Фьюри Мэгги. Дух камня

   — Врунья, — изумленно отозвалась Вельдан. — Дома ты всегда сидишь в огне.
   — Так то дома. Я там не была.Башен, Дэссил и я ходили к старшему чародею Маскулу. А знала бы ты, как сыро и холодно в подземных жилищах!
   Когда феникс появилась здесь столь странным образом, Вельдан начала подозревать, что дело нечисто. Теперь она была в этом уверена.
   — И что же вы делали там, внизу? — осторожно спросила — дружище Маскулу не отличается гостеприимством.
   Вауре наклонилась поближе к Вельдан, обдав ее лицо теплым ветром. Они использовали мысленную речь, но так все равно казалось надежнее.
   — Маскулу полагает, что Кергорн ведет себя как полное дерьмо извиняюсь за выражение. И не он один так считает, Вельдан. Множество чародеев на вашей стороне.
   — Ха! — перебил Каз, и в его голосе послышалось ликование. — Скоро Старая Конская Задница получит здоровую взбучку.
   Элион, который стоял чуть позади, передавая их слова Аили, придвинулся поближе.
   — Все это, конечно, прекрасно, — сказал он. — Но и раньше множество людей не соглашалось с Кергорном. Однако все, на что они были способны, — это прятаться по углам и бурчать себе под нос.
   — На сей раз все иначе. — Глаза Вауре блеснули. — Впервые в заговоре участвует старший чародей. И переговорив с ним, я уверилась в том, что он завязан в это дело гораздо сильнее, чем нам известно. Маскулу хочет, чтобы вы и ваши друзья из Каллисиоры явились к нему. Для вашей же безопасности…
   — Постой, — запротестовала Вельдан. — Как это так — для нашей безопасности? Ты не находишь, что это уже некоторый перебор. Я хочу сказать: Кергорн, конечно, разозлился на нас и носится, словно у него под хвостом дегтем намазано, но вряд ли он станет причинять нам вред.
   Вауре встряхнула перьями.
   — Может, ты и права. Но, как я уже сказала, мы многого не знаем. И как бы там ни было, я надеюсь, что Маскулу многое нам объяснит. Ваших друзей уведут из трактира, а я здесь, чтобы забрать вас. Когда Кергорн завтра пошлет за вами, его будет ждать небольшой сюрприз…

ГЛАВА 20. ЛОВУШКА

 
   Когда человек, назвавшийся командиром Гальвероном, вместе с солдатами ушел в оружейную, воровка и ее товарищи обнаружили, что поле их деятельности ограничено кухнями. Было ужасно обидно добраться до самого сердца вражеской территории, сокровищницы, наполненной разными драгоценностями, и оказаться вынужденными паковать еду под бдительным надзором лучника Корвина.
   Алестан и компания делегировали Алианну к командиру Гальверону, когда он раздавал людям указания. Придав лицу самое что ни на есть невинное выражение, она от имени своих друзей предложила помощь в поисках в Цитадели полезных вещей. В ответ Гальверон окинул ее холодным взглядом.
   — Думаю, сейчас не время и не место задавать вопросы о том, кто вы такие, — сказал он ей. — Или о том, были ли вы вообще на церемонии.
   — Конечно, были! — поспешно перебила Алианна.
   Гальверон скрестил руки на груди.
   — Неужели? В таком случае, каковы были последние слова иерарха перед смертью?
   — Э… Мы стояли слишком далеко, чтобы услышать, — выкрутилась она. — Мы были в задних рядах. Поэтому нам и удалось убежать, когда напали эти твари.
   — Ясно. Хорошо, что костер был воздвигнут высоко над толпой. Даже если ты не слышала, ты по крайней мере видела смерть Заваля?
   — О да. Это я видела хорошо.
   — Правда? — сказал Гальверон. — Что ж, на тот случай, если ты соберешься врать кому-нибудь еще, имей в виду: жертвоприношение не состоялось.
   У Алианны отвисла челюсть.
   — Но… я сама видела дым.
