Гаркушев Евгений Николаевич. Великий поход

   Не к добру, нет, не к добру изготовились к дальнему космическому перелету японцы. Напрасно поддерживают их китайцы… Зря ввязались в это дело представители Кореи. Или во мне говорит зависть? Или совсем не зависть. Завидовать – занятие полностью бессмысленное.
   – Все сидишь? – тихо спросила проснувшаяся спустя пару часов Мила.
   – Сижу.
   – Размышляешь? Строишь коварные планы?
   – Угу.
   – С днем рождения тебя! Теперь уже по-настоящему. Время за полночь?
   – Да, часа через три начнет светать. Спасибо за поздравление.
   На душе у меня стало гораздо теплее.
   – Может, замерз? Хочешь под плед?
   – Хочу. Но воздержусь, – улыбнулся я.
   – Ну, смотри, – сонно прошептала девушка и замолчала.
   Я прилег на камни. Если помыслить логически, страшное было позади. Завтрашний день не предвещал неприятностей. Но я почему-то волновался. Интуиция подсказывала мне, что наше дальнейшее путешествие не будет спокойным и гладким.

ГЛАВА 5
Беспокойный день рождения

   Даже сквозь сон я продолжал ощущать, что происходит вокруг. Но окончательно из состояния дремы меня вывел металлический грохот. Я сел, осмотрелся. Солнце еще не показалось из-за гор, но было уже светло. Бодрый Дима сновал вокруг вертолета. Только что он уронил на камни пустую алюминиевую канистру. Случайно или хотел нас поторопить?
   Мила тоже высунула заспанное личико из-под пледа. Беточка от грохота вскочил и куда-то побежал, но лаять не стал. Собака была на удивление тихой. Только бегала много.
   – Пора вставать? – осведомился я.
   – В монастыре мы привыкли подниматься до солнца, чтобы первые рассветные лучи заставали нас бодрствующими, – извиняющимся тоном ответил китаец. – Я решил облегчить вертолет. Как ты считаешь, может быть, мы снимем пулемет? Он тяжелый, и без него у машины будет более миролюбивый вид…
   – Не знаю, – ответил я. – Отвинтить его не так просто… Стоит ли овчинка выделки?
   – Без лишнего груза мы сможем пролететь несколько лишних километров.
   – Но лишимся оружия.
   – Ты собираешься воевать? Мне запрещают убеждения, – заявил Дима.
   – Наличие оружия не предполагает его обязательное применение, а часто служит сдерживающим фактором, – огласил я прописную истину.
   Мила поднялась и побрела к озеру.
   – Если бы вы завезли меня в Кабул, вертолет бы стал легче на пятьдесят восемь килограммов, – заявила девушка на ходу. – Точнее, на шестьдесят восемь. Альберт и сумка тоже что-то весят.
   – Ну нет! В Кабул я не полечу! – воскликнул Дима. – К тому же на монастырь в Бамиане нужно будет заходить с юга.
   – Почему? – заинтересовался я.
   – На севере подходы к монастырю хорошо стерегут. Все ущелья перекрыты, на вышках стоят зенитные пулеметы.
   – Вчера ты об этом не говорил.
   – Забыл, – ответил китаец. – Считал, что информация общеизвестна.
   Если прежде у меня имелись сомнения в том, что Дима разбил уус Милы специально, то теперь я был почти уверен в этом. Ночью китаец связался по своему прибору, который у него наверняка имелся, с теми, кто послал его в Афганистан. И получил от них новые сведения. Но поскольку никаких проявлений враждебности в поведении Димы я не наблюдал, то сделал вид, что ничем не обеспокоен.
   – Пулемет снимать не будем, – заявил я. – Долго и незачем. Не так много он весит. Можешь выбросить патроны. Но одну ленту на всякий случай оставь.
   – Ладно, – кивнул Дима, поднимаясь в вертолет. Вернулся он с двумя помповыми ружьями.
   – Там еще одно, – сообщил он. – Выбросим?
