Страница:
Во всяком случае, рассуждал Коберн, теперь уж Саймонс глаз с них не спустит до тех пор, пока они не вернутся в Штаты.
Вдруг у входа в особняк раздался звонок. Все замерли.
– Быстро в спальни! Только тихо, – скомандовал Саймонс.
Коберн подошел к окну. Хозяйка до сих пор была убеждена, что в доме живут только двое – Коберн и Поше. Саймонса она никогда не видела. Ни она, ни кто-либо другой не дол жен был знать, что в доме находятся одиннадцать человек.
Коберн смотрел, как хозяйка прошла через двор и открыла калитку. Она задержалась там на несколько минут, разговаривая с кем-то, затем закрыла калитку и направилась назад одна Коберну не было видно, с кем она говорила.
Когда он услыхал, что наверху хлопнула дверь, он объявил:
– Ложная тревога.
Все стали готовиться к путешествию – перерыли квартиру Дворанчиков в поисках теплых вещей. «Тони Дворанчик умерла бы со стыда, если бы знала, что столько мужчин роются в ее шкафах», – подумал Пол. Наконец, каждый нашел что-то для себя. Подбор одежды оказался довольно нелепым – плохо сидящие на голове шапки, короткие пальто и свитера слишком малого размера.
Теперь оставалось только ждать – ждать, пока Маджид достанет еще один «рейнжровер», пока Кэти станет лучше и пока Перо удастся сколотить команду спасателей в Турции.
Некоторые из них смотрели по видео старые футбольные матчи. Пол играл с Гэйденом в карты. Собака всем действовала на нервы, но Коберн не спешил перерезать ей глотку, надеясь, что в последний момент план изменится и животное можно будет спасти. Джон Хауэлл читал роман Питера Бенчли «Бездна». Он начал смотреть экранизацию этого произведения в полете, но так и не узнал, чем там дело кончилось, поскольку самолет приземлился раньше, чем в фильме наступила развязка. Сюжет картины заинтриговал его. Однако он все же не понял, кто из действующих лиц относится к положительным, а кто к отрицательным героям. Теперь он решил разобраться в этом. Саймонс предупредил всех обитателей нижнего этажа квартиры Дворанчиков: «Те, кому хочется выпить, могут сделать это, но, если нам придется уходить быстро, лучше не иметь в организме алкоголя». Гэйден и Гэллэгер не вняли его совету и незаметно подливали себе в кофе драмбуйе[2]. Раздался еще один звонок, и всем вновь пришлось прятаться в спальнях. Тем не менее и на этот раз заходили к хозяйке, а не к ним.
Все беглецы проявляли завидное терпение, если принять во внимание, что в помещении было всего три спальни и одна жилая комната Вероятно, исключение составлял только Кин Тэйлор. Вместе с Полом они приготовили обильный обед на всех присутствующих, почти опустошив тем самым холодильник. К тому времени, как Тэйлор наконец вышел из кухни, остальные уже съели все до последней крошки, и он остался без обеда. Тэйлор возмутился и обозвал всех их стадом прожорливых свиней, но они только рассмеялись в ответ. Над ним всегда подтрунивали, когда он выходил из себя.
Ночью Тэйлор опять разозлился. Он спал на полу рядом с Коберном, который сильно храпел. Из-за столь могучего храпа соседа Тэйлор никак не мог заснуть. Ему даже не удавалось разбудить Коберна, чтобы тот перестал храпеть. Это еще больше выводило Тэйлора из себя.
Вместе с Митчем Хартом они потратили почти целый день, чтобы уговорить правительство вывезти сотрудников ЭДС из Тегерана на самолете. Перо предпринимал последние отчаянные попытки спасти таким образом своих людей. Он встретился с заместителем госсекретаря Дэвидом Ньюсомом в государственном департаменте, Томасом В. Биардом в Белом доме и с молодым помощником Картера Марком Гинзбергом, в обязанности которого входило налаживание связей между Белым домом и государственным департаментом. Эти люди делали все возможное, чтобы переправить из Тегерана по воздуху оставшуюся там тысячу американцев, и не желали проводить какие-то особые мероприятия специально для Росса Перо.
Примирившись с тем, что ему придется лететь в Турцию, Перо отправился в магазин спортивных товаров и приобрел теплые вещи, чтобы не замерзнуть при самой холодной погоде. Арендованный «Боинг-707» уже прибыл из Далласа, а Пэт Скалли позвонил из аэропорта и сообщил, что во время полета обнаружились некоторые технические неполадки – импульсный повторитель и центробежная аэронавигационная система работали с перебоями, двигатель № 1 расходовал вдвое больше топлива, чем положено, на борту было недостаточно кислорода, и поэтому в кабине стало трудно дышать, не оказалось запасных покрышек и полностью замерзли вентили баков для воды.
Пока механики исправляли неполадки, Перо сидел в гостинице «Мэдисон» вместе с вице-президентом ЭДС Мортом Мейерсоном. У Перо в ЭДС существовала особая группа сотрудников, таких, как Ти Джей Маркес и Мерв Стаффер, которая помогала ему в делах, не связанных с электронно-вычислительной техникой. Она занималась организацией кампании по защите прав американских военнопленных, борьбой с распространением наркотиков в Техасе, спасением Пола с Биллом и т. д. Несмотря на то что Мейерсон не принимал участия в специальных проектах Перо, он хорошо знал план спасения Пола и Билла и одобрял его. Он работал вместе с ними раньше, когда был системным инженером и считал обоих своими добрыми знакомыми. Мейерсон был главным помощником Перо во всем, что касалось основной деятельности компании, и скоро собирался занять пост президента ЭДС. (Перо должен был остаться председателем правления.)
Перо и Мейерсон углубились в обсуждение деловых вопросов. Они рассматривали все текущие проекты ЭДС и связанные с ними проблемы. Оба понимали, почему проводят такое совещание – Перо может не вернуться из Турции живым, – но упоминать об этом считали неуместным.
Казалось, что между ними нет ничего общего. Дед Мейерсона был русским евреем, который два года копил деньги, чтобы поездом поехать из Нью-Йорка в Техас. Мейерсон интересовался буквально всем – от спорта до искусства. Он играл в гандбол, занимался делами Далласского симфонического оркестра и сам неплохо играл на рояле. Подтрунивая над Перо и его «орлами», он окрестил своих ближайших коллег «жабами Мейерсона». И все-таки во многом он напоминал Перо. Это был изобретательный и напористый бизнесмен, смелые идеи которого часто пугали более консервативных ответственных работников ЭДС. Перо отдал распоряжение о том, что, если во время спасательной операции с ним что-нибудь случится, все решения по поводу его акционерного капитала будут приниматься Мейерсоном. Компанией по-прежнему должен руководить настоящий лидер, а не какой-нибудь там затхлый бюрократ.