   — О костер загорелся, когда Заваля сдернуло и уволокло с него огнедышащее чудовище.
   — Да ну тебя, — презрительно сказала Алианна. — Я не вчера родилась. Огнедышащих чудовищ не бывает. Ты меня дуришь.
   — Это я-то? — сказал Гальверон. — Кто-то здесь, несомненно, кого-то дурит, но сейчас это не имеет значения. Алианна, многие люди, которые жили в Цитадели, теперь мертвы. Они отдали свои жизни, стараясь защитить людей Тиаронда. Но есть еще живые, которые скрываются в Храме.
   Она не могла видеть выражения его лица — только глаза и губы виднелись в узких щелях на забинтованном лице. Но его холодный твердый взгляд заставил ее нервно сглотнуть и отступить на шаг. Гальверон наклонился очень близко к ней и тихо заговорил.
   — И знаешь что? Я собираюсь убедиться, что эти люди получат назад все свое имущество. У них его не так много осталось, но, во имя Мириаля, они заслуживают его — и гораздо большего… Так что ты и твои друзья пойдете на кухню паковать еду и останетесь там. Если кого-то из вас поймают за ее пределами, я выкину его во двор, где о нем позаботятся хищники. Я понятно выражаюсь?
   — Ладно-ладно, не кипятись. Мы все сделаем, как ты хочешь. — Алианна поколебалась. — Слушай. Я буду говорить прямо. Я знаю, что ты о нас думаешь, но мы хотим пережить этот кошмар так же, как и ты, и твои Мечи Божьи, и все эти богатенькие горожане в Храме. Мы не справимся в одиночку. Как бы осторожны мы ни были, проклятые твари перебьют нас одного за другим. Если ты не позволишь нам пойти в Храм мы — покойники.
   Она ненавидела себя за то, что ей приходилось просить, но в этой ситуации не было выбора. Алианна коснулась пальцами плотной ткани его рукава.
   — Пожалуйста, не вынуждай нас оставаться на улице. Мы будем вести себя тихо, клянусь, и я заставлю остальных слушать тебя, даже если это будет последним, что я сделаю.
   Взгляд Гальверона был все так же строг, хотя ей показалось, что жесткая складка у губ немного смягчилась.
   — Я ведь не ошибся, верно? Вы из Каверн?
   Алианна сумрачно кивнула. Сейчас не было смысла это отрицать.
   — Тогда я понимаю, что у вас самих ничего нет. Единственный способ существования, который вы знаете, — воровство. Но все, кто пережил нападение и нашел убежище в Храме, сейчас в том же положении, что и вы. Нам приходится делить все имущество, поскольку его крайне мало. Если ты и твои друзья присоединитесь к нам, то получите свою честную порцию еды, а также одеяла и одежду. Но никому не позволено иметь больше, нежели есть у других. Это относится не только к твоим людям, но касается всех. Любого, кого поймают на краже, немедленно выкинут вон. И имей в виду: если что-то пропадет, вы будете первыми, кого я стану подозревать, — не важно, виновны вы или нет. Ясно?
   Алианна поджала губы.
   — Куда уж яснее!
   — Хорошо. Я желаю, чтобы твои друзья тоже поняли. От этого могут зависеть их жизни…
   В итоге Серые Призраки впервые в своей жизни занимались честным трудом, упаковывая муку и бобы, горшки меда, круги сыра и ломти ветчины в сумки и мешки, чтобы отнести все это в Храм. Хотя провианта оказалось не так уж много, учитывая количество солдат, его было гораздо больше, чем Алианна видела в Тиаронде с тех пор, как пошли бесконечные дожди. Она подумала обо всех, кто голодал в Кавернах и в бедняцких кварталах, и покачала головой…
   Когда воры сделали перерыв в работе, Корвин позволил им поесть. Это было хоть каким-то утешением — по крайней для большинства из них. Алианна сделала все возможное, чтобы смягчить слова Гальверона, передавая их ворам, о тем не менее Алестан пришел в ярость. Девушке стоило немалых усилий убедить брата в том, что в обмен на их тихое поведение Серые Призраки получат безопасное убежище… Вся шайка была подавлена смертью Тоселя. Гелина и младшие разговаривали друг с другом приглушенными голосами. Алестан работал в мрачном и угрюмом молчании, игнорируя остальных.
