Страница:
Рев ветра, свирепствовавшего в проливе, становился все слышнее. Вскоре его перекрыли раскаты грома. Стало темнеть, и грозовое небо то и дело прорезали яркие вспышки молний.
— Вода поднялась! — крикнул Амос. -Благодарение богам! Мы сможем миновать рифы! Если ветер продержится, к исходу дня мы будем уже в Горьком море!
— А что если он переменится? — осторожно спросил Арута.
— Об этом лучше даже не помышлять!
Тьма сгустилась. Арута огляделся вокруг и понял, что «Рассветный Бриз» вошел в пролив. Обшивка судна затрещала под напором высоких волн, и палуба вдруг резко взметнулась вверх. Аруте пришлось ухватиться за переборку, чтобы не упасть.
В следующее мгновение «Рассветный Бриз» нырнул в пучину. У принца захватило дух. Он зажмурился и изо всех сил вцепился в переборку, вспоминая всех богов, которым когда-либо молился, и взывая к их милосердию. Но вот корабль вознесся на гребень новой волны. Арута открыл глаза. Повсюду царила мгла. Палубу слабо освещал лишь раскачивавшийся из стороны в сторону штормовой фонарь. Рядом с Арутой у переборки стоял Мартин и тоже вглядывался в окруживший их со всех сторон хаос водяных брызг и снежных хлопьев. Единственным, что казалось устойчивым и твердым в этом мире волн и ветра, стали для обоих узкие, скользкие поручни, за которые Арута и Мартин держались теперь обеими руками.
Противостояние корабля и его команды неистовству стихий длилось уже несколько часов кряду, но шторм все не стихал. Пальцы Аруты свело от усилий, с какими он сжимал поручни. Внезапно корабль накренился на бок и лег на другой курс. Ноги Аруты оторвались от поверхности палубы, и он едва не перелетел через борт. Огромная волна, обрушившаяся на судно, чуть не сбила с ног его и Мартина. Небо вновь прорезала вспышка молнии. Арута взглянул вверх и с ужасом увидел, что руль качался из стороны в сторону. Рулевой перевесился через перила мостика. Изо рта его потоком хлестала кровь. Новая волна еще сильнее качнула корабль, и матрос, раскинув руки, свалился на палубу бездыханным.
Амос, выкрикивая ругательства, бросился к рулю. Арута с трудом разжал пальцы и, держась за веревки, что были протянуты вдоль палубы, побрел к мостику. Он взобрался по узкой лестнице и молча встал рядом с Амосом. Ценой огромных усилий им удалось выровнять руль. Корпус корабля дрогнул.
— Да поворачивайся же ты, дырявая посудина! — крикнул Амос, налегая на руль всем своим немалым весом. Вдвоем с Арутой они заставили «Рассветный Бриз» лечь на прежний курс. Рев шторма усилился, заглушив все остальные звуки. Внезапно корабль снова качнуло так сильно, что Арута выпустил руль и перелетел через перила мостика. Не окажись поблизости Мартина, поддержавшего его, принц неминуемо разбился бы о палубу. Кивнув Длинному Луку, он ухватился за веревку и стал снова пробираться к лестнице. Когда он встал у руля рядом с капитаном, Амос весело усмехнулся и прокричал:
— Я уж было подумал, что вы свалились за борт!
Арута, не сочтя такую возможность сколько-нибудь забавной, молча налег на колесо руля. Когда «Рассветный Бриз», повинуясь им, с протяжным скрипом повернулся влево, Амос вдруг разразился неистовым хохотом.
— Что вас так рассмешило? — с тревогой спросил Арута, наклонившись к самому уху капитана. Мысль о том, что Амос мог сойти с ума от нечеловеческого напряжения, которому подвергался в течение последних дней, привела его в неописуемый ужас.
— Смотрите!
Арута взглянул туда, куда указывал Амос. Впереди них слева по курсу чернели громады каменных утесов.
— Это Большие Южные скалы! — крикнул Амос, все еще продолжая хохотать. — А справа острые рифы! Крепче держите руль, ваше высочество, если хотите когда-нибудь снова почувствовать землю под ногами!
Принц молча повиновался ему. Вдвоем они направили судно в узкий просвет между двумя выступами скал. Требовалась немалая сноровка, чтобы не попасть в их каменные объятия. Корпус корабля дрогнул. Послышался протяжный, жалобный скрип обшивки.
Амос присвистнул и пробасил:
— Я не удивлюсь, если у нашей лохани, когда мы минуем пролив, на месте днища окажется одна большая дыра!
Не выпуская руля, капитан то и дело отдавал приказания матросам, которые тотчас же бросались выполнять их. Напряжение, владевшее Арутой с начала шторма, достигло своего предела. Но теперь к нему примешивались и другие чувства. Опасность, которой они подвергались, пьянила его. Сжимая руль побелевшими от усилий пальцами, он внезапно стал вторить сумасшедшему смеху Амоса.
Принц давно утратил чувство времени. Он не знал, сколько минут, часов или дней продолжалось их единоборство со смертью. Единственное, что заботило его — это правильный курс, на котором им с Амосом надо было любой ценой удержать скрипевший всеми своими швами «Рассветный Бриз». Ветер то и дело швырял ему в лицо пригоршни снега и ледяной воды, одежда его промокла насквозь, но он не чувствовал больше ни холода, ни усталости. Никогда еще он не был так близок к смерти и никогда не ощущал в себе столько жизни, как теперь. Корабль продолжал идти мимо скал и рифов пролива Тьмы. Амос с Арутой то и дело разражались смехом, стоя на мостике и удерживая руль.
Капитан искусно и неутомимо управлял продвижением судна через пролив и действиями его экипажа. Он помнил имена всех до единого матросов, знал их достоинства и недостатки и поручал каждому именно ту работу, которая была ему по силам. По скрипу обшивки он мгновенно определял, нет ли в днище пробоин и каково состояние корпуса. Команда повиновалась ему беспрекословно. Все матросы понимали, что им удастся выйти в спокойные воды Горького моря, только если они доверятся чутью и опыту Траска.
Все кончилось так же внезапно, как и началось. Только что они боролись со встречным течением и, оглушенные ревом ветра, налегали на руль, чтобы обойти острые рифы, и вдруг кругом стало тихо, штормовой ураган сменился легким бризом, а волны, едва не потопившие корабль, — чуть заметной рябью на спокойной глади моря.
Арута с недоумением взглянул на свои ладони, вцепившиеся в руль и не желавшие разжиматься, и потерял сознание. Амос успел подхватить его. Подбежавшие матросы помогли снести принца на палубу. Он очнулся через несколько минут и увидел сидевшего у борта Амоса. У руля капитана сменил Васко.
