Страница:
Эми обратила внимание, что Ричард не спускает глаз с дороги. Впрочем, осторожность его была вполне оправданной, тем более что на некоторых участках шоссе было настолько узким, что две машины едва могли разъехаться, а с той стороны, где сидела Эми, зияла пропасть в несколько сот футов глубиной.
Эми с нескрываемым любопытством выглянула в окно.
– Ух ты! – выдохнула она, зачарованная увиденным. – Что, если у тебя закружится голова?
Ричард засмеялся.
– Не волнуйся. Чуть дальше дорога будет пошире. Хочешь, остановимся у смотровой площадки, чтобы ты могла полюбоваться окрестностями?
– Я не прочь поснимать на видео, если у нас есть время.
Проехав еще с полмили, они остановились на небольшом уступе, на котором могло одновременно разместиться не более пяти-шести машин.
Выйдя из машины, Эми, борясь с порывистым, немилосердным ветром, который грозил сбить ее с ног, настроила камеру. Ричард подошел к краю уступа и оперся руками о каменную ограду, отделявшую их от бездны. Несколько раз Эми, переводя объектив с горного кряжа на сбегавшие в долину извилистые тропы, ловила на себе его взгляд.
– Какая очаровательная речушка там внизу, – сказала она и, опустив камеру, посмотрела на Ричарда. – Надо бы взять покрупнее. Видишь каменный мост? Похож на тот, что переброшен через Эстон-ривер.
– В машине есть бинокль, если хочешь, – предложил Ричард, но Эми отрицательно покачала головой.
– Нет, спасибо. Я могу сделать это и с помощью камеры. К тому же так я могу контролировать картинку, которая в итоге будет записана.
Ричард пожал плечами.
– Как знаешь. Ты в этом разбираешься больше, чем я.
Эми навела камеру на журчавшую в долине речку, больше похожую на широкий, но мелкий ручей; вид крошечного мостика неизменно вызывал у нее улыбку умиления – она не переставала задаваться вопросом: кому понадобилось строить мост в этом пустынном, безлюдном месте? Переведя видоискатель наверх, она сняла извилистую дорогу, по которой они прибыли.
Затем в объективе камеры оказался Ричард. Он покачал головой и со смехом произнес:
– Надеюсь, эту часть ты вырежешь.
– Я хотела бы снять на пленку все, что касается моего пребывания в Англии, до секунды. Я даже завела дневник, впервые за много лет.
– Наверное, это потому, что ты родилась в Англии? – спросил он.
Эми выключила камеру.
– Вообще-то я не склонна к сентиментальности, но, приехав сюда, я почувствовала, как в душе у меня что-то встрепенулось. – Она беспомощно пожала плечами. – Я как будто вернулась домой, понимаешь?
– Наверное, это естественно. У тебя же, должно быть, сохранились воспоминания о времени, проведенном в Англии.
– Думаю, да. Но я не могу остаться здесь, Ричард. Я обещала Кейт, что обязательно вернусь. Я не могу подвести ее.
– Решать тебе.
Его слова не принесли ей успокоения. Она поежилась, словно только теперь обратив внимание на пронизывающий ветер, от которого коченели пальцы.
– Ты замерзла, – сказал Ричард, направляясь к ней. – Садись в машину.
Эми подняла на него задумчивый взгляд. Она знала, что в его силах согреть ее. Она вспомнила ощущения, которые испытала вечером под Рождество, когда он обнял ее и она прижалась к нему всем телом. Она вдруг поняла, что ей вовсе не хочется возвращаться в Америку к Марти и Кейт. Ей захотелось остаться здесь, захотелось, чтобы Ричард заставил ее остаться. Она почувствовала себя бесконечно слабой и уязвимой. Теперь в ее взгляде угадывалась мольба. Прошу тебя, взывали ее глаза, дай мне основание остаться с тобой. Но разве мог он догадаться о том, что сейчас творится в ее душе?
Он повернулся и направился к машине. Открыв дверцу, окликнул ее:
– Эми, садись. Впереди еще долгий путь.
Она подошла к нему и, склонив голову, спросила:
– Почему вдруг такая спешка, мистер Боден? Ричард взглянул на часы.
– За двадцать пять минут мы проехали всего двадцать миль. Такими темпами мы прибудем в Норфолк разве что к следующей пятнице.
Показав ему язык, Эми села в машину. Рассмеявшись, Ричард захлопнул за ней дверцу, обошел "лендровер" и сел за руль.
– Ты сегодня успела позавтракать? – спросил он.
– Съела кусочек поджаренного хлеба. Лиззи чуть с ума не сошла. Пыталась усадить меня за стол, но мне было не до того.
– Остановимся где-нибудь в Гранхеме, хорошо?
– Если к тому времени от меня что-нибудь останется. Я просто умираю с голоду.
Ричард завел двигатель и аккуратно вывел машину на шоссе.
– Руководи, – сказал Ричард. – Остановимся там, где ты скажешь.
Они ехали по равнинному Линкольнширу; впереди, до самого горизонта, простирались поля.
Эми грызла яблоко и сосредоточенно изучала разложенную у нее на коленях карту, пытаясь установить место, в котором они находились в данный момент.
Ричард протянул к ней руку и ткнул пальцем в карту.
– Посмотри вот сюда, – предложил он.
– Я без тебя знаю, как читать карту, – отрезала Эми, недовольно покосившись в его сторону. – Мы еще довольно далеко от моря. Я думаю, нужно подъехать поближе к тем местам, где стояла часть Кипа. Я хочу выяснить, есть ли там танцевальные залы, кинотеатры – словом, какие-нибудь заведения, где он мог бы познакомиться с Китти. Все эти необъятные просторы, которые нас окружают, все это очень красиво, конечно, только вряд ли крепкие американские ребята проводили свой досуг в этих унылых местах, ты согласен?
– Разве только их страстью была орнитология и они любили наблюдать за птицами, – согласился Ричард. – Я тебя понял.
– Мы можем проехать вот здесь? – Эми приподняла карту так, чтобы ему было лучше видно, и указала на участок побережья, в который вдавался почти прямоугольной формы залив.
– Это залив Уош, – сказал Ричард. – В этих местах не так много автомобильных дорог.
– Прекрасно!
Дело шло к полудню.
– Думаю, пора подумать о привале, – сказал Ричард. – Мы могли бы остановиться в отеле и оттуда начать поиски.
– Хорошо, – согласилась Эми. – Давай так и сделаем.
Однако все оказалось не так просто, как они рассчитывали. Свободных мест в отелях не было.
– Торговая ярмарка, – пояснил Ричард. – Сейчас здесь мертвый сезон, поэтому они каждый год в первую неделю марта устраивают ярмарку.