   Потом Алианна позабыла о брате. Что-то свербело в ее мозгу с тех пор, как она присоединилась к своим товарищам, но, занятая словами Гальверона, она сперва не обращала на это внимания. Теперь, посмотрев на остальных, она поняла, что не так. Гелина, дети и ее брат усердно трудились, но Пакрата нигде не было видно.
   Разумеется, Корвин не знал, что здесь должен быть еще один работник, так что Пакрат скорее всего выкинул свой любимый трюк и смылся… Это означало, что он может быть где угодно в Цитадели! Алианна выругалась про себя. Если Гальверон поймает Пакрата, ему конец. И не только ему! Все воры могут лишиться единственного шанса на спасение — позволения остаться в Храме. Алианна лихорадочно думала. Что же делать? Корвин никогда не позволит ей выйти, и даже если она придумает какое-нибудь объяснение и выскользнет из кухни, где искать Пакрата? Что, если она его не найдет, а Гальверон придет сюда за ней? Что, если она разминется с ним, и он вернется, когда ее здесь не будет? Еще хуже будет, если Корвин увидит ее по возвращении… Что бы она ни сделала, это может обернуться бедой. Остается только ждать и молиться, что Пакрат вернется незамеченным…
   А когда ублюдок вернется — если вернется, — я заставлю его пожалеть, что он родился на свет!
   Паковка необходимого провианта не заняла много времени. Они взяли ровно столько, чтобы унести за один раз. Когда они заканчивали, вернулся Гальверон и его люди. Сердце Алианны окаменело. Двое из солдат тащили вырывающегося и сыплющего проклятиями Пакрата. Гальверон, нагруженный громоздким свертком одежды, выглядел мрачно.
   — Мы поймали его, когда он бродил возле офицерских комнат. — Хотя он обращался ко всем разом, Алианна не могла отделаться от чувства, что слова предназначаются ей. — Неужели твои люди не поняли, что я не стану терпеть воровство ни при каких обстоятельствах? Или вы не поверили, что любой, кто попадется, будет вышвырнут на улицу, к этим тварям?
   Мрачная физиономия Пакрата побледнела как полотно.
   — Нет, — прошептал он. — Пожалуйста! Я же не знал! Я сделаю, что скажете, только не выгоняйте меня.
   Алианна кинулась к Гальверону.
   — Простите! — вскричала она. — Он не знал о том, что ты сказал, честно, не знал. Он исчез раньше, чем я успела ему сказать. Пожалуйста, дай ему еще один шанс. Если он что-то взял, он это вернет. И клянусь: он больше не будет так поступать.
   Командир заколебался. Алианна задержала дыхание, глядя на него, не осмеливаясь больше ничего сказать, но в глазах ее была мольба.
   Алестан прервал тишину:
   — Алианна, отойди от него. Моя сестра, умоляющая поганого Меча Божьего! Неужто у тебя совсем нет гордости?
   Гальверон остро взглянул на него, его рот затвердел, потом он отвернулся, словно Алестана не существовало на свете.
   — Обыщите сукина сына. — Он брезгливо кивнул на Пакрата. — Отберите все, что он забрал, а также все оружие, отмычки — все, что, по вашему мнению, он может использовать для своих делишек.
   Пакрат открыл рот, готовясь протестовать, но Гальверон взглядом заставил его замолчать.
   — Поосторожнее, приятель, — предупредил он. — Твоя жизнь висит на очень тонкой ниточке, и только благодаря Алианне я не выкидываю тебя за дверь прямо сейчас. Я буду присматривать за тобой, и поверь мне: второго шанса у тебя не будет — Он возвысил голос, обращаясь к остальным. — Это касается вас всех, воры. Еще одно нарушение, и все вы вылетите вон.
   Алианна выдохнула с облегчением.