— Мы все-таки выстояли, — сказал Амос. — Теперь идем по Горькому морю.
— А почему здесь так темно? — слабым голосом спросил Арута.
Амос расхохотался:
— Так ведь скоро ночь! Мы проболтались в проливе Тьмы почти сутки.
Арута слабо улыбнулся, а потом вдруг стал вторить хохоту Амоса. Он все никак не мог остановиться. По щекам его потекли слезы.
Капитан наклонился к нему и веско проговорил:
— Вот теперь вы знаете, что значит смеяться над смертью! Вы никогда больше не будете прежним, Арута!
Принц отер слезы со щек.
— Там на мостике мне сперва показалось, что вы спятили, Амос!
Капитан взял из рук подошедшего матроса мех с вином и, сделав изрядный глоток, протянул его Аруте.
— Да ведь так оно и было. Когда понимаешь, чего стоит жизнь и что означает смерть, и хохочешь над этим и не можешь остановиться — это и есть безумие. Но оно быстро проходит, — усмехнулся он и подмигнул принцу.
Корабль, плавно покачиваясь, скользил по волнам. Рядом с капитаном и Арутой остановились несколько матросов. Среди них был и тот, кого Амос несколько дней тому назад швырнул за борт. Под вопросительным взглядом Амоса он потупился и пробормотал:
— Я пришел вам сказать… В общем, виноват, капитан! Я тогда это… погорячился. Тринадцать лет плаваю по морям и голову бы прозакладывал, что никому не удастся провести корабль через этот пролив в осеннюю пору! Ваша взяла, Амос Траск! Теперь ведите нас хоть через ворота ада, мы не против. Правда, ребята?
Остальные закивали головами и дружно крикнули:
— Да здравствует наш капитан! Ура Амосу Траску!
Амос поднялся на ноги, ухватившись за переборку, и строго взгля— нул на матросов. Голоса их мгновенно стихли.
— Ночная вахта, наверх! — отрывисто скомандовал он. — Курс на Крондор!
Ранним утром, пошатываясь от слабости, Арута вышел на палубу. Небо было затянуто облаками. Дул слабый попутный ветер. Все ужасы минувших нескольких дней остались позади. «Рассветный Бриз» рассекал волны Горького моря.
— Вижу парус! — послышался сверху крик впередсмотрящего .
— Где? — спросил Амос.
— В двух румбах позади левого борта!
Амос вгляделся вдаль. Вскоре у горизонта появились три едва различимых паруса.
— Что это за суда? — спросил он впередсмотрящего.
— Галеры, капитан!
— Точно. Квегские. Далековато они забрались от своих берегов. — Он приказал матросам поднять все паруса. — При попутном ветре мы без труда уйдем от них, от этих толстобрюхих лоханей под парусами, вздумай они пуститься за нами вдогонку. А на веслах им и подавно да нами не угнаться! — И он презрительно сплюнул.
Военные галеры, шедшие наперерез «Рассветному Бризу», теперь были отчетливо видны на фоне пасмурного неба. Амос был прав: при всем старании капитанов, при всех усилиях гребцов этим судам с тяжелой осадкой не удалось нагнать легкое, подвижное крайдийское судно.
— У них на мачтах королевские штандарты Квега! — вслух удивился Арута. — Что им могло понадобиться так далеко на юге?
— Одни боги это ведают! — развел руками Амос. — Но я не советовал бы вам возвращаться, чтобы задать им этот вопрос. — Он расхохотался над собственной остротой. -Ведь Квег считает Горькое море чуть ли не своей собственностью!
Вскоре Арута, все еще не вполне оправившийся после потрясения последних дней, вернулся к себе в каюту. Остаток дня прошел без сколько-нибудь заметных событий.
Принц снова появился на палубе лишь поздним вечером. Прояснившееся небо было усеяно звездами. У борта, глядя ввысь, стоял Мартин. Арута тоже взглянул на яркие звезды. Здесь, над морем, они почему-то казались совсем иными, чем когда он разглядывал их, стоя на замковой башне.
— Звезды считаете, а? — спросил подошедший к ним Амос.
Принц и охотник молча кивнули. Капитан был явно расположен к доверительной беседе.
— Да-а-а, — протянул он, — скажу я вам, джентльмены, ничто на свете не может сравниться с морем. Те, кто не побывал в дальних плаваниях, никогда меня не поймут. Море может быть свирепым и безжалостным, ласковым и равнодушным, оно всегда непредсказуемо… И все же… В такие ночи, как эта, я благодарю богов за то, что они судили мне сделаться моряком!
— Да еще и философом в придачу! — добродушно усмехнулся Арута.
— А как же вы думали! — кивнул капитан. — Под дубленой шкурой любого из моряков скрывается философ каких поискать! Глядя на эти бескрайние просторы, начинаешь понимать, как велик мир и как слаб и беспомощен человек перед лицом богов, судеб, природы. Эта мысль звучит и в старинной молитве всех мореходов: «Ишал, твой океан огромен, а челн мой утл и мал. Будь милостив ко мне»!
— То же самое порой испытывал и я, — негромко, словно обращаясь к самому себе, проговорил Мартин, — когда смотрел снизу вверх на исполинские деревья в Эльвандаре, возраст которых — несколько тысяч лет.
Арута потянулся и протяжно зевнул.
— Уже совсем поздно. С вашего позволения, я пожелаю вам обоим спокойной ночи и отправлюсь спать. — Направившись к своей каюте, он внезапно остановился и добавил: — Я не вполне разделяю ваши взгляды… Но я рад, что тяготы этого путешествия мне пришлось делить с вами обоими.
После его ухода капитан и Длинный Лук немного помолчали, по-прежнему разглядывая звезды. Но вот Мартин поймал на себе быстрый, цепкий, изучающий взгляд Амоса и вопросительно поднял брови.
— Ты хотел о чем-то спросить меня, Амос?
— Мне давно не дает покоя одно соображение, мастер Длинный Лук. Я знаком с тобой уже семь лет. Срок достаточно долгий, чтобы узнать человека, не так ли? А между тем я чувствую, что толком тебя не знает ни одна живая душа в Крайди.
Мартин слегка прищурился и с деланным безразличием ответил:
— Жители Крайди и его окрестностей знают обо мне решительно все. Я — главный егерь герцогства. И не более того.
