Страница:
– Ты уволена, Лиззи Эберкромби! Убирайся из моего дома!
– С удовольствием! Дай мне только пять минут, чтобы собрать вещи.
Когда они поднялись в спальню Эми, Лиззи опустилась на кровать, затем встала и, подойдя к двери, задвинула задвижку.
– На всякий случай, – пояснила она. – Чтобы старый медведь сюда не ворвался. Я сыта по горло его обществом. Вот что я тебе скажу, мисс Эми. Мое терпение лопнуло. Как только ты выйдешь замуж, я буду искать другое место.
На Эми лица не было.
– Лиззи, таким я его еще не видела.
– Я же тебе рассказывала, что он недавно выкинул, помнишь? День ото дня с ним становится все тяжелее. Теперь он принялся за тебя. Это уже слишком. Я-то привыкла терпеть его выходки, но тебе это совершенно ни к чему.
– Может, надо было сказать ему правду о том, что Ричард и Марк подрались.
– Ни в коем случае. Он разъярился бы еще больше. Этот фотограф, кажется, ходит у него в любимчиках.
– Лиззи, сядь. Я хочу, чтобы ты знала, что сообщил мне сегодня Марк. Будет лучше, если ты узнаешь это от меня.
Лиззи присела на краешек кровати.
– Ну, говори. Меня в этом доме ничем не удивишь, я ко всему привыкла.
– Думаю, на сей раз даже ты удивишься. Марк Пауэлл – родной сын Джифа Уэлдона.
Не успела Эми закончить свой рассказ, как раздался стук в дверь.
– Эми! Эми!
– О нет! Это опять дядя Джиф. – Эми вдруг почувствовала ужасную слабость. Только этого ей не хватало. Она тяжело перенесла события дня и новых испытаний могла просто не выдержать. К тому же собственное состояние начинало тревожить ее; откуда это легкое головокружение, ощущение пустоты? Временами ей казалось, что незримая волна подхватывает и уносит ее.
– Уходи прочь! – крикнула Лиззи.
– Я не с тобой разговариваю. Неужели мне теперь надо спрашивать у тебя разрешения всякий раз, когда я хочу обратиться к своей крестнице, ты, мерзкая женщина?
Эми встала с кровати и на нетвердых ногах направилась к двери.
– Не делай этого, – предупредила ее Лиззи. – Он начнет все сначала.
– Пусть разрядится, а то всю ночь не сможет уснуть. – Эми тяжело вздохнула и открыла задвижку. – Что опять случилось, дядя Джиф?
– Совсем вылетело из головы, – смущенно пробормотал он. – Тебе звонили. Наверное, часов в семь.
– Из Америки?
– Нет. Какой-то мужчина. Роберт или… что-то в этом роде.
– Но я не знаю никакого Роберта.
– Я тут записал. – Он порылся в карманах и извлек на свет клочок бумаги. – Он оставил свое имя и номер телефона, чтобы ты перезвонила. Судя по голосу, он не очень-то вежливый тип. Сказал, что больше звонить не будет и что, если он тебе нужен, чтобы ты позвонила сама. – Джиф протянул ей листок, потом резко повернулся и направился прочь. Эми услышала, как он спускается по лестнице.
Закрыв дверь, она удивленно посмотрела на смятый клочок бумаги. Разгладив его ладонью, она подошла к Лиззи. "Роджер Клейбурн", – прочитала она. Ниже был номер телефона, но разобрать его она уже не успела. Комната вдруг закружилась у нее перед глазами. Ей показалось, что голова у нее вот-вот взорвется.
Шум в ушах все нарастал, а затем наступила кромешная темнота.
ГЛАВА 22
ГЛАВА 23
– С удовольствием! Дай мне только пять минут, чтобы собрать вещи.
Когда они поднялись в спальню Эми, Лиззи опустилась на кровать, затем встала и, подойдя к двери, задвинула задвижку.
– На всякий случай, – пояснила она. – Чтобы старый медведь сюда не ворвался. Я сыта по горло его обществом. Вот что я тебе скажу, мисс Эми. Мое терпение лопнуло. Как только ты выйдешь замуж, я буду искать другое место.
На Эми лица не было.
– Лиззи, таким я его еще не видела.
– Я же тебе рассказывала, что он недавно выкинул, помнишь? День ото дня с ним становится все тяжелее. Теперь он принялся за тебя. Это уже слишком. Я-то привыкла терпеть его выходки, но тебе это совершенно ни к чему.
– Может, надо было сказать ему правду о том, что Ричард и Марк подрались.
– Ни в коем случае. Он разъярился бы еще больше. Этот фотограф, кажется, ходит у него в любимчиках.
– Лиззи, сядь. Я хочу, чтобы ты знала, что сообщил мне сегодня Марк. Будет лучше, если ты узнаешь это от меня.
Лиззи присела на краешек кровати.
– Ну, говори. Меня в этом доме ничем не удивишь, я ко всему привыкла.
– Думаю, на сей раз даже ты удивишься. Марк Пауэлл – родной сын Джифа Уэлдона.
Не успела Эми закончить свой рассказ, как раздался стук в дверь.
– Эми! Эми!
– О нет! Это опять дядя Джиф. – Эми вдруг почувствовала ужасную слабость. Только этого ей не хватало. Она тяжело перенесла события дня и новых испытаний могла просто не выдержать. К тому же собственное состояние начинало тревожить ее; откуда это легкое головокружение, ощущение пустоты? Временами ей казалось, что незримая волна подхватывает и уносит ее.
– Уходи прочь! – крикнула Лиззи.
– Я не с тобой разговариваю. Неужели мне теперь надо спрашивать у тебя разрешения всякий раз, когда я хочу обратиться к своей крестнице, ты, мерзкая женщина?