   — Спасибо, — сказала она мягко. — Я твоя должница.
   Алестан мрачно уставился в угол.
   — Ублюдок, — пробормотал он.
   Гальверон сделал вид, что не слышал. Он обозрел охапку одежды, словно только что вспомнил о ней, и кинул ее на стол.
   — Не знаю, найдете ли вы что-нибудь подходящее для себя. Но мне кажется, вам лучше бы переодеться во что-нибудь потеплее.
   Он говорил так, словно минуту назад ничего не произошло.
   — Мне не нужны твои проклятые подачки, — рявкнул Алестан. — И я не буду играть в ваши грязные игры.
   — Не дури, — прикрикнула Алианна. — Это хорошая одежда. Она чистая и теплая, она практичная и, между прочим, она дорогая. Какая разница, какого она цвета? Хотя, — продолжала она, — если хочешь, чтобы все в Храме пялились на тебя, потому что ты выглядишь как грязный бродяга, и говорили: «Вот отребье из Каверн», то это твоя проблема.
   — Нет. — Прошло столько времени с тех пор, как Гелина последний раз подавала голос, что все удивленно повернулись к ней. — Это наша проблема, потому что мы его друзья. Пойми, Алестан, если они подумают это о тебе, то подумают и обо всех нас и презирать тоже станут всех. Все пострадают из-за твоей гордыни.
   Алестан посмотрел в обеспокоенные лица Серых Призраков. Даже юные Таг и Эрла выглядели подавленно.
   — Ну ладно, — буркнул он. — Ладно…
   — Не лучше ли подождать с этим, пока мы не доберемся до Храма? — Спросил Корвин у Гальверона. — Нам сейчас не только думать об одежде. Становится поздно.
   — Боюсь, что время уже не имеет значения, — мрачно отозвался Гальверон. — Может, еще и не ночь, но уже достаточно темно, чтобы крылатые твари повылезали из своих нор. Мы видели их из окон с верхних этажей.
   — Проклятие! — сказал Корвин. — Как же избавиться от этой мрази? Хвала Мириалю, хотя бы этой ночью мы в безопасности. Окна здесь для них слишком узкие. Вот только с возвращением в Храм придется подождать до завтра.
   — Если к завтрашнему дню там кто-то останется. — Лицо Гальверона посуровело. — Эти твари прорвутся на верхние этажи, как только настанет ночь. И никто не сумеет обрушить лестницу, если только мы не вернемся со взрывчатым порошком. Им придется всю ночь защищать лестницу от противника, который намного превосходит их и числом и силой. Как думаешь, много ли у них шансов пережить эту ночь?
   Повисла мертвая тишина.
   Алианна лихорадочно думала. Девушку очень напугала угроза Гальверона выкинуть Пакрата на улицу. Она совершила ошибку, приняв его доброе к ним отношение за мягкость характера. Теперь она поняла, что была не права. Он мог быть учтивым, но оставался непреклонным, когда делал то, что считал правильным. Сейчас она чувствовала себя очень уязвимой. Как долго сможет продержаться Пакрат, прежде чем его натура возьмет верх над страхом? Сколько пройдет до того, как Гальверон и Алестан дойдут до открытой вражды?.. Вот если Гальверон окажется у нее в долгу, может быть, она сумеет спасти своих изменчивых и непредсказуемых друзей.
   Сумею ли я?
   Осмелюсь ли?..
   —  Я могу… — Что это случилось с ее голосом? Алианна прочистила горло, сделала глубокой вдох и начала снова. — Я могу сделать это, — услышала она будто со стороны. — Я пойду, если ты пообещаешь мне позаботиться о моих друзьях, несмотря ни на что. Тогда я отнесу в Храм ваш чертов взрывчатый порошок…
   Один из солдат прыснул, но его смех быстро умолк, когда он понял, что смеется в одиночестве.
   — Нет — выкрикнул Алестан. — Не дури, Алианна. Зачем тебе рисковать жизнью ради чужих людей, которые станут плевать тебе в лицо, если узнают, кто ты?
