Страница:
Встревоженная последними словами Агеллы, Кайта отвлеклась от пациента и попристальнее посмотрела ей в лицо. Агелла была бледна, чувствовалось, что она сильно устала, но усталостью сквозило горе, и это заставило целительницу вспомнить, что почти каждый в базилике потерял кого-то из своих близких. Она глубоко вдохнула и прикрыла глаза, пытаясь отрешиться от усталости, туманившей мысли.
— Ладно. Я пойду с тобой. Чем скорее закончится совещание, тем скорее сможем вернуться к своим делам.
Когда Кайта и Агелла пришли в покои иерарха, с трудом переводя дыхание от бесконечного подъема по лестнице, целительница поняла, что она была не одинока в своих чувствах. В комнате присутствовало еще около дюжины человек, и, судя по их усталым, мрачным лицам, никому из них не хотелось здесь находиться. Внезапно Кайта испытала жалость к новому иерарху.
Ужасно тяжело брать на себя ответственность за всех этих слабых и израненных людей , — подумала она. — Каково же должно быть тому, кто отвечает за все сразу? Как она справляется с этим бременем?
Перед каждым из присутствующих стояла кружка крепкого черного солдатского чая, так ценимого лекарями, вынужденными проводить длинные ночи у кроватей больных. Кайта с благодарностью сомкнула неловкие замерзшие пальцы на горячей кружке и осторожно отпила обжигающую жидкость, подслащенную ложкой меда. Она смотрела, как рассаживаются остальные и как Гальверон занимает место по правую руку от иерарха.
Как только все расселись, Гиларра заговорила.
— Во-первых, хочу поблагодарить вас за то, что вы пришли. Я знаю, что это собрание оторвало вас от неотложных дел, но на данном этапе очень важно собрать воедино все сведения, разобраться в ситуации, чтобы в дальнейшем мы могли работать максимально эффективно. — Она обвела взглядом присутствующих. — Не ошибусь, если скажу, что сидящие за этим столом держат в своих руках будущее тиарондцев и само их выживание.
Кайта переводила взгляд с одного лица на другое по мере того как иерарх представляла каждого из своих помощников. Рядом с командующим Гальвероном сидел мужчина средних лет с широким лицом, голубыми глазами и соломенными волосами с проседью. Сержант Эвальд из Мечей Божьих. По левую руку от Гиларры сидели Хранитель Маравис, служитель обширной храмовой библиотеки, и элегантная женщина с серебристыми волосами и лицом, исполненным удивительной мягкой красоты, которую не тронули прожитые годы. Рядом сидела высокая худощавая женщина с маленьким ртом и кислым выражением лица под массой ниспадающих седых волос. Кайта знала ее, это была Бергамия, представительница от аптекарей и травников. По общему мнению, она была очень искусна в своем деле. Кайта подозревала, что эта женщина знает столько же, сколько любой целитель, если не больше. Целительница пересекалась с ней несколько раз за день, и мысль об очередной стычке с упрямой, самолюбивой старой каргой наполняла ее ужасом.
Кайта уже знала кузнеца Агеллу, крепкую женщину с коротко остриженной ярко-рыжей шевелюрой, и конюшего Фергиста, высокого, костлявого человека с серо-стальными волосами. Крупный, толстый и лысый как коленка мужчина с одной рукой был Флинт, квартирмейстер Мечей Божьих. На некотором расстоянии от него сидели два маленьких пухлых мужичка возраста Кайты, с золотыми кудрями, короткими и, завитыми, как овечья шерсть, и совершенно одинаковыми лицами — близнецы Телимон и Куиллер, шеф-повара Цитадели Мечей Божьих.
Когда Кайта и Агелла вошли, как раз обсуждался вопрос о продовольствии. Квартирмейстер Флинт докладывал о необходимости строгого учета запасов провизии в пещерах и ввода рационов. Потеряв руку на военной службе в стычке с обитателями восточных холмов, он занял пост заместителя квартирмейстера Мечей Божьих, вложив все свое былое рвение в организацию запасов продовольствия и поставок для них. Удивительно скоро он сменил своего ленивого начальника, кажется, набирая вес пропорционально времени нахождения на этом посту, пока не приобрел своих нынешних внушительных габаритов. Благодаря столь солидному запасу жира, Флинт несколько утратил легкость движений, однако это никак не сказалось на остроте его ума. Мозг квартирмейстера по-прежнему работал исключительно точно и упорядоченно. Судя по тону его доклада, Флинт воспринимал нынешнее бедствие как личное оскорбление.
К счастью, храм обладал собственным источником питьевой воды: возле лестницы в покои иерарха была еще одна, — ведущая вниз, к подземному озеру, которое питало все городские колодцы. Вода поступала в город по сложной системе труб, и хотя собственные источники прямо в домах могли позволить себе иметь только самые преуспевающие жители, на каждом углу улицы стояли насосы, так что даже беднейшие из горожан не были обделены свежей водой, которая не иссякала благодаря текущей у подножия скал реке. Теперь озеро будет обеспечивать беженцев свежей водой. Нашлось решение и другой проблеме: в пещерах за озером было достаточно щелей и выбоин, куда могли сливаться и смываться нечистоты.
Флинт поморщился.
— Не идеальный вариант, но лучшее решение, которое мы имеем сейчас, — сказал он. — Мы не можем позволить себе загадить Храм.
Кайта не находила, что возразить. Это обсуждение, казалось, могло продолжаться вечно, а она была не в состоянии толком сконцентрироваться из-за усталости. В основном говорили Флинт, Телимон и Куиллер. Речь шла о провизии для общей кухни внизу возле озера и организации команд поваров-добровольцев. Кайта пропустила этот разговор мимо ушей, но голос Гальверона, вклинившийся в дискуссию, вернул ее к реальности.
— Прошу прощения, — проговорил он. — Я верю, что мы можем оставить подробности организации питания в ваших надежных руках. В настоящий момент, с позволения иерарха, нам следовало бы обратиться к вопросу обороны.
Гиларра кивнула, и командующий Гальверон продолжил:
— Позитивный момент состоит в том, что мы заняли очень обороноспособное место. Словно те, кто строил базилику, предполагали, что она может понадобиться для подобных целей. Поскольку храм высечен прямо в скале, у него есть только одна внешняя стена, а окна слишком узки для проникновения захватчиков — даже этих летающих тварей. Вместе с тем они идеальны для моих лучников. — Командующий поморщился. — Если стрелы будут достаточно эффективны, может быть, мы принудим противника покинуть этот район.
— Так что мы в безопасности, по крайней мере на первое время, — сказала Гиларра.
Улыбка Гальверона померкла.