— Нет, мастер егерь, гораздо более! — насупился Амос. — Уж меня-то ты мог бы не держать за олуха! Я несколько лет прислушивался ко всяким сплетням и недомолвкам на твой счет да присматривался к тебе. Мне удалось-таки решить эту головоломку. Это случилось после того, как я однажды увидел тебя наедине с принцессой Каролиной.
Мартин принужденно рассмеялся:
— Уж не думаешь ли ты, что я, как герой детских сказок, влюблен в принцессу?
— Нет, ты в нее не влюблен, — спокойно ответил Амос. -Ты просто любишь ее, как и подобает брату любить сестру.
Длинный Лук до половины вынул из ножен кинжал. Амос сжал его запястье своими крепкими пальцами.
— Умерь гнев, мастер Мартин. Не заставляй меня охлаждать его морской водой!
Мартин нехотя подчинился. Сила в этом противостоянии была отнюдь не на его стороне.
— Вот так-то лучше, — проворчал Амос, разжимая пальцы.
— Как тебе удалось узнать об этом? Я был уверен, что в тайну моего рождения посвящены только сам герцог и ближайшие из его советников.
Амос пожал плечами.
— Это было нетрудно. — В голосе его прозвучала нотка самодовольства. — Надо только не быть дураком и держать глаза и уши открытыми. Ведь ты очень похож на герцога. Если бы ты еще и бороду отпустил, весь Крайди догадался бы, кто твой отец. Да и Арута все больше становится похож лицом на его сиятельство, а значит, и на тебя, и все меньше — на покойную леди Кэтрин. Когда вы стояли у борта и разом обернулись ко мне нынче вечером, я с трудом различил, где ты, а где он. Взять к тому же то особое положение, в которое изволил поставить тебя лорд Боуррик. Ведь он личным указом назначил тебя главным охотником герцогства, и мастера до сих пор не могут простить ему этого.
Мартин сдвинул брови и хмуро проговорил:
— Ты ответишь мне жизнью, если проговоришься кому-нибудь о моей тайне!
— Не советовал бы тебе угрожать мне на борту моего корабля!
— вспылил Траск.
— Это вопрос чести!
Амос вытаращил глаза от удивления.
— Ну, знаешь ли! Герцог Боуррик не первый из вельмож, кто прижил сына на стороне. И не последний. Многие даже открыто признают своих внебрачных детей. И вовсе не в ущерб своей чести!
Длинный Лук резко повернулся к капитану. Взгляд его был исполнен печали и страдания.
— Речь не о его чести, Траск, — вполголоса проговорил он. — А о моей. Признай он меня, тогда все было бы подругому. Он ведь даже не подозревает, что мать перед смертью поведала мне обо всем. В тайну посвящены только отец Тулли и, полагаю, мастер Кулган.
Амос провел ладонью по бороде и с сочувствием взглянул на охотника.
— Я тебя понял, Мартин. От меня никто и слова не услышит, клянусь! Но сдается мне, лучше бы ты открылся Аруте!
— Это уж мне решать, — хмуро ответил Длинный Лук.
— Конечно! — с готовностью подхватил Амос, — Но знаешь, что я тебе скажу перед тем, как вернуться в свою каюту? Ты зря так отгораживаешься от людей, Мартин! Если один человек виноват перед тобой, это еще не значит, что надо ненавидеть и презирать всех остальных!
Пожелав Длинному Луку спокойной ночи, капитан ушел к себе. Мартин же до самого рассвета простоял на палубе, глядя в звездное небо.
— 3емля! — крикнул впередсмотрящий. — Прямо по курсу земля!
Арута, Амос и Мартин, стоявшие на мостике, стали всматриваться в мглистую даль. Вскоре они разглядели впереди корабли, стоявшие в гавани, и портовые постройки Крондора. За ними едва угадывались очертания высоких городских башен.
Лицо Амоса расплылось в улыбке.
— Ну, что скажете, ваше высочество? Мне думается, вам крепко повезло! Добраться из Крайди в Крондор на исходе осени — это не каждому дано! Но не пора ли нам, чтоб вас встретили чин по чину, поднять на мачте герцогский штандарт? С вашего позволения…
— Погоди! — остановил его Арута. — Ты видишь этот корабль у входа в бухту?
Капитан стал придирчиво разглядывать судно, на которое указал Арута.
— Что ж, посудина ничего себе! Трехмачтовик, мощный, но при этом достаточно быстроходный. Если принц Эрланд нынче оснащает такие корабли, то меня больше не удивляет встреча с квегскими галерами. Понятно, им надо обезопасить себя, ведь встретившись с такой красоткой, как эта…
— Посмотри же, что за флаг поднят на ее мачте! — перебил капитана Арута. Они подошли почти вплотную к огромному судну. На борту его красовалась надпись: «Королевский Грифон».
— Это боевой корабль Королевского флота, — озадаченно проговорил Амос. — Тут не может быть никаких сомнений. А вот флаг… — Он вытаращил глаза, рассматривая незнакомый аспидно-черный штандарт с раскинувшим крылья золотым орлом посередине, и в недоумении обернулся к принцу. — Ваше высочество, я побился бы об заклад, что знаю все флаги нашего Горького моря, а также и нескольких других. Но такого мне видеть не доводилось!
— Такое же точно знамя поднято и над городом, Арута! — сказал Мартин, кивнув в сторону порта.
Арута сложил руки на груди и вполголоса проговорил:
— Чтобы избежать большой опасности, всем нам придется выдавать себя здесь за наталезских купцов.
— Да чье же это знамя? — шепотом спросил Амос.
— Оно принадлежит второму по старшинству дому Королевства, Судя по всему, в Крондоре водворился мой кузен Гай де Бас-Тайра.
— Вода поднялась! — крикнул Амос. -Благодарение богам! Мы сможем миновать рифы! Если ветер продержится, к исходу дня мы будем уже в Горьком море!
— А что если он переменится? — осторожно спросил Арута.
— Об этом лучше даже не помышлять!
Тьма сгустилась. Арута огляделся вокруг и понял, что «Рассветный Бриз» вошел в пролив. Обшивка судна затрещала под напором высоких волн, и палуба вдруг резко взметнулась вверх. Аруте пришлось ухватиться за переборку, чтобы не упасть.
В следующее мгновение «Рассветный Бриз» нырнул в пучину. У принца захватило дух. Он зажмурился и изо всех сил вцепился в переборку, вспоминая всех богов, которым когда-либо молился, и взывая к их милосердию. Но вот корабль вознесся на гребень новой волны. Арута открыл глаза. Повсюду царила мгла. Палубу слабо освещал лишь раскачивавшийся из стороны в сторону штормовой фонарь. Рядом с Арутой у переборки стоял Мартин и тоже вглядывался в окруживший их со всех сторон хаос водяных брызг и снежных хлопьев. Единственным, что казалось устойчивым и твердым в этом мире волн и ветра, стали для обоих узкие, скользкие поручни, за которые Арута и Мартин держались теперь обеими руками.
