Гарина Инна. Книга без переплета

   - Очухался? - заботливо спросил он.
   Овечкин кивнул. Ноги, правда, не очень держали, он соскользнул по стене на пол и опустился на корточки.
   Ловчий стоял на краю площадки и заглядывал в кромешную тьму провала.
   - Надеюсь, этот бездельник не задумал сыграть с нами злую шутку, сурово сказал он, ни к кому не обращаясь. - Самим нам отсюда ни за что не выбраться.
   Михаил Анатольевич хотел запротестовать - он верил Хорасу, но сил у него не было даже на то, чтобы открыть рот.
   - Он вернется, - сказал Пэк. - Что ты! Наш Овечкин - парень не промах. Нашел, на какой струнке сыграть!
   "Наш..." Михаилу Анатольевичу стало смешно и вместе с тем удивительно приятно на душе. Неужели и он сделался для них своим? По телу разлилось тепло, и он обнаружил, что слабость отступает и силы возвращаются. Будто и не было никакого трудного перелета в чужом обличье!
   Ловчий между тем достал свою волшебную флягу, и все трое сделали по глотку, после чего Овечкин почувствовал себя и вовсе готовым к дальнейшим подвигам и даже поднялся на ноги.
   Он осторожно подошел к краю и заглянул вниз. Ничего не было видно, кроме кромешной тьмы. Но где-то там, в неизмеримой глубине и во мраке нарождался звук, похожий на свист крыльев, и звук этот постепенно приближался.
   - Кажется, кто-то летит, - неуверенно сказал Михаил Анатольевич и вытянул шею, пытаясь что-нибудь разглядеть. В тот же миг он отшатнулся и едва не сорвался с площадки, потому что прямо из тьмы перед ним вынырнул Хорас - крылатое, сияющее, черное и прекрасное порождение бездны, воздушное и стремительное, как вихрь. Демон, распластав крылья, завис в воздухе возле площадки и несколько мгновений молча обводил взглядом всех троих. Потом сказал:
   - Жива еще ваша девушка. Как ни странно...
   Ловчий резко вскинул голову.
   - Какого же черта ты тащил нас в эту нору, если не знал, жива она или нет!
   - Пять минут назад она была жива, - невозмутимо отвечал Хорас. - Но могла перестать жить в любую секунду. У нас и сейчас времени немного! Антальи и тессы передрались из-за нее - свара еще продолжается, и я не рискнул соваться в самую свалку. Нам нужно успеть к тому моменту, когда определится победитель.
   Михаил Анатольевич дернулся было к нему и беспомощно заозирался по сторонам, не понимая, как они будут продолжать путь. Не очень-то ему хотелось снова превращаться неведомо в какую тварь. Но Хорас, как оказалось, все предусмотрел.
   - Я тут слегка приручил одну анталью, - ухмыляясь, сказал он. - Поди сюда, крошка!
   Он поднял правую руку. Снизу медленно выплыло крылатое чудовище, в точности такое же, как то, что утащило Фирузу. Только морду его покрывала синевато светящаяся сетка, не позволяющая открыть пасть, и такой же сеткой были спутаны все шесть конечностей. Глаза горели яростью, из пасти текла слюна, и при одном взгляде на это страшилище и при мысли о том, что несчастная девушка побывала в подобных лапах, Овечкина замутило.
   - Кое-чему я научился за время странствий, - продолжал Хорас, скаля зубы. - Экипаж подан. Садитесь, пожалуйста!
   Первым, как всегда, на спину антальи юркнул Пэк, и вдвоем с Хорасом они помогли перебраться на нее сильно побледневшему Михаилу Анатольевичу.
   - Мне-то ни к чему, - буркнул Ловчий, меряя взглядом злобное исчадие тьмы. - Но для страховки...
   Он ловко перепрыгнул с площадки на спину антальи, и в ту же секунду Хорас снова ринулся вниз, в мрак провала, и анталья последовала за ним, как привязанная.
   Летела она на удивление ровно, без толчков и рывков, и держаться на ней было совсем нетрудно. Хорас чуть замедлил полет и поравнялся с ними.