— Сама базилика в безопасности, но в нашей защите есть одно уязвимое место, которое меня тревожит.
Иерарх подалась вперед.
— И что же это?
— Вам это не понравится, — предупредил Гальверон. — Нам крупно повезло, что базилика — такое старое здание. Я полагаю, они сделали окна такими небольшими, потому что в то время не было стекла, чтобы закрывать проемы, и сейчас это работает нам на руку. Но над основным храмом есть комнаты, пристроенные много позже, — покои жрецов и покои иерарха на верхнем этаже. Окна там достаточно велики, чтобы твари сумели пробраться внутрь. С вашего позволения, иерарх, теперь, когда снова стемнело, я намерен расположить там бойцов и лучников.
— Что? В моих личных покоях?
— Чтобы защитить вас и вашу семью, леди иерарх, — терпеливо сказал Гальверон.
Гиларра потерла воспаленные глаза.
— Да. Конечно. Ты прав, Гальверон. Делай то, что считаешь нужным.
— Я еще не закончил. Будут там лучники или нет, территория открыта для атаки, и это опасно для нас. Думаю, подобный риск неприемлем и бесполезен. Нам придется покинуть два верхних этажа и снести потолок, чтобы заблокировать лестницу…
— Что? — Иерарх поднялась на ноги. — Кто дал тебе право разбирать базилику Мириаля по кускам? Моя обязанность сохранить это место для грядущих поколений.
Гальверон пожал плечами.
— Осмелюсь обратить ваше внимание, леди, на то, что если эти твари вторгнутся в Храм, никаких грядущих поколений не будет вовсе. По крайней мере не в Тиаронде, и один Мириаль знает, что произойдет с Каллисиорой, если они здесь обживутся.
Гиларра поджала губы.
— Думаю, если ты поставишь воинов в комнате, это будет достаточная защита.
— Не факт. И я считаю, что мы не вправе ставить под угрозу свои жизни — и жизни всех людей в базилике. Зачем испытывать судьбу? Как бы там ни было, это всего лишь бездушный камень. Когда все закончится, будет достаточно времени все восстановить.
— Когда все закончится, нам понадобятся годы, чтобы все восстановить, — тихо проговорил конюший Фергист.
И Кайта поняла, что он имел в виду отнюдь не только Пределы, улицы и дома, но весь уклад жизни, сложившийся в течение поколений и ныне безвозвратно потерянный…
А что же мы сами? — подумала она. — Все мы, кто потерял своих близких, чьи сердца и чьи жизни оказались разбиты; все мы, вдовы, вдовцы, сироты… Все наши надежды, мечты и планы на будущее теперь унесены прочь, словно осенние листья. Столько талантов, столько знаний и умений — все ушло. Немало времени потребуется, чтобы восстановить наш город, — и не меньше, чтобы восстановить основы нашего общества! Оправимся ли мы чтобы когда нибудь от этого удара?
Мысли Кайты вновь обратились к Эвелинден, и вновь она ощутила неизбывное горе. Глаза защипало от навернувшихся слез, и женщина поспешно смахнула их, надеясь, что никто этого не заметит.
Громкий треск оторвал ее от печальных размышлений. Ледяной ветер пронесся по комнате, задув лампы, и погрузив помещение во мрак.
Неясные, нечеловеческие тени, освещенные лишь слабыми отблесками пламени камина, ворвались в комнату… Люди вскакивали натыкались друг на друга, спотыкались, падали. Слышались крики и проклятия и шипящий звук выходящей из ножен стали. Кайта увидела, как сержант Эвальд, который до того сидел ближе всех к окну, поворачивается лицом к атакующим.
— Эвальд, стой!
Предостережение командующего пришло слишком поздно. Трое крылатых хищников уже были в комнате. Первый из нападающих яростно набросился на сержанта и повалил его.
В углу комнаты кто-то завопил от ужаса. Бесполезная корова Бергамия, подумала Кайта. Подчиняясь инстинкту целителя, возобладавшему над чувством опасности, она бросилась к раненому Эвальду, но крылатая тварь со злобным шипением накинулась на нее, целя когтями в лицо. Кайта успела отшатнуться назад, и когти лишь слегка скользнули по щекам и разорвали накидку на плечах, увязнув в плотной ткани. Кайта взглянула в морду твари и похолодела. Мерзкие черты, искаженные яростью. Клыки мерцали белым в лишенной губ кровавой пасти, когда тварь скалилась. А потом сквозь панику и смятение она расслышала голос Гальверона — громкий и властный:
— Флинт. Агелла. Фергист. Ко мне! Остальные — уходите. Кайта, беги! Приведите помощь. Быстро!
Крик Гальверона разбил сковавший ее ужас и заставил тварь отвлечься на миг. Этого мгновения Кайте хватило, чтобы высвободиться. Выдравшись из сомкнутых когтей, женщина ринулась прочь.
* * *
Оттолкнув от себя Телимона — или Куиллера? Агелла не знала наверняка, — она проложила себе путь к Гальверону. Хотя в базилике это казалось ненужным, она не расставалась с мечом с того момента, как едва избежала смерти на ступенях храма, и убедила Фергиста сделать то же самое. Как-то так выходило, что близость верной стали успокаивала ее куда больше, чем толстые каменные стены, служившие им всем убежищем. Ну а сейчас атака тварей доказала, что предчувствие ее не подвело. Квартирмейстер Флинт, бывший раньше солдатом, не расставался с оружием никогда. Когда те, кто не умел сражаться, покинули помещение, четверо защитников накинулись на тварей, тесня их назад к окну, так что они сами преградили вход своим сотоварищам снаружи.
Одна из тварей завопила, когда меч Гальверона пронзил ее насквозь. Она повалилась на пол массой содрогающихся конечностей и трепещущих крыльев. Широкий взмах меча Агеллы обезглавил еще одного монстра, а совсем рядом разделался со своим противником Флинт.
— Осторожнее, — проревел квартирмейстер, уворачиваясь и рассекая своим клинком живот очередной твари.
Она дико взвизгнула, хлынула кровь, и кишки вывалились на пол. Лицо Флинта перерезала злобная ухмылка.
— Вот дерьмо! Ну прямо как в старые добрые деньки. Он развернулся, придя на помощь Фергисту. Тот уже много лет не держал в руках меча, и сейчас ему приходилось худо — красноглазое чудище теснило его. Меч Флинта обрушился на спину твари с такой силой, что почти рассек ей позвоночник. Но в отличие от Фергиста не все избежали нападения тварей. Одно из тел, лежавших на полу, было человеческим. Кровь залила коротко остриженные золотистые кудри. Стало быть, один из близнецов: Агелла не знала который. Горло разодрано, под ним образовалась лужа крови.
