Фетцер Эми. Мятежное сердце

   Она слышала за спиной крики, топот, а когда оглянулась, то увидела рассыпавшихся по улице солдат. Черт бы тебя побрал, Дункан! Какой-то человек, видимо, грабитель, привлеченный ее дорогой одеждой, схватил Микаэлу, но она вывернулась, ударила его по ноге и ускорила шаг, надвинув капюшон. Единственный шанс на спасение – это «Рыжий барсук», где, возможно, уже сидит Николас. Придется идти пешком по грязи в легких туфлях, но выбора не было.
   Микаэла достала из сумочки нож и спрятала под плащом. Она доберется до постоялого двора только к ночи. Приближающиеся шаги заставили девушку юркнуть в переулок, однако незнакомец последовал за ней, и только удар ножом по руке вернул его на улицу. Микаэла вжалась в стену, пытаясь собраться с мыслями, и наконец решила, что лучше всего провести ночь в старой конюшне. Мимо прошли солдаты. Она продолжала выжидать.
   Еще два часа, подумала она, взглянув на отцовские часы. Только бы ей удалось не обнаружить себя в течение этих двух часов, тогда бы у нее было хоть небольшое преимущество. Фонарщики начали зажигать уличные фонари, стук колес проезжавших мимо экипажей слышался все реже, но Микаэла продолжала ждать. Она довольно часто спасалась бегством, поэтому знала, какое время больше всего подходит для рискованных прогулок. Но тогда она была вооружена.
   Наконец она достала из сумочки ручное зеркальце, протянула руку за угол, осмотрела с его помощью улицу, затем вышла из укрытия и почти бегом направилась к старой конюшне. Жаль, что в этой одежде нельзя лазить по заборам.
 
   Дункан пересек библиотеку, развернулся и пошел в обратную сторону.
   – Возможно, нам следует послать в Ист-Энд еще несколько отрядов.
   – Она не рискнула бы там остаться. Девчонка слишком застенчива, не способна даже пройти по коридору, не споткнувшись, а вы думаете, что она проведет хотя бы час в этой лондонской клоаке!
   Дункан остановился и пристально взглянул на генерала, который склонился над блюдом с пирожными, оценивая их разнообразие, затем отправил в рот сначала одно, потом второе.
   – Как вы думаете, где она прячется два дня?
   Если Дентон и заметил гнев в голосе капитана, то не подал виду.
   – Может, в церкви, где она занимается благотворительностью, – сказал он, принявшись за чай.
   Макбейн понял, что генерала не волнует судьба племянницы, потому что они уже проверили церкви, благотворительную столовую, вновь и вновь искали, расспрашивали. Братья Кассандры и он сам потратили уйму денег в радиусе сотни миль от Лондона, надеясь собрать хоть крупицы информации.
   Но Микаэла бесследно исчезла.
   – Продолжайте искать мою дорогую племянницу, капитан, – равнодушно произнес Дункан. – Я буду ждать от вас доклада.
   – Да, сэр, всего хорошего, сэр.
   Отдав честь, Дентон вышел, натягивая на ходу перчатки и размышляя, правильно ли он поступает, разыскивая ее, чтобы вернуть сюда.
   Николас сидел на кровати, обхватив лицо руками. Микаэла опаздывала на целый день, и его люди до сих пор не могли обнаружить ее следов. Он сам часами искал девушку, проверял все условленные места их встреч. Известие о том, что кто-то стрелял в нее и леди Уитфилд, подтвердила его предположения: убийца священника подозревал, что Микаэла видела его. Но это еще не означало, что убийце известно, кто она такая.
   Снедаемый мучительным беспокойством, он встал с кровати и начал расхаживать по комнате, представляя себе Микаэлу беспомощной, избитой, окровавленной.
   Еще несколько часов, и он не выдержит, сойдет с ума.

Глава 18

   – Я же сказал тебе, что проверил все места, где Опекун мог найти убежище.
   Рейн смотрел на огонь. Николас явно уклонялся от ответов на его вопросы, и он начинал уже терять терпение.
