Страница:
Сталин хочет видимо сделать попытку изобразить оппозицию чуть ли не как помощницу Чемберлена. Это вполне в духе его методов. Вчера Михаил Романов180, сегодня Чемберлен. Но он на этом просчитается еще больше, чем просчитался в своих надеждах на Чан Кайши и на Перселя. Против Чемберлена надо бороться по-настоящему, а для этого надо поднять и объединить рабочие массы внутри страны и во всем мире. Массы можно поднять, сплотить, укрепить только правильной классовой линией. Борясь за правильную революционную линию против линии Сталина, мы тем самым подготовляем наилучшие условия борьбы против Чемберлена. Помогаем Чемберлену не мы -помогает ему ложная линия политики.
Ни один честный пролетарий не поверит дикой гнусности об едином фронте Чемберлена и Троцкого. Но реакционная часть мелкой буржуазии, но растущее черносотенное кулачество могут поверить этому или могут притвориться, что верят, чтобы провести разгром революционной пролетарской линии и ее представителей до конца. Дать черту шовинизма палец -- значит погибнуть. Своими отравленными инсинуациями Сталин этот палец протягивает. Мы это говорим здесь и скажем открыто пред лицом международного пролетариата.
Л. Троцкий
24 мая 1927 г.
НЕУЖЕЛИ ЖЕ НЕ ПОРА ПОНЯТЬ?
Сегодня в бюллетене "ТАССа" не для печати (No 116) содержится несколько телеграмм исключительной политической важности. Телеграммы эти скрываются от общественного мнения не потому, что они могут причинить ущерб советскому государству или китайской революции, а потому, что они доказывают ложность официального курса и правоту оппозиции. Мы приводим только две телеграммы, наиболее яркие.
ШАНХАЙ. 24 мая. ТАСС. Центральное политическое совещание в Панкине решило включить Фен Юйсяна в члены совещания.
О том, что Чан Кайши включил Фен Юйсяна в члены совещания (может быть, пока что без согласия осторожного Фен Юйсяна), знает теперь весь мир. Это должно, однако, остаться секретом для советских рабочих. Почему? Потому что у нас до последнего времени изображали Фен Юйсяна как подлинного "рабочего" (или "крестьянина"), как надежного революционера и пр., т. е. проделывали по отношению к Фен Юйся-ну все те ошибки, какие проделали раньше по отношению к Чан Кайши. Сейчас мы скрываем, уже в течение последних недель, все телеграммы о более чем двусмысленном поведении Фен Юйсяна. Почему? Для чего? Очевидно, выжидая с затаенной надеждой: авось не изменит. Если же изменит, мы скажем: это вполне соответствует нашим предвидениям об отходе буржуазии от национальной революции. Ну а сейчас? Вместо того, чтобы предостеречь китайских рабочих и партию, вместо того, чтобы толкнуть сами массы рабочих,
крестьян, солдат на принятие настоящих революционных мер против измены генералов, мы замалчиваем, скрываем, прячем в карман телеграммы. Не поможет. Классовую логику революции нельзя спрятать в карман!
Вторая телеграмма: ПОЛОЖЕНИЕ В ХАНЬКОУ.
ХАНЬКОУ. 23 мая. ТАСС. ЦК коммунистической партии предложил хубэйскому "союзу для усиления революционного фронта" наладить отношения между рабочими и мелкой буржуазией. ЦК отметил необходимость повышения дисциплины среди рабочих и уважения к декретам национального правительства, разъяснив, что профсоюзы не имеют права ареста и должны обращаться к властям всякий раз, когда они считают необходимым произвести арест того или иного лица.
Эта телеграмма еще важнее первой. Для каждого серьезного революционера она, как молнией, освещает всю обстановку и доказывает безусловную ошибочность официальной линии, прямую гибельность этой линии и безусловную правильность линии оппозиции.
Вдумайтесь только. Профсоюзы на территории ханькоуско-го правительства арестуют врагов революции. Это значит, что профсоюзы всей логикой положения вынуждены брать на себя задачи революционных Советов. Что же делает ЦК компартии? Рекомендует профсоюзам воздержаться от незаконных действий, подчиняться "декретам" уханьской верхушки и, в случае надобности арестовать или расстрелять контрреволюционера, изменника, заговорщика -- почтительно обращаться к начальству (которое с этим заговорщиком окажется, вероятно, в родстве или в свойстве). Разве это не глумление над революцией, над ее потребностями и элементарнейшими задачами? Вместо того, чтобы прямо призвать массы расправляться с врагами на месте, уханьское правительство запрещает это. Мало того, запрещает оно не от собственного имени, а через коммунистическую партию. ЦК компартии играет в этом случае роль политического приказчика трусливых буржуазных радикалов и лже-радикалов, которые боятся революционных масс и думают, вместе с Мартыновым, что революцию можно совершить путем арбитражных комиссий, а не путем расправы массы над ее врагами. Не чудовищно ли это? Не глумление ли это над революцией? Куда мы идем, товарищи?!
Наряду с этим замечательно, что хубэйскому "союзу для усиления революционного фронта" дается специальное поручение "наладить отношения между рабочими и мелкой буржуазией". Наладить эти отношения можно не через особый союз и не по особому заказу, а путем правильной политики. Советы депутатов от рабочих и полупролетарской бедноты в городах должны явиться широкими органами такой повседневной политики революции. Когда профсоюзы вынуждены брать на себя функции Советов, то они почти неизбежно будут в известных случаях игнорировать или нарушать законные интересы мелкобуржуазных низов города. Отсутствие Советов бьет, таким образом, и по мелкой буржуазии, подрывая ее союз с пролетариатом.
Такова обстановка. Толкаемые массой, профсоюзы пытаются исправить ошибки китайского и московского руководства и приступают к непосредственной расправе над врагами. А ЦК компартии, который должен быть вдохновителем и руководителем этой суровой расправы, цыкает на рабочих, приказывает им повысить свою "дисциплину" (пред буржуазией) и молча склоняться перед потачками со стороны ханькоуских Керенских и Церетели по отношению к агентам империализма, буржуазии и Чан Кайши. Вот она мартыновщина -- не на словах, а на деле!
