Страница:
раздельное существование тов. Сапронов решается в своем письме утверждать,
что наши вожди не желали подачи общего заявления конгрессу, что наши вожди
ориентируются лишь на левый курс, что тов. Троцкий желает брать
ответственность за левый курс, что у нас много противоречий между оценкой
состояния партии и нашей дальнейшей ориентацией на нее, между стремлением
защиты платформы и нашего отказа от фракций, что наша группа игнорирует "раб
[очий] вопрос" и даже, представьте себе, что мы против восстановления группы
"15" в партии и против возвращения ее из ссылки. Так по существу выглядит
аргументация тов. Сапронова против раздельного нашего существования.
Для тов. Смирнова же вопроса о прекращении войны не только не
существует, но, напротив, он как бы весь озабочен еще большим разжиганием и
обострением ненужной драки. Тов. В. М. Смирнов в своем артиллерийском
наскоке, исключающем всякие элементы политической честности и
добропорядочности, называет заявление тов. Троцкого конгрессу
капитулянтским, своим признанием левого курса поддерживающим мелкую
буржуазию и т. п. смертные грехи.
Если бы все эти приведенные характеристики, а особенно характеристики
тов. Смирнова, не представляли собой обычной демагогии, клеветы, подтасовки,
грубой фальсификации, пустого напыщенного кривляния и сплошной истерии, то
мы в действительности имели бы неопровержимые аргументы за сохранение
раздельного существования, а не обратно. Спра-
ведливый анализ всех этих измышлений разоблачает без остатка всю их
беспочвенность и показывает нам всем, что если в природе и не имеется
реальных мотивов для раздельного существования, то у некоторых имеются
сильные стремления к беспочвенным политсклокам, парализующим здоровое полит
[ическое] развитие и желаемое большевистское единство.
3. Об общем заявлении конгрессу. Только при слабом рассудке и полном
беспамятстве можно выдвигать обвинение в нежелании выступать с общим
заявлением конгрессу. Условия ссылки не только исключали возможность
серьезной согласительной работы между нашими течениями в предконг-рессовский
период, но исключали даже возможность даже какой бы то ни было
договоренности между руководителями одной и той же группы. Появление
отдельного заявления со стороны наших товарищей Смилги и Радека, снявших его
по ознакомлении с заявлением тов. Троцкого, достаточно характеризует
техническую сторону этого дела. Кто же не знает, что огромное большинство
наших товарищей присоединилось к документам тов. Троцкого только на
основании одной заключительной части заявления и с остальными частями его
ознакамливалось фактически уж во время, а часто после конгресса. Кто же не
помнит, что начавшаяся после XV съезда лихорадочно конвульсивная и
исключительно зигзагообразная политика партии сделала свой наиболее крутой
поворот вправо как раз в предконгрессовские дни, когда продумывались и
писались заявления конгрессу. Естественно, в последствии это видоизменяло
принципиальную трактовку отдельных частей. Можно ли, сохранив остатки
добросовестности, разводить капризы насчет какого-то нежелания с нашей
стороны совместного выступления? Если уж кто скандалит против совместного
выступления, так это не наши товарищи. Читайте рассуждения тов. В. Смирнова
и вы в этом убедитесь.
"По поводу совместного заявления,-- пишет он,-- я считаю это абсолютно
невозможным. Ибо компрометировать себя всякими троцкистскими
благоглупостями, которые при данном положении там будут в изобилии, слуга
покорный, даже в том случае, если бы там вытравлен был душок
капитулянтства... Вся развиваемая в письме теория есть не что иное, как
прокламирование дорожки к капитуляции" и т. д.
В связи с этим заявлением тов. Смирнова мы спрашиваем вас, что общего в
этой позиции грубого отказа от совместно-
16
го выступления с "капитулянтами "-троцкистами с позицией тов.
Сапронова, не видящим причин к раздельному существованию, но жалующимся на
мифический отказ Троцкого от совместного с тов. Сапроновым выступления? Мы
спрашиваем вас также, какой смысл, кроме беспринципного шельмования наших
товарищей могут иметь в жесточайших условиях ссылки беспочвенные претензии о
желании или нежелании совместного выступления на конгрессе?
4. О письме тов. Троцкого от 5/V о левом курсе451 и о
несении за него ответственности. В августе месяце после того как товарищи
Сапронов и Смирнов имели уже неоднократную возможность ознакомиться и даже
изучить материалы, посланные тов. Троцким в адрес конгресса, включая сюда и
его послесловие к "Что же дальше?",-- они все же продолжают выступать со
своими надоедливыми придирками за восхваление левого курса, как бы имевшим
место в письмах тов. Троцкого от 9/V, 22/V, 3/VI452 и 21/VI "за
уступки мелкой буржуазии" и "готовность брать ответственность" за левый
курс. Упомянутые выше письма тов. Троцкого хорошо известны оппозиции и вряд
ли нужно еще кому-нибудь доказывать политическую бессовестность такого
толкования. Ограничимся лишь несколькими выдержками из "Что же дальше?" и
послесловия, написанного 22 июня с. г. Вот что там сказано: "Совершенно
преступным легкомыслием было бы думать, что мы уже имеем перед собой
сколько-нибудь продуманный, сколько-нибудь последовательный, сколько-нибудь
обеспеченный курс революционной пролетарской политики. Далеко нет. Мы имеем
нечто более серьезное, чем верхушечный маневр в духе 5-го декабря 23 года,
но нечто гораздо менее значительное, чем последовательный курс в духе
платформы оппозиции. Как же назвать тот поворот? Пока мы не можем назвать
его иначе, как зигзагом". И дальше: "...значит ли это, что нынешний зигзаг
исключает возможность развития его в левый курс. Скажем открыто: поскольку
дело зависит от предвидения и последовательности руководства, не только его
политика последних годов, но и сегодняшнее его поведение должны скорее
склонить к скептическому ответу на поставленный вопрос". ("Что же дальше?")
В "Послесловии", написанном после июльского пленума ЦК, мы читаем: "Логика
правого курса может в короткий срок стать несокрушимой, какие бы то ни было
иллюзии, фальшивые надежды на партийность пра-
вых, всякие вообще надежды на авось, упущение времени, затушевывание
противоречий, недомолвки, дипломатнича-ние -- означают усыпление рабочих,
прямую поддержку врагу, сознательную или бессознательную помощь термидору.