   - С победителем говорить буду я, - предупредил он. - И что бы я ни говорил - молчите. Вы мои пленники, и я буду требовать украденную часть моей добычи, понятно? У меня в нашем мире недурная репутация, - он снова ухмыльнулся, - меня боятся. И если они еще не прознали, что меня может теперь разорвать на части любая здешняя козявка, мы девчонку отобьем. Правда, я думаю, что они уже знают. Слухи разносятся мгновенно...
   Анталья яростно зашипела и вытянула шею, пытаясь дотянуться до Хораса, но он только расхохотался и ударил ее синим лучом, вырвавшимся из его правой ладони.
   - Я же сказал, что научился кое-чему, тварь! И прежде чем меня разорвут на части, я успею покалечить немалое количество ублюдков!
   Овечкин похолодел. До него только теперь стало доходить, что все обитатели мира голодных духов бессмертны и неуязвимы. И что с чудовищем, на котором они сейчас стремительно падали в бездну, можно было совладать только с помощью магии, но отнюдь не меча или даже огнестрельного оружия. Он вспомнил бой Маколея с Хорасом и поежился. Отступать было некуда.
   Полет скоро завершился. Они выпали из каменного колодца в необозримо громадную пещеру, посреди которой кипело сражение, и Хорас с антальей, по-прежнему следовавшей за ним, как на привязи, сделали большой круг над головами дерущихся. Овечкин посмотрел вниз и снова поежился. Крылатые твари - антальи - явно проигрывали. Те, с кем они сражались - тессы, как назвал их Хорас, - брали количеством. И были это те самые подданные карлика-короля, с которыми путникам уже пришлось столкнуться. Овечкин правильно угадал претендентов. Их было видимо-невидимо, и из всех щелей сыпались все новые и новые гады всех видов и мастей. Сам же король, в золотой короне, восседал на большом валуне посреди пещеры, в центре сражения, и что-то хрипло выкрикивал - видимо, отдавал приказания.
   Битва между монстрами выглядела по меньшей мере странно, и у непривычного наблюдателя зрелище это ничего, кроме тошноты, вызвать не могло. Михаила Анатольевича, во всяком случае, сразу затошнило. Ибо участники сражения попросту заглатывали друг друга - кто раньше успеет, и пасти у них почему-то в этот миг оказывались одинаково громадными. Проглотив же противника, чудища неимоверно раздувались и откатывались в сторонку, где и лежали смирно, дожидаясь неведомо чего. Бывало и так, что пока одна тварь глотала другую, ее самое в это время заглатывала третья. Тессы, как уже было сказано, побеждали только потому, что их было гораздо больше.
   Овечкин, стараясь замечать поменьше подробностей, пытался разглядеть в этой свалке Фирузу, но девушки нигде не было видно. Между тем с разных сторон на них самих уже нацеливались разинутые пасти анталий, отвлекшихся от своего основного противника. Только вид Хораса, грозно реявшего вокруг оседланной антальи, отпугивал их. Да и то сказать, выглядел демон поистине устрашающе, хоть и не имел ни зубастой пасти, ни когтистых лап. И на человека он сейчас мало походил - скорее на грозовую тучу, пронизанную молниями и звездами, и как молнии же, сверкали его черные крылья.
   Карлик-король наконец тоже заметил незваных наблюдателей. Он вскочил со своего места, засуетился и принялся подгонять свое воинство визгливыми воплями. Тут Михаил Анатольевич и увидел Фирузу. Она лежала на том же валуне, где сидел карлик, прикрытая его темной мантией, и не шевелилась. Глаза у девушки были закрыты. Овечкин от души понадеялся, что она без сознания и не видит и не понимает творящегося вокруг. Он беспокойно взглянул на Хораса.
   Демон, однако, не спешил приступать к делу. Он послал несколько синих лучей в ближайших анталий, и те, оглушенные, тяжело свалились на землю, где и были немедленно проглочены. Оставшиеся поспешно отступили. Они взмыли под потолок и разлетелись по глубоким трещинам, пересекавшим его тут и там. Сражение прекратилось.