Целый ряд телеграмм, особенно из Токио, говорит о "развале" ханькоуского правительства, о его близкой гибели и проч. Разумеется, к таким телеграммам надо относиться с величайшей осторожностью. Это телеграммы врага, который ждет гибели революции, надеется на нее, подстерегает, выдумывает и лжет. Но две приведенные выше телеграммы, как и многие другие телеграммы такого же рода, поступающие почти каждый день, заставляют признать, что положение ханькоуского правительства может оказаться безнадежным. Если оно будет мешать рабочим и крестьянам расправляться с контрреволюционерами, оно погибнет. Своей ложной политикой ЦК компартии поможет его гибели. Если бы ханькоус-кое правительство погибло под натиском рабочих, крестьянских и солдатских Советов, мы, конечно, об этом не пожалели бы. Но оно погибнет, потому что противодействует созданию Советов. Поддерживая в этой гибельной политике ханькоус-кое правительство, удерживая китайских рабочих и крестьян
от непосредственной расправы над врагами и от создания Советов, киткомпартия помогает ханькоускому правительству погибнуть в кратчайший срок и при том бесславной смертью -- не от руки рабоче-крестьянских масс, а от руки буржуазной реакции. Впрочем, при такой политике ханькоуское правительство, прежде чем "погибнуть", вероятнее всего объединится с Чан Кайши -- против рабочих и крестьян. Неужели это не пора понять?!
Л. Троцкий 26 мая 1927 г.
ХАНЬКОУ И МОСКВА
Что происходит сейчас в Ханькоу -- об этом мы можем судить по тем осколкам телеграмм, которые ТАСС не пропускает в печать.
Левый Гоминьдан продолжает жевать теорию солидарности рабочих, крестьян и буржуазии в "национальной революции" и призывает поэтому рабочих и крестьян соблюдать дисциплину -- по отношению к буржуазии.
ЦК компартии (или ЦК Гоминьдана?) уговаривает профсоюзы заниматься "своим делом", предоставив борьбу с контрреволюцией гоминьдановским властям.
Вождь компартии Чен Дусю уговаривает крестьян подождать насчет земли до победы над внешним врагом.
Из Москвы предупреждают против "преждевременного" построения Советов.
Тем временем империализм нажимает на Чан Кайши, а Чан Кайши, через ханькоускую буржуазию, на левый Гоминьдан. Левый Гоминьдан требует дисциплины и терпения от рабочих и крестьян.
Такова общая картина. Смысл ее совершенно ясен.
Что делает в эти дни московское руководство? Мы этого не знаем. Но можно не сомневаться, что под влиянием последних архитревожных телеграмм из Ханькоу туда идут из Москвы советы приблизительно такого содержания: "как можно больше аграрной революции", "как можно больше масс в Гоминьдан" и пр. Министры-коммунисты передают эти советы правительству и ЦИК Гоминьдана.
Работа коммунистической партии, таким образом, раздваивается: вслух она уговаривает рабочих и крестьян подождать, а потихоньку, на ухо она уговаривает буржуазное правительство поспешить". Но революция потому и есть революция, что массы не хотят ждать. А буржуазные "радикалы" потому и суть буржуазные радикалы, что они боятся спешить. Коммунистическая же партия вместо того чтобы поднимать массы, захватывать земли, строить Советы, теряет время на бесплодное уговаривание обеих сторон, по священному мартыновскому рецепту о блоке четырех классов и о замене революции арбитражными комиссиями.
Крушение этой политики абсолютно неизбежно. Если мы круто, резко и смело не исправим ее, крушение обнаружится уже в самом близком будущем. Тогда нам станут показывать задним числом бумажки с московскими советами: "как можно больше аграрной революции, как можно больше масс в Гоминьдан". Но мы и тогда повторим то же, что говорим и сейчас: такого рода советы являются празднословием. Нельзя ставить ход развития революции в зависимость от того, примет или не примет мещански-трусливое руководство Гоминьдана наши благие советы. Оно их не может принять. Аграрная революция может совершаться не с согласия Ван Цзинвея, а не взирая на него и в борьбе с ним.
Поэтому первая задача -- развязать себе руки, министрам-коммунистам выйти из национального правительства, призвать массы захватывать земли немедленно и строить Советы.
А для этого нужна подлинно самостоятельная коммунистическая партия, которая не уговаривает верхи, а смело ведет за собою низы.
Другого пути нет и быть не может.
Л. Троцкий 28 мая 1927 г.
КОМПАРТИЯ И ГОМИНЬДАН
Думаю, что новая обстановка требует пересмотра вопроса о взаимоотношении компартии и Гоминьдана. Почему мы должны оставаться в левом Гоминьдане?
1. На этот счет повторяется нередко такая мотивировка: "Поскольку за левым Гоминьданом идут рабочие и крестьяне,
мы должны оставаться в Гоминьдане, чтобы привлечь их на сторону компартии". Вряд ли такая мотивировка возможна. За социал-демократией и за Амстердамом181 рабочие идут в гораздо большем количестве, чем за Гоминьданом. Эту же мотивировку можно целиком применить и к Англо-русскому комитету.
По общему правилу, когда мы хотим оторвать рабочих и привлечь на свою сторону, мы не входим в какую-либо организацию, а выходим из нее.
Другой довод: "Сейчас, когда громят и нас, и левых го
миньдановцев, выход недопустим". Я думаю, что в тот период,
когда нас бьют, еще опаснее смешивать организации,
чем в тот период, когда мы бьем. Об этом красноречиво сви
детельствует опыт Бела Куна182 в Венгрии. В таких трудных
условиях революционная стойкость познается вернее всего.
Оставаясь в одной организации с Ван Цзинвеями, мы прини
маем на себя долю ответственности за их шатания и измены.
Отпор врагу -- вместе, а политическая ответственность -
врозь.
Из первого довода вытекает, что мы должны оставаться
в левом Гоминьдане до тех пор, пока не оттянем от него всех
рабочих и крестьян. Но тогда мы никогда не выйдем из Го
миньдана: во-первых, потому что национально-демократиче
ское знамя Китая будет еще долгое время вести за собой
не только крестьян, но и рабочих. Во-вторых, оставаясь в Го
миньдане, мы не ставим рабочих перед необходимостью вы
бирать между компартией и Гоминьданом.
Что касается крестьян, то Гоминьдан, как наши эсеры, может еще до диктатуры пролетариата оставаться для них своей партией. Отсюда вытекает необходимость блока.
Второй довод говорит, что мы должны оставаться в Гоминьдане до конца нашего отступления (разгрома). Но на смену отступлению может прийти наступление, и тогда скажут: нельзя расстраивать наступление выходом из Гоминьдана.
4. Аналогия со вхождением британской компартии в рабо
чую партию183 отпадает сама собой. Британская рабочая пар
тия является пролетарской по своему составу. Политическая
дифференциация идет сравнительно медленно. Гоминьдан яв
ляется "партией" разных классов. Политическая дифферен
циация между ними вследствие революции идет с чрезвычай
ной быстротой. Киткомпартия все время отстает от этой дифференциации .