Первая группа нападавших пала, однако на их месте тут же очутились другие. Агелла, сражаясь бок о бок с Гальвероном и стараясь пробиться к поверженному сержанту Эвальду сознавала, что они не смогут долго противостоять монстрам, но им на помощь пришел Флинт, и втроем они сумели сдержать тварей, пока Фергист не выволок сержанта из комнаты. Они слышали голоса снизу:
— Во имя Мириаля, скорее! Внизу тоже! Я слышу звуки боя.
— Отходим! — крикнул Гальверон. Двигаясь осторожно, чтобы не споткнуться о поверженные тела чудовищ и не поскользнуться на залитом кровью полу, они отступили к двери — и вовремя. Не слишком хороший боец, Агелла быстро уставала, поскольку вся ее техника базировалась на грубом напоре и удаче.
— Если я переживу все это, то, клянусь, научусь сражаться — пробормотала она.
— Ты и так неплохо это делаешь, — заметил Гальверон.
— Живее, уходим! Я закрою за нами дверь.
Как раз в этот момент — когда Агелла уже решила, что они справились — до них донесся крик иерарха…
ГЛАВА 12. ПРОБЛЕМЫ ВЫБОРА
Когда напали крылатые твари, Гиларра не послушалась приказа Гальверона и не последовала за остальными. Аукиль спал в дальней комнате, там же находился Беврон, так что в первую очередь она подумала о муже и сыне, а вовсе не о собственной безопасности. В спальне не было окон, так что чудовища не могли ворваться снаружи. Однако единственный путь в нее пролегал через зал совета, а он был заполонен монстрами. Если Гиларра не поторопится, ее родные очутятся в ловушке.
Оставив Гальверона и прочих разбираться с атакующими, Гиларра проскользнула в противоположную от выхода дверь. Она со всех ног побежала по короткому коридору, затем по лестничному пролету в спальню.
Бешено колотилось сердце. Гиларра не осмеливалась окликнуть Беврона и Аукиля, боясь привлечь внимание тварей. Впрочем, вскоре она обнаружила, что муж уже услышал шум, доносившийся из зала. Когда она ворвалась в комнату, стул просвистел в дюйме от ее головы и разлетелся, ударившись о стену.
— Гиларра! — ошеломленно воскликнул Беврон. — Я не знал, что это ты!
— Уж надеюсь. — Не было времени на пустые разговоры. — Где Аукиль? На нас напали. Нужно убираться отсюда!
— Мамочка!
Аукиль вылез из-под кровати, путаясь в своей ночной рубашке. Мать подбежала к нему, подхватила на руки, и он засмеялся.
— А мы с папой играем в прятки, — радостно сообщил он. — Будешь с нами?
Гиларра покрепче прижала его к себе.
— Не сейчас милый. Нам нужно идти.
С ужасом прислушиваясь к шуму в зале, они заспешили по лестнице и коридору. Беврон шел впереди, вооружившись кочергой, Гиларра — следом, держа на руках сына.
Все будет хорошо , — твердила она себе. — Гальверон вытащит нас отсюда .
Но когда они дошли до двери нижнего зала, ее муж тихо вздохнул и резко остановился, так что Гиларра едва не врезалась ему в спину. Выглянув из-за его плеча, она увидела рыжую голову Агеллы, исчезавшей в дверях, и Гальверона, бегущего за ней по пятам. Все прочие уже покинули зал, и ныне он был до отказа заполнен крылатыми демонами. Гиларру охватила дикая паника, и она не сдержала вскрика. Узкие костистые головы немедленно повернулись в их сторону. Сверкающие красные глаза разгорелись алчным огнем при виде беспомощной добычи.
Ужас парализовал Гиларру и она застыла на месте. Тело отказывалось повиноваться. Беврон тащил ее за руку, что-то крича, но она не двинулась с места: ноги будто бы приросли к полу. Аукиль вырывался из ее крепкой хватки, рыдая от страха и боли.
Гальверон резко обернулся, и до Гиларры донеслось его проклятие. Громко крикнув, чтобы привлечь внимание чудовищ, он кинулся назад. Агелла тоже шагнула в комнату, крепко выругавшись при этом. Однорукий Флинт уже стоял рядом с ней. Кивнув Агелле, он проскользнул между семьей иерарха и атакующими. Гальверон, казалось, успевал везде; его меч, похожий на размытое серебристое сияние, косил чудовищ направо и налево.
— Скорей! — заорала Агелла. — Шевели задницей, дура! Этот крик подействовал как ушат холодной воды или добрая оплеуха. Внезапно обретя возможность двигаться, Гиларра сорвалась с места. Вместе с Бевроном, все еще волочащим ее за руку, она ринулась к двери, держась поближе к стене — как можно дальше от врагов.
Они почти успели. Только пара чудовищ до сих пор оставались в комнате, в то время как прочие были либо мертвы, либо сбегали, напуганные яростной атакой Гальверона. Но когда Беврон был уже возле двери, одна из тварей накинулась на командира и вонзила когти ему в лицо, целя в глаза. Гальверон вскрикнул и отшатнулся, выронив меч. Агелла и Флинт застыли от неожиданности, и, прежде чем они успели собраться, глупая тварь прорвалась мимо них, выхватила ребенка из рук Гиларры и ретировалась к окну. Прочие демоны, осмелев, накинулись на раненого командира, который из опасного противника теперь превратился в беспомощную жертву.
— Помоги Гальверону, — крикнула Агелла Флинту. Убегающий хищник достиг окна прежде, чем она сумела преградить ему путь. Он вскочил на подоконник, крепко сжимая в руках ревущего ребенка. Агелла замахнулась мечом, но тут же замерла, осознав, что тварь может выронить мальчика или упасть сама, погубив их обоих. Гиларра задохнулась от ужаса. Агелла рванулась вперед; пальцы ее мертвой хваткой сомкнулись на лодыжке противника.
Потеряв равновесие, тварь свалилась в комнату, погребя женщину под собой. С воплем ярости она изогнулась и повернулась лицом к Агелле, отшвырнув ребенка прочь, дабы освободить когти. Аукиль ударился головой об угол камина, и Гиларра закричала. Беврон всполошено обернулся. Кинувшись в комнату, он перескочил через кучу малу на полу и схватил сына на руки. Гиларра видела белое лицо Аукиля и его головку, бессильно свисавшую с руки отца. Жив мальчик или мертв? Комната поплыла перед, ее глазами, и она почувствовала, что падает в обморок. Отчаянным усилием воли Гиларра взяла себя в руки и побежала вон из комнаты, следом за мужем.
