Фьюри Мэгги. Дух камня

   Когда Вельдан покинула домик, всходило солнце, и девушка охотно подставила лицо его теплу и свету. Она поймала себя на том, что не может отделаться от мыслей о Завале и чувствует себя виноватой перед ним. Но тут в ее мысли проник бодрый голос Казарла:
   — Хватит казнить себя, хозяйка. Тулак говорит, этот Заваль — дурной человек, и ему не следует доверять. Лично я готов с ней согласиться.
   Слова Каза звучали резко, но Вельдан чувствовала, что ее напарник думает совсем о другом.
   — Собираешься на охоту? — спросила она.
   — Именно так. Я вернусь — ты и не заметишь, милая. Так что скажи Тулак, пусть разводит костер. Завтрак уже на подходе…
   Вельдан была отнюдь не прочь полакомиться свежим мясом, хотя отлично понимала, что «охота» Каза — не более чем попытка улизнуть. Она знала его как облупленного и догадывалась, откуда взялось столь внезапное стремление накормить всех сытным завтраком. Каз отлично понимал, что Вельдан намеревается связаться с архимагом, и поспешил ретироваться.
   Ну что ж. В любом случае бестактный, вспыльчивый дракен ей не поможет. Не так-то просто будет утихомирить Кергорна.
   Тяжело вздохнув, Вельдан направилась вверх по холму, у подножия которого располагалась избушка. Будущее не сулило ей ничего приятного…
 
   Все Слушающие Приливной Башни были молоды, хотя их возраст разнился в зависимости от сроков жизни тех рас, к которым они принадлежали. В рядах Тайного Совета встречались самые удивительные и непохожие друг на друга существа, и тем не менее Слушающие являлись слаженной, сработавшейся командой.
   Чародеи тщательно отбирали детей с выраженными телепатическими способностями и с ранних лет обучали и тренировали их. Большую часть времени Слушающие проводили вместе, и трое, занимавшие сейчас Приливную Башню, давно уже сделались лучшими друзьями. Они гордились тем, что Кергорн отправил их сюда именно сегодня, ибо это означало, что он уважает и ценит их способности. Вместе с тем они понимали, как велика возложенная на них ответственность. Невозможно и вообразить себе гнев архимага, если они пропустят столь важный сеанс связи с чародеями, затерявшимися в Каллисиоре.
   Байлен, крупный молодой человек со светло-каштановыми волосами, собранными в длинный хвост, сидел возле окна, его невидящие глаза слепо смотрели в предрассветное небо.
   — Он все еще там, внизу? — спросила феникс Вауре, расположившаяся прямо в камине.
   — Думаю, да. Он уже несколько часов наматывает круги у башни . — Байлен пожал плечами. — Дэссил, не взглянешь ли?
   — Конечно.
   Хотя рот Дэссила не предназначался для воспроизведения человеческой речи, он, как и все чародеи, умел общаться мысленно.
   Дэссил был одним из довруа — расы речного народа с равнин Лиатриса. Они напоминали добарков, своих морских сородичей, населявших воды между длинным полуостровом и архипелагом земель Немериса. Довруа, как и добарки, внешне напоминали огромных выдр. Светлоглазые, гибкие и удивительно ловкие создания, они отличались необыкновенно развитым интеллектом.
   Плавным, неслышным движением Дэссил пересек комнату, прижался к колену Байлена, положил передние лапы на подоконник и выглянул наружу. Байлен положил ладонь на гладкую, плоскую голову друга и сосредоточился. Его разум слился с сознанием Дэссила, и в голове возникла картинка. Теперь он тоже видел Кергорна: огромный серый кентавр с озабоченным видом бродил у подножия башни.
   — Кергорн все еще там, — сообщил Байлен. — Если так пойдет дальше, он скоро протопчет здесь канаву.