Противостояние корабля и его команды неистовству стихий длилось уже несколько часов кряду, но шторм все не стихал. Пальцы Аруты свело от усилий, с какими он сжимал поручни. Внезапно корабль накренился на бок и лег на другой курс. Ноги Аруты оторвались от поверхности палубы, и он едва не перелетел через борт. Огромная волна, обрушившаяся на судно, чуть не сбила с ног его и Мартина. Небо вновь прорезала вспышка молнии. Арута взглянул вверх и с ужасом увидел, что руль качался из стороны в сторону. Рулевой перевесился через перила мостика. Изо рта его потоком хлестала кровь. Новая волна еще сильнее качнула корабль, и матрос, раскинув руки, свалился на палубу бездыханным.
Амос, выкрикивая ругательства, бросился к рулю. Арута с трудом разжал пальцы и, держась за веревки, что были протянуты вдоль палубы, побрел к мостику. Он взобрался по узкой лестнице и молча встал рядом с Амосом. Ценой огромных усилий им удалось выровнять руль. Корпус корабля дрогнул.
— Да поворачивайся же ты, дырявая посудина! — крикнул Амос, налегая на руль всем своим немалым весом. Вдвоем с Арутой они заставили «Рассветный Бриз» лечь на прежний курс. Рев шторма усилился, заглушив все остальные звуки. Внезапно корабль снова качнуло так сильно, что Арута выпустил руль и перелетел через перила мостика. Не окажись поблизости Мартина, поддержавшего его, принц неминуемо разбился бы о палубу. Кивнув Длинному Луку, он ухватился за веревку и стал снова пробираться к лестнице. Когда он встал у руля рядом с капитаном, Амос весело усмехнулся и прокричал:
— Я уж было подумал, что вы свалились за борт!
Арута, не сочтя такую возможность сколько-нибудь забавной, молча налег на колесо руля. Когда «Рассветный Бриз», повинуясь им, с протяжным скрипом повернулся влево, Амос вдруг разразился неистовым хохотом.
— Что вас так рассмешило? — с тревогой спросил Арута, наклонившись к самому уху капитана. Мысль о том, что Амос мог сойти с ума от нечеловеческого напряжения, которому подвергался в течение последних дней, привела его в неописуемый ужас.
— Смотрите!
Арута взглянул туда, куда указывал Амос. Впереди них слева по курсу чернели громады каменных утесов.
— Это Большие Южные скалы! — крикнул Амос, все еще продолжая хохотать. — А справа острые рифы! Крепче держите руль, ваше высочество, если хотите когда-нибудь снова почувствовать землю под ногами!
Принц молча повиновался ему. Вдвоем они направили судно в узкий просвет между двумя выступами скал. Требовалась немалая сноровка, чтобы не попасть в их каменные объятия. Корпус корабля дрогнул. Послышался протяжный, жалобный скрип обшивки.
Амос присвистнул и пробасил:
— Я не удивлюсь, если у нашей лохани, когда мы минуем пролив, на месте днища окажется одна большая дыра!
Не выпуская руля, капитан то и дело отдавал приказания матросам, которые тотчас же бросались выполнять их. Напряжение, владевшее Арутой с начала шторма, достигло своего предела. Но теперь к нему примешивались и другие чувства. Опасность, которой они подвергались, пьянила его. Сжимая руль побелевшими от усилий пальцами, он внезапно стал вторить сумасшедшему смеху Амоса.
Принц давно утратил чувство времени. Он не знал, сколько минут, часов или дней продолжалось их единоборство со смертью. Единственное, что заботило его — это правильный курс, на котором им с Амосом надо было любой ценой удержать скрипевший всеми своими швами «Рассветный Бриз». Ветер то и дело швырял ему в лицо пригоршни снега и ледяной воды, одежда его промокла насквозь, но он не чувствовал больше ни холода, ни усталости. Никогда еще он не был так близок к смерти и никогда не ощущал в себе столько жизни, как теперь. Корабль продолжал идти мимо скал и рифов пролива Тьмы. Амос с Арутой то и дело разражались смехом, стоя на мостике и удерживая руль.
Капитан искусно и неутомимо управлял продвижением судна через пролив и действиями его экипажа. Он помнил имена всех до единого матросов, знал их достоинства и недостатки и поручал каждому именно ту работу, которая была ему по силам. По скрипу обшивки он мгновенно определял, нет ли в днище пробоин и каково состояние корпуса. Команда повиновалась ему беспрекословно. Все матросы понимали, что им удастся выйти в спокойные воды Горького моря, только если они доверятся чутью и опыту Траска.
Все кончилось так же внезапно, как и началось. Только что они боролись со встречным течением и, оглушенные ревом ветра, налегали на руль, чтобы обойти острые рифы, и вдруг кругом стало тихо, штормовой ураган сменился легким бризом, а волны, едва не потопившие корабль, — чуть заметной рябью на спокойной глади моря.
Арута с недоумением взглянул на свои ладони, вцепившиеся в руль и не желавшие разжиматься, и потерял сознание. Амос успел подхватить его. Подбежавшие матросы помогли снести принца на палубу. Он очнулся через несколько минут и увидел сидевшего у борта Амоса. У руля капитана сменил Васко.
— Мы все-таки выстояли, — сказал Амос. — Теперь идем по Горькому морю.
— А почему здесь так темно? — слабым голосом спросил Арута.
Амос расхохотался:
— Так ведь скоро ночь! Мы проболтались в проливе Тьмы почти сутки.
Арута слабо улыбнулся, а потом вдруг стал вторить хохоту Амоса. Он все никак не мог остановиться. По щекам его потекли слезы.
Капитан наклонился к нему и веско проговорил:
— Вот теперь вы знаете, что значит смеяться над смертью! Вы никогда больше не будете прежним, Арута!
Принц отер слезы со щек.
— Там на мостике мне сперва показалось, что вы спятили, Амос!
Капитан взял из рук подошедшего матроса мех с вином и, сделав изрядный глоток, протянул его Аруте.
— Да ведь так оно и было. Когда понимаешь, чего стоит жизнь и что означает смерть, и хохочешь над этим и не можешь остановиться — это и есть безумие. Но оно быстро проходит, — усмехнулся он и подмигнул принцу.