Звуки боя эхом носились над лестницей. На площадке стоял Фергист, беспомощно взирая на неподвижное тело сержанта Эвальда. При виде Гиларры он с облегчением вздохнул, но тут же радость сменилась ужасом, стоило ему взглянуть на обмякшее тело Аукиля.
— Он… что?..
Беврон качнул головой.
— Мне кажется, он дышит, но нам нужна помощь, и быстро.
Фергист кивнул:
— Сержанту тоже. Леди, если вы в состоянии нести своего сына, Беврон мог бы помочь мне доставить Эвальда вниз.
— Конечно.
Гиларра выхватила ребенка из рук мужа. Он показался ей слишком холодным и тяжелым…
Он поправится. Он должен. Великий Мириаль, пусть Аукиль поправится…
Тем временем все остальные пробивались наружу из комнаты. Флинт поддерживал шатающегося Гальверона. Командир крепко прижимал руки к лицу, кровь текла сквозь его пальцы. Агелла прикрывала им спину, пятясь и не сводя глаз с тварей. Лезвие меча, который она выставила перед собой, было окрашено алым. Выскочив на лестницу, Агелла захлопнула за ними дверь и прислонилась к ней спиной, силясь перевести дыхание.
— Ключ! Ключ у тебя есть? — спросила она иерарха. — Я не удержу их долго. Каждая секунда на счету.
Гиларра с трудом перекинула тяжелое тело сына на одну руку и вынула из кармана большой вычурный ключ. Она протянула его Агелле, и та немедленно повернула его в замке. Затем она обернулась к Гальверону.
— Ты что-нибудь видишь? — напряженно спросила она. Тот покачал головой:
— Кровь залила глаза.
Он отвечал невнятно, его била дрожь. Шок, решила Агелла.
— Я тебе помогу.
Она взяла его за руку и повела вниз по лестнице. Гиларра шла следом, держа на руках неподвижное тело сына, а Беврон и Фергист замыкали процессию, неся Эвальда.
Пролетом ниже они увидели столпотворение. Несколько выходов из покоев жрецов вели на эту лестницу, и было невозможно оборонять их все. Чудовища прорвались сразу в нескольких местах, и отряд Мечей Божьих при помощи горожан, вооруженных чем попало, удерживал площадку в отчаянной попытке не допустить атакующих в переполненную людьми базилику. У Агеллы упало сердце. Проклятые твари сгрудились наверху лестницы и отрезали ее маленький отряд от солдат, не оставляя никакой возможности для бегства.
Агелла лихорадочно соображала. У нас не хватает бойцов, а те, что есть, — ранены. Мы не можем сражаться. Так как же, во имя всего святого, нам выбраться отсюда? Она не знала. Как бы ей хотелось сейчас очутиться в своей безопасной кузнице, выковывая лезвие меча, которое светилось бы слепяще-белым от яростного жара огня… И вдруг сумасшедшая идея родилась у нее в голове.
Она обернулась к спутникам.
— Когда я скажу «бегите», — проговорила она, — вы побежите — не важно, что будет твориться вокруг. Не думайте. Не останавливайтесь. Не поддавайтесь страху. У нас только один шанс, и если вы промедлите хотя бы миг, вы умрете. Гальверон, держись за меня, я тебя вытащу. Итак, готовы?
Не дожидаясь ответа, она сняла ближайший фонарь с крюка в стене и что было сил швырнула его в самый центр группы хищников.
Хрупкий фонарь разлетелся, взорвавшись алым пламенем, горящее масло брызнуло во все стороны. Крылатые твари заверещали и заметались в огне, который охватил их тела и волокнистые волосы.
— Бегите! — взвыла Агелла.
Она набрала в грудь побольше воздуха и ринулась через огненный ад, волоча за собой Гальверона и молясь, чтобы остальным хватило духу последовать за ней. Пламя билось вокруг — обжигающее и жуткое. Она не осмеливалась вдохнуть раскаленный воздух. Ослепленная дымом, Агелла прорывалась сквозь вопящих тварей, обезумевших от ужаса и мечущихся туда-сюда. Не обращая на них внимания, она стремилась напрямик к своей цели. Теперь все решала скорость. Правильно ли она поступила? Или же обрекла всех на гибель?..
Внезапно воздух вокруг сделался холоднее, и Агелла снова сумела вдохнуть. Чьи-то руки прибили дымящуюся одежду и тлеющие волосы. Ее втащили в толпу обороняющихся и свели вниз по лестнице. Кончено. Агелла опустилась на верхнюю ступеньку, не обращая внимания на возникшую вокруг суету. Саднила обожженная кожа на руках и лице, каждая мышца тела ныла после отчаянной схватки в верхнем зале, но все же Агелла блаженствовала от благословенной прохлады и свежего воздуха. Никогда еще она не чувствовала себя так хорошо просто потому, что жива…
В этот момент появилась Гиларра: ее лицо было черно от сажи, волосы растрепались, она тяжело и натужно дышала. Женщина пошатывалась, сгибаясь под тяжестью ребенка, однако упорно прижимала его к груди, не позволяя никому забрать мальчика из ее рук. Иерарх повернулась к Агелле. Глаза ее пылали гневом.
— И кто из нас дура?.. — Внезапно она осеклась. — Но отважная дура. Ты спасла всех нас. Я никогда бы не осмелилась сделать то, что сделала ты.
За спиной Гиларры Беврон и Фергист пробирались сквозь толпу, неся обмякшее тело Эвальда. На площадке они положили его на пол и с облегчением выпрямили спины. Беврон подбежал к жене, и оба отправились вниз на поиски лекаря. Двое солдат подхватили неподвижного сержанта и последовали за иерархом.
Фергист подошел и тяжело осел возле Агеллы, обняв ее рукой за плечи и притянув поближе к себе.
— Сумасшедшая баба, — пробурчал он. — Агелла, ты просто невероятна. Честное слово, ты больше тянешь на мужчину, чем любой мужик, которого я когда-либо знал, что бы у тебя там ни было между ног.
— Хм. Сомнительный комплимент…
Солдат, перепачканный кровью и копотью, едва не споткнулся о них, проходя мимо. В руках он держал связку фонарей, очевидно, снятых с крючьев внизу.
— Очистить лестницу, — приказал он. — Мы собираемся спалить этих ублюдков, и нам нужен путь для отхода. Так что не путайтесь под ногами.
— Сукин сын, — пробормотала Агелла. — Чья это была идея — использовать лампы, интересно мне знать?
— Брось. Пусть теперь сами воюют, — сказал ей Фергист. — Мы неплохо потрудились, как мне кажется. Пора немного передохнуть.
— Ты прав.