– Ярмарку?
– Такое сборище всевозможных оптовых торговцев. Покупают, продают, устраивают конференции, приемы.
Эми была явно обескуражена.
– Что же нам теперь делать? Ехать дальше? Ричард пристегнул ремень безопасности.
– В последнем месте, куда я заходил, мне сказали, что можно попытать счастья в Западном Норфолке; там сдают в аренду жилые автофургоны и пляжные домики.
– Коттеджи? Это было бы здорово! У нас в Новой Англии такие строят из дерева на самом берегу, на сваях. Я и не знала, что здесь есть такие же.
Ричард улыбнулся.
– Думаю, мы говорим о разных вещах. Сомневаюсь, что после больших наводнений, которые были здесь в пятидесятых, местные жители отважатся строить деревянные дома на пляжах.
Сидя в машине, которая стояла на переполненной автостоянке у очередного отеля, они снова принялись изучать карту.
– Здесь! – Ричард ткнул пальцем в гонкую красную ниточку второстепенного шоссе. – Вот это место, о котором они говорили. Это небольшая деревня. Вдалеке от основной дороги.
– Корри-Крик! – радостно воскликнула Эми. – Какое смешное название! Мне нравится.
– Ты не возражаешь, если мы остановимся в коттедже? – Ричард вдруг посерьезнел.
– Я тебе доверяю, – сказала Эми. – Не буду же я капризничать, как девчонка, только потому, что нам придется пользоваться одной ванной комнатой.
– Чудная ты все-таки, – с улыбкой промолвил Ричард.
– Наверное. – Эми сложила карту и как ни в чем не бывало спросила: – Так чего же мы ждем, мистер Боден?
Эми решила, что снять коттедж в Англии куда проще, чем комнату в отеле, и что в коттедже намного веселее.
Заглянув в крохотную кухню, она открыла дверцы буфета, затем обернулась и закричала:
– Ричард, нам нужно раздобыть какой-нибудь еды! Здесь ничего нет.
Внизу раздались шаги, наконец он показался в дверном проеме.
– А что ты надеялась здесь найти? Эми растерянно пожала плечами.
– Ничего особенного. Я просто к тому, что тебе хорошо бы найти магазин или какую-нибудь лавку…
– Мне? – Он удивленно вскинул брови.
– Ты же у нас на колесах, забыл?
– У тебя что, нет прав? Повернувшись к нему лицом, Эми спросила:
– И ты доверишь мне любимую машину? Ричард небрежно прислонился к дверному косяку.
– Я так понял, что ты умеешь водить машину?
– Разумеется, умею! В Бостоне я довольно часто ездила на машине. Помню даже, что перед тем, как приехать сюда, я получила международные права.
– В таком случае "лендровер" в твоем распоряжении в любое время. – С этими словами Ричард бросил на кухонный столик связку ключей.
– Надо, чтобы ты мне показал. Можно сделать это после обеда.
– Ты хочешь сказать, что сейчас я должен мчаться в супермаркет и набивать тележку продуктами?
– Вряд ли ты найдешь здесь супермаркет, – сказала Эми, – но вдруг тебе попадется какой-нибудь магазинчик. Я пока поставлю чайник.
– Я смотрю, ты предпочитаешь занятия полегче. – Ричард вздохнул и взял со стола ключи. – Хорошо. Я тебя понял.
– Ты настоящий эмансипированный мужчина! – Она лукаво улыбнулась ему.
Наскоро перекусив, они отправились в городок, который миновали ранее. Ричард сказал, что хочет походить по книжным магазинам, и они договорились встретиться на автостоянке. Эми нашла местную библиотеку и начала искать материалы, относящиеся к давней трагедии. Найти их оказалось несложно. В те дни газеты писали о чудовищной катастрофе, унесшей жизни американских военнослужащих, на первых полосах. Эми воочию представила кошмар последних мгновений жизни Кипа. Делая фотокопии статей, она чувствовала себя не иначе как садистом. Ее терзали сомнения. Правильно ли она поступает, вороша прошлое? Не лучше ли забыть об этом? Лишь памятуя о том, как Кейт умоляла ее разыскать Китти, Эми не давала себе расслабиться. Она прекрасно понимала, что, не разбередив старые раны, невозможно выйти на след загадочной подружки Кипа.
Просматривая микрофильмы, она обнаружила много интервью с местными жителями, в особенности с работниками соответствующих служб, которые присутствовали на месте трагедии. Были среди них и посторонние люди, предлагавшие свою помощь: фермеры, у которых имелись собственные трактора; механики из близлежащих мастерских; рыбаки, которые хорошо знали злополучную реку и высказывали свои предположения относительно того, где могло прибить к берегу тела несчастных.
Эми вдруг почувствовала себя эмоционально опустошенной. Закончив с газетами, она обхватила голову руками и долго сидела, отрешенно глядя перед собой. В конце концов она все больше убеждалась, что ей пора примириться с тем, что Кипа больше нет. Здесь, в библиотечной тиши, она почувствовала, что готова оставить прошлое в прошлом. У нее больше не осталось слез; она выплакала их еще два года назад. Словом, жизнь брала свое, какой бы банальной и избитой ни казалась ей эта фраза.
Разумеется, она никогда не забудет Кипа. Вместе с тем теперь она вполне отдавала себе отчет в том, что отношения их были односторонними – ведь Кип любил только Китти! Эми знала, что к ней он не питал никаких романтических чувств.
Она спрятала кассету с микрофильмом в стол и собрала фотокопии материалов, относившихся к той трагедии. К тому времени, когда они с Ричардом встретились на автостоянке, Эми уже вполне оправилась от потрясения, и к ней вернулось ее прежнее самообладание. Мельком взглянув на стопку бумаг, которые она держала под мышкой, Ричард забрал их у нее и произнес:
– Я положу это на заднее сиденье. Мне кажется, чашечка чая тебе не повредила бы.
Эми кивнула.
– Мне надо связаться со множеством людей, – сказала она, отметив про себя, что голос ее звучит необычно глухо.
– Хорошо, – согласился Ричард. – Только не сегодня. Прежде всего тебе необходимо как следует выспаться.
Неожиданно ей стало нравиться, что есть человек, который заботится о ней, усаживает за столик в тихом, уютном кафе, заказывает чай и горячие тосты, словно заранее зная, что это именно то, чего она желает. В другое время она непременно потребовала бы меню и с жадностью принялась бы изучать его. Но в тот момент ей было приятно принимать от него эти маленькие знаки внимания.
Когда подали чай, Ричард, разливая его по фарфоровым чашкам, спросил:
– Ничего не хочешь рассказать мне?
