Фетцер Эми. Мятежное сердце

   – Передай ее мне, и я позабочусь, чтобы сведения попали к нему.
   – Не думаю, – усмехнулась она. – Теперь это уже ни к чему.
   Рейн видел, что она лжет.
   – Те, кто убил священника, могут знать, а могут и не знать, что ты Опекун. Не имеет значения. Они считают тебя свидетелем преступления. Капитан Макбейн лично занимается твоими поисками. Наверняка и шотландец тоже. Как поступят мятежники, если он подберется к ним слишком близко?
   – Убьют, – прошептала Микаэла.
   – Вижу, ты начинаешь понимать.
   – Похоже.
   – Да будет тебе известно, что твой дядя послал Макбейна и отряд солдат прочесывать улицы и окрестности Лондона. И командует ими Уинтерс.
   Она даже бровью не повела, хотя внутри у нее пронесся опустошительный вихрь чувств. Мысль о том, что ублюдок найдет ее после длительного отсутствия, привела Микаэлу в ужас. Дядя заставит ее выйти замуж за этого отвратительного человека, иначе его ждут большие неприятности, если в обществе узнают, что пострадала репутация его племянницы. А выйдя замуж за майора, она уже не сможет противоречить ему. Значит, нужно скрываться. Но до каких пор? До победы мятежников или пока не убьют ее или кого-нибудь из друзей?
   – А вдруг твое описание покажут Жан-Пьеру? – Правда, Рейн пригрозил негодяю, что если тот проболтается о женщине шейха Абдуллы, его покарает Аллах. – Теперь двойной агент не представляет для тебя большой опасности, но если священника убил он, ты станешь подозреваемой. А если нет, он или она продолжат разрушать вашу драгоценную агентурную сеть. Одному Богу известно, что сделает с тобой дядя. Или Уинтерс.
   Он заметил в ее глазах ужас, однако не стал усугублять положение, допытываясь, чего хочет от нее этот негодяй.
   – Кстати, – небрежно добавил он, – леди Бакленд тоже агент Николаса. Ее могли убить за шпионаж.
   – Если раскрыли ее тайну, – ответила Микаэла. – Но возможно, причина в другом. – Она принялась ходить взад-вперед, пеньюар обтягивал бедра, босые ноги ступали неслышно. Рейн пытался сосредоточиться на ее словах. – Она была неосторожна. Я уверена, что найдется много женатых мужчин, которые желали ее исчезновения и могли найти людей, кто бы это устроил.
   – Брак со мной для тебя единственный выход, Микаэла.
   – Знаю!
   – Почему же ты споришь?
   – Я обсуждаю, а не спорю.
   – Боже правый, ты невозможная женщина!
   – Тем не менее вы рисковали своей жизнью и жизнью ваших людей, чтобы вырвать меня из рук Жан-Пьера, дали мне приют и защиту. А когда я мучилась от боли, лечили меня. – Она умолкла, ожидая его реакции, но Рейн не ответил. – Я совершенно растеряна. Мне казалось, что в ваших жилах не кровь, а лед, но потом вы столько поставили на карту, чтобы выполнить обещание, данное предателю. Вы без труда могли вынудить меня выйти за вас замуж, но вы этого не сделали. И клянусь, я никогда не видела и не слышала, чтобы кто-то мог проделывать такое руками. Иногда мне кажется, что вы не существуете, Рейн.
   Он двумя шагами преодолел разделявшее их расстояние и заключил ее в объятия. Микаэла прильнула к нему, и реакция его тела не оставляла никаких сомнений по поводу его чувств.
   – Я существую, – хрипло произнес он. – В моих жилах течет кровь, мне бывает больно и…
   Рейн поцеловал ее, сначала нежно, потом крепче, и она ответила ему. От ее податливого тела исходила волна жара. Не отрываясь от сладких как мед, пахнущих первоклассным бренди губ, он понес ее к дивану и посадил к себе на колени.
   Микаэла не позволяла даже тени страха проникнуть в ее мысли, она жаждала броситься в это немыслимое пламя. Рейн положил ее на спину и склонился над ней.