После чанкайшистского переворота вопрос еще более
обостряется. Как оказывается, наиболее гнусные предложе
ния против компартии и рабочего класса вносил на послед
нем пленуме Гоминьдана Ван Цзинвей. Это было накануне пе
реворота. Сейчас ханькоуское правительство по всем данным
продолжает эту линию, а компартия остается левой оппози
цией в Гоминьдане. Из Москвы можно говорить: "оставаться
в Гоминьдане -- при полной (?) политической и организацион
ной (?!) самостоятельности". Но что это значит практически?
Ведь в Ханькоу все эти вопросы стоят на острие ножа. ЦК кит
компартии ни в каком случае не сможет понять, что, собствен
но, мы предлагаем. А неопределенность в такие острые мо
менты хуже всего.
Выдвигался и такой довод: выйти из Гоминьдана необхо
димо, но нужно компартии дать известный срок на подготов
ку. Такую постановку вопроса легче всего принять. Но тогда
нужно об этом открыто сказать китайской компартии. Подго
товка должна, очевидно, состоять в том, чтобы выход из Го
миньдана сменился блоком с ним и сотрудничеством по всей
линии -- однако с разделением политической ответственно
сти. К сожалению, эта чисто деловая постановка вопроса сей
час отодвинута и заменяется доводами общего характера,
кратко рассмотренными выше.
Между тем, можно не сомневаться, что пребывание ком
партии в левом Гоминьдане будет и впредь подчинять полити
ку компартии факту ее организационной зависимости, что -
при молодости и неопытности компартии -- неизбежно при
ведет ее к повторению всех ошибок истекшего периода.
/10 мая 1927 г./
В письме тов. Радека от 3 марта необходимость оставаться еще в течение некоторого времени в составе Гоминьдана мотивировалась следующим образом:
"Все действия Гоминьдана, точнее говоря, его правого крыла и части военных, направленные против интересов масс, в защиту интересов помещиков и капиталистов, как и луибла-новская политика ЦК Гоминьдана, еще не создали в массах сдвига против Гоминьдана, не создали понимания необходи
мости особой классовой партии пролетариата и беднейшего крестьянства."
В свое время я возражал против этой мотивировки, в силу которой создание самостоятельной рабочей партии откладывается до того момента, когда массы поймут необходимость такой партии. Но сейчас я оставляю в стороне принципиальную постановку вопроса. Смысл приведенных слов тов. Раде-ка ясен: надо ждать таких действий со стороны правого крыла и части военных, чтобы массы поняли необходимость собственной партии. Являются ли "апрельские действия" достаточными для этого? Казалось бы, что так.
Но теперь вырастают новые затруднения: "апрельские действия", которые, по письму 3 марта, должны были послужить сигналом к самостоятельности компартии, ныне объявляются главным препятствием для этой самостоятельности. Мы сами для себя создаем организационную ловушку, из которой никак не можем выбраться, подбирая все новые и новые политические аргументы.
Я очень хорошо понимаю, что расхождение по этому вопросу у нас, здесь, не имеет в себе ничего принципиального, но преломление этого организационного вопроса в нынешних китайских условиях имеет огромное значение. Те же самые китайские коммунисты, которые были левым привеском при Чан Кайши, останутся -- в порядке преемственности -- в течение года--двух левым привеском при Ван Цзинвее.
8 июня 1927 г.
P. S. Предшествующие строки написаны около месяца тому назад. Все, что с того времени произошло, подтверждает необходимость ясности в краеугольном вопросе о самостоятельности китайской компартии. Изображать Гоминьдан как ни к чему не обязывающую бесформенную организацию значит искажать самое существо вопроса. Как ни бесформен Гоминьдан на периферии, его центральный аппарат держит крепко в руках революционную диктатуру. Кантонский Гоминьдан подражал в этом отношении ВКП. Ханькоуский Гоминьдан подражает кантонскому (или нанкинскому). Для ЦК компартии в Ханькоу предложение -- входить в Гоминьдан, сохраняя полную политическую и организационную самостоятельность -- означает неразрешимую загадку и только. Мы знаем,
что даже нынешний ЦК нынешней киткомпартии высказался в прошлом году за блок извне вместо блока изнутри, т. е. за выход из Гоминьдана. Теперь же китайскому ЦК несомненно повторяют: "Глядите, даже оппозиция ВКП против выхода из Гоминьдана". Этим аргументом в Китае пользуются и будут пользоваться несомненно столь же широко, как у нас -- тем аргументом, что оппозиция стоит за выход из Гоминьдана.
Речь Тань Пиншаня при вступлении в министерские обязанности слишком ярко показывает, что пребывание компартии в Гоминьдане -- не "вообще", а в данных конкретных условиях времени и места -- позволяет вождям компартии заявлять о том, что они будут выполнять программу Гоминьдана, а не программу собственной партии и, что еще хуже, позволяет партии терпеть таких вождей, смазывая границы партии. С этим нужно покончить во что бы то ни стало. На этом вопросе должна в самой компартии произойти настоящая дифференциация на большевиков и меньшевиков.
Что необходимо сейчас? Необходимо дать формулировку тех причин, по которым мы до сегодняшнего дня оставались в Гоминьдане. Наряду с этим -- и это важнее всего -- нужно дать столь же ясную и точную формулировку причин, в силу которых мы завтра должны выйти из Гоминьдана. Поводы для выхода имеются каждый день -- достаточно только посмотреть телеграммы "не для печати". Затягивание этого вопроса может только ухудшить положение.
9 июня 1927г.
Л. Троцкий
В ПРЕЗИДИУМ ИККИ184
Последние известия из Китая показывают, что ставка на уханьское правительство как на "организующий центр революции" потерпела полное крушение. На территории ухань-ского правительства свободно организовалась контрреволюция и одновременно подавлялось рабочее и крестьянское движение. Положение крайне серьезно и для китайской революции и для СССР, ибо поражение китайской революции удесятеряет военную опасность.
Ввиду этого мы считаем сугубо необходимым созвать немедленно президиум ИККИ вместе с присутствующими в Москве
членами и кандидатами Исполкома для обсуждения положения и исправления неверной линии, проводимой Коминтерном в Китае и одобренной последним пленумом ИККИ.