   – Выбери самое надежное и оставь в вертолете, два выложи, – согласился я.
   Зачем китаец разоружается, точнее, разоружает наш отряд? Не хочет, чтобы оружием воспользовался я? Хоть с оружием, хоть голыми руками ему со мной не совладать. Он, конечно, может не догадываться, кто я такой. Но ведь он видел меня в деле и вряд ли питает иллюзии относительно своих сил в рукопашном бою.
   Впрочем, мотивы Димы могут быть вовсе не так коварны. Кроме оружия, в вертолете мало что можно выбросить. Кресла? Но как мы тогда полетим? А топлива действительно осталось немного. Чем шагать лишних двадцать-тридцать километров по горам, лучше уж избавиться заранее от не очень нужных вещей, которые в любом случае придется оставить в вертолете.
   Дима выложил на камни ружья, вытащил из кабины цинк с пулеметными лентами. Вернувшаяся с озера Мила свернула плед и попыталась забросить его в вертолет.
   – Вряд ли возникнет нужда в одеяньях из меха, – . вежливо остановил ее китаец.
   – Ага. Доберемся до твоего Бамиана, там ты бросишь вертолет, и хоть трава не расти. Ночевать в поле придется еще не раз. Ведь в Кабул мы не летим.
   Дима задумался.
   – Цао Чжи говорил:
   Служат целям разным, скажем, нож или острое шило, и в коляске, и в лодке ценность разная заключена. Отказаться от вещи непростительной будет ошибкой, потому лишь, что вещь не для всякого дела годна.
   Китаец покивал головой, словно смакуя мудрость поэта, и продолжил:
   – И коль скоро идешь с нами ты, для удобства возможно и плед захватить.
   Утренняя собранность и деловитость Димы мягко перетекли в поэтичность. Видимо, наш китаец окончательно проснулся и стал глядеть на жизнь веселее.
   – Я не иду вместе с вами. У меня просто нет выбора. Не оставаться же мне здесь? – проворчала Мила.
   Настало время определить позиции.
   – Дима, расскажи нам, что тебе нужно в Бамиане, – предложил я. – Поскольку мы подвергаемся риску вместе с тобой, то имеем право знать. А предприятие, судя по всему, предстоит рискованное.
   Молодой китаец на мгновение задумался.
   – Если к делу с умом подойти, то риск минимален, – сообщил он. – Захватив вертолет, мы с любой стороны к Бамиану подступим. С юга воинов меньше и путь легче наш. Так считаю я…
   – Ты только надеешься, что с юга охрана слабее?
   – Ничего твердо не знаешь?
   Дима замялся.
   – Да…
   – Пусть так. Но ты так и не сказал – зачем тебе нужно в монастырь?
   – Вы не оставите меня после того, как я скажу? Не помешаете мне? Не расскажете никому? – Дима задал сразу несколько вопросов.
   – Полагаю, нет, – ответил я. – С трудом представляю, что настолько ценного может встретиться в старых развалинах. Или ты должен найти не что-то, а кого-то?
   – Я должен отыскать и вернуть в монастырь сокровище, – тихо произнес китаец.
   – Сокровище? – глаза Милы расширились. – Надо же! На это стоит посмотреть. Я – с вами. А мы получим свою долю?
   – Нет, – покачал головой Дима. – Там один только камень. Его я должен найти и принести. Но те, кто поможет мне, получат щедрую награду. Так думаю я.
   – Камень? – переспросил я. Появились какие-то не очень хорошие предчувствия. – Простой камень?
   – Драгоценный.
   – И никто больше не знает о его существовании?
   Китаец хмыкнул.
   – Я бы солгал, если бы попытался уверить вас, что это так. Камень, напротив, всем нужен весьма, и ищут его все с усердьем. Но, надеюсь, пока не нашли и не скоро найдут. Мне поручено камень найти, сохранить и укрыть. Если ж достанется он не тому, кому должен – много горя из этого выйти может.
   – Камень заключает в себе сведения о каких-то передовых технологиях?
