? И вообще, больше не желаю говорить ни о демонах, ни о горах, ни о проститутках! Я хочу спать, и не будите меня до самых Запретных… тьфу! До места назначения.
И он уполз. Будь на спине дракона дверь, он непременно громко хлопнул бы ею.
Проспать до самого места назначения Хельги не удалось. Чем дальше к северу, тем медленнее и тяжелее становился драконий полет, будто не по воздуху двигалось чудовище, а плыло в прозрачном киселе, который становился все гуще и гуще. Дракон увязал все сильнее, пока не завис на одном месте, уткнувшись в невидимую преграду.
Хельги и Аолен подползли к краю драконьей спины, свесили головы вниз, прямо под ними были Безрудные горы.
Озадаченный погонщик направил крылатую скотину вниз. Приземлились на плоской и лысой горной вершине, Седоки скатились в снег, огляделись. Впереди простиралась бесплодная равнина Северных Земель, позади в снежной дымке утопало Староземье. А вот справа внизу…
Справа внизу был Перевал.
Демон тихо заскулил. Не находя в себе душевных сил смириться с неудачей, он попытался перетащить дракона через невидимый магический барьер волоком.
Возможно, ему это и удалось бы, но рев монстра перешел в тысячекратно усиленный щенячий визг, а погонщик схватился за сердце и рухнул в обморок, – так что процесс пришлось остановить.
Дракон полетел восвояси, унося безмерно счастливого Амагара в родной Сехал, а подавленные избавители, продираясь сквозь сугробы, побрели вниз, к Перевалу.
Досадно, когда под рукой не оказывается жизненно необходимой вещи. Досадно вдвойне, если она в наличии, но ты не умеешь ею воспользоваться.
Это был как раз такой случай.
Хельги смутно ощущал, что его демонических сил с лихвой хватит не только на то, чтобы сделать живого мертвеца мертвым, но и на искоренение всей некромантии вообще. Но он ни малейшего представления не имел, как осуществить подобное на практике…
Путешественники успели добраться до самого подножия гор, осторожно продвигаясь по краю лавины. Склон до сих пор сохранял подвижность. Ни один валун, даже самый крупный, не лежал на своем месте надежно. Заденешь его – и он с грохотом срывается вниз, увлекая по пути соседние. Страшно!
А Хельги особенно. Он видел: не по простому берегу каменной реки брели они, а пробирались сквозь частокол вертикальных лучей необычного для Астрала малинового цвета. Он знал: заденешь один такой – быть беде! Хорошо его крошечным спутникам, они как горошины между стволами деревьев. А каково ему со всеми его выростами и продолжениями?! С горя решил идти вслепую – будь что будет! И прошел, надо же! «Больше вообще не стану смотреть в Астрал», – решил для себя Хельги. – «Раньше не смотрел – и жил спокойно, как все».
И не стал смотреть. А напрасно.
Появление Багоры застигло избавителей врасплох. Со дня их последней встречи сподвижник главного некроманта красивее не стал: местами его тело разложилось до костей, кожа полопалась, обвисла клоками, одежда истлела, особенно штаны. А вот в росте он за это время прибавил.
– Я все гадала, чего здесь так нехожено стало? – пробормотала Энка, в страхе пятясь от трехметрового (метр – это примерно один шаг) исчадия запретной магии, преградившего им путь. – Огромный какой!
– Это ты его в Астрале не видишь, – вздохнул Хельги, позабывший свои добрые намерения.
Там черное нечто едва ли не превосходило размерами недавнюю посланницу. И зачем смотрел? Решил же – не стану! Ох, мамочки, что же с такими чудищами делают?!
Из панического оцепенения Хельги вывела Меридит методом кансалонских десятников. Треснула тяжелой ладонью по затылку и заорала:
– Чего застыл как крысенок? Хуже принца!
Выражение лица напарника было ей хорошо знакомо: такие белые глаза на неподвижных лицах бывают у новобранцев в первом бою. С Хельги на ее памяти подобного не случалось.
– Извини! – мгновенно пришел в себя демон. – Это Астрал, он выводит меня из равновесия.
– К демонам! Бей!
Очень скоро выяснилось: оружие не причиняет Багоре ни малейшего вреда. Зато его посох – наоборот. Гном замешкался, и Багора нанес ему скользящий удар по предплечью. Спустя несколько секунд рука несчастного онемела – будто отмороженная, повисла плетью, пальцы перестали слушаться. «Счастье, что не по голове!» – подумал Орвуд с редким для гнома оптимизмом и потерял сознание. Рагнару тоже не повезло. У него пострадала нога – теперь не повоюешь. А могло быть и хуже, не затормози Хельги Багору тем способом, каким в свое время сдерживал проклятых младенцев.