Корабль, плавно покачиваясь, скользил по волнам. Рядом с капитаном и Арутой остановились несколько матросов. Среди них был и тот, кого Амос несколько дней тому назад швырнул за борт. Под вопросительным взглядом Амоса он потупился и пробормотал:
— Я пришел вам сказать… В общем, виноват, капитан! Я тогда это… погорячился. Тринадцать лет плаваю по морям и голову бы прозакладывал, что никому не удастся провести корабль через этот пролив в осеннюю пору! Ваша взяла, Амос Траск! Теперь ведите нас хоть через ворота ада, мы не против. Правда, ребята?
Остальные закивали головами и дружно крикнули:
— Да здравствует наш капитан! Ура Амосу Траску!
Амос поднялся на ноги, ухватившись за переборку, и строго взгля— нул на матросов. Голоса их мгновенно стихли.
— Ночная вахта, наверх! — отрывисто скомандовал он. — Курс на Крондор!
Ранним утром, пошатываясь от слабости, Арута вышел на палубу. Небо было затянуто облаками. Дул слабый попутный ветер. Все ужасы минувших нескольких дней остались позади. «Рассветный Бриз» рассекал волны Горького моря.
— Вижу парус! — послышался сверху крик впередсмотрящего .
— Где? — спросил Амос.
— В двух румбах позади левого борта!
Амос вгляделся вдаль. Вскоре у горизонта появились три едва различимых паруса.
— Что это за суда? — спросил он впередсмотрящего.
— Галеры, капитан!
— Точно. Квегские. Далековато они забрались от своих берегов. — Он приказал матросам поднять все паруса. — При попутном ветре мы без труда уйдем от них, от этих толстобрюхих лоханей под парусами, вздумай они пуститься за нами вдогонку. А на веслах им и подавно да нами не угнаться! — И он презрительно сплюнул.
Военные галеры, шедшие наперерез «Рассветному Бризу», теперь были отчетливо видны на фоне пасмурного неба. Амос был прав: при всем старании капитанов, при всех усилиях гребцов этим судам с тяжелой осадкой не удалось нагнать легкое, подвижное крайдийское судно.
— У них на мачтах королевские штандарты Квега! — вслух удивился Арута. — Что им могло понадобиться так далеко на юге?
— Одни боги это ведают! — развел руками Амос. — Но я не советовал бы вам возвращаться, чтобы задать им этот вопрос. — Он расхохотался над собственной остротой. -Ведь Квег считает Горькое море чуть ли не своей собственностью!
Вскоре Арута, все еще не вполне оправившийся после потрясения последних дней, вернулся к себе в каюту. Остаток дня прошел без сколько-нибудь заметных событий.
Принц снова появился на палубе лишь поздним вечером. Прояснившееся небо было усеяно звездами. У борта, глядя ввысь, стоял Мартин. Арута тоже взглянул на яркие звезды. Здесь, над морем, они почему-то казались совсем иными, чем когда он разглядывал их, стоя на замковой башне.
— Звезды считаете, а? — спросил подошедший к ним Амос.
Принц и охотник молча кивнули. Капитан был явно расположен к доверительной беседе.
— Да-а-а, — протянул он, — скажу я вам, джентльмены, ничто на свете не может сравниться с морем. Те, кто не побывал в дальних плаваниях, никогда меня не поймут. Море может быть свирепым и безжалостным, ласковым и равнодушным, оно всегда непредсказуемо… И все же… В такие ночи, как эта, я благодарю богов за то, что они судили мне сделаться моряком!
— Да еще и философом в придачу! — добродушно усмехнулся Арута.
— А как же вы думали! — кивнул капитан. — Под дубленой шкурой любого из моряков скрывается философ каких поискать! Глядя на эти бескрайние просторы, начинаешь понимать, как велик мир и как слаб и беспомощен человек перед лицом богов, судеб, природы. Эта мысль звучит и в старинной молитве всех мореходов: «Ишал, твой океан огромен, а челн мой утл и мал. Будь милостив ко мне»!
— То же самое порой испытывал и я, — негромко, словно обращаясь к самому себе, проговорил Мартин, — когда смотрел снизу вверх на исполинские деревья в Эльвандаре, возраст которых — несколько тысяч лет.
Арута потянулся и протяжно зевнул.
— Уже совсем поздно. С вашего позволения, я пожелаю вам обоим спокойной ночи и отправлюсь спать. — Направившись к своей каюте, он внезапно остановился и добавил: — Я не вполне разделяю ваши взгляды… Но я рад, что тяготы этого путешествия мне пришлось делить с вами обоими.
После его ухода капитан и Длинный Лук немного помолчали, по-прежнему разглядывая звезды. Но вот Мартин поймал на себе быстрый, цепкий, изучающий взгляд Амоса и вопросительно поднял брови.
— Ты хотел о чем-то спросить меня, Амос?
— Мне давно не дает покоя одно соображение, мастер Длинный Лук. Я знаком с тобой уже семь лет. Срок достаточно долгий, чтобы узнать человека, не так ли? А между тем я чувствую, что толком тебя не знает ни одна живая душа в Крайди.
Мартин слегка прищурился и с деланным безразличием ответил:
— Жители Крайди и его окрестностей знают обо мне решительно все. Я — главный егерь герцогства. И не более того.
— Нет, мастер егерь, гораздо более! — насупился Амос. — Уж меня-то ты мог бы не держать за олуха! Я несколько лет прислушивался ко всяким сплетням и недомолвкам на твой счет да присматривался к тебе. Мне удалось-таки решить эту головоломку. Это случилось после того, как я однажды увидел тебя наедине с принцессой Каролиной.
Мартин принужденно рассмеялся:
— Уж не думаешь ли ты, что я, как герой детских сказок, влюблен в принцессу?
— Нет, ты в нее не влюблен, — спокойно ответил Амос. -Ты просто любишь ее, как и подобает брату любить сестру.
Длинный Лук до половины вынул из ножен кинжал. Амос сжал его запястье своими крепкими пальцами.
— Умерь гнев, мастер Мартин. Не заставляй меня охлаждать его морской водой!
Мартин нехотя подчинился. Сила в этом противостоянии была отнюдь не на его стороне.
— Вот так-то лучше, — проворчал Амос, разжимая пальцы.
— Как тебе удалось узнать об этом? Я был уверен, что в тайну моего рождения посвящены только сам герцог и ближайшие из его советников.
Амос пожал плечами.