   — Надеюсь, рано или поздно ему надоест, — фыркнула Вауре. Поерзав в пламени камина, она распушила переливчатые перья, послав в дымоход россыпь ярких искр. — Он начинает действовать мне на нервы. Слава Создателям, ему не под силу взобраться по этим ступенькам.
   — Точно, — согласился Дэссил, бегая взад-вперед по комнате. — Мне тоже делается не по себе, когда он тут шляется. Будь его воля, он бы и сюда забрался.
   — Архимага можно понять. Он очень обеспокоен, — сказал рассудительный Байлен. — Очень странно, что эти чародеи в Каллисиоре до сих пор не подали о себе вестей. В особенности Тиришри… Столь опытная чародейка должна понимать, как важно держать Гендиваль в курсе событий.
   — Не думаю, что у них возникли проблемы, — возразила Вауре, расправляя свои мерцающие крылья. — Если бы с ними что-то произошло, Тиришри немедленно сообщила бы нам. Так о чем волноваться? В конце концов, что может случиться с духом воздуха?
   — Согласен. — Дэссил на несколько секунд прекратил сновать туда-сюда и замер посреди комнаты. — Пока с ними Шри, никакой беды не случится… И должен сказать, Кергорн в своем репертуаре, — добавил он с горечью. — Столько суеты и трепыхания из-за горстки людей и дурацкого дракона, в то время как мои родичи добарки тысячами гибнут в Немерисе, и никто пальцем не пошевелит!
   — Я уверен, что он отправит туда кого-нибудь, — вставил вечный миротворец Байлен. — Пойми, подобные катастрофы происходят повсюду в мире, а у архимага слишком мало людей, чтобы успеть везде…
   — Ой, только не надо рассказывать сказки! — фыркнула Вауре. — Кергорн легко отправил аж две команды чародеев, чтобы доставить сюда Этона.
   — И кстати говоря, — вставил Дэссил, — даже эти две команды не могут выполнить такое простое задание. Не знаю, что там себе думает Тайный Совет, но если Кергорн по-прежнему будет скрывать…
   — Слушайте! — Байлен вскинул руку. — Что-то есть. Это Вельдан!
   Одно из преимуществ Слушающих состояло в том, что все новости они всегда получали первыми. Впрочем, каждый из них давал Тайному Совету клятву, обязуясь не разглашать услышанное. Кергорн железной рукой контролировал все потоки и источники информации, жестко препятствуя ее распространению. Если у Байлена и его друзей и было собственное мнение на этот счет, они предпочитали держать его при себе. По сути дела, Слушающие получали огромное количество сведений, перехватывая ментальные потоки над Гендивалем, однако обязаны были хранить молчание.
   Байлен замер, вслушиваясь в беседу между архимагом и чародейкой. Сердце его заныло, когда он узнал печальные новости, принесенные Вельдан. Кергорн хранил мрачное молчание, в то время как Вельдан продолжала свой рассказ, отчаянно пытаясь заполнить словами тяжелую паузу.
   — Одному богу известно, как можно уговорить проклятого Заваля сотрудничать с нами. Он относится к нам враждебно и настороженно, и мы так и не сумели его переубедить. Общение с Казом и Этоном напугало его. Он уверен, что дракон — демон, пытающийся завладеть его разумом. Настоящая беда приключилась, когда мы провели его через Завесу. Теперь он впал в какой-то ступор и замкнулся в себе. Я думаю, Заваль не может смириться с крушением своих верований и не понимает, как ему быть…
   — Что касается Шри, — продолжала чародейка. — Мне очень жаль, Кергорн, но мы даже не знаем, что могло с ней случиться. Вчера перед рассветом она отправилась на разведку, и с тех пор о ней ни слуху, ни духу. Ума не приложу, что могло причинить вред фее… И как нам противостоять этой беде…
   Кергорн по-прежнему молчал. Известие о пропаже Тиришри ошеломило и обескуражило его. Но стальная воля архимага подавила горе и боль, и теперь Слушающие ощущали его возрастающий гнев. Ярость не давала Кергорну сосредоточиться, и потому архимаг оказался не в состоянии ни посылать, ни воспринимать напрямую ментальные сообщения. Беседа между ним и чародейкой протекала теперь при непосредственной помощи Слушающих.