   Карлик-король, устрашенный, по-видимому, этой демонстрацией силы, сорвал с головы корону, прижал ее к груди и, задрав голову, заискивающе прокричал:
   - Что угодно высокому духу?
   Хорас, продолжая парить в воздухе, отозвался мощным рыком:
   - Мою добычу!
   Анталья, на которой сидели трое путников, шарахнулась в сторону, но Хорас, взмахнув рукой, снова подтянул ее к себе за невидимый повод.
   - Какую добычу? - взвизгнул карлик.
   Хорас молча указал на распростертую на валуне девушку. Карлик немедленно подбежал к ней и суетливо прикрыл своей мантией. Затем снова нашел взглядом демона.
   - Э-э-э... прошу прощеньица! Эта добыча - моя. Отбита в честном бою! Правила тебе известны, высокий дух. Хочешь получить ее - сражайся!
   Голосишко его окреп и зазвучал увереннее и наглее. Валун тем временем уже окружила толпа его подданных, не успевших наглотаться анталий. И было таковых предостаточно.
   - Сражаться? - высокомерно прогудел Хорас. - Ты много о себе мнишь, король бескрылых! Все четверо пришельцев - мои. Девушка была у меня украдена, и я желаю получить ее обратно. Только и всего. Ты понял меня?
   - Как не понять! - вкрадчиво отвечал карлик. - Только я не желаю ее отдавать, вот в чем беда! И не тебе, Хорас, тыкать мне в глаза моей бескрылостью. Ты ведь тоже уже не тот, кем был раньше. Сражайся, а там посмотрим, чья возьмет!
   Он захихикал, потирая ручки, а Хорас заскрежетал зубами.
   - Прознали, - тихо сказал он, подтягивая анталью еще ближе к себе. Готовьтесь драться, кто как из вас умеет. Я сейчас еще немного зубы ему позаговариваю...
   Он отвернулся, а Ловчий быстро и горячо зашептал на ухо Михаилу Анатольевичу:
   - Слушай внимательно, Овечкин! Ты драться не умеешь, поэтому девчонка полностью на тебе. Она, кажется, в обмороке... но держи ее изо всех сил, как только Хорас ее достанет. Остальное - не твоя забота. Понял?
   Овечкин кивнул, и Ловчий принялся шептаться с Пэком, сияние которого от возбуждения разгорелось ярче. А Хорас тем временем продолжал переговоры.
   -...не тот, конечно, ты прав, но сил у меня еще достаточно. Я просто не желаю тратить их на тебя, ползучая ты тварь! Гляди!
   И синий луч, вырвавшийся из его правой руки, ударил в одну из гадин, стоявших совсем близко от короля. Та мгновенно оказалась опутанной синевато светящейся сеткой, такой же, какой была скована анталья, и, обнаружив, что не может пошевелиться, отчаянно завизжала.
   - И так я могу поступить со всем твоим войском!
   Войско дружно завыло, но страха в этом вое не слышалось.
   - Много же времени тебе на это понадобится! - насмешливо прокричал король. Корона уже опять красовалась у него на голове, залихватски сдвинутая набок.
   - Я не спешу, - холодно и грозно ответил Хорас.
   - Зато я могу поспешить, - хихикнул карлик. - Пока ты будешь зачаровывать моих воинов, я съем девчонку, и дело с концом. И то сказать, что-то я замешкался...
   Он взялся за край мантии, прикрывавшей Фирузу, и потянул ее на себя. Овечкин вскрикнул от ужаса. Но Хорас отреагировал мгновенно. Он ударил своим лучом, и карлик отдернул руку и, гримасничая, принялся дуть на пальцы.
   - Почему он не зачарует короля! - Михаил Анатольевич в отчаянии дернул за рукав Ловчего.
   - Нельзя, - шепнул призрачный охотник. - Король держит в повиновении всю свору. Если его зачаровать, они сорвутся с цепи, и девчонке точно конец...
   - Прикоснись к ней еще раз! ... - страшным голосом проревел Хорас.
