Страница:
Теперь каждому хотелось принять участие в охоте. Показать свою ловкость. Отведать свежий кусок мяса.
Только ушлый «кот», проявивший раньше столько сообразительности, не двинулся ко мне, а рванулся прочь, в дальний угол пещеры.
Я сразу понял, что главная опасность исходит от него. И бросился следом, Какие планы могут роиться в безумной голове мутанта? Что он может предпринять?
Хомокотус проворно скрылся за брезентовой занавесью, в небольшом отнорке. Я в три прыжка пересек пещеру, резко дернул и сорвал брезент, Моему взору открылась небольшая комната, Там, на мягкой подстилке, лежала еще одна «кошечка», а «кот» вытаскивал из деревянного ящика дисковый пулемет – оружие древнее, но грозное.
В прежде изолированной от остальной пещеры комнатке имелся даже стол – хотя обычно мутанты не любят человеческой мебели, за исключением мягких диванов и кроватей. На столе стоял человеческий череп. Он был тщательно очищен – скорее всего выварен, – но от него еще пахло плотью. Череп был свежим…
Крутанувшись на раненой ноге, здоровой я ударил хомокотуса в бок, «Кошечка» зашипела и бросилась прямо мне в лицо, выставив длинные, тщательно отполированные и заточенные ногти. «Кот» повалился, выпуская пулемет, «кошке» я сломал «лапу» – было уже не до церемоний.
В ящике обнаружились два парализатора, несколько осколочных гранат, патроны к пулемету. Зачем все это банде мутантов? Прежде хомокотусы и хомолупусы охотились только с помощью зубов и когтей. Что за удовольствие от охоты с пулеметом? А ведь живут они только ради удовольствий…
Сзади рычали и ревели взбешенные мутанты. Я выхватил из ящика парализатор, Не потому, что боялся противников и не доверял своим силам. Просто мне не хотелось калечить и тем более убивать этих несчастных. Заряд из парализатора, заставляющий нервную систему отключиться на пару часов, гораздо гуманнее.
Обернувшись, я сделал шаг назад и оказался лицом к лицу с тремя «котами», Эти хомокотусы были хвостатыми. Короткие пушистые хвосты дрожали от бешенства, Коты лезли прямо на меня.
Я нажал на гашетку парализатора, Синяя вспышка, разряд, ближайший «кот» свалился кулем на камни. Еще выстрел, и второй «кот», парализованный только наполовину, заскулил и начал разгребать и кусать землю. Третий хомокотус неожиданно прыгнул в сторону, уступая дорогу четырем «волкам». Среди них были вожак «стаи», и тотхомолупус, которого я приложил головой о стену, А сзади уже подкрадывались две «кошечки». В том числе – и та симпатичная, на которую я обратил внимание, едва войдя в пещеру.
Мгновение – и клубок тел должен был покатиться по полу пещеры. Столько противников сразу, лезущих напролом, мне не одолеть, Остается только вообразить себя непроницаемым коконом, стать таким коконом, позволить им попытаться вцепиться в меня, а уж потом выводить из строя по одному.
Так я и сделал. Бросившись под ноги «волкам», сбил на землю вожака, перекувыркнулся через него, отмахнулся от ретивого молодого «волчонка», перехватил руку страшненькой «киски»… И получил заряд из парализатора. Хорошо, что он пришелся в раненую ногу, а не в голову. Я плохо переношу разряды парализатора в область мозга. Крайне неприятные ощущения…
У входа в пещеру, из которого веяло такой приятной прохладой, стояла Даша. С парализатором. Надеюсь, она стреляла не в меня, а в «кошечку», которая пыталась в очередной раз пустить мне кровь.
Еще несколько разрядов, и скулеж позади почти прекратился. Как бы ни беспокоился Федор о том, что парализаторы не способны эффективно поражать мутантов, они действовали прекрасно. Возможно, он специально запасся модифицированными моделями? Ведь частоту излучения можно настроить и для воздействия на синапсы людей, и для усмирения тех же «котов»… Всего-то работы – подкрутить один из верньеров настройки.
И все-таки Даша вошла в пещеру напрасно. Должной подготовки у нее не имелось. Во всяком случае, «волка», подкрадывающегося сзади, она не заметила. Хомолупус, который, по всей видимости, следил прежде за мной, а потом остался перед входом в пещеру, сейчас готовился броситься на девушку. Пасть оскалена, с мощных клыков падает слюна. И, что еще хуже, в руке хомолупус держал нож. Вот таких, не утративших полностью людских ухваток мутантов и нужно опасаться больше всего!
Я стряхнул с себя расслабленную «кошечку», вскочил на негнущуюся, прокушенную и парализованную ногу. Не успеть! Сейчас «волк» прыгнет на девушку сзади, вцепится ей в горло. Стрелять нельзя – разряд парализатора накроет Дашу, причем в области головы. Это может и сойти с рук, но процентах в пяти случаев после такого использования парализатора люди становятся идиотами или паралитиками. Рисковать не стоит.
Волк прыгнул длинным, затяжным прыжком. Я на негнущихся ногах сделал несколько торопливых шагов. И швырнул парализатор прикладом вперед, будто копье.
Лапы хомолупуса вцепились в плечи девушки. Зубы нетерпеливо щелкнули возле уха. Даша ахнула. Еще немного – и пасть сомкнётся на шее, боковым захватом…
Парализатор все-таки долетел, ударив хомолупуса в лоб. Мутант вздрогнул, зарычал, вцепился в девушку еще крепче. Я успел подбежать, резко дернул голову мутанта, пытаясь вывернуть шею…
Не тут-то было. Мускулы хомолупуса оказались более чем крепкими. Он смог удержать свою шею ровно. Все втроем мы опять покатились по полу. Даша кричала, «волк» рычал… Только я помалкивал, подбираясь к артериям на шее мутанта. Тот разгадал замысел и вцепился в мои руки.
Может быть, он и был сильнее меня. То есть его мышцы наверняка были больше и мощнее. Но я гораздо лучше умел концентрироваться. И в определенные моменты мог приложить силу в десять раз большую, чем это было доступно ему.
Вдох, выдох, рывок – и я отшвырнул лапу «волка» в сторону. И ударил в ту точку на шее, поразив которую, можно приостановить приток крови и у человека, и у мутанта. Хомолупус дернулся и обмяк, я отшвырнул мощное массивное тело в сторону. Помог подняться Даше.
– Ничего не расшибла?
– Нет, – тихо ответила девушка.
– Зачем сюда пришла? Почему одна?
– Я боялась, вас съедят, – тихо ответила она. – Надеялась, что догоню вас еще до входа в пещеру. Вы же не знали, где она.
– Нашел, – усмехнулся я. – А парализатор для кого предназначался? Для меня?