Агелла прислонилась к его плечу, на несколько секунд позволив себе расслабиться, а затем порывисто поднялась на ноги. Вместе, держась за руки, они побрели вниз по сумрачной лестнице. За спиной послышался треск разбитого стекла и рев пламени. Пахнуло жаром, и сверху донесся вопль боли и ярости.
— Ладно. Я пойду с тобой. Чем скорее закончится совещание, тем скорее сможем вернуться к своим делам.
Когда Кайта и Агелла пришли в покои иерарха, с трудом переводя дыхание от бесконечного подъема по лестнице, целительница поняла, что она была не одинока в своих чувствах. В комнате присутствовало еще около дюжины человек, и, судя по их усталым, мрачным лицам, никому из них не хотелось здесь находиться. Внезапно Кайта испытала жалость к новому иерарху.
Ужасно тяжело брать на себя ответственность за всех этих слабых и израненных людей , — подумала она. — Каково же должно быть тому, кто отвечает за все сразу? Как она справляется с этим бременем?
Перед каждым из присутствующих стояла кружка крепкого черного солдатского чая, так ценимого лекарями, вынужденными проводить длинные ночи у кроватей больных. Кайта с благодарностью сомкнула неловкие замерзшие пальцы на горячей кружке и осторожно отпила обжигающую жидкость, подслащенную ложкой меда. Она смотрела, как рассаживаются остальные и как Гальверон занимает место по правую руку от иерарха.
Как только все расселись, Гиларра заговорила.
— Во-первых, хочу поблагодарить вас за то, что вы пришли. Я знаю, что это собрание оторвало вас от неотложных дел, но на данном этапе очень важно собрать воедино все сведения, разобраться в ситуации, чтобы в дальнейшем мы могли работать максимально эффективно. — Она обвела взглядом присутствующих. — Не ошибусь, если скажу, что сидящие за этим столом держат в своих руках будущее тиарондцев и само их выживание.
Кайта переводила взгляд с одного лица на другое по мере того как иерарх представляла каждого из своих помощников. Рядом с командующим Гальвероном сидел мужчина средних лет с широким лицом, голубыми глазами и соломенными волосами с проседью. Сержант Эвальд из Мечей Божьих. По левую руку от Гиларры сидели Хранитель Маравис, служитель обширной храмовой библиотеки, и элегантная женщина с серебристыми волосами и лицом, исполненным удивительной мягкой красоты, которую не тронули прожитые годы. Рядом сидела высокая худощавая женщина с маленьким ртом и кислым выражением лица под массой ниспадающих седых волос. Кайта знала ее, это была Бергамия, представительница от аптекарей и травников. По общему мнению, она была очень искусна в своем деле. Кайта подозревала, что эта женщина знает столько же, сколько любой целитель, если не больше. Целительница пересекалась с ней несколько раз за день, и мысль об очередной стычке с упрямой, самолюбивой старой каргой наполняла ее ужасом.
Кайта уже знала кузнеца Агеллу, крепкую женщину с коротко остриженной ярко-рыжей шевелюрой, и конюшего Фергиста, высокого, костлявого человека с серо-стальными волосами. Крупный, толстый и лысый как коленка мужчина с одной рукой был Флинт, квартирмейстер Мечей Божьих. На некотором расстоянии от него сидели два маленьких пухлых мужичка возраста Кайты, с золотыми кудрями, короткими и, завитыми, как овечья шерсть, и совершенно одинаковыми лицами — близнецы Телимон и Куиллер, шеф-повара Цитадели Мечей Божьих.
Когда Кайта и Агелла вошли, как раз обсуждался вопрос о продовольствии. Квартирмейстер Флинт докладывал о необходимости строгого учета запасов провизии в пещерах и ввода рационов. Потеряв руку на военной службе в стычке с обитателями восточных холмов, он занял пост заместителя квартирмейстера Мечей Божьих, вложив все свое былое рвение в организацию запасов продовольствия и поставок для них. Удивительно скоро он сменил своего ленивого начальника, кажется, набирая вес пропорционально времени нахождения на этом посту, пока не приобрел своих нынешних внушительных габаритов. Благодаря столь солидному запасу жира, Флинт несколько утратил легкость движений, однако это никак не сказалось на остроте его ума. Мозг квартирмейстера по-прежнему работал исключительно точно и упорядоченно. Судя по тону его доклада, Флинт воспринимал нынешнее бедствие как личное оскорбление.
К счастью, храм обладал собственным источником питьевой воды: возле лестницы в покои иерарха была еще одна, — ведущая вниз, к подземному озеру, которое питало все городские колодцы. Вода поступала в город по сложной системе труб, и хотя собственные источники прямо в домах могли позволить себе иметь только самые преуспевающие жители, на каждом углу улицы стояли насосы, так что даже беднейшие из горожан не были обделены свежей водой, которая не иссякала благодаря текущей у подножия скал реке. Теперь озеро будет обеспечивать беженцев свежей водой. Нашлось решение и другой проблеме: в пещерах за озером было достаточно щелей и выбоин, куда могли сливаться и смываться нечистоты.
Флинт поморщился.
— Не идеальный вариант, но лучшее решение, которое мы имеем сейчас, — сказал он. — Мы не можем позволить себе загадить Храм.
Кайта не находила, что возразить. Это обсуждение, казалось, могло продолжаться вечно, а она была не в состоянии толком сконцентрироваться из-за усталости. В основном говорили Флинт, Телимон и Куиллер. Речь шла о провизии для общей кухни внизу возле озера и организации команд поваров-добровольцев. Кайта пропустила этот разговор мимо ушей, но голос Гальверона, вклинившийся в дискуссию, вернул ее к реальности.
— Прошу прощения, — проговорил он. — Я верю, что мы можем оставить подробности организации питания в ваших надежных руках. В настоящий момент, с позволения иерарха, нам следовало бы обратиться к вопросу обороны.
Гиларра кивнула, и командующий Гальверон продолжил:
— Позитивный момент состоит в том, что мы заняли очень обороноспособное место. Словно те, кто строил базилику, предполагали, что она может понадобиться для подобных целей. Поскольку храм высечен прямо в скале, у него есть только одна внешняя стена, а окна слишком узки для проникновения захватчиков — даже этих летающих тварей. Вместе с тем они идеальны для моих лучников. — Командующий поморщился. — Если стрелы будут достаточно эффективны, может быть, мы принудим противника покинуть этот район.
— Так что мы в безопасности, по крайней мере на первое время, — сказала Гиларра.
Улыбка Гальверона померкла.
— Сама базилика в безопасности, но в нашей защите есть одно уязвимое место, которое меня тревожит.
Иерарх подалась вперед.
— И что же это?