   — Немедленно возвращайся. Отделайся от Мечей Божьих и как можно скорее приходи сюда. Когда все соберутся в Гендивале, мы обсудим эту проблему.
   — Он что, плохо меня расслышал? — На этот раз Вельдан адресовала вопрос непосредственно Байлену. — Я сказала ему, что Элион должен отделаться от Мечей Божьих, а не мы. Каз и я уже вернулись в пределы Завесы.
   — Не обращай внимания, — отозвался юноша. — Кергорн очень расстроился из-за Тиришри. Я думаю, он сейчас не вполне адекватен. Просто передай все, что хочешь сказать, а я разъясню ему подробности чуть погодя.
   — Спасибо, Байлен. Слушай, может, сейчас не время, но у меня есть еще кое-какие новости. Надеюсь, они хоть немного отвлекут его от мыслей о Тиришри… — Вельдан снова обратилась к архимагу. — Ладно, Кергорн. Мы скоро явимся к тебе — и не одни, а с компанией. Я нашла тебе нового чародея.
   — Что-о?! — взорвался кентавр.
   — Да, похоже, это его действительно отвлекло, — тихонечко вставил Байлен.
   — Мы старались вернуться как можно скорее, — примирительно сказала девушка. — Хотя сперва нам нужно было спасти лошадь. Но потом мы решили этого не делать и…
   Вельдан осеклась, осознав, что, похоже, брякнула лишнее.
   — Какую, к черту, лошадь?! Проклятие! Что ты творишь, девчонка?! Возвращайся сию же секунду!
   — Молодец, — подытожил Байлен. — Вот теперь ты его разозлила. Кажется, он опять недослышал последнюю часть и решил, что ты вернешься после спасения лошади… Лучше бы тебе это прекратить, Вельдан, пока еще чего-нибудь не ляпнула. Дайка я сам ему все передам. Надеюсь, к тому времени как ты лично явишься пред его светлые очи, Кергорн немного поостынет. Иначе можешь подыскивать себе новую профессию…
   Слепота не позволяла Байлену бывать за пределами Завесы. Пусть юноша и пользовался большим уважением как Слушающий, он не мог не завидовать свободе других чародеев — их возможности путешествовать и жизни, наполненной приключениями… Хотя Байлен очень тепло относился к Вельдан, он не удержался от искушения поддеть ее.
   — Я уверен, что перед экс-чародеем открывается множество возможностей…
   — Да пошел ты, Байлен, — бросила Вельдан. — Это ничуточки не смешно. — И связь прервалась…
 
   — Чтоб тебя, Тормон! Ты никак сбрендил? Я не стану туда спускаться!
   Рохалла в ужасе взирала на тропу, ведущую с плато в низину. Девушка родилась и выросла в Тиаронде, всю жизнь провела в заботе о своей маленькой семье. Это занятие поглощало все ее время и внимание, и Рохалла не имела ни возможности, ни желания интересоваться тем, что лежало за пределами города… О, как бы ей хотелось навсегда остаться в блаженном неведении!
   Рохалла знала, что, выйдя за пределы города, дорога пересекает реку и тянется несколько лиг вдоль горного потока, а затем и то, и другое исчезает за краем плато. Куда дорога девается дальше — Рохалла понятия не имела да и не стремилась узнать. Потому-то реальность ошеломила ее, оказавшись ужаснее самых худших кошмаров.