— Это было нетрудно. — В голосе его прозвучала нотка самодовольства. — Надо только не быть дураком и держать глаза и уши открытыми. Ведь ты очень похож на герцога. Если бы ты еще и бороду отпустил, весь Крайди догадался бы, кто твой отец. Да и Арута все больше становится похож лицом на его сиятельство, а значит, и на тебя, и все меньше — на покойную леди Кэтрин. Когда вы стояли у борта и разом обернулись ко мне нынче вечером, я с трудом различил, где ты, а где он. Взять к тому же то особое положение, в которое изволил поставить тебя лорд Боуррик. Ведь он личным указом назначил тебя главным охотником герцогства, и мастера до сих пор не могут простить ему этого.
Мартин сдвинул брови и хмуро проговорил:
— Ты ответишь мне жизнью, если проговоришься кому-нибудь о моей тайне!
— Не советовал бы тебе угрожать мне на борту моего корабля!
— вспылил Траск.
— Это вопрос чести!
Амос вытаращил глаза от удивления.
— Ну, знаешь ли! Герцог Боуррик не первый из вельмож, кто прижил сына на стороне. И не последний. Многие даже открыто признают своих внебрачных детей. И вовсе не в ущерб своей чести!
Длинный Лук резко повернулся к капитану. Взгляд его был исполнен печали и страдания.
— Речь не о его чести, Траск, — вполголоса проговорил он. — А о моей. Признай он меня, тогда все было бы подругому. Он ведь даже не подозревает, что мать перед смертью поведала мне обо всем. В тайну посвящены только отец Тулли и, полагаю, мастер Кулган.
Амос провел ладонью по бороде и с сочувствием взглянул на охотника.
— Я тебя понял, Мартин. От меня никто и слова не услышит, клянусь! Но сдается мне, лучше бы ты открылся Аруте!
— Это уж мне решать, — хмуро ответил Длинный Лук.
— Конечно! — с готовностью подхватил Амос, — Но знаешь, что я тебе скажу перед тем, как вернуться в свою каюту? Ты зря так отгораживаешься от людей, Мартин! Если один человек виноват перед тобой, это еще не значит, что надо ненавидеть и презирать всех остальных!
Пожелав Длинному Луку спокойной ночи, капитан ушел к себе. Мартин же до самого рассвета простоял на палубе, глядя в звездное небо.
— 3емля! — крикнул впередсмотрящий. — Прямо по курсу земля!
Арута, Амос и Мартин, стоявшие на мостике, стали всматриваться в мглистую даль. Вскоре они разглядели впереди корабли, стоявшие в гавани, и портовые постройки Крондора. За ними едва угадывались очертания высоких городских башен.
Лицо Амоса расплылось в улыбке.
— Ну, что скажете, ваше высочество? Мне думается, вам крепко повезло! Добраться из Крайди в Крондор на исходе осени — это не каждому дано! Но не пора ли нам, чтоб вас встретили чин по чину, поднять на мачте герцогский штандарт? С вашего позволения…
— Погоди! — остановил его Арута. — Ты видишь этот корабль у входа в бухту?
Капитан стал придирчиво разглядывать судно, на которое указал Арута.
— Что ж, посудина ничего себе! Трехмачтовик, мощный, но при этом достаточно быстроходный. Если принц Эрланд нынче оснащает такие корабли, то меня больше не удивляет встреча с квегскими галерами. Понятно, им надо обезопасить себя, ведь встретившись с такой красоткой, как эта…
— Посмотри же, что за флаг поднят на ее мачте! — перебил капитана Арута. Они подошли почти вплотную к огромному судну. На борту его красовалась надпись: «Королевский Грифон».
— Это боевой корабль Королевского флота, — озадаченно проговорил Амос. — Тут не может быть никаких сомнений. А вот флаг… — Он вытаращил глаза, рассматривая незнакомый аспидно-черный штандарт с раскинувшим крылья золотым орлом посередине, и в недоумении обернулся к принцу. — Ваше высочество, я побился бы об заклад, что знаю все флаги нашего Горького моря, а также и нескольких других. Но такого мне видеть не доводилось!
— Такое же точно знамя поднято и над городом, Арута! — сказал Мартин, кивнув в сторону порта.
Арута сложил руки на груди и вполголоса проговорил:
— Чтобы избежать большой опасности, всем нам придется выдавать себя здесь за наталезских купцов.
— Да чье же это знамя? — шепотом спросил Амос.
— Оно принадлежит второму по старшинству дому Королевства, Судя по всему, в Крондоре водворился мой кузен Гай де Бас-Тайра.
Глава 6. КРОНДОР
В просторном зале трактира было шумно и многолюдно. Амос провел Мартина и Аруту к одному из освободившихся столиков у очага. Никто из посетителей не обратил на них внимания.
Арута сжал лицо ладонями и мрачно сдвинул брови. Едва сойдя с корабля, он убедился, что на помощь Эрланда рассчитывать нельзя: на всех городских башнях реяли знамена Гая де Бас-Тайры, воины его, облаченные в черные с золотом доспехи, сопровождали все отряды городской стражи, которые путникам довелось встретить на пути из гавани в трактир.
Заспанная служанка подала им заказанный эль. Отхлебнув из своей кружки, Амос негромко проговорил:
— Нам теперь надо тщательно продумывать каждый свой шаг.
Арута, наклонившись к его уху, спросил:
— Когда мы сможем отплыть домой?
— Самое раннее — через три недели. «Рассветный Бриз» нуждается в серьезной починке.
— Это слишком долго. Проще купить новый корабль.
Амос удивленно вскинул брови.
— У вас хватит на это денег?
— Я взял с собой немалую сумму. Ведь для переброски в Крайди войск Эрланда пришлось бы нанять несколько судов.
— Ну что ж… — Амос задумчиво провел ладонью по всклокоченной бороде. — Дайте мне на это недельный срок. Надо присмотреться к кораблям в порту, потолковать с их владельцами. Если я куплю первую попавшуюся лохань, это может вызвать подозрения у шпионов вашего кузена, которые наверняка снуют повсюду.
— Ты намерен снова идти через пролив Тьмы? — с ужасом спросил Мартин. — В своем ли ты уме, Амос?
— Не обязательно так уж сразу совать голову в петлю, — усмехнулся Амос. — Мы могли бы зайти в Сарт и перезимовать там, а по весне вернуться домой. Главное — убраться из Крондора.
— Нет, это нам не подходит, — возразил Арута. — Там наверняка полно людей Гая, и всякий из приезжих в таком маленьком городишке оказывается на виду. На нас тотчас же обратят внимание. Здесь легче затеряться в толпе. — Он выразительно окинул взглядом шумный зал.
Амос покачал головой и, плутовато усмехнувшись, прошептал:
— Побьюсь об заклад, что вы просто решили разузнать как следует, что творится в Крондоре, и выполнить, если возможно, свою миссию. Я не ошибся?