В обществе Ричарда Эми чувствовала себя легко и непринужденно. Эмоционально он не предъявлял к ней никаких претензий. Она еще не встречала подобных мужчин. Их взгляды встретились, и Эми машинально улыбнулась, увидев, как Ричард озабоченно сдвинул брови. Было что-то трогательное в выражении его светлых глаз. Она видела, что он переживает за нее, что ему небезразлично ее состояние.
– Не смотри на меня таким букой. – Она подалась вперед и обхватила свою чашку ладонями.
– Зачем тебе забивать этим голову? – В его тоне угадывалась неприязнь, которую он начинал испытывать по отношению к Кейт Уэлдон.
Протянув руку через стол, Эми коснулась его ладони.
– Кейт заменила мне мать, – объяснила она. – Они, Кейт и Марти, наполнили мою жизнь смыслом в тот самый момент, когда рушился мир моего детства. Неужели ты не понимаешь? Я должна им помочь, потому что они сами не могут этого сделать. Для Кейт и для Марти сделать то, что я сделала сегодня, было бы огромной мукой. Кип их единственный сын. Мне проще, ведь он не был мне даже братом…
– Ты прекрасно знаешь, что это не так, – сквозь зубы процедил Ричард. – Ты любила его. Не надо убеждать меня, что тебе было легко читать все эти ужасы о его гибели.
– Нет. – Эми на мгновение потупила взор, затем снова посмотрела Ричарду в глаза. – Но я уже не влюблена в него, Ричард. – Она отняла от него свою руку и взяла горячий тост. – Лучше поешь, – невесело усмехнувшись, сказала она. – Нет, правда, пользуйся случаем. Боюсь, что остаток дня нам придется голодать. Кулинарные способности не входят в число моих достоинств.
– Мы будем есть позже, – сказал он, принимаясь за чай.
– Вот как? – удивилась Эми, вновь почувствовав, что ей приятна его забота о ней. Она отметила, что это совсем не похоже на нее, ведь она всегда считала себя человеком независимым, который сам организует свое время и строит жизнь так, как считает нужным.
ГЛАВА 13
Эми с нескрываемым любопытством выглянула в окно.
– Ух ты! – выдохнула она, зачарованная увиденным. – Что, если у тебя закружится голова?
Ричард засмеялся.
– Не волнуйся. Чуть дальше дорога будет пошире. Хочешь, остановимся у смотровой площадки, чтобы ты могла полюбоваться окрестностями?
– Я не прочь поснимать на видео, если у нас есть время.
Проехав еще с полмили, они остановились на небольшом уступе, на котором могло одновременно разместиться не более пяти-шести машин.
Выйдя из машины, Эми, борясь с порывистым, немилосердным ветром, который грозил сбить ее с ног, настроила камеру. Ричард подошел к краю уступа и оперся руками о каменную ограду, отделявшую их от бездны. Несколько раз Эми, переводя объектив с горного кряжа на сбегавшие в долину извилистые тропы, ловила на себе его взгляд.
– Какая очаровательная речушка там внизу, – сказала она и, опустив камеру, посмотрела на Ричарда. – Надо бы взять покрупнее. Видишь каменный мост? Похож на тот, что переброшен через Эстон-ривер.
– В машине есть бинокль, если хочешь, – предложил Ричард, но Эми отрицательно покачала головой.
– Нет, спасибо. Я могу сделать это и с помощью камеры. К тому же так я могу контролировать картинку, которая в итоге будет записана.
Ричард пожал плечами.
– Как знаешь. Ты в этом разбираешься больше, чем я.
Эми навела камеру на журчавшую в долине речку, больше похожую на широкий, но мелкий ручей; вид крошечного мостика неизменно вызывал у нее улыбку умиления – она не переставала задаваться вопросом: кому понадобилось строить мост в этом пустынном, безлюдном месте? Переведя видоискатель наверх, она сняла извилистую дорогу, по которой они прибыли.
Затем в объективе камеры оказался Ричард. Он покачал головой и со смехом произнес:
– Надеюсь, эту часть ты вырежешь.
– Я хотела бы снять на пленку все, что касается моего пребывания в Англии, до секунды. Я даже завела дневник, впервые за много лет.
– Наверное, это потому, что ты родилась в Англии? – спросил он.
Эми выключила камеру.
– Вообще-то я не склонна к сентиментальности, но, приехав сюда, я почувствовала, как в душе у меня что-то встрепенулось. – Она беспомощно пожала плечами. – Я как будто вернулась домой, понимаешь?
– Наверное, это естественно. У тебя же, должно быть, сохранились воспоминания о времени, проведенном в Англии.
– Думаю, да. Но я не могу остаться здесь, Ричард. Я обещала Кейт, что обязательно вернусь. Я не могу подвести ее.
– Решать тебе.
Его слова не принесли ей успокоения. Она поежилась, словно только теперь обратив внимание на пронизывающий ветер, от которого коченели пальцы.
– Ты замерзла, – сказал Ричард, направляясь к ней. – Садись в машину.
Эми подняла на него задумчивый взгляд. Она знала, что в его силах согреть ее. Она вспомнила ощущения, которые испытала вечером под Рождество, когда он обнял ее и она прижалась к нему всем телом. Она вдруг поняла, что ей вовсе не хочется возвращаться в Америку к Марти и Кейт. Ей захотелось остаться здесь, захотелось, чтобы Ричард заставил ее остаться. Она почувствовала себя бесконечно слабой и уязвимой. Теперь в ее взгляде угадывалась мольба. Прошу тебя, взывали ее глаза, дай мне основание остаться с тобой. Но разве мог он догадаться о том, что сейчас творится в ее душе?
Он повернулся и направился к машине. Открыв дверцу, окликнул ее:
– Эми, садись. Впереди еще долгий путь.
Она подошла к нему и, склонив голову, спросила:
– Почему вдруг такая спешка, мистер Боден? Ричард взглянул на часы.
– За двадцать пять минут мы проехали всего двадцать миль. Такими темпами мы прибудем в Норфолк разве что к следующей пятнице.
Показав ему язык, Эми села в машину. Рассмеявшись, Ричард захлопнул за ней дверцу, обошел "лендровер" и сел за руль.
– Ты сегодня успела позавтракать? – спросил он.
– Съела кусочек поджаренного хлеба. Лиззи чуть с ума не сошла. Пыталась усадить меня за стол, но мне было не до того.
– Остановимся где-нибудь в Гранхеме, хорошо?
– Если к тому времени от меня что-нибудь останется. Я просто умираю с голоду.
Ричард завел двигатель и аккуратно вывел машину на шоссе.
– Руководи, – сказал Ричард. – Остановимся там, где ты скажешь.
Они ехали по равнинному Линкольнширу; впереди, до самого горизонта, простирались поля.
