Гаркушев Евгений Николаевич. Великий поход

   Магисик завыл. Громко. Давясь своим воплем. Он потерял контроль над собой. Хотя бы на несколько секунд. Теперь у меня была возможность заняться своим телом.
   Забыв о противнике и о валящемся на камни Диме – ничего страшного с ним не случится, надеюсь, – я ногтями вспорол вены на правой руке чуть ниже локтя. Из раны хлынула черная, с зеленцой, кровь. Какая все-таки дрянь этот яд!
   Мила, заметившая, что магисик ранен и падает на землю, поспешила ко мне. Наверное, сейчас попытается остановить кровь. Глупышка! Иногда кровопускание способно излечить человека. Это знали даже античные врачи…
   Я отмахнулся от Милы, грубо оттолкнув ее на камни. Удивленно тявкнул Беточка. Ничего, дружок, иногда не до вежливости.
   Нужно убедиться, что в крови не осталось яда. Нет, практически не осталось. Правда, и крови стало гораздо меньше. Плохо, очень плохо. Но что поделаешь? Я восстановил кровообращение и повернулся к врагу. Магисик согнулся в три погибели и скулил. Стремился справиться с болью, собрать в кулак волю и телепортироваться отсюда куда-нибудь подальше. 0Н не привык к бою с противником, который чего-то стоил. Даже преимущество в виде ядовитых клыков его сейчас не радовало. Магисику нужна была еще и внезапность. Но для того чтобы скачком переместиться в пространстве, так же, как и для того чтобы летать, необходимо контролировать каждую клеточку тела. Сейчас магисик не был способен на это.
   Я взмахнул левой рукой и нанес магисику рубящий удар по шее. Сзади. Какие честные поединки могут быть в смертельной борьбе с нечистью? Настоящего врага нужно добивать всеми средствами и любыми способами.
   Магисик рухнул на камни лицом, прокусил себе губы и щеки, дернулся и затих. С ним покончено. Повреждения, не совместимые с жизнью, плюс отравление собственным нервно-паралитическим ядом, при передозировке которого не только наступает паралич, но и останавливается сердце. Опасно носить в себе столько яда, парень…
   Интересно, как он ухитрялся телепортироваться вместе с одеждой? Наверное, создаваемое клетками туннельное поле распространяется на небольшой участок вне объекта. Именно поэтому его одежда такая тонкая и облегающая. Поэтому же у него нет волос и бровей. Все это магисик потерял при первой телепортации. Кости ему, наверное, модифицировали…
   Ладно, мои наблюдения за этой тварью пригодятся специалистам в Москве. Или не пригодятся. Потому что не любая модификация организма оставляет человека человеком. А нелюдей мы плодить не собираемся.
   Сейчас не до высокой науки. Нужно помочь друзьям, Уйти от погони воинов Халифата. Мы справились с магисиком, но радар засек вертолет. И если лагерь Археологов» сторожат не дилетанты, они пришлют сюда разведывательную группу. Воины халифа обнаружат вертолет, найдут поверженного магисика и начнут нас искать так, что скрыться будет невозможно. Именно поэтому к тому времени мы должны убраться отсюда. Захватить «сокровище», которое ищет Дима и уйти.
   Китаец валялся на камнях, не подавая признаков жизни. Мила сидела, не делая попыток встать. Наверное, я сильно ударил ее, когда оттолкнул от себя, девушка тяжело дышала. Белый шпиц прижался к ней испуганно озираясь по сторонам. Естественно, он не лаял. Похоже, наша команда полностью деморализована.
   Кровь из раны, которую я нанес себе сам, остановилась. Но удалить ее пришлось слишком много. Из-за потери крови я испытывал легкий дискомфорт. Обычный человек назвал бы это слабостью. Я чувствовал, что любой мысленный приказ телу будет выполняться медленнее – из-за отсутствия нужного количества энергии. Пожалуй, взлететь я не смогу. К счастью, сейчас мне этого и не надо.