Аолен принялся творить ограждающие заклинания – они отскакивали от атакующего порождения зла как от стенки горох. Сильфида исхитрилась и саданула Багору белым огнем прямо в искореженную морду. Тот отлетел, грохнулся оземь, но миг – и снова был на ногах. Во второй раз номер не прошел. Следующий огненный пучок отразился от посоха и едва не изжарил свою создательницу.
Что ни говори, а приемами магического боя труп злодея владел куда лучше всех избавителей, вместе взятых. Эх, как пригодился бы сейчас меч из драконьего серебра, тот, что остался у некроманта!..
Избавители сражались отчаянно, но Хельги отчетливо понимал: все напрасно, другого уровня силы задействованы в битве, – едва ли не вся мощь запретной магии сосредоточена сейчас на Перевале, и не одолеть ее примитивными колдовскими приемами. Силам должны быть противопоставлены Силы. И медлить нельзя.
Глаз привычно вычленил из хаотической каменной россыпи замкнутый контур, сложенный из десятков огромных каменных глыб. Эх, где наша не пропадала!
Смерч родился прямо под ногами Багоры и в считаные секунды вырос до небес. Избавителей разметало, побросало на жесткие камни. Выглядывая из-за укрытий-валунов, они видели, как мечется внутри черного колышущегося столба огромная мертвая фигура, как ветер срывает гнилую плоть с костей, как скалится в беззвучном вопле черный провал рта… Это было противостояние двух Сил: мерзостных, тленных, гибельных Запретных и необузданных, яростных, разрушительных и созидающих Сил Стихий.
И Силы Стихий победили. В последний раз взметнулся чудовищный посох, последняя гримаса исказила сплющенную физиономию. Смерч оторвал Багору от земли, закружил в вихре дробящих кости каменных обломков, взметнул к серым тучам и раскидал теперь уже по-настоящему мертвые куски по окрестностям.
Хельги очнулся на другое утро и тут же пожалел об этом – так погано ему было. И неудобно. Он попытался сесть. Из розового тумана выплыло лицо Аолена, серое и осунувшееся. Твердые руки удержали Хельги за плечи.
– Лежи! – велел Эльф. – Лежи и не шевелись.
– Шея затекла, – пожаловался больной. – И пить хочется.
Эльф подпихнул ему под голову что-то мягкое, поднес к губам фляжку:
– Так лучше? Теперь закрой глаза и спи. А то вернутся Меридит с Энкой, станут ругаться за Силы Стихий. Спи!
– Нам идти надо! – с тоской возразил Хельги. Но делать это ему не хотелось совершенно.
– Идти мы пока не можем. У Рагнара распухла нога, наступить нельзя. Орвуд лежит без памяти. Их обоих коснулся посох Багоры. Я стараюсь помочь им, но злая магия слишком сильна. У твоего Эдуарда лихорадка, – должно быть, продуло на драконе, а Ильза разбила голову. Так что спи спокойно.
От таких слов Хельги почему-то не стало спокойнее. Он с трудом повернул голову, кое-как огляделся. В скальной расщелине, прикрытой еловыми жердями и лапником, рядком лежали хворые и увечные.
– Холерный барак! – мрачно прокомментировал демон.
Дыша морозным воздухом, в импровизированное жилище ввалились погреться девицы. Увидели бодрствующего Хельги, совсем уж собрались наброситься, даже рты открыли, но заглянули ему в лицо – и тихонько отошли. Бестолково потоптались и развернулись к выходу.
– Вы куда? – окликнул их Хельги.
– Остатки Багоры ищем, камнями заваливаем, – пояснила сильфида. – Делать-то все равно нечего, вдруг они вредные?
Девицы ускакали заниматься общественно-полезным трудом. Аолен уселся возле Хельги, устало уронил руки на колени. Какое-то время они провели в тишине, нарушаемой лишь редкими всхрапами Рагнара, сонным поскуливанием Ильзы и потрескиванием дров в костерке.
– Спишь? – шепотом спросил Аолен.
– Нет, – признался Хельги. – Не сплю. Голова болит.
Аолен склонился к нему, положил приятно-прохладную ладонь на горячий лоб. Во взгляде эльфа было столько тепла и участия, что Хельги даже смутился. Он не привык к подобному обращению. Уж на что Меридит его любит, и то, самое большее, чего от нее дождешься – чмокнет иногда в щеку и назовет «солнышко мое». Бывает еще «счастье мое», но это уже не к добру.