Эми грызла яблоко и сосредоточенно изучала разложенную у нее на коленях карту, пытаясь установить место, в котором они находились в данный момент.
Ричард протянул к ней руку и ткнул пальцем в карту.
– Посмотри вот сюда, – предложил он.
– Я без тебя знаю, как читать карту, – отрезала Эми, недовольно покосившись в его сторону. – Мы еще довольно далеко от моря. Я думаю, нужно подъехать поближе к тем местам, где стояла часть Кипа. Я хочу выяснить, есть ли там танцевальные залы, кинотеатры – словом, какие-нибудь заведения, где он мог бы познакомиться с Китти. Все эти необъятные просторы, которые нас окружают, все это очень красиво, конечно, только вряд ли крепкие американские ребята проводили свой досуг в этих унылых местах, ты согласен?
– Разве только их страстью была орнитология и они любили наблюдать за птицами, – согласился Ричард. – Я тебя понял.
– Мы можем проехать вот здесь? – Эми приподняла карту так, чтобы ему было лучше видно, и указала на участок побережья, в который вдавался почти прямоугольной формы залив.
– Это залив Уош, – сказал Ричард. – В этих местах не так много автомобильных дорог.
– Прекрасно!
Дело шло к полудню.
– Думаю, пора подумать о привале, – сказал Ричард. – Мы могли бы остановиться в отеле и оттуда начать поиски.
– Хорошо, – согласилась Эми. – Давай так и сделаем.
Однако все оказалось не так просто, как они рассчитывали. Свободных мест в отелях не было.
– Торговая ярмарка, – пояснил Ричард. – Сейчас здесь мертвый сезон, поэтому они каждый год в первую неделю марта устраивают ярмарку.
– Ярмарку?
– Такое сборище всевозможных оптовых торговцев. Покупают, продают, устраивают конференции, приемы.
Эми была явно обескуражена.
– Что же нам теперь делать? Ехать дальше? Ричард пристегнул ремень безопасности.
– В последнем месте, куда я заходил, мне сказали, что можно попытать счастья в Западном Норфолке; там сдают в аренду жилые автофургоны и пляжные домики.
– Коттеджи? Это было бы здорово! У нас в Новой Англии такие строят из дерева на самом берегу, на сваях. Я и не знала, что здесь есть такие же.
Ричард улыбнулся.
– Думаю, мы говорим о разных вещах. Сомневаюсь, что после больших наводнений, которые были здесь в пятидесятых, местные жители отважатся строить деревянные дома на пляжах.
Сидя в машине, которая стояла на переполненной автостоянке у очередного отеля, они снова принялись изучать карту.
– Здесь! – Ричард ткнул пальцем в гонкую красную ниточку второстепенного шоссе. – Вот это место, о котором они говорили. Это небольшая деревня. Вдалеке от основной дороги.
– Корри-Крик! – радостно воскликнула Эми. – Какое смешное название! Мне нравится.
– Ты не возражаешь, если мы остановимся в коттедже? – Ричард вдруг посерьезнел.
– Я тебе доверяю, – сказала Эми. – Не буду же я капризничать, как девчонка, только потому, что нам придется пользоваться одной ванной комнатой.
– Чудная ты все-таки, – с улыбкой промолвил Ричард.
– Наверное. – Эми сложила карту и как ни в чем не бывало спросила: – Так чего же мы ждем, мистер Боден?
Эми решила, что снять коттедж в Англии куда проще, чем комнату в отеле, и что в коттедже намного веселее.
Заглянув в крохотную кухню, она открыла дверцы буфета, затем обернулась и закричала:
– Ричард, нам нужно раздобыть какой-нибудь еды! Здесь ничего нет.
Внизу раздались шаги, наконец он показался в дверном проеме.
– А что ты надеялась здесь найти? Эми растерянно пожала плечами.
– Ничего особенного. Я просто к тому, что тебе хорошо бы найти магазин или какую-нибудь лавку…
– Мне? – Он удивленно вскинул брови.
– Ты же у нас на колесах, забыл?
– У тебя что, нет прав? Повернувшись к нему лицом, Эми спросила:
– И ты доверишь мне любимую машину? Ричард небрежно прислонился к дверному косяку.
– Я так понял, что ты умеешь водить машину?
– Разумеется, умею! В Бостоне я довольно часто ездила на машине. Помню даже, что перед тем, как приехать сюда, я получила международные права.
– В таком случае "лендровер" в твоем распоряжении в любое время. – С этими словами Ричард бросил на кухонный столик связку ключей.
– Надо, чтобы ты мне показал. Можно сделать это после обеда.
– Ты хочешь сказать, что сейчас я должен мчаться в супермаркет и набивать тележку продуктами?
– Вряд ли ты найдешь здесь супермаркет, – сказала Эми, – но вдруг тебе попадется какой-нибудь магазинчик. Я пока поставлю чайник.
– Я смотрю, ты предпочитаешь занятия полегче. – Ричард вздохнул и взял со стола ключи. – Хорошо. Я тебя понял.
– Ты настоящий эмансипированный мужчина! – Она лукаво улыбнулась ему.
Наскоро перекусив, они отправились в городок, который миновали ранее. Ричард сказал, что хочет походить по книжным магазинам, и они договорились встретиться на автостоянке. Эми нашла местную библиотеку и начала искать материалы, относящиеся к давней трагедии. Найти их оказалось несложно. В те дни газеты писали о чудовищной катастрофе, унесшей жизни американских военнослужащих, на первых полосах. Эми воочию представила кошмар последних мгновений жизни Кипа. Делая фотокопии статей, она чувствовала себя не иначе как садистом. Ее терзали сомнения. Правильно ли она поступает, вороша прошлое? Не лучше ли забыть об этом? Лишь памятуя о том, как Кейт умоляла ее разыскать Китти, Эми не давала себе расслабиться. Она прекрасно понимала, что, не разбередив старые раны, невозможно выйти на след загадочной подружки Кипа.
Просматривая микрофильмы, она обнаружила много интервью с местными жителями, в особенности с работниками соответствующих служб, которые присутствовали на месте трагедии. Были среди них и посторонние люди, предлагавшие свою помощь: фермеры, у которых имелись собственные трактора; механики из близлежащих мастерских; рыбаки, которые хорошо знали злополучную реку и высказывали свои предположения относительно того, где могло прибить к берегу тела несчастных.
Эми вдруг почувствовала себя эмоционально опустошенной. Закончив с газетами, она обхватила голову руками и долго сидела, отрешенно глядя перед собой. В конце концов она все больше убеждалась, что ей пора примириться с тем, что Кипа больше нет. Здесь, в библиотечной тиши, она почувствовала, что готова оставить прошлое в прошлом. У нее больше не осталось слез; она выплакала их еще два года назад. Словом, жизнь брала свое, какой бы банальной и избитой ни казалась ей эта фраза.