   Она сжала руками его лицо, будто он собирался покинуть ее. Никогда, подумал Рейн. Она у него в руках. Желанная пища для голодного дракона. Сколько ночей он просыпался от возбуждения? Сколько раз снова и снова переживал тот поцелуй под дождем?
   Он гладил ее тело, скрытое пеньюаром, изнемогая от желания прикоснуться к нему губами. Микаэла непроизвольно согнула ногу, отчего пеньюар распахнулся, обнажив ее колени; грудь у нее бурно вздымалась. Но Рейн видел ее нерешительность, страх и растерянность. Он не возьмет ничего против ее воли.
   – Что вы со мной делаете? Почему вы…
   – Судьба?
   – Хотелось бы верить…
   Нежно поцеловав девушку, он поставил ее на пол и встал. Микаэла разочарованно заморгала.
   – Независимо от того, что мы чувствовали на этом диване, ты мне не веришь. Поэтому ничего большего не произойдет без официальной церемонии. Я сам продукт такой беспечности и никогда не позволю, чтобы это коснулось моей семьи.
   – Вы не представляете, о чем просите, Рейн.
   – Думаю, представляю.
   – Если вы женитесь на мне, то должны пообещать, что никогда не придете ко мне… в нашу постель… насильно. И не ударите меня.
   Рейн нахмурился, снова почувствовав гнев. Значит, Микаэлу слишком часто обижали?
   – Разве я давал повод думать, что смогу когда-нибудь обидеть тебя?
   – Посмотрите на свои руки. – Она кивнула на его сжатые кулаки. – Что они могут сделать со мной?
   – Обнимать тебя, утешать, защищать. И если ты не захочешь, они никогда к тебе не прикоснутся.
   – Правда?
   – Наш поцелуй доказал, что тебе не так уж ненавистны мои прикосновения.
   – А я и не жаловалась.
   – Если ты хочешь большего, то должна прийти ко мне сама.
   Она жаждала его поцелуев, того желанного забвения, которое приходило с ними, заставляя сходить с ума от страсти. Раньше она даже представить не могла, что поцелуи способны так волновать. Но лечь с ним, принадлежать ему – это совсем другое. Она не будет заставлять его из чувства долга сохранять их брак, ведь они не любят друг друга.
   – Вы разведетесь со мной, когда все закончится? – Микаэла сомневалась, что именно так он и поступит.
   – Я уже сказал, что выбор за тобой, – ответил Рейн и вышел из комнаты.
   Перед рассветом он услышал рыдания и, на ходу натягивая халат, бросился через ванную в комнату Микаэлы. Она лежала, свернувшись калачиком и закрыв голову руками, словно защищалась от удара. Ей снился кошмар.
   Рейн наклонился и положил ей руки на плечи, и она тут же яростно попыталась вырваться, рот приоткрылся в беззвучном крике.
   – Это сон, – прошептал Рейн. – Тебе здесь ничто не угрожает. Ты сильнее видений.
   Она хотела ударить его, но все так же прикрывала голову, боясь оставить ее незащищенной, и повторяла одни и те же слова:
   – Папа, помоги мне. Папа, помоги мне.
   Господи, она всегда была мужественной, а страдания нашли ее там, где она чувствовала себя в безопасности. Рейн начал круговыми движениями гладить ей спину, но прошел почти час, прежде чем она перестала вздрагивать и шептать свои по-детски жалобные мольбы.
   Он сидел рядом, поклявшись охранять ее от всех грядущих бед и надеясь, что придет день, когда Микаэла будет настолько доверять ему, что раскроет свои тайны и позволит ему сразиться с обуревавшими ее демонами. Уж в этом-то у него достаточно опыта.
   Рейн не терял времени зря. Утром он постучал в дверь ее комнаты, поинтересовался, встала ли она, и сразу вошел.
   – Священник ждет, – сообщил он.
   Микаэла не вспоминала о минувшей ночи, и он понял, что она все забыла.
   – Уже?