   – Ты хочешь, чтобы я нашел этого человека или нет? С того момента, как он вошел в комнату и увидел друга в невменяемом состоянии, Рейна не оставляли тревожные предчувствия.
   – Я ценю твои усилия…
   – Никаких усилий еще не было. И если ты не забудешь про свою проклятую конспирацию и не опишешь мне этого Опекуна, я вернусь на корабль.
   Николас заглянул в стакан, допил оставшееся на дне бренди.
   – Темно-рыжие волосы, зеленовато-карие глаза. Мои люди сообщают, что когда Опекуна видели в последний раз, на нем было… темно-зеленое платье.
   – Ты хочешь сказать, что твой лучший шпион – женщина? – изумился Рейн.
   – Да.
   – Ее имя.
   – Микаэла… – Рейн грубо выругался, прежде чем друг успел прибавить: – Дентон.
   Николаса не удивило, что Рейн знаком с этой женщиной, вопрос лишь в том, насколько близко.
   – Черт бы тебя побрал! Как ты смел подвергать ее такой опасности? – Рейн схватил лежавшие на кровати плащ и треуголку.
   – Она делала это по собственной воле.
   – Чего ты мне еще не сказал, Николас? Капитан уже проверял, заряжены ли его пистолеты.
   – Ей некуда идти. Микаэла никому не доверяет, не поверит и тебе. Даже если узнает, что Купец ты.
   – Не твоя забота, – ответил Рейн, подумав, что свернет ей шею, чтобы она больше так не рисковала. – И…
   – Кто-то стрелял в нее. Попали в леди Уитфилд. Царапина, я узнавал.
   – Возможно, ее нет в живых. И как ты к этому относишься?
   – Думаешь, меня это не мучит?
   Но Рейн не испытывал к нему сострадания.
   – Назови все места, куда она могла пойти, чтобы переждать.
   Для начала следовало бы проверить ее дом, но Рейн не мог приступить к поискам, не вызвав подозрений в отношении Микаэлы. Ему предстояла сложная задача, черт бы ее побрал.
   – Я уже говорил…
   – Выкладывай! – рявкнул капитан, горя желанием что-нибудь разбить, лучше всего голову Николаса.
   Хотя Микаэле вряд ли поможет, если он потеряет над собой контроль.
   После долгого колебания Ник назвал места, кроме одного в центре Ист-Энда и одного на западе.
   – И еще одно обстоятельство.
   – Черт бы тебя побрал, Ник!
   – Леди Бакленд… Она была нашим человеком.
   Лицо у Рейна застыло, но его ярость буквально наэлектризовала воздух.
   – Микаэла знала?
   – Нет, лишь ты и я.
   – И тот, кто ее убил.
   – Возможно, – уступил Ник. – У Кэтрин было много влиятельных… друзей. – Он не закончил, предоставив Рейну самому делать выводы.
   Тихий щелчок закрывшейся двери заставил Николаса поморщиться. Он знал Рейна еще ребенком и никогда не видел, чтобы тот потерял самообладание или поддался эмоциям. Передал ли он судьбу Микаэлы в надежные руки, или у него есть новый повод для беспокойства?
   Рейн, не оглядываясь, вышел на улицу, взмахом руки отказался от услуг лакея и направился в конюшню к Нараке. Он уже собирался вскочить в седло, но вдруг замер, уставившись на разбросанную под ногами солому.
   Опекун. Господи, он должен был догадаться раньше!
   Власти Англии искали ее, ни один человек не пренебрег бы деньгами и славой, которыми сопровождалась бы поимка Микаэлы. Цена за ее голову выросла до двух тысяч фунтов! И это увеличивало грозящую ей опасность. А леди Бакленд… не из тех женщин, кто способен хранить тайну. Ограниченная, сплетница, деньги могли склонить ее к предательству. Она могла выдать мятежников. Или Микаэлу. Единственное утешение, что агенты, по утверждению Ника, не знали друг друга. И все-таки Микаэлу уже могли арестовать, отправить в Ньюгейт или подвергнуть пыткам.