– Нет-нет, конечно! – смутилась Даша. – Я ведь не попала? Вы как-то странно двигались…
– Ты попала куда надо… И не совсем не попала в меня, как говорил один плюшевый медвежонок…
– Медвежонок?
– Нуда… И вообще – давай уж на «ты», без церемоний… Большое дело сделали.
– Какое? – глаза Даши широко открылись.
– Выяснили, кто убил Мишу-дурачка, например, я видел его череп. На столе. В дальней комнате. Кстати, надо выяснить подробнее, что к чему. Пошли!
Даша тихо ахнула.
– Все-таки они… А я так надеялась… Вот этот, что бросился на меня сзади… Азамат. Мой бывший жених…
– Теплые чувства к тебе у него не угасли, – отметил я. – Он следил за тобой. Да и убивать на входе не стал. Хотя, наверное, мог. Только когда понял, что ты представляешь опасность для его стаи, напал.
– Его можно вылечить? – спросила девушка.
– Нет, – жестко ответил я. – Полностью – уже нет. Он может вести почти нормальную жизнь, но человеком, в полном смысле этого слова, ему уже никогда не стать. Изменения необратимы. И его дети, если он сможет их иметь, будут такими же «волчатами» как и он сам. Впрочем, как правило, гены мутантов не могут нормально скрещиваться. Ни между собой, ни с нормальными людьми.
Даша тихо заплакала. Я вернулся в пещеру. Парализатор поработал неплохо. Большинство мутантов валялись без движения. В комнате всхлипывала «киска», которой я сломал руку. В стену вжался молодой «кот», избежавший моих ударов. Непонимающими глазами смотрела вокруг симпатичная «кошечка». Сейчас, после эмоциональной встряски, она, кажется, вновь обрела человеческие реакции. Молодой же «кот» только шипел и плевался, полностью скатившись в дикое состояние.
Взяв симпатичную «кошку» за подбородок, я резко поднял ее голову и посмотрел в щелевидные зрачки.
– Сколько человек вы съели? – жестко спросил я. – На кого нападаете? Чем живете?
– Мы ничего плохого не делаем, – мурлыкнула «киска». – Мясо родственники привозят. Ну, мышку когда поймаешь… Слышал бы ты, как эти малявки пищат!
– Меньше лирики! – оборвал ее я. – Кто убил Мишу-дурачка? Когда? Как?
– Это все Семен. Он его ночью увидел на дороге и загрыз. В пещеру уже мертвого притащили. С Лариской. И сразу к себе, за загородку. Они с Ларой его потом неделю ели. Волки некоторые тоже пробовали… А нам и не предлагали даже. А когда уже неделя прошла, я сама отказалась. Лучше мышку поймать, чем глодать старые кости…
Даша, которая подошла было к нам, зажала рот рукой и кинулась к выходу из пещеры.
– Череп зачем он на стол поставил? – спросил я.
– Кто?
– Семен.
– Да Семен – он вообще с заморочками… Дикий, – ответила девушка-мутант. Из ее уст слышать это было довольно странно. – Он мутагенами регулярно обжирался. Он уже и не «кот», и не «волк»… Даже не знаю – кто.
Я вновь вошел в огороженную комнату. Тот, кого «киска» называла Семеном, валялся на полу в отключке. Действительно, было в его облике что-то странное. Острые уши приобрели какой-то синеватый оттенок. Пальцы вытянулись, ногти на них превратились в самые настоящие когти – с крючками на концах. Нос тоже видоизменился, стал почти плоским.
Рядом с Семеном по-прежнему скулила его подруга Лара. Она по внешним признакам была самым обычным хомокотусом.
Достав из ящика второй парализатор, я выпустил разряд в область позвоночника «кота», потом обездвижил больную руку девушки. Так будет надежнее и гуманнее. Сюда все равно придется вызывать спецкомиссию. Один раз попробовав крови, мутанты не остановятся. Всех их нужно долго и серьезно лечить, как бы ни печально это было для их родственников.
Выйдя из пещеры на прохладный, свежий воздух, я вздохнул полной грудью, чувствуя, как кровь обогащается кислородом. Даша сидела на камне рядом с пещерой. Лицо ее было бледно.
Я снял с пояса переговорное устройство, вызвал дежурного местной управы, представился, кратко обрисовал обстановку и попросил прислать санитарный отряд. Девушка наблюдала за моими манипуляциями с некоторым интересом. Но мысли ее, похоже, витали где-то далеко.
Когда переговоры закончились, Даша поинтересовалась:
– Связывался с кем-то в столице?
– Нет. Сообщил о происшествии в вашу управу. Скоро здесь будет санитарный отряд, полиция. Пойдем домой. Разберутся и без нас. Зачем тебе лишние вопросы? Если ты будешь здесь, привлекут в качестве свидетеля.
– А сам ты разве не останешься?
– Нет. Я уже дал показания, которые нужны. Представители местной управы должны быть довольны, что я помог им в решении данной проблемы. Заниматься ею дальше у меня нет ни времени, ни желания.
Даша хотела что-то сказать, замялась, потом все же спросила:
– Почему ты говорил по телефону? Насколько я знаю, работники государственных служб имеют постоянно действующие блоки связи. Импланты. Им даже запрещено их выключать.
– Ерунда. Импланты имеют далеко не все. А уж запретить их выключать человеку вообще никто не может.
– И все же… С имплантами удобно!
– А мне не нравится. Да и мешают иногда… Поэтому приходится пользоваться аппаратными источниками связи. Как делали наши предки…
В гостиницу мы возвратились быстро. До нее было каких-то четыреста-пятьсот метров.
– Ты говорила родителям, что уходишь? – поинтересовался я у девушки.
– По-твоему, отец отпустил бы меня одну? – спросила она.
– Всякое бывает…
– Я ушла тайком. Вылезла в окно своей комнаты. Так же, как и ты. Я проверяла.
– Молодец. Догадливая и наблюдательная. А где взяла парализатор?
Даша невесело рассмеялась.
– Уже год сплю с парализатором под кроватью. Только руку протянуть. И просыпаюсь не меньше трех раз за ночь. Это когда никто под окнами не воет… Что ни говори, как ни смотри, а мы теперь вздохнем спокойнее. И соседи тоже. Хоть там и был мой брат, я его боялась не меньше, чем остальных. Даже больше. Потому что мать всегда могла впустить его в дом. А мы не были для него родственниками… Его родственники – в пещере.
– Да, конечно, – кивнул я. – Кстати, я не понял, кто из них был твоим братом?
– Молодой «волк». Он лежал без сознания, когда я вошла.
– Что ж, хорошо. Тебе не пришлось вставать перед выбором.
Даша посмотрела мне в глаза.
– Я бы выстрелила не задумываясь.