– Хельги, я хотел спросить, – мягко заговорил эльф, – когда ты используешь Силы Стихий, когда высвобождаешь их чудовищную мощь, ты осознаёшь, что при этом буквально убиваешь себя?
Спригган вздохнул. Тут не захочешь – осознаешь. Чтобы высвободить такую мощь, как в последний раз, без вреда для здоровья, требуется по меньшей мере полсотни спригганов. Но Аолену об этом говорить не стоит, чтобы не расстраивать.
– Не бери в голову. Я же демон, – значит, бессмертный… скорее всего.
– Вспомни проклятых младенцев. Мы их убивали.
– Они были не такими грозными и могучими, как я.
– Хельги, я ничего не знаю про демонов, но Силы Стихий тебя губят. Ты должен научиться использовать другую магию, подумай об этом. Потом. А сейчас постарайся заснуть.
Заснешь тут, пожалуй! Девицы опять прибежали греться и на сей раз решили, что хватит уже с ним миндальничать.
– Ты демон или кто?! Когда ты оставишь свои идиотские спригганские привычки? Тебе жить надоело?! – набросились они хором. И это вместо благодарности. Но Хельги успел подготовиться, знал, что ответить.
– Представь себе, – сказал он Меридит. – На тебя напали. У тебя под рукой тупой меч и острый ятаган. Что выберешь? Вот и отстань!
Диса описала погонщику маршрут. Раздирая одежду об элементы наружного скелета, избавители кое-как взгромоздились на дракона, по примеру погонщика забились под спинные пластины, прижались друг к другу.
– Погоняй! – велела диса.
И гигантская туша легко прямо с места взмыла в небо.
Это был миг триумфа Великого Господина Глома, сладкий миг расплаты за непредвиденный позор военного поражения. Войско Понита оказалось сильнее его дружин, магия поклонников Кальдориана одолела запретное колдовство. Но что можно противопоставить яростной, как сами Силы Стихий, огненной мощи боевого дракона, готового к нападению?
Черная тень стремительно надвигалась на Эскерольд, гигантские крылья застилали небо.
Никто из ныне живущих в Эскерольде никогда не видел живого дракона. Многие поколения отделяли их от темной эпохи Средневековья, когда расплодившиеся чудовища наводили ужас на беззащитных обитателей Староземья. Тролли спускались с гор, вытаптывали скудные поля вместе с деревнями, одноглазые великаны голыми руками топили морские суда, а с небес обрушивались на города огнедышащие ящеры.
Вытесненные развитой современной магией, исчезли, попрятались по глухим уголкам мира древние монстры. Но память о них продолжала жить в легендах и балладах, в обычаях и ритуалах. До сих пор носы кораблей украшают деревянные фигуры с их жуткими мордами. А в ратуше любого города хранится меч из драконьего серебра – напоминание о страшной эпохе…
Действительность оказалась страшнее воспоминаний, легенд и баллад. Все понимал с обреченной ясностью: не объявится могучий герой, не победит всех чудовищ в округе, не возьмет в жены королевскую дочь – спасения не будет. Люди в панике метались по стенам, иные же замирали, Устремив взоры навстречу неминуемой гибели: сейчас разверзнется страшная пасть, извергнет струю огня – и голодная, хищная тварь из древних кошмаров спикирует на город. Это было живое воплощение гибели и разрушения…
Но «живое воплощение» не стало пикировать. Наоборот, оно почти вертикально взмыло в небесную высь и скрылось за завесой низких зимних облаков.
– …Зачем так высоко? – пролязгала Ильза. Она твердо усвоила: чем выше, тем холоднее. Правда, так и не поняла почему.
– Чтоб не было видно, куда летим. Иначе Глом сможет догадаться, кто угнал дракона. Нам это ни к чему. Бр-р!
Некромант не догадался. Он метался, рвал на себе волосы от ярости, а в таком состоянии людям отказывает способность трезво мыслить. Сгоряча Великий Глом собственноручно казнил троих магов, ответственных за зачаровывание ванеда с его драконом, и на этом счел инцидент исчерпанным. Он не любил концентрироваться на собственных неудачах: кроме примитивного военного нападения существует множество других, куда более изощренных способов захватить власть в Эскерольде. У него еще будет возможность их применить. А пока надо было сосредоточиться на поимке избавителей, пока они далеко не ушли. Они его главные враги, а не старомодные кальдорианцы, закуклившиеся в кокон своей фанатической магии.
Летать на драконе оказалось холодно и скучно. Из-под пластин носа не высунешь – снесет встречным ветром. Не видно ничего, кроме мерно раскачивающегося хвоста и куска серого неба. Движение почти неощутимо, нет того захватывающего, щемящего чувства свободы, которое приходит, когда паришь над миром, вцепившись в теплую мохнатую спину грифона, и осязаешь, как под твоей пятой точкой перекатываются клубки его летательных мышц.