Вуйовичю5, Зиновьев, Троцкий
/Июль 1927 г./
В ЦКК ВКП (Б), В ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(Б)186
На территории уханьского правительства контрреволюция постепенно устанавливает режим Чан Кайши. В Ханькоу рабочие пикеты разоружаются, корпуса рабочей гвардии распускаются, профессиональные союзы разгромляются уханьскими властями, действующими согласно приказа контрреволюционного генерала, "главкома" Фен Юйсяна. Рабочих и их организации поставили на колени, чтобы затем, по шанхайскому рецепту, -- поставить их к стенке. Откровенная генеральско-помещичья и буржуазная контрреволюция при поддержке уханьских "революционных" властей и верхушки "левого" Гоминьдана, укрепившись в Хунани, завоевывает Хубэй и уже хозяйничает в Ханькоу. Палачи Фен Юйсяна, Чан Кайши и других генералов Ухани и Нанкина подготовляют новые расстрелы китайских рабочих и крестьян. И в этот момент редакция "Правды" совершенно спокойно и, видимо, вполне сознательно старается в союзе со "странными" корреспондентами ТАСС затушевывать, замазывать и скрывать разгул контрреволюции в Ухани от рабочих и крестьян СССР. В No 148 от 3 июля, на второй странице, на задворках, под общим названием "Конфликт между населением и муниципальными властями Шанхая", под заголовком "Положение в Ханькоу" "Правда" без слова критики помещает ряд телеграмм ТАССа с возмутительно издевательскими комментариями. Вот несколько образцов того, как контрреволюционные расправы реакционных генералов преподносятся ТАССом рабочим читателям наших газет и как эти же позорно преступные телеграммы комментируются центральным ограном большевистской партии -- "Правдой".
1. "Братание солдат с рабочими. -- Необоснованная шумиха империалистической печати" -- под этим заголовком помещаются следующие сообщения ТАСС из Шанхая:
"...В результате переговоров между представителями профсоюзов и военными властями рабочие пикеты всекитайской федерации труда и совета профсоюзов добровольно сдали имевшееся у них оружие".
"Первоначальное занятие войсками помещений рабочих организаций явилось недоразумением".
2. "Заявление Хубэйского Совета профсоюзов" -- эта оценка
редакцией "Правды" дана следующему сообщению ТАСС:
"...Совет профессиональных союзов провинции Хубэй опубликовал заявление, в котором указывается, что решение о роспуске корпуса рабочей гвардии принято Советом "добровольно""
"К инструкциям военного совета" -- так комментирует
"Правда" и так определяет смысл и политическое значение
телеграммы ТАСС, гласящей, что "причины, побудившие во
енный совет издать инструкцию о защите рабочих союзов, за
ключаются, по-видимому, в том, что солдаты частично разгра
били помещение совета профессиональных союзов".
"Распоряжение военного совета" -- вот что понимает
и как объясняет "Правда" классовую сущность и значение нижеприведенного сообщения советского телеграфного агент
ства из Ханькоу:
"...Совет профессиональных союзов провинции Хубэй сам отдал приказ о роспуске пикетов, чтобы сохранить единый фронт и устранить поводы для злостных слухов".
И т. д., и т. п.
И так каждый день.
Когда рабочие пикеты обезоруживаются контрреволюционными властями Ухани, то ТАСС это изображает как добровольную сдачу рабочими оружия палачам, а "Правда" -- как "братание солдат с рабочими"!
Когда войска занимают помещения рабочих организаций, разгромляют их, когда они разгоняют корпуса рабочей гвардии и т. д., и т. п., советское телеграфное агентство изображает такой разгул контрреволюции, как "недоразумение", как "добровольное согласие профсоюзов обезоруживать пролетариат", как стремление контрреволюции "защищать рабочие союзы". А "Правда"? "Правда" все это называет "необоснованной шумихой империалистической печати" или скрывает, преступно замазывает разгул уханьской контрреволюции ни
чего не говорящими комментариями вроде: "Распоряжение военного совета", "К инструкции военного совета" и т. п.
История нашей большевистской печати не знает такого позора. Где передовая, где большевистское разоблачение контрреволюции, где призыв к рабочим нашей страны и всего мира прийти на помощь китайскому пролетариату, именно сейчас,
когда его разоружают, чтобы потом расстреливать;
когда корпуса рабочей гвардии разгоняют;
когда профессиональные союзы и рабочие организации
разгромляются.
Этого -- нет. "Правда" -- молчит или успокаивает умы!
Тассовская телеграмма об этих событиях составлена в таких выражениях, что не может быть никакого сомнения, что ее писал прямой враг рабочих.
Мы вносим предложение: Центральная контрольная комиссия должна принять меры против подобного неслыханного издевательства над большевизмом, против подобного невиданного злоупотребления авторитетом центрального органа ленинской партии.
Мы настаиваем перед ЦКК:
на привлечении к партийному суду редакции "Правды"
и авторов телеграммы из Шанхая и Ханькоу;
на немедленном устранении всех виновников в напечата
нии этих либердановских187 телеграмм и этих подзаголовков.
Мы надеемся, что ЦКК разъяснит членам партии, что подобное выступление не есть корректорский недосмотр, а антипартийное преступление, граничащее с прямой помощью врагу.
Мы надеемся, что ЦКК на этот раз обеспечит партию от подобных "неожиданностей", изменив соответствующим образом состав редакции "Правды".
Мы надеемся, что никакие фракционные преграды не помешают примерному наказанию людей, зарвавшихся вплоть до чудовищного издевательства над китайской революцией, задыхающейся в объятиях "братающихся" с ней Чан Кайши, Фен Юйсянов и Тан Шенчжи.
Е. Евдокимов188, Г. Зиновьев, Л. Троцкий
4 июля 1927 г.
В ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(Б) В ПРЕЗИДИУМ ЦКК ВКП(Б)189
Последние известия печати о событиях в Китае, несмотря на обычную за последнее время для нашей партийной прессы неполноту и неясность освещения происходящего в Китае, говорят о том, что ставка на уханьское правительство как "организующий революционный центр" потерпела катастрофическое для китайской революции крушение. В уханьское правительство, очевидно по требованию Фена и Тан Шенчжи, вводятся, или уже введены, правые гоминьдановцы. Контрреволюция берет в железо уханьских рабочих и крестьян. Рабочие разоружаются. Борьба против аграрной революции, проводившаяся до этого времени уханьским правительством в замаскированном виде, теперь принимает открытый характер. Положение и без того катастрофическое в громадной степени осложняется еще тем, что из передовицы "Правды" (единственное официальное сообщение, позволяющее составить хотя сколько-нибудь приблизительное представление о позиции киткомпартии) явствует, что киткомпартия в этот ответственнейший момент, в лучшем случае, не дает должного отпора контрреволюционному перевороту. А сведения другого порядка (телеграмма тов. Хитарова, представителя КИМ, содержание которой мы знаем только приблизительно) говорят о гораздо худшем. Если то, что дошло до нашего сведения относительно содержания этой телеграммы, соответствует действительности, то это означает уже, что Политбюро ЦК киткомпартии санкционировало контрреволюционный переворот. Оценивать это иначе как пагубнейший шаг к самоликвидации киткомпартии, конечно, нельзя.