   – Об утраченных знаниях, – ответил китаец.
   – А вознаграждение? – проявила неожиданную практичность Мила. – Ты что, предлагаешь нам деньги?
   – Нет, – покачал головой молодой монах. – Знания. Умения. Всего этого вы получите вдосталь. Если мы добьемся успеха.
   – Нет ничего ценнее знаний, – заявил я. – Летим Дима еще раз осмотрел вертолет в поисках ненужных вещей. Ничего лишнего не нашлось.
   – Может быть, оставим собаку здесь? – с надеждой спросил он. – Пес найдет пропитание даже в этих скалах.
   Мила стала чернее тучи.
   – Думай, что говоришь! Я лучше оставлю здесь тебя.
   – Но кроме меня никто не сможет поднять вертолет! И только я знаю, как найти сокровище.
   – Только поэтому я согласна терпеть тебя на борту. Это же надо – предложить оставить Беточку! Какая бесчувственность! А еще поэт!
   Белый шпиц, почувствовав, что говорят о нем, подбежал и впервые за сегодняшний день тявкнул. На молодого человека.
   – Да ладно, будем друзьями, – засмеялся Дима, обращаясь к псу. – К тому же тебя при случае можно съесть.
   Мила в негодовании воздела глаза к небу, а китаец расхохотался. Не думаю, что он привык есть собачатину. Особенно если вспомнить, что совсем недавно Дима отказывался от любого мяса.
   Двигатель завелся без проблем. Пилоты генерала Муслихиддина отлично следили за вертолетом. Прогрев, тестирование систем, и винтокрылая машина взмыла в воздух. Беточка спрятался за мою ногу, иногда выглядывая в открытый люк. Мила задремала на сиденье стрелка. Если уж заняла это место – чем спать, училась бы целиться из пулемета!
   Своим неожиданно агрессивным мыслям я даже удивился. Мы ведь летели не в бой. Пусть даже воины халифа стерегут монастырь – что за беда? Прокрадемся… Не в первый раз.
   Помочь Диме Ляну раздобыть его сокровище я уже решил. Вовсе не потому, что мне нужно было что-то от китайца.
   Если информация может быть полезна ученым Великого Халифата, вряд ли разумно отдавать ее им. Халифат – конкурент не только Китаю, но и России. У него богатые людские ресурсы, достаточно сырья… Правда, вручать ценную информацию китайцам – еще более скользкий путь. Но ученым Китая доступно большинство технологий, использующихся в России. Да и монастыри в Тибете проводят почти независимую политику, некоторые делают самостоятельные исследования в самых разных областях. Скорее всего Дима работает не на правительство. В противном случае он был бы лучше экипирован и добирался бы в далекую провинцию Бамиан не пешком… Да и одежды монаха – не лучшее прикрытие на землях Халифата.
   Скалы под вертолетом становились все выше и неприветливее. Камни, камни, кучи щебня, глубокие Расселины. Опытный горный турист или разведчик со специальными навыками мог здесь пройти, но лететь на вертолете было гораздо приятнее. Дима забирал влево, огибая высокие горы. Мы уже опустились на широту Бамиана, но монастыря, расположенного в скалах, не видели. Он остался по правую руку, за холлами и взгорьем. По левую руку, неподалеку отсюда, лежал Кабул, столица Афганистана.
   – Мне сообщили, что раскопки на территории монастыря ведут едва ли не пятьсот техников, – Неожиданно сообщил Дима. – Их охраняют две тысячи солдат. Они вооружены легким стрелковым оружием, пулеметами, зенитными ракетами. Но они не знают, от кого охранять монастырь. И где искать сокровище.
   – А ты знаешь? – спросила Мила. – Пятьсот человек… Они, наверное, такой котлован отрыли – дна не видно. Рано или поздно найдут.
