Страница:
Рашид протиснулся сквозь толпу на первом этаже и нашел лестницу. Остальная часть здания казалась пустой. Поднимаясь по ступенькам, он думал, не скрываются ли солдаты где-нибудь наверху. Если да, то они могут открыть огонь по первому встречному. Тем не менее, он продолжал свой путь и добежал до верхнего этажа. Малека он там не увидел. На площадке вообще никого не было. Армия ушла, без боя отдав здание толпе.
Рашид спустился на первый этаж. Собравшиеся сгрудились перед входом в подвал, где находился оружейный склад. Никто, однако, не решался туда войти. Рашид пробрался к двери и спросил:
– Здесь что, заперто?
– Там может быть минная ловушка, – раздался голос из толпы.
Рашид обвел взглядом дверь. Сейчас он уже окончательно забыл, что собирался пойти в «Бухарест». Теперь ему захотелось отправиться к тюрьме Гаср, и желательно с оружием в руках.
– Не думаю, что склад заминирован, – сказал Рашид и открыл дверь.
Он спустился по лестнице.
В подвале было две комнаты, разделенные сводчатым проходом. Повсюду царил полумрак, поскольку свет проникал только через узкие окошки, прорезанные высоко в стене на уровне улицы. Пол был покрыт черным мозаичным кафелем. В первой комнате он обнаружил открытые ящики с полными обоймами. По второй – западногерманские автоматические винтовки калибра 7,62 мм.
Через минуту толпа последовала за Рашидом.
Схватив три винтовки и мешок с обоймами, он бросился к выходу. Не успел он выйти из здания, как толпа накинулась на него, требуя оружие. Пришлось отдать две винтовки и десяток обойм.
Затем он направился к тюрьме Гаср.
Несколько человек из толпы увязались за ним.
По дороге им пришлось пройти мимо военного гарнизона. Там, по-видимому, шел бой. Стальная дверь в стене была выбита, а кирпичная кладка сильно повреждена, словно сквозь нее проехал танк. На пути в казармы стоял горящий автомобиль.
Рашид обогнул его и вошел на территорию гарнизона.
Он увидел довольно большое, отгороженное стеной пространства. С того места, где он находился, какая-то группа людей вела беспорядочную стрельбу по зданию, расположенному напротив на расстоянии около двухсот метров. Рашид спрятался за стеной. Пришедшие с ним с военного склада тоже стали стрелять по зданию. Однако сам он не спешил открывать огонь. Никто вокруг даже не целился. Стреляющие просто пытались запугать солдат, укрывшихся в казармах. Весьма своеобразный бой. Рашид и представить себе не мог, что революция будет такой. Просто неорганизованные толпы людей с оружием в руках, с которым они едва умеют обращаться, шатаются воскресным утром по городу и палят по стенам, встречая вялое сопротивление невидимых войск.
Внезапно рядом с Рашидом подкошенный пулей упал человек.
Это произошло молниеносно. Рашид даже не заметил, как падал убитый. Только что он стоял рядом и стрелял из винтовки. Мгновение – и он уже лежит на земле с пробитой головой.
Тело погибшего вынесли с территории гарнизона. Кто-то нашел джип. Погрузили труп, и машина уехала. Рашид вернулся туда, где шел бой.
Через десять минут безо всякой видимой причины из окна здания, по которому велась стрельба, появилась деревянная палка с прикрепленной к ней белой исподней рубашкой, развевавшейся на ветру. Солдаты капитулировали.
Так просто.
Похоже, напряжение спало.
Вот он, мой шанс, подумал Рашид.
Если знаешь человеческую психологию, легко манипулировать людьми. Нужно только изучить их, оценить обстановку и уразуметь, что им нужно. Рашид пришел к выводу, что этим людям хочется острых ощущений и чего-то неизведанного. Ведь они впервые взяли в руки оружие. Им бы найти реальную цель, какой-то конкретный объект, олицетворяющий шахский режим.
Теперь они стоят и думают, куда бы им пойти дальше.
– Послушайте! – крикнул Рашид.
Все повернулись к нему, потому что им некого было больше слушать.
– Я иду к тюрьме Гаср.
Из толпы раздались одобрительные возгласы.
– Там сидят узники режима. Если мы против этого режима, то должны освободить их!
Несколько человек бурно поддержали его.
Рашид двинулся к тюрьме.
Они пошли следом.
Люди сейчас в таком настроении, подумал он, что пойдут за тем, кто укажет им путь. Сначала Рашиду удалось повести за собой двенадцать – пятнадцать мужчин и подростков. Однако пока они шли к тюрьме, их ряды быстро росли – каждый, кому некуда было идти, машинально присоединялся к ним.
Рашид стал революционным лидером.
Теперь ему все было по плечу.
Он остановился перед самой тюрьмой Гаср и обратился к своей армии:
– Народ должен взять тюрьмы точно так же, как он взял полицейские участки и военные гарнизоны. Это предстоит сделать нам. В тюрьме Гаср томятся невиновные люди. Ведь они такие же, как мы с вами. Все они наши родные и двоюродные братья. Так же как и нам, им нужна свобода. Но они оказались смелее нас, поскольку потребовали ее еще при шахе, и за это их бросили за решетку. Теперь мы должны вызволить их оттуда!
Толпа с энтузиазмом встретила его речь. Он вспомнил слова Саймонса и воскликнул:
– Тюрьма Гаср – это наша Бастилия!
Толпа воодушевилась еще больше. Рашид повернулся и побежал на площадь.
Он спрятался за углом напротив огромных стальных ворот, служивших входом в тюрьму. Ему бросилось в глаза, что на площади собралось уже довольно много народу. Вероятно, сегодня с ним или без него толпа пойдет на штурм тюрьмы. Но главное – помочь Полу и Биллу.
Он поднял свою автоматическую винтовку и выстрелил в воздух.
Толпа на площади кинулась врассыпную.
Однако тут же началась перестрелка.
Здесь, как и в других местах, сопротивление было вялым. Кое-кто из охранников пытался отстреливаться из сторожевых вышек и из окон, прилегающих к воротам. Насколько Рашид мог заметить, с обеих сторон никто не пострадал. И опять настоящего сражения не получилось. Солдаты просто ушли со стен, и стрельба прекратилась.
Выждав пару минут, чтобы убедиться, что солдаты действительно покинули свои позиции, Рашид помчался через площадь прямо к тюремным воротам.
Они оказались запертыми.