– Тем более хорошо…
Плакучая ива шелестела ветвями. Другие звуки не нарушали ночную тишь. В нескольких комнатах гостиницы горел свет. Не спала Мария? Бодрствовал Федор? Оба они поняли, что происходит неладное? Впрочем, неладное здесь происходило давно.
С юга послышался шум винтов вертолета. Полиция прибыла быстро. Возможно, на этом вертолете летят и спасатели. Сейчас полицейские блокируют пещеру, медики окажут первую помощь пострадавшим. Обследовать их будут уже в стационаре, когда придет наземный транспорт. Перевозить всю банду воздушным транспортом слишком дорого.
– Возвращаться будем так же, как вышли? – спросил я Дашу. – Ты сможешь влезть обратно в окно?
– Попробую, – ответила девушка. – Может быть, ты мне поможешь?
– Конечно…
– А сам ты как поднимешься на второй этаж? Пойдем через мою комнату?
– Спасибо за предложение, – кивнул я. – Идти по пути наименьшего сопротивления – не в моих правилах, но ночь выдалась утомительной… А будить твоих родителей было бы настоящим свинством. К тому же тогда придется отвечать на вопросы.
Окно Даши располагалось довольно высоко, метрах в полутора над землей. Я подсадил девушку, она уже почти забралась на подоконник, когда неожиданно потеряла равновесие и упала на меня, обняв за шею. Была она нетяжелой и мягонькой, поэтому удержать ее было нетрудно. Острым локтем она меня не ударила. Наверное, у нее не было острых локтей…. Но мы едва не свалились в траву, на клумбу.
– Какая я неловкая, – тихо сказала Даша.
– Что ты, это моя вина, – возразил я, а про себя подумал: не такая уж ты неловкая…
Похоже, равновесие девушка потеряла намеренно. Со второй попытки Даша влезла в окно без всяких проблем, а следом за ней в комнату поднялся и я.
– Тише! Родители услышат! – шепнула девушка, хотя я и не думал шуметь.
– Хорошо, – шепотом ответил я.
Тут Даша подошла ко мне вплотную и крепко поцеловала. Интересно, зачем она предупредила, что нельзя шуметь? Предполагала, что я буду отбиваться? Или оставляла пути отступления для себя?
– Хочу искупаться, – тихо сказала она минут через пять. – А потом можно поговорить. Ты не против, если я поднимусь к тебе?
– Нет, конечно.
Не в моих правилах отказывать женщинам в подобной ситуации.
– Подойду через полчаса, – пообещала девушка.
Ох, ну и ночь!
Даша выглянула в коридор, показала мне лестницу. Я тихо поднялся к себе, сбросил одежду, зашел в душевую.
Прокушенная и обработанная парализатором нога выглядела не лучшим образом. В хорошее время ее нужно было бы полечить дня три. Или хотя бы день. Но я не мог оставаться здесь даже на сутки. Поэтому достал из рюкзака шприц и пузырек с дозой восстановительного раствора, сделал себе инъекцию и встал под душ. В течение нескольких дней нога будет работать немного хуже, чем обычно, но в целом она восстановится меньше чем через час.
Душевая установка в «Плакучей иве» работала отлично. Она функционировала и в циркулярном, и в контрастном режиме. Так что расслабиться и вымыться удалось очень хорошо.
Только я успел вытереться и надеть халат, как в дверь поскреблись.
– Входи, Даша, – пригласил я и тут же сообразил, что мог ошибиться и крепко сесть в лужу. Ведь что-то понадобиться от меня могло и Федору, и Марии.
Но пикантной ошибки не произошло. Дверь приоткрылась, на пороге появилась девушка. Распущенные темные волосы пахли ландышем, щеки ярко румянились… Глаза Даша скромно потупила.
Мы были взрослыми людьми, и я, конечно, понимал, зачем она пришла. Особенно после того, как мы целовались в ее комнате. Но старательно делал вид, что не совсем ориентируюсь в происходящем.
Еще в душевой у меня мелькнула шальная мысль – сбежать, предотвращая двусмысленную ситуацию. Но каково бы это было для девушки – она поднимается ко мне в комнату, а кавалер смылся? Даже не заплатив за постой? Впрочем, заплатить-то, конечно, проблемы не составляло. Перевести платеж на счет гостиницы можно из любой точки мира в любое время, да вот моральный ущерб восполнить трудно. Нельзя так обращаться с женщинами! Поэтому я и остался.
– Проходи, пожалуйста! Ты собиралась о чем-то со мной поговорить? – я сделал приглашающий жест в сторону удобного кресла.
Даша покраснела и остановилась посреди комнаты.
– Да. Собиралась. Хочешь, я останусь с тобой на ночь?
Не скажу, что я был шокирован, но такой прямоты от нее не ожидал. Впрочем, к чему ходить вокруг да около? Она – женщина, я – мужчина… Это уже что-то…
А женщиной она была очень милой. Аккуратный носик. Яркие губы. Красиво изогнутые брови. Очень гладкая белая шея. Ласкающая взгляд линия нежного, маленького подбородка. Когда-то такие женщины были в моем вкусе. Сейчас…
– Давай кое с чем определимся, – предложил я, беря девушку за плечи и усаживая ее в кресло. – Ты хочешь меня?
– Да, – прошептала Даша.
– Не прими этот вопрос за праздный, с какой целью? Ты хочешь ребенка? Собираешься доставить удовольствие мне? Или намерена получить его сама?
Даша покраснела еще сильнее, губы ее задрожали. Она сделала попытку подняться, но я удержал ее. Конечно, девушка решила, что я над ней издеваюсь.
– Понимаешь, я ведь спрашиваю не просто так. Потому что ребенок – это очень серьезно. А относительно удовольствия… Ты очень красивая и, может быть, просто хочешь отблагодарить меня подобным способом?
– Мерзавец, – прошептала девушка сквозь слезы. – Ты что, не мог сразу дать мне понять, что я тебе противна?
– Мерзавец – это уже лучше, – улыбнулся я. – По крайней мере, ты искренна. Нет, ты мне очень приятна. Но… Понимаешь, я не хотел нарушать инкогнито. Дело в том, что я магистр.
Нет, Даша не понимала. Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
– Монах, что ли? – уточнила она, надув губки. – Так что ж ты меня целовал тогда?
– Ты ничего не слышала о магистрах?
– Не знаю… Не помню…
А что же – могла и не слышать. Девочке не больше двадцати лет. Живет в деревне. Разве магистры ее интересуют?
– Магистр – это сокращение, – объяснил я. – Модифицированная автономно генетически исправленная структура типового реестра.
– Структура? – девушка прикрыла рот ладошкой. – То есть ты – не человек? Робот? Или ты такой же мутант, как «коты» и «волки»?