Речью Рыкова, комментирующей постановления июльского пленума, правые бросили
перчатку Октябрьской революции. Надо понять это. Надо поднять перчатку, надо
сейчас же, немедленно, со всего размаха ударить правых по рукам". По поводу
письма тов. Троцкого от 9/V, которое тов. Сапронов нарочито пытается
сбрасывать в одну кучу с остальными его письмами и заявлениями, посланными
конгрессу, тов. Троцкий говорит в письме от 30 августа, адресованном другу
3. Д.453: "...я полностью согласен с вами насчет необходимости
серьезной дискуссии по основным вопросам. Кроме пользы, от этого ничего не
будет. И "молодые" уже довольно широко пользуются этим правом дискуссии. Я
получил от них ряд серьезных писем за чрезмерную уступчивость по адресу
Преображенского, и в основном они правы. Я передипломатничал, стараясь
избежать в острый момент по острому вопросу внутренней дискуссии под
стеклянным колпаком!
5. О партии, о 16-ом окт[ября] и о фракционности. Добрая половина
письма тов. Сапронова занята злобными, но не совсем внятными придирками по
поводу характеристики состояния партии и организационных] наших выводов, из
этой характеристики вытекающих. Тут на вид недоуменные, но с излишним
пристрастием поставленные вопросы о нашей тактике 16 окт[ября], о разговорах
о двух партиях, о сохранении платформы после капитуляции Зиновьева и
Каменева, об отказе от фракционности и т. д. Но ведь всем известно, что вся
наша тактика со времени нашего разрыва исходила из основной принципиальной
установки на глубокую парт[ийную] реформу как предпосылку реформы
советского] государства. Нас с вами история разделила именно у этого тупика.
Вы уже с 16 октября пытались исходить из фактического наступления термидора,
чем обрекли себя на бессмысленное топтание на месте. Вы, с одной стороны, не
обнаружили ни воли, ни стремления к легальным формам преодоления
внутрипартийной реакции, а с другой -- не проявили достаточной храбрости для
решительного разрыва с партией и мобилизации рабочего класса вне этой партии
против нее. Таким образом, с лишком два года вы пребывали в щелях
политической истории. Мы же счита-
а 17
ли, и совершенно правильно считали, что пока известные политические
лимиты, отделяющие партию пролетарской диктатуры от партии диктатуры мелкой
буржуазии (термидор) не нарушены, говорить об осуществлении термидора
преждевременно, и становились потому на путь реформы. Мы были с еще
большевистской партией против ликвидаторов большевизма. А вы-то, товарищи,
не скажете ли нам, с кем шли вы, начиная с 16-го октября? И шли вы вообще
куда-нибудь с того времени? Нам думается, что нет. Вы ждали приближения
термидора, чтобы доказать этим свою правоту. Вы, пожалуй, скоро дождетесь
его, но и его наступление никак не принесет вам оправдание. Обязанность
революционеров в пролетарском государстве (да и не только в пролетарском) не
состоит вовсе в том, чтобы поджидать контрреволюцию, а в том, чтобы пресечь
ей дорогу и в корне уничтожить ее. Во всяком случае в августе [ 19] 23 г., а
тем более теперь в середине октября, мы не имеем никаких оснований более
заниматься праздным воспоминанием оттенков спора 16 окт[ября] 23 г.
Переживаемый период требует от нас объединенных и активных действий.
Официальное партийное руководство фактически переходит роковые исторические
лимиты, и путь внутрипартийной реформы становится все менее надежным. В
цитированном уже выше Послесловии к "Что же дальше?" тов. Троцкий писал:
"Победа правого крыла была бы последней ступенькой к термидору. От победы
правого крыла наверх диктатуре пролетариата уже нельзя было бы подняться
одними лишь методами партийной реформы"454. Сегодня об этом надо
кричать еще громче, так громко, чтобы разбудить уснувшую бдительность
пролетариата, теряющего свое завоеванное господство.
6. О рабочем вопросе. В этих письмах имеются даже "намеки" на
игнорирование и невнимание к рабочему вопросу в документах тов. Троцкого,
посланных конгрессу. Но это, действительно, чудовищно. На этакую форму
демагогии и неловко отвечать. Здесь полностью воскрешаются худшие традиции
грубого экономизма, анархического синдикализма, узкой це-
" 4е"*"
ховщины и худшей махаевщины , для которых характерно выдергивание
вопросов рабочей экономики из общего комплекса революционно-политической
борьбы пролетариата. Напрасно вы только намекаете, товарищи, по такому
серьезному вопросу стоило бы сказать полным голосом. Назовите
класс, которому, вы полагаете, посвящает свое внимание тов. Троцкий,
обращаясь к конгрессу.
Ну, а на ребяческие и смехотворные упреки, что тов.
Троцкий не желает возвращения группы "15" из ссылки и вос
становления ее в партии -- мы не считаем нужным останавли
ваться и проходим мимо.
Но в письме тов. Смирнова имеются новые нотки, прав
да, неслыханные до сих пор от кого-нибудь из группы "15",
но весьма популярные в устах Рыкова, Сталина, Бухарина. Ру
гая нещадно Троцкого за его послание конгрессу, тов. Смирнов
как бы между прочим роняет такие слова: "Дурацкая теория
о том, что события в Западной Европе сейчас же непосредст
венно и неизвестно какими путями отражаются на нас (пора
жение германской революции -- реакция у нас; полевение масс
теперь, глупенький расчет, что это сейчас же вызовет и наше
возрождение, которое якобы уже началось "левым курсом")"
и т. д. Как явственно напоминают эти речи опостылевшие пе
репевы рыцарей построения социализма в одной стране! Уже
ли, товарищи дорогие, эту галиматью следует принять за вашу
общую точку зрения?
Мы искренне убеждены, что это не ваша точка зрения. Мы также уверены,
что немногие из вас будут стоять за дальнейшее раздувание разногласий,
которые давно уже пора ликвидировать без остатка. Наступают дни решительных
боев за большевистскую партию, за диктатуру пролетариата. Мы считаем, что
нет у нас непримиримых принципиальных разногласий и давайте их больше не
выдумывать. Довольно склоки. Время настойчиво призывает к революционному
единству, к большевистской решительности.