   — Потому что я хочу, чтобы мы начали жизнь в Храме достойно, — ответила она. — Я не желаю, чтобы от нас воротили нос из-за того, кто мы такие. — Она обернулась к Гальверону. — Если я пойду, ты дашь мне обещание, что ты и твои люди не скажут никому, откуда мы явились. И станешь защищать нас — иначе можешь забыть об этом.
   Командир поднял брови.
   — Ты хочешь, чтобы я солгал иерарху?
   Лицо Алианны затвердело.
   — Можно не говорить всей правды.
   Проницательные синие глаза Гальверона неотрывно смотрели ей в лицо.
   — С чего ты взяла, что справишься? — спросил он наконец.
   — Пробираться и прятаться — это то, что я умею делать лучше всего, — без колебаний отозвалась Алианна. — Я зарабатываю на жизнь тем, что никто меня не видит. Я умею находить укрытия, сливаться с тенями. И если снаружи действительно мрак, это мне только поможет.
   Командир покачал головой. Впервые на его лице отразилось сомнение.
   — Алианна, я не знаю. Нам отчаянно нужно доставить порошок в Храм. На кон поставлено несколько сотен жизней, и если ты действительно уверена, что можешь это сделать, какое я имею право отказывать им в шансе выжить? Но я не могу отпустить тебя на верную смерть. Кругом слишком много этих монстров. Один из них может заметить тебя, и тогда все будет кончено.
   Корвин вздрогнул.
   — Ты прав. Возможно, они достаточно умны, чтобы наблюдать за дверью. Что здесь требуется, так это маленькая диверсия — когда она выйдет из Цитадели. Что-нибудь, что отвлечет этих тварей, чтобы у нее появился шанс.
   Гальверон ничего не сказал, но его взгляд переместился на тело Тоселя.
   — Здесь есть люк, который ведет на крышу, — произнес он деловым тоном.
   — Черт тебя подери! — взревел Алестан. — Это просто подло!
   Командир пожал плечами:
   — Даже если выбирать между ним и твоей сестрой? Я понимаю, что это отвратительно, но разве теперь ему не все равно? Они не могут убить его во второй раз. Зато, возможно, это спасет жизнь Алианне.
   Алестан не ответил, но его лицо закаменело.
   — Ты ублюдок, — прошипел он.
   Гальверон сузил глаза.
   — Ты уже один раз назвал меня так. В следующий раз будь поосторожнее в выражениях.
   Из теней послышался мягкий голос Гелины.
   — Алестан, он прав. Так же, как и Алианна. Если она сумеет спасти все эти жизни в Храме, им придется нас впустить. И если кто-то и может это провернуть, то только она. Ты знаешь, она лучше всех нас умеет передвигаться незаметно.
   Юноша нехотя кивнул:
   — Да знаю я, знаю. Но… — Он повернулся к Гальверону. — Если она умрет, я скормлю тебя этим тварям собственноручно.
   Гальверон мрачно кивнул:
   — Если она умрет, ты получишь возможность попытаться, даю слово. Только ты и я…
   К этому времени Алианну уже достали оба.
   — Заткнитесь, вы, — прошипела она. — Я не собираюсь умирать, ясно?
   Она надеялась, что ее голос звучал более уверенно, чем она чувствовала себя.
   — Если бы я думал иначе, я бы тебя не отпустил, — сказал Гальверон.
   Алестан с ненавистью покосился на него.
   — Ладно, если уж она идет, ей нужна чертовски хорошая диверсия. Лучшая, чем тело несчастного Тоселя, скинутое с крыши им на обед. Я хочу сказать, что там полно тел на дворе возле Храма. Почему их должно привлечь еще одно?
   — Предложи что получше, — сказал Корвин.
   — Судя по этим тварям, они предпочитают падали свежее мясо. Что нам сейчас нужно, так это приманка.
   Долгую секунду никто не произносил ни слова. Алианна знала, что все смотрят на свои башмаки или вверх, на покуда каждый ждал, что первым заговорит кто-то другой. Он прав, и они все это знают. Но никто не готов стать добровольцем.