– Нет. Я-то как раз человек. Дело в том, что у магистра генетически модифицирована структура тела. Человеческого тела и человеческого мозга. Без каких бы то ни было примесей – о чем и говорит не очень удачное, какое-то нечеловеческое сочетание «типовой реестр». Разработчики проекта магистров не слишком задумывались над тем, как будет звучать расшифровка сокращения… А сокращение получилось действительно красивым. Я – человек, Дашенька. И я могу контролировать себя очень хорошо. Так хорошо, что многие даже не представляют. Но генетические изменения, разработанные для магистров, имеют ряд особенностей. Необходимых особенностей. Я не чувствую боли.
– Совсем? Как же ты не обжигаешься, когда чай или суп горячий? – ахнула Даша. – Или когда зацепишься обо что-то – не замечаешь?
Что ж, в некоторых вопросах Даша разбиралась очень даже неплохо. Скажем, понимала, зачем в природе предусмотрена такая неприятная штука, как боль.
– Обязательно замечаю. Я всегда получаю информацию о любых изменениях, происходящих с моим телом. В гораздо большем объеме, чем любой человек. Знаю температуру чая, когда пью. Получаю сведения о характере повреждений тканей и глубине проникновения лезвия, когда порежусь. Или когда меня укусит хомолупус, как сегодня…
– Да, любопытно, конечно… Стало быть, женщины тебе не нужны?
Я засмеялся.
– Мне нужны все люди. Не подумай ничего такого…
– Какого – такого?
И опять я забыл, что девушка очень молода. Гомосексуалистов она не застала. Сейчас-то они, понятно, вымерли. Как только для них настала свобода, скрываться, прятаться, жениться и выходить замуж в целях маскировки они не стали. Жили, как им нравится. И, естественно, не оставляли потомства. Генофонд практически полностью очистился за каких-то сто лет…
– Ну, одним словом, мне теперь можно не бояться боли. Я воспринимаю ее структурировано, как разумное существо, а не как животное, – продолжил я объяснения – То есть любая боль для меня – информация, не более. Меня невозможно принудить к чему-то болью. Даже если у меня сломана нога или имеются существенные повреждения организма, я могу двигаться до тех пор, пока работают мышцы. У меня не может случиться болевого шока. Удобно, конечно. Но у медали имеется и обратная сторона. Я не могу полноценно испытывать удовольствие. Точнее, я получаю его не от того же, что нравится другим людям. И не в той степени. Мне очень приятно узнавать что-то новое. Я получаю эстетическое наслаждение от хороших книг, картин, стереопостановок. Но ем я только для того, чтобы пополнить запас белков, жиров и углеводов. Пью – чтобы восстановить баланс жидкости в организме. Алкоголь для меня – не более чем еда. Я не пьянею. На меня не действуют наркотики, Словом, многих обыденных радостей я лишен…
– И с женщинами у тебя ничего не получается… Бедненький…
Даша погладила меня по голове мягкой ладошкой и посмотрела очень жалостливо.
– Почему же не получается? Получается… – возразил я. – Организм находится под моим контролем. Я владею им в полной мере. Просто хочу объяснить тебе, что не надо предлагать себя как вознаграждение. Если сама не хочешь.
– По-твоему, я похожа на шлюху? – оскорбилась девушка.
– Нет, – сказал я, целуя ее.
– И все-таки? – пытаясь вырваться, продолжала настаивать девушка.
– Разве что чуть-чуть… Внешне… Потому что ты очень красивая.
«И потому что тебя это возбуждает, – добавил я мысленно. – Потому что ты хочешь казаться такой сейчас».
Через час раскрасневшаяся и довольная Даша поинтересовалась:
– Так что, ты совсем не получаешь удовольствия?
– Как тебе сказать… – улыбнулся я. – Эстетическое, наблюдая за тобой, – несомненно.
– И только?
– Нет, конечно… – соврал я.
– А мне очень понравилось! – призналась девушка. – По-моему, ты все сочинял… Выпендривался. Так ведь?
– Считай как хочешь.
Поднявшись с постели, Даша подошла к окну.
– Эх, и отчего люди не летают, как птицы?
Я улыбнулся, услышав вечный вопрос русских женщин.
– Некоторые летают… Но это не так здорово, как кажется, – ответил я.
Впрочем, спустя мгновение романтичная Даша спросила:
– У тебя сигарет нет? Я бы закурила… Родители вообще-то не разрешают…
– Сигарет? Нет, конечно, – ответил я. – Пусть потребление алкоголя хоть как-то оправданно, но курение абсолютно бессмысленно! Зачем же поглощать вместе с дымом ядовитые вещества, если ничего полезного он не содержит? Яды не так-то легко вывести из организма. Это отнимает много времени и энергии.
– Ну, ты и нудный, Даниил! – фыркнула Даша. – Впрочем, у тебя есть и некоторые положительные качества… И в постели ты очень мил, что бы ни плел про свое воздержание.
Я поцеловал Дашу еще раз, взял из-под кровати рюкзак и встал на подоконник.
– Мне было хорошо с тобой, – заверил я девушку. – Деньги за постой твоим родителям переведу сегодня или завтра. А сейчас – прощай.
– Уходишь? – подняла брови Даша. – Можно и через дверь…
– Улетаю, – улыбнулся я. Прислушавшись к своему телу, я ощутил каждый мускул, каждую клеточку, каждый нерв. Отдал всем клеткам синхронный приказ: вверх, только вверх. И поднялся над подоконником, полетел к розовеющим облакам, набирая скорость.
Пусть я могу управлять только десятью процентами массы тела, способен синхронизировать движение только определенного процента клеток – этого достаточно для левитации и полета. Начальный импульс – словно у броуновской частицы: с одной стороны в нее ударяют сто молекул, с другой – сто десять. Но именно этот дополнительный импульс придает частице ускорение. Так и мои нервные импульсы позволяют сделать рывок.
На первом рывке, конечно, далеко не улетишь. Но организм человека пропитан электричеством. И клетки вполне могут генерировать электромагнитное поле нужного вектора и напряженности. Кинетический рывок, поддержка с помощью электромагнитного поля нужного вектора, поляризация некоторых клеток, вновь рывок… Я словно отталкиваюсь от электромагнитного поля Земли, цепляюсь за воздух. Не так легко. Учиться этому приходится не один десяток лет, нужна высочайшая концентрация внимания. И энергии требуется порядочно. Но для полета мне не нужны дополнительные приспособления. Я даже могу прихватить что-то с собой. Скажем, не очень тяжелую сумку.
Свежий ветер бил в лицо. Снизу на меня завороженно смотрела Даша. Да, милая, технологии, которые могут сделать человека подобным небожителю, при неправильном использовании разрушают его личность, превращают в животного. И самим небожителям живется не так легко и приятно, как кажется со стороны…
Только ушлый «кот», проявивший раньше столько сообразительности, не двинулся ко мне, а рванулся прочь, в дальний угол пещеры.