Разумеется, она никогда не забудет Кипа. Вместе с тем теперь она вполне отдавала себе отчет в том, что отношения их были односторонними – ведь Кип любил только Китти! Эми знала, что к ней он не питал никаких романтических чувств.
Она спрятала кассету с микрофильмом в стол и собрала фотокопии материалов, относившихся к той трагедии. К тому времени, когда они с Ричардом встретились на автостоянке, Эми уже вполне оправилась от потрясения, и к ней вернулось ее прежнее самообладание. Мельком взглянув на стопку бумаг, которые она держала под мышкой, Ричард забрал их у нее и произнес:
– Я положу это на заднее сиденье. Мне кажется, чашечка чая тебе не повредила бы.
Эми кивнула.
– Мне надо связаться со множеством людей, – сказала она, отметив про себя, что голос ее звучит необычно глухо.
– Хорошо, – согласился Ричард. – Только не сегодня. Прежде всего тебе необходимо как следует выспаться.
Неожиданно ей стало нравиться, что есть человек, который заботится о ней, усаживает за столик в тихом, уютном кафе, заказывает чай и горячие тосты, словно заранее зная, что это именно то, чего она желает. В другое время она непременно потребовала бы меню и с жадностью принялась бы изучать его. Но в тот момент ей было приятно принимать от него эти маленькие знаки внимания.
Когда подали чай, Ричард, разливая его по фарфоровым чашкам, спросил:
– Ничего не хочешь рассказать мне?
В обществе Ричарда Эми чувствовала себя легко и непринужденно. Эмоционально он не предъявлял к ней никаких претензий. Она еще не встречала подобных мужчин. Их взгляды встретились, и Эми машинально улыбнулась, увидев, как Ричард озабоченно сдвинул брови. Было что-то трогательное в выражении его светлых глаз. Она видела, что он переживает за нее, что ему небезразлично ее состояние.
– Не смотри на меня таким букой. – Она подалась вперед и обхватила свою чашку ладонями.
– Зачем тебе забивать этим голову? – В его тоне угадывалась неприязнь, которую он начинал испытывать по отношению к Кейт Уэлдон.
Протянув руку через стол, Эми коснулась его ладони.
– Кейт заменила мне мать, – объяснила она. – Они, Кейт и Марти, наполнили мою жизнь смыслом в тот самый момент, когда рушился мир моего детства. Неужели ты не понимаешь? Я должна им помочь, потому что они сами не могут этого сделать. Для Кейт и для Марти сделать то, что я сделала сегодня, было бы огромной мукой. Кип их единственный сын. Мне проще, ведь он не был мне даже братом…
– Ты прекрасно знаешь, что это не так, – сквозь зубы процедил Ричард. – Ты любила его. Не надо убеждать меня, что тебе было легко читать все эти ужасы о его гибели.
– Нет. – Эми на мгновение потупила взор, затем снова посмотрела Ричарду в глаза. – Но я уже не влюблена в него, Ричард. – Она отняла от него свою руку и взяла горячий тост. – Лучше поешь, – невесело усмехнувшись, сказала она. – Нет, правда, пользуйся случаем. Боюсь, что остаток дня нам придется голодать. Кулинарные способности не входят в число моих достоинств.
– Мы будем есть позже, – сказал он, принимаясь за чай.
– Вот как? – удивилась Эми, вновь почувствовав, что ей приятна его забота о ней. Она отметила, что это совсем не похоже на нее, ведь она всегда считала себя человеком независимым, который сам организует свое время и строит жизнь так, как считает нужным.
ГЛАВА 13
Кэтрин Блейк была дома, в своей лондонской квартире, расположенной в десяти минутах ходьбы от редакции "Дайери".
Подхватив ложкой остатки манного пудинга с абрикосами, она, стараясь говорить громко и внятно, произнесла:
– Открываем ротик пошире. Это для нашей киски.
– Иски, иски! – Сидевшая за детским столиком малышка отчаянно забарабанила кулачками по пластиковой крышке, однако в следующее мгновение, зажмурившись, послушно открыла рот, обнажив при этом несколько крохотных, похожих на речной жемчуг, молочных зубов.
– Вот и умница! Посмотри, какая чистая стала тарелка.
В ответ раздалось лишь аппетитное чавканье. В этот момент в дверь позвонили.
– Кого это принесло?.. – пробормотала Кэтрин.
– Пьинесло, пьинесло, – старательно повторила вслед за ней девочка.
– А ты, девочка, похоже, уже выросла из своих башмачков, – проронила Кэтрин, направляясь к двери. – О нет! – пробормотала она, припав к смотровому глазку.
Звонок повторился. На сей раз, когда Кэтрин знала, кто стоит за дверью, ей послышалось в этом резком звуке что-то нетерпеливо-раздраженное. За те несколько дней, которые Кэтрин вынуждена была провести с этим человеком в "Хоквуд армс" в Дербишире, она успела заметить, что терпеливым его никак не назовешь.
Она открыла дверь. По крайней мере, у него хватило вежливости изобразить виноватый вид.
– Привет! – Одет он был как всегда неопрятно, однако рубашка была чистая, разве что неглаженая. Кэтрин не могла взять в толк, почему он настойчиво таскает одну и ту же чудовищную клетчатую куртку. Может, хочет таким образом обратить на себя внимание? Или ему просто лень открыть гардероб и выбрать что-то другое, если у него вообще есть гардероб! Кэтрин отметила, что куртка в тот день выглядела еще более нелепой из-за того, что за спиной у него висел какой-то дурацкий рюкзак.
– Привет, привет, – сказала она. – Ты как меня нашел?
– Если я скажу, по телефонному справочнику, ты же мне все равно не поверишь?
Кэтрин покачала головой.
– Это невозможно. Меня нет в справочнике.
– Мне не хотелось бы никого подставлять. – Он рассеянно разглядывал носки своих башмаков.
Однако его вид, вид нашкодившего мальчишки, не произвел на Кэтрин впечатления. В том, что касалось мужчин, она всегда была начеку.
– Ты был в редакции, – сообразила она. – Могу поспорить, что ты говорил с этой новенькой девушкой. Наверняка принялся плакаться, и она сжалилась над тобой.
– Настолько, что, прежде чем сообщить твой адрес, предложила мне чашку кофе. – Он томно, лениво улыбнулся. Кэтрин отметила, что Марк Пауэлл ничего не делает в спешке.
– Ну, заходи.
– Очень любезно с твоей стороны, – насмешливым тоном произнес он.