Эми встала с кровати и на нетвердых ногах направилась к двери.
– Не делай этого, – предупредила ее Лиззи. – Он начнет все сначала.
– Пусть разрядится, а то всю ночь не сможет уснуть. – Эми тяжело вздохнула и открыла задвижку. – Что опять случилось, дядя Джиф?
– Совсем вылетело из головы, – смущенно пробормотал он. – Тебе звонили. Наверное, часов в семь.
– Из Америки?
– Нет. Какой-то мужчина. Роберт или… что-то в этом роде.
– Но я не знаю никакого Роберта.
– Я тут записал. – Он порылся в карманах и извлек на свет клочок бумаги. – Он оставил свое имя и номер телефона, чтобы ты перезвонила. Судя по голосу, он не очень-то вежливый тип. Сказал, что больше звонить не будет и что, если он тебе нужен, чтобы ты позвонила сама. – Джиф протянул ей листок, потом резко повернулся и направился прочь. Эми услышала, как он спускается по лестнице.
Закрыв дверь, она удивленно посмотрела на смятый клочок бумаги. Разгладив его ладонью, она подошла к Лиззи. "Роджер Клейбурн", – прочитала она. Ниже был номер телефона, но разобрать его она уже не успела. Комната вдруг закружилась у нее перед глазами. Ей показалось, что голова у нее вот-вот взорвется.
Шум в ушах все нарастал, а затем наступила кромешная темнота.
ГЛАВА 22
Лиззи заподозрила неладное.
– Мисс Эми, не знай я тебя лучше, я бы подумала…
– Лиззи, не суетись. Я просто устала, вот и все.
– Я не буду суетиться, если ты мне обещаешь, что сходишь к врачу.
– На сегодня хватит с меня врачей. – Эми невесело улыбнулась.
– Не надо мне дерзить, детка. Ты слишком много забот взвалила на себя. Да еще этот старый деспот треплет тебе нервы.
– Ничего страшного, Лиззи. – Эми захотелось остаться одной. – Послушай, если за неделю мне не станет лучше, обещаю, что схожу к врачу. Договорились?
– Что в этой записке? – спросила Лиззи. – Какие-нибудь неприятности?
– Нет, нет. – Эми обнаружила, что все еще судорожно сжимает в кулаке клочок бумаги, который передал ей дядя Джиф. – Это человек, которого я пыталась разыскать в Линкольншире, мы ездили туда с Ричардом, помнишь? Я оставила ему записку с просьбой связаться со мной, что он и сделал.
– Надеюсь, ты не собираешься снова тащиться туда. Думаю, Ричарду Бодену некоторое время будет не до путешествий.
– У меня и в мыслях не было ничего подобного. Лиззи, черт побери, за кого ты меня принимаешь? За полную идиотку?
– Ну, ну. – Лиззи с грустью посмотрела на нее. – Надеюсь, сон пойдет тебе на пользу и завтра у тебя на щеках снова будет румянец. Я, пожалуй, пойду… хотя мне и страшно оставлять тебя одну.
– Лиззи! Я тебя умоляю. Ты ведь в соседней комнате. Если со мной снова приключится что-нибудь забавное, я постучу в стену.
Лиззи фыркнула.
– Не вижу ничего забавного в твоих обмороках.
– Это еще не обморок. Когда ты усадила меня в кресло и пригнула мне голову к коленям, я сразу очухалась. Прошу тебя, Лиззи, не стоит так убиваться. Я нормально себя чувствую. Обещаю, если что, постучу в стену.
– Пойду приготовлю тебе чаю. Это немного успокоит твои нервы.
Услышав о чае, Эми почувствовала тошноту.
– Нет, спасибо. – Эми попыталась улыбнуться. – Просто мне надо поспать. – Она прикрыла рот ладонью и зевнула.
Лиззи озабоченно покачала головой.
– Ну, хорошо. – Подойдя к двери, она обернулась и многозначительно подняла указательный палец. – Только обещай мне…
– Обещаю, обещаю!
Наконец-то она осталась одна. Убедившись, что Лиззи прошла к себе в комнату, Эми осторожно встала на ноги. Кажется, она начинала понимать, что резкие движения ей противопоказаны и что ее головокружения вызваны не болезнью… а чем-то другим. Она улыбнулась счастливой улыбкой.
Подойдя к столу, она провела ладонью по алебастровой подставке для книг, которую подарил ей Ричард. С улыбкой она разглядывала трогательные детские лица, искусно вырезанные на мягком материале, так похожем на мрамор. На подставке стояли три книги – ее дневник, сборник стихов, который Ричард преподнес ей на Рождество, и словарь. Не долго думая, Эми взяла свой дневник, открыла его и стала подсчитывать дни, прошедшие после их возвращения из Норфолка.
Когда она закончила подсчет, глаза ее сияли.
– Ричард Боден, – прошептала она, – когда ты вернешься домой, тебя будет ждать сюрприз.
Наутро Эми вспомнила, что должна покончить с одним делом, а именно позвонить по тому телефону, который накануне передал ей дядя Джеф. Для нее было полной неожиданностью, когда уже после второго гудка мужской голос ответил:
– Роджер Клейбурн слушает. Чем могу помочь? Опомнившись, она поспешно представилась и кратко изложила суть дела.
– Прошлый раз я был довольно резок с вами, – сказал Роджер Клейбурн. – Прошу меня извинить за то, что послал вас к черту. Это было тяжелое для меня время. Я как раз собирался ложиться в больницу. Там я и находился с тех пор. Потому-то вы никого и не застали, когда приезжали на ферму.
– Мне необходимо поговорить с вами, мистер Клейбурн.
– Тогда вам придется приехать в Линкольншир. Есть вещи, о которых по телефону говорить сложно.