Я сразу понял, что главная опасность исходит от него. И бросился следом, Какие планы могут роиться в безумной голове мутанта? Что он может предпринять?
Хомокотус проворно скрылся за брезентовой занавесью, в небольшом отнорке. Я в три прыжка пересек пещеру, резко дернул и сорвал брезент, Моему взору открылась небольшая комната, Там, на мягкой подстилке, лежала еще одна «кошечка», а «кот» вытаскивал из деревянного ящика дисковый пулемет – оружие древнее, но грозное.
В прежде изолированной от остальной пещеры комнатке имелся даже стол – хотя обычно мутанты не любят человеческой мебели, за исключением мягких диванов и кроватей. На столе стоял человеческий череп. Он был тщательно очищен – скорее всего выварен, – но от него еще пахло плотью. Череп был свежим…
Крутанувшись на раненой ноге, здоровой я ударил хомокотуса в бок, «Кошечка» зашипела и бросилась прямо мне в лицо, выставив длинные, тщательно отполированные и заточенные ногти. «Кот» повалился, выпуская пулемет, «кошке» я сломал «лапу» – было уже не до церемоний.
В ящике обнаружились два парализатора, несколько осколочных гранат, патроны к пулемету. Зачем все это банде мутантов? Прежде хомокотусы и хомолупусы охотились только с помощью зубов и когтей. Что за удовольствие от охоты с пулеметом? А ведь живут они только ради удовольствий…
Сзади рычали и ревели взбешенные мутанты. Я выхватил из ящика парализатор, Не потому, что боялся противников и не доверял своим силам. Просто мне не хотелось калечить и тем более убивать этих несчастных. Заряд из парализатора, заставляющий нервную систему отключиться на пару часов, гораздо гуманнее.
Обернувшись, я сделал шаг назад и оказался лицом к лицу с тремя «котами», Эти хомокотусы были хвостатыми. Короткие пушистые хвосты дрожали от бешенства, Коты лезли прямо на меня.
Я нажал на гашетку парализатора, Синяя вспышка, разряд, ближайший «кот» свалился кулем на камни. Еще выстрел, и второй «кот», парализованный только наполовину, заскулил и начал разгребать и кусать землю. Третий хомокотус неожиданно прыгнул в сторону, уступая дорогу четырем «волкам». Среди них были вожак «стаи», и тотхомолупус, которого я приложил головой о стену, А сзади уже подкрадывались две «кошечки». В том числе – и та симпатичная, на которую я обратил внимание, едва войдя в пещеру.
Мгновение – и клубок тел должен был покатиться по полу пещеры. Столько противников сразу, лезущих напролом, мне не одолеть, Остается только вообразить себя непроницаемым коконом, стать таким коконом, позволить им попытаться вцепиться в меня, а уж потом выводить из строя по одному.
Так я и сделал. Бросившись под ноги «волкам», сбил на землю вожака, перекувыркнулся через него, отмахнулся от ретивого молодого «волчонка», перехватил руку страшненькой «киски»… И получил заряд из парализатора. Хорошо, что он пришелся в раненую ногу, а не в голову. Я плохо переношу разряды парализатора в область мозга. Крайне неприятные ощущения…
У входа в пещеру, из которого веяло такой приятной прохладой, стояла Даша. С парализатором. Надеюсь, она стреляла не в меня, а в «кошечку», которая пыталась в очередной раз пустить мне кровь.
Еще несколько разрядов, и скулеж позади почти прекратился. Как бы ни беспокоился Федор о том, что парализаторы не способны эффективно поражать мутантов, они действовали прекрасно. Возможно, он специально запасся модифицированными моделями? Ведь частоту излучения можно настроить и для воздействия на синапсы людей, и для усмирения тех же «котов»… Всего-то работы – подкрутить один из верньеров настройки.
И все-таки Даша вошла в пещеру напрасно. Должной подготовки у нее не имелось. Во всяком случае, «волка», подкрадывающегося сзади, она не заметила. Хомолупус, который, по всей видимости, следил прежде за мной, а потом остался перед входом в пещеру, сейчас готовился броситься на девушку. Пасть оскалена, с мощных клыков падает слюна. И, что еще хуже, в руке хомолупус держал нож. Вот таких, не утративших полностью людских ухваток мутантов и нужно опасаться больше всего!
Я стряхнул с себя расслабленную «кошечку», вскочил на негнущуюся, прокушенную и парализованную ногу. Не успеть! Сейчас «волк» прыгнет на девушку сзади, вцепится ей в горло. Стрелять нельзя – разряд парализатора накроет Дашу, причем в области головы. Это может и сойти с рук, но процентах в пяти случаев после такого использования парализатора люди становятся идиотами или паралитиками. Рисковать не стоит.
Волк прыгнул длинным, затяжным прыжком. Я на негнущихся ногах сделал несколько торопливых шагов. И швырнул парализатор прикладом вперед, будто копье.
Лапы хомолупуса вцепились в плечи девушки. Зубы нетерпеливо щелкнули возле уха. Даша ахнула. Еще немного – и пасть сомкнётся на шее, боковым захватом…
Парализатор все-таки долетел, ударив хомолупуса в лоб. Мутант вздрогнул, зарычал, вцепился в девушку еще крепче. Я успел подбежать, резко дернул голову мутанта, пытаясь вывернуть шею…
Не тут-то было. Мускулы хомолупуса оказались более чем крепкими. Он смог удержать свою шею ровно. Все втроем мы опять покатились по полу. Даша кричала, «волк» рычал… Только я помалкивал, подбираясь к артериям на шее мутанта. Тот разгадал замысел и вцепился в мои руки.
Может быть, он и был сильнее меня. То есть его мышцы наверняка были больше и мощнее. Но я гораздо лучше умел концентрироваться. И в определенные моменты мог приложить силу в десять раз большую, чем это было доступно ему.
Вдох, выдох, рывок – и я отшвырнул лапу «волка» в сторону. И ударил в ту точку на шее, поразив которую, можно приостановить приток крови и у человека, и у мутанта. Хомолупус дернулся и обмяк, я отшвырнул мощное массивное тело в сторону. Помог подняться Даше.
– Ничего не расшибла?
– Нет, – тихо ответила девушка.
– Зачем сюда пришла? Почему одна?
– Я боялась, вас съедят, – тихо ответила она. – Надеялась, что догоню вас еще до входа в пещеру. Вы же не знали, где она.
– Нашел, – усмехнулся я. – А парализатор для кого предназначался? Для меня?