   – Монастырь в Бамиане – это две тысячи гротов с лестницами, украшенными дивными барельефами. Множество статуй Будды. Две из них, высотой пятьдесят три и тридцать пять метров, известны на весь мир. В конце двадцатого века фанатики расстреляли их из пушек, а потом взорвали. Но статуи снова восстановили. В конце двадцать первого века на них опять покушались террористы. Последний раз их реставрировали около тридцати лет назад. Примерно в то же время в монастыре было спрятано сокровище. Бесценный камень, хранящий знания.
   – Камень, хранящий знания? – переспросила Мила. – Что бы это значило? Какая-то мистическая побрякушка?
   – Не надо так говорить, – помрачнел китайский монах. – Не оскорбляй святыню, за которую многие люди заплатили своей кровью и жизнью. Девять человек вышли осенью из нашего монастыря. Восемь, те, что пошли более короткой дорогой, пропали. Большая часть – на подходах к Бамиану, когда путь уже был преодолен. Остался лишь я. И я подготовлен хуже всех, у меня мало выдержки и совсем мало опыта. Но я должен выполнить свою миссию. Иначе в Халифате появятся чудовища, которые заставят вздрогнуть весь мир.
   Я не стал ничего спрашивать у китайца. Только стал, вспоминал, сопоставлял исторические события. Что особенно яркого произошло тридцать лет назад? Китайскими властями был разгромлен монастырь в Нетонге, неподалеку от Лхасы. Его практически сровняли с землей ковровыми бомбардировками. Китайцы не жалели фугасов, стремясь разрушить все подземелья монастыря, не оставить от него даже фундамента. Россия и Индия заявили протест, но он запоздал – операция была проведена молниеносно.
   В монастыре Нетонга работали над совершенствованием человеческого тела. Возможно, ученые и монахи вплотную приблизились к созданию новых генных технологий? На что были способны созданные или преобразованные в Нетонге организмы? Я не знал. Да и была ли эта информация доступна хоть кому-то, кроме погибших монахов и высших чинов китайских служб безопасности, принявших решение о бомбардировках?
   Нежелание властей Китая и Японии совершенствовать передовые генные технологии, коренным образом модифицировать организм человека общеизвестно. Хотя религии этих стран всегда делали ставку на человека и его возможности, правительства решили пойти по пути развития техники. А монастыри – государства в государстве – на свой страх и риск проводили самостоятельные исследования.
   Ученые Нетонга явно достигли многого, если с ними расправились в одну ночь, выслав бомбить монастырь три эскадрильи тяжелых бомбардировщиков, и то после того, как монастырь подвергся удару нескольких десятков ракет средней дальности. Наверное, открытие монахов в самом деле могло изменить мир. Или хотя бы Китай. Который к тому времени не был готов меняться… Да и стоило ли изменять его? Вряд ли правительство Китая решилось на силовую операцию без крайней нужды.
   – Настало время обрести знание вновь! Но, боюсь, нашим сокровищем завладеют чужаки из Халифата. Создатели мерзких оборотней, демонов в людском обличье, – закончил Дима.
   – Каждый живет как может, – заметил я. – Кому-то не по душе генные технологии, кому-то – межзвездные перелеты. Сам-то ты из какого монастыря? Сколько летим вместе, а мы еще не знаем.
   – Мой монастырь расположен неподалеку от озера Теринам, рядом с поселением Мендонг-Гомпа, в тени хребта Алинг-Гангри.
   – В Тибете? – на всякий случай уточнил я. Догадаться легко, но можно и ошибиться. Тибет небезграничен. Рядом – Памир, Алтай… Монастыри есть и там.
   – Да, на Крыше мира, – ответил китаец. – На юге лежат хребты Кайлас и Ньенчен-Тангла, отделяющие Китай от Непала.
   – Далеко от Нетонга? – осведомился я. Дима вздрогнул.
   – Значит, ты в курсе событий? Тебя послали в Афганистан не случайно? Но что за интерес в наших знаниях для России?
   – Могу только подозревать, что ты ищешь. И миссия моя никак не связана с твоими поисками, – ободряюще улыбнулся я, хотя сидящий вполоборота Дима вряд ли мог это видеть. – Достаточно было вспомнить, что произошло тридцать лет назад. Знать историю полезно почти всегда.