Кэтрин посторонилась, давая ему пройти.
– Не люблю умников. – Кэтрин закрыла дверь и навесила цепочку.
– Я тоже. Ты большая умница, что избегаешь умников.
– Послушай-ка, – сказала она. – У меня сегодня был трудный день, и я хочу пораньше лечь спать. Так что давай-ка сразу к делу.
Из кухни донесся громкий писк.
Марк Пауэлл испуганно воззрился на нее.
– У меня аллергия на кошек. Я от них весь пятнами покрываюсь.
– Это не кошка, кретин. Это ребенок.
– Боже мой! Ты часом не замужем?
– А что? У тебя гнусные намерения?
– О господи! Как тяжело иметь дело с женщиной, у которой есть чувство юмора.
– Может, это потому, что у тебя самого оно отсутствует? – Кэтрин прошла на кухню и вернулась, держа ребенка на руках. – Это Кимберли, или просто Ким.
Марк приблизился, заглянул девочке в глаза и, взяв ее за руку, нарочито серьезным тоном произнес:
– Кимберли, меня зовут Марк. Я не очень-то нравлюсь твоей маме, хоть и принес ей красивые картинки.
В глазах Кэтрин отразилось недоумение.
– Но в последнее время мы не обращались к тебе по поводу фотографий, разве что… О нет! Неужели снова эта Трейси?..
– Нет, нет, нет. – Марк покачал головой. – Ваша новенькая здесь ни при чем. Неужели ты забыла? Когда мы были в Дербишире, я пообещал дать тебе некоторые снимки Уайдейл-холла.
– Почему же? Я не забыла. Только я думала, что ты сказал это из вежливости.
– Я никогда не бываю вежливым.
– Мне не хочется об этом говорить, но здесь я с тобой согласна. Достаточно вспомнить, каким грубияном ты себя показал, когда я взяла тебя с собой в Уайдейл. – Крепче обхватив ребенка, Кэтрин добавила: – Пойдем лучше в комнату. Стоит подержать эту кроху на руках несколько минут, и мне начинает казаться, что она весит добрую тонну.
С этими словами она прошла в уютную, со вкусом обставленную гостиную.
– А у тебя здесь очень мило, – сказал Марк; он снял рюкзак и бросил его на пол.
– Может, разденешься? – предложила Кэтрин не столько потому, что хотела, чтобы он задержался, сколько потому, что видеть не могла его кричащую клетчатую куртку.
– Пожалуй. У тебя здесь довольно тепло.
– Приходится поддерживать постоянную температуру для малышки.
– Очаровательная девочка.
– Я того же мнения.
– Сколько ей?
– Только что исполнилось два годика.
– А где же папочка?
А он не стесняется в выражениях, про себя отметила Кэтрин.
– Папочки нет. Он умер.
– Мне очень жаль. Кэтрин мрачно усмехнулась.
– Мне тоже.
Она села и посадила девочку себе на колени. Марк опустился на колени, открыл рюкзак и извлек оттуда пачку фотографий восемь на десять.
– Можешь использовать для своей статьи про Уайдейл-холл, – сказал он, протягивая ей снимки. – И позволю себе упредить твой вопрос, это бесплатно. Считай это дружеским жестом с моей стороны. Заметь, это большая честь, потому что я редко позволяю себе дружеские жесты.
Кэтрин положила снимки на кушетку рядом с собой, затем осторожно поставила девочку на пол. Та стояла, засунув большой палец в рот, и внимательно наблюдала за Марком.
Кэтрин принялась рассматривать фотографии. Снимки были первоклассные – гораздо лучше тех, которые она привезла с собой из Дербишира.
– Великолепно! – Кэтрин весело рассмеялась. – Мне особенно нравится вот эта, где развалины, и вот эти с зимним садом. Мистер Уэлдон показывал мне его на второй день. Должно быть, когда-то это был очаровательный уголок.
– Да, – согласился Марк. – Но сегодня, чтобы вернуть дому былое великолепие, в него нужно вбухать уйму денег.
– Все же я должна заплатить тебе за…
– Об этом не может быть и речи, – отрезал он. – Фотографии твои.
– Но…
– Кэтрин, мне не нужны деньги.
– Но, Марк, ты еще совсем молодой человек. Тебе надо зарабатывать на жизнь, как и всем нам. Когда мы пользовались твоей фототекой, я представляла тебя совсем другим – солидным пожилым мужчиной. – Она засмеялась. – Когда я встретила тебя в Дербишире, я была просто ошарашена.
– Может, тебе написать обо мне для твоего журнала? – предложил он.
– Эй, не искушай меня. А ведь было бы неплохо рассказать нашим читателям, как ты за столь короткое время умудрился сделать себе имя.
Марк помрачнел.
– Для этого хватило бы двух предложений. Первое, я должен был помогать матери, и второе, я бросил школу в шестнадцать лет, не получив аттестата, но с огромным желанием заниматься фотографией, и у меня был учитель, который заметил во мне талант.
Малышка Ким, видимо утратив интерес к взрослым разговорам, пошлепала в угол, где стояла плетеная корзинка с игрушками; там она села на пол и принялась разбрасывать их по комнате.
– Ты бы согласился на интервью? – спросила Кэтрин; ей все больше нравилась идея сделать статью о молодом, но уже добившемся известности фотографе.
Марк пожал плечами.
– Возможно. Как-нибудь.
– Марк, я серьезно. Может получиться интересный материал.
– Как-нибудь в другой раз. Позже. Пока мои слова могут причинить некоторым людям боль.
– "Дайери" не охотится за сенсациями из частной жизни, – сказала Кэтрин. – Ты будешь говорить только то, что сочтешь нужным.
– А что, если я сознательно захочу причинить кому-то боль, рассказав всю правду? – задумчиво протянул он. – Как к этому отнесется журнал?
Кэтрин оторопела.
– Ты странный человек, – наконец промолвила она. – Я никак не могу понять тебя.
– Ты сегодня удивительно снисходительна. Я тронут. Это на тебя не похоже. Я думал, ты привыкла считать всех мужчин дерьмом. И все же, по-моему, ты видишь во мне самовлюбленного эгоиста. Большинство женщин считают меня именно таковым. Я еще не встречал ни одной, которая понимала бы меня, разумеется, за исключением матери.
Кэтрин вдруг заметила, что начинает чувствовать себя свободнее, раскованнее в обществе этого загадочного человека. Откинувшись на спинку кушетки, она спросила:
– И все же, почему ты так хотел попасть в Уайдейл? Тогда мне показалось, что тебя неудержимо влечет туда. Почему ты не мог позвонить и попросить разрешения сделать несколько снимков? Или просто постучать в дверь?