Арута настороженно оглянулся по сторонам.
— Здесь слишком многолюдно для подобных разговоров.
Амос вышел из-за стола и переговорил с хозяином. Тот кивнул лысой головой, и капитан вышел из зала, кивком пригласив Аруту и Мартина следовать за собой.
Они поднялись наверх по деревянной лестнице и прошли вдоль тускло освещенного коридора. Толкнув самую последнюю дверь, Амос, а за ним и Мартин с принцем прошли в небольшую, убого обставленную комнату. На полу валялось несколько соломенных тюфяков. Неказистый сундук должен был заменять приезжим гардероб. На нем стояла миска с ворванью, в которой плавал маленький фитиль. Мартин достал огниво и кремень, высек искру и зажег этот чадивший, источавший зловоние светильник.
Арута поморщился и, усевшись на одии из тюфяков, пробормотал:
— Среди трактиров Крондора ты наверняка отыскал для нас самый грязный и неказистый, друг Амос!
— «Приют Моряка» — это, конечно, не королевский дворец, — отозвался капитан, плюхнувшись на соседний тюфяк. — Но для наших с вами целей лучшего желать не приходится. Здесь всегда много народу, а значит, больше шансов для вас сохранить инкогнито.
— Мне надо назваться другим именем.
— Непременно. Я сперва было подумал, что вам с Мартином надо выдать себя за моряков, но ведь вы оба понятия не имеете об этом ремесле. — Арута и Мартин дружно закивали. — Придется вам, принц, разыгрывать из себя сына какого-нибудь барона с западного берега, путешествующего для своего удовольствия.
— Эта роль мне, пожалуй, будет по плечу, — улыбнулся Арута.
— И имя вам надо сменить. Назовитесь хоть Артуром, к примеру.
— Не возражаю.
— А что ты предложишь мне? — подал голос Мартин, все это время с интересом прислушивавшийся к их разговору.
— А ты будешь представляться всем охотником из Наталя.
— Идет. Я хорошо говорю по-наталезски. А в сером плаще сойду и за следопыта, скажем, одного из подручных старины Гримсворта. О нем, поди, и здесь слыхали.
Арута вздохнул и покачал головой.
— Здесь о войне знают только понаслышке, Мартин. Они наверняка с трудом верят, что цурани и в самом деле уже девять лет держат в напряжении приграничные области страны, что где-то на рубежах Королевства люди страдают и гибнут от рук врага. Где уж им знать о Гримсворте и остальных связных!
Все трое смолкли, погрузившись в воспоминания. Картины боев встали перед их глазами. Они снова переживали трагические эпизоды сражений, которые им не суждено было забыть до конца дней.
Тишину нарушил принц. Он провел рукой по лицу, словно отгоняя непрошеные видения, и твердо произнес:
— Ты был прав, старина Амос. Я не уеду из Крондора, пока не выясню, что затевает мой кузен Гай и как это может повлиять на ведение и исход войны.
— Даже если я купил бы вам корабль к исходу завтрашнего дня, — сказал Амос, — вы все равно успели бы многое услышать и узнать, а об остальном догадаться. Пройдитесь завтра по улицам, по рыночной площади, порасспросите зевак, и они вам выложат без утайки все городские новости и сплетни. Но будьте осторожны, принц! Не забывайте прикидываться этаким восторженным провинциалом, впервые в жизни попавшим в большой город, но при этом посматривайте по сторонам и держите рот на замке. Ведь любой из бездельников, удовлетворив ваше праздное любопытство, поделится сведениями о вас с первым же городским стражем или гвардейцем Бас-Тайры.
Составив подробный план действий на следующий день, все трое спустились вниз и заказали ужин. Час был еще не поздний, но, утомленные недавним путешествием, они рано поднялись к себе и расположились на ночлег.
Арута с отвращением жевал остывший мясной пирог, купленный у торговца-разносчика. Принц старался не думать о том, из чего, кроме говядины и свинины, могла состоять начинка этого полусырого, дурно пахнувшего изделия местного пекаря. Принц уже два часа кряду бродил по площади, прицениваясь к товарам, разложенным торговцами прямо на тротуарах, вступая в разговоры с прохожими и то и дело поглядывая на возвышавшийся неподалеку дворец принца Эрланда. Ему удалось выведать у случайных собеседников нимало ценных сведений о происходящем в городе. То, что он узнал, повергло его душу в уныние.
Он подошел к тележке торговца винами и купил у него кружку эля, чтобы перебить неприятный привкус, оставшийся у него во рту от пирога. Едва он опорожнил жестяной кубок и расплатился с торговцем, как из переулка напротив показались Амос с Мартином. Лица обоих были сумрачны. Амос едва заметно кивнул принцу. Тот пересек площадь и присоединился к товарищам.
Вскоре они миновали центральную, наиболее оживленную часть города и оказались среди неказистых, невысоких зданий окраины. Амос уверенно и торопливо вел за собой принца и Мартина по знакомым ему переулкам. В одном из них он остановился у здания с покосившейся крышей и, взбежав на крыльцо, дернул медную ручку двери. Арута и Мартин поспешили войти в дом следом за ним. В просторном зале, где они очутились, было душно и сумрачно от выплывавших откуда-то из глубины здания клубов пара.
— Так это баня? — удивленно спросил Арута.
Амос кивнул вышедшему им навстречу слуге.
— Тебе надо смыть с себя дорожную пыль, Артур! — добродушно пробасил он и сказал банщику: — Проводи нас в парную.
Арута сжал лицо ладонями и мрачно сдвинул брови. Едва сойдя с корабля, он убедился, что на помощь Эрланда рассчитывать нельзя: на всех городских башнях реяли знамена Гая де Бас-Тайры, воины его, облаченные в черные с золотом доспехи, сопровождали все отряды городской стражи, которые путникам довелось встретить на пути из гавани в трактир.
Заспанная служанка подала им заказанный эль. Отхлебнув из своей кружки, Амос негромко проговорил:
— Нам теперь надо тщательно продумывать каждый свой шаг.
Арута, наклонившись к его уху, спросил:
— Когда мы сможем отплыть домой?
— Самое раннее — через три недели. «Рассветный Бриз» нуждается в серьезной починке.
— Это слишком долго. Проще купить новый корабль.
Амос удивленно вскинул брови.
— У вас хватит на это денег?
— Я взял с собой немалую сумму. Ведь для переброски в Крайди войск Эрланда пришлось бы нанять несколько судов.