   – От Мендонг-Гомпа до Нетонга километров шестьсот-семьсот. По прямой, – сообщил китаец. – Контакты между монастырями были редки. Именно поэтому наш монастырь уцелел.
   – Вы говорите о каких-то зловещих вещах, – прошептала Мила.
   – Зловещей не бывает, – кивнул я. – И кто сыграл в истории минувших дней более зловещую роль – правители или монахи, узнать сейчас трудно.
   – Монахи стремились только к знаниям, – заявил Дима.
   – А правители – к стабильности. Не думай, что я их оправдываю… Просто пытаюсь понять.
   На приборной панели вертолета вспыхнула красная лампочка.
   – Топливо подходит к концу, – объявил Дима, резко поворачивая вертолет вправо. – Спирта осталось максимум на пятнадцать минут полета.
   – А если он закончится в воздухе? – испуганно ахнула девушка.
   – Тогда мы упадем, – утешил ее пилот. – Но я постараюсь не доводить дело до крайности и посажу вертолет заранее. Пусть лучше литр-другой топлива останется в баке. На радость местным пьянчугам, которые найдут вертолет.
   Мы перевалили через гору, за которой открылась глубокая долина. И с нашей, и с противоположной стороны ее ограждали высокие скалы со множеством древних и новых построек. Под большим холмом, изрытого ходами, раскинулся огромный палаточный лагерь. В самом холме была выдолблена ниша, в которой возвышалась одна из огромных статуй, известнЬ1х на весь мир. Рядом с ней работали несколько ярко-оранжевых и желтых машин. К безоблачному синему небу поднимались столбы белой пыли. Вокруг лагеря поднимались сторожевые вышки, тянулись ряды ограждений из колючей проволоки.
   Стоящий муравейник. Люди выглядели отсюда, как снующие между палаток черные точки, не очень крупные жуки.
   – Занг-Каль, – вздохнул Дима, кивнув на огромную статую. – Во что же они превратили нашу святыню?
   – По крайней мере, они не взрывают статуи, – заметил я.
   – Они не могут этого сделать, не повредив то, что ищут. Сейчас техники пробивают в скалах и статуях дыры, используя ультразвук. Пытаются найти то, что спрятано не для них. Пусть ищут…
   – Пусть, – согласилась Мила. – А что это за мужчина на скале? Он тоже ищет, сторожит или просто лазает по горам? Самодеятельный альпинист?
   Я посмотрел на скопление скал, в сторону которых кивнула девушка. Мила была слишком воспитана, чтобы ткнуть в таинственного неизвестного пальцем. Поэтому я заметил его не сразу.
   Мужчина в облегающем черном костюме сидел на гребне скалы, забраться куда можно было только со спецснаряжением. Только никакого снаряжения у него не было. Так же, как не было поклажи, бороды и волос на голове. Радовало, что и оружия он не имел. Загорелая лысина «альпиниста» слегка поблескивала на солнце. Взгляд был устремлен к нашему вертолету.
   – Сажай машину! – приказал я Диме, доставая из-за спины помповое ружье. – Быстро вниз!
   – Рано. Долго добираться до лагеря. Нас еще не засекли.
   На приборной панели замигала оранжевая лампочка. Мигание сопровождалось неприятным резким сигналом.
   – Хотя нет, я рано обрадовался… Вертолет обнаружен чужим радаром, – пояснил Дима. – Действительно, надо садиться. Протянуть бы по этому ущелью пару километров. Радар сюда не достанет…
   – Посадка! Срочная посадка! – закричал я. – Ты, не понял: радар – ерунда! Там, на скале, магисик! – Дима побледнел и повернул штурвал. Я высунулся в окно и выстрелил в магисика из помпового ружья. Тот даже бровью не повел. Впрочем, бровей у него тоже не было. Далеко. Ружье – не снайперская винтовка, оно предназначено для поражения близких целей. Крупная дробь ударила в камни метров на десять ниже, чем сидел страж.