– Я привык действовать более изощренно.
– Это не ответ.
– Тебе надо было идти в секретную службу, а не в журналисты, – сказал Марк. – Мисс Блейк, вы пытаете всех, у кого берете интервью?
– В этом моя прелесть, – сухо проронила Кэтрин.
Марк посмотрел на Ким, которая самозабвенно резвилась в углу комнаты.
– Знаешь, а ты мне понравилась там, в Дербишире.
– Но теперь твое отношение ко мне резко изменилось…
– Дети – это не мое. Если я позволю себе питать к тебе нежные чувства, мне поневоле придется играть роль отца, а это не по мне.
– Может, тебе станет легче, если я скажу, что я слишком стара для тебя.
– Нельзя измерять возраст в годах, а здесь, – он многозначительно постучал пальцем по лбу, – я намного древнее, чем можно предположить на первый взгляд. Скажи, как у тебя на все хватает рук? Я имею в виду ребенка. Ты же работаешь.
– У журнала есть собственные ясли. К тому же мне помогает старшая сестра, с которой мы снимаем эту квартиру.
– О! Так нас в любой момент могут прервать? – Он принялся подозрительно озираться.
– Разве мы чем-нибудь занимаемся, чтобы нас можно было прервать? – Кэтрин рассмеялась.
– Конечно, занимаемся. Мы беседуем. Общаемся. Я как раз собирался задать тебе очень важный вопрос.
– Извини! Но вечерами я, как правило, занята. Мне хочется побольше времени проводить с ребенком, поэтому я редко куда-то хожу.
– С чего ты взяла, что я хочу куда-то пригласить тебя?
– Должно быть, это профессиональное. Задаешь вопрос, заранее зная ответ. Люди существа легко предсказуемые.
– Поедем как-нибудь на выходные в Шотландию, – ни с того ни с сего выпалил Марк. – Познакомишься с моей матерью. Возьмем с собой Ким. Мама у меня не то что я – обожает детей.
Подхватив ложкой остатки манного пудинга с абрикосами, она, стараясь говорить громко и внятно, произнесла:
– Открываем ротик пошире. Это для нашей киски.
– Иски, иски! – Сидевшая за детским столиком малышка отчаянно забарабанила кулачками по пластиковой крышке, однако в следующее мгновение, зажмурившись, послушно открыла рот, обнажив при этом несколько крохотных, похожих на речной жемчуг, молочных зубов.
– Вот и умница! Посмотри, какая чистая стала тарелка.
В ответ раздалось лишь аппетитное чавканье. В этот момент в дверь позвонили.
– Кого это принесло?.. – пробормотала Кэтрин.
– Пьинесло, пьинесло, – старательно повторила вслед за ней девочка.
– А ты, девочка, похоже, уже выросла из своих башмачков, – проронила Кэтрин, направляясь к двери. – О нет! – пробормотала она, припав к смотровому глазку.
Звонок повторился. На сей раз, когда Кэтрин знала, кто стоит за дверью, ей послышалось в этом резком звуке что-то нетерпеливо-раздраженное. За те несколько дней, которые Кэтрин вынуждена была провести с этим человеком в "Хоквуд армс" в Дербишире, она успела заметить, что терпеливым его никак не назовешь.
Она открыла дверь. По крайней мере, у него хватило вежливости изобразить виноватый вид.
– Привет! – Одет он был как всегда неопрятно, однако рубашка была чистая, разве что неглаженая. Кэтрин не могла взять в толк, почему он настойчиво таскает одну и ту же чудовищную клетчатую куртку. Может, хочет таким образом обратить на себя внимание? Или ему просто лень открыть гардероб и выбрать что-то другое, если у него вообще есть гардероб! Кэтрин отметила, что куртка в тот день выглядела еще более нелепой из-за того, что за спиной у него висел какой-то дурацкий рюкзак.
– Привет, привет, – сказала она. – Ты как меня нашел?
– Если я скажу, по телефонному справочнику, ты же мне все равно не поверишь?
Кэтрин покачала головой.
– Это невозможно. Меня нет в справочнике.
– Мне не хотелось бы никого подставлять. – Он рассеянно разглядывал носки своих башмаков.
Однако его вид, вид нашкодившего мальчишки, не произвел на Кэтрин впечатления. В том, что касалось мужчин, она всегда была начеку.
– Ты был в редакции, – сообразила она. – Могу поспорить, что ты говорил с этой новенькой девушкой. Наверняка принялся плакаться, и она сжалилась над тобой.
– Настолько, что, прежде чем сообщить твой адрес, предложила мне чашку кофе. – Он томно, лениво улыбнулся. Кэтрин отметила, что Марк Пауэлл ничего не делает в спешке.
– Ну, заходи.
– Очень любезно с твоей стороны, – насмешливым тоном произнес он.
Кэтрин посторонилась, давая ему пройти.
– Не люблю умников. – Кэтрин закрыла дверь и навесила цепочку.
– Я тоже. Ты большая умница, что избегаешь умников.
– Послушай-ка, – сказала она. – У меня сегодня был трудный день, и я хочу пораньше лечь спать. Так что давай-ка сразу к делу.
Из кухни донесся громкий писк.
Марк Пауэлл испуганно воззрился на нее.
– У меня аллергия на кошек. Я от них весь пятнами покрываюсь.
– Это не кошка, кретин. Это ребенок.
– Боже мой! Ты часом не замужем?
– А что? У тебя гнусные намерения?
– О господи! Как тяжело иметь дело с женщиной, у которой есть чувство юмора.
– Может, это потому, что у тебя самого оно отсутствует? – Кэтрин прошла на кухню и вернулась, держа ребенка на руках. – Это Кимберли, или просто Ким.
Марк приблизился, заглянул девочке в глаза и, взяв ее за руку, нарочито серьезным тоном произнес:
– Кимберли, меня зовут Марк. Я не очень-то нравлюсь твоей маме, хоть и принес ей красивые картинки.
В глазах Кэтрин отразилось недоумение.
– Но в последнее время мы не обращались к тебе по поводу фотографий, разве что… О нет! Неужели снова эта Трейси?..
– Нет, нет, нет. – Марк покачал головой. – Ваша новенькая здесь ни при чем. Неужели ты забыла? Когда мы были в Дербишире, я пообещал дать тебе некоторые снимки Уайдейл-холла.
– Почему же? Я не забыла. Только я думала, что ты сказал это из вежливости.
– Я никогда не бываю вежливым.
– Мне не хочется об этом говорить, но здесь я с тобой согласна. Достаточно вспомнить, каким грубияном ты себя показал, когда я взяла тебя с собой в Уайдейл. – Крепче обхватив ребенка, Кэтрин добавила: – Пойдем лучше в комнату. Стоит подержать эту кроху на руках несколько минут, и мне начинает казаться, что она весит добрую тонну.