— Вам это не понравится, — предупредил Гальверон. — Нам крупно повезло, что базилика — такое старое здание. Я полагаю, они сделали окна такими небольшими, потому что в то время не было стекла, чтобы закрывать проемы, и сейчас это работает нам на руку. Но над основным храмом есть комнаты, пристроенные много позже, — покои жрецов и покои иерарха на верхнем этаже. Окна там достаточно велики, чтобы твари сумели пробраться внутрь. С вашего позволения, иерарх, теперь, когда снова стемнело, я намерен расположить там бойцов и лучников.
— Что? В моих личных покоях?
— Чтобы защитить вас и вашу семью, леди иерарх, — терпеливо сказал Гальверон.
Гиларра потерла воспаленные глаза.
— Да. Конечно. Ты прав, Гальверон. Делай то, что считаешь нужным.
— Я еще не закончил. Будут там лучники или нет, территория открыта для атаки, и это опасно для нас. Думаю, подобный риск неприемлем и бесполезен. Нам придется покинуть два верхних этажа и снести потолок, чтобы заблокировать лестницу…
— Что? — Иерарх поднялась на ноги. — Кто дал тебе право разбирать базилику Мириаля по кускам? Моя обязанность сохранить это место для грядущих поколений.
Гальверон пожал плечами.
— Осмелюсь обратить ваше внимание, леди, на то, что если эти твари вторгнутся в Храм, никаких грядущих поколений не будет вовсе. По крайней мере не в Тиаронде, и один Мириаль знает, что произойдет с Каллисиорой, если они здесь обживутся.
Гиларра поджала губы.
— Думаю, если ты поставишь воинов в комнате, это будет достаточная защита.
— Не факт. И я считаю, что мы не вправе ставить под угрозу свои жизни — и жизни всех людей в базилике. Зачем испытывать судьбу? Как бы там ни было, это всего лишь бездушный камень. Когда все закончится, будет достаточно времени все восстановить.
— Когда все закончится, нам понадобятся годы, чтобы все восстановить, — тихо проговорил конюший Фергист.
И Кайта поняла, что он имел в виду отнюдь не только Пределы, улицы и дома, но весь уклад жизни, сложившийся в течение поколений и ныне безвозвратно потерянный…
А что же мы сами? — подумала она. — Все мы, кто потерял своих близких, чьи сердца и чьи жизни оказались разбиты; все мы, вдовы, вдовцы, сироты… Все наши надежды, мечты и планы на будущее теперь унесены прочь, словно осенние листья. Столько талантов, столько знаний и умений — все ушло. Немало времени потребуется, чтобы восстановить наш город, — и не меньше, чтобы восстановить основы нашего общества! Оправимся ли мы чтобы когда нибудь от этого удара?
Мысли Кайты вновь обратились к Эвелинден, и вновь она ощутила неизбывное горе. Глаза защипало от навернувшихся слез, и женщина поспешно смахнула их, надеясь, что никто этого не заметит.
Громкий треск оторвал ее от печальных размышлений. Ледяной ветер пронесся по комнате, задув лампы, и погрузив помещение во мрак.
Неясные, нечеловеческие тени, освещенные лишь слабыми отблесками пламени камина, ворвались в комнату… Люди вскакивали натыкались друг на друга, спотыкались, падали. Слышались крики и проклятия и шипящий звук выходящей из ножен стали. Кайта увидела, как сержант Эвальд, который до того сидел ближе всех к окну, поворачивается лицом к атакующим.
— Эвальд, стой!
Предостережение командующего пришло слишком поздно. Трое крылатых хищников уже были в комнате. Первый из нападающих яростно набросился на сержанта и повалил его.
В углу комнаты кто-то завопил от ужаса. Бесполезная корова Бергамия, подумала Кайта. Подчиняясь инстинкту целителя, возобладавшему над чувством опасности, она бросилась к раненому Эвальду, но крылатая тварь со злобным шипением накинулась на нее, целя когтями в лицо. Кайта успела отшатнуться назад, и когти лишь слегка скользнули по щекам и разорвали накидку на плечах, увязнув в плотной ткани. Кайта взглянула в морду твари и похолодела. Мерзкие черты, искаженные яростью. Клыки мерцали белым в лишенной губ кровавой пасти, когда тварь скалилась. А потом сквозь панику и смятение она расслышала голос Гальверона — громкий и властный:
— Флинт. Агелла. Фергист. Ко мне! Остальные — уходите. Кайта, беги! Приведите помощь. Быстро!
Крик Гальверона разбил сковавший ее ужас и заставил тварь отвлечься на миг. Этого мгновения Кайте хватило, чтобы высвободиться. Выдравшись из сомкнутых когтей, женщина ринулась прочь.
* * *
Оттолкнув от себя Телимона — или Куиллера? Агелла не знала наверняка, — она проложила себе путь к Гальверону. Хотя в базилике это казалось ненужным, она не расставалась с мечом с того момента, как едва избежала смерти на ступенях храма, и убедила Фергиста сделать то же самое. Как-то так выходило, что близость верной стали успокаивала ее куда больше, чем толстые каменные стены, служившие им всем убежищем. Ну а сейчас атака тварей доказала, что предчувствие ее не подвело. Квартирмейстер Флинт, бывший раньше солдатом, не расставался с оружием никогда. Когда те, кто не умел сражаться, покинули помещение, четверо защитников накинулись на тварей, тесня их назад к окну, так что они сами преградили вход своим сотоварищам снаружи.
Одна из тварей завопила, когда меч Гальверона пронзил ее насквозь. Она повалилась на пол массой содрогающихся конечностей и трепещущих крыльев. Широкий взмах меча Агеллы обезглавил еще одного монстра, а совсем рядом разделался со своим противником Флинт.
— Осторожнее, — проревел квартирмейстер, уворачиваясь и рассекая своим клинком живот очередной твари.
Она дико взвизгнула, хлынула кровь, и кишки вывалились на пол. Лицо Флинта перерезала злобная ухмылка.
— Вот дерьмо! Ну прямо как в старые добрые деньки. Он развернулся, придя на помощь Фергисту. Тот уже много лет не держал в руках меча, и сейчас ему приходилось худо — красноглазое чудище теснило его. Меч Флинта обрушился на спину твари с такой силой, что почти рассек ей позвоночник. Но в отличие от Фергиста не все избежали нападения тварей. Одно из тел, лежавших на полу, было человеческим. Кровь залила коротко остриженные золотистые кудри. Стало быть, один из близнецов: Агелла не знала который. Горло разодрано, под ним образовалась лужа крови.