Ни один честный пролетарий не поверит дикой гнусности об едином фронте Чемберлена и Троцкого. Но реакционная часть мелкой буржуазии, но растущее черносотенное кулачество могут поверить этому или могут притвориться, что верят, чтобы провести разгром революционной пролетарской линии и ее представителей до конца. Дать черту шовинизма палец -- значит погибнуть. Своими отравленными инсинуациями Сталин этот палец протягивает. Мы это говорим здесь и скажем открыто пред лицом международного пролетариата.
Л. Троцкий
24 мая 1927 г.
НЕУЖЕЛИ ЖЕ НЕ ПОРА ПОНЯТЬ?
Сегодня в бюллетене "ТАССа" не для печати (No 116) содержится несколько телеграмм исключительной политической важности. Телеграммы эти скрываются от общественного мнения не потому, что они могут причинить ущерб советскому государству или китайской революции, а потому, что они доказывают ложность официального курса и правоту оппозиции. Мы приводим только две телеграммы, наиболее яркие.
ШАНХАЙ. 24 мая. ТАСС. Центральное политическое совещание в Панкине решило включить Фен Юйсяна в члены совещания.
О том, что Чан Кайши включил Фен Юйсяна в члены совещания (может быть, пока что без согласия осторожного Фен Юйсяна), знает теперь весь мир. Это должно, однако, остаться секретом для советских рабочих. Почему? Потому что у нас до последнего времени изображали Фен Юйсяна как подлинного "рабочего" (или "крестьянина"), как надежного революционера и пр., т. е. проделывали по отношению к Фен Юйся-ну все те ошибки, какие проделали раньше по отношению к Чан Кайши. Сейчас мы скрываем, уже в течение последних недель, все телеграммы о более чем двусмысленном поведении Фен Юйсяна. Почему? Для чего? Очевидно, выжидая с затаенной надеждой: авось не изменит. Если же изменит, мы скажем: это вполне соответствует нашим предвидениям об отходе буржуазии от национальной революции. Ну а сейчас? Вместо того, чтобы предостеречь китайских рабочих и партию, вместо того, чтобы толкнуть сами массы рабочих,
крестьян, солдат на принятие настоящих революционных мер против измены генералов, мы замалчиваем, скрываем, прячем в карман телеграммы. Не поможет. Классовую логику революции нельзя спрятать в карман!
Вторая телеграмма: ПОЛОЖЕНИЕ В ХАНЬКОУ.
ХАНЬКОУ. 23 мая. ТАСС. ЦК коммунистической партии предложил хубэйскому "союзу для усиления революционного фронта" наладить отношения между рабочими и мелкой буржуазией. ЦК отметил необходимость повышения дисциплины среди рабочих и уважения к декретам национального правительства, разъяснив, что профсоюзы не имеют права ареста и должны обращаться к властям всякий раз, когда они считают необходимым произвести арест того или иного лица.
Эта телеграмма еще важнее первой. Для каждого серьезного революционера она, как молнией, освещает всю обстановку и доказывает безусловную ошибочность официальной линии, прямую гибельность этой линии и безусловную правильность линии оппозиции.
Вдумайтесь только. Профсоюзы на территории ханькоуско-го правительства арестуют врагов революции. Это значит, что профсоюзы всей логикой положения вынуждены брать на себя задачи революционных Советов. Что же делает ЦК компартии? Рекомендует профсоюзам воздержаться от незаконных действий, подчиняться "декретам" уханьской верхушки и, в случае надобности арестовать или расстрелять контрреволюционера, изменника, заговорщика -- почтительно обращаться к начальству (которое с этим заговорщиком окажется, вероятно, в родстве или в свойстве). Разве это не глумление над революцией, над ее потребностями и элементарнейшими задачами? Вместо того, чтобы прямо призвать массы расправляться с врагами на месте, уханьское правительство запрещает это. Мало того, запрещает оно не от собственного имени, а через коммунистическую партию. ЦК компартии играет в этом случае роль политического приказчика трусливых буржуазных радикалов и лже-радикалов, которые боятся революционных масс и думают, вместе с Мартыновым, что революцию можно совершить путем арбитражных комиссий, а не путем расправы массы над ее врагами. Не чудовищно ли это? Не глумление ли это над революцией? Куда мы идем, товарищи?!
Наряду с этим замечательно, что хубэйскому "союзу для усиления революционного фронта" дается специальное поручение "наладить отношения между рабочими и мелкой буржуазией". Наладить эти отношения можно не через особый союз и не по особому заказу, а путем правильной политики. Советы депутатов от рабочих и полупролетарской бедноты в городах должны явиться широкими органами такой повседневной политики революции. Когда профсоюзы вынуждены брать на себя функции Советов, то они почти неизбежно будут в известных случаях игнорировать или нарушать законные интересы мелкобуржуазных низов города. Отсутствие Советов бьет, таким образом, и по мелкой буржуазии, подрывая ее союз с пролетариатом.
Такова обстановка. Толкаемые массой, профсоюзы пытаются исправить ошибки китайского и московского руководства и приступают к непосредственной расправе над врагами. А ЦК компартии, который должен быть вдохновителем и руководителем этой суровой расправы, цыкает на рабочих, приказывает им повысить свою "дисциплину" (пред буржуазией) и молча склоняться перед потачками со стороны ханькоуских Керенских и Церетели по отношению к агентам империализма, буржуазии и Чан Кайши. Вот она мартыновщина -- не на словах, а на деле!
Целый ряд телеграмм, особенно из Токио, говорит о "развале" ханькоуского правительства, о его близкой гибели и проч. Разумеется, к таким телеграммам надо относиться с величайшей осторожностью. Это телеграммы врага, который ждет гибели революции, надеется на нее, подстерегает, выдумывает и лжет. Но две приведенные выше телеграммы, как и многие другие телеграммы такого же рода, поступающие почти каждый день, заставляют признать, что положение ханькоуского правительства может оказаться безнадежным. Если оно будет мешать рабочим и крестьянам расправляться с контрреволюционерами, оно погибнет. Своей ложной политикой ЦК компартии поможет его гибели. Если бы ханькоус-кое правительство погибло под натиском рабочих, крестьянских и солдатских Советов, мы, конечно, об этом не пожалели бы. Но оно погибнет, потому что противодействует созданию Советов. Поддерживая в этой гибельной политике ханькоус-кое правительство, удерживая китайских рабочих и крестьян
от непосредственной расправы над врагами и от создания Советов, киткомпартия помогает ханькоускому правительству погибнуть в кратчайший срок и при том бесславной смертью -- не от руки рабоче-крестьянских масс, а от руки буржуазной реакции. Впрочем, при такой политике ханькоуское правительство, прежде чем "погибнуть", вероятнее всего объединится с Чан Кайши -- против рабочих и крестьян. Неужели это не пора понять?!