Перо, разумеется, интересовался деловыми вопросами, беспокоился о техническом состоянии самолета и возмущался поведением государственного департамента. Однако больше всего он волновался за свою мать. Она быстро угасала, и Перо хотелось быть рядом. Если она умрет до того, как он вернется из Турции, он не выдержит. Ведь он никогда ее больше не увидит.
Мейерсон догадывался, о чем думает Перо. Он вдруг оторвался от бумаг и спросил:
– Росс, а почему бы мне не отправиться туда?
– Ты о чем?
– Почему бы мне не отправиться в Турцию вместо тебя? Ты свое сделал – побывал в Иране. Ведь в Турции нет ничего такого, что я выполнил бы хуже тебя. Ты же хочешь остаться с матерью.
Перо растрогался. Не стоило Мейерсону затевать этот разговор.
– Ну, если ты хочешь... – соблазнился Перо. – Об этом надо поразмыслить. Дай мне подумать.
Он не был уверен в том, что вправе посылать Мейерсона вместо себя.
– Посмотрим, что скажут остальные. – Он снял телефонную трубку, позвонил в Даллас и связался с Ти Джеем Маркесом. – Морт вызвался поехать в Турцию вместо меня, – сказал он Ти Джею. – Каково твое мнение на этот счет?
– Это худшее предложение в мире, – ответил Ти Джей. – Ты связан с этим проектом с самого начала, и тебе не удастся за несколько часов рассказать Морту все, что ему следует уяснить. Ты знаешь Саймонса, представляешь себе, как он мыслит, как принимает решения. Морту это неведомо. Помимо всего прочего, Саймонс не знаком с Мортом. Ты же в курсе того, как Саймонс относится к незнакомым людям. Он им не доверяет. Так вот, он не будет доверять Морту.
– Ты прав, – согласился Перо. – Не стоит даже обсуждать такую возможность.
Он повесил трубку.
– Морт, я благодарен тебе за предложение самому отправиться в Турцию, но туда полечу я.
– Тебе видней.
Через несколько минут Мейерсон ушел, чтобы затем улететь в Даллас на взятом напрокат реактивном самолете «Лир». Перо вновь позвонил в ЭДС и переговорил с Мервом Стаффером.
– Ребята, я хочу, чтобы вы теперь работали посменно и могли немного поспать, – сказал Перо. – Я больше не желаю убеждать здешнюю свору кретинов.
– Хорошо, сэр.
Перо воспользовался советом, который дал своим сотрудникам, и решил поспать.
В два часа ночи его разбудил телефонный звонок. Из аэропорта звонил Пэт Скалли, чтобы сообщить, что все технические неполадки в самолете устранены.
Перо взял такси и поехал в аэропорт. Поездка оказалась крайне опасной. На дорогах был гололед.
Наконец все члены турецкой группы спасателей собрались вместе, включая Перо, «смертельный дуэт» Пэта Скалли с Джимом Швебахом, молодого Рона Дэвиса, экипаж «Боин-га-707» и двух запасных пилотов – Дика Дугласа и Джулиана Каноча по прозвищу Фальшивомонетчик. Однако самолет оказался неисправным. Не хватало одной из запасных частей, которую нельзя было приобрести в Вашингтоне. У Гари Фернандеса, управляющего ЭДС, который работал над арендным контрактом на этот самолет, нашелся друг, заведующий службой материального снабжения одной из транспортных авиакомпаний в нью-йоркском аэропорту. В свою очередь он позвонил одному из своих друзей, поднял его с постели, нашел нужную запчасть и погрузил ее на самолет, вылетающий в Вашингтон. Все это время Перо спал на скамейке аэровокзала. Ему удалось поспать еще два часа.
Они сели в самолет в шесть часов утра. Перо с удивлением рассматривал внутреннее убранство авиалайнера – спальню, где стояла огромная кровать, три бара, современную высокочастотную систему, телевизор и рабочий кабинет с телефоном. Полы были устланы плюшевыми коврами, мебель отделана замшей, а стены покрыты бархатом.
– Похоже на персидский публичный дом, – произнес вслух Перо, который сам никогда не был в персидском публичном доме.
Лайнер оторвался от земли. Дик Дуглас и Фальшивомонетчик Каноч бросили все и сразу же завалились спать. Перо тоже лег и пытался заснуть. В ближайшие шестнадцать часов ему нечего было делать. Когда самолет пролетал над Атлантикой, Перо в очередной раз усомнился в правильности своего решения.
Ведь, в конце концов, он мог бы оставить Пола и Билла в Тегеране, а они, положившись на волю случая, воспользовались бы своим шансом на спасение. Никто бы не стал его винить. Ведь это дело правительства выручать своих граждан из беды. Оно и сейчас имело возможность вывезти их из Ирана целыми и невредимыми.
Однако, с другой стороны, Дэдгар мог найти их и упрятать за решетку на двадцать лет, и посольство, судя по его предыдущим действиям, возможно, не сумело бы их защитить. А как поступили бы революционеры, если бы им удалось захватить Пола с Биллом? Весьма вероятно, что они линчевали бы обоих.
Нет, Перо не имеет права бросать своих сотрудников на произвол судьбы. Это не его стиль. Он несет ответственность за Пола и Билла. Ему бы не хотелось, чтобы его собственная мать напомнила ему об этом. Плохо то, что он заставляет стольких людей рисковать жизнью. Вместо того чтобы надежно спрятать двух человек в Тегеране, он заставляет бежать из этого города в дикие районы северо-западного Ирана одиннадцать своих сотрудников и еще четверых вместе с двумя летчиками разыскивать их там. Если что-то пойдет не так и кого-нибудь убьют, весь мир расценит его поведение как авантюру безответственного субъекта, который до сих пор полагает, что живет на Диком Западе. Он представил себе, какие тогда появятся заголовки в газетах – что-нибудь вроде «ГИБЕЛЬ ЛЮДЕЙ В РЕЗУЛЬТАТЕ ПОПЫТКИ ТЕХАССКОГО МИЛЛИОНЕРА СПАСТИ ИХ»...
А вдруг мы потеряем Коберна, подумал он. Что я скажу его жене? Вряд ли Лиз поймет, почему я рисковал жизнью, семнадцати человек ради свободы всего двух.
Перо никогда раньше не нарушал закона, а сейчас он столько раз преступил его, что и сосчитать невозможно.
Он постарался отделаться от этих мыслей. Решение принято. Если всю жизнь бояться, как бы чего не вышло, обязательно превратишься в бездельника. Думай о том, как решить возникшие проблемы. Ставка сделана. Колесо завертелось. Началась последняя игра. Во вторник посольство США объявило, что в субботу и воскресенье из Тегерана будут вывозить на самолетах всех американцев.
Саймонс завел Коберна и Поше в одну из спален квартиры Дворанчиков и закрыл дверь.