   «Впрочем, нет смысла откладывать», – подумала она.
   – Нужно было позвать кого-нибудь на помощь, – шепнул Рейн ей на ухо, приводя в порядок неправильно застегнутые крючки на платье.
   По телу у нее пробежали мурашки. Рейн не мог сдержаться, ибо под ее светло-жемчужным платьем не было ни корсета, ни кринолина, и это вывело его из равновесия.
   – Восхитительно! – заявил он, оглядывая ее, и Микаэла вспыхнула.
   Ей так редко говорили комплименты.
   – Я тут размышляла…
   – Ради Бога, не надо.
   – Нет… вчера, после того, как вы неожиданно ушли, я… я хочу сказать, что поняла…
   – О чем ты?
   – Я прошу у вас прощения. Вы не могли убить Кэтрин. Я была несправедлива. Вы не давали повода. Мне очень жаль, что я поверила слухам.
   – Почему ты пришла к такому заключению?
   – Ее убили так же, как и вашу жену. Это сделано нарочно, чтобы заподозрили именно вас.
   Микаэла перевязала ему галстук.
   – Блестящая мысль. Браво!
   – Сегодня утром мы чрезвычайно остроумны, да?
   – Реабилитация в глазах невесты способна привести мужчину в приподнятое настроение.
   Скоро бракосочетание, значит, этой ночью они будут спать в одной постели. Ей стало дурно.
   – Микаэла? – испугался он.
   – Вы не обязаны этого делать, Рейн. Да, я вам очень благодарна, но вы не должны ради меня приносить в жертву свою холостяцкую жизнь. – Рейн видел, что она в ужасе, и сжал ее дрожащие руки. – Я уже, честно говоря, опозорена.
   «Скажи ему», – громко требовал внутренний голос.
   – Нет, мнение света убило мою жену, Микаэла, и я скорее умру, чем позволю этому повториться. – Он взял ее под руку.
   – Вы же не собираетесь драться на дуэли, правда? Я не вынесу.
   – Сомневаешься в моей меткости?
   – Рейн! – шепотом воскликнула она, увидев собравшихся в холле людей, среди которых возвышался пожилой деревенский викарий, прижимавший к себе Библию. – Немедленно объясните, что происходит?
   – Все в городе считают, что тебя похитили.
   – Они недалеки от истины, шейх Абдулла.
   – Нет, действительно похитили. И требуют выкуп.
   – Никто не заплатит за меня ни фартинга. – Ее убежденность сразила Рейна.
   – Я заплачу.
   Микаэла судорожно вздохнула, пытаясь разгадать его намерения, однако Рейн вдруг остановился на лестнице, обнял и поцеловал, и она жадно прильнула к нему, не обращая внимания на людей, их шепот и смешки. Рейн все не отпускал ее, да и она все крепче прижималась губами к его губам.
   Его пронзило отчаянное желание, чтобы их связала не только церемония, чтобы он стал для Микаэлы не только защитником.
   – Выходи за меня замуж, мятежница. Не на день, не на два и не на двадцать. На всю жизнь.
   Микаэла вцепилась в его камзол. Она примет дар, хотя лжет, скрывает свои тайны и не доверяет ему. Она ухватится за тонкую нить, крепко сплетет ее со своими мечтами.
   – Да.
   Спустя десять минут их объявили мужем и женой. Члены команды по очереди целовали ее в щеку и хлопали своего капитана по спине. Лилан Бейнз не переставал ухмыляться, и это, похоже, весьма раздражало новобрачного.
   Он расплатился с викарием и под одобрительный гул своих людей крепко поцеловал жену. Посыльный в форме матроса «Белой императрицы» передал ему сообщение. Рейн прочел, снова поцеловал ее и, отделавшись туманным объяснением, что скоро вернется, ушел.
   Не вернулся он и через несколько часов. Кабаи принес ей роскошный обед, знаком попросив отойти от окна, но Микаэла едва притронулась к еде, испытывая все большее волнение перед грядущей ночью. Когда стемнело, она заставила себя подняться в спальню, чтобы приготовиться к первой брачной ночи, которая уничтожит веру Рейна. Пробили часы, и ее сердце отреагировало на каждый удар.