– Нет-нет, конечно! – смутилась Даша. – Я ведь не попала? Вы как-то странно двигались…
– Ты попала куда надо… И не совсем не попала в меня, как говорил один плюшевый медвежонок…
– Медвежонок?
– Нуда… И вообще – давай уж на «ты», без церемоний… Большое дело сделали.
– Какое? – глаза Даши широко открылись.
– Выяснили, кто убил Мишу-дурачка, например, я видел его череп. На столе. В дальней комнате. Кстати, надо выяснить подробнее, что к чему. Пошли!
Даша тихо ахнула.
– Все-таки они… А я так надеялась… Вот этот, что бросился на меня сзади… Азамат. Мой бывший жених…
– Теплые чувства к тебе у него не угасли, – отметил я. – Он следил за тобой. Да и убивать на входе не стал. Хотя, наверное, мог. Только когда понял, что ты представляешь опасность для его стаи, напал.
– Его можно вылечить? – спросила девушка.
– Нет, – жестко ответил я. – Полностью – уже нет. Он может вести почти нормальную жизнь, но человеком, в полном смысле этого слова, ему уже никогда не стать. Изменения необратимы. И его дети, если он сможет их иметь, будут такими же «волчатами» как и он сам. Впрочем, как правило, гены мутантов не могут нормально скрещиваться. Ни между собой, ни с нормальными людьми.
Даша тихо заплакала. Я вернулся в пещеру. Парализатор поработал неплохо. Большинство мутантов валялись без движения. В комнате всхлипывала «киска», которой я сломал руку. В стену вжался молодой «кот», избежавший моих ударов. Непонимающими глазами смотрела вокруг симпатичная «кошечка». Сейчас, после эмоциональной встряски, она, кажется, вновь обрела человеческие реакции. Молодой же «кот» только шипел и плевался, полностью скатившись в дикое состояние.
Взяв симпатичную «кошку» за подбородок, я резко поднял ее голову и посмотрел в щелевидные зрачки.
– Сколько человек вы съели? – жестко спросил я. – На кого нападаете? Чем живете?
– Мы ничего плохого не делаем, – мурлыкнула «киска». – Мясо родственники привозят. Ну, мышку когда поймаешь… Слышал бы ты, как эти малявки пищат!
– Меньше лирики! – оборвал ее я. – Кто убил Мишу-дурачка? Когда? Как?
– Это все Семен. Он его ночью увидел на дороге и загрыз. В пещеру уже мертвого притащили. С Лариской. И сразу к себе, за загородку. Они с Ларой его потом неделю ели. Волки некоторые тоже пробовали… А нам и не предлагали даже. А когда уже неделя прошла, я сама отказалась. Лучше мышку поймать, чем глодать старые кости…
Даша, которая подошла было к нам, зажала рот рукой и кинулась к выходу из пещеры.
– Череп зачем он на стол поставил? – спросил я.
– Кто?
– Семен.
– Да Семен – он вообще с заморочками… Дикий, – ответила девушка-мутант. Из ее уст слышать это было довольно странно. – Он мутагенами регулярно обжирался. Он уже и не «кот», и не «волк»… Даже не знаю – кто.
Я вновь вошел в огороженную комнату. Тот, кого «киска» называла Семеном, валялся на полу в отключке. Действительно, было в его облике что-то странное. Острые уши приобрели какой-то синеватый оттенок. Пальцы вытянулись, ногти на них превратились в самые настоящие когти – с крючками на концах. Нос тоже видоизменился, стал почти плоским.
Рядом с Семеном по-прежнему скулила его подруга Лара. Она по внешним признакам была самым обычным хомокотусом.
Достав из ящика второй парализатор, я выпустил разряд в область позвоночника «кота», потом обездвижил больную руку девушки. Так будет надежнее и гуманнее. Сюда все равно придется вызывать спецкомиссию. Один раз попробовав крови, мутанты не остановятся. Всех их нужно долго и серьезно лечить, как бы ни печально это было для их родственников.
Выйдя из пещеры на прохладный, свежий воздух, я вздохнул полной грудью, чувствуя, как кровь обогащается кислородом. Даша сидела на камне рядом с пещерой. Лицо ее было бледно.
Я снял с пояса переговорное устройство, вызвал дежурного местной управы, представился, кратко обрисовал обстановку и попросил прислать санитарный отряд. Девушка наблюдала за моими манипуляциями с некоторым интересом. Но мысли ее, похоже, витали где-то далеко.
Когда переговоры закончились, Даша поинтересовалась:
– Связывался с кем-то в столице?
– Нет. Сообщил о происшествии в вашу управу. Скоро здесь будет санитарный отряд, полиция. Пойдем домой. Разберутся и без нас. Зачем тебе лишние вопросы? Если ты будешь здесь, привлекут в качестве свидетеля.
– А сам ты разве не останешься?
– Нет. Я уже дал показания, которые нужны. Представители местной управы должны быть довольны, что я помог им в решении данной проблемы. Заниматься ею дальше у меня нет ни времени, ни желания.
Даша хотела что-то сказать, замялась, потом все же спросила:
– Почему ты говорил по телефону? Насколько я знаю, работники государственных служб имеют постоянно действующие блоки связи. Импланты. Им даже запрещено их выключать.
– Ерунда. Импланты имеют далеко не все. А уж запретить их выключать человеку вообще никто не может.
– И все же… С имплантами удобно!
– А мне не нравится. Да и мешают иногда… Поэтому приходится пользоваться аппаратными источниками связи. Как делали наши предки…
В гостиницу мы возвратились быстро. До нее было каких-то четыреста-пятьсот метров.
– Ты говорила родителям, что уходишь? – поинтересовался я у девушки.
– По-твоему, отец отпустил бы меня одну? – спросила она.
– Всякое бывает…
– Я ушла тайком. Вылезла в окно своей комнаты. Так же, как и ты. Я проверяла.
– Молодец. Догадливая и наблюдательная. А где взяла парализатор?
Даша невесело рассмеялась.
– Уже год сплю с парализатором под кроватью. Только руку протянуть. И просыпаюсь не меньше трех раз за ночь. Это когда никто под окнами не воет… Что ни говори, как ни смотри, а мы теперь вздохнем спокойнее. И соседи тоже. Хоть там и был мой брат, я его боялась не меньше, чем остальных. Даже больше. Потому что мать всегда могла впустить его в дом. А мы не были для него родственниками… Его родственники – в пещере.
– Да, конечно, – кивнул я. – Кстати, я не понял, кто из них был твоим братом?
– Молодой «волк». Он лежал без сознания, когда я вошла.
– Что ж, хорошо. Тебе не пришлось вставать перед выбором.
Даша посмотрела мне в глаза.
– Я бы выстрелила не задумываясь.