– А я надеялась, что вы скажете мне по телефону. Мне в данный момент будет непросто выбраться в Линкольншир…
У нее голова шла крутом, как только она начинала думать о том, сколько дел ей необходимо сделать. Во-первых, ей предстояло встретиться с мастером, который работал в карьере. Затем она должна была заехать к Ричарду домой, забрать кое-какие вещи, которые ему могли понадобиться в больнице. Позже она хотела уделить некоторое время Лиззи, которая из-за дяди Джифа снова пребывала в растрепанных чувствах. Эми не могла не понимать, что если Лиззи выполнит свою угрозу и покинет Уайдейл, то в доме воцарится хаос. Она никак не ожидала, что Роджер Клейбурн предложит встретиться у него в Линкольншире. Она надеялась, что телефонного разговора будет достаточно, чтобы пролить свет на загадочную фигуру Китти.
– А вы не могли бы просто назвать мне имя девушки, с которой вы были помолвлены? – спросила она.
– Мисс Уэлдон, я буду говорить с вами здесь или нигде. Решать вам.
Эми испугалась, что он снова, как в прошлый раз, бросит трубку.
– Я приеду, – сказала она. – Когда вас устроило бы?
Ни секунды не колеблясь он ответил:
– Завтра. Я жду вас завтра. И приезжайте одна. Я не буду разговаривать с вами, если вы кого-нибудь привезете с собой. Вы меня понимаете?
– Все так неожиданно, – попыталась возразить Эми. – Боюсь, что завтра…
– Завтра или никогда, – перебил ее Клейбурн. – Другого случая у вас не будет. Да или нет, мисс Уэлдон. Я жду ответа.
– Э-э-э… – растерянно протянула Эми.
– Считаю до пяти. Да или нет? Один, два, три…
– Да! Я приеду.
– Я вас жду. Буду дома весь день. До свидания, мисс Уэлдон, – сказал он и положил трубку.
По дороге к Хаттону-на-Дейле Эми старалась не думать об ужасных событиях прошедшего дня, однако перед глазами у нее все время стояла одна и та же страшная картина – Ричард, всегда такой энергичный и полный сил, безжизненно лежит на каменном полу церкви.
Добравшись наконец до карьера, Эми с облегчением вздохнула и поспешила в домик, который Ричард с гордость именовал офисом, чтобы сообщить мастеру, Джорджу Шипстоуну, о случившемся.
Пожилой, невысокого роста, Джордж был человек невозмутимый, и Ричард доверял ему, как самому себе. Он тут же заверил Эми, что беспокоиться не о чем и что он справится.
– Мисс Уэлдон, передайте боссу наилучшие пожелания от меня и от всех ребят, – сказал он.
Эми, приободренная, вернулась к "лендроверу" и, уже садясь за руль, крикнула:
– Обязательно передам, мистер Шипстоун! Накануне вечером она подумала, что Ричарду в больнице понадобятся кое-какие вещи вроде пижамы, зубной щетки и принадлежностей для бритья, поэтому теперь, выехав из карьера, она повернула к его дому. Через несколько минут она увидела знакомое здание из серого кирпича. Поднимаясь по ступенькам к двери, она взглянула на часы – было только без десяти десять.
Странное ощущение овладело ею, когда она открывала дверь ключами Ричарда. Раньше она была здесь лишь гостем, хотя Ричард не уставал повторять, чтобы она чувствовала себя как дома. И вот теперь наконец она впервые ощущала себя хозяйкой. Сегодня она пришла сюда не за тем, чтобы переписать фильм на видеокассету, а ведь сколько времени она провела здесь именно за этим занятием!
Она не спеша обошла комнаты – справа столовая, небольшая раздевалка напротив столовой и дальше по коридору гостиная. Гостиная была просторная и вместе с тем уютная, с огромным окном-эркером, выходившим на тихую улочку; бархатные болотного цвета шторы красивыми складками ниспадали до самого пола. Это была ее любимая комната. Эми остановилась в дверях, мимолетно улыбнувшись при виде лежавших на каминной полке видеокассет.
Эми оставила их у Ричарда, потому что в Уайдейл-холле смотреть их было не на чем. В этих маленьких коробочках хранились все ее впечатления от Англии. Повинуясь внезапному побуждению, она пересекла комнату, вынула кассету и сунула ее в плейер. Она точно знала, какой именно фрагмент ей хочется увидеть. Через несколько секунд на экране замелькали кадры, на которых была запечатлена панорама Тернового перевала.
Эми опустилась на колени. Перед телевизором лежал мягкий шерстяной ковер с узорами в приглушенных тонах. Комната была обставлена просто, но со вкусом. Почти вся мебель была старинная и массивная. С теплой грустью Эми вспомнила зимние вечера, которые она проводила здесь с Ричардом, – тогда в камине горел огонь, создавая атмосферу уюта и покоя.
На экране отлогие склоны сбегали в долину. Эми живо вспомнила тот день – это было, когда они с Ричардом отправились в Норфолк. Вот внизу показался тот самый каменный мост. Как и тогда, у Эми захватило дух при виде дикой, первозданной красоты этих мест, при виде узкой, извилистой ленты шоссе, которое тянулось над отвесной пропастью к небольшой автостоянке, служившей одновременно и смотровой площадкой.
Затем на экране появился Ричард; он стоял, прислонившись к каменному ограждению, потом посмотрел в объектив и засмеялся. "Надеюсь, эту часть ты вырежешь", – услышала Эми его слова. Стереть эти кадры у нее не поднялась рука.
На глаза у нее наворачивались слезы, когда она смотрела на его родное лицо, когда до ее слуха доносился звук его голоса. Она до боли прикусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться. Ей вдруг стало страшно при одной мысли о том, что вчера в старой церкви могло случиться непоправимое. Эми похолодела, – ведь Ричарда спасло только чудо! И если бы это произошло, то единственной памятью о Ричарде были бы эти кадры – смеющийся Ричард и его слова: "Надеюсь, эту часть ты вырежешь", да еще маленький фрагмент на пляже в Норфолке.