   Повсюду, насколько хватало глаз, громоздились скалы, отвесно обрывающиеся вниз. То, что располагалось у их подножия, было скрыто густой туманной пеленой, и Рохалла с ужасом поняла, что видит под собой облака… Смятение охватило девушку. Невероятно! Этого просто не могло быть…
   Сторожевой пост располагался в нескольких дюжинах ярдов от обрыва. Размытая, грязная дорога протянулась мимо строения и, как казалось поначалу, исчезала за краем скалы. Теперь же Рохалла обнаружила, что дорога бежит между двумя высокими уступами, а затем резко заворачивает влево, возвращаясь обратно к реке. Река же, разбухшая от многомесячных дождей, вышла из берегов и низвергалась с утеса исполинским водопадом. С невероятной скоростью вода неслась вниз, бурля и вскипая белесыми шапками пены. Рев и грохот почти оглушали, и от неукротимой мощи стихии земля под ногами дрожала и сотрясалась.
   Рохалле казалось, что дорога, круто уводящая вниз, упирается прямо в водопад и исчезает в кипящем водовороте пены. Девушка поспешно отскочила назад; ее била дрожь, а желудок свело от страха.
   — Мы не можем спуститься туда! Это верная смерть!
   Она слышала собственный голос будто со стороны. Она сознавала, что ее истерика выглядит глупо, но ничего не могла с этим поделать.
   Тормон оглянулся и, подойдя к Рохалле, мягко положил руку ей на плечо.
   — Не надо беспокоиться, девушка. Эта дорога пытается напугать меня каждую весну, когда выглядит примерно так, как сейчас. На самом-то деле она вовсе не исчезает в водопаде. Дорога уходит в туннель под скалой и выныривает обратно через несколько сотен ярдов. Потом она отворачивает от реки и вьется среди утесов, и пройти по ней не так уж и сложно. Единственное, что меня беспокоит: сумеем ли мы попасть в туннель. Водопад так разбух от дождей, что мог начисто перекрыть вход. Мы со Сколлем спустимся вниз и проверим, что там творится. Если это действительно так, нам не удастся пройти этим путем — вот и все. Давай-ка, Сколль, пошли посмотрим. Не торчать же нам тут весь день.
   Торговец повернулся к своим спутникам, которые сбились в тесную кучку, кутаясь в тяжелые солдатские плащи, обнаруженные в кладовой.
   — Проклятые твари все еще в городе, не забывайте об этом, — продолжал он. — Прежде чем они решат поохотиться за его пределами, нам нужно убраться подальше отсюда. Лошадей оставьте в конюшне — они нам пока ни к чему. Да и вам самим лучше бы вернуться в дом. Нет смысла торчать здесь под дождем. Снаружи должен остаться кто-нибудь один, кто будет наблюдать. Пусть он смотрит хорошенько, и если увидит в небе над Тиарондом что-то крупнее воробья, то немедля должен предупредить остальных. Заприте окна и двери. Рохалла, не присмотришь ли ты за Аннас, пока нас не будет?
   — Конечно. — Рохалла, почти утонувшая в плаще, сшитом на рослого мужчину, улыбнулась девочке и взяла ее за руку. — Мы придумаем, во что поиграть, пока вы не вернетесь…
 
   Тормон в сопровождении Сколля спускался вниз по тропе. По левую руку от них возвышался темный, влажный утес. Бессчетные века назад эту дорогу вырубили в скале. Каменный козырек, уже порядком выветренный, нависал над тропой, укрывая её от дождевых капель, которые с каждой минутой становились все тяжелее. По правую руку скала отвесно уходила вниз. Облака и влажный туман заполнили пропасть, милосердно скрывая от путников истинную высоту обрыва. С этой стороны тропа ограждалась стенкой высотой по плечо, назначенной предохранять путешественников от падения. Сколль радовался этому обстоятельству до тех пор, пока не приметил, что раствор, скрепляющий камни, давно уже размыло непрерывными дождями. Слабо верилось, что стена выдержит его вес, буде он поскользнется и упадет на нее. Она казалась слишком хрупкой преградой между ним и неминуемой смертью на дне пропасти. Впереди ревел водопад, причем по мере их приближения казался все более мощным, свирепым и угрожающим. С каждым их шагом рев низвергавшейся воды становился все громче и яростнее, и у Сколля закружилась голова.