У тюремного входа собралась толпа.
Кто-то дал залп по воротам, надеясь таким образом открыть их. «Наверно, парень насмотрелся ковбойских фильмов», – подумал Рашид. Откуда-то притащили лом, но ворота не поддавались. Рашид пришел к выводу, что без динамита тут не обойтись.
Рядом с воротами в кирпичной стене было окошко, защищенное железной решеткой, через которое охранник наблюдал за тем, что творится снаружи. Рашид прикладом разбил стекло, а затем принялся ломать стену в тех местах, где были укреплены прутья решетки. Кто-то взял лом и присоединился к нему. К работе подключились еще три-четыре человека, старавшиеся руками вырвать решетку из стены. Они помогали себе прикладами и вообще всем, что попадалось под руку. Вскоре решетку вынули и бросили на землю.
Извиваясь как червяк, Рашид пролез через окошко.
Теперь он попал на территорию тюрьмы!
Для него не было ничего невозможного.
Он очутился в небольшой комнате, где обычно размещалась охрана. Сейчас там никого не было. Он выглянул в дверь – ни души. Рашид пытался определить, где хранятся ключи от камер.
Он вышел из служебного помещения, миновал ворота и вошел во вторую комнату для охраны, расположенную по другую сторону ворот. Там он обнаружил большую связку ключей.
Он вернулся к воротам. В них была врезана калитка, закрытая на простой засов.
Рашид поднял засов и открыл калитку.
Толпа хлынула в тюрьму.
Рашид отошел в сторону, чтобы пропустить ее. Он успел сунуть кому-то в руку связку ключей и сказать: «Открой все камеры. Выпусти людей на свободу!»
Толпа пронеслась мимо Рашида. Его карьера революционного лидера закончилась. Он добился своего. Он, Рашид, возглавил штурм тюрьмы Гаср!
Вот уже в который раз он сделал невозможное.
Теперь ему предстояло среди одиннадцати тысяч заключенных найти Пола и Билла.
Он слегка удивился, что спал так крепко. Ведь он полагал, что ему вообще не удастся заснуть. Он помнил только, как вчера лежал на койке и слушал что-то похожее на доносящиеся издалека звуки боя. «Если ты до смерти устал, то можно заснуть в любых условиях, – подумал он. – Солдаты спят даже в окопах. Ко всему привыкаешь. Как бы ни было тебе страшно, организм берет свое, и ты отключаешься».
Билл прочитал молитву.
Затем он умылся, почистил зубы, побрился, оделся и в ожидании завтрака стал смотреть в окно, размышляя о том, какие планы могут быть у ЭДС на сегодня.
Пол проснулся около семи. Посмотрев на Билла, он спросил:
– Ты что, так и не заснул?
– Да нет, я прекрасно выспался, – ответил Билл. – Просто я встал примерно час назад.
– А я плохо спал. Почти всю ночь раздавалась сильная стрельба. – Пол слез с койки и отправился в уборную.
Через несколько минут принесли завтрак – хлеб и чай. Пил открыл банку апельсинового сока, переданную им Кином.
Около восьми часов вновь началась стрельба.
Заключенные гадали, что же происходит на воле. У них не было об этом конкретной информации. Они видели только вертолеты в небе, которые, по всей вероятности, вели огонь по позициям повстанцев. Каждый раз, когда над территорией тюрьмы пролетал вертолет, Биллу мерещилось, что из него выбрасывают лестницу во двор восьмого корпуса. Ему это грезилось постоянно. Он также часто воображал, как небольшая группа сотрудников ЭДС во главе с Коберном и каким-то человеком старше него перелезает через тюремную стену с веревочными лестницами. Или он мечтал, чтобы в последнюю минуту появилось американское военное подразделение и, как в вестернах, снесло динамитом полстены.
Однако он не только строил воздушные замки. Он, как обычно, тихо, чтобы не вызвать подозрения, обследовал каждый сантиметр корпуса и тюремного двора, прикидывая, куда лучше бежать при тех или иных обстоятельствах. Он знал, сколько охранников бывает перед зданием в определенное время и какое у них оружие. Он был готов к любому повороту событий.
Пожалуй, сегодня все решится. По крайней мере, дело идет к этому.
Охранники перестали выполнять свои обязанности. В тюрьме всегда поддерживается строгий порядок. Заключенный, располагающий огромным запасом свободного времени, постоянно наблюдает, что творится вокруг, и быстро усваивает тюремные правила. Сегодня привычный ритм жизни в тюрьме был полностью нарушен. Охранники нервничали, отводили друг друга в сторону, перешептывались, суетились. Звуки боя становились все громче и громче. Возможно ли, чтобы при таком развитии обстановки сегодняшний день окончился как обычно? «Вероятно, нам удастся совершить побег, – подумал Билл, – а может быть, нас и убьют. Во всяком случае, вечером мы не станем включать телевизор и сразу заваливаться на койку, чтобы поскорее заснуть».
Около десяти тридцати он заметил, что большинство офицеров пересекли тюремный двор и двинулись в северном направлении. Похоже, их вызвали на собрание. Через полчаса они поспешили назад. Майор, ответственный за восьмой корпус, скрылся у себя в конторе и двумя минутами позже вышел оттуда в гражданской одежде, неся под мышкой сверток, в котором, скорее всего, находилась его военная форма. Глядя в окно, Билл видел, как он положил сверток в багажник своего БМВ, стоявшего за забором корпусного двора, сел в машину и уехал.
В чем тут дело? Уедут ли из тюрьмы все офицеры? Если ни одного из них не останется, сумеют ли они с Полом просто взять и уйти?
Обед принесли где-то около полудня. Пол съел свою порцию, а Билл отказался. Он не был голоден. Стрельба раздавалась теперь совсем близко, и с улицы до них доносились крики и пение.
Неожиданно трое охранников появились в восьмом корпусе в гражданской одежде.
Ну теперь уж наверняка все должно кончиться.
Пол и Билл спустились вниз и вышли во двор. Душевнобольные на первом этаже сильно кричали. На стенах и сторожевых вышках засели солдаты и обстреливали улицу. Судя по всему, толпа напала на тюрьму.
«Хорошо это или плохо? – ломал себе голову Билл. – Знают ли в ЭДС о том, что здесь происходит? Или это дело рук спасательной группы Коберна?» Вот уже два дня, как никто из компании не навещал их. Может быть, все они уехали домой? Да и вообще живы ли они?