С этими словами она прошла в уютную, со вкусом обставленную гостиную.
– А у тебя здесь очень мило, – сказал Марк; он снял рюкзак и бросил его на пол.
– Может, разденешься? – предложила Кэтрин не столько потому, что хотела, чтобы он задержался, сколько потому, что видеть не могла его кричащую клетчатую куртку.
– Пожалуй. У тебя здесь довольно тепло.
– Приходится поддерживать постоянную температуру для малышки.
– Очаровательная девочка.
– Я того же мнения.
– Сколько ей?
– Только что исполнилось два годика.
– А где же папочка?
А он не стесняется в выражениях, про себя отметила Кэтрин.
– Папочки нет. Он умер.
– Мне очень жаль. Кэтрин мрачно усмехнулась.
– Мне тоже.
Она села и посадила девочку себе на колени. Марк опустился на колени, открыл рюкзак и извлек оттуда пачку фотографий восемь на десять.
– Можешь использовать для своей статьи про Уайдейл-холл, – сказал он, протягивая ей снимки. – И позволю себе упредить твой вопрос, это бесплатно. Считай это дружеским жестом с моей стороны. Заметь, это большая честь, потому что я редко позволяю себе дружеские жесты.
Кэтрин положила снимки на кушетку рядом с собой, затем осторожно поставила девочку на пол. Та стояла, засунув большой палец в рот, и внимательно наблюдала за Марком.
Кэтрин принялась рассматривать фотографии. Снимки были первоклассные – гораздо лучше тех, которые она привезла с собой из Дербишира.
– Великолепно! – Кэтрин весело рассмеялась. – Мне особенно нравится вот эта, где развалины, и вот эти с зимним садом. Мистер Уэлдон показывал мне его на второй день. Должно быть, когда-то это был очаровательный уголок.
– Да, – согласился Марк. – Но сегодня, чтобы вернуть дому былое великолепие, в него нужно вбухать уйму денег.
– Все же я должна заплатить тебе за…
– Об этом не может быть и речи, – отрезал он. – Фотографии твои.
– Но…
– Кэтрин, мне не нужны деньги.
– Но, Марк, ты еще совсем молодой человек. Тебе надо зарабатывать на жизнь, как и всем нам. Когда мы пользовались твоей фототекой, я представляла тебя совсем другим – солидным пожилым мужчиной. – Она засмеялась. – Когда я встретила тебя в Дербишире, я была просто ошарашена.
– Может, тебе написать обо мне для твоего журнала? – предложил он.
– Эй, не искушай меня. А ведь было бы неплохо рассказать нашим читателям, как ты за столь короткое время умудрился сделать себе имя.
Марк помрачнел.
– Для этого хватило бы двух предложений. Первое, я должен был помогать матери, и второе, я бросил школу в шестнадцать лет, не получив аттестата, но с огромным желанием заниматься фотографией, и у меня был учитель, который заметил во мне талант.
Малышка Ким, видимо утратив интерес к взрослым разговорам, пошлепала в угол, где стояла плетеная корзинка с игрушками; там она села на пол и принялась разбрасывать их по комнате.
– Ты бы согласился на интервью? – спросила Кэтрин; ей все больше нравилась идея сделать статью о молодом, но уже добившемся известности фотографе.
Марк пожал плечами.
– Возможно. Как-нибудь.
– Марк, я серьезно. Может получиться интересный материал.
– Как-нибудь в другой раз. Позже. Пока мои слова могут причинить некоторым людям боль.
– "Дайери" не охотится за сенсациями из частной жизни, – сказала Кэтрин. – Ты будешь говорить только то, что сочтешь нужным.
– А что, если я сознательно захочу причинить кому-то боль, рассказав всю правду? – задумчиво протянул он. – Как к этому отнесется журнал?
Кэтрин оторопела.
– Ты странный человек, – наконец промолвила она. – Я никак не могу понять тебя.
– Ты сегодня удивительно снисходительна. Я тронут. Это на тебя не похоже. Я думал, ты привыкла считать всех мужчин дерьмом. И все же, по-моему, ты видишь во мне самовлюбленного эгоиста. Большинство женщин считают меня именно таковым. Я еще не встречал ни одной, которая понимала бы меня, разумеется, за исключением матери.
Кэтрин вдруг заметила, что начинает чувствовать себя свободнее, раскованнее в обществе этого загадочного человека. Откинувшись на спинку кушетки, она спросила:
– И все же, почему ты так хотел попасть в Уайдейл? Тогда мне показалось, что тебя неудержимо влечет туда. Почему ты не мог позвонить и попросить разрешения сделать несколько снимков? Или просто постучать в дверь?
– Я привык действовать более изощренно.
– Это не ответ.
– Тебе надо было идти в секретную службу, а не в журналисты, – сказал Марк. – Мисс Блейк, вы пытаете всех, у кого берете интервью?
– В этом моя прелесть, – сухо проронила Кэтрин.
Марк посмотрел на Ким, которая самозабвенно резвилась в углу комнаты.
– Знаешь, а ты мне понравилась там, в Дербишире.
– Но теперь твое отношение ко мне резко изменилось…
– Дети – это не мое. Если я позволю себе питать к тебе нежные чувства, мне поневоле придется играть роль отца, а это не по мне.
– Может, тебе станет легче, если я скажу, что я слишком стара для тебя.
– Нельзя измерять возраст в годах, а здесь, – он многозначительно постучал пальцем по лбу, – я намного древнее, чем можно предположить на первый взгляд. Скажи, как у тебя на все хватает рук? Я имею в виду ребенка. Ты же работаешь.
– У журнала есть собственные ясли. К тому же мне помогает старшая сестра, с которой мы снимаем эту квартиру.
– О! Так нас в любой момент могут прервать? – Он принялся подозрительно озираться.
– Разве мы чем-нибудь занимаемся, чтобы нас можно было прервать? – Кэтрин рассмеялась.
– Конечно, занимаемся. Мы беседуем. Общаемся. Я как раз собирался задать тебе очень важный вопрос.
– Извини! Но вечерами я, как правило, занята. Мне хочется побольше времени проводить с ребенком, поэтому я редко куда-то хожу.
– С чего ты взяла, что я хочу куда-то пригласить тебя?
– Должно быть, это профессиональное. Задаешь вопрос, заранее зная ответ. Люди существа легко предсказуемые.
– Поедем как-нибудь на выходные в Шотландию, – ни с того ни с сего выпалил Марк. – Познакомишься с моей матерью. Возьмем с собой Ким. Мама у меня не то что я – обожает детей.