Ильза загрустила, уткнула лицо в колени и тихо плакала сама не зная о чем. Эльф с гномом завели разговор о политике, беседа перешла в перебранку, правда обоюдокорректную. Эдуард и Рагнар играли в карты, добытые в Ольдоне. Оба бессовестно жульничали. Принцы называется!
Хельги уткнулся носом в колени Меридит и задремал, по-прежнему не разжимая пальцев правой руки. Диса со скуки машинально заплетала в косички его не в меру отросшие волосы. В конце концов голова ее брата по оружию стала напоминать швабру.
– Расплети, – велела Энка. – Ему не идет.
Диса послушалась, взялась расплетать.
При виде этой трогательной сцены Ильза залилась слезами пуще прежнего.
– Ты чего расхлюпалась? – участливо спросила сильфида.
– Не знаю, – всхлипнула та. – Настроение такое, одинокое… Вот у Меридит есть Хельги, они всегда вместе, она может его заплетать, расплетать… А у меня никого…
Ильза не сумела выразить свои эмоции словами, а Меридит не смогла понять.
– Ты тоже можешь его расплетать! – с энтузиазмом предложила она. – Смотри, как запуталось!
Ильза взялась за дело, но оно оказалось непростым, и девушка постепенно позабыла свои горести. А Хельги пробудился и взроптал:
– Вы бы полегче! Все-таки живая голова, а не плед с бахромой!
– Терпи, солдат, тысячником будешь! – издевалась Энка. – Скажи спасибо, налысо пока не обрили!..
…Она стояла на драконьей спине, сияющая и невыразимо прекрасная. Встречный ветер бил ей в лицо, он должен был сдуть ее хрупкое тело, как лебяжью пушинку. Но ни один золотой волос на ее голове не шевелился, ни одна складка струящегося, эфирно-тонкого платья не трепетала.
Откуда объявилось в грубом земном мире этакое несказанное чудо, можно было только гадать. Восхищенный вздох сорвался с губ избавителей, но чудесному видению не было дела до эмоций смертных. Взор ее мерцающих синевой глаз был устремлен на Хельги, на него одного. «А у него на голове сущее воронье гнездо!» – про себя посетовала Энка. Но и это не смущало пришелицу. Нежная улыбка озарила ее лицо.
– Я пришла за тобой, о мой господин! – пропел дивный серебряный голос, заставивший сжаться от сладкой боли чувствительное сердце Аолена.
Она протянула к сприггану тонкие руки.
Хельги непроизвольно попятился (странная реакция на красавицу!), свободной от дракона рукой вцепился в сапог Меридит (он оказался под боком) и осведомился не слишком радостно:
– Это в каком смысле – за мной?
– Мне велено проводить тебя в наш Звездный чертог! Демону такой силы и власти, как ты, негоже влачить жалкое существование в худшем из миров, уже ставшем на путь скорой гибели. Мы покорно просим, оставь его, приди к нам, стань нашим повелителем…
Далее последовало красочное описание прелестей жизни, уготованной для Хельги. Меридит всерьез обеспокоилась. Очень уж красива и мила была сияющая дева, а главное – как раз во вкусе Хельги: светловолосая, голубоглазая, северная. Напарник, разумеется, не прельстится безграничной властью и безмятежным спокойствием. Но это могло не относиться к самой красавице. Опасения оказались напрасными.
– Извините, почтенное… почтенная, вы зря побеспокоились. Боюсь, что никак не смогу последовать за вами. – Он заразился высокопарным слогом от искусительницы. – Увы, у меня еще множество дел здесь, и в ближайшие столетия я не смогу быть вам полезен.
Искреннее недоумение отразилось на лице эфирной девы.
– Но почему? Зачем тебе этот мир? Он слишком прост, мелок и ничтожен, он скоро наскучит тебе. Одним мановением руки ты можешь сдвигать горы и осушать океаны, а мыслью управлять всеми живущими в нем тварями. Но ты принимаешь примитивные законы бытия здешних убогих существ как должное, томишься в их узких рамках, терпишь нужду и лишения – к чему?!
Хельги на некоторое время задумался. Чтобы не уронить марку «здешних убогих существ», ему хотелось ответить красиво и философски, но сбивала с мысли шипящая от возмущения Энка.