   Рейн не возвращался.
   Взошло солнце.
   И Микаэла почувствовала, как рвется связывающая их тонкая нить.

Глава 23

   Бригадный генерал взглянул на посыльного, затем развернул записку и бросил на стол рыжий локон, который лежал внутри.
   – Кто вам это дал? – спросил он, прочтя записку.
   – Женщина. Она сказала, что записку ей дал мужчина, а ему еще один. – Матрос вытер рукавом у себя под носом, окинул взглядом комнату, ломящийся от еды стол и морских офицеров, пристально разглядывавших его. – Сдается мне, что она прошла через несколько рук. – Он произнес это с воинственностью человека, которому представилась возможность оскорбить господ.
   Генерал передал записку Уинтерсу. Тот прочел и взглянул на юношу.
   – Она без подписи. Ты знаешь, что там написано?
   – Нет, коммодор.
   – Майор. Ты можешь быть соучастником.
   – Откуда вам это знать, майор? Читать я не умею, письмо запечатано.
   Дентон заметно расслабился. Он подошел к моряку, дал ему монету, после чего вытолкал за дверь и позвал Эрджила. Ответа не последовало. Этого бездельника теперь совсем не дозовешься. Генералу пришлось самому вести посыльного к выходу, иначе тот прихватит с собой по дороге половину домашнего серебра.
   – Похищена. Кто мог ее похитить? – спросил запыхавшийся Дентон.
   Трое мужчин посмотрели на него, затем на Уинтерса.
   – Вы считаете, это сделал я? – Майор был ошеломлен.
   – Вы хотели на ней жениться, – сказал Этвел.
   – Только не после ее продолжительного отсутствия. Ваша племянница скомпрометирована.
   Дентон забормотал, что Господь послал девчонку на землю, чтобы досаждать ему.
   – Значит, ты прекращаешь поиски, старина? – спросил Пратер.
   – Нет. Мы должны найти ее, чтобы узнать, что она слышала.
   – Не будь глупцом. Это… – Пратер кивнул на записку в руках генерала, – доказывает, что ни черта она не слышала, иначе бы пошла к властям или рассказала Уитфилду.
   – Уже ходили слухи, что она похищена, – согласился Рэтгуд, поглаживая бородку.
   Но Дентона беспокоило совсем другое.
   – Сумма умопомрачительная. Кто заплатит такой выкуп?
   – Похоже, они надеются, что это сделаете вы, – невозмутимо ответил Рэтгуд.
   – Тысячу фунтов? Невозможно! У меня нет таких денег.
   – Они есть у Микаэлы. Наверное, вам следует рассказать об этой записке и о том, что вы не можете заплатить, – посоветовал Винтер.
   – Продолжай.
   – Уитфилд и Макбейн больше всего виноваты в том, что произошло.
   Дентон, прищурившись, некоторое время разглядывал майора, затем его взгляд скользнул по Рэтгуду и Пратеру.
   – Граф с радостью предложит деньги.
   – Непросто раздобыть такую огромную сумму, – вставил Пратер, снимая воображаемую пылинку с рукава, чем всегда ужасно раздражал Дентона.
   – Но почему она?
   – Богатство ее матери ни для кого не было тайной, как и то, что отец завещал все ей.
   – Черт побери, Рэт, поведайте мне лучше о том, чего я не знаю.
   – Кто бы он ни был, ему неизвестно, что вы без гроша, – хихикнул Рэтгуд.
   Дентон бросил на него уничтожающий взгляд.
   – Полковник, я жду дельных предложений. Взгляды собравшихся обратились к пятому человеку, который сидел, вытянув перед собой длинные ноги и глядя на огонь.
   – Заплатите выкуп, – сказал он.
   – Я… не могу. У меня нет денег.