   Идти было непросто. Сколль с трудом сохранял равновесие на мокром камне тропы. И он, и Тормон то и дело оскальзывались, рискуя упасть при каждом неверном шаге. Большим подспорьем им служили посохи, еще совсем недавно бывшие копьями. Немногим раньше Пресвел обнаружил их в углу барака и предложил отрезать пики, дабы изготовить дорожные посохи.
   «Забудь об этом, — проворчал тогда Тормон. — Не стоит их портить. Я буду рад любому оружию, какое мы только сможем добыть. А копья отлично послужат нам посохами и с рабочим концом. Мы должны радоваться, что они у нас есть».
   Вспоминая об этом, Сколль ухмыльнулся. Уж эти мне городские хлюпики! Ничего-то они не умеют… (Тот факт, что сам он провел в стенах Тиаронда всю свою жизнь, за исключением нескольких последних дней, как-то вылетел у Сколля из головы.) Этим горожанам несказанно повезло, что с ними в отряде есть двое опытных и практичных мужчин.
   Гул водопада стал слишком громким, лишая их возможности переговариваться. Сколль съежился. Здесь в воздухе висела мелкая водяная пыль. Изморось пропитала его одежду и волосы тяжелой влагой. Поднялся ледяной ветер. Он задувал все сильнее, гулким свистом отдаваясь среди скал и грозя смести путников с неверной тропы.
   Сколль задрожал. Если ветер скинет его в водопад, массы воды расплющат его в лепешку — с такой же легкостью, с какой он сам раздавил бы насекомое, не вовремя попавшее под башмак.
   Сколько же можно, в конце-то концов? Если мы вскорости не дойдем до туннеля, нас сбросит прямехонько в пропасть!
   Как и предполагал Тормон, бесконечные месяцы дождей значительно повысили уровень реки. Водопад разбух и разросся. К ужасу Сколля, каскад полностью перекрыл вход в туннель. Сейчас, когда только несколько ярдов отделяло их от водопада, рокот реки разносился оглушающим гулом, и мощь бегущей воды сотрясала камни у них под ногами. Торговец коснулся руки Сколля, желая привлечь его внимание, и указал на тропу перед ними. Всмотревшись в пелену водяной пыли, Сколль внезапно углядел впереди темное пятно — как раз в том месте, где дорога упиралась в скалу. Это и есть вход в туннель?
   Тормон жестом приказал Сколлю оставаться на месте. Со всей очевидностью, сам он собирался туда — дальше, под безумную массу бурлящей воды. Он должен был выяснить, есть ли возможность пройти… Сколль ощутил противную слабость в коленях. Сам бы он ни за что не решился сунуться туда. Пусть, пусть Тормон идет! Пусть выясняет… И тут внезапно перед его мысленным взором всплыло личико Аннас — маленькое, замурзанное и перепуганное. Тормон остался ее единственным родным человеком. Если он погибнет под водопадом, малышка останется одна в целом мире… И словно со стороны, до Сколля донесся его собственный крик:
   — Стой! Я пойду!
   Поднырнув под руку Тормона, желавшего удержать его, Сколль отпихнул торговца назад и ринулся сквозь завесу брызг.
   Дрожа всем телом, почти ослепший от водяной пыли, он медленно нащупывал путь, придерживаясь левой рукой за твердый, влажный камень скалы. Справа ревел водопад. Никакая преграда не отделяла его от жуткой, невероятной мощи безжалостной стихии. Один-единственный неверный шаг, и вода сорвет его с узкой тропы, поглотит, расплющит и утащит в глубину беспомощное, изуродованное тело… Висящая в воздухе водяная пыль мешала дышать. От грохота голова готова была разлететься на куски. Спотыкаясь и оскальзываясь, Сколль брел вперед. Он шарил перед собой посохом, выискивая, куда бы поставить ногу, крохотными шажками продвигаясь все дальше в жерло туннеля.