Часового, который всегда стоял у ворот, теперь не было, а сами ворота оказались открытыми.
Ворота распахнуты настежь!
Неужели сами охранники хотят отпустить заключенных?
В других корпусах, наверное, тоже открыли все камеры, потому что теперь тюремный двор заполнился сновавшими в разные стороны охранниками и заключенными.
Сквозь кроны деревьев со свистом пролетали пули и рикошетом отскакивали от стен.
Смятая пуля чуть не угодила Полу в ногу и упала рядом с ним.
В растерянности оба они уставились на эту бесформенную железку.
Теперь охранники на сторожевых вышках вели огонь по территории тюрьмы.
Пол и Билл повернули обратно и побежали в восьмой корпус.
Они стояли у окна, наблюдая, как на тюремном дворе начинается хаос. Положение их было довольно странным: неделями они мечтали о свободе, и вот сейчас, когда можно было выйти из тюрьмы, они вдруг заколебались.
– Как ты думаешь, что нам делать? – спросил Пол.
– Не знаю. Где опаснее – здесь или на улице?
Пол пожал плечами.
– Смотри-ка, «миллиардер».
Они увидели богатого узника восьмого корпуса, того, что жил в отдельной комнате и заказывал обеды в городе. Вместе с охранниками он пересекал тюремный двор. Богач сбрил свои роскошные усы, формой напоминавшие велосипедный руль. На нем больше не было пальто из верблюжьей шерсти, отделанного норкой. Он оставил на себе только простые брюки и рубашку, избавившись от всего лишнего и отправившись налегке, чтобы ничто не стесняло его движений. «Миллиардер» шел не к тюремным воротам, а в северном направлении. Значит ли это, что из тюрьмы можно уйти через «черный ход»?
Охранники из восьмого корпуса, сменившие военную форму на гражданскую одежду, пересекли дворик и вышли через корпусные ворота.
Все покидали тюрьму, а Пол с Биллом никак не решались сделать этого.
– Видишь тот мотоцикл? – спросил Пол.
– Мы могли бы уехать на нем. Я когда-то катался на мотоцикле.
– Ну а как мы переберемся на нем через стену?
– Ах да! – рассмеялся Пол, удивляясь собственной глупости.
Их сокамерник нашел пару больших мешков и принялся упаковывать в них свои вещи. Биллу не терпелось уйти хотя бы для того, чтобы выбраться отсюда. Ему было все равно, входит это в разработанный ЭДС план или нет. Ведь до свободы-то рукой подать. Однако вокруг свистели пули, да и штурмовавшая тюрьму толпа вполне могла поддаться антиамериканским настроениям. С другой стороны, если властям удастся восстановить контроль над тюрьмой, они с Полом потеряют последнюю возможность выйти на волю...
– Где же этот сукин сын Гэйден, хотел бы я знать? – раздраженно сказал Пол. – Я и сижу-то здесь только потому, что он послал меня в Иран.
Билл взглянул на Пола и понял, что его раздражение наигранное. Он просто пошутил.
Больные с первого этажа высыпали во двор. Наверное, кто-то отпер двери их палат. Билл услыхал какой-то шум в женском корпусе, находившемся через улицу. Оттуда доносилось что-то похожее на плач. На территории тюрьмы становилось все больше и больше народу. Около тюремных ворот образовалась целая толпа. Посмотрев туда, Билл заметил струйку дыма. Тотчас увидел ее и Пол.
– Если они собираются поджечь тюрьму, то... – начал Билл.
– Нам нужно скорее сматываться, – договорил за него Пол.
Пожар решил дело. Они собрались уходить.
Билл оглядел камеру. Вещей у них было немного. Он вспомнил о своем дневнике, который добросовестно вел на протяжении последних сорока трех дней. Пол в эти дни тоже писал. Он заносил на бумагу все то, что будет делать, когда вернется назад в Штаты. Кроме того, он подсчитывал на отдельном листочке, во что обойдется дом, купленный Рути. Были у них еще и дорогие им письма от близких, которые они перечитывали снова и снова.
Пол сказал:
– Нам, наверное, не стоит брать с собой ничего такого, что выдавало бы в нас американцев.
Билл только что подобрал свой дневник. Теперь он бросил его на пол.
– Ты прав, – ответил он Полу, но ему было жалко расставаться со своими записями.
Они надели верхнее платье: Пол – голубой плащ модели «лондонский туман», а Билл – пальто с меховым воротником.
У каждого из них было около двух тысяч долларов. Эти деньги принес им Кин Тэйлор. У Пола осталось еще несколько сигарет. Больше они не взяли с собой ничего.
Они вышли из здания и пересекли корпусной дворик, но замешкались у ворот. Улица была запружена народом. Такая большая толпа образуется, когда зрители покидают стадион после интересного спортивного зрелища. Все теперь шли или бежали к тюремным воротам. Пол протянул Биллу руку.
– Ну что ж, желаю тебе удачи, Билл.
Билл пожал ее.
– И тебе удачи.
«Может быть, через несколько минут нас ожидает смерть, – подумал Билл, – и, скорее всего, от шальной пули. – Он загрустил. – Дети вырастут без меня». Мысль о том; что Эмили придется со всем справляться одной, разозлила его.
Как это ни странно, он не чувствовал страха.
Они прошли через тюремные ворота. Больше времени для раздумий у них не было.
Толпа подхватила их и понесла, словно пару щепок, в стремительном потоке. Билл смотрел, как бы не потерять Пола, и старался держаться прямо, чтобы в сутолоке его не сбили с ног и не растоптали. Стрельба все не упихала. Какой-то одинокий охранник остался на своем посту и стрелял в толпу из бойницы. Два или три человека упали, в том числе американка, которую они видели раньше в тюрьме, но было трудно понять, попала в них пуля или они просто споткнулись. «Мне еще рано умирать, – подумал Билл. – У меня полно планов, есть дела дома, да и карьера моя не кончена. Умереть сейчас, здесь глупо. Какую нелепую участь уготовила мне судьба!»
Они миновали Офицерский клуб, где три недели назад встречались с Перо, но им казалось, что с тех пор прошло уже много лет. В порыве мщения заключенные громили здание клуба и корежили оставленные на улице офицерские машины. Какой в этом прок? Все происходящее вдруг стало неправдоподобным, похожим на кошмарный сон.