– Это избавит нас от ряда проблем, – сказал он. – На данной стадии нашего опасного предприятия я хочу разделить присутствующих в этой квартире на две группы. Несколько человек смогут эвакуироваться на самолете с помощью посольства, а оставшаяся группа станет выбираться наземным путем.
Коберн и Поше согласились с ним.
– Совершенно очевидно, что Полу и Биллу придется уходить со второй группой, – пояснил Саймонс – Двоим из нас троих необходимо пойти с ними – одному, чтобы сопровождать их в горах, а другому, чтобы легально перейти границу и встретится с Булвэром. Нам понадобятся иранцы-водители, по одному на каждый из двух «рейнжроверов». Таким образом, у нас остается два свободных места. Кто займет их? Во всяком случае, Кэти мы с собой не возьмем – ей гораздо лучше лететь посольским рейсом.
– Рич обязательно захочет отправиться с ней, – заметил Коберн.
– И с этой проклятой собакой, – добавил Саймонс.
«Баффи будет жить», – подумал Коберн. Он очень обрадовался этому.
Саймонс продолжал:
– Теперь у нас остаются Кин Тэйлор, Джон Хауэлл, Боб Янг и Билл Гэйден. Тут есть загвоздка – Дэдгар может забрать кого-нибудь из наших людей прямо в аэропорту. Тогда мы вернемся к тому, с чего начали, – вызволению из тюрьмы новых заложников из числа сотрудников ЭДС. Кто больше всего рискует попасть в руки Дэдгара?
– Гэйден, – ответил Коберн. – Он президент компании «ЭДС Уорлд». Он будет более ценным заложником, чем Пол и Вилл. Дело в том, что, когда Дэдгар арестовал Билла Гэйлорда, мы подозревали, что он просто ошибся. По-видимому, ему нужен был Билл Гэйден, но Дэдгар перепутал похожие фамилии.
– Тогда Гэйден отправляется наземным путем вместе с Полом и Биллом.
– Джон Хауэлл даже не работает в ЭДС К тому же он юрист. Ему, пожалуй, ничего не грозит.
– Хауэлл летит самолетом.
– Боб Янг является сотрудником ЭДС в Кувейте, а не в Иране. Если у Дэдгара есть список людей ЭДС, работающих в Иране, то Янга в нем не должно быть.
– Янг тоже полетит самолетом. Тэйлор едет с нами на машине. Далее, одному из нас нужно сопровождать «чистых», эвакуирующихся посольским авиарейсом. Это поручается тебе, Джо. Тебя меньше видели, чем Джея. Он появлялся в городе и присутствовал на собраниях в гостинице «Хьятт». Тебя же здесь никто не знает.
– Хорошо, – согласился Поше.
– Итак, «чистые» – это чета Гэллэгеров, Боб Янг и Джон Хауэлл. Их поведет Джо. «Нечистые» – это я, Джей, Кин Тэйлор, Билл Гэйден, Пол, Билл и два иранца-водителя. Пойдем и скажем им о нашем раскладе.
Они вошли в гостиную. Все расселись, чтобы слушать Саймонса. Пока он говорил, Коберн восхищался тем, как умело Саймонс объявил о своем решении. Создавалось впечатление, что он всего лишь спрашивал мнение присутствующих, а не приказывал им.
Все же возник небольшой спор о том, кому быть в одной, а кому в другой группе. Джон Хауэлл и Боб Янг настаивали, чтобы их включили в число «нечистых», заявляя, что Дэдгар может арестовать их. Однако в конце концов они согласи, с раскладом Саймонса.
Саймонс сказал «чистым», что им лучше как можно скорее перебраться на территорию посольства. Гэйден и Джо Поше отправились искать генерального консула Лю Гольца, что поговорить с ним о «чистых».
«Нечистые» поедут завтра утром.
Коберну надлежало обеспечить иранцев-водителей, должны были стать Маджид и его двоюродный брат, преподаватель сельскохозяйственного института. Однако преподаватель жил в Резайе и не мог добраться до Тегерана. Поэтому Коберну предстояло найти ему замену.
Он уже остановил свой выбор на Сейеде. Это был молодой иранец, работавший системным инженером в ЭДС, так же как и Рашид с Мотоциклистом, но из гораздо более богатой семьи. Его родственники занимались большой политикой и пользовались влиянием в шахской армии. Сейед получил образование в Англии и говорил с английским акцентом. По мнению Коберна, лучшим его достоинством было то, что он родился и вырос в северо-западном Иране, а потому хорошо знал этот район. К тому же он говорил по-турецки.
Коберн позвонил Сейеду, и они встретились в доме последнего. Коберн обманул его.
– Я собираюсь выяснить состояние дорог, ведущих отсюда в Хойе, – объяснил он Сейеду. – Для этого мне нужен водитель. Поедешь со мной?
– Конечно, – ответил Сейед.
– Тогда встречаемся в десять сорок пять на Аргентинской площади.
Сейед согласился.
Коберну пришлось обманывать Сейеда по поручению Саймонса. Коберн безоговорочно доверял иранцу, а Саймонс – конечно, нет. Поэтому Сейеду не полагалось знать, где остановились «нечистые» до тех пор, пока он не появится в квартире Дворанчиков. Он также не должен был знать о Поле и Билле, пока сам не увидит их. С этого момента Саймонс не спустит с него глаз.
Когда Коберн вернулся в квартиру Дворанчиков, Гэйден и Поше прибыли туда после разговора с Лю Гольцем. Они заявили Гольцу, что ряд сотрудников ЭДС остаются в Тегеране, чтобы оберегать Пола и Билла, а остальные выразили желание вылететь из Ирана первым посольским рейсом, но до этого хотели бы разместиться на территории посольства. Гольц ответил, что в посольстве и без того полно народу, но что они могут пожить у него дома.
Все высоко оценили широкий жест Гольца. Большинство было возмущено его поведением на протяжении предыдущих двух месяцев и недвусмысленно давали понять, что считают его и его коллег виновными в аресте Пола и Билла. С его стороны было очень благородно открыть двери своего дома для сотрудников ЭДС после всего того, что он натворил. Сейчас, когда все в Иране прояснилось, Гольц перестал вести себя как закоренелый бюрократ и доказал, что у него все-таки есть сердце.
«Чистые» и «нечистые» пожали друг другу руки и пожелали всем удачи, не зная, кому она больше нужна. Затем «чистые» поехали в особняк Гольца.
Наступил вечер. Коберн и Кин Тэйлор отправились домой к Маджиду, чтобы захватить его с собой. Так же как и Сейеду, ему предстояло провести ночь в квартире Дворанчиков. Коберну и Тэйлору еще нужно было забрать бочку с двумястами литрами горючего, которую Маджид держал специально для них.
Когда они добрались до дома Маджида, его там не оказалось.
Они стали ждать, испытывая беспокойство. Наконец появился Маджид. Он поздоровался с ними, пригласил их в дом, велел принести чай, одним словом, развел канитель. В конце концов Коберн сказал:
– Мы выступаем завтра утром. Тебя хотим взять с собой сейчас.