Воронежская группа
ссыльных большевиков-ленинцев
(оппозиционеров)
Воронеж, 12 октября 1928 г.
Статья Н.Бухарина "Заметки экономиста", помещенная в "Правде" от 30/IX,
представляет исключительный интерес.
18
Интерес этой статьи состоит не в обилии новых мыслей по случаю
окончания хозяйственного года; статьи Бухарина этим свойством никогда не
отличались. Напрасно читатель будет искать в этой статье и большевистского
освещения хозяйственных вопросов; Бухарин давно разучился мыслить и писать
по-ленински.
И тем не менее интерес этой статьи несомненен. Он состоит в самом
факте, времени и условиях ее появления. В этой статье Бухарин выступает не в
качестве официоза "железного", "монолитного" и пр[очее] ЦК ВКП. Он выступает
в качестве идеолога правого крыла партии, или правых примиренцев, как одной
из разновидностей этого крыла. Его статья является полемическим ответом
центристам (Сталину, Моло-тову Куйбышеву и др[угим]). Она появляется в
печати после того как центристы уже развернули по стране усиленную кампанию
осуждения по ячейкам правых и правых примиренцев. Перед нами яркий образчик
того режима внутри партии, который причинил ей столько бедствий и который на
этот раз начинает поражать самих творцов этого режима. Партию убеждают, что
в ЦК никаких разногласий нет, что разногласия выдумываются зловредными
троцкистами для смущения партийных умов. Потом в один прекрасный день по
дирижерской палочке генерального секретаря начинают во всех районах
"клеймить" каких-то неизвестных, неведомых супостатов, уклоняющихся от
"столбовой дороги" сталинизма. Потом уже начинают появляться в "Правде"
статьи, убедительно доказывающие, что враг разбит, партия стала во много раз
"желез-ней", "монолитней" и т.д. Сегодня это "железное единство"
демонстрируется против правых. Против кого оно обернется завтра. Мы
установили, что перед нами важнейший документ борьбы между правыми и
центристами. Мы не склонны переоценивать глубину разногласий между вождями
центристов и правых. Разногласия между ними невелики. Они всегда предпочли
бы борьбе сделку за счет пролетариата и ленинской оппозиции. Но разногласия
между ними обостряются вместе с обострением классовой борьбы в стране.
Партийный режим действует в том же направлении. Вот почему было бы
величайшей ошибкой пройти мимо начинающейся в правоцентристском блоке
борьбы. Статья Бухарина при всех ее недостатках есть яркое пятно на фоне
этой борьбы. В этом ее интерес. Критика этой статьи не может быть
единодушной.
Мы разберем ее с точки зрения классовых интересов пролетариата или (что
одно и то же) ортодоксального марксизма и ленинизма. Центристы будут
расценивать ее как один из "ходов" противника в верхушечной борьбе. Правое
же крыло, в наибольшей степени отражающее интерес и настроения других
классов, найдет, наверное, в статье Бухарина бездну премудрости и учености.
Так оно и должно быть. Нельзя писать одну и ту же программу для рабочего и
кулака. Нельзя считать себя одновременно большевиком и таскать на своих
плечах термидорианский груз. За последнее время народилось немало охотников
смешивать эти два дела. Бухарин первый среди них. Выступить с подобным
идейным багажом теперь, когда враждебные пролетариату силы внутри страны и
вне ее ведут усиленное наступление на позиции социализма, означает на деле
предательство интересов пролетариата. Для правых же такое выступление --
клад. Отсюда и разница в оценках.
Как могло случиться, что человек, имеющий крупные заслуги перед рабочим
классом, проработавший долгие годы под руководством Ленина, автор ряда
интересных работ, дошел до позорной роли идеолога тех элементов внутри ВКП,
которые тянут партию и весь рабочий класс в термидорианскую пропасть? Для
ответа на этот вопрос необходимо хотя бы вкратце остановиться на эволюции
партийного руководства последних лет и личности самого Бухарина. Первая
справка может быть весьма краткой. События внутрипартийной жизни последнего
времени у всех еще в памяти. Партийное руководство съехало с ленинских рельс
не вчера. Этот процесс начался немедленно после ухода с политической арены
Ленина. В идейном освещении этого сдвига Бухарин играл виднейшую роль. Он
вместе со Сталиным выступил в качестве идеолога этого сползания.
Правоцентристский блок в теории выступил с ревизией марксизма и ленинизма в
важнейших вопросах пролетарской революции [и] диктатуры (теория социализма в
одной стране, диктатура двух классов, отрицание диктатуры партии). В
тактических вопросах политика блока состояла из чудовищных
оппортунистических ошибок (рабочий вопрос, расслоение деревни, Англо-русский
комитет, тактика в Китае и др[угие]). В организационных вопросах блок,
прикрываясь
20
фразами о единстве, раскалывал и душил ленинскую партию. На XV съезде
блок расколол партию и загнал ее пролетарское ленинское крыло в ссылку.
Через полгода началась борьба внутри самого блока. Такова краткая и весьма
неприглядная история господства правоцентристского блока. Значительный
интерес представляет сам Бухарин как политический и психологический тип. Его
эволюция не случайна. Автор настоящих строк готовит специальную работу о
Бухарине. В ней мы подробно разберем эволюцию Бухарина от марксизма к
ревизионизму. В этой же работе мы проанализируем и социально-классовые корни
русского пореволюционного ревизионизма. В данной заметке мы остановимся
только на более ярких штрихах, рисующих Бухарина как политика.
Самым крупным недостатком Бухарина всегда была его несамостоятельность.
Он всегда состоял при ком-нибудь из политических руководителей. При изучении
его произведений это черта бросается в глаза. Он не самостоятельный
мыслитель и политик, а подголосок, подпевала. Голосил же и подпевал он
иногда весьма талантливо, так как природа способностями его не обделила.
Вторая его черта -- это нелюбовь к детальному и конкретному изучению
вопроса. Отсутствие анализа у него заменяется пространными теоретическими
рассуждениями.
Третий его недостаток -- это страсть к "углублению" и дальнейшему
"развитию" марксизма. Обычная страсть всех ревизионистов и оппортунистов.