   Или ее нет в живых.
   Закрыв глаза и упершись лбом в седло, Рейн попытался ощутить девушку, ухватиться за тонкую нить, которая сказала бы, что Микаэла жива. Ничего не вышло. Тогда он представил ее в тепле и безопасности, давая волю гневу на Николаса за то, что он использовал ее, и на саму Микаэлу за то, что она рисковала жизнью. Он старался равномерно дышать, затем поднял голову, взглянул на распахнутые двери и темную ночь за ними. «Пусть она будет жива, – молился он сам не зная кому, – пожалуйста». Внезапно он прыгнул в седло, развернул коня и поскакал к причалу. Он возьмет в помощь несколько человек и не остановится, пока не найдет Микаэлу. А потом не отпустит ее от себя, пока не кончится война.
   Рейн смотрел на собравшихся за столом людей; их было около десятка. Он безуспешно разыскивал Микаэлу до самого рассвета, а затем потратил все утро, чтобы принять это решение. Они поклялись ему в верности, когда нанимались на борт, а теперь дали слово хранить тайну. Никто не знал причин такой секретности, все принимали слова Рейна на веру, но он знал: они скорее умрут, чем нарушат клятву.
   – Джентльмены, требуется найти даму. Причем искать крайне осторожно, поскольку от этого зависит ее жизнь.
   – Кто она, сэр?
   – Девушка, которая стреляла в меня.
   Кто-то из собравшихся нахмурился, кто-то улыбнулся.
   – Хотите наказать ее?
   – Нет, мистер Ашбурн, мы собираемся ее защитить. Тот удивленно посмотрел на товарищей.
   – Как скажете, капитан.
   – Именно так.
   Всю ночь он раздавал деньги, надеясь с их помощью открыть глаза обитателей лондонского дна. Он заплатит за любую информацию и уверен, что воры, уличные мальчишки и вдовы не откроют рта перед местной полицией. Опыт выживания на улицах Цейлона приносил плоды.
   – С чего начнем, сэр?
   Рейн описал Микаэлу, не называя ее имени.
   – Нужна только информация, ниточка, которая укажет место. Никаких действий. – Он не хотел, чтобы кто-то из них пострадал. – Мистер Бейнз останется на борту. Докладывайте ему или лично мне. Мистер Поупл, мистер Бушмара начнут с таверн. – Юный англичанин улыбнулся, Фади Бушмара нахмурился, он был мусульманином, спиртное ему запрещено. – Надеюсь, вы не налакаетесь эля или еще чего-нибудь такого?
   – Конечно, сэр. – Фади бросил уничтожающий взгляд на своего товарища, и Энди Поупл мысленно выругался.
   – Господа Веслик, Бэзинья, Салвен и Бигби займутся доками, а мистер О'Тул – ирландскими кварталами.
   Рыжеволосый матрос кивнул, и Рейн предупредил его, чтобы до рассвета тот не вздумал пить с соплеменниками.
   – Господа Квимби, Нидгем и Бесувик прочешут улицы. Эти были англичанами, уроженцами восточной части Лондона и могли легко раствориться в толпе.
   – А вам, месье Жильбер, выпала честь проверить «ночных бабочек» города.
   Все прямо зарычали, возмущенные такой несправедливостью, но Рейн взглядом приказал им успокоиться.
   – Если бы здесь находился мистер Мэтьюз, он бы взял этот труд на себя. Но поскольку его нет, хорошо подвешенный язык месье Жульбера весьма пригодится в разговоре с дамами.
   – Согласен, – кивнул бельгиец. – Доставить им немного удовольствия, да? – Мужчины ухмыльнулись, и он смерил их надменным взглядом. – Я умею обращаться с девушками, а вы способны только взгромоздиться на них.
   – Я не говорил, что вам предстоит действовать, сэр. – Рейн с трудом сдержал улыбку, ибо у парня был такой вид, словно ему предложили отрезать весьма важную часть его тела.