Маджид попросил Коберна пройти с ним в соседнюю комнату, где заявил:
– Я не могу поехать с вами.
– Почему?
– Мне нужно убить Ховейду.
– Что? – спросил Коберн, чувствуя себя идиотом. – Кого убить?
– Амира Аббаса Ховейду, который когда-то был премьер министром.
– Но зачем тебе нужно убивать его?
– Долго рассказывать. Шах задумал земельную реформу, и Ховейда попытался отнять у нашей семьи родовые поместья. Мы не подчинились ему, и тогда он посадил меня в тюрьму. Все эти долгие годы я ждал случая, чтобы отомстить.
– Тебе обязательно убивать его именно сейчас? – спросил пораженный Коберн.
– Сейчас у меня есть оружие и возможность сделать это. Через пару дней все может измениться.
Коберн растерялся. Он не знал, что сказать. Ему было ясно, что уговаривать Маджида бесполезно.
Коберн и Тэйлор перетащили бочку с горючим в «рейнжровер», положили ее рядом с задним сиденьем и уехала. На прощание Маджид пожелал им удачи.
Вернувшись в квартиру Дворанчиков, Коберн пытался связаться с Мотоциклистом, надеясь, что тот заменит Маджида в качестве водителя. Однако Мотоциклист оказался столь же неуловим, как и сам Коберн. Обычно он разыскивал Мотоциклиста по одному номеру телефона, который, по всей вероятности, был установлен в помещении, служившем революционерам чем-то вроде штаба. Застать там Мотоциклиста удавалось лишь раз в день в определенное время. Сейчас он, скорее всего, уже ушел, поскольку надвигалась ночь. Тем не менее, Коберн позвонил по известному ему номеру. Мотоциклиста на месте не было. Коберн попытался найти его по ряду других телефонов, но безуспешно.
Что ж, по крайней мере, у них оставался Сейед.
В десять тридцать Коберн отправился на встречу с Сейедом. По темным улицам он добрался до Аргентинской площади, находившейся в полутора километрах от дома Дворанчиков, пересек строительную площадку, вошел в пустующее здание и принялся ждать.
В одиннадцать часов Сейеда все еще не было.
Саймонс приказал Коберну не задерживаться более пятнадцати минут, но он решил постоять подольше.
Коберн оставался в здании до одиннадцати тридцати.
Сейед не приходил.
Коберн терялся в догадках, что же могло случиться. Принимая во внимание семейные связи Сейеда, не исключено, что он стал жертвой революционного террора.
Для «нечистых» это было катастрофой. Ведь больше не осталось иранцев, которые согласились бы поехать с ними. «Как мы теперь проберемся через множество дорожных заграждений, – думал Коберн. – Какое жуткое невезение – преподаватель отпал, Маджид отпал, Мотоциклиста не найдешь, да еще неизвестно, где Сейед. До чего ж дерьмовое положение!»
Коберн вышел со строительной площадки и отправился назад. Вдруг услышал звук приближающегося автомобиля. Коберн оглянулся и увидел, что на площадь на полной скор ста въехал до отказа набитый вооруженными революционерами джип. Коберн едва успел спрятаться в кустах. Джип мчался мимо.
Коберн продолжал свой путь. Теперь он торопился, опасаясь, что ночью действует комендантский час. Он был уже рядом с домом, когда у него за спиной раздался рев мотора. Джип ехал прямо на него.
«Значит, они заметили меня, – решил Коберн, – и вот вернулись, чтобы забрать».
Уже совсем стемнело. Может быть, они все-таки упустили его из виду? Он повернулся и побежал обратно. На улице негде было скрыться. Рев мотора все приближался. Тут Коберн наткнулся на аллею, обсаженную кустами, и бросился туда. Он лег на землю и услышал, как у него бьется сердце. Джип был уже совсем рядом. Его ли они ищут? А что, если они забрали Сейеда, пытали его и заставили признаться, что в десять сорок пять на Аргентинской площади у него назначена встреча с капиталистической американской свиньей?..
Джип пронесся мимо.
Коберн взял себя в руки.
До дома Дворанчиков он бежал бегом.
Коберн доложил Саймонсу, что у них не осталось иранцев-водителей.
Саймонс выругался.
– Неужели нет ни одного иранца, умеющего водить машину?
– Остался только Рашид.
Коберн знал, что Саймонс не хотел пользоваться услугами Рашида, поскольку тот возглавил штурм тюрьмы, и, если кто-то, знающий Рашида по нападению на нее, увидит его за рулем машины, где полно американцев, им всем не поздоровится. Но у Коберна никого больше не было на примете.
– Ладно, – согласился Саймонс, – позвоните Рашиду.
Коберн набрал номер телефона Рашида.
Тот был дома!
– Это Джей Коберн. Можешь помочь мне?
– Конечно.
Коберн не стал называть по телефону адрес их укрытия, потому что телефон мог прослушиваться. Он вспомнил, что у Билла Дворанчика слегка косил один глаз.
– Помнишь косоглазого парня? – спросил он.
– Косоглазого? Конечно, это...
– Не называй его имени и фамилии. Помнишь, где он жил?
– Конечно...
– Не называй адреса. Я нахожусь там. Ты мне нужен.
– Джей, я живу очень далеко от этого места. Не знаю, удастся ли мне пробраться туда через весь город...
– Попытайся, – попросил Коберн. Он знал, что у Рашида всегда все получается. Стоит дать ему поручение, и он в лепешку расшибется, чтобы выполнить его. – Ты доберешься.
– Хорошо.
– Спасибо тебе. – Коберн повесил трубку.
Полу и Биллу выдали паспорта из тех, что привез с собой из Штатов Гэйден, и Саймонс заставил их выучить занесение туда имена фамилии, даты рождения и прочие подробности личного характера а также все проставленные в них визы штампы. Фотография в паспорте Пола выглядела правдоподобно. С фотографией Билла дело обстояло хуже. Ни в одном в привезенных паспортов не нашлось подходящей. Пришлось остановиться на паспорте Лэрри Хэмфриза, блондина нордического типа, совсем не похожего на Билла.
Шесть мужчин принялись обсуждать подробности путешествия, в которое им предстояло пуститься через несколько часов. Чем глубже они вникали в создавшееся положение, тем напряженней себя чувствовали. Благодаря своим связям с военными Рич Гэллэгер выяснил, что в Тебризе идут бои. Таким образом, им нужно придерживаться плана "бегства по «нижнему» маршруту, который проходит южнее озера Резайе через Махабад. Если их спросят, куда они направляются, нужно, чтобы ответ был как можно ближе к истине. Саймонс всегда так поступал, когда хотел кого-нибудь обмануть. Им надлежало объяснить, что они – бизнесмены, возвращающиеся домой к своим семьям. Аэропорт закрыт, и они едут на машинах в Турцию.