   – Может, вам следовало поаккуратнее обращаться с деньгами племянницы? – Генерал рассвирепел, губы почти исчезли в складках мясистого лица, но пятый невозмутимо продолжал: – Вмешивать в это дело Уитфилда опасно. Он станет задавать вопросы, захочет присутствовать при передаче выкупа. Макбейн до отвращения прямолинеен и будет настаивать, чтобы мы сначала попытались ее освободить. Это избавит нас от уплаты выкупа, но если ничего не выйдет, оставьте ее бандитам. Месяца через два мы все очень разбогатеем.
   Улыбнувшись, Дентон сунул записку в карман, опустил грузное тело в кресло, и разговор перешел на другие темы.
   Эрджил Кэмптон посчитал, что услышал достаточно. Он ни на секунду не допускал мысли, что Рейн Монтгомери хочет получить за Микаэлу выкуп, он в несколько раз богаче многих пэров и щедро делился тем, что имеет. Эрджил решил ему помочь. Если Рейн Монтгомери хотел, чтобы все считали Микаэлу заложницей, пусть так и будет. К тому же приезд викария означал одно из двух: либо Микаэла умерла, либо вышла замуж. Но скорее второе, доказательством чему были шум и улыбка священника.
   Эрджил направился к конюшням. Интересно, как бы поступил бригадный генерал, узнав, что племянница вышла замуж за такого опасного человека и теперь находится вне досягаемости негодяя дядюшки, в объятиях человека, который без колебаний убьет его.
   – Ты уже в третий раз смотришь на часы, – сообщил Кристиан.
   – У меня назначены встречи.
   – Лжец. Это женщина.
   – Что заставляет тебя так думать? – спросил Рейн. Ему действительно не терпелось вернуться к молодой жене, состояние которой его сильно тревожило. Он испытал свою волю, проведя минувшую ночь на корабле, хотя использовал это время для составления записки с требованием выкупа и организации цепочки ее доставки, чтобы никто не смог найти концов. Рейн не забывал, что Микаэла не хочет делить с ним супружеское ложе, более того, она просто в ужасе от этого. Значит, самый разумный выход – дать ей одну ночь, чтобы она привыкла к мысли, что она замужем и он ее муж.
   – Я не уверен. Но есть кое-какие признаки, – ответил Чендлер.
   – Да, сэр, вы… расслаблены. – Лорд Хейворд пожал плечами. – Наверное, это самое подходящее слово.
   – Нет, – возразил Шеппард. – Он всегда расслаблен, черт бы его побрал. Я бы назвал это удовлетворенностью.
   Рейн улыбнулся. Наконец-то он стал предметом легкомысленного разговора, обычно его персона вызывала более мрачные ассоциации.
   – Посмотрите, он улыбается!
   Кристиан вытер губы салфеткой и внимательно посмотрел на друга.
   – Ты интересовался Микаэлой Дентон. Так вот, сегодня утром бригадный генерал вроде получил записку, в которой за нее требовали выкуп. Не в этом ли причина твоей улыбки?
   – Выкуп, – повторил Рейн. – О Боже.
   – Ты действительно намерен заплатить за девушку? Историю с выкупом Рейн затеял для того, чтобы отвести подозрения от Микаэлы и возбудить любопытство к личности похитителя. Кроме того, нужно показать, что он сам ею интересуется, ибо в свое время они предстанут как муж и жена. Слухи он уже посеял, и хотя ему претило использовать для их распространения друзей, но выбора у него не было. На карту поставлена жизнь Микаэлы. Сейчас нужно, чтобы двойной агент почувствовал себя в безопасности, перестал считать ее угрозой для себя и дал Николасу возможность обнаружить его. А если убийца священника и предатель – это одно лицо, нужно, чтобы он предпринял новую попытку убить ее или потерял к ней интерес и ослабил бдительность. Убийца Кэтрин тоже в этом замешан.
   – Надеюсь, вы извините меня. – Рейн поднялся, испытывая непреодолимое желание вернуться домой и убедиться, что с Микаэлой все в порядке.
   Он расплатился по счету и покинул клуб. Хейворд обвел компанию взглядом.