Эми сморгнула слезу. Напрасно она убеждала себя, что не следует быть такой впечатлительной. Ужас сковал все ее члены. Она едва не лишилась любимого человека. Схватив пульт дистанционного управления, она выключила видео, встала и поспешно вышла из комнаты.
Но и наверху, в спальне Ричарда, когда она рылась в ящиках комода, отбирая вещи, которые следовало взять в больницу, все напоминало ей о нем. Она открыла дверь в ванную – в нос ей ударил до боли знакомый запах его лосьона, – быстро нашла все необходимое и вышла, бесконечно тоскуя о Ричарде.
Сбежав по лестнице, Эми заглянула на кухню. Солнце туда не проникало, и там, в отличие от остальных комнат, было прохладно. Окно на кухне, как и в небольшом кабинете наверху, выходило в сад. Были видны цветущие яблони и бледно-желтые примулы на зеленой траве.
Будь рядом с ней Ричард, Эми чувствовала бы себя на вершине блаженства. Ей нравился его дом. Ни в каком другом месте не испытывала она такого ощущения покоя и умиротворенности. Где-то поблизости часы пробили половину одиннадцатого. В больнице ей сказали, что она может навещать Ричарда в любое время, но после одиннадцати начинался обход. Забрав вещи, Эми поспешила к выходу.
Эми застала Ричарда в комнате отдыха, где, кроме него, никого не было. Выглядел он нормально, разве что был бледнее обычного. Эми обняла и поцеловала его в щеку.
– Если меня здесь продержат еще несколько дней, придется требовать отдельную палату, – сказал Ричард; он сидел в кресле под капельницей с физиологическим раствором. Рядом стояла громоздкая стойка на колесиках. – Я даже не могу как следует поцеловать тебя.
– Это потому, что все вокруг стеклянное, – сказала Эми. – Живешь как в аквариуме. Никакого уединения.
– Здесь даже рыбкам пришлось бы несладко. – Ричард засмеялся. На нем была его собственная одежда: брюки, носки, домашние тапочки, только вместо рубашки больничная куртка от пижамы. – Чувствую себя в этом полным кретином. На спине надпись: "Дербиширская служба здравоохранения". Но ничего не поделаешь, они сказали, что архангел Гавриил разорвал мою рубашку в клочья.
Эми присела на краешек журнального столика и бережно коснулась пальцами зловещего вида шва у Ричарда на лбу.
– Бедная, несчастная твоя голова, – пробормотала она.
– Ты еще не видела вышивку у меня на плече. – Ричард поморщился. – За что же архангел Гавриил так меня невзлюбил?
– А заодно и Марк Пауэлл, – заметила она.
– Надеюсь, ты не сказала ему, что это он во всем виноват? Потому что это было бы несправедливо. – Ричард вдруг помрачнел. – Боже мой, Эми… Ведь я поклялся, что никогда в жизни не ударю человека… Но когда я увидел, что он пытается поцеловать тебя, я просто обезумел. Я видел, как ты вырываешься и кричишь, во мне все перевернулось.
– Он не причинил мне боли, – сказала Эми. – Впрочем, это долгая история.
– Тогда расскажи мне все, – попросил он. – Судя по твоему лицу, тебя что-то гложет.
Эми пересела на стул, подвинув его поближе к Ричарду и рассказала ему все, что знала сама, – что Марк Пауэлл оказался сыном Джифа Уэлдона и что Джиф хотел, чтобы они с Марком поженились, так как тогда Уайдейл-холл достался бы им обоим.
– И поэтому он решил взять тебя силой?
Эми улыбнулась и, подавшись вперед, взяла Ричарда за руку.
– Нет, нет, Марк не собирался делать того, о чем ты подумал. Просто я неправильно его поняла. Я подозревала, что Марк должен занять место Дункана Уорда. Естественно, он взбеленился, когда узнал, что я о нем думаю.
Ричард свистнул.
– Вот это да! И, тем не менее, он не имел права касаться тебя.
– Он уже уехал, – сообщила Эми. – В Шотландию. Сказал, что ему необходимо поговорить с матерью. Она все эти годы ничего не рассказывала ему о его настоящем отце, он знал только его имя.
Ричард оживился.
– Помнишь, ты как-то сказала, что лицо его кажется тебе знакомым? Теперь я понимаю почему. Потому что в зале Уайдейл-холла висит портрет Барбары Уэлдон. Он очень похож на мать, особенно глаза. Наверное, она просто не решалась сказать ему, что его отец голубой.
Эми кивнула.
– Я тоже так решила. И все же непонятно, как Барбара могла забеременеть от дяди Джифа. Ведь их отношения с Дунканом Уордом начались еще до его женитьбы на Барбаре.
– Этого мы никогда не узнаем. – Ричард задумчиво улыбнулся. – Даже если Джиф был закоренелым геем, возможно, он все же питал какие-то чувства к Барбаре. Иначе зачем бы ему жениться на ней?
– Я тоже об этом думала. – Эми выпустила руку Ричарда и выпрямилась.
– И что же? – спросил Ричард.
– Как тебе сказать? Ты же знаешь, что дядя Джиф страшный педант; все должно быть строго по правилам, так и только так. А ведь когда он был моложе, ему приходилось думать и о карьере. Вспомни, в шестидесятые, да и в семидесятые годы, если на мужчину падало подозрение в гомосексуализме, то с его репутацией было покончено. Это считалось позором. Общество подвергало такого человека остракизму. Он мог даже разориться.
– Ты хочешь сказать, что жена нужна была ему для того, чтобы сохранить лицо?