   – Вставай, Мила! – предложил я.
   – Зачем ты меня ударил? – дрожащим голосом спросила девушка. – Решил, что я враг?
   – Нет. Я тебя не бил. Толкнул. Ты мешала мне покончить с магисиком.
   – Это повод для того, чтобы ударить девушку? Вот она, женская логика! Малейшая ошибка, и все мы попали бы во власть этого ужасного существа. Что произошло бы дальше, можно только догадываться. Но девушке обидно, что я не мягко отстранил ее, сделав перед этим несколько реверансов, а просто отшвырнул в сторону. Так уж она воспитана.
   – Прости меня, Мила! – попросил я, протягивая девушке руку. – С кем не бывает?
   Спорить с женщиной – бессмысленное занятие. Гораздо лучше сразу извиниться – даже если она не права.
   – Ты спас нас, – тут же проявила чувство благодарности Мила. – И ты ранен. Нужно забинтовать руку.
   – Пока не нужно. Займемся Димой.
   – Что с ним? Магисик свернул ему шею?
   – Укусил. У него на клыках нервно-паралитическое вещество.
   – и что теперь? Он парализован?
   – Да. Полагаю, паралич – явление временное. Но мы не можем ждать.
   В моем рюкзаке имелась аптечка. Шприц с нейтрализатором, шприц с восстановителем, шприц с адреналином… Восстановитель Диме не поможет – он только для меня. Нейтрализатор помочь может, но его применение приведет к серьезной встряске организма юноши. После применения нейтрализатора скорее всего придется колоть адреналин. Прямо в сердце.
   Что ж, если китайцу не устроить встряску сейчас, встряску нам устроят в ближайшее время воины халифа. Дима хвастался, что знает здешний монастырь? Действительно, глупо было идти в такую даль за кладом и не изучить план местности. А нам нужен проводник. Нести молодого человека я мог. Только куда? Главное – привести его в сознание…
   Размышления мои прервал гул самолетных винтов. Небольшой серо-синий самолет-разведчик прошел над нами. Не знаю, засек ли пилот людей – мы не прятались, укрытием была только тень ущелья, и застить нас с воздуха было довольно просто – а вот вертолет разведчик увидел наверняка. Каждому ясно, что мы рядом с вертолетом.
   Времени для раздумий не осталось. Взяв шприц с нейтрализатором, я вколол его содержимое в вену китайца. Нейтрализатор действует быстро. Он сделан на основе генетически модифицированной человеческой крови. Активность универсальных лейкоцитов нейтрализатора – сверхвысокая. Минута – и чужеродные примеси в крови будут расщеплены и выведены из организма.
   – Отвернись, – приказал я Миле. – Тебе не нужно на это смотреть, если ты не медсестра.
   – Я могла бы помочь, – начала Мила, но увидев что я снимаю с китайца брюки, отвернулась. Нет, медицинскую подготовку она явно не проходила.
   Дима дернулся, лицо его исказилось. Более сильное мочегонное, чем нейтрализатор, трудно представить. Часто он работает и как слабительное. А брюки у Димы только одни…
   Китаец дернулся несколько раз, лязгнул зубами. Ощущения – не из приятных. Сам я пару раз использовал нейтрализатор – когда недосуг было справляться с отравлением организма своими силами. Как уже говорилось, боль я воспринимаю структурировано, и ощущение от применения нейтрализатора воспринял так, как если бы мне в кровь залили крутого кипятка. Полагаю, для человека с обычным болевым порогом ощущения непереносимые. К счастью, Дима был без сознания.
   Судороги продолжались с минуту. Потом парень открыл глаза и попытался вырвать. Но диета вчерашнего дня не способствовала этому процессу, а всю воду Дима потерял и так. Тонкая струйка черной жидкости сползла изо рта, китаец дернулся и затих. Совсем затих.