   - Ну что тебе от меня надо, - заскулил карлик, пряча руки за спину. Она - моя, ты знаешь правила! Не отдам! Разве что в обмен... Вон там у тебя еще трое - отдай мне человека, а остальных ешь сам! Хотя девчонка-то все равно лучше...
   Хорас сделал вид, что задумался.
   - В обмен... - протянул он. - Чего ради я должен с тобой меняться, если все они принадлежат мне?
   - Просто так не отдам, - категорически отрезал карлик. - Да и то еще подумаю, меняться ли. Хотя и этот, там у тебя, жирненький, но девчонка лучше.
   Овечкина передернуло.
   - Ладно, - согласился вдруг Хорас. - Меняемся. Мне девчонка не для жратвы нужна, а для магии. Черт с тобой, мараться еще о тебя...
   И он медленно двинулся вниз, ведя на невидимом поводу анталью с седоками.
   - Внимание! - коротко шепнул Ловчий, и все трое напряглись и подобрались.
   Приблизились к валуну ровно на такое расстояние, чтобы Хорас мог дотянуться до короля рукою. Анталья парила чуть выше, так, чтобы никто из ползучего войска, даже подпрыгнув, не достал бы ее. И демон вдруг повернулся к анталье и снял с ее спины Овечкина.
   У Михаила Анатольевича перехватило дыхание. На какое-то мгновение ему почудилось, что Хорас и впрямь собирается совершить обмен.
   - Девчонку! - потребовал демон, удерживая Овечкина одной рукой, а другую требовательно протягивая к карлику. Тот застонал, заохал, замахал лапками, явно подавая приближенным какие-то знаки, затем сдернул с Фирузы мантию, нагнулся и, кряхтя, попытался поднять девушку. Приподнял, уронил... и со стоном обратился к Хорасу:
   - Не могу, силушки нет. Давай-ка сам... а жирненького я подержу!
   Хитрость была шита белыми нитками. Над девушкой уже нависали со всех сторон зубастые охранники короля. Хорас усмехнулся.
   - Ладно...
   Жесткая, как камень, рука его стиснула несчастные ребра Михаила Анатольевича так, что у того потемнело в глазах. И обалдевший Овечкин вдруг оказался над самой Фирузой, а вокруг заблистали синие молнии. Он и сам не знал, каким чудом сообразил, что надо сделать - протянул руки и, подхватив девушку под мышки, с силой прижал ее к себе. В тот же миг синие молнии остались далеко внизу - Хорас стремительно взмыл вверх и на лету перебросил полузадохшегося Овечкина, мертвой хваткой вцепившегося в Фирузу, на спину к анталье. Они помчались к выходу из подземелья, а вослед им несся невообразимый вой всей обманутой стаи.
   Ловчий похлопал Овечкина по плечу.
   - Не задуши девчонку-то! Но держи крепко!
   Михаил Анатольевич помотал головой, приходя в себя. Неужели удалось?! И Фируза, живая и невредимая, лежит у него на руках?
   - Это еще не конец, - словно прочитав его мысли, сказал охотник. - Они нас догонят...
   Девушка была в глубоком обмороке. Удерживать безвольно обмякшее ее тело было довольно тяжело, но Овечкин поначалу не чувствовал тяжести. Пока поднимались вверх по темному колодцу, он тихонько баюкал Фирузу на руках, как ребенка, радуясь, что все получилось, что она цела, и с нежностью смотрел на ее бледное личико. Потом им овладело беспокойство - не слишком ли долго девушка находится без сознания? Он начал осторожно похлопывать ее по щекам, пытаясь привести в чувство. Ловчий заметил эти неумелые попытки.
   - Оставь, - сказал он ворчливо, но добродушно. - Вот выберемся отсюда - приведем в порядок. А пока охраняй. В драке от тебя все равно не будет толку.
   - Может, обойдется без драки? - с надеждой спросил Овечкин.
   Охотник мотнул головой.
   - Не обойдется. Увидишь, они будут ждать нас у выхода.
   - Как же они успеют?