– Тем более хорошо…
Плакучая ива шелестела ветвями. Другие звуки не нарушали ночную тишь. В нескольких комнатах гостиницы горел свет. Не спала Мария? Бодрствовал Федор? Оба они поняли, что происходит неладное? Впрочем, неладное здесь происходило давно.
С юга послышался шум винтов вертолета. Полиция прибыла быстро. Возможно, на этом вертолете летят и спасатели. Сейчас полицейские блокируют пещеру, медики окажут первую помощь пострадавшим. Обследовать их будут уже в стационаре, когда придет наземный транспорт. Перевозить всю банду воздушным транспортом слишком дорого.
– Возвращаться будем так же, как вышли? – спросил я Дашу. – Ты сможешь влезть обратно в окно?
– Попробую, – ответила девушка. – Может быть, ты мне поможешь?
– Конечно…
– А сам ты как поднимешься на второй этаж? Пойдем через мою комнату?
– Спасибо за предложение, – кивнул я. – Идти по пути наименьшего сопротивления – не в моих правилах, но ночь выдалась утомительной… А будить твоих родителей было бы настоящим свинством. К тому же тогда придется отвечать на вопросы.
Окно Даши располагалось довольно высоко, метрах в полутора над землей. Я подсадил девушку, она уже почти забралась на подоконник, когда неожиданно потеряла равновесие и упала на меня, обняв за шею. Была она нетяжелой и мягонькой, поэтому удержать ее было нетрудно. Острым локтем она меня не ударила. Наверное, у нее не было острых локтей…. Но мы едва не свалились в траву, на клумбу.
– Какая я неловкая, – тихо сказала Даша.
– Что ты, это моя вина, – возразил я, а про себя подумал: не такая уж ты неловкая…
Похоже, равновесие девушка потеряла намеренно. Со второй попытки Даша влезла в окно без всяких проблем, а следом за ней в комнату поднялся и я.
– Тише! Родители услышат! – шепнула девушка, хотя я и не думал шуметь.
– Хорошо, – шепотом ответил я.
Тут Даша подошла ко мне вплотную и крепко поцеловала. Интересно, зачем она предупредила, что нельзя шуметь? Предполагала, что я буду отбиваться? Или оставляла пути отступления для себя?
– Хочу искупаться, – тихо сказала она минут через пять. – А потом можно поговорить. Ты не против, если я поднимусь к тебе?
– Нет, конечно.
Не в моих правилах отказывать женщинам в подобной ситуации.
– Подойду через полчаса, – пообещала девушка.
Ох, ну и ночь!
Даша выглянула в коридор, показала мне лестницу. Я тихо поднялся к себе, сбросил одежду, зашел в душевую.
Прокушенная и обработанная парализатором нога выглядела не лучшим образом. В хорошее время ее нужно было бы полечить дня три. Или хотя бы день. Но я не мог оставаться здесь даже на сутки. Поэтому достал из рюкзака шприц и пузырек с дозой восстановительного раствора, сделал себе инъекцию и встал под душ. В течение нескольких дней нога будет работать немного хуже, чем обычно, но в целом она восстановится меньше чем через час.
Душевая установка в «Плакучей иве» работала отлично. Она функционировала и в циркулярном, и в контрастном режиме. Так что расслабиться и вымыться удалось очень хорошо.
Только я успел вытереться и надеть халат, как в дверь поскреблись.
– Входи, Даша, – пригласил я и тут же сообразил, что мог ошибиться и крепко сесть в лужу. Ведь что-то понадобиться от меня могло и Федору, и Марии.
Но пикантной ошибки не произошло. Дверь приоткрылась, на пороге появилась девушка. Распущенные темные волосы пахли ландышем, щеки ярко румянились… Глаза Даша скромно потупила.
Мы были взрослыми людьми, и я, конечно, понимал, зачем она пришла. Особенно после того, как мы целовались в ее комнате. Но старательно делал вид, что не совсем ориентируюсь в происходящем.
Еще в душевой у меня мелькнула шальная мысль – сбежать, предотвращая двусмысленную ситуацию. Но каково бы это было для девушки – она поднимается ко мне в комнату, а кавалер смылся? Даже не заплатив за постой? Впрочем, заплатить-то, конечно, проблемы не составляло. Перевести платеж на счет гостиницы можно из любой точки мира в любое время, да вот моральный ущерб восполнить трудно. Нельзя так обращаться с женщинами! Поэтому я и остался.
– Проходи, пожалуйста! Ты собиралась о чем-то со мной поговорить? – я сделал приглашающий жест в сторону удобного кресла.
Даша покраснела и остановилась посреди комнаты.
– Да. Собиралась. Хочешь, я останусь с тобой на ночь?
Не скажу, что я был шокирован, но такой прямоты от нее не ожидал. Впрочем, к чему ходить вокруг да около? Она – женщина, я – мужчина… Это уже что-то…
А женщиной она была очень милой. Аккуратный носик. Яркие губы. Красиво изогнутые брови. Очень гладкая белая шея. Ласкающая взгляд линия нежного, маленького подбородка. Когда-то такие женщины были в моем вкусе. Сейчас…
– Давай кое с чем определимся, – предложил я, беря девушку за плечи и усаживая ее в кресло. – Ты хочешь меня?
– Да, – прошептала Даша.
– Не прими этот вопрос за праздный, с какой целью? Ты хочешь ребенка? Собираешься доставить удовольствие мне? Или намерена получить его сама?
Даша покраснела еще сильнее, губы ее задрожали. Она сделала попытку подняться, но я удержал ее. Конечно, девушка решила, что я над ней издеваюсь.
– Понимаешь, я ведь спрашиваю не просто так. Потому что ребенок – это очень серьезно. А относительно удовольствия… Ты очень красивая и, может быть, просто хочешь отблагодарить меня подобным способом?
– Мерзавец, – прошептала девушка сквозь слезы. – Ты что, не мог сразу дать мне понять, что я тебе противна?
– Мерзавец – это уже лучше, – улыбнулся я. – По крайней мере, ты искренна. Нет, ты мне очень приятна. Но… Понимаешь, я не хотел нарушать инкогнито. Дело в том, что я магистр.
Нет, Даша не понимала. Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
– Монах, что ли? – уточнила она, надув губки. – Так что ж ты меня целовал тогда?
– Ты ничего не слышала о магистрах?
– Не знаю… Не помню…
А что же – могла и не слышать. Девочке не больше двадцати лет. Живет в деревне. Разве магистры ее интересуют?
– Магистр – это сокращение, – объяснил я. – Модифицированная автономно генетически исправленная структура типового реестра.
– Структура? – девушка прикрыла рот ладошкой. – То есть ты – не человек? Робот? Или ты такой же мутант, как «коты» и «волки»?