   – Кто такой магисик? – поинтересовалась Мила, пока я передергивал затвор.
   – Сын демона, – сквозь зубы отозвался Дима.
   – Сын человека. Но сам – не человек, – уточнил я. – И, главное, пока неизвестно, что умеет именно этот магисик. Летать? Ловить зубами пули? Испепелять взглядом? Плеваться ядом? Видеть сквозь стены? Слышать за десятки километров? Усилием воли глушить двигатели автомобилей и вертолетов? Все вместе? Или ничего из перечисленного?
   – Разве такое возможно? – недоверчиво спросила Мила.
   – Конечно. Возможно и реализуемо. И имеет под собой строгую научную базу. Магисик заметил наш вертолет. Он будет атаковать. На земле у вас есть шансы. В воздухе – мало.
   – У нас? – переспросил Дима. – У нас с Милой? А у тебя?
   – Со мной ему не совладать.
   – Ты так в этом уверен?
   – Должен же я быть уверен хоть в чем-то. Хотя может случиться всякое…
   Вертолет резко пошел на снижение. Дима буквально «нырнул» в расщелину. Магисик исчез из поля зрения, но легче на душе у меня от этого не стало. Мы не видим его, но он вполне может слышать, чувствовать, или как-то по-иному ощущать нас.
   – Зачем ты стрелял в него? – спросил китаец.
   – Любой магисик – заклятый враг, – выдал я давно усвоенную аксиому. – Магисики – не люди. Надеяться просто пролететь мимо не стоит. А выстрел мог спровоцировать его на поспешные действия.
   – Ты считаешь, что любого магисика нужно уничтожить?
   – Нет. Но я твердо знаю другое – любой магисик будет уничтожать людей, как только появится такая возможность. Поэтому лучше упредить его действия.
   Мила поежилась. Бедная девушка начинала понимать, в какой переплет она попала. Дима сосредоточился на управлении вертолетом. Сейчас мы мчались над крупными камнями, посадить на которые вертолет нельзя. А ровной площадки никак не находилось.
   – Вы можете спрыгнуть, – предложил Дима. – . А я попытаюсь подлететь ближе к монастырю. И отвлечь внимание на себя.
   – Заодно избавиться от нас, – добавил я. – Не беспокойся – я помогаю тебе. А девушка нам не помешает.
   – Как знаешь, – выдохнул Дима, втискивая вертолет между двумя скалами.
   Колеса коснулись земли, подвешенный под дном пулемет задел за камни. Раздался скрежет, вертолет вздрогнул и застыл. Китаец заглушил двигатель.
   – Что теперь? – спросил он. – Уходим от места посадки?
   – Да. Но не торопясь, внимательно глядя по сторонам. Нам нужно разобраться с магисиком. Потом можно будет пробираться к монастырю.
   Мы выбрались из вертолета. Беточка выпрыгнул дедом за Милой и принялся обнюхивать камни.
   – Поводка у тебя нет? – поинтересовался Дима. – Убежит он, выдаст нас…
   – Поводок есть, – призналась Мила. – Но Альберт не любит ходить с поводком.
   Я прихватил из вертолета помповое ружье и свой маленький рюкзак, Дима не взял ничего, кроме рюкзачка. Сумка в руках девушки мне совсем не нравилась. Но как знать, может быть, в ней находится что-то ценное? Пусть пока тащит. Все равно драться девушка не будет. А когда придет время убегать, выбросит сумку сама.
   Мы отошли от вертолета на десять метров, на двадцать, на тридцать… Вот и поворот ущелья. Машина скрылась из вида. Магисик не появлялся. Я пытался вслушаться в эфир, но удавалось это с трудом. Уловить след магисика не так просто…
   Скрежещущий голос раздался над ущельем неожиданно.
   – Отвечать, кто такие, куда идете, – словно заводная кукла, произнесла повисшая на скале фигура в черном. Магисик говорил по-русски. К счастью, это был тот же самый субъект, что засек наш вертолет, стало быть, других поблизости, возможно, и нет.