– Да.
– Но зачем женщине нужен такой муж?
– Возможно, Барбара узнала все, когда было уже поздно.
Помолчав, Ричард заключил:
– Может, ты и права.
– Мне почему-то кажется, что все было именно так. В конце концов Барбаре каким-то образом удалось получить то, что ждет от брака любая женщина – ребенка. Она бросила дядю Джифа, как только поняла, что беременна.
– И как только получила развод, вышла за другого.
– Скорее всего, и второй брак не был счастливым. По словам Марка, его отчим плохо относился и к нему, и к его матери.
– Интересно, каких еще сюрпризов нам ждать от бурного прошлого дядюшки Джифа?
Эми негромко засмеялась и снова наклонилась к нему.
– Черт побери, с меня довольно сюрпризов.
– Значит, нет больше секретов? – Ричард заглянул ей в глаза.
– По крайней мере, тебе в данный момент больше не о чем беспокоиться, – поспешно, даже чересчур поспешно ответила Эми.
Ричард нахмурился.
– Что ты хочешь сказать, Эми? Ты чего-то недоговариваешь? Тебя что-то тревожит?
– Эй, врач сказал мне, чтобы я успокаивала тебя, а не наоборот.
– Ты не ответила мне.
Эми принялась лихорадочно соображать.
– Ну, разумеется, меня кое-что тревожит, – промолвила она наконец, понимая, что, если все отрицать, Ричард непременно заподозрит неладное. – Ну, например, меня беспокоит, как все пройдет со свадьбой.
– А о чем можно беспокоиться?..
– О том, поправишься ли ты к тому времени, – нетерпеливо перебила его Эми, – о том, смогут ли приехать из Америки Кейт и Марта. Мне бы очень хотелось видеть их на свадьбе.
– А что, это так трудно?
Эми на мгновение смешалась. Наконец решила, что если она немного приврет, то ничего страшного не случится. Это лишь рассеет его подозрения. После больницы она собиралась отправиться в Линкольншир, но ему говорить об этом было нельзя. Если все пройдет гладко – номер в отеле она уже заказала, а с Роджером Клейбурном хотела встретиться утром пораньше, – то во второй половине дня она будет уже у Ричарда в больнице и он ни о чем не догадается.
– Марти непросто оставить работу и приехать сюда, – сказала она, потупив взор. – Это меня и беспокоит.
– Эми! Милая Эми! – Ричард потянулся к ней. – Иди ко мне. Дай я тебя поцелую. Ты не должна взваливать на себя все. Если Марти не сможет приехать, мы просто перенесем свадьбу на другой день. Никаких проблем!
Она встала и, подойдя к Ричарду, обвила его шею руками, бережно, чтобы не задеть рану на плече.
– Я люблю тебя, – прошептала она, наклоняясь и целуя его обращенное к ней лицо. – Я так люблю тебя, Ричард Боден.
Лиззи Эберкромби взирала на Эми, открыв рот, в глазах ее застыл ужас.
– Что, что? Куда ты собираешься?
– Я еду в Линкольншир. Лиззи, я тебя умоляю, ведь это совсем недалеко.
– Это сто с лишним миль, девочка. Ты в своем уме? И что Ричард думает по этому поводу?
– Он ничего не знает и не должен знать. – Эми бросила на пол сумку с вещами и с вызовом посмотрела на Лиззи, стараясь не подавать виду, что трепещет от страха.
Лиззи всплеснула тощими как плети руками, подбоченилась, приняв воинственную позу, и категорически заявила:
– Я тебя не отпущу. Ты просто не в себе. Помешалась на этой дурацкой идее разыскать ребенка Кипа Уэлдона. Ты понимаешь?
Эми, пытаясь сохранять хладнокровие, размеренным тоном изрекла:
– Пойми же, Лиззи. Кейт и Марти приедут из Штатов на мою свадьбу. Я должна узнать хоть что-то об этой девушке. Этот человек, Роджер Клейбурн, знает ее. Когда-то он был с ней помолвлен, они собирались пожениться. Неужели ты не понимаешь? Я должна поговорить с ним.
– Как же? Прекрасно понимаю. Но если ты хочешь поговорить с ним, почему бы тебе не сделать это по телефону?
– Он отказывается говорить по телефону. Сказал, что мне надо приехать. И я должна поехать, Лиззи. Я обещала Кейт, что найду Китти, и это единственная возможность. Да пойми же ты наконец, что я не могу снова обмануть доверие Кейт. Уезжая, я обещала ей, что обязательно вернусь, а сама выхожу замуж за Ричарда. У меня никогда и в мыслях не было, что я могу остаться в Англии насовсем. Теперь я просто обязана сделать для нее хотя бы это – найти Китти. Китти и ее ребенка. Внука Кейт и Марти.
– Не нравится мне эта затея. Здесь что-то нечисто! Почему он отказывается говорить с тобой по телефону? Зачем тебе непременно тащиться в такую даль?
Эми тяжело вздохнула и, подойдя к Лиззи, взяла ее за руки.
– Лиззи Эберкромби, ты задаешь слишком много вопросов, на которые я не знаю ответов. Я знаю только одно: я должна встретиться с Роджером Клейбурном. Я уже заказала номер в отеле. В Линне – это ближе всего от фермы Клейбурна. Утром я с ним встречусь. Пораньше. Часам к двум я уже вернусь, так что Ричард ничего не узнает.
– Но я-то знаю, и меня это беспокоит! Давай я поеду с тобой…
– Нет. Клейбурн хочет, чтобы я была одна. Лиззи затрепетала.
– Кошмар какой-то!
– Ну-ну, полно. Я же не на кладбище с ним встречаюсь и не в глухую полночь. К тому же у меня с собой мобильный телефон Ричарда. – Эми многозначительно похлопала по заднему карману джинсов.