   – Но, капитан, удовлетворенная женщина расскажет больше…
   – Чем возбужденная и оставленная без внимания?
   – Не могу обещать, что не поддамся угрозам, – сообщил Жильбер.
   – Мне остается лишь надеяться, месье…
   Рейн повернулся к Кабаи, и тот едва заметно кивнул, давая понять, что осознает несоответствие своей внешности.
   – Могу я спросить, что намерены делать вы, сэр? – поинтересовался Бейнза.
   – Нет. – Зачем говорить им о том, что он собирается в такие места, куда этих людей и на порог не пустят. – Все свободны.
   Задержался только Лилан.
   – Зачем ты опять ищешь девушку?
   – Она потерялась.
   – А может, она не хочет, чтобы ее силой тащили домой.
   – Это решать не ей. – Взгляд Рейна был холоден, как северный ветер.
   Лилан пару секунд смотрел на капитана, затем, пряча улыбку, вышел.
   Плечи у Рейна поникли. Он стоял неподвижно, свесив руки и уставившись в пол, отказываясь подчиниться усталости. Он дважды проверил возможные укрытия, включая погреб охотничьего домика на окраине города. Ночь – лучшее время для поисков, хотя то, что произошло с девушкой, не стало менее серьезным и при свете дня. Вдруг она не похищена, как предполагал Николас, а продолжает где-то прятаться? Вдруг Микаэла не хочет, чтобы ее нашли? Может, она попытается сбежать, когда он ее отыщет?
   Ей приходилось опасаться убийцы, и пойти с ним ее заставят только веревка и кляп. Рейн вспомнил, какой видел Микаэлу в последний раз: поистине великолепной в бархатном плаще, с бриллиантами в ушах, с аккуратно причесанными непослушными локонами. Необыкновенно элегантная и уравновешенная, она выглядела ярким пятном на фоне бледной темноволосой леди Уитфилд. Тогда он с трудом подавил желание подойти к ней, поговорить, рассеять подозрительность и ужас, которые заметил в ее глазах. Она поверила, что он способен убить женщину, и это поразило его в самое сердце. Рейн задавал себе вопрос: кто отважился на людной улице стрелять в нее? Наверное, Адам сходит с ума от происшедшего с Микаэлой несчастья.
   Ощутив пустоту внутри, капитан занялся оружием и наконец вышел из каюты. Резкий стук каблуков выдавал его гнев.
   Адам Уитфилд в очередной раз посмотрел на спину Кассандры, сидевшей с безнадежным видом у окна, прижавшись лбом к стеклу. Ее царапина заживала, но он не мог избавиться от тревоги. С тех пор как Макбейн привез ее домой несколько дней назад, она не произнесла ни слова.
   – Кассандра, тебе необходимо отдохнуть.
   – Я тоже так думаю, леди Уитфилд.
   Девушка обдала Макбейна ледяным взглядом, в котором читалось презрение.
   – Заткнитесь.
   В руке еще пульсировала боль, и хотя рана была пустяковой, зато ее последствия оказались гораздо серьезнее. Ранение встряхнуло Кассандру, заставило понять, что она бунтовала по ничтожным поводам, боролась не с теми людьми. Братья любили ее, опекали, баловали, но она жаждала свободы и завидовала Микаэле, у которой была собственная жизнь в этом мужском мире.
   – Мы ее найдем.
   – Не найдете.
   – Не теряй надежды, Рэнди, – сказал Маркус. Девушка резко повернулась к Дункану:
   – Вы не должны были посылать за ней солдат.
   – Она испугалась. На ее месте всякий бы испугался.
   – Дерьмо собачье.
   – Кассандра! – в один голос воскликнули братья.
   – Что? Вам не нравятся мои слова и поведение? Слишком вызывающие? Я такая, какая есть, и больше не собираюсь притворяться в угоду вам.
   И она направилась к двери.
   – Миледи. – Дункан протянул к ней руки, но она полоснула его уничтожающим взглядом, в котором сверкала ненависть, потом, размахнувшись, влепила ему пощечину.