Вдруг у входа в особняк раздался звонок. Все замерли.
– Быстро в спальни! Только тихо, – скомандовал Саймонс.
Коберн подошел к окну. Хозяйка до сих пор была убеждена, что в доме живут только двое – Коберн и Поше. Саймонса она никогда не видела. Ни она, ни кто-либо другой не дол жен был знать, что в доме находятся одиннадцать человек.
Коберн смотрел, как хозяйка прошла через двор и открыла калитку. Она задержалась там на несколько минут, разговаривая с кем-то, затем закрыла калитку и направилась назад одна Коберну не было видно, с кем она говорила.
Когда он услыхал, что наверху хлопнула дверь, он объявил:
– Ложная тревога.
Все стали готовиться к путешествию – перерыли квартиру Дворанчиков в поисках теплых вещей. «Тони Дворанчик умерла бы со стыда, если бы знала, что столько мужчин роются в ее шкафах», – подумал Пол. Наконец, каждый нашел что-то для себя. Подбор одежды оказался довольно нелепым – плохо сидящие на голове шапки, короткие пальто и свитера слишком малого размера.
Теперь оставалось только ждать – ждать, пока Маджид достанет еще один «рейнжровер», пока Кэти станет лучше и пока Перо удастся сколотить команду спасателей в Турции.
Некоторые из них смотрели по видео старые футбольные матчи. Пол играл с Гэйденом в карты. Собака всем действовала на нервы, но Коберн не спешил перерезать ей глотку, надеясь, что в последний момент план изменится и животное можно будет спасти. Джон Хауэлл читал роман Питера Бенчли «Бездна». Он начал смотреть экранизацию этого произведения в полете, но так и не узнал, чем там дело кончилось, поскольку самолет приземлился раньше, чем в фильме наступила развязка. Сюжет картины заинтриговал его. Однако он все же не понял, кто из действующих лиц относится к положительным, а кто к отрицательным героям. Теперь он решил разобраться в этом. Саймонс предупредил всех обитателей нижнего этажа квартиры Дворанчиков: «Те, кому хочется выпить, могут сделать это, но, если нам придется уходить быстро, лучше не иметь в организме алкоголя». Гэйден и Гэллэгер не вняли его совету и незаметно подливали себе в кофе драмбуйе[2]. Раздался еще один звонок, и всем вновь пришлось прятаться в спальнях. Тем не менее и на этот раз заходили к хозяйке, а не к ним.
Все беглецы проявляли завидное терпение, если принять во внимание, что в помещении было всего три спальни и одна жилая комната Вероятно, исключение составлял только Кин Тэйлор. Вместе с Полом они приготовили обильный обед на всех присутствующих, почти опустошив тем самым холодильник. К тому времени, как Тэйлор наконец вышел из кухни, остальные уже съели все до последней крошки, и он остался без обеда. Тэйлор возмутился и обозвал всех их стадом прожорливых свиней, но они только рассмеялись в ответ. Над ним всегда подтрунивали, когда он выходил из себя.
Ночью Тэйлор опять разозлился. Он спал на полу рядом с Коберном, который сильно храпел. Из-за столь могучего храпа соседа Тэйлор никак не мог заснуть. Ему даже не удавалось разбудить Коберна, чтобы тот перестал храпеть. Это еще больше выводило Тэйлора из себя.
* * *
Над Вашингтоном сгустилась ночь. Пошел снег. От постоянного нервного напряжения Росс Перо почувствовал усталость.Вместе с Митчем Хартом они потратили почти целый день, чтобы уговорить правительство вывезти сотрудников ЭДС из Тегерана на самолете. Перо предпринимал последние отчаянные попытки спасти таким образом своих людей. Он встретился с заместителем госсекретаря Дэвидом Ньюсомом в государственном департаменте, Томасом В. Биардом в Белом доме и с молодым помощником Картера Марком Гинзбергом, в обязанности которого входило налаживание связей между Белым домом и государственным департаментом. Эти люди делали все возможное, чтобы переправить из Тегерана по воздуху оставшуюся там тысячу американцев, и не желали проводить какие-то особые мероприятия специально для Росса Перо.
Примирившись с тем, что ему придется лететь в Турцию, Перо отправился в магазин спортивных товаров и приобрел теплые вещи, чтобы не замерзнуть при самой холодной погоде. Арендованный «Боинг-707» уже прибыл из Далласа, а Пэт Скалли позвонил из аэропорта и сообщил, что во время полета обнаружились некоторые технические неполадки – импульсный повторитель и центробежная аэронавигационная система работали с перебоями, двигатель № 1 расходовал вдвое больше топлива, чем положено, на борту было недостаточно кислорода, и поэтому в кабине стало трудно дышать, не оказалось запасных покрышек и полностью замерзли вентили баков для воды.
Пока механики исправляли неполадки, Перо сидел в гостинице «Мэдисон» вместе с вице-президентом ЭДС Мортом Мейерсоном. У Перо в ЭДС существовала особая группа сотрудников, таких, как Ти Джей Маркес и Мерв Стаффер, которая помогала ему в делах, не связанных с электронно-вычислительной техникой. Она занималась организацией кампании по защите прав американских военнопленных, борьбой с распространением наркотиков в Техасе, спасением Пола с Биллом и т. д. Несмотря на то что Мейерсон не принимал участия в специальных проектах Перо, он хорошо знал план спасения Пола и Билла и одобрял его. Он работал вместе с ними раньше, когда был системным инженером и считал обоих своими добрыми знакомыми. Мейерсон был главным помощником Перо во всем, что касалось основной деятельности компании, и скоро собирался занять пост президента ЭДС. (Перо должен был остаться председателем правления.)
Перо и Мейерсон углубились в обсуждение деловых вопросов. Они рассматривали все текущие проекты ЭДС и связанные с ними проблемы. Оба понимали, почему проводят такое совещание – Перо может не вернуться из Турции живым, – но упоминать об этом считали неуместным.
Казалось, что между ними нет ничего общего. Дед Мейерсона был русским евреем, который два года копил деньги, чтобы поездом поехать из Нью-Йорка в Техас. Мейерсон интересовался буквально всем – от спорта до искусства. Он играл в гандбол, занимался делами Далласского симфонического оркестра и сам неплохо играл на рояле. Подтрунивая над Перо и его «орлами», он окрестил своих ближайших коллег «жабами Мейерсона». И все-таки во многом он напоминал Перо. Это был изобретательный и напористый бизнесмен, смелые идеи которого часто пугали более консервативных ответственных работников ЭДС. Перо отдал распоряжение о том, что, если во время спасательной операции с ним что-нибудь случится, все решения по поводу его акционерного капитала будут приниматься Мейерсоном. Компанией по-прежнему должен руководить настоящий лидер, а не какой-нибудь там затхлый бюрократ.