Ознакомившись с некоторыми личными чертами Бухарина, проследим его
политическую карьеру после революции.
В период 1917--[19] 22 гг. Бухарин все время спотыкался -- "влево". В
вопросе о Брестском мире он выступает против Ленина вместе со своим нынешним
коллегой по правой фракции Осинским. В момент величайшего подъема революции
он пишет ряд статей о перерождении советской власти, о ее чисто "формальном"
значении. Под давлением Ленина он исправляет свои ошибки. В 1920 году он в
своей "Экономике переходного периода" пытается опыт "военного коммунизма"
сделать обязательным законом для пролетарских революций всех стран. В
дискуссии о профсоюзах перед X съездом Ленин резче всех полемизирует с
Бухариным за его синдикалистский уклон. В 1922 г. он пишет статьи с намеками
на перерождение определенных клеточек в партии и доказывает неизбежность
этого перерождения. Ленин ценит в нем "превосходно образованного
экономиста" и твердой рукой выправляет его "заскоки". Диалектическим
материалистом Ленин его никогда не признавал. Он считал, что Бухарин на всю
жизнь искалечен богдановщиной457. Таков был Бухарин при Ленине. В
железных руках Владимира Ильича восковая фигура Бухарина после приступов
отсебятины обыкновенно принимала благообразные очертания пролетарского
революционера. После Ленина Бухарин находит себе нового руководителя в лице
Зиновьева. Во время начавшейся в 1923 г. травли тов. Троцкого Бухарин меняет
вехи и берет курс направо. В 1923 г. тов. Троцкий выдвинул вопрос об
опасности перерождения известной части руководящих кадров партии и настаивал
на решительном изменении партийного режима, как на мере борьбы с этой
опасностью. Бухарин трусливо спрятался в кусты; он не только забыл про свои
статьи, но яростно обрушился на тов. Троцкого, который, как события
показали, был в том вопросе совершенно прав. После Ленина Бухарин стал
представителем партийного большинства. Он написал ряд ревизионистских статей
о рабоче-крестьянском блоке и социализме обращения, восторженно встреченных
В. Черновым458 (ком-народничество). Он пишет правоубогий проект
программы Коминтерна, в котором уже выдает нэп за универсальный закон
пролетарских революций. Питая уже известное нам отвращение к детальному
изучению предмета и обладая страстью к обобщениям, Бухарин хватается за
первую возможность "углубить" и "развить" в теорию для всех народов этапы
развития революции в СССР.
Боги жаждут. Охраняющий сползание режим требует новых жертв. Начинается
борьба Сталина с Зиновьевым. Появляется на свет божий теория социализма в
одной стране. Бухарин выдвигает свой печально знаменитый лозунг
"обогащайтесь" и пишет о "врастании кулака в социализм". Статьи его
становятся все болтливей и самоуверенней. Он ратоборствует уже не один. Он
выступает уже во главе целой плеяды молодцов из Института красной профессуры
(Слепков, Стецкий, Марецкий, Астров). Бухарин становится вождем школы
"молодых". Об этом институте и об этой школе необходимо сказать пару слов.
Институт этот был создан с благой целью учить партийную молодежь марксизму и
ленинизму. Вскоре, однако, в связи с начавшейся внутрипартийной борьбой туда
стали набирать
уже не по способностям, а по преданности господствующей фракции. При
резком недостатке образованных людей в партии спрос на питомцев института
был обеспечен. Перед ними открывалась быстрая и блестящая карьера.
Набираемая по преимуществу из интеллигентских слоев, эта молодежь
быстро усвоила нравы и привычки советских лицеистов. Каково отношение этих
людей к пролетариату? Для большинства из них классовая борьба -- отвлеченное
понятие. О ней они знают по книжкам. Пожалуй, весь их практический опыт
рабочего движения состоит в том, что они по поручению какого-нибудь парткома
ликвидировали, "усмиряли" "волынки" (гнусное словечко). Вот эта-то, если и
не золотая, то весьма червонная молодежь избрала Бухарина своим вождем.
Быстро правеющий лидер во главе шумной ватаги молодых карьеристов,
вооруженных знаниями и житейским практицизмом -- это уже представляло
серьезную опасность для всей партии.
При Сталине Бухарин совершал величайшие правые ошибки в руководстве
китайской революцией. Уже после шанхайского расстрела, когда
контрреволюционная и палаческая физиономия Гоминдана вполне определилась,
Бухарин истерически визжал, что никому не отдаст синего знамени Гоминдана.
Надо было буквально ударить древком этого знамени по бухаринскому черепу,
чтобы привести его хотя бы в сознание. О понимании мы уже не говорим. При
Сталине он теоретически обосновывал раскол партии и глумился над
преследуемыми пролетарскими революционерами.
Его несамостоятельность, терпимая при Ленине, стала невыносимой при
эпигонах. По мере того, как снижался уровень его политических руководителей,
тускнела физиономия Бухарина. Он в конце концов превратился в лакействующего
писца при его хозяевах-практиках. Большего позора нельзя себе и представить.
Но ничто не вечно под луной. Началась борьба между Сталиным и Рыковым.
Следуя своей традиции последних лет, Бухарин занял место на правом фланге.
Отныне его перо будет служить Рыкову, Томскому и другим правым вождям. В
добрый час. Пролетариат с кровью отрывал от своего тела таких людей, как
Каутский и Плеханов. Потерять же нынешнего Бухарина -- прямая выгода. Мы
уверены, что читатель не посетует на нас за эту разросшуюся против нашей
воли справку. Переходим к разбору самой статьи.
Вопрос о взаимоотношениях промышленности и сельского хозяйства в
Советском Союзе имеет огромное политическое значение. Вокруг этого вопроса
кипит ожесточенная борьба. Факт борьбы есть лучшее доказательство того, что
здесь задеваются интересы различных классов и групп. Мы также придаем этому
вопросу весьма большое значение, более того, мы считаем, что в зависимости
от того, как решается этот вопрос различными группировками, стоит вопрос об
отношении этих групп к пролетариату. Вполне грамотные и образованные
экономисты дают совершенно различные ответы на этот вопрос. Тов.