– Знаете, почтенная, – изрек наконец демон, – вот эти две дамы, – он кивнул на Меридит и Энку, – уже пять лет учатся в Уэллендорфском университете. Они могли бы просто пойти к ректору, приставить ему меч к горлу, и он выписал бы им диплом и печать поставил. Спасибо бы сказал, что жив остался. Вместо этого они и зачеты сдают, и экзамены, терпят нужду и лишения. Короче, полностью принимают уэллендорфские законы. К чему?
Честно говоря, Хельги и сам толком не знал, что хотел этим выразить. Но когда отвечаешь вопросом на вопрос, выглядишь куда глубокомысленнее, чем есть на самом деле. Прием сработал. Эфирная дева сделала для себя какие-то выводы, не иначе как философские. Лицо ее стало печальным, она распрощалась и растаяла, все еще простирая руки к Хельги, будто надеялась увлечь его за собой.
– Что это было? – после общего безмолвия возмущенно спросила Энка. Она взирала на Хельги сурово и обвиняюще.
– Демон являлся, – объяснил очевидное тот. – К Меридит – Один, а ко мне – эта. Нельзя, что ли? Чего ты на меня напала?
– Один по крайней мере не оскорблял окружающих, в отличие от нее.
– А ко мне какие претензии? Я себе демона не выбирал. С ним бы и разбиралась, чего ты молчала? Бросила меня один на один с незнакомым демоном беседовать, думаешь, приятно? На Одина орала как бешеная, а тут вдруг умолкла, словно орк на допросе!
Лучший способ защиты – нападение. Пристыженная сильфида поспешила сменить тему:
– Признавайся, ты на самом деле можешь двигать горы и управлять всеми живущими?
Хельги скис:
– Насчет всех живущих – полная ерунда. Наверное, меня с кем-то перепутали. А вот насчет гор… Ох, не знаю! Надо будет поосторожнее шевелиться, иначе мало ли что… случится ненароком.
Он вдруг почувствовал себя огромным, неуклюжим и несчастным. А Энку уже перестала занимать судьба гор, она думала о другом:
– Кстати, насчет ректора дельная мысль. Стоит попробовать. Потом, когда спасем Мир.
На длительное время под пластинами воцарилось молчание. Происшествие подействовало угнетающе не только на Хельги. Не так уж весело осознавать свою незначительность и слабость перед лицом чего-то неведомого, далекого и неизмеримо могучего. Одного лишь погонщика Амагара явление демона никак не затронуло. Известное дело – где великие маги, там и до демонов недалеко. А из разговора он ни слова не понял. Не владел он староземским.
Помолчав, Меридит уткнулась лбом в плечо Хельги и призналась:
– Я боялась, ты с ней уйдешь. Она такая красивая!
– Красивая? – удивился Хельги. – Чего в ней красивого? Больше всего похожа на паука в паутине. Видела, как щупальца ко мне тянула? Фу!
– Хельги, что с тобой? – всерьез обеспокоилась диса. – Ты себя хорошо чувствуешь?
– Но оно в самом деле напоминало паука. Я сам, правда, тоже. Только меня всего сразу не видно, такой огромный. А ее видно.
– Рехнулся! – перепугалась Меридит.
– Да вовсе я не рехнулся. Я про Астрал говорю, неужели не ясно? Там все выглядит иначе. Ты, например, похожа на экватор и два меридиана. А оно – на паука с четырьмя лапами.
– А без Астрала ты ее не видел?
– Мельком. Я подумал, за демоном лучше следить через Астрал. Мало ли что у него на уме. Говоришь, она была красивая? – В голосе Хельги улавливалось легкое сожаление.
– Невероятно красивая, – подтвердил эльф авторитетно.
– Все равно. Я и с красивой не ушел бы, не надейтесь. И демонов не люблю. Я люблю нормальных смертных женщин. Проституток.
– Чего ты имеешь против проституток? – взвилась Энка.
– Ты каким местом слушаешь? Я ничего не имею против них, они мне нравятся, они милые, веселые, не заводят детей, которых думай потом куда подкинуть. И деньги с меня почему-то берут редко.
– Ничего удивительного, – со знанием дела пояснила сильфида. – Придет к тебе после какого-нибудь вонючего гоблина этакое совершенство – впору самой ему приплатить.
Аолен за спинами отроков принялся делать сильфиде страшные знаки. И не напрасно. Ильза, слушавшая разговор очень внимательно, подсела поближе к Энке и спросила:
– Помнишь, ты говорила, что из тебя вышла плохая проститутка? А что ты делала не так?
– Клиентов била, – призналась та с раскаянием. – Чуть что не по мне – раз, и все.
– Что – все?
– Все! – развела руками Энка. – Инвалид. Или труп. Кому как повезет.
– И тебе сходило с рук убийство? – неприятно поразился Рагнар.