Л. Троцкий 26 мая 1927 г.
ХАНЬКОУ И МОСКВА
Что происходит сейчас в Ханькоу -- об этом мы можем судить по тем осколкам телеграмм, которые ТАСС не пропускает в печать.
Левый Гоминьдан продолжает жевать теорию солидарности рабочих, крестьян и буржуазии в "национальной революции" и призывает поэтому рабочих и крестьян соблюдать дисциплину -- по отношению к буржуазии.
ЦК компартии (или ЦК Гоминьдана?) уговаривает профсоюзы заниматься "своим делом", предоставив борьбу с контрреволюцией гоминьдановским властям.
Вождь компартии Чен Дусю уговаривает крестьян подождать насчет земли до победы над внешним врагом.
Из Москвы предупреждают против "преждевременного" построения Советов.
Тем временем империализм нажимает на Чан Кайши, а Чан Кайши, через ханькоускую буржуазию, на левый Гоминьдан. Левый Гоминьдан требует дисциплины и терпения от рабочих и крестьян.
Такова общая картина. Смысл ее совершенно ясен.
Что делает в эти дни московское руководство? Мы этого не знаем. Но можно не сомневаться, что под влиянием последних архитревожных телеграмм из Ханькоу туда идут из Москвы советы приблизительно такого содержания: "как можно больше аграрной революции", "как можно больше масс в Гоминьдан" и пр. Министры-коммунисты передают эти советы правительству и ЦИК Гоминьдана.
Работа коммунистической партии, таким образом, раздваивается: вслух она уговаривает рабочих и крестьян подождать, а потихоньку, на ухо она уговаривает буржуазное правительство поспешить". Но революция потому и есть революция, что массы не хотят ждать. А буржуазные "радикалы" потому и суть буржуазные радикалы, что они боятся спешить. Коммунистическая же партия вместо того чтобы поднимать массы, захватывать земли, строить Советы, теряет время на бесплодное уговаривание обеих сторон, по священному мартыновскому рецепту о блоке четырех классов и о замене революции арбитражными комиссиями.
Крушение этой политики абсолютно неизбежно. Если мы круто, резко и смело не исправим ее, крушение обнаружится уже в самом близком будущем. Тогда нам станут показывать задним числом бумажки с московскими советами: "как можно больше аграрной революции, как можно больше масс в Гоминьдан". Но мы и тогда повторим то же, что говорим и сейчас: такого рода советы являются празднословием. Нельзя ставить ход развития революции в зависимость от того, примет или не примет мещански-трусливое руководство Гоминьдана наши благие советы. Оно их не может принять. Аграрная революция может совершаться не с согласия Ван Цзинвея, а не взирая на него и в борьбе с ним.
Поэтому первая задача -- развязать себе руки, министрам-коммунистам выйти из национального правительства, призвать массы захватывать земли немедленно и строить Советы.
А для этого нужна подлинно самостоятельная коммунистическая партия, которая не уговаривает верхи, а смело ведет за собою низы.
Другого пути нет и быть не может.
Л. Троцкий 28 мая 1927 г.
КОМПАРТИЯ И ГОМИНЬДАН
Думаю, что новая обстановка требует пересмотра вопроса о взаимоотношении компартии и Гоминьдана. Почему мы должны оставаться в левом Гоминьдане?
1. На этот счет повторяется нередко такая мотивировка: "Поскольку за левым Гоминьданом идут рабочие и крестьяне,
мы должны оставаться в Гоминьдане, чтобы привлечь их на сторону компартии". Вряд ли такая мотивировка возможна. За социал-демократией и за Амстердамом181 рабочие идут в гораздо большем количестве, чем за Гоминьданом. Эту же мотивировку можно целиком применить и к Англо-русскому комитету.
По общему правилу, когда мы хотим оторвать рабочих и привлечь на свою сторону, мы не входим в какую-либо организацию, а выходим из нее.
Другой довод: "Сейчас, когда громят и нас, и левых го
миньдановцев, выход недопустим". Я думаю, что в тот период,
когда нас бьют, еще опаснее смешивать организации,
чем в тот период, когда мы бьем. Об этом красноречиво сви
детельствует опыт Бела Куна182 в Венгрии. В таких трудных
условиях революционная стойкость познается вернее всего.
Оставаясь в одной организации с Ван Цзинвеями, мы прини
маем на себя долю ответственности за их шатания и измены.
Отпор врагу -- вместе, а политическая ответственность -
врозь.
Из первого довода вытекает, что мы должны оставаться
в левом Гоминьдане до тех пор, пока не оттянем от него всех
рабочих и крестьян. Но тогда мы никогда не выйдем из Го
миньдана: во-первых, потому что национально-демократиче
ское знамя Китая будет еще долгое время вести за собой
не только крестьян, но и рабочих. Во-вторых, оставаясь в Го
миньдане, мы не ставим рабочих перед необходимостью вы
бирать между компартией и Гоминьданом.
Что касается крестьян, то Гоминьдан, как наши эсеры, может еще до диктатуры пролетариата оставаться для них своей партией. Отсюда вытекает необходимость блока.
Второй довод говорит, что мы должны оставаться в Гоминьдане до конца нашего отступления (разгрома). Но на смену отступлению может прийти наступление, и тогда скажут: нельзя расстраивать наступление выходом из Гоминьдана.
4. Аналогия со вхождением британской компартии в рабо
чую партию183 отпадает сама собой. Британская рабочая пар
тия является пролетарской по своему составу. Политическая
дифференциация идет сравнительно медленно. Гоминьдан яв
ляется "партией" разных классов. Политическая дифферен
циация между ними вследствие революции идет с чрезвычай
ной быстротой. Киткомпартия все время отстает от этой дифференциации .
После чанкайшистского переворота вопрос еще более
обостряется. Как оказывается, наиболее гнусные предложе
ния против компартии и рабочего класса вносил на послед
нем пленуме Гоминьдана Ван Цзинвей. Это было накануне пе
реворота. Сейчас ханькоуское правительство по всем данным
продолжает эту линию, а компартия остается левой оппози
цией в Гоминьдане. Из Москвы можно говорить: "оставаться
в Гоминьдане -- при полной (?) политической и организацион
ной (?!) самостоятельности". Но что это значит практически?