   – Никогда не думал, что он может расстроиться из-за девчонки.
   – Я тоже, – нахмурился Чендлер.
   – Он ее хочет, – сказал Шеппард.
   – Даже после этого происшествия, когда от ее репутации ничего не осталось?
   – Его репутация тоже не белоснежна, – заметил Шеппард. – Как вы думаете, кто ее удерживает? Сколько они потребовали за возвращение?
   – Я слышал, тысячу фунтов стерлингов.
   – Думаете, он за нее заплатит? Все переглянулись и кивнули.
   – Если мы сомневались, что у него есть сердце, теперь эти сомнения можно отбросить, – усмехнулся Хейворд.
   Кристиан посмотрел в окно и увидел отъезжающего друга. Рейн и мисс Дентон. Интересно.
   Сержант Таунсенд незаметно кивнул, указывая на человека, сидевшего в дальнем углу таверны в окружении нескольких молодых солдат. Рейн хотел быть вежливым, но ему не терпелось вернуться домой, поэтому он направился прямо к столу и подал знак официанту, чтобы тот принес выпивку для всей компании.
   – Чем могу служить, сэр? – спросил полковник. Рейн успел переодеться и теперь больше походил на сельского жителя, чем на джентльмена.
   – Я Дахрейн, сын Сакари Вазин. – Выражение лица у полковника не изменилось. – Вы были на «Кэмдене», стоявшем у северного побережья Индии лет тридцать назад?
   – Да.
   – Сакари упоминала ваше имя.
   Полковник Бретуэлл жестом отпустил солдат, и через минуту они сидели одни в укромном уголке таверны.
   – Я не знаком с этой женщиной.
   – Разве вы не были приняты во дворце?
   – Да.
   – Она была служанкой старшей принцессы.
   – Ага. – Полковник разгладил пальцем густые усы. Он походил на мудрого старого моржа, который внимательно разглядывал Рейна. – Вспомнил. Она была самая высокая. Почему вы о ней спрашиваете?
   – Есть причина.
   Бретуэлл наклонился вперед, обхватив руками кружку.
   – Я не тот, кого ты ищешь, сынок, – тихо сказал он. – Я уже тридцать пять лет женат и так же крепко люблю свою Салли, как в день свадьбы. Я не прикоснулся ни к одной из этих маленьких индийских девочек. Можно сказать, они не в моем вкусе.
   – Понимаю.
   – Нет, не понимаешь. Женщины магараджи были под защитой короны. Это все равно что попытаться затащить к себе в постель королеву. Ради сохранения мира наказание было бы чрезвычайно суровым. – Бретуэлл провел ребром ладони по горлу.
   – Но большинство избежало наказания, полковник.
   – Знаю. В тот раз я впервые оказался за пределами Англии, мне не нравились жара, насекомые, чужие обычаи, и я с нетерпением ждал возвращения домой. При первом же удобном случае я напрашивался в караул, чтобы остаться на корабле или в казармах. – Рейн смотрел ему в глаза, стараясь определить, не лжет ли он. – Я мало что видел. И я не жду перевода в Марокко.
   Значит, это не секрет, подумал Рейн, и его подозрения, что высокопоставленные офицеры встречаются здесь по другому поводу, рассеялись.
   – Мы оставили там отряд солдат и двух офицеров, вы это знаете?
   Рейн знал, но ему требовалось подтверждение, что он на верном пути.
   – Кто остался?
   Полковник Бретуэлл внимательно смотрел на собеседника, в облике которого ему чудилось нечто знакомое, но его потрепанная одежда сбивала с толку. И все же не бедняк, слишком уж благородно он держался. Подозрение вызывали его глаза, пылающие жаждой мщения. Полковник испытал облегчение, что остался верен жене, в противном случае он не решился бы смотреть в глаза сыну.
   – Кто?
   – Вам это уже известно, правда? – Рейн не ответил, поэтому Бретуэлл продолжил: – Точно не могу вам сказать, поскольку меня отозвали досрочно, а затем перевели в королевскую гвардию. Но человек имеет право знать, кто он.