Хаос у главных ворот усилился. Пол с Биллом замедлили шаг и с трудом выбрались из толпы. Они боялись, что их попросту задавят. Билл вспомнил, что многие из заключенных провели в тюрьме двадцать пять лет. Ничего удивительного, что, почувствовав свободу, они дали волю своему гневу.
По-видимому, тюремные ворота все еще были закрыты, потому что десятки людей пытались перелезть через очень высокую внешнюю стену. Кто-то подогнал к ней грузовые и легковые машины, и многие вставали на них, чтобы скорее вскарабкаться наверх. Некоторые забирались на деревья и оттуда по веткам сползали на другую сторону, что было довольно рискованно. Находились и такие, кто приставлял к стене толстые доски и по ним поднимался на самый верх, чтобы затем прыгнуть вниз. Однако лишь немногим удалось забраться на стену. Оттуда они подавали остальным веревки или связанные вместе простыни, но те каждый раз оказывались слишком короткими.
Пол и Билл стояли у стены и наблюдали за происходящим, ломая себе голову, что делать дальше. К ним подошли другие иностранцы, отбывавшие срок в восьмом корпусе. Один из них – новозеландец, попавший в тюрьму за торговлю наркотиками, улыбался во всю ширь, как будто случившееся доставляло ему огромную радость. Вообще все были в чересчур приподнятом настроении, и это чувство нездорового возбуждения, граничащего с истерикой, передалось Биллу. «Мы все-таки выберемся отсюда живыми», – убеждал он себя.
Билл посмотрел вокруг. Справа от ворот горели тюремные постройки. Слева, на некотором расстоянии от входа в тюрьму, он заметил знакомого иранца, сидевшего с ним в одном корпусе, который жестом показывал ему: «Иди сюда». Там у стены велось какое-то строительство – по-видимому, возводили здание за пределами тюремной территории. Для прохода на стройплощадку в стене сделали стальную дверь. Приглядевшись повнимательней, Билл увидел, что иранцу удалось открыть ее.
– Посмотри-ка туда! – обратился он к Полу.
– Пошли, – не раздумывая, сказал Пол.
Они побежали изо всех сил. К ним присоединились еще несколько заключенных. Проскочив в дверь, они очутились в закрытом помещении без окон и дверей, похожем на тюремную камеру. Пахло не застывшим цементом. На полу валялись инструменты строителей. Кто-то схватил кирку и ударил по стене. Свежий бетон быстро раскрошился. К работе подключились еще два-три человека Они взяли что было под рукой и тоже стали ломать стену. Вскоре удалось пробить достаточно большую дыру. Все побросали инструменты и пролезли в отверстие.
Теперь они стояли между двумя тюремными стенами. Внутренняя была выше, метров восемь – десять. Внешняя, преградившая им путь к свободе, – всего три-четыре метра.
Одному из заключенных – мужчине атлетического сложения – удалось забраться на стену. Другой стал у ее подножия и жестом подозвал третьего. Стоявший на земле подсадил его, а забравшийся на стену схватил за руки и помог перелезть на ту сторону.
Дальше все пошло как по маслу.
Пол рванулся к стене.
Билл – за ним.
Билл действовал машинально. Подбежал к стене. Почувствовал толчок вверх. Его подхватили. Он оказался на стене и тут же прыгнул вниз.
Он приземлился на тротуар.
Затем поднялся на ноги.
Вслед за ним со стены спрыгнул Пол.
«Мы свободны! – пронеслось у него в голове – Мы свободны!»
Он был готов плясать от радости.
– Звонил Маджид. Толпа захватила тюрьму.
– Хорошо, – отозвался Саймонс. Еще раньше утром он поручил Коберну послать Маджида к тюрьме Гаср.
«Саймонс так спокоен», – подумал Коберн. Наконец-то пришел их черед! Теперь можно выбраться из квартиры, поехать куда надо, осуществить намеченные планы и «слинять, сделав финт ушами». Однако Саймонс не проявлял никакого волнения.
– Что нам сейчас делать? – спросил Коберн.
– Ничего. Маджид там. Рашид там. Если им не удастся позаботиться о Поле и Билле, то нам-то уж и подавно. Если с наступлением темноты Пол с Биллом не объявятся, мы сделаем то, о чем договорились. Вы с Маджидом возьмете мотоцикл и поедете их искать.
– Ну а пока?
– Пока будем придерживаться плана. Сидеть здесь и ждать.
Руководитель Группы советников по оказанию военной помощи генерал Гэст срочно позвонил послу Уильяму Салливану и сообщил, что толпа окружила штаб-квартиру Группы. К зданию штаб-квартиры подогнали танки, и произошла перестрелка. Гэст и его офицеры, а также большинство членов иранского генерального штаба, укрылись в расположенном под зданием бункере.
Салливан собрал сотрудников посольства и поручил им звонить по всем известным телефонам, чтобы найти революционных руководителей, обладавших полномочиями отвести толпу от штаб-квартиры. На столе у Салливана беспрерывно звонил телефон. В самый разгар кризиса раздался звонок заместителя госсекретаря Ньюсома из Вашингтона.
Ньюсом звонил из Оперативного кабинета Белого дома, где Збигнев Бжезинский проводил совещание по Ирану. Ему понадобились сведения о том, как Салливан оценивает нынешнее положение в Тегеране. Посол в нескольких фразах обрисовал Ньюсому обстановку в столице и уведомил его, что в настоящий момент он пытается спасти жизнь американскому военачальнику в Иране.
Через несколько минут Салливану позвонил один из сотрудников посольства и сообщил, что ему удалось связаться с подручным Хомейни Ибрагимом Язди. Сотрудник стал рассказывать послу, каким образом Язди мог бы помочь, но тут их разговор прервали, потому что вновь раздался звонок из Белого дома.
На проводе был Ньюсом. Он сказал:
– Помощник президента по национальной безопасности интересуется вашей точкой зрения относительно возможности государственного переворота, который могли бы осуществить иранские военные, чтобы отстранить от власти не справляющееся со своими обязанностями правительство Бахтиара.
Это было настолько смехотворно, что Салливан вышел из себя.
– Пусть ваш Бжезинский катится к е... матери, – выпалил посол.
– Ваши слова мало способствуют делу, – заметил Ньюсом.
– Вы что, хотите, чтобы я перевел их на польский? – съязвил Салливан и бросил трубку.
Джон Хауэлл и Аболхасан вернулись с очередной встречи с Дэдгаром. Гэйден спросил Хауэлла:
– Ну что сказал этот мерзавец?