Первая группа нападавших пала, однако на их месте тут же очутились другие. Агелла, сражаясь бок о бок с Гальвероном и стараясь пробиться к поверженному сержанту Эвальду сознавала, что они не смогут долго противостоять монстрам, но им на помощь пришел Флинт, и втроем они сумели сдержать тварей, пока Фергист не выволок сержанта из комнаты. Они слышали голоса снизу:
— Во имя Мириаля, скорее! Внизу тоже! Я слышу звуки боя.
— Отходим! — крикнул Гальверон. Двигаясь осторожно, чтобы не споткнуться о поверженные тела чудовищ и не поскользнуться на залитом кровью полу, они отступили к двери — и вовремя. Не слишком хороший боец, Агелла быстро уставала, поскольку вся ее техника базировалась на грубом напоре и удаче.
— Если я переживу все это, то, клянусь, научусь сражаться — пробормотала она.
— Ты и так неплохо это делаешь, — заметил Гальверон.
— Живее, уходим! Я закрою за нами дверь.
Как раз в этот момент — когда Агелла уже решила, что они справились — до них донесся крик иерарха…
ГЛАВА 12. ПРОБЛЕМЫ ВЫБОРА
Когда напали крылатые твари, Гиларра не послушалась приказа Гальверона и не последовала за остальными. Аукиль спал в дальней комнате, там же находился Беврон, так что в первую очередь она подумала о муже и сыне, а вовсе не о собственной безопасности. В спальне не было окон, так что чудовища не могли ворваться снаружи. Однако единственный путь в нее пролегал через зал совета, а он был заполонен монстрами. Если Гиларра не поторопится, ее родные очутятся в ловушке.
Оставив Гальверона и прочих разбираться с атакующими, Гиларра проскользнула в противоположную от выхода дверь. Она со всех ног побежала по короткому коридору, затем по лестничному пролету в спальню.
Бешено колотилось сердце. Гиларра не осмеливалась окликнуть Беврона и Аукиля, боясь привлечь внимание тварей. Впрочем, вскоре она обнаружила, что муж уже услышал шум, доносившийся из зала. Когда она ворвалась в комнату, стул просвистел в дюйме от ее головы и разлетелся, ударившись о стену.
— Гиларра! — ошеломленно воскликнул Беврон. — Я не знал, что это ты!
— Уж надеюсь. — Не было времени на пустые разговоры. — Где Аукиль? На нас напали. Нужно убираться отсюда!
— Мамочка!
Аукиль вылез из-под кровати, путаясь в своей ночной рубашке. Мать подбежала к нему, подхватила на руки, и он засмеялся.
— А мы с папой играем в прятки, — радостно сообщил он. — Будешь с нами?
Гиларра покрепче прижала его к себе.
— Не сейчас милый. Нам нужно идти.
С ужасом прислушиваясь к шуму в зале, они заспешили по лестнице и коридору. Беврон шел впереди, вооружившись кочергой, Гиларра — следом, держа на руках сына.
Все будет хорошо , — твердила она себе. — Гальверон вытащит нас отсюда .
Но когда они дошли до двери нижнего зала, ее муж тихо вздохнул и резко остановился, так что Гиларра едва не врезалась ему в спину. Выглянув из-за его плеча, она увидела рыжую голову Агеллы, исчезавшей в дверях, и Гальверона, бегущего за ней по пятам. Все прочие уже покинули зал, и ныне он был до отказа заполнен крылатыми демонами. Гиларру охватила дикая паника, и она не сдержала вскрика. Узкие костистые головы немедленно повернулись в их сторону. Сверкающие красные глаза разгорелись алчным огнем при виде беспомощной добычи.
Ужас парализовал Гиларру и она застыла на месте. Тело отказывалось повиноваться. Беврон тащил ее за руку, что-то крича, но она не двинулась с места: ноги будто бы приросли к полу. Аукиль вырывался из ее крепкой хватки, рыдая от страха и боли.
Гальверон резко обернулся, и до Гиларры донеслось его проклятие. Громко крикнув, чтобы привлечь внимание чудовищ, он кинулся назад. Агелла тоже шагнула в комнату, крепко выругавшись при этом. Однорукий Флинт уже стоял рядом с ней. Кивнув Агелле, он проскользнул между семьей иерарха и атакующими. Гальверон, казалось, успевал везде; его меч, похожий на размытое серебристое сияние, косил чудовищ направо и налево.
— Скорей! — заорала Агелла. — Шевели задницей, дура! Этот крик подействовал как ушат холодной воды или добрая оплеуха. Внезапно обретя возможность двигаться, Гиларра сорвалась с места. Вместе с Бевроном, все еще волочащим ее за руку, она ринулась к двери, держась поближе к стене — как можно дальше от врагов.
Они почти успели. Только пара чудовищ до сих пор оставались в комнате, в то время как прочие были либо мертвы, либо сбегали, напуганные яростной атакой Гальверона. Но когда Беврон был уже возле двери, одна из тварей накинулась на командира и вонзила когти ему в лицо, целя в глаза. Гальверон вскрикнул и отшатнулся, выронив меч. Агелла и Флинт застыли от неожиданности, и, прежде чем они успели собраться, глупая тварь прорвалась мимо них, выхватила ребенка из рук Гиларры и ретировалась к окну. Прочие демоны, осмелев, накинулись на раненого командира, который из опасного противника теперь превратился в беспомощную жертву.
— Помоги Гальверону, — крикнула Агелла Флинту. Убегающий хищник достиг окна прежде, чем она сумела преградить ему путь. Он вскочил на подоконник, крепко сжимая в руках ревущего ребенка. Агелла замахнулась мечом, но тут же замерла, осознав, что тварь может выронить мальчика или упасть сама, погубив их обоих. Гиларра задохнулась от ужаса. Агелла рванулась вперед; пальцы ее мертвой хваткой сомкнулись на лодыжке противника.
Потеряв равновесие, тварь свалилась в комнату, погребя женщину под собой. С воплем ярости она изогнулась и повернулась лицом к Агелле, отшвырнув ребенка прочь, дабы освободить когти. Аукиль ударился головой об угол камина, и Гиларра закричала. Беврон всполошено обернулся. Кинувшись в комнату, он перескочил через кучу малу на полу и схватил сына на руки. Гиларра видела белое лицо Аукиля и его головку, бессильно свисавшую с руки отца. Жив мальчик или мертв? Комната поплыла перед, ее глазами, и она почувствовала, что падает в обморок. Отчаянным усилием воли Гиларра взяла себя в руки и побежала вон из комнаты, следом за мужем.
Звуки боя эхом носились над лестницей. На площадке стоял Фергист, беспомощно взирая на неподвижное тело сержанта Эвальда. При виде Гиларры он с облегчением вздохнул, но тут же радость сменилась ужасом, стоило ему взглянуть на обмякшее тело Аукиля.
— Он… что?..