– А что мне сказать дяде Джифу? – растерянно спросила Лиззи.
– Да он и не заметит, что меня нет. Не надо никому ничего говорить.
– А если Ричард позвонит из больницы?
– Лиззи! Ну, придумай что-нибудь. – Эми чувствовала, что ее терпению приходит конец. Ей надоели все эти вопросы. Ей и без того было не по себе, а Лиззи только усугубляла ее тревогу.
– Ты предлагаешь мне солгать?
– Нет. Не совсем. Послушай, чем раньше я уеду, тем скорее вернусь. – Эми озабоченно взглянула на часы. – Уже половина четвертого.
Лиззи была совершенно убита.
– Позвони мне, когда доберешься, – промолвила она.
Эми улыбнулась. Она не хотела расстраивать Лиззи. В конце концов, та искренне переживала за нее.
– Ну конечно позвоню, Лиззи. Обещаю. Я скоро вернусь, ты не успеешь даже соскучиться по мне.
– Мисс Эми, не знай я тебя лучше, я бы подумала…
– Лиззи, не суетись. Я просто устала, вот и все.
– Я не буду суетиться, если ты мне обещаешь, что сходишь к врачу.
– На сегодня хватит с меня врачей. – Эми невесело улыбнулась.
– Не надо мне дерзить, детка. Ты слишком много забот взвалила на себя. Да еще этот старый деспот треплет тебе нервы.
– Ничего страшного, Лиззи. – Эми захотелось остаться одной. – Послушай, если за неделю мне не станет лучше, обещаю, что схожу к врачу. Договорились?
– Что в этой записке? – спросила Лиззи. – Какие-нибудь неприятности?
– Нет, нет. – Эми обнаружила, что все еще судорожно сжимает в кулаке клочок бумаги, который передал ей дядя Джиф. – Это человек, которого я пыталась разыскать в Линкольншире, мы ездили туда с Ричардом, помнишь? Я оставила ему записку с просьбой связаться со мной, что он и сделал.
– Надеюсь, ты не собираешься снова тащиться туда. Думаю, Ричарду Бодену некоторое время будет не до путешествий.
– У меня и в мыслях не было ничего подобного. Лиззи, черт побери, за кого ты меня принимаешь? За полную идиотку?
– Ну, ну. – Лиззи с грустью посмотрела на нее. – Надеюсь, сон пойдет тебе на пользу и завтра у тебя на щеках снова будет румянец. Я, пожалуй, пойду… хотя мне и страшно оставлять тебя одну.
– Лиззи! Я тебя умоляю. Ты ведь в соседней комнате. Если со мной снова приключится что-нибудь забавное, я постучу в стену.
Лиззи фыркнула.
– Не вижу ничего забавного в твоих обмороках.
– Это еще не обморок. Когда ты усадила меня в кресло и пригнула мне голову к коленям, я сразу очухалась. Прошу тебя, Лиззи, не стоит так убиваться. Я нормально себя чувствую. Обещаю, если что, постучу в стену.
– Пойду приготовлю тебе чаю. Это немного успокоит твои нервы.
Услышав о чае, Эми почувствовала тошноту.
– Нет, спасибо. – Эми попыталась улыбнуться. – Просто мне надо поспать. – Она прикрыла рот ладонью и зевнула.
Лиззи озабоченно покачала головой.
– Ну, хорошо. – Подойдя к двери, она обернулась и многозначительно подняла указательный палец. – Только обещай мне…
– Обещаю, обещаю!
Наконец-то она осталась одна. Убедившись, что Лиззи прошла к себе в комнату, Эми осторожно встала на ноги. Кажется, она начинала понимать, что резкие движения ей противопоказаны и что ее головокружения вызваны не болезнью… а чем-то другим. Она улыбнулась счастливой улыбкой.
Подойдя к столу, она провела ладонью по алебастровой подставке для книг, которую подарил ей Ричард. С улыбкой она разглядывала трогательные детские лица, искусно вырезанные на мягком материале, так похожем на мрамор. На подставке стояли три книги – ее дневник, сборник стихов, который Ричард преподнес ей на Рождество, и словарь. Не долго думая, Эми взяла свой дневник, открыла его и стала подсчитывать дни, прошедшие после их возвращения из Норфолка.
Когда она закончила подсчет, глаза ее сияли.
– Ричард Боден, – прошептала она, – когда ты вернешься домой, тебя будет ждать сюрприз.
Наутро Эми вспомнила, что должна покончить с одним делом, а именно позвонить по тому телефону, который накануне передал ей дядя Джеф. Для нее было полной неожиданностью, когда уже после второго гудка мужской голос ответил:
– Роджер Клейбурн слушает. Чем могу помочь? Опомнившись, она поспешно представилась и кратко изложила суть дела.
– Прошлый раз я был довольно резок с вами, – сказал Роджер Клейбурн. – Прошу меня извинить за то, что послал вас к черту. Это было тяжелое для меня время. Я как раз собирался ложиться в больницу. Там я и находился с тех пор. Потому-то вы никого и не застали, когда приезжали на ферму.
– Мне необходимо поговорить с вами, мистер Клейбурн.
– Тогда вам придется приехать в Линкольншир. Есть вещи, о которых по телефону говорить сложно.
– А я надеялась, что вы скажете мне по телефону. Мне в данный момент будет непросто выбраться в Линкольншир…
У нее голова шла крутом, как только она начинала думать о том, сколько дел ей необходимо сделать. Во-первых, ей предстояло встретиться с мастером, который работал в карьере. Затем она должна была заехать к Ричарду домой, забрать кое-какие вещи, которые ему могли понадобиться в больнице. Позже она хотела уделить некоторое время Лиззи, которая из-за дяди Джифа снова пребывала в растрепанных чувствах. Эми не могла не понимать, что если Лиззи выполнит свою угрозу и покинет Уайдейл, то в доме воцарится хаос. Она никак не ожидала, что Роджер Клейбурн предложит встретиться у него в Линкольншире. Она надеялась, что телефонного разговора будет достаточно, чтобы пролить свет на загадочную фигуру Китти.