   Я постоянно контролировал пульс молодого человека и сразу ощутил, что у него остановилось сердце Укол адреналина – тоже ощущение не из приятны* после таких встрясок. Дима опять дернулся и открыл глаза. На меня он смотрел с неземной тоской.
   – Приходи в себя. Нет времени расслабляться, – приказал я.
   – Да, – прохрипел Дима. – Пытаюсь. Но знал бы как мне паршиво. Языком с трудом ворочаю.
   Способность ворочать языком после такого воздействия на организм – уже большой плюс. Не каждой сможет. Китаец был очень хорошо тренирован.
   В небе послышался низкий, густой гул. Это уже не самолет-разведчик. Бомбардировщик?
   Нет, когда самолет на низкой высоте прошел над нами, от него отделились крупные черные точки. Но не бомбы – десантники. Прыгали они с малой высоты, белые купола парашютов раскрывались в самый последний момент.
   – Через несколько секунд они приземлятся возле вертолета. Через пару минут будут здесь, – объяснил я Диме. – Нужно уходить. Куда?
   – Вперед, по ущелью, – выдавил из себя молодой человек.
   Одевать китайца было некогда, но не тащить же его голым? Я поспешно натянул на Диму широкие штаны, взвалил его на плечо. Ружье поднимать не стал. Против нескольких автоматов помповый дробовик – не оружие.
   – Бежим! – приказал я Миле.
   Девушка, заметившая десантников, не на шутку взволновалась.
   – Они будут нас ловить?
   – Ловить и убивать, – уточнил я. – Скорее! Девушка бежала впереди. Собака – следом за ней.
   Мы спешили за собакой. Диму я перекинул через плечо. Подозреваю, что поза его была не очень удобной, но сейчас не до подобных тонкостей.
   Сзади в ущелье послышались прерывистые команды, отклики. Ударила автоматная очередь. В кого-то они стреляют? Не иначе, в убитого магисика. Не нашли. Точнее, стреляли они поверх него – чтобы не встал. Нет, он уже не встанет. А вы, ребята, подумайте – стоит ли так спешить, если один из ваших сам сильных бойцов выведен из строя. И горы вражеских трупов рядом с ним нет…
   Скалы вокруг ущелья стали ниже. Я опустил Дим на камни, в несколько прыжков выбрался на холм г которого можно было оглядеться.
   Десантники миновали вертолет и двигались за нами. С другой стороны, немного дальше по ущелью, навстречу нам шли еще нескольких солдат с автоматами. Нас зажали. Вокруг летал синий самолет-разведчик. Со стороны лагеря поднимался вертолет.
   Когда я вернулся к своим, Дима самостоятельно сел на камни. Встать у него сил пока не было, но состояние юноши определенно улучшалось.
   – Здесь есть подземные ходы? Пещеры? Потайные лазы? – спросил я Диму.
   – Дальше, – отрывисто ответил он. – Километра полтора по ущелью. Там, где начинаются гроты. В них есть потайные пустоты, скрытые переходы. Я намеревался воспользоваться ими.
   – От монастыря мы отрезаны. Впереди – солдаты.
   – Значит, нам конец, – склонил голову Дима. – От меня они не добьются, где спрятано сокровище. А вы сами не знаете этого. Может быть, в Мендонг-Гомпа успеют подготовить еще одного гонца… Камень запрятан надежно…
   Ну нет, сдаваться так быстро я не собирался. Если бы не Мила и не Дима, десяток-другой солдат с автоматическим оружием вряд ли меня испугали бы. Неприятно, но преодолимо. Сковывали руки спутники. А медлить было нельзя – в любой момент сюда могли подоспеть другие магисики, чтобы поквитаться за своего убитого товарища. Да и люди имели возможность подтянуть силы: автомобили с крупнокалиберным и лучевым оружием, бронетехнику… Это уже хуже.