   Тогда, в тишине, Алестан шагнул вперед.
   — Она моя сестра, — сказал он. — Я сделаю это. Теперь настала очередь Алианны протестовать.
   — Алестан, нет! Я не допущу, чтобы ты погиб из-за меня! Юноша усмехнулся. Теперь он снова был ее братом, которого она знала и любила.
   — Ага, — насмешливо сказал он. — Вот как ты запела! Если ты собираешься рискнуть своей головой, почему я не могу сделать то же самое? — Не слушая возражений, он добавил; я вовсе не собираюсь совершать самоубийство, пока это в моей власти. Во всяком случае, не больше, чем ты. Может, ты лучше всех крадешься и прячешься, зато я — самый быстрый. И у меня есть идея.
   Он повернулся к Гальверону.
   — Ты сказал, на крыше есть люк?
   — Верно. Он ведет на галерею, которая тянется вдоль парапета.
   Алестан кивнул:
   — Отлично. Вот мой план: мы берем беднягу Тоселя, как и собирались, и кладем его перед люком. Потом я вылезаю наружу и бегу вокруг парапета, пока не привлеку их внимание. Когда они кидаются в атаку, я ныряю обратно в люк, но твари все равно спустятся, чтобы обследовать Тоселя, поскольку раньше там не было тела. А если один кусок живого мяса только что бегал здесь, то этот другой тоже может быть еще жив.
   — Неплохо придумано, — сказал Гальверон. Он улыбнулся и тут же скривился, потревожив раны на лице. — Очень хорошо, в самом деле.
   Рудокоп Ареом тем временем задумчиво рассматривал тело Тоселя. Теперь он поднял глаза.
   — Я думаю, мы можем еще улучшить план, — сказал он. — Если уж диверсия, так диверсия. У нас полно взрывчатого порошка и до черта шнура. Давайте отплатим этим проклятым тварям. Ежели они желают жрать наших людей, я им обеспечу такой пир, который они еще не скоро забудут.
   — Сударь?
   Все Серые Призраки вздрогнули, услышав голос Пакрата, звучащий так непривычно вежливо. Похоже, ему преподали хороший урок, который возымел действие. По крайней мере на ближайшее время.
   — Да, парень?
   Ареом тщательно старался скрыть свою неприязнь. Пакрат злорадно ухмыльнулся.
   — Если вы все равно собираетесь взорвать тело Тоселя, то почему не добавить несколько небольших сюрпризов? Знаете, гвозди, битое стекло и все такое?
   Ареом расхохотался.
   — Ну, что ж… Кто бы мог подумать, что ты у нас гений?
 
   Алестан мрачно наблюдал, как двое солдат волокут тело Тоселя вверх по лестничным пролетам. Видимо, они начинали понимать истинный смысл фразы «мертвый груз». Судя по выражениям их лиц, они с удовольствием принялись бы жаловаться на свою ношу, но поскольку за ними следовали друзья умершего человека, им приходилось держать себя в руках.
   — Хвала Мириалю, здесь всего четыре этажа, — заметил один.
   Его спутник, который давно уже запыхался, только согласно кивнул.
   — Шагайте, парни, — подбодрил их Корвин. — Осталось не так уж много.
   Ответом ему было два убийственных взгляда. Последний пролет оказался самым трудным. Даже с помощью Корвина, Алестана и Ареома стоило больших усилий затащить тело по крутым, узким деревянным ступеням, которые вели к люку на крыше.
   Корвин отодвинул тяжелый железный засов, приоткрыл щелочку и осторожно выглянул наружу.
   — На крыше, кажется, чисто, — приглушенно сказал он. — Начинаем. Лучше не класть его близко к двери. Она очень прочая но мы не можем рисковать повредить ее взрывом.