Преображенский и проф. Кондратьев -- оба превосходно образованные экономисты
что наши вожди не желали подачи общего заявления конгрессу, что наши вожди
ориентируются лишь на левый курс, что тов. Троцкий желает брать
ответственность за левый курс, что у нас много противоречий между оценкой
состояния партии и нашей дальнейшей ориентацией на нее, между стремлением
защиты платформы и нашего отказа от фракций, что наша группа игнорирует "раб
[очий] вопрос" и даже, представьте себе, что мы против восстановления группы
"15" в партии и против возвращения ее из ссылки. Так по существу выглядит
аргументация тов. Сапронова против раздельного нашего существования.
Для тов. Смирнова же вопроса о прекращении войны не только не
существует, но, напротив, он как бы весь озабочен еще большим разжиганием и
обострением ненужной драки. Тов. В. М. Смирнов в своем артиллерийском
наскоке, исключающем всякие элементы политической честности и
добропорядочности, называет заявление тов. Троцкого конгрессу
капитулянтским, своим признанием левого курса поддерживающим мелкую
буржуазию и т. п. смертные грехи.
Если бы все эти приведенные характеристики, а особенно характеристики
тов. Смирнова, не представляли собой обычной демагогии, клеветы, подтасовки,
грубой фальсификации, пустого напыщенного кривляния и сплошной истерии, то
мы в действительности имели бы неопровержимые аргументы за сохранение
раздельного существования, а не обратно. Спра-
ведливый анализ всех этих измышлений разоблачает без остатка всю их
беспочвенность и показывает нам всем, что если в природе и не имеется
реальных мотивов для раздельного существования, то у некоторых имеются
сильные стремления к беспочвенным политсклокам, парализующим здоровое полит
[ическое] развитие и желаемое большевистское единство.
3. Об общем заявлении конгрессу. Только при слабом рассудке и полном
беспамятстве можно выдвигать обвинение в нежелании выступать с общим
заявлением конгрессу. Условия ссылки не только исключали возможность
серьезной согласительной работы между нашими течениями в предконг-рессовский
период, но исключали даже возможность даже какой бы то ни было
договоренности между руководителями одной и той же группы. Появление
отдельного заявления со стороны наших товарищей Смилги и Радека, снявших его
по ознакомлении с заявлением тов. Троцкого, достаточно характеризует
техническую сторону этого дела. Кто же не знает, что огромное большинство
наших товарищей присоединилось к документам тов. Троцкого только на
основании одной заключительной части заявления и с остальными частями его
ознакамливалось фактически уж во время, а часто после конгресса. Кто же не
помнит, что начавшаяся после XV съезда лихорадочно конвульсивная и
исключительно зигзагообразная политика партии сделала свой наиболее крутой
поворот вправо как раз в предконгрессовские дни, когда продумывались и
писались заявления конгрессу. Естественно, в последствии это видоизменяло
принципиальную трактовку отдельных частей. Можно ли, сохранив остатки
добросовестности, разводить капризы насчет какого-то нежелания с нашей
стороны совместного выступления? Если уж кто скандалит против совместного
выступления, так это не наши товарищи. Читайте рассуждения тов. В. Смирнова
и вы в этом убедитесь.
"По поводу совместного заявления,-- пишет он,-- я считаю это абсолютно
невозможным. Ибо компрометировать себя всякими троцкистскими
благоглупостями, которые при данном положении там будут в изобилии, слуга
покорный, даже в том случае, если бы там вытравлен был душок
капитулянтства... Вся развиваемая в письме теория есть не что иное, как
прокламирование дорожки к капитуляции" и т. д.
В связи с этим заявлением тов. Смирнова мы спрашиваем вас, что общего в
этой позиции грубого отказа от совместно-
16
го выступления с "капитулянтами "-троцкистами с позицией тов.
Сапронова, не видящим причин к раздельному существованию, но жалующимся на
мифический отказ Троцкого от совместного с тов. Сапроновым выступления? Мы
спрашиваем вас также, какой смысл, кроме беспринципного шельмования наших
товарищей могут иметь в жесточайших условиях ссылки беспочвенные претензии о
желании или нежелании совместного выступления на конгрессе?
4. О письме тов. Троцкого от 5/V о левом курсе451 и о
несении за него ответственности. В августе месяце после того как товарищи
Сапронов и Смирнов имели уже неоднократную возможность ознакомиться и даже
изучить материалы, посланные тов. Троцким в адрес конгресса, включая сюда и
его послесловие к "Что же дальше?",-- они все же продолжают выступать со
своими надоедливыми придирками за восхваление левого курса, как бы имевшим
место в письмах тов. Троцкого от 9/V, 22/V, 3/VI452 и 21/VI "за
уступки мелкой буржуазии" и "готовность брать ответственность" за левый
курс. Упомянутые выше письма тов. Троцкого хорошо известны оппозиции и вряд
ли нужно еще кому-нибудь доказывать политическую бессовестность такого
толкования. Ограничимся лишь несколькими выдержками из "Что же дальше?" и
послесловия, написанного 22 июня с. г. Вот что там сказано: "Совершенно
преступным легкомыслием было бы думать, что мы уже имеем перед собой
сколько-нибудь продуманный, сколько-нибудь последовательный, сколько-нибудь
обеспеченный курс революционной пролетарской политики. Далеко нет. Мы имеем
нечто более серьезное, чем верхушечный маневр в духе 5-го декабря 23 года,
но нечто гораздо менее значительное, чем последовательный курс в духе
платформы оппозиции. Как же назвать тот поворот? Пока мы не можем назвать
его иначе, как зигзагом". И дальше: "...значит ли это, что нынешний зигзаг
исключает возможность развития его в левый курс. Скажем открыто: поскольку
дело зависит от предвидения и последовательности руководства, не только его
политика последних годов, но и сегодняшнее его поведение должны скорее
склонить к скептическому ответу на поставленный вопрос". ("Что же дальше?")
В "Послесловии", написанном после июльского пленума ЦК, мы читаем: "Логика
правого курса может в короткий срок стать несокрушимой, какие бы то ни было
иллюзии, фальшивые надежды на партийность пра-
вых, всякие вообще надежды на авось, упущение времени, затушевывание
противоречий, недомолвки, дипломатнича-ние -- означают усыпление рабочих,
прямую поддержку врагу, сознательную или бессознательную помощь термидору.