Перо, разумеется, интересовался деловыми вопросами, беспокоился о техническом состоянии самолета и возмущался поведением государственного департамента. Однако больше всего он волновался за свою мать. Она быстро угасала, и Перо хотелось быть рядом. Если она умрет до того, как он вернется из Турции, он не выдержит. Ведь он никогда ее больше не увидит.
Мейерсон догадывался, о чем думает Перо. Он вдруг оторвался от бумаг и спросил:
– Росс, а почему бы мне не отправиться туда?
– Ты о чем?
– Почему бы мне не отправиться в Турцию вместо тебя? Ты свое сделал – побывал в Иране. Ведь в Турции нет ничего такого, что я выполнил бы хуже тебя. Ты же хочешь остаться с матерью.
Перо растрогался. Не стоило Мейерсону затевать этот разговор.
– Ну, если ты хочешь... – соблазнился Перо. – Об этом надо поразмыслить. Дай мне подумать.
Он не был уверен в том, что вправе посылать Мейерсона вместо себя.
– Посмотрим, что скажут остальные. – Он снял телефонную трубку, позвонил в Даллас и связался с Ти Джеем Маркесом. – Морт вызвался поехать в Турцию вместо меня, – сказал он Ти Джею. – Каково твое мнение на этот счет?
– Это худшее предложение в мире, – ответил Ти Джей. – Ты связан с этим проектом с самого начала, и тебе не удастся за несколько часов рассказать Морту все, что ему следует уяснить. Ты знаешь Саймонса, представляешь себе, как он мыслит, как принимает решения. Морту это неведомо. Помимо всего прочего, Саймонс не знаком с Мортом. Ты же в курсе того, как Саймонс относится к незнакомым людям. Он им не доверяет. Так вот, он не будет доверять Морту.
– Ты прав, – согласился Перо. – Не стоит даже обсуждать такую возможность.
Он повесил трубку.
– Морт, я благодарен тебе за предложение самому отправиться в Турцию, но туда полечу я.
– Тебе видней.
Через несколько минут Мейерсон ушел, чтобы затем улететь в Даллас на взятом напрокат реактивном самолете «Лир». Перо вновь позвонил в ЭДС и переговорил с Мервом Стаффером.
– Ребята, я хочу, чтобы вы теперь работали посменно и могли немного поспать, – сказал Перо. – Я больше не желаю убеждать здешнюю свору кретинов.
– Хорошо, сэр.
Перо воспользовался советом, который дал своим сотрудникам, и решил поспать.
В два часа ночи его разбудил телефонный звонок. Из аэропорта звонил Пэт Скалли, чтобы сообщить, что все технические неполадки в самолете устранены.
Перо взял такси и поехал в аэропорт. Поездка оказалась крайне опасной. На дорогах был гололед.
Наконец все члены турецкой группы спасателей собрались вместе, включая Перо, «смертельный дуэт» Пэта Скалли с Джимом Швебахом, молодого Рона Дэвиса, экипаж «Боин-га-707» и двух запасных пилотов – Дика Дугласа и Джулиана Каноча по прозвищу Фальшивомонетчик. Однако самолет оказался неисправным. Не хватало одной из запасных частей, которую нельзя было приобрести в Вашингтоне. У Гари Фернандеса, управляющего ЭДС, который работал над арендным контрактом на этот самолет, нашелся друг, заведующий службой материального снабжения одной из транспортных авиакомпаний в нью-йоркском аэропорту. В свою очередь он позвонил одному из своих друзей, поднял его с постели, нашел нужную запчасть и погрузил ее на самолет, вылетающий в Вашингтон. Все это время Перо спал на скамейке аэровокзала. Ему удалось поспать еще два часа.
Они сели в самолет в шесть часов утра. Перо с удивлением рассматривал внутреннее убранство авиалайнера – спальню, где стояла огромная кровать, три бара, современную высокочастотную систему, телевизор и рабочий кабинет с телефоном. Полы были устланы плюшевыми коврами, мебель отделана замшей, а стены покрыты бархатом.
– Похоже на персидский публичный дом, – произнес вслух Перо, который сам никогда не был в персидском публичном доме.
Лайнер оторвался от земли. Дик Дуглас и Фальшивомонетчик Каноч бросили все и сразу же завалились спать. Перо тоже лег и пытался заснуть. В ближайшие шестнадцать часов ему нечего было делать. Когда самолет пролетал над Атлантикой, Перо в очередной раз усомнился в правильности своего решения.
Ведь, в конце концов, он мог бы оставить Пола и Билла в Тегеране, а они, положившись на волю случая, воспользовались бы своим шансом на спасение. Никто бы не стал его винить. Ведь это дело правительства выручать своих граждан из беды. Оно и сейчас имело возможность вывезти их из Ирана целыми и невредимыми.
Однако, с другой стороны, Дэдгар мог найти их и упрятать за решетку на двадцать лет, и посольство, судя по его предыдущим действиям, возможно, не сумело бы их защитить. А как поступили бы революционеры, если бы им удалось захватить Пола с Биллом? Весьма вероятно, что они линчевали бы обоих.
Нет, Перо не имеет права бросать своих сотрудников на произвол судьбы. Это не его стиль. Он несет ответственность за Пола и Билла. Ему бы не хотелось, чтобы его собственная мать напомнила ему об этом. Плохо то, что он заставляет стольких людей рисковать жизнью. Вместо того чтобы надежно спрятать двух человек в Тегеране, он заставляет бежать из этого города в дикие районы северо-западного Ирана одиннадцать своих сотрудников и еще четверых вместе с двумя летчиками разыскивать их там. Если что-то пойдет не так и кого-нибудь убьют, весь мир расценит его поведение как авантюру безответственного субъекта, который до сих пор полагает, что живет на Диком Западе. Он представил себе, какие тогда появятся заголовки в газетах – что-нибудь вроде «ГИБЕЛЬ ЛЮДЕЙ В РЕЗУЛЬТАТЕ ПОПЫТКИ ТЕХАССКОГО МИЛЛИОНЕРА СПАСТИ ИХ»...
А вдруг мы потеряем Коберна, подумал он. Что я скажу его жене? Вряд ли Лиз поймет, почему я рисковал жизнью, семнадцати человек ради свободы всего двух.
Перо никогда раньше не нарушал закона, а сейчас он столько раз преступил его, что и сосчитать невозможно.
Он постарался отделаться от этих мыслей. Решение принято. Если всю жизнь бояться, как бы чего не вышло, обязательно превратишься в бездельника. Думай о том, как решить возникшие проблемы. Ставка сделана. Колесо завертелось. Началась последняя игра. Во вторник посольство США объявило, что в субботу и воскресенье из Тегерана будут вывозить на самолетах всех американцев.
Саймонс завел Коберна и Поше в одну из спален квартиры Дворанчиков и закрыл дверь.
– Это избавит нас от ряда проблем, – сказал он. – На данной стадии нашего опасного предприятия я хочу разделить присутствующих в этой квартире на две группы. Несколько человек смогут эвакуироваться на самолете с помощью посольства, а оставшаяся группа станет выбираться наземным путем.