   – Жаль, мой уус не работает, – тихо сказала Мила – Можно было бы вызвать подмогу…
   – Подмогу? – переспросил я. – Здесь, около этого монастыря, одно из немногих мест, куда подмогу вызывать нельзя. Любые действия нашей армии тут чреваты серьезными международными конфликтами. Да и солдаты могут погибнуть ни за что. Постараемся справиться с ситуацией сами.
   – Как? – прохрипел Дима.
   – Мне надо подумать.
   Я прикрыл глаза, вслушиваясь в мерный гул моторов, в топот бегущих по ущелью солдат. Вслушался в скалы, постарался представить себе их внутреннюю структуру. Может быть, среди камней найдутся потайные ниши? Скрытые убежища? В здешнем каменном хаосе легко затеряться…
   Нет, вокруг нас скалы стояли ровной плотной стеной. А вот немного дальше солдат, преграждавших нам подходы к Бамиану, под землей тянулся длинный узкий ход. Выходит ли он на поверхность? Отсюда не разобрать… Но если есть ход, не зря же его проложили? А если ход естественного происхождения, он проделан водой. И тогда попасть в него можно наверняка. Ведь вода должна проходить насквозь…
   – Идите за мной. Медленно, – приказал я. – впереди есть убежище.
   – Дима не сможет, – заявила Мила.
   – Он обопрется на тебя. Мне надо решить некоторые вопросы. Постарайся, чтобы собака не отходила от вас, если не хочешь, чтобы ее застрелили.
   – Беточка не отойдет от меня, – пообещала Мила – И Диму я потащу…
   Китаец, скрипнув зубами, поднялся на ноги его шатало.
   – Молодец, – подбодрил его я. – Шагайте, чтобы вас не догнали десантники, идущие от вертолета. Он рядом.
   – Но я не знаю ни о каких убежищах и тайниках поблизости, – заявил Дима. – Хотя неплохо изучил карты монастыря…
   – Все на карту не нанесешь, – ответил я. – Нам некогда. Вперед. Мила, может быть, ты бросишь сумку?
   Девушка покачала головой, беря Диму под руку. Нет, тут вам не прогулка, молодые люди… Китайцу было бы лучше ухватиться за ее шею. Ну да разберутся. Пройдут метров десять, поймут, как лучше двигаться.
   Я побежал вперед. Итак, четыре автоматчика. Идут косой цепью. Каждый прикрывает другого. Контролируют скалы над ущельем.
   Какую тактику избрать? Затаиться вроде бы негде. Зайти сзади – вряд ли удастся…
   До десантников осталось сорок метров. Тридцать. Сейчас они покажутся из-за крупного камня, перегородившего ущелье…
   Я провел правой рукой по лицу. Хотя рана на руке закрылась, кровь, оставшаяся на коже, еще не успела полностью свернуться. А вытирать руку до сих пор было некогда, да и незачем. Лицо окрасилось в алый цвет. Особенно густо я смазал кожу вокруг рта, имитируя внутреннее кровотечение.
   Теперь осталось упасть на землю, лицом вверх, неловко подвернуть под себя ногу, уставиться открытыми глазами в небо. Изобразить остекленевший взгляд конечно, не проще, чем смотреть через полуопущенные ресницы. Но видно с открытыми глазами дальше да и иллюзия убитого, а не раненого человека гораздо более полная. Раненые, как правило, не лежат с отбытыми немигающими глазами. А мертвецы редко их закрывают. И, понятное дело, мертвец никому не угрожает.
   Солнце пекло. Голые камни быстро нагревались. Если бы не воздух, можно было бы представить, что ты на пляже, недалеко от моря. Но воздух был чужим. Пахло здесь по-другому. Горькими травами, сухой пылью. Немного – порохом и железом. Пахло войной.
   Не прошло и десяти секунд, как на тропе появился первый автоматчик. Полевая форма, в руках – «Калашников»… Нет, это не десант. Солдаты охранения, которых сняли с поста и погнали вперед. Уже лучше. С бойцами элитных подразделений справиться сложнее.