Речью Рыкова, комментирующей постановления июльского пленума, правые бросили
перчатку Октябрьской революции. Надо понять это. Надо поднять перчатку, надо
сейчас же, немедленно, со всего размаха ударить правых по рукам". По поводу
письма тов. Троцкого от 9/V, которое тов. Сапронов нарочито пытается
сбрасывать в одну кучу с остальными его письмами и заявлениями, посланными
конгрессу, тов. Троцкий говорит в письме от 30 августа, адресованном другу
3. Д.453: "...я полностью согласен с вами насчет необходимости
серьезной дискуссии по основным вопросам. Кроме пользы, от этого ничего не
будет. И "молодые" уже довольно широко пользуются этим правом дискуссии. Я
получил от них ряд серьезных писем за чрезмерную уступчивость по адресу
Преображенского, и в основном они правы. Я передипломатничал, стараясь
избежать в острый момент по острому вопросу внутренней дискуссии под
стеклянным колпаком!
5. О партии, о 16-ом окт[ября] и о фракционности. Добрая половина
письма тов. Сапронова занята злобными, но не совсем внятными придирками по
поводу характеристики состояния партии и организационных] наших выводов, из
этой характеристики вытекающих. Тут на вид недоуменные, но с излишним
пристрастием поставленные вопросы о нашей тактике 16 окт[ября], о разговорах
о двух партиях, о сохранении платформы после капитуляции Зиновьева и
Каменева, об отказе от фракционности и т. д. Но ведь всем известно, что вся
наша тактика со времени нашего разрыва исходила из основной принципиальной
установки на глубокую парт[ийную] реформу как предпосылку реформы
советского] государства. Нас с вами история разделила именно у этого тупика.
Вы уже с 16 октября пытались исходить из фактического наступления термидора,
чем обрекли себя на бессмысленное топтание на месте. Вы, с одной стороны, не
обнаружили ни воли, ни стремления к легальным формам преодоления
внутрипартийной реакции, а с другой -- не проявили достаточной храбрости для
решительного разрыва с партией и мобилизации рабочего класса вне этой партии
против нее. Таким образом, с лишком два года вы пребывали в щелях
политической истории. Мы же счита-
а 17
ли, и совершенно правильно считали, что пока известные политические
лимиты, отделяющие партию пролетарской диктатуры от партии диктатуры мелкой
буржуазии (термидор) не нарушены, говорить об осуществлении термидора
преждевременно, и становились потому на путь реформы. Мы были с еще
большевистской партией против ликвидаторов большевизма. А вы-то, товарищи,
не скажете ли нам, с кем шли вы, начиная с 16-го октября? И шли вы вообще
куда-нибудь с того времени? Нам думается, что нет. Вы ждали приближения
термидора, чтобы доказать этим свою правоту. Вы, пожалуй, скоро дождетесь
его, но и его наступление никак не принесет вам оправдание. Обязанность
революционеров в пролетарском государстве (да и не только в пролетарском) не
состоит вовсе в том, чтобы поджидать контрреволюцию, а в том, чтобы пресечь
ей дорогу и в корне уничтожить ее. Во всяком случае в августе [ 19] 23 г., а
тем более теперь в середине октября, мы не имеем никаких оснований более
заниматься праздным воспоминанием оттенков спора 16 окт[ября] 23 г.
Переживаемый период требует от нас объединенных и активных действий.
Официальное партийное руководство фактически переходит роковые исторические
лимиты, и путь внутрипартийной реформы становится все менее надежным. В
цитированном уже выше Послесловии к "Что же дальше?" тов. Троцкий писал:
"Победа правого крыла была бы последней ступенькой к термидору. От победы
правого крыла наверх диктатуре пролетариата уже нельзя было бы подняться
одними лишь методами партийной реформы"454. Сегодня об этом надо
кричать еще громче, так громко, чтобы разбудить уснувшую бдительность
пролетариата, теряющего свое завоеванное господство.
6. О рабочем вопросе. В этих письмах имеются даже "намеки" на
игнорирование и невнимание к рабочему вопросу в документах тов. Троцкого,
посланных конгрессу. Но это, действительно, чудовищно. На этакую форму
демагогии и неловко отвечать. Здесь полностью воскрешаются худшие традиции
грубого экономизма, анархического синдикализма, узкой це-
" 4е"*"
ховщины и худшей махаевщины , для которых характерно выдергивание
вопросов рабочей экономики из общего комплекса революционно-политической
борьбы пролетариата. Напрасно вы только намекаете, товарищи, по такому
серьезному вопросу стоило бы сказать полным голосом. Назовите
класс, которому, вы полагаете, посвящает свое внимание тов. Троцкий,
обращаясь к конгрессу.
Ну, а на ребяческие и смехотворные упреки, что тов.
Троцкий не желает возвращения группы "15" из ссылки и вос
становления ее в партии -- мы не считаем нужным останавли
ваться и проходим мимо.
Но в письме тов. Смирнова имеются новые нотки, прав
да, неслыханные до сих пор от кого-нибудь из группы "15",
но весьма популярные в устах Рыкова, Сталина, Бухарина. Ру
гая нещадно Троцкого за его послание конгрессу, тов. Смирнов
как бы между прочим роняет такие слова: "Дурацкая теория
о том, что события в Западной Европе сейчас же непосредст
венно и неизвестно какими путями отражаются на нас (пора
жение германской революции -- реакция у нас; полевение масс
теперь, глупенький расчет, что это сейчас же вызовет и наше
возрождение, которое якобы уже началось "левым курсом")"
и т. д. Как явственно напоминают эти речи опостылевшие пе
репевы рыцарей построения социализма в одной стране! Уже
ли, товарищи дорогие, эту галиматью следует принять за вашу
общую точку зрения?
Мы искренне убеждены, что это не ваша точка зрения. Мы также уверены,
что немногие из вас будут стоять за дальнейшее раздувание разногласий,
которые давно уже пора ликвидировать без остатка. Наступают дни решительных
боев за большевистскую партию, за диктатуру пролетариата. Мы считаем, что
нет у нас непримиримых принципиальных разногласий и давайте их больше не
выдумывать. Довольно склоки. Время настойчиво призывает к революционному
единству, к большевистской решительности.