   Внезапно левая рука потеряла опору. Твердая стена исчезла, и черная пустота окружила Сколля со всех сторон… Он был внутри. Получилось! Он справился со своими страхами и преодолел силу стихии! Стало быть, проникнуть в туннель возможно, и Сколль только что это доказал.
   Он задохнулся от счастья. Он больше не был недотепой кузнеца Агеллы — ее нерадивым учеником. В отряде Тормона он ощущал себя нужным и необходимым. Здесь Сколль мог принести несравненно больше пользы, нежели городской пижон Пресвел или даже эта некогда величественная и могущественная женщина…
   Впрочем, Сколль строго напомнил себе, что ликовать пока рановато. Если он и в самом деле желает доказать собственную полезность, то должен завершить начатое дело. Только проверив весь путь в туннеле, он имеет право вернуться к остальным с добрыми вестями… Шагая по щиколотку в воде, он направился вперед сквозь жерло туннеля. Здесь царила непроглядная мгла, и Сколль вынул из заплечного мешка факел, который — как и большую часть экипировки — он «прибрал» в доме на скале. Зажав посох между ног, дабы освободить обе руки, Сколль повозился с огнивом и наконец сумел высечь искру, едва не спалив себе брови… М-да, надо принять во внимание, что в наклонном туннеле тянет почище, чем в дымоходе, и встречный ветер кидает пламя прямо в лицо…
   Все еще кашляя от дыма и гари, Сколль вскинул факел и огляделся по сторонам. Проход, вырубленный в толще скалы, был около десяти футов шириной. Полукруглый потолок вздымался наподобие арки. Темный камень блестел от влаги, сверху падали капли воды, загораясь в мерцающем свете факела, словно драгоценные алмазы. Пол под ногами был твердым и гладким — не чета скользкой, неверной тропе, оставшейся за спиной. Повозки и лошади легко сумеют пройти здесь, решил паренек. Вода по-прежнему бежала, захлестывая голенища сапог, но ее напор ослаб и более не мешал движению.
   Не следует терять время, — напомнил себе Сколль. Спутники ждут его возвращения. Тормон наверняка все еще стоит перед стеной водопада, гадая, жив ли он, все ли в порядке… Вдобавок факел тоже не вечен.
   —  Шагай, — приказал себе Сколль. Он проговорил это вслух, пробуждая свою отвагу. — Давай-ка покончим с этим.
   Его сердце учащенно забилось от страха и возбуждения. Он повыше поднял факел и ступил в черную неизвестность…

ГЛАВА 6. ДАРК И ГРИМ

 
   Дневной свет ударил Блейду в лицо, и он проснулся. Он поднял голову, пытаясь осознать, где находится и что с ним творится. Вспомнив же, разозлился на себя за то, что поддался усталости… Сколько времени он потерял? Блейд перевел взгляд на очаг. Огонь уже погас, и угли тускло алели под сероватым пеплом. Выходит, проспал он всего-то несколько часов. И потом, чего же можно было ожидать? Несмотря на крепкое здоровье, присущее народу магов, последние два дня Блейд пребывал в невыносимых условиях. Ему просто необходимо было отдохнуть, дабы действовать эффективно.
   Блейд не стал тратить время на самоуничижение. Что сделано — то сделано. Он обратился к делам насущным. Сейчас необходимо снова разжечь огонь: температура в комнате быстро падала.
   Едва он попытался пошевелиться, как тело отозвалось резкой болью. Блейд застонал и перекатился на полу, пытаясь выпутаться из ковра, в который замотался, пока спал. Высвободившись, Блейд на коленях подполз к очагу.
   Угли почти потухли, и возродить огонь оказалось непросто. Однако теперь Блейд уже не был так измучен холодом и слабостью, и дело пошло повеселее. Вскоре первый огненный язычок выглянул из золы и пепла, а через минуту пламя загудело в трубе.