   Уитфилды вскочили.
   – Кассандра, немедленно извинись!
   – Вы нарушили данную ей клятву. Дали и тут же, не задумываясь, нарушили, капитан. И она знает об этом. Вам нельзя верить.
   – Она потеряла голову от страха, леди Уитфилд, и винила себя в том, что вы ранены.
   – Она боялась за нас!
   – Я бы защитил ее.
   – Вы стремитесь защитить лишь свою честь, – с отвращением произнесла Кассандра. – А порой то, что кажется достойным, капитан, не является лучшим решением. Она считала нас друзьями, а теперь думает, что мы ее предали. Что я предала ее.
   – Микаэла понимает, что мой долг…
   – Долг? Долг генерала по отношению к ней? Брат доверил ему позаботиться о своем единственном ребенке, но посмотрите, насколько Дентон сумел все извратить.
   – О чем ты, Рэнди? – спросил Джейс.
   – Вам не приходило в голову, что она не хочет, чтобы ее искали? Вы не замечали, как она страдает в этом доме? Сколько раз ее избивали за малейшую провинность?
   – Почему ты никому не сказала? – ужаснулся Джейс.
   – Потому что я поклялась молчать. Если бы кто-нибудь пришел к ней на помощь, она приняла бы это за поражение. Микаэла была полна решимости одержать верх над генералом. – Кассандра обожала братьев, но они слишком часто вели себя как напыщенные аристократы. – Она убежала, чтобы обрести свободу, а вы послали солдат прочесывать город! Возможно, она больше всего страшится наказания, которое последует, когда ее вернут домой.
   – Это генерал послал солдат, Касси.
   – Жирный людоед только притворяется встревоженным. Господи, неужели вы настолько слепы? Дентон распоряжается ее домом, ее деньгами, хочет наложить лапу на ее наследство. Адам, ты не думаешь, что генерал мог послать кого-то, чтобы ее убили? Тогда он получит все.
   – Это чушь!
   – Неужели? Он не сможет наложить лапу на ее деньги и собственность, если она выйдет из-под его опеки. Сейчас она не имеет права выгнать своего опекуна, но если задумает выйти замуж, он останется без гроша, потому что у нее солидное наследство и дом тоже перейдет к ней.
   – Почему же она не вышла замуж, чтобы отделаться от него?
   – Жадный боров принял какие-то меры, чтобы этого не произошло. Хотя она никогда не рассказывала какие, но можете не сомневаться, что самые мерзкие.
   – Он способен на такое, капитан? – спросил Адам. Тот разглядывал носки сапог.
   – Я не уверен, ваша светлость.
   – Вы лжете, Дункан!
   – Кассандра! – опять вскрикнули братья, но девушка не обратила на них внимания, видя перед собой только одного человека, единственного, кого она до этой минуты считала благородным и сильным.
   – Когда только вы откажетесь от своей благопристойности и станете настоящей опорой клана, главой которого вы являетесь!
   Дункан побелел от гнева.
   – Будьте вы прокляты, леди Уитфилд! – прорычал он.
   – Это вы будьте прокляты, лорд Дункан Макбейн. За свою трусость, за то, что поступаете как простодушный болван, а не как воин! – Она проскользнула мимо него к двери, остановилась на пороге и оглянулась через плечо. Ненависть буквально заполняла разделявшее их пространство, и Кассандра с наслаждением дала волю своим чувствам. – Исполняйте свой долг, капитан. А я молюсь ради вашего же блага, чтобы Микаэла нашла безопасное убежище и чтобы ни один из солдат генерала вроде бы случайно не застрелил ее. Она знает, что такое настоящая свобода, и никогда не вернется назад.
   Кассандра исчезла за дверью, а Макбейн застыл посередине роскошной комнаты.
   – Тебе нужно поесть, сынок. – Бейнз остановился на пороге каюты с подносом в руках.
   – Уходи, Лилан.