Воронежская группа
ссыльных большевиков-ленинцев
(оппозиционеров)
Воронеж, 12 октября 1928 г.
Статья Н.Бухарина "Заметки экономиста", помещенная в "Правде" от 30/IX,
представляет исключительный интерес.
18
Интерес этой статьи состоит не в обилии новых мыслей по случаю
окончания хозяйственного года; статьи Бухарина этим свойством никогда не
отличались. Напрасно читатель будет искать в этой статье и большевистского
освещения хозяйственных вопросов; Бухарин давно разучился мыслить и писать
по-ленински.
И тем не менее интерес этой статьи несомненен. Он состоит в самом
факте, времени и условиях ее появления. В этой статье Бухарин выступает не в
качестве официоза "железного", "монолитного" и пр[очее] ЦК ВКП. Он выступает
в качестве идеолога правого крыла партии, или правых примиренцев, как одной
из разновидностей этого крыла. Его статья является полемическим ответом
центристам (Сталину, Моло-тову Куйбышеву и др[угим]). Она появляется в
печати после того как центристы уже развернули по стране усиленную кампанию
осуждения по ячейкам правых и правых примиренцев. Перед нами яркий образчик
того режима внутри партии, который причинил ей столько бедствий и который на
этот раз начинает поражать самих творцов этого режима. Партию убеждают, что
в ЦК никаких разногласий нет, что разногласия выдумываются зловредными
троцкистами для смущения партийных умов. Потом в один прекрасный день по
дирижерской палочке генерального секретаря начинают во всех районах
"клеймить" каких-то неизвестных, неведомых супостатов, уклоняющихся от
"столбовой дороги" сталинизма. Потом уже начинают появляться в "Правде"
статьи, убедительно доказывающие, что враг разбит, партия стала во много раз
"желез-ней", "монолитней" и т.д. Сегодня это "железное единство"
демонстрируется против правых. Против кого оно обернется завтра. Мы
установили, что перед нами важнейший документ борьбы между правыми и
центристами. Мы не склонны переоценивать глубину разногласий между вождями
центристов и правых. Разногласия между ними невелики. Они всегда предпочли
бы борьбе сделку за счет пролетариата и ленинской оппозиции. Но разногласия
между ними обостряются вместе с обострением классовой борьбы в стране.
Партийный режим действует в том же направлении. Вот почему было бы
величайшей ошибкой пройти мимо начинающейся в правоцентристском блоке
борьбы. Статья Бухарина при всех ее недостатках есть яркое пятно на фоне
этой борьбы. В этом ее интерес. Критика этой статьи не может быть
единодушной.
Мы разберем ее с точки зрения классовых интересов пролетариата или (что
одно и то же) ортодоксального марксизма и ленинизма. Центристы будут
расценивать ее как один из "ходов" противника в верхушечной борьбе. Правое
же крыло, в наибольшей степени отражающее интерес и настроения других
классов, найдет, наверное, в статье Бухарина бездну премудрости и учености.
Так оно и должно быть. Нельзя писать одну и ту же программу для рабочего и
кулака. Нельзя считать себя одновременно большевиком и таскать на своих
плечах термидорианский груз. За последнее время народилось немало охотников
смешивать эти два дела. Бухарин первый среди них. Выступить с подобным
идейным багажом теперь, когда враждебные пролетариату силы внутри страны и
вне ее ведут усиленное наступление на позиции социализма, означает на деле
предательство интересов пролетариата. Для правых же такое выступление --
клад. Отсюда и разница в оценках.
Как могло случиться, что человек, имеющий крупные заслуги перед рабочим
классом, проработавший долгие годы под руководством Ленина, автор ряда
интересных работ, дошел до позорной роли идеолога тех элементов внутри ВКП,
которые тянут партию и весь рабочий класс в термидорианскую пропасть? Для
ответа на этот вопрос необходимо хотя бы вкратце остановиться на эволюции
партийного руководства последних лет и личности самого Бухарина. Первая
справка может быть весьма краткой. События внутрипартийной жизни последнего
времени у всех еще в памяти. Партийное руководство съехало с ленинских рельс
не вчера. Этот процесс начался немедленно после ухода с политической арены
Ленина. В идейном освещении этого сдвига Бухарин играл виднейшую роль. Он
вместе со Сталиным выступил в качестве идеолога этого сползания.
Правоцентристский блок в теории выступил с ревизией марксизма и ленинизма в
важнейших вопросах пролетарской революции [и] диктатуры (теория социализма в
одной стране, диктатура двух классов, отрицание диктатуры партии). В
тактических вопросах политика блока состояла из чудовищных
оппортунистических ошибок (рабочий вопрос, расслоение деревни, Англо-русский
комитет, тактика в Китае и др[угие]). В организационных вопросах блок,
прикрываясь
20
фразами о единстве, раскалывал и душил ленинскую партию. На XV съезде
блок расколол партию и загнал ее пролетарское ленинское крыло в ссылку.
Через полгода началась борьба внутри самого блока. Такова краткая и весьма
неприглядная история господства правоцентристского блока. Значительный
интерес представляет сам Бухарин как политический и психологический тип. Его
эволюция не случайна. Автор настоящих строк готовит специальную работу о
Бухарине. В ней мы подробно разберем эволюцию Бухарина от марксизма к
ревизионизму. В этой же работе мы проанализируем и социально-классовые корни
русского пореволюционного ревизионизма. В данной заметке мы остановимся
только на более ярких штрихах, рисующих Бухарина как политика.
Самым крупным недостатком Бухарина всегда была его несамостоятельность.
Он всегда состоял при ком-нибудь из политических руководителей. При изучении
его произведений это черта бросается в глаза. Он не самостоятельный
мыслитель и политик, а подголосок, подпевала. Голосил же и подпевал он
иногда весьма талантливо, так как природа способностями его не обделила.
Вторая его черта -- это нелюбовь к детальному и конкретному изучению
вопроса. Отсутствие анализа у него заменяется пространными теоретическими
рассуждениями.
Третий его недостаток -- это страсть к "углублению" и дальнейшему
"развитию" марксизма. Обычная страсть всех ревизионистов и оппортунистов.