   Солдат заметил меня. Дождался, когда из-за камня появился второй автоматчик. Указал на меня, потом махнул рукой вперед. Собирается проверить, нет ли кого-то поблизости. Правильная тактика.
   Первый солдат прошел мимо, даже не остановившись. Внимательно глядел по сторонам, на вершины скал. Не забывал проверять дорогу перед собой. Не поставил ли враг «растяжку», не копался ли в земле, устанавливая противопехотную мину?
   Второй автоматчик осторожно приблизился, аккуратно тронул меня носком сапога. Пора! «Неловко» подвернутая нога превратилась в толчковую. Я легко ворвался от земли, вырвал из рук молодого солдата автомат. Нельзя никого убивать. Эти люди не виноваты в том, что встали на моем пути.
   Ударом приклада я оглушил парня, оттолкнул его в борону, оглядываться не стоит. Разведчик группы повернет назад не сразу. Важнее нейтрализовать третьего солдата, прикрывающего спину идущего впереди.
   Еще не зная, кто идет следом за разоруженным мной автоматчиком, я рванулся вперед. И встретился глазами с еще одним молодым солдатом, держащим в руке импульсную винтовку. Раструб излучателя направлен в мою сторону. Я «нырнул», стараясь прижаться к камням.
   У парня была неплохая реакция. Поспешно, не целясь, он выстрелил. Пучок излучения пришелся в большой камень по левую руку от меня. На пятачке сантиметров в тридцать диаметром камень стал мягким и потек. По воздуху пошли волны жара.
   Коснувшись руками земли, я вновь принял вертикальное положение, бросился к солдату. Молодой воин не терялся. Ствол винтовки смотрел прямо мне в лицо. Прямого попадания импульса не выдержит никто. Даже если импульс попадет в тело. Попадание в голову – верная смерть.
   Солдатик крепко сжал зубы, одним усилием воли унял дрожь в руках и нажал на спусковой крючок винтовки еще раз. Со временем из него выйдет хороший воин. События текли для меня медленно, позволяя уловить малейшие нюансы.
   Спусковой крючок нажат, я еще жив. А поток излучения идет со скоростью света. Значит, выстрела не было? Конечно. Ведь это импульсная винтовка. Не автомат. Требуется время для охлаждения зеркала, накачки очередной порции энергии…
   Я ударил солдата в шею. Не до церемоний. Вылечат.
   Винтовка мне не нужна. Слишком мощное оружие. С ним на танки ходить. А воевать с танковыми частями я не собирался.
   Что со следующим солдатом? Его еще не было видно из-за камня. Отстал. Прикрывает тылы. Пока в дозревает, что его товарищи попали в засаду. Хорошо, что импульсная винтовка стреляет почти бесшумно!
   Схватив круглый камень, я поднялся на возвышение. Увидел замыкающего маленького отряда, швырнул камень в него. В правое плечо, чтобы не мог выстрелить. С болезненным криком солдат упал.
   Что же они все такие молодые? Еще бы детей в армию набрали. Нет, это – не десантники-головорезы. Десантник мог бы и не промахнуться из винтовки. По крайней мере, после первого выстрела вспомнил бы, что у него имеется в наличии другое оружие. Например, нож за голенищем сапога или пистолет за поясом.
   Я резко развернулся. Сейчас оставшийся невредимым разведчик встретит Милу и Диму. Стрелять сразу он, пожалуй, не станет. Мои друзья безоружны. Но кто знает, что творится в его голове?
   Стоило поспешить назад.
   Впереди раздалась короткая очередь. Крик на незнакомом мне языке, скорее всего фарси. Дурень! Команды следует подавать на международном языке, чтобы противник тебя понял. И никогда не нужно палить в воздух просто так.
   Автоматчик очень обрадовался, что нашел виновников переполоха. Он даже не обернулся на мои шаги. Просто стоял и разглядывал Милу, к плечу которой привалился китаец. Девушка в самом деле была хороша. Только нам совсем некогда. Поглазел – и будет.