   Ни слова, ни намека. Рейн боялся худшего. Микаэла умерла, и только запах разложения теперь укажет, где она находится. Он наводнил город соглядатаями, не жалел денег, обошел все постоялые дворы и таверны, все ночлежки и сдаваемые квартиры, вламывался в заколоченные дома, слабо надеясь, что она прячется в одном из них.
   Микаэла исчезла без следа.
   – Есть сообщения?
   – Я бы сказал тебе первому, капитан.
   – Знаю.
   Рейн встал с дивана и зашагал по каюте. Раджин следила за ним со своего места, голова ее неподвижно покоилась на мощных лапах, и она лишь глазами сопровождала каждое движение хозяина.
   Лилан опустил поднос на стол и с тревогой изучал капитана. Он никогда не видел его таким измученным и напряженным. Рейн перешел от стола к окну, затем к книжным полкам, к шкафчику, вернулся на место, сделал еще один круг. Горящие лампы разбрызгивали масло при его движении, вода в чаше мерцала, от нее поднимался слабый пар. Лилан налил чай с корицей и окинул взглядом каюту, словно ждал, что ее стены в любую секунду могут обрушиться на них.
   – Почему ты этого не сделал? – Бейнз кивнул на поднимавшийся от воды пар, на лампы. – Ты обладаешь силой, Рейн, почему не воспользуешься ею?
   – Я могу использовать ее только для себя.
   – А девушка? Твоя мать научила тебя помогать другим, контролировать свои эмоции. Что будет, если ты потеряешь контроль?
   – Не знаю. Черт возьми, Лилан, я могу убить всех нас.
   – Ты способен управлять ее энергией?
   – Нет. Это она управляет моей, – усмехнулся Рейн.
   – Будь я на твоем месте, что, конечно, невозможно, я спросил бы себя, стоит ли девушка такого риска.
   Раджин медленно подошла к хозяину, и тот бессознательным движением запустил пальцы в ее роскошный мех. Его освобожденная энергия может уничтожить корабль и всех, кто находится на борту. Но выбора не оставалось.
   – Позаботься, чтобы люди приготовились к возможным последствиям.
   Рейн подошел к латунной ванне и, закрыв глаза, провел над ней руками. Потом еще раз. Вода закипела. Черт побери, нужно контролировать себя. Он разделся, добавил в кипяток холодной воды из кувшина и сел в ванну.
   Спустя час он встал на колени, положил руки на бедра, медленно откинул голову. Зазвучал тихий напев, в комнате становилось все темнее, по его груди стекал пот. На полу перед ним стояли четыре глиняных кувшина с серебряным ободком, древними рунами и кельтскими письменами с родины матери, тех мест, где обитала сила. В сосудах хранились горсть земли с острова Скай, ветка терновника, используемая в друидских обрядах, капли свежевыпавшего дождя, а в последнем кувшине, пустом на взгляд непосвященного, был ветер вересковых .равнин. Ароматы мирры и имбиря, сандалового дерева и мяты смешивались друг с другом. Рейн молился, призывая к себе силу. Мебель дрожала, грозя сорваться с болтов. Ветер пронесся по каюте, сметая разбросанные со стола бумаги и опрокидывая заранее погашенные свечи. Простыни на кровати вздыбились, словно под лапами разъяренного зверя, и покорно легли на место, когда Рейн взял под контроль бушующие в нем силы.
   Стихии ответили ему, могущественные духи приняли его энергию, направив ее по улицам города, сквозь переулки и окна, сквозь людей, которые ощущали только внезапное прикосновение теплого ветра. В глубинах его мозга родились яркие краски и свет, потом он увидел ее смутный и расплывчатый образ. Рейн чуть не потерял контроль, но подавил эмоции, загнал их поглубже и стал всматриваться.
   Кувшин с веткой терновника загорелся, вода испарилась, земля рассыпалась, порыв ветра рассеял ее по полу.
   Раджин зашипела, шерсть на загривке встала дыбом. Рейн откинул голову и закричал от душераздирающей муки.
   Стены запылали.

Глава 19

   Трость полоснула ее по спине, заставив отступить еще дальше, в темную дыру подвала.