   Блейд отодвинулся от очага и занялся осмотром своих ран. Все тело покрывали ссадины и кровоподтеки, оно нестерпимо болело, словно Блейда долго и жестоко избивали. Одежда превратилась в лохмотья. И тем не менее Блейд понимал, как сильно ему повезло. Порезы и синяки заживут, а ведь сложись все по-другому, его искореженное тело валялось бы сейчас у подножия скалы, став пищей для червей и ворон. Или хуже того: он мог лежать там с переломанными ногами и позвоночником, ожидая медленной, мучительной смерти…
   Но нет! Вопреки всему, он выжил. Внезапно Блейд ощутил волчий голод и стал озираться по сторонам в поисках чего-нибудь съестного. Рядом с очагом он обнаружил суповую миску; остывший бульон покрылся тонкой пленкой жира. Блейд помешал в миске ложкой, не горя желанием рассматривать содержимое. Его солдаты провели в этом доме несколько часов, а уж людей своих он знал хорошо. Когда дело касалось жратвы, они превращались в стаю саранчи. И если уж они что-то не доели, стало быть, это вряд ли годилось в пищу… Однако выбора не было. Суп — если так можно выразиться — представлял собой жидкое сероватое месиво, в котором плавали жилы, ошметки мяса и неприглядные куски овощей. Блейд сунул палец в эту массу, продегустировал и поморщился. Не иначе, эта миска использовалась в качестве ночного горшка. Очень на то похоже. В самом деле: вкус настолько омерзительный, что и сказать невозможно. Тем не менее Блейд поставил миску на угли и, дождавшись, когда суп разогреется, уничтожил все подчистую, горько сожалея, что еды так мало.
   К огромной своей радости, Блейд обнаружил в кухне ведро воды. Напившись, он принялся обрабатывать раны — насколько это было возможно в подобных условиях. Порыскав во владениях Тулак, Блейд отыскал горшочек целебной мази на все случаи жизни, которая широко использовалась в народе. Покончив с этим, Блейд занялся одеждой — счистил с нее грязь и зашил самые большие прорехи. К сожалению, он мало что мог сделать со своими изодранными сапогами — разве что набить носки кусками старой кожи и надеяться на лучшее.
   Теперь, отдохнув и подкрепившись, Блейд чувствовал себя несравненно лучше. Его железный организм уже начал восстанавливать силы. Пришло время отвлечься от болячек и поразмыслить о планах на будущее. Все указывало на то, что решение, принятое прошлой ночью, оставалось единственно возможным. Солдаты взбунтовались против него, и Гиларра ни за что не допустит его возвращения в Тиаронд. Он отдал этой женщине трон Каллисиоры, и теперь присутствие Блейда Гиларре совершенно невыгодно. Она полагает его слишком опасным и вдобавок считает изменником. И то, и другое — нельзя не признать — является правдой…
   Другим препятствием на пути к его возвращению были орды крылатых хищников, заполонившие город. Блейд никогда раньше не встречал эту конкретную разновидность, но, будучи чародеем, догадывался, на что они способны. Захватчики скоро распространятся по всей Каллисиоре, и нет такой силы, которая смогла бы их остановить… Хуже всего то, что пока злобные твари рыскают по Тиаронду, он не сумеет пробраться в Цитадель Мечей Божьих и забрать плененную фею. А ведь Блейд надеялся, что она станет важным и крайне полезным заложником…
   Но нет — значит нет. В настоящий момент про Каллисиору можно позабыть. А коли так — единственное, что ему остается, это вернуться назад в Гендиваль. Там придется действовать крайне осторожно и осмотрительно, иначе он рискует попасть в руки Кергорна, и тогда уж ему конец. Однако Блейд надеялся, что рано или поздно он разберется в происходящих там событиях. Ввиду глобального кризиса, немало затронувшего и сам Гендиваль, наверняка произойдут события, которыми он сможет воспользоваться. Что-то должно перемениться — это Блейд знал наверняка. Так всегда бывает. Так будет и на этот раз…