Коберн и Поше согласились с ним.
– Совершенно очевидно, что Полу и Биллу придется уходить со второй группой, – пояснил Саймонс – Двоим из нас троих необходимо пойти с ними – одному, чтобы сопровождать их в горах, а другому, чтобы легально перейти границу и встретится с Булвэром. Нам понадобятся иранцы-водители, по одному на каждый из двух «рейнжроверов». Таким образом, у нас остается два свободных места. Кто займет их? Во всяком случае, Кэти мы с собой не возьмем – ей гораздо лучше лететь посольским рейсом.
– Рич обязательно захочет отправиться с ней, – заметил Коберн.
– И с этой проклятой собакой, – добавил Саймонс.
«Баффи будет жить», – подумал Коберн. Он очень обрадовался этому.
Саймонс продолжал:
– Теперь у нас остаются Кин Тэйлор, Джон Хауэлл, Боб Янг и Билл Гэйден. Тут есть загвоздка – Дэдгар может забрать кого-нибудь из наших людей прямо в аэропорту. Тогда мы вернемся к тому, с чего начали, – вызволению из тюрьмы новых заложников из числа сотрудников ЭДС. Кто больше всего рискует попасть в руки Дэдгара?
– Гэйден, – ответил Коберн. – Он президент компании «ЭДС Уорлд». Он будет более ценным заложником, чем Пол и Вилл. Дело в том, что, когда Дэдгар арестовал Билла Гэйлорда, мы подозревали, что он просто ошибся. По-видимому, ему нужен был Билл Гэйден, но Дэдгар перепутал похожие фамилии.
– Тогда Гэйден отправляется наземным путем вместе с Полом и Биллом.
– Джон Хауэлл даже не работает в ЭДС К тому же он юрист. Ему, пожалуй, ничего не грозит.
– Хауэлл летит самолетом.
– Боб Янг является сотрудником ЭДС в Кувейте, а не в Иране. Если у Дэдгара есть список людей ЭДС, работающих в Иране, то Янга в нем не должно быть.
– Янг тоже полетит самолетом. Тэйлор едет с нами на машине. Далее, одному из нас нужно сопровождать «чистых», эвакуирующихся посольским авиарейсом. Это поручается тебе, Джо. Тебя меньше видели, чем Джея. Он появлялся в городе и присутствовал на собраниях в гостинице «Хьятт». Тебя же здесь никто не знает.
– Хорошо, – согласился Поше.
– Итак, «чистые» – это чета Гэллэгеров, Боб Янг и Джон Хауэлл. Их поведет Джо. «Нечистые» – это я, Джей, Кин Тэйлор, Билл Гэйден, Пол, Билл и два иранца-водителя. Пойдем и скажем им о нашем раскладе.
Они вошли в гостиную. Все расселись, чтобы слушать Саймонса. Пока он говорил, Коберн восхищался тем, как умело Саймонс объявил о своем решении. Создавалось впечатление, что он всего лишь спрашивал мнение присутствующих, а не приказывал им.
Все же возник небольшой спор о том, кому быть в одной, а кому в другой группе. Джон Хауэлл и Боб Янг настаивали, чтобы их включили в число «нечистых», заявляя, что Дэдгар может арестовать их. Однако в конце концов они согласи, с раскладом Саймонса.
Саймонс сказал «чистым», что им лучше как можно скорее перебраться на территорию посольства. Гэйден и Джо Поше отправились искать генерального консула Лю Гольца, что поговорить с ним о «чистых».
«Нечистые» поедут завтра утром.
Коберну надлежало обеспечить иранцев-водителей, должны были стать Маджид и его двоюродный брат, преподаватель сельскохозяйственного института. Однако преподаватель жил в Резайе и не мог добраться до Тегерана. Поэтому Коберну предстояло найти ему замену.
Он уже остановил свой выбор на Сейеде. Это был молодой иранец, работавший системным инженером в ЭДС, так же как и Рашид с Мотоциклистом, но из гораздо более богатой семьи. Его родственники занимались большой политикой и пользовались влиянием в шахской армии. Сейед получил образование в Англии и говорил с английским акцентом. По мнению Коберна, лучшим его достоинством было то, что он родился и вырос в северо-западном Иране, а потому хорошо знал этот район. К тому же он говорил по-турецки.
Коберн позвонил Сейеду, и они встретились в доме последнего. Коберн обманул его.
– Я собираюсь выяснить состояние дорог, ведущих отсюда в Хойе, – объяснил он Сейеду. – Для этого мне нужен водитель. Поедешь со мной?
– Конечно, – ответил Сейед.
– Тогда встречаемся в десять сорок пять на Аргентинской площади.
Сейед согласился.
Коберну пришлось обманывать Сейеда по поручению Саймонса. Коберн безоговорочно доверял иранцу, а Саймонс – конечно, нет. Поэтому Сейеду не полагалось знать, где остановились «нечистые» до тех пор, пока он не появится в квартире Дворанчиков. Он также не должен был знать о Поле и Билле, пока сам не увидит их. С этого момента Саймонс не спустит с него глаз.
Когда Коберн вернулся в квартиру Дворанчиков, Гэйден и Поше прибыли туда после разговора с Лю Гольцем. Они заявили Гольцу, что ряд сотрудников ЭДС остаются в Тегеране, чтобы оберегать Пола и Билла, а остальные выразили желание вылететь из Ирана первым посольским рейсом, но до этого хотели бы разместиться на территории посольства. Гольц ответил, что в посольстве и без того полно народу, но что они могут пожить у него дома.
Все высоко оценили широкий жест Гольца. Большинство было возмущено его поведением на протяжении предыдущих двух месяцев и недвусмысленно давали понять, что считают его и его коллег виновными в аресте Пола и Билла. С его стороны было очень благородно открыть двери своего дома для сотрудников ЭДС после всего того, что он натворил. Сейчас, когда все в Иране прояснилось, Гольц перестал вести себя как закоренелый бюрократ и доказал, что у него все-таки есть сердце.
«Чистые» и «нечистые» пожали друг другу руки и пожелали всем удачи, не зная, кому она больше нужна. Затем «чистые» поехали в особняк Гольца.
Наступил вечер. Коберн и Кин Тэйлор отправились домой к Маджиду, чтобы захватить его с собой. Так же как и Сейеду, ему предстояло провести ночь в квартире Дворанчиков. Коберну и Тэйлору еще нужно было забрать бочку с двумястами литрами горючего, которую Маджид держал специально для них.
Когда они добрались до дома Маджида, его там не оказалось.
Они стали ждать, испытывая беспокойство. Наконец появился Маджид. Он поздоровался с ними, пригласил их в дом, велел принести чай, одним словом, развел канитель. В конце концов Коберн сказал:
– Мы выступаем завтра утром. Тебя хотим взять с собой сейчас.