   Я осторожно пережал солдату сонную артерию. он даже не заметил, что кто-то приблизился к нему с3аАи. Впрочем, мало бы кто заметил…
   Подбежав к своим, я схватил Диму под другую руку.
   – Пошли быстрее!
   – Хорошо, – выдохнула Мила. – Думала, тебя поймали. Или ты убежал…
   – Никуда я от вас не денусь. Еще метров двести – и мы в относительной безопасности.
   На ходу я продолжал сканировать местность, да несомненно, впереди – узкий тоннель. Он спрятан за камнем. Не просто спрятан – очень хорошо спрятан… Там есть возможность укрыться по-настоящему.
   Первый солдат, второй… Третий, с поврежденным плечом… Он не попытался взять в руки оружие – только закрыл лицо руками. Совсем еще мальчишка.
   – Лежи тихо! Мы уже улетаем! – сообщил я ему. Куда улетаем? Как? Неважно. Главное, чтобы при допросе он повторил мои слова. Мы улетели как можно дальше отсюда. Пусть хотя бы такая версия усыпит бдительность охранников монастыря.
   Мила спотыкалась. Сумка колотила ее по ногам, Беточка тихо поскуливал, не отставая от людей ни на шаг. Дима обессилено висел у нас на плечах. Хорошо, что веса в китайце – от силы пятьдесят килограммов. Мускулов много, кости легкие, жира почти нет, Что тоже не совсем хорошо. Организм должен иметь внутренние резервы. И не только на клеточном уровне…
   Поймав себя на том, что думаю слишком уж «структурно», представляя внутреннее строение молодого китайца как механизм, одернул себя. Дима – человек. И Мила – человек. Не стоит забывать об этом. Иногда они не способны использовать все резерв своего организма, а иногда, напротив, в состоянии делать больше, чем возможно. За счет совершенно иных резервов.
   Камень, закрывающий вход в тоннель, я едва пропустил. Слишком незаметно он выглядел. Точнее камень был виден очень хорошо, но я слабо представлял, как за ним может что-то скрываться. И тем не менее «вслушавшись в землю», я понял, что вход – здесь.
   – К стене, – тихо сказал я Миле.
   – Опять солдаты? – вздрогнула она.
   – Хуже. Нам надо прятаться. Ощущения будут не из приятных. Но сдаваться врагу теперь нельзя.
   Действительно, если прежде можно было рассчитывать на какую-то гуманность или соблюдение норм международного права, то после расправы над магисиком хорошего отношения ждать не приходится. К ответу притянут всех. Если не официальные власти – то орден магисиков Халифата. А они – не люди. Поэтому их так ненавидят даже те, на кого магисики работают.
   Оставив Диму на попечение девушки, я скользнул под камень. Небольшое пустое пространство. Кажется, будто ниша не имеет никаких секретов и осмотреть ее очень легко. Только когда залезешь внутрь и поднимешь голову вверх, виден узкий зев прохода, из которого еле слышно тянет воздухом. Значит, проход имеет не только вход, но и выход. Только какого размера второй выход? Протиснусь ли туда я или это под силу только змее?
   – Я иду первым, Дима – следом, ты замыкаешь, – предложил я девушке.
   – А Беточка?
   – Беточка полезет за тобой. Если ты не хочешь Постоянно упираться в его хвост. К тому же, когда собака взбесится и бросится обратно, ты будешь на ее пути. Пусть уж лучше вернется сама.
   – Беточка меня не покинет!
   – Посмотрим…
   Я влез в пологий проход, втянул за собой Диму. Китаец вздохнул:
   – Ползком я смогу передвигаться. Если подъем и будет слишком крутым.
   Пока что тесная каменная нора уходила вперед полого. Она была узкой, но не слишком. Развернуться здесь вряд ли удастся, но продвигаться вперед пока легко.