   - А ты думаешь, они там все, что ли, внизу были? Их и на поверхности полно. А король этот, - Ловчий употребил нецензурное слово, - уже дал знать, не сомневайся. Система сообщения у них куда круче ваших телефонов и раций! Вон Хорас - давно ли стал смертным? Часу не прошло, а уж все голодные духи в курсе.
   Михаил Анатольевич немного помолчал, следя взглядом за Хорасом, летевшим чуть впереди.
   - Я не хочу, чтобы его убили, - сказал он тихо.
   - Опять? Не твоя забота, - буркнул Ловчий.
   - А мы не можем забрать его с собой?
   - Куда? Ты что, очумел? Кто его выпустит отсюда? И кому он там, наверху, нужен?
   - Это несправедливо, - с тоскою сказал Овечкин.
   - Не тебе судить.
   Пэк повернул к ним голову.
   - Мне тоже его жаль, Овечкин. Но поверь - смерть для него лучший выход.
   - Это я уже слышал.
   Михаил Анатольевич понурился и принялся машинально поглаживать Фирузу по голове. В этот момент она тихонько вздохнула и открыла глаза.
   - Ой, - сказал он. - Кажется, очнулась...
   Девушка уставилась на него невидящим взглядом и вдруг отчаянно рванулась прочь.
   - Отпусти! - закричала она.
   Анталья дернулась под ними, и Овечкин от неожиданности едва не разжал руки. Фируза билась, как пойманная в сеть рыба, совершенно не сознавая, видимо, где находится и кто ее держит, и пребольно ударила его локтем в грудь. Но тут на помощь подоспел Ловчий. Вдвоем они кое-как прижали девушку к широкой спине чудища, не давая вырваться, и охотник насильно влил ей в рот щедрую порцию живительного питья из своей фляги. Анталья металась под ними, возбужденная непонятной возней, пока Хорас, приблизившись, не укротил ее очередным ударом синего луча. На спасенную девушку он даже не взглянул. Только и бросил:
   - Выходим на поверхность, - и снова полетел вперед.
   Фируза затихла, закрыла глаза. Овечкин, продолжая прижимать ее к спине антальи, вытер холодный пот со лба и, подняв голову, нервно огляделся.
   Как раз в этот момент каменный колодец раздался вширь, они вылетели из расщелины наружу и очутились среди скал, уступами спускавшихся к черной воде прохода. Оставленная ими лодка сиротливо покачивалась у берега. И всего-то до нее было метров двадцать проскакать по камушкам, да вот беда призрачный охотник оказался прав. Скалы кишмя кишели нечистью, куда ни кинь взгляд, и гомон голодных тварей далеко разносился под сводами темного ущелья. При виде добычи гомон усилился многократно, прорезаемый боевыми завываниями.
   - Хорас! - крикнул что есть силы Ловчий, пытаясь перекрыть этот адский шум. - В лодку... нам нужно попасть в лодку!
   Демон кивнул и ринулся вниз, к воде, влача за собою анталью.
   Они кружили над самой лодкой, и Михаилу Анатольевичу стало казаться уже, что никогда они в нее не попадут. Ловчий-то спрыгнул сразу, но ему немедленно пришлось отбиваться от лезущих из воды чудовищ. Анталья металась из стороны в сторону, и Овечкину с Фирузой на руках было никак с нее не спуститься. Хорас был занят тем, что отгонял своим синим лучом тварей, кидающихся с берега, и ему было не до антальи. В конце концов Пэк перехватил у него невидимый силовой повод, метнулся в лодку, трижды перевернувшись в воздухе и отчаянно извиваясь всем своим огненным тельцем, и, оказавшись на борту, что было сил начал подтягивать проклятое страшилище поближе. Улучив момент, Овечкин тоже спрыгнул, но неловко - подвернул ногу и упал вместе с Фирузой на дно лодки. Пэк тут же отпустил анталью, напоследок швырнув ей в морду пригоршню искр.
   Это было ошибкой. Разъяренная тварь, претерпевшая столько унижений, всем телом с размаху ударилась о нос лодки. Та не перевернулась лишь каким-то чудом, но на ногах не удержался никто. На Овечкина, который еще и не успел подняться, упали сверху Ловчий и саламандра. И сразу же лодку бешено затрясло, и со всех сторон над бортами ее поднялись головы лезших из воды чудищ.