   Рейн выругался про себя, решив, что нужно быть внимательнее. Он бы с радостью забыл обо всем, но это часть его жизни, он обязан довести это дело до конца и закрыть его.
   Полковник достал карманные часы. Салли ждет его к обеду, подумал он и поднялся, отставив недопитую кружку.
   – Что вы будете делать, когда найдете его? Хватит убийств. Не начинайте все сначала.
   Рейн поднял голову. Лицо у него горело от возмущения.
   – Я всего лишь пытаюсь закончить.
   Когда Монтгомери вскочил на своего черного жеребца, прятавшийся в тени человек тронулся следом, держась подальше от улицы, выбирая переулки и узкие тропинки.
   Рейн взлетел по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, быстро прошел по коридору, остановился у ее двери и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Затем постучал.
   Микаэла разрешила ему войти, но он сделал только шаг, ибо увидел направленный ему в грудь пистолет.

Глава 24

   — Ты сказал, что я могу использовать его против тебя.
   – Дважды проделать дырку в муже – не лучший способ начать супружескую жизнь.
   – Как и без всяких объяснений покинуть меня в день свадьбы.
   – Я же сказал, что вернусь.
   – Два дня назад.
   Рейн шагнул вперед, но Микаэла взвела курок. Руки дрожат, в глазах слезы.
   Рейн понял, что ей это не безразлично, иначе она бы так не расстроилась.
   – Ты сердишься. Я понимаю.
   – Не то слово, Рейн Монтгомери. Я чертовски рассержена! Ты не понимаешь!
   Откуда ему знать, что все эти два дня она вновь и вновь представляла себе момент, когда он выяснит, что она испорчена и нечиста? Или он все узнал и покинул ее? Она совершенно измучилась, даже стала злиться на него, что он заставляет ее ждать и страдать.
   – Объясни, чтобы я мог понять.
   – Нет. Сначала ты скажешь, где был. И с кем. Неужели он слышал ревность в ее голосе?
   – Может, ты его опустишь?
   – Если мне не понравятся твои объяснения, я просто застрелю тебя.
   Рейн сделал еще несколько шагов, пока дуло пистолета не уперлось ему в грудь, и странное, приятное чувство охватило его при виде печали в ее глазах.
   – Ты волновалась.
   – Нет.
   – Ты думала, что я навсегда покинул тебя.
   – Я думала, что кому-то удалось проделать дырку в твоей голове!
   – А теперь это не терпится сделать тебе? – ухмыльнулся он.
   – Да, Рейн. Говори и не искушай меня.
   – Я отослал твоему дяде письмо с требованием выкупа, потом я объехал город, расспрашивая о тебе. Я уже посеял слухи о твоем похищении. Теперь мне надо было проверить, насколько они распространились.
   – Ты хотел вывалять мое имя в грязи?
   – Я хотел, чтобы общество и заговорщики поверили, что я намерен искать тебя и что я к тебе неравнодушен. – У нее был скептический вид. Да, если он хочет завоевать доверие этой женщины, то ему понадобится огромное терпение и полная откровенность. – Когда мы появимся как муж и жена, я не хочу, чтобы люди думали, что у нас с тобой не было никаких отношений.
   – Довольно разумно. – Микаэла вытерла слезы, помолчала и спросила: – И что же ты узнал?
   – Твой дядя не сообщил властям.
   – А ты ожидал другого? – горько усмехнулась она. – Я думала, ты лучше соображаешь.
   – Ты у него единственная родственница.
   – Я единственный источник его дохода, Рейн. Он даже не платит по собственным счетам. Это делаю я.
   – Почему?
   – Он живет не по средствам и пользуется моим кредитом. Без моей подписи на чеках он стал бы нищим.
   – Он мужчина, генерал, далеко не бедняк и способен, черт возьми, содержать себя! – Голос Рейна напоминал хруст ломающихся веток. Он знал, что Микаэла достаточно обеспечена, но не думал, что Дентон пользуется ее наследством. – Почему ты от него не отделаешься?