– Он не отпускает их.
Рашид спустился на первый этаж. Собравшиеся сгрудились перед входом в подвал, где находился оружейный склад. Никто, однако, не решался туда войти. Рашид пробрался к двери и спросил:
– Здесь что, заперто?
– Там может быть минная ловушка, – раздался голос из толпы.
Рашид обвел взглядом дверь. Сейчас он уже окончательно забыл, что собирался пойти в «Бухарест». Теперь ему захотелось отправиться к тюрьме Гаср, и желательно с оружием в руках.
– Не думаю, что склад заминирован, – сказал Рашид и открыл дверь.
Он спустился по лестнице.
В подвале было две комнаты, разделенные сводчатым проходом. Повсюду царил полумрак, поскольку свет проникал только через узкие окошки, прорезанные высоко в стене на уровне улицы. Пол был покрыт черным мозаичным кафелем. В первой комнате он обнаружил открытые ящики с полными обоймами. По второй – западногерманские автоматические винтовки калибра 7,62 мм.
Через минуту толпа последовала за Рашидом.
Схватив три винтовки и мешок с обоймами, он бросился к выходу. Не успел он выйти из здания, как толпа накинулась на него, требуя оружие. Пришлось отдать две винтовки и десяток обойм.
Затем он направился к тюрьме Гаср.
Несколько человек из толпы увязались за ним.
По дороге им пришлось пройти мимо военного гарнизона. Там, по-видимому, шел бой. Стальная дверь в стене была выбита, а кирпичная кладка сильно повреждена, словно сквозь нее проехал танк. На пути в казармы стоял горящий автомобиль.
Рашид обогнул его и вошел на территорию гарнизона.
Он увидел довольно большое, отгороженное стеной пространства. С того места, где он находился, какая-то группа людей вела беспорядочную стрельбу по зданию, расположенному напротив на расстоянии около двухсот метров. Рашид спрятался за стеной. Пришедшие с ним с военного склада тоже стали стрелять по зданию. Однако сам он не спешил открывать огонь. Никто вокруг даже не целился. Стреляющие просто пытались запугать солдат, укрывшихся в казармах. Весьма своеобразный бой. Рашид и представить себе не мог, что революция будет такой. Просто неорганизованные толпы людей с оружием в руках, с которым они едва умеют обращаться, шатаются воскресным утром по городу и палят по стенам, встречая вялое сопротивление невидимых войск.
Внезапно рядом с Рашидом подкошенный пулей упал человек.
Это произошло молниеносно. Рашид даже не заметил, как падал убитый. Только что он стоял рядом и стрелял из винтовки. Мгновение – и он уже лежит на земле с пробитой головой.
Тело погибшего вынесли с территории гарнизона. Кто-то нашел джип. Погрузили труп, и машина уехала. Рашид вернулся туда, где шел бой.
Через десять минут безо всякой видимой причины из окна здания, по которому велась стрельба, появилась деревянная палка с прикрепленной к ней белой исподней рубашкой, развевавшейся на ветру. Солдаты капитулировали.
Так просто.
Похоже, напряжение спало.
Вот он, мой шанс, подумал Рашид.
Если знаешь человеческую психологию, легко манипулировать людьми. Нужно только изучить их, оценить обстановку и уразуметь, что им нужно. Рашид пришел к выводу, что этим людям хочется острых ощущений и чего-то неизведанного. Ведь они впервые взяли в руки оружие. Им бы найти реальную цель, какой-то конкретный объект, олицетворяющий шахский режим.
Теперь они стоят и думают, куда бы им пойти дальше.
– Послушайте! – крикнул Рашид.
Все повернулись к нему, потому что им некого было больше слушать.
– Я иду к тюрьме Гаср.
Из толпы раздались одобрительные возгласы.
– Там сидят узники режима. Если мы против этого режима, то должны освободить их!
Несколько человек бурно поддержали его.
Рашид двинулся к тюрьме.
Они пошли следом.
Люди сейчас в таком настроении, подумал он, что пойдут за тем, кто укажет им путь. Сначала Рашиду удалось повести за собой двенадцать – пятнадцать мужчин и подростков. Однако пока они шли к тюрьме, их ряды быстро росли – каждый, кому некуда было идти, машинально присоединялся к ним.
Рашид стал революционным лидером.
Теперь ему все было по плечу.
Он остановился перед самой тюрьмой Гаср и обратился к своей армии:
– Народ должен взять тюрьмы точно так же, как он взял полицейские участки и военные гарнизоны. Это предстоит сделать нам. В тюрьме Гаср томятся невиновные люди. Ведь они такие же, как мы с вами. Все они наши родные и двоюродные братья. Так же как и нам, им нужна свобода. Но они оказались смелее нас, поскольку потребовали ее еще при шахе, и за это их бросили за решетку. Теперь мы должны вызволить их оттуда!
Толпа с энтузиазмом встретила его речь. Он вспомнил слова Саймонса и воскликнул:
– Тюрьма Гаср – это наша Бастилия!
Толпа воодушевилась еще больше. Рашид повернулся и побежал на площадь.
Он спрятался за углом напротив огромных стальных ворот, служивших входом в тюрьму. Ему бросилось в глаза, что на площади собралось уже довольно много народу. Вероятно, сегодня с ним или без него толпа пойдет на штурм тюрьмы. Но главное – помочь Полу и Биллу.
Он поднял свою автоматическую винтовку и выстрелил в воздух.
Толпа на площади кинулась врассыпную.
Однако тут же началась перестрелка.
Здесь, как и в других местах, сопротивление было вялым. Кое-кто из охранников пытался отстреливаться из сторожевых вышек и из окон, прилегающих к воротам. Насколько Рашид мог заметить, с обеих сторон никто не пострадал. И опять настоящего сражения не получилось. Солдаты просто ушли со стен, и стрельба прекратилась.
Выждав пару минут, чтобы убедиться, что солдаты действительно покинули свои позиции, Рашид помчался через площадь прямо к тюремным воротам.
Они оказались запертыми.
У тюремного входа собралась толпа.
Кто-то дал залп по воротам, надеясь таким образом открыть их. «Наверно, парень насмотрелся ковбойских фильмов», – подумал Рашид. Откуда-то притащили лом, но ворота не поддавались. Рашид пришел к выводу, что без динамита тут не обойтись.