   – Мадемуазель. Больше так не делайте.
   – Тогда выпустите меня отсюда, черт побери. – Микаэла зажмурилась от боли, потом взглянула на своего мучителя.
   – Леди не пристало так выражаться.
   Девушка плюнула ему в лицо. Он медленно вытерся, затем поднял руку для удара, но Микаэла смотрела ему в глаза, гордо вздернув подбородок, и его рука опустилась.
   – Не провоцируй меня, дорогая, с синяками ты мне не нужна. – Вежливая улыбка стала хищной. – И живой ты мне тогда не будешь нужна. – Из рукава в его ладонь скользнул нож, он молниеносным движением вскинул руку, ласково погладив серебристым лезвием по ее щеке. Микаэла отпрянула, ударившись о кровать. Утонченный и элегантный в своем темно-сером костюме, он стоял всего в ярде от нее и источал зло.
   – Ты не сможешь убежать, – улыбнулся он и спрятал нож. Она дважды пыталась, но ей удавалось подняться только на один этаж, зато каждый раз она получала несколько хорошо рассчитанных ударов, следы которых мог увидеть только любовник.
   – Попробуешь снова – и она умрет. – Его мрачный взгляд остановился на скорчившейся в углу оборванной девочке.
   Микаэла восприняла его угрозу всерьез. Жан-Пьер уже доказал, что выполняет их. Диане не больше тринадцати, она была худа, как бродячая собака, коротко подстриженные белокурые волосы свалялись. Пока Микаэла сидела здесь – она не могла сказать, сколько прошло времени с тех пор, когда ее схватили на улице, – девочка не произнесла ни слова.
   Микаэла кивнула.
   – Превосходно. Веди себя прилично, и тебе будет разрешено подняться наверх.
   – Сгораю от нетерпения.
   В ответ зловещая улыбка, и желудок у нее сжался, грозя извергнуть корочку хлеба, которую она съела утром. Жан-Пьер стряхнул воображаемую пылинку с камзола и направился к лестнице. «Стук его трости будет преследовать меня до конца дней», – подумала Микаэла и села на кровать, потревожив полчища клопов. Она вскочила, но, поняв бессмысленность стояния на болевших ногах, аккуратно примостилась на соломенный тюфяк и попыталась вспомнить, как попала в это место.
   Она убегала от солдат, рядом остановилась карета, на миг она поверила, что карета увезет ее от тех, кто несколько дней охотился на нее, затем платок у рта, запах миндаля и темнота.
   Проснулась она уже здесь.
   – Диана, все в порядке?
   Девочка кивнула, затравленно посматривая в темные углы подвала.
   Головная боль вытолкнула ее из темноты небытия, она почувствовала приторный запах духов и сморщилась, пытаясь вспомнить, что произошло. Во рту у нее пересохло, а когда Микаэла хотела поднять руку, чтобы потереть слезящиеся глаза, ей это не удалось. Запястья были привязаны к спинке кровати.
   Она тотчас пришла в себя. Под ней мягчайшая перина, вверху пышные складки шелка, ярко-розовые, отливавшие золотом. Это определенно не подвал. Микаэла повернула голову. Хотя раньше ей не приходилось видеть ничего подобного, она поняла, где оказалась. Просторный дамский будуар, ширма, два трюмо, комод, несколько стульев, у камина диван, а сама она лежала на огромной кровати с шелковыми подушками и бархатным покрывалом.
   Господи, так вот для чего ее похитили!
   О предназначении целого набора кожаных ремешков и ошейников, разбросанных у кровати, Микаэле даже не хотелось думать.
   Она попыталась сесть, но шелковый шнур держал крепко. Тем не менее она не оставляла попыток освободиться. «Не смей думать об этом, иначе сойдешь с ума», – приказала она себе. Головная боль не давала сосредоточиться. Микаэла осторожно приподнялась, стараясь ослабить путы. Движение всколыхнуло боль во всем теле, напомнившую ей о том, что тут хоть и роскошная, но тюрьма и пахло здесь как в подвале.