Ознакомившись с некоторыми личными чертами Бухарина, проследим его
политическую карьеру после революции.
В период 1917--[19] 22 гг. Бухарин все время спотыкался -- "влево". В
вопросе о Брестском мире он выступает против Ленина вместе со своим нынешним
коллегой по правой фракции Осинским. В момент величайшего подъема революции
он пишет ряд статей о перерождении советской власти, о ее чисто "формальном"
значении. Под давлением Ленина он исправляет свои ошибки. В 1920 году он в
своей "Экономике переходного периода" пытается опыт "военного коммунизма"
сделать обязательным законом для пролетарских революций всех стран. В
дискуссии о профсоюзах перед X съездом Ленин резче всех полемизирует с
Бухариным за его синдикалистский уклон. В 1922 г. он пишет статьи с намеками
на перерождение определенных клеточек в партии и доказывает неизбежность
этого перерождения. Ленин ценит в нем "превосходно образованного
экономиста" и твердой рукой выправляет его "заскоки". Диалектическим
материалистом Ленин его никогда не признавал. Он считал, что Бухарин на всю
жизнь искалечен богдановщиной457. Таков был Бухарин при Ленине. В
железных руках Владимира Ильича восковая фигура Бухарина после приступов
отсебятины обыкновенно принимала благообразные очертания пролетарского
революционера. После Ленина Бухарин находит себе нового руководителя в лице
Зиновьева. Во время начавшейся в 1923 г. травли тов. Троцкого Бухарин меняет
вехи и берет курс направо. В 1923 г. тов. Троцкий выдвинул вопрос об
опасности перерождения известной части руководящих кадров партии и настаивал
на решительном изменении партийного режима, как на мере борьбы с этой
опасностью. Бухарин трусливо спрятался в кусты; он не только забыл про свои
статьи, но яростно обрушился на тов. Троцкого, который, как события
показали, был в том вопросе совершенно прав. После Ленина Бухарин стал
представителем партийного большинства. Он написал ряд ревизионистских статей
о рабоче-крестьянском блоке и социализме обращения, восторженно встреченных
В. Черновым458 (ком-народничество). Он пишет правоубогий проект
программы Коминтерна, в котором уже выдает нэп за универсальный закон
пролетарских революций. Питая уже известное нам отвращение к детальному
изучению предмета и обладая страстью к обобщениям, Бухарин хватается за
первую возможность "углубить" и "развить" в теорию для всех народов этапы
развития революции в СССР.
Боги жаждут. Охраняющий сползание режим требует новых жертв. Начинается
борьба Сталина с Зиновьевым. Появляется на свет божий теория социализма в
одной стране. Бухарин выдвигает свой печально знаменитый лозунг
"обогащайтесь" и пишет о "врастании кулака в социализм". Статьи его
становятся все болтливей и самоуверенней. Он ратоборствует уже не один. Он
выступает уже во главе целой плеяды молодцов из Института красной профессуры
(Слепков, Стецкий, Марецкий, Астров). Бухарин становится вождем школы
"молодых". Об этом институте и об этой школе необходимо сказать пару слов.
Институт этот был создан с благой целью учить партийную молодежь марксизму и
ленинизму. Вскоре, однако, в связи с начавшейся внутрипартийной борьбой туда
стали набирать
уже не по способностям, а по преданности господствующей фракции. При
резком недостатке образованных людей в партии спрос на питомцев института
был обеспечен. Перед ними открывалась быстрая и блестящая карьера.
Набираемая по преимуществу из интеллигентских слоев, эта молодежь
быстро усвоила нравы и привычки советских лицеистов. Каково отношение этих
людей к пролетариату? Для большинства из них классовая борьба -- отвлеченное
понятие. О ней они знают по книжкам. Пожалуй, весь их практический опыт
рабочего движения состоит в том, что они по поручению какого-нибудь парткома
ликвидировали, "усмиряли" "волынки" (гнусное словечко). Вот эта-то, если и
не золотая, то весьма червонная молодежь избрала Бухарина своим вождем.
Быстро правеющий лидер во главе шумной ватаги молодых карьеристов,
вооруженных знаниями и житейским практицизмом -- это уже представляло
серьезную опасность для всей партии.
При Сталине Бухарин совершал величайшие правые ошибки в руководстве
китайской революцией. Уже после шанхайского расстрела, когда
контрреволюционная и палаческая физиономия Гоминдана вполне определилась,
Бухарин истерически визжал, что никому не отдаст синего знамени Гоминдана.
Надо было буквально ударить древком этого знамени по бухаринскому черепу,
чтобы привести его хотя бы в сознание. О понимании мы уже не говорим. При
Сталине он теоретически обосновывал раскол партии и глумился над
преследуемыми пролетарскими революционерами.
Его несамостоятельность, терпимая при Ленине, стала невыносимой при
эпигонах. По мере того, как снижался уровень его политических руководителей,
тускнела физиономия Бухарина. Он в конце концов превратился в лакействующего
писца при его хозяевах-практиках. Большего позора нельзя себе и представить.
Но ничто не вечно под луной. Началась борьба между Сталиным и Рыковым.
Следуя своей традиции последних лет, Бухарин занял место на правом фланге.
Отныне его перо будет служить Рыкову, Томскому и другим правым вождям. В
добрый час. Пролетариат с кровью отрывал от своего тела таких людей, как
Каутский и Плеханов. Потерять же нынешнего Бухарина -- прямая выгода. Мы
уверены, что читатель не посетует на нас за эту разросшуюся против нашей
воли справку. Переходим к разбору самой статьи.
Вопрос о взаимоотношениях промышленности и сельского хозяйства в
Советском Союзе имеет огромное политическое значение. Вокруг этого вопроса
кипит ожесточенная борьба. Факт борьбы есть лучшее доказательство того, что
здесь задеваются интересы различных классов и групп. Мы также придаем этому
вопросу весьма большое значение, более того, мы считаем, что в зависимости
от того, как решается этот вопрос различными группировками, стоит вопрос об
отношении этих групп к пролетариату. Вполне грамотные и образованные
экономисты дают совершенно различные ответы на этот вопрос. Тов.
Преображенский и проф. Кондратьев -- оба превосходно образованные экономисты