   Люк выводил в широкий каменный проход возле парапета. С большим трудом они ухитрились вытолкнуть тело наружу так чтобы оно лежало ничком, частично прикрытое заплечным мешком, надетым на спину. Тосель был одет в темный мундир Мечей Божьих, как и Алестан, так что их было отлично видно на свежем снегу. В мешке лежал приличный запас взрывчатки и маленькие сюрпризы от Пакрата — гвозди, острые куски дерева, старые наконечники стрел и большое количество осколков разбитых бутылок. Искусно замаскированный шнур уходил в люк, где ждали солдаты. Ловушка была готова.
   — Готов? — спросил Корвин. Алестан кивнул.
   — Удачи.
   Вор протиснулся мимо лучника и выбрался на крышу. Он снял повязку с головы, и ледяной воздух резанул рассеченный лоб. Ветер ударил, словно огромный кулак, кинув снег ему в глаза, и Алестан ухмыльнулся про себя. Проклятым тварям не очень-то просто будет летать в таких условиях. Пурга помешает им увидеть Алианну и поймать ее.
   Двигайся! Ты, кажется, работаешь приманкой, помнишь?
   Глубоко вдохнув, Алестан двинулся вперед. Он мчался через буран, с трудом сохраняя равновесие на мокрой поверхности и кидая взгляды по сторонам, чтобы не пропустить момент, когда первая крылатая тень ринется сверху.
   Ничего. Туда, обратно, несколько раз. Нервы натянуты до предела… Осторожно. Не слишком удаляться от люка… Не обращать внимания на колючий холодный воздух, заполнивший легкие. Бежать, бежать…
   Ничего…
   Где же они, черт бы их побрал? Когда мы были на открытом месте, проклятые твари просто кишели в воздухе. Здесь ли они вообще? Или пурга прогнала их прочь? Осмелюсь ли я рисковать жизнью Алианны ради этого предположения? Что, если они не атакуют меня, потому что караулят нижнюю дверь, ожидая, пока кто-нибудь выйдет?
   Чувствуя себя полным идиотом, он начал размахивать руками на бегу, найдя где-то дыхание, чтобы крикнуть во весь голос.
   — Эй! Эй вы! Я здесь. Здесь, наверху. Идите-ка сюда и поймайте меня, вы дерьмовые, вонючие трупоеды!
   Они явились, ослепительно быстрые, как раз когда Алестан достиг дальнего конца протоптанной им в снегу тропинки. Он понял, что твари поблизости, уловив изменение в голосе ветра, когда воздух загудел от взмахов их огромных крыльев. Потом он приметил множество черных теней, которые быстро снижались.
   Крики Алестана прервались всхлипом. Он слишком резко развернулся на влажном камне и почувствовал, как скользят его ноги. Темное тело пролетело над головой, как раз там, где была бы его шея, оставайся он на ногах. Тварь была так близко, что он чувствовал ветер от ее крыльев, распластавшись на холодном камне прохода. Он знал, что встать уже не успеет… Но в следующий миг обнаружил, что бежит, низко пригибаясь и двигаясь зигзагами из стороны в сторону, чтобы избежать нападения тварей, которые приближались со всех сторон.
   Если бы не буря, ему пришел бы конец, но сейчас твари тоже вынуждены были совершать сложные маневры, чтобы удержаться в воздухе под ударами ветра, а снег, казалось, затрудняет им возможность ориентироваться. Одна неудачно спикировала и тяжело рухнула за его спиной. Несколько ее собратьев тут же накинулись на нее, и Алестан слышал дикие крики, когда они рвали зубами и когтями живую плоть. Однако не все твари польстились на своего упавшего сотоварища. Миг спустя Алестана обожгло болью. Острые когти прочертили его спине и плечу, разрывая черную форменную тунику Мечей Божьих.
   — Давай, давай!
   — Беги!
   — Скорее!
   Гул подбадривающих голосов был еле слышен за свистом. Алестан увидел прямоугольник распахнутого люка прямо перед собой. Когти зацепили его снова. На этот раз гораздо глубже впилась в тело, пытаясь удержать его. Судорожным рывком Алестан высвободился и последним отчаянным усилием рыбкой нырнул в люк, покувыркавшись по деревянным ступенькам.