– А вы не могли бы просто назвать мне имя девушки, с которой вы были помолвлены? – спросила она.
– Мисс Уэлдон, я буду говорить с вами здесь или нигде. Решать вам.
Эми испугалась, что он снова, как в прошлый раз, бросит трубку.
– Я приеду, – сказала она. – Когда вас устроило бы?
Ни секунды не колеблясь он ответил:
– Завтра. Я жду вас завтра. И приезжайте одна. Я не буду разговаривать с вами, если вы кого-нибудь привезете с собой. Вы меня понимаете?
– Все так неожиданно, – попыталась возразить Эми. – Боюсь, что завтра…
– Завтра или никогда, – перебил ее Клейбурн. – Другого случая у вас не будет. Да или нет, мисс Уэлдон. Я жду ответа.
– Э-э-э… – растерянно протянула Эми.
– Считаю до пяти. Да или нет? Один, два, три…
– Да! Я приеду.
– Я вас жду. Буду дома весь день. До свидания, мисс Уэлдон, – сказал он и положил трубку.
По дороге к Хаттону-на-Дейле Эми старалась не думать об ужасных событиях прошедшего дня, однако перед глазами у нее все время стояла одна и та же страшная картина – Ричард, всегда такой энергичный и полный сил, безжизненно лежит на каменном полу церкви.
Добравшись наконец до карьера, Эми с облегчением вздохнула и поспешила в домик, который Ричард с гордость именовал офисом, чтобы сообщить мастеру, Джорджу Шипстоуну, о случившемся.
Пожилой, невысокого роста, Джордж был человек невозмутимый, и Ричард доверял ему, как самому себе. Он тут же заверил Эми, что беспокоиться не о чем и что он справится.
– Мисс Уэлдон, передайте боссу наилучшие пожелания от меня и от всех ребят, – сказал он.
Эми, приободренная, вернулась к "лендроверу" и, уже садясь за руль, крикнула:
– Обязательно передам, мистер Шипстоун! Накануне вечером она подумала, что Ричарду в больнице понадобятся кое-какие вещи вроде пижамы, зубной щетки и принадлежностей для бритья, поэтому теперь, выехав из карьера, она повернула к его дому. Через несколько минут она увидела знакомое здание из серого кирпича. Поднимаясь по ступенькам к двери, она взглянула на часы – было только без десяти десять.
Странное ощущение овладело ею, когда она открывала дверь ключами Ричарда. Раньше она была здесь лишь гостем, хотя Ричард не уставал повторять, чтобы она чувствовала себя как дома. И вот теперь наконец она впервые ощущала себя хозяйкой. Сегодня она пришла сюда не за тем, чтобы переписать фильм на видеокассету, а ведь сколько времени она провела здесь именно за этим занятием!
Она не спеша обошла комнаты – справа столовая, небольшая раздевалка напротив столовой и дальше по коридору гостиная. Гостиная была просторная и вместе с тем уютная, с огромным окном-эркером, выходившим на тихую улочку; бархатные болотного цвета шторы красивыми складками ниспадали до самого пола. Это была ее любимая комната. Эми остановилась в дверях, мимолетно улыбнувшись при виде лежавших на каминной полке видеокассет.
Эми оставила их у Ричарда, потому что в Уайдейл-холле смотреть их было не на чем. В этих маленьких коробочках хранились все ее впечатления от Англии. Повинуясь внезапному побуждению, она пересекла комнату, вынула кассету и сунула ее в плейер. Она точно знала, какой именно фрагмент ей хочется увидеть. Через несколько секунд на экране замелькали кадры, на которых была запечатлена панорама Тернового перевала.
Эми опустилась на колени. Перед телевизором лежал мягкий шерстяной ковер с узорами в приглушенных тонах. Комната была обставлена просто, но со вкусом. Почти вся мебель была старинная и массивная. С теплой грустью Эми вспомнила зимние вечера, которые она проводила здесь с Ричардом, – тогда в камине горел огонь, создавая атмосферу уюта и покоя.
На экране отлогие склоны сбегали в долину. Эми живо вспомнила тот день – это было, когда они с Ричардом отправились в Норфолк. Вот внизу показался тот самый каменный мост. Как и тогда, у Эми захватило дух при виде дикой, первозданной красоты этих мест, при виде узкой, извилистой ленты шоссе, которое тянулось над отвесной пропастью к небольшой автостоянке, служившей одновременно и смотровой площадкой.
Затем на экране появился Ричард; он стоял, прислонившись к каменному ограждению, потом посмотрел в объектив и засмеялся. "Надеюсь, эту часть ты вырежешь", – услышала Эми его слова. Стереть эти кадры у нее не поднялась рука.
На глаза у нее наворачивались слезы, когда она смотрела на его родное лицо, когда до ее слуха доносился звук его голоса. Она до боли прикусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться. Ей вдруг стало страшно при одной мысли о том, что вчера в старой церкви могло случиться непоправимое. Эми похолодела, – ведь Ричарда спасло только чудо! И если бы это произошло, то единственной памятью о Ричарде были бы эти кадры – смеющийся Ричард и его слова: "Надеюсь, эту часть ты вырежешь", да еще маленький фрагмент на пляже в Норфолке.
Эми сморгнула слезу. Напрасно она убеждала себя, что не следует быть такой впечатлительной. Ужас сковал все ее члены. Она едва не лишилась любимого человека. Схватив пульт дистанционного управления, она выключила видео, встала и поспешно вышла из комнаты.