   Не раздумывая, я вскинул ружье и выстрелил. Но магисика уже не было в том месте, куда я стрелял. Он исчез, а прямо позади меня, словно из воздуха, материализовалось массивное тело. Хлопок воздуха, оказавшегося лишним в объеме, занятом телом магисика после материализации. И еще один хлопок, со скалы, когда, где воздух устремился во внезапно опустевший объем.
   Телепортироваться я не умел. Наши опыты с тунельно-энтропийным полем пока не давали Надежных положительных результатов. А вот в Халифате да и в Китае ученые достигли успеха. Как бы то ни было, встреченный нами магисик телепортировался, пусть недалеко, в пределах видимости, но телепортация была полноценной и не оставляла сомнений в способностях нашего врага.
   Я попытался повернуться, чтобы встретить противника лицом к лицу. Но, как ни быстро я двигался, было ясно: не успеть. Не для того магисик оказался у меня за спиной, чтобы позволить мне противостоять его нападению.
   Никаких лишних движений, никаких щелчков зубами. Клыки магисика впились мне в плечо. В кровь хлынул яд. Он распространялся по телу очень быстро и оказывал нервно-паралитическое действие. Правая рука отказала сразу – нервы и мышцы были парализованы непосредственным воздействием яда на клетки. Я не мог воспользоваться ружьем, не мог двинуть рукой.
   Ружье выпало из ослабевших пальцев. До земли – сантиметров восемьдесят, дробовик будет лететь четыре десятых секунды. Прежде чем раздастся удар о камни, я должен расправиться с магисиком или хотя бы восстановить свою боеспособность. Иначе победу одержит он – ведь я не успею справиться с ядом. С каждой секундой я буду слабеть, а он – оставаться сильным.
   Усилием воли я остановил сердце. Продвижение яда замедлилось, но не прекратилось. Хорошо продуманная формула – яд сам проникал в капилляры, блокировал нервы и продолжал распространение по организму.
   Правая рука – мне не помощница. Я отвлекся от сторонних рассуждений, забыл о магисике, о своих униках и взял под контроль каждую клеточку тела вокруг раны. Локализовал яд. Поставил блокаду, используя не затронутые действием яда мускулы. Но что дальше? Яд нужно удалить из организма. Я не смогу жить с «выключенным» сердцем больше минуты. Особенно при таких нагрузках…
   Но не только мускулы могут производить движение в теле. Я закупорил одни кровеносные сосуды, широко открыл другие. Яд словно бы сам собой потек вниз, к кисти. Удар сердца. Весь яд из раны – в правой руке.
   Грянул о камни дробовик. Я повернул голову. Магисик подступал к Диме.
   – Попался, монашек? – осведомился он все тем же скрипучим, лишенным выражения голосом. – Я перекусил хребет трем твоим товарищам. Ты будешь четвертым. А потом я закушу вашей девочкой…
   Мила взмахнула сумкой, намереваясь огреть магисика по голове. Но тот не собирался тратить время на поединок с девушкой. Сделал шаг в сторону и устремился к китайцу. Сумка еще опускалась, а руки Димы взметнулись навстречу противнику. Но и магисик был очень быстр. Быстрее молодого монаха. Удар, блок, еще удар…
   На запястье магисика вырос шип, которым он оцарапал кожу юноши.
   – Прощай, мой герой! – оскалился модифицированный из человеческого организма монстр. – Теперь – девочка. И зачем они взяли тебя с собой, моя Радость? Не иначе, для утехи мне!
   Я падал вперед. Словно потеряв равновесие. А левая рука поднималась. Короткий, всесокрушающий удар под ребра магисика. Пальцы вошли в тело, вспаивая внутренности. Я намеревался пробить печень врага. С большим удовольствием я разбил бы ему голову, но до головы сложнее достать. Далеко. Да и Голова может оказаться крепче, чем я рассчитывал. умение телепортироваться – раз, ядовитая слюна – Два Почему бы не череп из титана – три? Недаром он не боялся выстрелов…