Рядом с воротами в кирпичной стене было окошко, защищенное железной решеткой, через которое охранник наблюдал за тем, что творится снаружи. Рашид прикладом разбил стекло, а затем принялся ломать стену в тех местах, где были укреплены прутья решетки. Кто-то взял лом и присоединился к нему. К работе подключились еще три-четыре человека, старавшиеся руками вырвать решетку из стены. Они помогали себе прикладами и вообще всем, что попадалось под руку. Вскоре решетку вынули и бросили на землю.
Извиваясь как червяк, Рашид пролез через окошко.
Теперь он попал на территорию тюрьмы!
Для него не было ничего невозможного.
Он очутился в небольшой комнате, где обычно размещалась охрана. Сейчас там никого не было. Он выглянул в дверь – ни души. Рашид пытался определить, где хранятся ключи от камер.
Он вышел из служебного помещения, миновал ворота и вошел во вторую комнату для охраны, расположенную по другую сторону ворот. Там он обнаружил большую связку ключей.
Он вернулся к воротам. В них была врезана калитка, закрытая на простой засов.
Рашид поднял засов и открыл калитку.
Толпа хлынула в тюрьму.
Рашид отошел в сторону, чтобы пропустить ее. Он успел сунуть кому-то в руку связку ключей и сказать: «Открой все камеры. Выпусти людей на свободу!»
Толпа пронеслась мимо Рашида. Его карьера революционного лидера закончилась. Он добился своего. Он, Рашид, возглавил штурм тюрьмы Гаср!
Вот уже в который раз он сделал невозможное.
Теперь ему предстояло среди одиннадцати тысяч заключенных найти Пола и Билла.
* * *
Билл проснулся в шесть часов. Кругом было тихо.Он слегка удивился, что спал так крепко. Ведь он полагал, что ему вообще не удастся заснуть. Он помнил только, как вчера лежал на койке и слушал что-то похожее на доносящиеся издалека звуки боя. «Если ты до смерти устал, то можно заснуть в любых условиях, – подумал он. – Солдаты спят даже в окопах. Ко всему привыкаешь. Как бы ни было тебе страшно, организм берет свое, и ты отключаешься».
Билл прочитал молитву.
Затем он умылся, почистил зубы, побрился, оделся и в ожидании завтрака стал смотреть в окно, размышляя о том, какие планы могут быть у ЭДС на сегодня.
Пол проснулся около семи. Посмотрев на Билла, он спросил:
– Ты что, так и не заснул?
– Да нет, я прекрасно выспался, – ответил Билл. – Просто я встал примерно час назад.
– А я плохо спал. Почти всю ночь раздавалась сильная стрельба. – Пол слез с койки и отправился в уборную.
Через несколько минут принесли завтрак – хлеб и чай. Пил открыл банку апельсинового сока, переданную им Кином.
Около восьми часов вновь началась стрельба.
Заключенные гадали, что же происходит на воле. У них не было об этом конкретной информации. Они видели только вертолеты в небе, которые, по всей вероятности, вели огонь по позициям повстанцев. Каждый раз, когда над территорией тюрьмы пролетал вертолет, Биллу мерещилось, что из него выбрасывают лестницу во двор восьмого корпуса. Ему это грезилось постоянно. Он также часто воображал, как небольшая группа сотрудников ЭДС во главе с Коберном и каким-то человеком старше него перелезает через тюремную стену с веревочными лестницами. Или он мечтал, чтобы в последнюю минуту появилось американское военное подразделение и, как в вестернах, снесло динамитом полстены.
Однако он не только строил воздушные замки. Он, как обычно, тихо, чтобы не вызвать подозрения, обследовал каждый сантиметр корпуса и тюремного двора, прикидывая, куда лучше бежать при тех или иных обстоятельствах. Он знал, сколько охранников бывает перед зданием в определенное время и какое у них оружие. Он был готов к любому повороту событий.
Пожалуй, сегодня все решится. По крайней мере, дело идет к этому.
Охранники перестали выполнять свои обязанности. В тюрьме всегда поддерживается строгий порядок. Заключенный, располагающий огромным запасом свободного времени, постоянно наблюдает, что творится вокруг, и быстро усваивает тюремные правила. Сегодня привычный ритм жизни в тюрьме был полностью нарушен. Охранники нервничали, отводили друг друга в сторону, перешептывались, суетились. Звуки боя становились все громче и громче. Возможно ли, чтобы при таком развитии обстановки сегодняшний день окончился как обычно? «Вероятно, нам удастся совершить побег, – подумал Билл, – а может быть, нас и убьют. Во всяком случае, вечером мы не станем включать телевизор и сразу заваливаться на койку, чтобы поскорее заснуть».
Около десяти тридцати он заметил, что большинство офицеров пересекли тюремный двор и двинулись в северном направлении. Похоже, их вызвали на собрание. Через полчаса они поспешили назад. Майор, ответственный за восьмой корпус, скрылся у себя в конторе и двумя минутами позже вышел оттуда в гражданской одежде, неся под мышкой сверток, в котором, скорее всего, находилась его военная форма. Глядя в окно, Билл видел, как он положил сверток в багажник своего БМВ, стоявшего за забором корпусного двора, сел в машину и уехал.
В чем тут дело? Уедут ли из тюрьмы все офицеры? Если ни одного из них не останется, сумеют ли они с Полом просто взять и уйти?
Обед принесли где-то около полудня. Пол съел свою порцию, а Билл отказался. Он не был голоден. Стрельба раздавалась теперь совсем близко, и с улицы до них доносились крики и пение.
Неожиданно трое охранников появились в восьмом корпусе в гражданской одежде.
Ну теперь уж наверняка все должно кончиться.
Пол и Билл спустились вниз и вышли во двор. Душевнобольные на первом этаже сильно кричали. На стенах и сторожевых вышках засели солдаты и обстреливали улицу. Судя по всему, толпа напала на тюрьму.
«Хорошо это или плохо? – ломал себе голову Билл. – Знают ли в ЭДС о том, что здесь происходит? Или это дело рук спасательной группы Коберна?» Вот уже два дня, как никто из компании не навещал их. Может быть, все они уехали домой? Да и вообще живы ли они?
Часового, который всегда стоял у ворот, теперь не было, а сами ворота оказались открытыми.
Ворота распахнуты настежь!
Неужели сами охранники хотят отпустить заключенных?
В других корпусах, наверное, тоже открыли все камеры, потому что теперь тюремный двор заполнился сновавшими в разные стороны охранниками и заключенными.