   Преодолев метра три, я почувствовал, что в туннель влезла Мила. По характерному поскуливанию и шуршащим звукам можно было определить, что в одной руке она держит собаку и сумку. Как только пес оказался в проходе, он начал действовать самостоятельно. Полез за девушкой, нисколько не возмущаясь, – будто ползать по крысиным норам вошло у него в привычку.
   – Бросила бы ты поклажу, – предложил я девушке, не оборачиваясь. Слышимость в узком лазе была хорошая. – В этом тоннеле сумку не найдут. А если найдут тоннель, то и нас рано или поздно достанут.
   – Нет. Мне не тяжело, – ответила Мила. – Вещи нам еще пригодятся. Ты лучше скажи, кто проделал такую нору?
   – Вода. Монахи, – ответил я. – Не знаю точно. Поспешим. Полагаю, нас не слышно снаружи, но лучше продвинуться дальше. На случай непредвиденных обстоятельств.
   Не знаю, как Миле и китайцу, а мне в узкой каменной норе было неуютно. Легкая клаустрофобия преследовала меня еще до того, как я стал магистром. А после преобразования тела она перешла в разряд пассивных страхов. Я не боялся замкнутых пространств, не испытывал ужаса перед толщей земли над гол вой – но мне было неуютно в узких норах. Рассудком понимая всю нелепость подобных чувств, я, в отличии от магисиков, все же оставался человеком. И некоторые особенности человеческой психики у меня присутствовали.
   Мы продвигались вперед, а ход становился все уже, каменные стены сближались. Теперь, преодолев метров пятьдесят от входа, я касался плечами одновременно правой и левой стены. Да и голову поднять особо не получалось.
   – А если выхода нет? – осторожно спросила Мила. Голос ее дрожал.
   – Тогда мы отсидимся здесь и выйдем спустя пару дней.
   – Я не просижу в этом каменном гробу и суток. Мне страшно, – прошептала девушка.
   – Просидишь. Резервы человеческого организма велики.
   Ответил и еще сильнее ощутил голод. Я потерял слишком много крови, слишком много энергии. Жировые запасы стремительно таяли. А впереди было очень много работы.
   По камням прошел низкий гул. Весьма неуютно сидеть в узкой норе и чувствовать, как вокруг трясется земля.
   – Что это? – спросил Дима.
   – Полагаю, летит большой самолет. Колебания воздуха вошли в резонанс с толщей горных пород. Поэтому мы хорошо слышим звук.
   Скалу, в которой был проделан проход, ощутимо тряхнуло. Следом за этим раздался оглушительный грохот.
   – Они бомбят ущелье! – воскликнул Дима.
   Грохот повторился. Тяжело ухнуло что-то в самом чале туннеля – там, где мы в него вошли.
   – Обвал? – осторожно, боясь верить себе, спросила Мила.
   – Скорее всего да, – не стал утешать я ее, – тем больше стимул пробиться вперед.
   – Мой уус будет здесь работать? – спросила девушка.
   – В такой толще камня? Едва ли… Нам нужно надеяться только на свои силы. Давайте отдохнем.
   – Я не могу отдыхать! Мне тяжело здесь находиться! – простонала Мила.
   Даже Беточка подал голос – не залаял, но сдавленно зарычал. Рык перешел в тоскливое поскуливание.
   – Диме требуется отдых. Он не может ползти так же бодро, как мы.
   Минут десять лежали молча. Воздуха в полной мере не хватало, но приток кислорода все же имелся. Мила всхлипывала, китаец, похоже, забылся дремой. Как он вообще двигается? Нужно отдать пареньку, должное – сила воли у него необычайно высока.
   С поверхности несколько раз раздавался грохот – не такой сильный, как первый раз. Бомбардировки продолжались, только сместились в сторону. Какой смысл бомбить ущелья, которые просматриваются с воздуха? Наверное, охранявшие Бамиан заподозрили, что мы могли укрыться в складках местности. И пытались если не выкурить нас на поверхность, то похоронить под завалами.