– Ну я тоже не совсем дура была, хоть и молодая. Сочиняла истории про разбойников. Мне верили. А инвалиды сами помалкивали, им стыдно было. Только один пожаловался.
– Значит, дело лишь в трупах и инвалидах? – уточнила Ильза.
– Только в них.
Ильза подозрительно повеселела.
Меридит тихо отозвала Хельги в сторону, под соседнюю пластину, и напустилась на него:
– Нет, я понимаю, Энка – ослица! Но ты-то должен хоть немного соображать?!
Хельги недоуменно моргал – сущая невинность.
– Ты о чем?
– Додумался! Бедная девушка в тебя вклеилась по самые уши, а ты ей рассказываешь, что любишь проституток! Ты на что ее толкаешь?
Хельги устыдился, но из упрямства стал спорить:
– А что? Неплохая профессия. Мирная, востребованная, хорошо оплачиваемая. Уважаемая.
– Не знаю, как у вас, демонов, – отчеканила диса, – а в человечьем обществе, к коему Ильза принадлежит, проститутки являются столь же уважаемой социальной категорией, как воры, бродяги, пьяницы и нищие!
– Странно. А почему тогда среди проституток больше всего именно людей, если не брать в расчет дев корриган? Вот у гоблинов проституция осуждается, так я за всю жизнь ни разу не встречал проститутки-гоблинши!
– Хельги, скажи честно, ты лично снял бы проститутку-гоблиншу?
– Боги упасите! Нет, конечно. А гоблин, может, и снял бы. У них наверняка совсем другие каноны красоты.
– Ага! То-то они, как город возьмут, первым делом человечьих женщин ловят!..
Фразу дисы оборвал звон металла. Скрючившись в три погибели, Ильза и Энка пытались рубиться на мечах. Сильфида вознамерилась обучить девушку особому гладиаторскому приему, у той, естественно, не получалось, и Энка бранилась как десятник на плацу.
– Бедный ребенок, – вздохнула Меридит. – Страшно подумать, во что она превратится под нашим чутким руководством!
После Меридит желание секретничать посетило Аолена. Хельги вообразил, что речь опять пойдет о проститутках, и перепугался, но эльф заговорил о другом.
– Ответствуй! – драматически воззвал он, глядя прямо в зеленые спригганские глаза. – Нам известно, что ты демон, грозный и могучий. Тебе подвластны не только смертные, но и другие демоны. Скажи, зачем ты явился в наш мир и какова будет его судьба?
От возмущения Хельги даже поперхнулся.
– Знаешь что! – просипел он с негодованием. – Это ведь ты, ты, и никто другой, обнаружил, что я демон! Тебе должно быть виднее, зачем я сюда явился. Сам и «ответствуй», раз такой премудрый! А я тут вообще ни при чем! И никто мне не подвластен, – с этими словами грозный и могучий собрался уползти прочь, но эльф поймал его за ремень на штанах.
– Если ты говоришь правду, если тебе в самом деле никто не подвластен, почему ты не опроверг слова посланницы? О горах и всех живущих в нашем мире?
– Дались вам эти горы! Только отвлечешься… Потому и не стал ничего отрицать. Когда тебя считают могучим, то уважают и боятся. Но если выяснится, что на самом деле ты вовсе не такой, как казалось, тут же найдется куча желающих тебя убить. А мне не хочется сражаться с демонами. Ирракшаны одной вполне достаточно! Ясно? И вообще, больше не желаю говорить ни о демонах, ни о горах, ни о проститутках! Я хочу спать, и не будите меня до самых Запретных… тьфу! До места назначения.
И он уполз. Будь на спине дракона дверь, он непременно громко хлопнул бы ею.
Проспать до самого места назначения Хельги не удалось. Чем дальше к северу, тем медленнее и тяжелее становился драконий полет, будто не по воздуху двигалось чудовище, а плыло в прозрачном киселе, который становился все гуще и гуще. Дракон увязал все сильнее, пока не завис на одном месте, уткнувшись в невидимую преграду.
Хельги и Аолен подползли к краю драконьей спины, свесили головы вниз, прямо под ними были Безрудные горы.
Озадаченный погонщик направил крылатую скотину вниз. Приземлились на плоской и лысой горной вершине, Седоки скатились в снег, огляделись. Впереди простиралась бесплодная равнина Северных Земель, позади в снежной дымке утопало Староземье. А вот справа внизу…
Справа внизу был Перевал.
Демон тихо заскулил. Не находя в себе душевных сил смириться с неудачей, он попытался перетащить дракона через невидимый магический барьер волоком.