Сквозь кроны деревьев со свистом пролетали пули и рикошетом отскакивали от стен.
Смятая пуля чуть не угодила Полу в ногу и упала рядом с ним.
В растерянности оба они уставились на эту бесформенную железку.
Теперь охранники на сторожевых вышках вели огонь по территории тюрьмы.
Пол и Билл повернули обратно и побежали в восьмой корпус.
Они стояли у окна, наблюдая, как на тюремном дворе начинается хаос. Положение их было довольно странным: неделями они мечтали о свободе, и вот сейчас, когда можно было выйти из тюрьмы, они вдруг заколебались.
– Как ты думаешь, что нам делать? – спросил Пол.
– Не знаю. Где опаснее – здесь или на улице?
Пол пожал плечами.
– Смотри-ка, «миллиардер».
Они увидели богатого узника восьмого корпуса, того, что жил в отдельной комнате и заказывал обеды в городе. Вместе с охранниками он пересекал тюремный двор. Богач сбрил свои роскошные усы, формой напоминавшие велосипедный руль. На нем больше не было пальто из верблюжьей шерсти, отделанного норкой. Он оставил на себе только простые брюки и рубашку, избавившись от всего лишнего и отправившись налегке, чтобы ничто не стесняло его движений. «Миллиардер» шел не к тюремным воротам, а в северном направлении. Значит ли это, что из тюрьмы можно уйти через «черный ход»?
Охранники из восьмого корпуса, сменившие военную форму на гражданскую одежду, пересекли дворик и вышли через корпусные ворота.
Все покидали тюрьму, а Пол с Биллом никак не решались сделать этого.
– Видишь тот мотоцикл? – спросил Пол.
– Мы могли бы уехать на нем. Я когда-то катался на мотоцикле.
– Ну а как мы переберемся на нем через стену?
– Ах да! – рассмеялся Пол, удивляясь собственной глупости.
Их сокамерник нашел пару больших мешков и принялся упаковывать в них свои вещи. Биллу не терпелось уйти хотя бы для того, чтобы выбраться отсюда. Ему было все равно, входит это в разработанный ЭДС план или нет. Ведь до свободы-то рукой подать. Однако вокруг свистели пули, да и штурмовавшая тюрьму толпа вполне могла поддаться антиамериканским настроениям. С другой стороны, если властям удастся восстановить контроль над тюрьмой, они с Полом потеряют последнюю возможность выйти на волю...
– Где же этот сукин сын Гэйден, хотел бы я знать? – раздраженно сказал Пол. – Я и сижу-то здесь только потому, что он послал меня в Иран.
Билл взглянул на Пола и понял, что его раздражение наигранное. Он просто пошутил.
Больные с первого этажа высыпали во двор. Наверное, кто-то отпер двери их палат. Билл услыхал какой-то шум в женском корпусе, находившемся через улицу. Оттуда доносилось что-то похожее на плач. На территории тюрьмы становилось все больше и больше народу. Около тюремных ворот образовалась целая толпа. Посмотрев туда, Билл заметил струйку дыма. Тотчас увидел ее и Пол.
– Если они собираются поджечь тюрьму, то... – начал Билл.
– Нам нужно скорее сматываться, – договорил за него Пол.
Пожар решил дело. Они собрались уходить.
Билл оглядел камеру. Вещей у них было немного. Он вспомнил о своем дневнике, который добросовестно вел на протяжении последних сорока трех дней. Пол в эти дни тоже писал. Он заносил на бумагу все то, что будет делать, когда вернется назад в Штаты. Кроме того, он подсчитывал на отдельном листочке, во что обойдется дом, купленный Рути. Были у них еще и дорогие им письма от близких, которые они перечитывали снова и снова.
Пол сказал:
– Нам, наверное, не стоит брать с собой ничего такого, что выдавало бы в нас американцев.
Билл только что подобрал свой дневник. Теперь он бросил его на пол.
– Ты прав, – ответил он Полу, но ему было жалко расставаться со своими записями.
Они надели верхнее платье: Пол – голубой плащ модели «лондонский туман», а Билл – пальто с меховым воротником.
У каждого из них было около двух тысяч долларов. Эти деньги принес им Кин Тэйлор. У Пола осталось еще несколько сигарет. Больше они не взяли с собой ничего.
Они вышли из здания и пересекли корпусной дворик, но замешкались у ворот. Улица была запружена народом. Такая большая толпа образуется, когда зрители покидают стадион после интересного спортивного зрелища. Все теперь шли или бежали к тюремным воротам. Пол протянул Биллу руку.
– Ну что ж, желаю тебе удачи, Билл.
Билл пожал ее.
– И тебе удачи.
«Может быть, через несколько минут нас ожидает смерть, – подумал Билл, – и, скорее всего, от шальной пули. – Он загрустил. – Дети вырастут без меня». Мысль о том; что Эмили придется со всем справляться одной, разозлила его.
Как это ни странно, он не чувствовал страха.
Они прошли через тюремные ворота. Больше времени для раздумий у них не было.
Толпа подхватила их и понесла, словно пару щепок, в стремительном потоке. Билл смотрел, как бы не потерять Пола, и старался держаться прямо, чтобы в сутолоке его не сбили с ног и не растоптали. Стрельба все не упихала. Какой-то одинокий охранник остался на своем посту и стрелял в толпу из бойницы. Два или три человека упали, в том числе американка, которую они видели раньше в тюрьме, но было трудно понять, попала в них пуля или они просто споткнулись. «Мне еще рано умирать, – подумал Билл. – У меня полно планов, есть дела дома, да и карьера моя не кончена. Умереть сейчас, здесь глупо. Какую нелепую участь уготовила мне судьба!»
Они миновали Офицерский клуб, где три недели назад встречались с Перо, но им казалось, что с тех пор прошло уже много лет. В порыве мщения заключенные громили здание клуба и корежили оставленные на улице офицерские машины. Какой в этом прок? Все происходящее вдруг стало неправдоподобным, похожим на кошмарный сон.
Хаос у главных ворот усилился. Пол с Биллом замедлили шаг и с трудом выбрались из толпы. Они боялись, что их попросту задавят. Билл вспомнил, что многие из заключенных провели в тюрьме двадцать пять лет. Ничего удивительного, что, почувствовав свободу, они дали волю своему гневу.