Ведь в Ханькоу все эти вопросы стоят на острие ножа. ЦК кит
компартии ни в каком случае не сможет понять, что, собствен
но, мы предлагаем. А неопределенность в такие острые мо
менты хуже всего.
Выдвигался и такой довод: выйти из Гоминьдана необхо
димо, но нужно компартии дать известный срок на подготов
ку. Такую постановку вопроса легче всего принять. Но тогда
нужно об этом открыто сказать китайской компартии. Подго
товка должна, очевидно, состоять в том, чтобы выход из Го
миньдана сменился блоком с ним и сотрудничеством по всей
линии -- однако с разделением политической ответственно
сти. К сожалению, эта чисто деловая постановка вопроса сей
час отодвинута и заменяется доводами общего характера,
кратко рассмотренными выше.
Между тем, можно не сомневаться, что пребывание ком
партии в левом Гоминьдане будет и впредь подчинять полити
ку компартии факту ее организационной зависимости, что -
при молодости и неопытности компартии -- неизбежно при
ведет ее к повторению всех ошибок истекшего периода.
/10 мая 1927 г./
В письме тов. Радека от 3 марта необходимость оставаться еще в течение некоторого времени в составе Гоминьдана мотивировалась следующим образом:
"Все действия Гоминьдана, точнее говоря, его правого крыла и части военных, направленные против интересов масс, в защиту интересов помещиков и капиталистов, как и луибла-новская политика ЦК Гоминьдана, еще не создали в массах сдвига против Гоминьдана, не создали понимания необходи
мости особой классовой партии пролетариата и беднейшего крестьянства."
В свое время я возражал против этой мотивировки, в силу которой создание самостоятельной рабочей партии откладывается до того момента, когда массы поймут необходимость такой партии. Но сейчас я оставляю в стороне принципиальную постановку вопроса. Смысл приведенных слов тов. Раде-ка ясен: надо ждать таких действий со стороны правого крыла и части военных, чтобы массы поняли необходимость собственной партии. Являются ли "апрельские действия" достаточными для этого? Казалось бы, что так.
Но теперь вырастают новые затруднения: "апрельские действия", которые, по письму 3 марта, должны были послужить сигналом к самостоятельности компартии, ныне объявляются главным препятствием для этой самостоятельности. Мы сами для себя создаем организационную ловушку, из которой никак не можем выбраться, подбирая все новые и новые политические аргументы.
Я очень хорошо понимаю, что расхождение по этому вопросу у нас, здесь, не имеет в себе ничего принципиального, но преломление этого организационного вопроса в нынешних китайских условиях имеет огромное значение. Те же самые китайские коммунисты, которые были левым привеском при Чан Кайши, останутся -- в порядке преемственности -- в течение года--двух левым привеском при Ван Цзинвее.
8 июня 1927 г.
P. S. Предшествующие строки написаны около месяца тому назад. Все, что с того времени произошло, подтверждает необходимость ясности в краеугольном вопросе о самостоятельности китайской компартии. Изображать Гоминьдан как ни к чему не обязывающую бесформенную организацию значит искажать самое существо вопроса. Как ни бесформен Гоминьдан на периферии, его центральный аппарат держит крепко в руках революционную диктатуру. Кантонский Гоминьдан подражал в этом отношении ВКП. Ханькоуский Гоминьдан подражает кантонскому (или нанкинскому). Для ЦК компартии в Ханькоу предложение -- входить в Гоминьдан, сохраняя полную политическую и организационную самостоятельность -- означает неразрешимую загадку и только. Мы знаем,
что даже нынешний ЦК нынешней киткомпартии высказался в прошлом году за блок извне вместо блока изнутри, т. е. за выход из Гоминьдана. Теперь же китайскому ЦК несомненно повторяют: "Глядите, даже оппозиция ВКП против выхода из Гоминьдана". Этим аргументом в Китае пользуются и будут пользоваться несомненно столь же широко, как у нас -- тем аргументом, что оппозиция стоит за выход из Гоминьдана.
Речь Тань Пиншаня при вступлении в министерские обязанности слишком ярко показывает, что пребывание компартии в Гоминьдане -- не "вообще", а в данных конкретных условиях времени и места -- позволяет вождям компартии заявлять о том, что они будут выполнять программу Гоминьдана, а не программу собственной партии и, что еще хуже, позволяет партии терпеть таких вождей, смазывая границы партии. С этим нужно покончить во что бы то ни стало. На этом вопросе должна в самой компартии произойти настоящая дифференциация на большевиков и меньшевиков.
Что необходимо сейчас? Необходимо дать формулировку тех причин, по которым мы до сегодняшнего дня оставались в Гоминьдане. Наряду с этим -- и это важнее всего -- нужно дать столь же ясную и точную формулировку причин, в силу которых мы завтра должны выйти из Гоминьдана. Поводы для выхода имеются каждый день -- достаточно только посмотреть телеграммы "не для печати". Затягивание этого вопроса может только ухудшить положение.
9 июня 1927г.
Л. Троцкий
В ПРЕЗИДИУМ ИККИ184
Последние известия из Китая показывают, что ставка на уханьское правительство как на "организующий центр революции" потерпела полное крушение. На территории ухань-ского правительства свободно организовалась контрреволюция и одновременно подавлялось рабочее и крестьянское движение. Положение крайне серьезно и для китайской революции и для СССР, ибо поражение китайской революции удесятеряет военную опасность.
Ввиду этого мы считаем сугубо необходимым созвать немедленно президиум ИККИ вместе с присутствующими в Москве
членами и кандидатами Исполкома для обсуждения положения и исправления неверной линии, проводимой Коминтерном в Китае и одобренной последним пленумом ИККИ.