Возможно, ему это и удалось бы, но рев монстра перешел в тысячекратно усиленный щенячий визг, а погонщик схватился за сердце и рухнул в обморок, – так что процесс пришлось остановить.
Дракон полетел восвояси, унося безмерно счастливого Амагара в родной Сехал, а подавленные избавители, продираясь сквозь сугробы, побрели вниз, к Перевалу.
Досадно, когда под рукой не оказывается жизненно необходимой вещи. Досадно вдвойне, если она в наличии, но ты не умеешь ею воспользоваться.
Это был как раз такой случай.
Хельги смутно ощущал, что его демонических сил с лихвой хватит не только на то, чтобы сделать живого мертвеца мертвым, но и на искоренение всей некромантии вообще. Но он ни малейшего представления не имел, как осуществить подобное на практике…
Путешественники успели добраться до самого подножия гор, осторожно продвигаясь по краю лавины. Склон до сих пор сохранял подвижность. Ни один валун, даже самый крупный, не лежал на своем месте надежно. Заденешь его – и он с грохотом срывается вниз, увлекая по пути соседние. Страшно!
А Хельги особенно. Он видел: не по простому берегу каменной реки брели они, а пробирались сквозь частокол вертикальных лучей необычного для Астрала малинового цвета. Он знал: заденешь один такой – быть беде! Хорошо его крошечным спутникам, они как горошины между стволами деревьев. А каково ему со всеми его выростами и продолжениями?! С горя решил идти вслепую – будь что будет! И прошел, надо же! «Больше вообще не стану смотреть в Астрал», – решил для себя Хельги. – «Раньше не смотрел – и жил спокойно, как все».
И не стал смотреть. А напрасно.
Появление Багоры застигло избавителей врасплох. Со дня их последней встречи сподвижник главного некроманта красивее не стал: местами его тело разложилось до костей, кожа полопалась, обвисла клоками, одежда истлела, особенно штаны. А вот в росте он за это время прибавил.
– Я все гадала, чего здесь так нехожено стало? – пробормотала Энка, в страхе пятясь от трехметрового (метр – это примерно один шаг) исчадия запретной магии, преградившего им путь. – Огромный какой!
– Это ты его в Астрале не видишь, – вздохнул Хельги, позабывший свои добрые намерения.
Там черное нечто едва ли не превосходило размерами недавнюю посланницу. И зачем смотрел? Решил же – не стану! Ох, мамочки, что же с такими чудищами делают?!
Из панического оцепенения Хельги вывела Меридит методом кансалонских десятников. Треснула тяжелой ладонью по затылку и заорала:
– Чего застыл как крысенок? Хуже принца!
Выражение лица напарника было ей хорошо знакомо: такие белые глаза на неподвижных лицах бывают у новобранцев в первом бою. С Хельги на ее памяти подобного не случалось.
– Извини! – мгновенно пришел в себя демон. – Это Астрал, он выводит меня из равновесия.
– К демонам! Бей!
Очень скоро выяснилось: оружие не причиняет Багоре ни малейшего вреда. Зато его посох – наоборот. Гном замешкался, и Багора нанес ему скользящий удар по предплечью. Спустя несколько секунд рука несчастного онемела – будто отмороженная, повисла плетью, пальцы перестали слушаться. «Счастье, что не по голове!» – подумал Орвуд с редким для гнома оптимизмом и потерял сознание. Рагнару тоже не повезло. У него пострадала нога – теперь не повоюешь. А могло быть и хуже, не затормози Хельги Багору тем способом, каким в свое время сдерживал проклятых младенцев.
Аолен принялся творить ограждающие заклинания – они отскакивали от атакующего порождения зла как от стенки горох. Сильфида исхитрилась и саданула Багору белым огнем прямо в искореженную морду. Тот отлетел, грохнулся оземь, но миг – и снова был на ногах. Во второй раз номер не прошел. Следующий огненный пучок отразился от посоха и едва не изжарил свою создательницу.
Что ни говори, а приемами магического боя труп злодея владел куда лучше всех избавителей, вместе взятых. Эх, как пригодился бы сейчас меч из драконьего серебра, тот, что остался у некроманта!..
Избавители сражались отчаянно, но Хельги отчетливо понимал: все напрасно, другого уровня силы задействованы в битве, – едва ли не вся мощь запретной магии сосредоточена сейчас на Перевале, и не одолеть ее примитивными колдовскими приемами. Силам должны быть противопоставлены Силы. И медлить нельзя.
Глаз привычно вычленил из хаотической каменной россыпи замкнутый контур, сложенный из десятков огромных каменных глыб. Эх, где наша не пропадала!