Беврон качнул головой.
— Мне кажется, он дышит, но нам нужна помощь, и быстро.
Фергист кивнул:
— Сержанту тоже. Леди, если вы в состоянии нести своего сына, Беврон мог бы помочь мне доставить Эвальда вниз.
— Конечно.
Гиларра выхватила ребенка из рук мужа. Он показался ей слишком холодным и тяжелым…
Он поправится. Он должен. Великий Мириаль, пусть Аукиль поправится…
Тем временем все остальные пробивались наружу из комнаты. Флинт поддерживал шатающегося Гальверона. Командир крепко прижимал руки к лицу, кровь текла сквозь его пальцы. Агелла прикрывала им спину, пятясь и не сводя глаз с тварей. Лезвие меча, который она выставила перед собой, было окрашено алым. Выскочив на лестницу, Агелла захлопнула за ними дверь и прислонилась к ней спиной, силясь перевести дыхание.
— Ключ! Ключ у тебя есть? — спросила она иерарха. — Я не удержу их долго. Каждая секунда на счету.
Гиларра с трудом перекинула тяжелое тело сына на одну руку и вынула из кармана большой вычурный ключ. Она протянула его Агелле, и та немедленно повернула его в замке. Затем она обернулась к Гальверону.
— Ты что-нибудь видишь? — напряженно спросила она. Тот покачал головой:
— Кровь залила глаза.
Он отвечал невнятно, его била дрожь. Шок, решила Агелла.
— Я тебе помогу.
Она взяла его за руку и повела вниз по лестнице. Гиларра шла следом, держа на руках неподвижное тело сына, а Беврон и Фергист замыкали процессию, неся Эвальда.
Пролетом ниже они увидели столпотворение. Несколько выходов из покоев жрецов вели на эту лестницу, и было невозможно оборонять их все. Чудовища прорвались сразу в нескольких местах, и отряд Мечей Божьих при помощи горожан, вооруженных чем попало, удерживал площадку в отчаянной попытке не допустить атакующих в переполненную людьми базилику. У Агеллы упало сердце. Проклятые твари сгрудились наверху лестницы и отрезали ее маленький отряд от солдат, не оставляя никакой возможности для бегства.
Агелла лихорадочно соображала. У нас не хватает бойцов, а те, что есть, — ранены. Мы не можем сражаться. Так как же, во имя всего святого, нам выбраться отсюда? Она не знала. Как бы ей хотелось сейчас очутиться в своей безопасной кузнице, выковывая лезвие меча, которое светилось бы слепяще-белым от яростного жара огня… И вдруг сумасшедшая идея родилась у нее в голове.
Она обернулась к спутникам.
— Когда я скажу «бегите», — проговорила она, — вы побежите — не важно, что будет твориться вокруг. Не думайте. Не останавливайтесь. Не поддавайтесь страху. У нас только один шанс, и если вы промедлите хотя бы миг, вы умрете. Гальверон, держись за меня, я тебя вытащу. Итак, готовы?
Не дожидаясь ответа, она сняла ближайший фонарь с крюка в стене и что было сил швырнула его в самый центр группы хищников.
Хрупкий фонарь разлетелся, взорвавшись алым пламенем, горящее масло брызнуло во все стороны. Крылатые твари заверещали и заметались в огне, который охватил их тела и волокнистые волосы.
— Бегите! — взвыла Агелла.
Она набрала в грудь побольше воздуха и ринулась через огненный ад, волоча за собой Гальверона и молясь, чтобы остальным хватило духу последовать за ней. Пламя билось вокруг — обжигающее и жуткое. Она не осмеливалась вдохнуть раскаленный воздух. Ослепленная дымом, Агелла прорывалась сквозь вопящих тварей, обезумевших от ужаса и мечущихся туда-сюда. Не обращая на них внимания, она стремилась напрямик к своей цели. Теперь все решала скорость. Правильно ли она поступила? Или же обрекла всех на гибель?..
Внезапно воздух вокруг сделался холоднее, и Агелла снова сумела вдохнуть. Чьи-то руки прибили дымящуюся одежду и тлеющие волосы. Ее втащили в толпу обороняющихся и свели вниз по лестнице. Кончено. Агелла опустилась на верхнюю ступеньку, не обращая внимания на возникшую вокруг суету. Саднила обожженная кожа на руках и лице, каждая мышца тела ныла после отчаянной схватки в верхнем зале, но все же Агелла блаженствовала от благословенной прохлады и свежего воздуха. Никогда еще она не чувствовала себя так хорошо просто потому, что жива…
В этот момент появилась Гиларра: ее лицо было черно от сажи, волосы растрепались, она тяжело и натужно дышала. Женщина пошатывалась, сгибаясь под тяжестью ребенка, однако упорно прижимала его к груди, не позволяя никому забрать мальчика из ее рук. Иерарх повернулась к Агелле. Глаза ее пылали гневом.
— И кто из нас дура?.. — Внезапно она осеклась. — Но отважная дура. Ты спасла всех нас. Я никогда бы не осмелилась сделать то, что сделала ты.
За спиной Гиларры Беврон и Фергист пробирались сквозь толпу, неся обмякшее тело Эвальда. На площадке они положили его на пол и с облегчением выпрямили спины. Беврон подбежал к жене, и оба отправились вниз на поиски лекаря. Двое солдат подхватили неподвижного сержанта и последовали за иерархом.
Фергист подошел и тяжело осел возле Агеллы, обняв ее рукой за плечи и притянув поближе к себе.
— Сумасшедшая баба, — пробурчал он. — Агелла, ты просто невероятна. Честное слово, ты больше тянешь на мужчину, чем любой мужик, которого я когда-либо знал, что бы у тебя там ни было между ног.
— Хм. Сомнительный комплимент…
Солдат, перепачканный кровью и копотью, едва не споткнулся о них, проходя мимо. В руках он держал связку фонарей, очевидно, снятых с крючьев внизу.
— Очистить лестницу, — приказал он. — Мы собираемся спалить этих ублюдков, и нам нужен путь для отхода. Так что не путайтесь под ногами.
— Сукин сын, — пробормотала Агелла. — Чья это была идея — использовать лампы, интересно мне знать?
— Брось. Пусть теперь сами воюют, — сказал ей Фергист. — Мы неплохо потрудились, как мне кажется. Пора немного передохнуть.
— Ты прав.
Агелла прислонилась к его плечу, на несколько секунд позволив себе расслабиться, а затем порывисто поднялась на ноги. Вместе, держась за руки, они побрели вниз по сумрачной лестнице. За спиной послышался треск разбитого стекла и рев пламени. Пахнуло жаром, и сверху донесся вопль боли и ярости.