Вуйовичю5, Зиновьев, Троцкий
/Июль 1927 г./
В ЦКК ВКП (Б), В ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(Б)186
На территории уханьского правительства контрреволюция постепенно устанавливает режим Чан Кайши. В Ханькоу рабочие пикеты разоружаются, корпуса рабочей гвардии распускаются, профессиональные союзы разгромляются уханьскими властями, действующими согласно приказа контрреволюционного генерала, "главкома" Фен Юйсяна. Рабочих и их организации поставили на колени, чтобы затем, по шанхайскому рецепту, -- поставить их к стенке. Откровенная генеральско-помещичья и буржуазная контрреволюция при поддержке уханьских "революционных" властей и верхушки "левого" Гоминьдана, укрепившись в Хунани, завоевывает Хубэй и уже хозяйничает в Ханькоу. Палачи Фен Юйсяна, Чан Кайши и других генералов Ухани и Нанкина подготовляют новые расстрелы китайских рабочих и крестьян. И в этот момент редакция "Правды" совершенно спокойно и, видимо, вполне сознательно старается в союзе со "странными" корреспондентами ТАСС затушевывать, замазывать и скрывать разгул контрреволюции в Ухани от рабочих и крестьян СССР. В No 148 от 3 июля, на второй странице, на задворках, под общим названием "Конфликт между населением и муниципальными властями Шанхая", под заголовком "Положение в Ханькоу" "Правда" без слова критики помещает ряд телеграмм ТАССа с возмутительно издевательскими комментариями. Вот несколько образцов того, как контрреволюционные расправы реакционных генералов преподносятся ТАССом рабочим читателям наших газет и как эти же позорно преступные телеграммы комментируются центральным ограном большевистской партии -- "Правдой".
1. "Братание солдат с рабочими. -- Необоснованная шумиха империалистической печати" -- под этим заголовком помещаются следующие сообщения ТАСС из Шанхая:
"...В результате переговоров между представителями профсоюзов и военными властями рабочие пикеты всекитайской федерации труда и совета профсоюзов добровольно сдали имевшееся у них оружие".
"Первоначальное занятие войсками помещений рабочих организаций явилось недоразумением".
2. "Заявление Хубэйского Совета профсоюзов" -- эта оценка
редакцией "Правды" дана следующему сообщению ТАСС:
"...Совет профессиональных союзов провинции Хубэй опубликовал заявление, в котором указывается, что решение о роспуске корпуса рабочей гвардии принято Советом "добровольно""
"К инструкциям военного совета" -- так комментирует
"Правда" и так определяет смысл и политическое значение
телеграммы ТАСС, гласящей, что "причины, побудившие во
енный совет издать инструкцию о защите рабочих союзов, за
ключаются, по-видимому, в том, что солдаты частично разгра
били помещение совета профессиональных союзов".
"Распоряжение военного совета" -- вот что понимает
и как объясняет "Правда" классовую сущность и значение нижеприведенного сообщения советского телеграфного агент
ства из Ханькоу:
"...Совет профессиональных союзов провинции Хубэй сам отдал приказ о роспуске пикетов, чтобы сохранить единый фронт и устранить поводы для злостных слухов".
И т. д., и т. п.
И так каждый день.
Когда рабочие пикеты обезоруживаются контрреволюционными властями Ухани, то ТАСС это изображает как добровольную сдачу рабочими оружия палачам, а "Правда" -- как "братание солдат с рабочими"!
Когда войска занимают помещения рабочих организаций, разгромляют их, когда они разгоняют корпуса рабочей гвардии и т. д., и т. п., советское телеграфное агентство изображает такой разгул контрреволюции, как "недоразумение", как "добровольное согласие профсоюзов обезоруживать пролетариат", как стремление контрреволюции "защищать рабочие союзы". А "Правда"? "Правда" все это называет "необоснованной шумихой империалистической печати" или скрывает, преступно замазывает разгул уханьской контрреволюции ни
чего не говорящими комментариями вроде: "Распоряжение военного совета", "К инструкции военного совета" и т. п.
История нашей большевистской печати не знает такого позора. Где передовая, где большевистское разоблачение контрреволюции, где призыв к рабочим нашей страны и всего мира прийти на помощь китайскому пролетариату, именно сейчас,
когда его разоружают, чтобы потом расстреливать;
когда корпуса рабочей гвардии разгоняют;
когда профессиональные союзы и рабочие организации
разгромляются.
Этого -- нет. "Правда" -- молчит или успокаивает умы!
Тассовская телеграмма об этих событиях составлена в таких выражениях, что не может быть никакого сомнения, что ее писал прямой враг рабочих.
Мы вносим предложение: Центральная контрольная комиссия должна принять меры против подобного неслыханного издевательства над большевизмом, против подобного невиданного злоупотребления авторитетом центрального органа ленинской партии.
Мы настаиваем перед ЦКК:
на привлечении к партийному суду редакции "Правды"
и авторов телеграммы из Шанхая и Ханькоу;
на немедленном устранении всех виновников в напечата
нии этих либердановских187 телеграмм и этих подзаголовков.
Мы надеемся, что ЦКК разъяснит членам партии, что подобное выступление не есть корректорский недосмотр, а антипартийное преступление, граничащее с прямой помощью врагу.
Мы надеемся, что ЦКК на этот раз обеспечит партию от подобных "неожиданностей", изменив соответствующим образом состав редакции "Правды".
Мы надеемся, что никакие фракционные преграды не помешают примерному наказанию людей, зарвавшихся вплоть до чудовищного издевательства над китайской революцией, задыхающейся в объятиях "братающихся" с ней Чан Кайши, Фен Юйсянов и Тан Шенчжи.
Е. Евдокимов188, Г. Зиновьев, Л. Троцкий
4 июля 1927 г.
В ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(Б) В ПРЕЗИДИУМ ЦКК ВКП(Б)189
Последние известия печати о событиях в Китае, несмотря на обычную за последнее время для нашей партийной прессы неполноту и неясность освещения происходящего в Китае, говорят о том, что ставка на уханьское правительство как "организующий революционный центр" потерпела катастрофическое для китайской революции крушение. В уханьское правительство, очевидно по требованию Фена и Тан Шенчжи, вводятся, или уже введены, правые гоминьдановцы. Контрреволюция берет в железо уханьских рабочих и крестьян. Рабочие разоружаются. Борьба против аграрной революции, проводившаяся до этого времени уханьским правительством в замаскированном виде, теперь принимает открытый характер. Положение и без того катастрофическое в громадной степени осложняется еще тем, что из передовицы "Правды" (единственное официальное сообщение, позволяющее составить хотя сколько-нибудь приблизительное представление о позиции киткомпартии) явствует, что киткомпартия в этот ответственнейший момент, в лучшем случае, не дает должного отпора контрреволюционному перевороту. А сведения другого порядка (телеграмма тов. Хитарова, представителя КИМ, содержание которой мы знаем только приблизительно) говорят о гораздо худшем. Если то, что дошло до нашего сведения относительно содержания этой телеграммы, соответствует действительности, то это означает уже, что Политбюро ЦК киткомпартии санкционировало контрреволюционный переворот. Оценивать это иначе как пагубнейший шаг к самоликвидации киткомпартии, конечно, нельзя.