По-видимому, тюремные ворота все еще были закрыты, потому что десятки людей пытались перелезть через очень высокую внешнюю стену. Кто-то подогнал к ней грузовые и легковые машины, и многие вставали на них, чтобы скорее вскарабкаться наверх. Некоторые забирались на деревья и оттуда по веткам сползали на другую сторону, что было довольно рискованно. Находились и такие, кто приставлял к стене толстые доски и по ним поднимался на самый верх, чтобы затем прыгнуть вниз. Однако лишь немногим удалось забраться на стену. Оттуда они подавали остальным веревки или связанные вместе простыни, но те каждый раз оказывались слишком короткими.
Пол и Билл стояли у стены и наблюдали за происходящим, ломая себе голову, что делать дальше. К ним подошли другие иностранцы, отбывавшие срок в восьмом корпусе. Один из них – новозеландец, попавший в тюрьму за торговлю наркотиками, улыбался во всю ширь, как будто случившееся доставляло ему огромную радость. Вообще все были в чересчур приподнятом настроении, и это чувство нездорового возбуждения, граничащего с истерикой, передалось Биллу. «Мы все-таки выберемся отсюда живыми», – убеждал он себя.
Билл посмотрел вокруг. Справа от ворот горели тюремные постройки. Слева, на некотором расстоянии от входа в тюрьму, он заметил знакомого иранца, сидевшего с ним в одном корпусе, который жестом показывал ему: «Иди сюда». Там у стены велось какое-то строительство – по-видимому, возводили здание за пределами тюремной территории. Для прохода на стройплощадку в стене сделали стальную дверь. Приглядевшись повнимательней, Билл увидел, что иранцу удалось открыть ее.
– Посмотри-ка туда! – обратился он к Полу.
– Пошли, – не раздумывая, сказал Пол.
Они побежали изо всех сил. К ним присоединились еще несколько заключенных. Проскочив в дверь, они очутились в закрытом помещении без окон и дверей, похожем на тюремную камеру. Пахло не застывшим цементом. На полу валялись инструменты строителей. Кто-то схватил кирку и ударил по стене. Свежий бетон быстро раскрошился. К работе подключились еще два-три человека Они взяли что было под рукой и тоже стали ломать стену. Вскоре удалось пробить достаточно большую дыру. Все побросали инструменты и пролезли в отверстие.
Теперь они стояли между двумя тюремными стенами. Внутренняя была выше, метров восемь – десять. Внешняя, преградившая им путь к свободе, – всего три-четыре метра.
Одному из заключенных – мужчине атлетического сложения – удалось забраться на стену. Другой стал у ее подножия и жестом подозвал третьего. Стоявший на земле подсадил его, а забравшийся на стену схватил за руки и помог перелезть на ту сторону.
Дальше все пошло как по маслу.
Пол рванулся к стене.
Билл – за ним.
Билл действовал машинально. Подбежал к стене. Почувствовал толчок вверх. Его подхватили. Он оказался на стене и тут же прыгнул вниз.
Он приземлился на тротуар.
Затем поднялся на ноги.
Вслед за ним со стены спрыгнул Пол.
«Мы свободны! – пронеслось у него в голове – Мы свободны!»
Он был готов плясать от радости.
* * *
Коберн положил трубку и сказал:– Звонил Маджид. Толпа захватила тюрьму.
– Хорошо, – отозвался Саймонс. Еще раньше утром он поручил Коберну послать Маджида к тюрьме Гаср.
«Саймонс так спокоен», – подумал Коберн. Наконец-то пришел их черед! Теперь можно выбраться из квартиры, поехать куда надо, осуществить намеченные планы и «слинять, сделав финт ушами». Однако Саймонс не проявлял никакого волнения.
– Что нам сейчас делать? – спросил Коберн.
– Ничего. Маджид там. Рашид там. Если им не удастся позаботиться о Поле и Билле, то нам-то уж и подавно. Если с наступлением темноты Пол с Биллом не объявятся, мы сделаем то, о чем договорились. Вы с Маджидом возьмете мотоцикл и поедете их искать.
– Ну а пока?
– Пока будем придерживаться плана. Сидеть здесь и ждать.
* * *
Посольство США столкнулось с кризисной ситуацией.Руководитель Группы советников по оказанию военной помощи генерал Гэст срочно позвонил послу Уильяму Салливану и сообщил, что толпа окружила штаб-квартиру Группы. К зданию штаб-квартиры подогнали танки, и произошла перестрелка. Гэст и его офицеры, а также большинство членов иранского генерального штаба, укрылись в расположенном под зданием бункере.
Салливан собрал сотрудников посольства и поручил им звонить по всем известным телефонам, чтобы найти революционных руководителей, обладавших полномочиями отвести толпу от штаб-квартиры. На столе у Салливана беспрерывно звонил телефон. В самый разгар кризиса раздался звонок заместителя госсекретаря Ньюсома из Вашингтона.
Ньюсом звонил из Оперативного кабинета Белого дома, где Збигнев Бжезинский проводил совещание по Ирану. Ему понадобились сведения о том, как Салливан оценивает нынешнее положение в Тегеране. Посол в нескольких фразах обрисовал Ньюсому обстановку в столице и уведомил его, что в настоящий момент он пытается спасти жизнь американскому военачальнику в Иране.
Через несколько минут Салливану позвонил один из сотрудников посольства и сообщил, что ему удалось связаться с подручным Хомейни Ибрагимом Язди. Сотрудник стал рассказывать послу, каким образом Язди мог бы помочь, но тут их разговор прервали, потому что вновь раздался звонок из Белого дома.
На проводе был Ньюсом. Он сказал:
– Помощник президента по национальной безопасности интересуется вашей точкой зрения относительно возможности государственного переворота, который могли бы осуществить иранские военные, чтобы отстранить от власти не справляющееся со своими обязанностями правительство Бахтиара.
Это было настолько смехотворно, что Салливан вышел из себя.
– Пусть ваш Бжезинский катится к е... матери, – выпалил посол.
– Ваши слова мало способствуют делу, – заметил Ньюсом.
– Вы что, хотите, чтобы я перевел их на польский? – съязвил Салливан и бросил трубку.
* * *
С крыши «Бухареста» члены группы, участвовавшей в переговорах с иранцами, видели, что пожары перекинулись в жилые кварталы города. Звуки выстрелов раздавались теперь где-то недалеко от их «наблюдательного пункта».Джон Хауэлл и Аболхасан вернулись с очередной встречи с Дэдгаром. Гэйден спросил Хауэлла:
– Ну что сказал этот мерзавец?
– Он не отпускает их.