   - Хорас! - отчаянно закричал призрачный охотник, пытаясь подняться на ноги и, от тряски, падая снова и снова.
   Демон обернулся. Мгновенно оценив обстановку, он прошелся синим лучом, как косой, над самыми бортами, разметав нападающих. И тут в спину ему с разлету ударилась взбесившаяся анталья.
   Хорас пошатнулся. На мгновение он утратил равновесие, но это мгновение все и решило.
   Михаилу Анатольевичу удалось наконец приподняться и сесть. Прижимая к себе бесчувственную девушку, оцепенев, утратив дар речи, он широко раскрытыми глазами смотрел, как погибает Хорас.
   В ноги демону немедленно вцепилось несколько омерзительного вида рептилий. На широко раскинутых, великолепных, искрящихся крыльях повисли длинноногие жабы. Анталья, не будучи в состоянии укусить, кидалась на него снова и снова, как таран, пытаясь сбить с ног. Хорас смел ее синим лучом, но было уже поздно. В правую руку ему впилась змееобразная гадина, он попытался оторвать ее другой рукой, и тут ноги у него подкосились. Лавина хлынувшей со скал нечисти накрыла демона, и последнее, что увидел Овечкин оторванное черное крыло, с которым удирала прямо по головам собратьев одна из гадин, и в крыло это на ходу вцеплялись другие...
   В этот момент сильные руки Ловчего рывком подняли его на ноги вместе с Фирузой.
   - Шевелись! - прошипел охотник.
   Он успел отогнать лодку от берега, и за бортом ее уже разгоралось тусклое синее сияние. В это сияние он с силой толкнул Михаила Анатольевича, и тот, споткнувшись, полетел через борт к невидимым воротам.
   * * *
   Очнулся Овечкин уже у костра стражника. Ловчий лил ему в рот обжигающую жидкость из фляги, и Михаил Анатольевич, едва не захлебнувшись, замахал рукой, чтобы тот остановился.
   - Порядок, - удовлетворенно сказал охотник, отнимая от его губ флягу и разгибая спину. - Ну и слабонервный народ! То одна, то другой...
   Возле Овечкина тут же появилась Фируза.
   - Как вы, Михаил Анатольевич?
   - Ничего, - тихо ответил он.
   Говорить ему не хотелось. И думать ни о чем не хотелось. Помогая себе руками, он кое-как сел, выпрямился. Голова сильно кружилась. "Пустяки", строго сказал сам себе Овечкин. И то правда, подумаешь - голова!
   Он оглядел всю компанию. Фируза робко улыбнулась и сразу отошла в сторонку, присела на землю у костра. Пэк купался в огне, дорвавшись до любимой стихии, и весело подмигнул, перехватив его взгляд. Стражник задумчиво и пристально смотрел на Михаила Анатольевича, думая о чем-то своем. Ловчий убрал флягу и не, торопясь, подошел к стражнику.
   - Ну, вот и все, - устало сказал он. - Спасибо тебе, братец.
   Тот встрепенулся, перевел взгляд на охотника.
   - Быстро вы управились! И как?..
   - Нормально, - протяжно ответил Ловчий. - Заклятие снято.
   У Овечкина больно кольнуло в сердце. Он закрыл глаза. Только не вспоминать...
   - Я рад, что девушка ваша уцелела, - сказал тем временем стражник. Очень за нее волновался. Ну что, не обмануло предчувствие-то?
   - Не обмануло! Если б ее не похитили, у Хораса не было бы случая совершить подвиг. А так он погиб, спасая ее. Ну и нас всех заодно...
   - Это хорошо, - сказал стражник. - Достойная смерть. Надеюсь, ему зачтется.
   - Не иначе. Хотя ему, конечно, было на нас наплевать - он просто смерти искал, но дело тем не менее сделано.
   "Не было ему наплевать, - упрямо, с горечью подумал Овечкин. - Не было!"
   Спорить, впрочем, не имело смысла, да и сил не оставалось никаких...