Смерч родился прямо под ногами Багоры и в считаные секунды вырос до небес. Избавителей разметало, побросало на жесткие камни. Выглядывая из-за укрытий-валунов, они видели, как мечется внутри черного колышущегося столба огромная мертвая фигура, как ветер срывает гнилую плоть с костей, как скалится в беззвучном вопле черный провал рта… Это было противостояние двух Сил: мерзостных, тленных, гибельных Запретных и необузданных, яростных, разрушительных и созидающих Сил Стихий.
И Силы Стихий победили. В последний раз взметнулся чудовищный посох, последняя гримаса исказила сплющенную физиономию. Смерч оторвал Багору от земли, закружил в вихре дробящих кости каменных обломков, взметнул к серым тучам и раскидал теперь уже по-настоящему мертвые куски по окрестностям.
Хельги очнулся на другое утро и тут же пожалел об этом – так погано ему было. И неудобно. Он попытался сесть. Из розового тумана выплыло лицо Аолена, серое и осунувшееся. Твердые руки удержали Хельги за плечи.
– Лежи! – велел Эльф. – Лежи и не шевелись.
– Шея затекла, – пожаловался больной. – И пить хочется.
Эльф подпихнул ему под голову что-то мягкое, поднес к губам фляжку:
– Так лучше? Теперь закрой глаза и спи. А то вернутся Меридит с Энкой, станут ругаться за Силы Стихий. Спи!
– Нам идти надо! – с тоской возразил Хельги. Но делать это ему не хотелось совершенно.
– Идти мы пока не можем. У Рагнара распухла нога, наступить нельзя. Орвуд лежит без памяти. Их обоих коснулся посох Багоры. Я стараюсь помочь им, но злая магия слишком сильна. У твоего Эдуарда лихорадка, – должно быть, продуло на драконе, а Ильза разбила голову. Так что спи спокойно.
От таких слов Хельги почему-то не стало спокойнее. Он с трудом повернул голову, кое-как огляделся. В скальной расщелине, прикрытой еловыми жердями и лапником, рядком лежали хворые и увечные.
– Холерный барак! – мрачно прокомментировал демон.
Дыша морозным воздухом, в импровизированное жилище ввалились погреться девицы. Увидели бодрствующего Хельги, совсем уж собрались наброситься, даже рты открыли, но заглянули ему в лицо – и тихонько отошли. Бестолково потоптались и развернулись к выходу.
– Вы куда? – окликнул их Хельги.
– Остатки Багоры ищем, камнями заваливаем, – пояснила сильфида. – Делать-то все равно нечего, вдруг они вредные?
Девицы ускакали заниматься общественно-полезным трудом. Аолен уселся возле Хельги, устало уронил руки на колени. Какое-то время они провели в тишине, нарушаемой лишь редкими всхрапами Рагнара, сонным поскуливанием Ильзы и потрескиванием дров в костерке.
– Спишь? – шепотом спросил Аолен.
– Нет, – признался Хельги. – Не сплю. Голова болит.
Аолен склонился к нему, положил приятно-прохладную ладонь на горячий лоб. Во взгляде эльфа было столько тепла и участия, что Хельги даже смутился. Он не привык к подобному обращению. Уж на что Меридит его любит, и то, самое большее, чего от нее дождешься – чмокнет иногда в щеку и назовет «солнышко мое». Бывает еще «счастье мое», но это уже не к добру.
– Хельги, я хотел спросить, – мягко заговорил эльф, – когда ты используешь Силы Стихий, когда высвобождаешь их чудовищную мощь, ты осознаёшь, что при этом буквально убиваешь себя?
Спригган вздохнул. Тут не захочешь – осознаешь. Чтобы высвободить такую мощь, как в последний раз, без вреда для здоровья, требуется по меньшей мере полсотни спригганов. Но Аолену об этом говорить не стоит, чтобы не расстраивать.
– Не бери в голову. Я же демон, – значит, бессмертный… скорее всего.
– Вспомни проклятых младенцев. Мы их убивали.
– Они были не такими грозными и могучими, как я.
– Хельги, я ничего не знаю про демонов, но Силы Стихий тебя губят. Ты должен научиться использовать другую магию, подумай об этом. Потом. А сейчас постарайся заснуть.
Заснешь тут, пожалуй! Девицы опять прибежали греться и на сей раз решили, что хватит уже с ним миндальничать.
– Ты демон или кто?! Когда ты оставишь свои идиотские спригганские привычки? Тебе жить надоело?! – набросились они хором. И это вместо благодарности. Но Хельги успел подготовиться, знал, что ответить.
– Представь себе, – сказал он Меридит. – На тебя напали. У тебя под рукой тупой меч и острый ятаган. Что выберешь? Вот и отстань!