— Ну что ж… — Амос задумчиво провел ладонью по всклокоченной бороде. — Дайте мне на это недельный срок. Надо присмотреться к кораблям в порту, потолковать с их владельцами. Если я куплю первую попавшуюся лохань, это может вызвать подозрения у шпионов вашего кузена, которые наверняка снуют повсюду.
— Ты намерен снова идти через пролив Тьмы? — с ужасом спросил Мартин. — В своем ли ты уме, Амос?
— Не обязательно так уж сразу совать голову в петлю, — усмехнулся Амос. — Мы могли бы зайти в Сарт и перезимовать там, а по весне вернуться домой. Главное — убраться из Крондора.
— Нет, это нам не подходит, — возразил Арута. — Там наверняка полно людей Гая, и всякий из приезжих в таком маленьком городишке оказывается на виду. На нас тотчас же обратят внимание. Здесь легче затеряться в толпе. — Он выразительно окинул взглядом шумный зал.
Амос покачал головой и, плутовато усмехнувшись, прошептал:
— Побьюсь об заклад, что вы просто решили разузнать как следует, что творится в Крондоре, и выполнить, если возможно, свою миссию. Я не ошибся?
Арута настороженно оглянулся по сторонам.
— Здесь слишком многолюдно для подобных разговоров.
Амос вышел из-за стола и переговорил с хозяином. Тот кивнул лысой головой, и капитан вышел из зала, кивком пригласив Аруту и Мартина следовать за собой.
Они поднялись наверх по деревянной лестнице и прошли вдоль тускло освещенного коридора. Толкнув самую последнюю дверь, Амос, а за ним и Мартин с принцем прошли в небольшую, убого обставленную комнату. На полу валялось несколько соломенных тюфяков. Неказистый сундук должен был заменять приезжим гардероб. На нем стояла миска с ворванью, в которой плавал маленький фитиль. Мартин достал огниво и кремень, высек искру и зажег этот чадивший, источавший зловоние светильник.
Арута поморщился и, усевшись на одии из тюфяков, пробормотал:
— Среди трактиров Крондора ты наверняка отыскал для нас самый грязный и неказистый, друг Амос!
— «Приют Моряка» — это, конечно, не королевский дворец, — отозвался капитан, плюхнувшись на соседний тюфяк. — Но для наших с вами целей лучшего желать не приходится. Здесь всегда много народу, а значит, больше шансов для вас сохранить инкогнито.
— Мне надо назваться другим именем.
— Непременно. Я сперва было подумал, что вам с Мартином надо выдать себя за моряков, но ведь вы оба понятия не имеете об этом ремесле. — Арута и Мартин дружно закивали. — Придется вам, принц, разыгрывать из себя сына какого-нибудь барона с западного берега, путешествующего для своего удовольствия.
— Эта роль мне, пожалуй, будет по плечу, — улыбнулся Арута.
— И имя вам надо сменить. Назовитесь хоть Артуром, к примеру.
— Не возражаю.
— А что ты предложишь мне? — подал голос Мартин, все это время с интересом прислушивавшийся к их разговору.
— А ты будешь представляться всем охотником из Наталя.
— Идет. Я хорошо говорю по-наталезски. А в сером плаще сойду и за следопыта, скажем, одного из подручных старины Гримсворта. О нем, поди, и здесь слыхали.
Арута вздохнул и покачал головой.
— Здесь о войне знают только понаслышке, Мартин. Они наверняка с трудом верят, что цурани и в самом деле уже девять лет держат в напряжении приграничные области страны, что где-то на рубежах Королевства люди страдают и гибнут от рук врага. Где уж им знать о Гримсворте и остальных связных!
Все трое смолкли, погрузившись в воспоминания. Картины боев встали перед их глазами. Они снова переживали трагические эпизоды сражений, которые им не суждено было забыть до конца дней.
Тишину нарушил принц. Он провел рукой по лицу, словно отгоняя непрошеные видения, и твердо произнес:
— Ты был прав, старина Амос. Я не уеду из Крондора, пока не выясню, что затевает мой кузен Гай и как это может повлиять на ведение и исход войны.
— Даже если я купил бы вам корабль к исходу завтрашнего дня, — сказал Амос, — вы все равно успели бы многое услышать и узнать, а об остальном догадаться. Пройдитесь завтра по улицам, по рыночной площади, порасспросите зевак, и они вам выложат без утайки все городские новости и сплетни. Но будьте осторожны, принц! Не забывайте прикидываться этаким восторженным провинциалом, впервые в жизни попавшим в большой город, но при этом посматривайте по сторонам и держите рот на замке. Ведь любой из бездельников, удовлетворив ваше праздное любопытство, поделится сведениями о вас с первым же городским стражем или гвардейцем Бас-Тайры.
Составив подробный план действий на следующий день, все трое спустились вниз и заказали ужин. Час был еще не поздний, но, утомленные недавним путешествием, они рано поднялись к себе и расположились на ночлег.
Арута с отвращением жевал остывший мясной пирог, купленный у торговца-разносчика. Принц старался не думать о том, из чего, кроме говядины и свинины, могла состоять начинка этого полусырого, дурно пахнувшего изделия местного пекаря. Принц уже два часа кряду бродил по площади, прицениваясь к товарам, разложенным торговцами прямо на тротуарах, вступая в разговоры с прохожими и то и дело поглядывая на возвышавшийся неподалеку дворец принца Эрланда. Ему удалось выведать у случайных собеседников нимало ценных сведений о происходящем в городе. То, что он узнал, повергло его душу в уныние.
Он подошел к тележке торговца винами и купил у него кружку эля, чтобы перебить неприятный привкус, оставшийся у него во рту от пирога. Едва он опорожнил жестяной кубок и расплатился с торговцем, как из переулка напротив показались Амос с Мартином. Лица обоих были сумрачны. Амос едва заметно кивнул принцу. Тот пересек площадь и присоединился к товарищам.
Вскоре они миновали центральную, наиболее оживленную часть города и оказались среди неказистых, невысоких зданий окраины. Амос уверенно и торопливо вел за собой принца и Мартина по знакомым ему переулкам. В одном из них он остановился у здания с покосившейся крышей и, взбежав на крыльцо, дернул медную ручку двери. Арута и Мартин поспешили войти в дом следом за ним. В просторном зале, где они очутились, было душно и сумрачно от выплывавших откуда-то из глубины здания клубов пара.
— Так это баня? — удивленно спросил Арута.
Амос кивнул вышедшему им навстречу слуге.
— Тебе надо смыть с себя дорожную пыль, Артур! — добродушно пробасил он и сказал банщику: — Проводи нас в парную.