   - И куда вы теперь?
   - В Данелойн, братец, лежит наша дорога. Передохнем у тебя немного, да и двинемся.
   "В Данелойн..." Сердца Михаила Анатольевича коснулась горячая волна. Он глубоко вздохнул, отгоняя тягостные воспоминания, и открыл глаза, готовый отправляться в путь без всякого отдыха.
   ГЛАВА 31
   В Яблоневом Саду, в прекрасном Данелойне, события между тем развивались своим чередом.
   - Дело швах! - выпалил Босоногий колдун вместо приветствия, вбегая в конфиденциальный кабинет короля Фенвика.
   Почтенный старец, только что возвратившийся из поездки в Дамор, выглядел очень расстроенным и весьма непочтительно забыл поклониться при входе. Но государь, впившись в него взглядом, даже не вспомнил о нарушении этикета.
   - Что, ужель они не согласны? - рявкнул он.
   Аркадий Степанович скорбно покачал головой.
   - Ни в какую! Подавай им принцессу Май, и все тут. Никаких талисманов не хотят! Король Редрик еще согласился бы, я думаю, но принц Ковин спит и видит, как женится наконец на Маэлиналь, и ни о чем другом слышать не хочет. А Соловей Лен, согласно донесению городской стражи, убит ночными бандитами в пьяной драке, и доказать, что это было сделано по приказанию принца, невозможно...
   Король вцепился обеими руками в свою густую русую шевелюру и с силой дернул себя за волосы.
   - Бедная моя девочка, - горестно сказал он. - Но что же делать? Мы не можем нарушить слово... Колдун, ты предложил им все, о чем мы договаривались?
   - Все, и даже больше того, - устало ответил старец. - Разве что райскую гурию не вызвался украсть для принца взамен Маэлиналь. Да он бы на нее и не посмотрел...
   Король Фенвик повернулся к Баламуту Доркину, с самого утра торчавшему у него в кабинете.
   - Ты слышал? Теперь ты оставишь меня в покое? Твой друг сделал все, что можно. И не думай, что мое отцовское сердце болит меньше твоего!
   - Она умрет, государь, - тихо сказал Баламут. - Она уже едва жива...
   Королевский шут изрядно похудел за последнюю неделю. Ястребиные черты его лица сделались еще резче, и остатки черных волос вокруг лысины обильно подернулись сединой. Полагающееся Доркину по должности одеяние - черный камзол с широким красным воротником, вырезанным острыми углами, и панталоны с разноцветными штанинами, желтой и зеленой, - никак не вязалось с его угрюмым видом.
   - Ты предлагаешь войну? - холодно вопросил король. - Хуже того - ты предлагаешь нарушить слово?!
   Доркин понурился.
   - Нет.
   - Тогда ступай отсюда. У меня хлопот выше головы. Через две недели состоится свадьба. Ступайте оба! И чтобы я больше не видел этих похоронных мин!
   В голосе короля Фенвика зазвенел металл, и Доркин с Босоногим колдуном поспешно удалились из кабинета.
   Они вошли в покои, отведенные Аркадию Степановичу в королевском дворце, и Баламут бросился в широкое кресло, стоявшее у окна, а босоногий старец забегал по комнате, в волнении с хрустом выкручивая себе пальцы рук.
   - Интрига, интрига, - забормотал он. - И придумать-то ничего не получается...
   - Послушай, колдун, - хмуро сказал Доркин. - Я тут подумал... не можешь ли ты сотворить какую-нибудь куклу, вроде той нежити, что служила охраной Хорасу? Сделать ее похожей на принцессу, да и выдать замуж...
   - Чушь собачья! - отмахнулся старец. - А куда мы денем настоящую принцессу? А как я смогу наделить эту... куклу, как ты выражаешься, магическим даром Маэлиналь? Да любой дурак сразу же распознает подмену! Я уж не говорю о том, что мне тогда остаток жизни пришлось бы провести в Данелойне, чтобы поддерживать этот фантом в рабочем состоянии. Нет, Баламут, это немыслимо. Скажи лучше, где твой чатури? Может, его наконец осенили боги?