Маджид попросил Коберна пройти с ним в соседнюю комнату, где заявил:
– Я не могу поехать с вами.
– Почему?
– Мне нужно убить Ховейду.
– Что? – спросил Коберн, чувствуя себя идиотом. – Кого убить?
– Амира Аббаса Ховейду, который когда-то был премьер министром.
– Но зачем тебе нужно убивать его?
– Долго рассказывать. Шах задумал земельную реформу, и Ховейда попытался отнять у нашей семьи родовые поместья. Мы не подчинились ему, и тогда он посадил меня в тюрьму. Все эти долгие годы я ждал случая, чтобы отомстить.
– Тебе обязательно убивать его именно сейчас? – спросил пораженный Коберн.
– Сейчас у меня есть оружие и возможность сделать это. Через пару дней все может измениться.
Коберн растерялся. Он не знал, что сказать. Ему было ясно, что уговаривать Маджида бесполезно.
Коберн и Тэйлор перетащили бочку с горючим в «рейнжровер», положили ее рядом с задним сиденьем и уехала. На прощание Маджид пожелал им удачи.
Вернувшись в квартиру Дворанчиков, Коберн пытался связаться с Мотоциклистом, надеясь, что тот заменит Маджида в качестве водителя. Однако Мотоциклист оказался столь же неуловим, как и сам Коберн. Обычно он разыскивал Мотоциклиста по одному номеру телефона, который, по всей вероятности, был установлен в помещении, служившем революционерам чем-то вроде штаба. Застать там Мотоциклиста удавалось лишь раз в день в определенное время. Сейчас он, скорее всего, уже ушел, поскольку надвигалась ночь. Тем не менее, Коберн позвонил по известному ему номеру. Мотоциклиста на месте не было. Коберн попытался найти его по ряду других телефонов, но безуспешно.
Что ж, по крайней мере, у них оставался Сейед.
В десять тридцать Коберн отправился на встречу с Сейедом. По темным улицам он добрался до Аргентинской площади, находившейся в полутора километрах от дома Дворанчиков, пересек строительную площадку, вошел в пустующее здание и принялся ждать.
В одиннадцать часов Сейеда все еще не было.
Саймонс приказал Коберну не задерживаться более пятнадцати минут, но он решил постоять подольше.
Коберн оставался в здании до одиннадцати тридцати.
Сейед не приходил.
Коберн терялся в догадках, что же могло случиться. Принимая во внимание семейные связи Сейеда, не исключено, что он стал жертвой революционного террора.
Для «нечистых» это было катастрофой. Ведь больше не осталось иранцев, которые согласились бы поехать с ними. «Как мы теперь проберемся через множество дорожных заграждений, – думал Коберн. – Какое жуткое невезение – преподаватель отпал, Маджид отпал, Мотоциклиста не найдешь, да еще неизвестно, где Сейед. До чего ж дерьмовое положение!»
Коберн вышел со строительной площадки и отправился назад. Вдруг услышал звук приближающегося автомобиля. Коберн оглянулся и увидел, что на площадь на полной скор ста въехал до отказа набитый вооруженными революционерами джип. Коберн едва успел спрятаться в кустах. Джип мчался мимо.
Коберн продолжал свой путь. Теперь он торопился, опасаясь, что ночью действует комендантский час. Он был уже рядом с домом, когда у него за спиной раздался рев мотора. Джип ехал прямо на него.
«Значит, они заметили меня, – решил Коберн, – и вот вернулись, чтобы забрать».
Уже совсем стемнело. Может быть, они все-таки упустили его из виду? Он повернулся и побежал обратно. На улице негде было скрыться. Рев мотора все приближался. Тут Коберн наткнулся на аллею, обсаженную кустами, и бросился туда. Он лег на землю и услышал, как у него бьется сердце. Джип был уже совсем рядом. Его ли они ищут? А что, если они забрали Сейеда, пытали его и заставили признаться, что в десять сорок пять на Аргентинской площади у него назначена встреча с капиталистической американской свиньей?..
Джип пронесся мимо.
Коберн взял себя в руки.
До дома Дворанчиков он бежал бегом.
Коберн доложил Саймонсу, что у них не осталось иранцев-водителей.
Саймонс выругался.
– Неужели нет ни одного иранца, умеющего водить машину?
– Остался только Рашид.
Коберн знал, что Саймонс не хотел пользоваться услугами Рашида, поскольку тот возглавил штурм тюрьмы, и, если кто-то, знающий Рашида по нападению на нее, увидит его за рулем машины, где полно американцев, им всем не поздоровится. Но у Коберна никого больше не было на примете.
– Ладно, – согласился Саймонс, – позвоните Рашиду.
Коберн набрал номер телефона Рашида.
Тот был дома!
– Это Джей Коберн. Можешь помочь мне?
– Конечно.
Коберн не стал называть по телефону адрес их укрытия, потому что телефон мог прослушиваться. Он вспомнил, что у Билла Дворанчика слегка косил один глаз.
– Помнишь косоглазого парня? – спросил он.
– Косоглазого? Конечно, это...
– Не называй его имени и фамилии. Помнишь, где он жил?
– Конечно...
– Не называй адреса. Я нахожусь там. Ты мне нужен.
– Джей, я живу очень далеко от этого места. Не знаю, удастся ли мне пробраться туда через весь город...
– Попытайся, – попросил Коберн. Он знал, что у Рашида всегда все получается. Стоит дать ему поручение, и он в лепешку расшибется, чтобы выполнить его. – Ты доберешься.
– Хорошо.
– Спасибо тебе. – Коберн повесил трубку.
* * *
Наступила полночь.Полу и Биллу выдали паспорта из тех, что привез с собой из Штатов Гэйден, и Саймонс заставил их выучить занесение туда имена фамилии, даты рождения и прочие подробности личного характера а также все проставленные в них визы штампы. Фотография в паспорте Пола выглядела правдоподобно. С фотографией Билла дело обстояло хуже. Ни в одном в привезенных паспортов не нашлось подходящей. Пришлось остановиться на паспорте Лэрри Хэмфриза, блондина нордического типа, совсем не похожего на Билла.
Шесть мужчин принялись обсуждать подробности путешествия, в которое им предстояло пуститься через несколько часов. Чем глубже они вникали в создавшееся положение, тем напряженней себя чувствовали. Благодаря своим связям с военными Рич Гэллэгер выяснил, что в Тебризе идут бои. Таким образом, им нужно придерживаться плана "бегства по «нижнему» маршруту, который проходит южнее озера Резайе через Махабад. Если их спросят, куда они направляются, нужно, чтобы ответ был как можно ближе к истине. Саймонс всегда так поступал, когда хотел кого-нибудь обмануть. Им надлежало объяснить, что они – бизнесмены, возвращающиеся домой к своим семьям. Аэропорт закрыт, и они едут на машинах в Турцию.