– Нет. Я-то как раз человек. Дело в том, что у магистра генетически модифицирована структура тела. Человеческого тела и человеческого мозга. Без каких бы то ни было примесей – о чем и говорит не очень удачное, какое-то нечеловеческое сочетание «типовой реестр». Разработчики проекта магистров не слишком задумывались над тем, как будет звучать расшифровка сокращения… А сокращение получилось действительно красивым. Я – человек, Дашенька. И я могу контролировать себя очень хорошо. Так хорошо, что многие даже не представляют. Но генетические изменения, разработанные для магистров, имеют ряд особенностей. Необходимых особенностей. Я не чувствую боли.
– Совсем? Как же ты не обжигаешься, когда чай или суп горячий? – ахнула Даша. – Или когда зацепишься обо что-то – не замечаешь?
Что ж, в некоторых вопросах Даша разбиралась очень даже неплохо. Скажем, понимала, зачем в природе предусмотрена такая неприятная штука, как боль.
– Обязательно замечаю. Я всегда получаю информацию о любых изменениях, происходящих с моим телом. В гораздо большем объеме, чем любой человек. Знаю температуру чая, когда пью. Получаю сведения о характере повреждений тканей и глубине проникновения лезвия, когда порежусь. Или когда меня укусит хомолупус, как сегодня…
– Да, любопытно, конечно… Стало быть, женщины тебе не нужны?
Я засмеялся.
– Мне нужны все люди. Не подумай ничего такого…
– Какого – такого?
И опять я забыл, что девушка очень молода. Гомосексуалистов она не застала. Сейчас-то они, понятно, вымерли. Как только для них настала свобода, скрываться, прятаться, жениться и выходить замуж в целях маскировки они не стали. Жили, как им нравится. И, естественно, не оставляли потомства. Генофонд практически полностью очистился за каких-то сто лет…
– Ну, одним словом, мне теперь можно не бояться боли. Я воспринимаю ее структурировано, как разумное существо, а не как животное, – продолжил я объяснения – То есть любая боль для меня – информация, не более. Меня невозможно принудить к чему-то болью. Даже если у меня сломана нога или имеются существенные повреждения организма, я могу двигаться до тех пор, пока работают мышцы. У меня не может случиться болевого шока. Удобно, конечно. Но у медали имеется и обратная сторона. Я не могу полноценно испытывать удовольствие. Точнее, я получаю его не от того же, что нравится другим людям. И не в той степени. Мне очень приятно узнавать что-то новое. Я получаю эстетическое наслаждение от хороших книг, картин, стереопостановок. Но ем я только для того, чтобы пополнить запас белков, жиров и углеводов. Пью – чтобы восстановить баланс жидкости в организме. Алкоголь для меня – не более чем еда. Я не пьянею. На меня не действуют наркотики, Словом, многих обыденных радостей я лишен…
– И с женщинами у тебя ничего не получается… Бедненький…
Даша погладила меня по голове мягкой ладошкой и посмотрела очень жалостливо.
– Почему же не получается? Получается… – возразил я. – Организм находится под моим контролем. Я владею им в полной мере. Просто хочу объяснить тебе, что не надо предлагать себя как вознаграждение. Если сама не хочешь.
– По-твоему, я похожа на шлюху? – оскорбилась девушка.
– Нет, – сказал я, целуя ее.
– И все-таки? – пытаясь вырваться, продолжала настаивать девушка.
– Разве что чуть-чуть… Внешне… Потому что ты очень красивая.
«И потому что тебя это возбуждает, – добавил я мысленно. – Потому что ты хочешь казаться такой сейчас».
Через час раскрасневшаяся и довольная Даша поинтересовалась:
– Так что, ты совсем не получаешь удовольствия?
– Как тебе сказать… – улыбнулся я. – Эстетическое, наблюдая за тобой, – несомненно.
– И только?
– Нет, конечно… – соврал я.
– А мне очень понравилось! – призналась девушка. – По-моему, ты все сочинял… Выпендривался. Так ведь?
– Считай как хочешь.
Поднявшись с постели, Даша подошла к окну.
– Эх, и отчего люди не летают, как птицы?
Я улыбнулся, услышав вечный вопрос русских женщин.
– Некоторые летают… Но это не так здорово, как кажется, – ответил я.
Впрочем, спустя мгновение романтичная Даша спросила:
– У тебя сигарет нет? Я бы закурила… Родители вообще-то не разрешают…
– Сигарет? Нет, конечно, – ответил я. – Пусть потребление алкоголя хоть как-то оправданно, но курение абсолютно бессмысленно! Зачем же поглощать вместе с дымом ядовитые вещества, если ничего полезного он не содержит? Яды не так-то легко вывести из организма. Это отнимает много времени и энергии.
– Ну, ты и нудный, Даниил! – фыркнула Даша. – Впрочем, у тебя есть и некоторые положительные качества… И в постели ты очень мил, что бы ни плел про свое воздержание.
Я поцеловал Дашу еще раз, взял из-под кровати рюкзак и встал на подоконник.
– Мне было хорошо с тобой, – заверил я девушку. – Деньги за постой твоим родителям переведу сегодня или завтра. А сейчас – прощай.
– Уходишь? – подняла брови Даша. – Можно и через дверь…
– Улетаю, – улыбнулся я. Прислушавшись к своему телу, я ощутил каждый мускул, каждую клеточку, каждый нерв. Отдал всем клеткам синхронный приказ: вверх, только вверх. И поднялся над подоконником, полетел к розовеющим облакам, набирая скорость.
Пусть я могу управлять только десятью процентами массы тела, способен синхронизировать движение только определенного процента клеток – этого достаточно для левитации и полета. Начальный импульс – словно у броуновской частицы: с одной стороны в нее ударяют сто молекул, с другой – сто десять. Но именно этот дополнительный импульс придает частице ускорение. Так и мои нервные импульсы позволяют сделать рывок.
На первом рывке, конечно, далеко не улетишь. Но организм человека пропитан электричеством. И клетки вполне могут генерировать электромагнитное поле нужного вектора и напряженности. Кинетический рывок, поддержка с помощью электромагнитного поля нужного вектора, поляризация некоторых клеток, вновь рывок… Я словно отталкиваюсь от электромагнитного поля Земли, цепляюсь за воздух. Не так легко. Учиться этому приходится не один десяток лет, нужна высочайшая концентрация внимания. И энергии требуется порядочно. Но для полета мне не нужны дополнительные приспособления. Я даже могу прихватить что-то с собой. Скажем, не очень тяжелую сумку.
Свежий ветер бил в лицо. Снизу на меня завороженно смотрела Даша. Да, милая, технологии, которые могут сделать человека подобным небожителю, при неправильном использовании разрушают его личность, превращают в животного. И самим небожителям живется не так легко и приятно, как кажется со стороны…