Но и наверху, в спальне Ричарда, когда она рылась в ящиках комода, отбирая вещи, которые следовало взять в больницу, все напоминало ей о нем. Она открыла дверь в ванную – в нос ей ударил до боли знакомый запах его лосьона, – быстро нашла все необходимое и вышла, бесконечно тоскуя о Ричарде.
Сбежав по лестнице, Эми заглянула на кухню. Солнце туда не проникало, и там, в отличие от остальных комнат, было прохладно. Окно на кухне, как и в небольшом кабинете наверху, выходило в сад. Были видны цветущие яблони и бледно-желтые примулы на зеленой траве.
Будь рядом с ней Ричард, Эми чувствовала бы себя на вершине блаженства. Ей нравился его дом. Ни в каком другом месте не испытывала она такого ощущения покоя и умиротворенности. Где-то поблизости часы пробили половину одиннадцатого. В больнице ей сказали, что она может навещать Ричарда в любое время, но после одиннадцати начинался обход. Забрав вещи, Эми поспешила к выходу.
Эми застала Ричарда в комнате отдыха, где, кроме него, никого не было. Выглядел он нормально, разве что был бледнее обычного. Эми обняла и поцеловала его в щеку.
– Если меня здесь продержат еще несколько дней, придется требовать отдельную палату, – сказал Ричард; он сидел в кресле под капельницей с физиологическим раствором. Рядом стояла громоздкая стойка на колесиках. – Я даже не могу как следует поцеловать тебя.
– Это потому, что все вокруг стеклянное, – сказала Эми. – Живешь как в аквариуме. Никакого уединения.
– Здесь даже рыбкам пришлось бы несладко. – Ричард засмеялся. На нем была его собственная одежда: брюки, носки, домашние тапочки, только вместо рубашки больничная куртка от пижамы. – Чувствую себя в этом полным кретином. На спине надпись: "Дербиширская служба здравоохранения". Но ничего не поделаешь, они сказали, что архангел Гавриил разорвал мою рубашку в клочья.
Эми присела на краешек журнального столика и бережно коснулась пальцами зловещего вида шва у Ричарда на лбу.
– Бедная, несчастная твоя голова, – пробормотала она.
– Ты еще не видела вышивку у меня на плече. – Ричард поморщился. – За что же архангел Гавриил так меня невзлюбил?
– А заодно и Марк Пауэлл, – заметила она.
– Надеюсь, ты не сказала ему, что это он во всем виноват? Потому что это было бы несправедливо. – Ричард вдруг помрачнел. – Боже мой, Эми… Ведь я поклялся, что никогда в жизни не ударю человека… Но когда я увидел, что он пытается поцеловать тебя, я просто обезумел. Я видел, как ты вырываешься и кричишь, во мне все перевернулось.
– Он не причинил мне боли, – сказала Эми. – Впрочем, это долгая история.
– Тогда расскажи мне все, – попросил он. – Судя по твоему лицу, тебя что-то гложет.
Эми пересела на стул, подвинув его поближе к Ричарду и рассказала ему все, что знала сама, – что Марк Пауэлл оказался сыном Джифа Уэлдона и что Джиф хотел, чтобы они с Марком поженились, так как тогда Уайдейл-холл достался бы им обоим.
– И поэтому он решил взять тебя силой?
Эми улыбнулась и, подавшись вперед, взяла Ричарда за руку.
– Нет, нет, Марк не собирался делать того, о чем ты подумал. Просто я неправильно его поняла. Я подозревала, что Марк должен занять место Дункана Уорда. Естественно, он взбеленился, когда узнал, что я о нем думаю.
Ричард свистнул.
– Вот это да! И, тем не менее, он не имел права касаться тебя.
– Он уже уехал, – сообщила Эми. – В Шотландию. Сказал, что ему необходимо поговорить с матерью. Она все эти годы ничего не рассказывала ему о его настоящем отце, он знал только его имя.
Ричард оживился.
– Помнишь, ты как-то сказала, что лицо его кажется тебе знакомым? Теперь я понимаю почему. Потому что в зале Уайдейл-холла висит портрет Барбары Уэлдон. Он очень похож на мать, особенно глаза. Наверное, она просто не решалась сказать ему, что его отец голубой.
Эми кивнула.
– Я тоже так решила. И все же непонятно, как Барбара могла забеременеть от дяди Джифа. Ведь их отношения с Дунканом Уордом начались еще до его женитьбы на Барбаре.
– Этого мы никогда не узнаем. – Ричард задумчиво улыбнулся. – Даже если Джиф был закоренелым геем, возможно, он все же питал какие-то чувства к Барбаре. Иначе зачем бы ему жениться на ней?
– Я тоже об этом думала. – Эми выпустила руку Ричарда и выпрямилась.
– И что же? – спросил Ричард.
– Как тебе сказать? Ты же знаешь, что дядя Джиф страшный педант; все должно быть строго по правилам, так и только так. А ведь когда он был моложе, ему приходилось думать и о карьере. Вспомни, в шестидесятые, да и в семидесятые годы, если на мужчину падало подозрение в гомосексуализме, то с его репутацией было покончено. Это считалось позором. Общество подвергало такого человека остракизму. Он мог даже разориться.
– Ты хочешь сказать, что жена нужна была ему для того, чтобы сохранить лицо?
– Да.
– Но зачем женщине нужен такой муж?
– Возможно, Барбара узнала все, когда было уже поздно.
Помолчав, Ричард заключил:
– Может, ты и права.
– Мне почему-то кажется, что все было именно так. В конце концов Барбаре каким-то образом удалось получить то, что ждет от брака любая женщина – ребенка. Она бросила дядю Джифа, как только поняла, что беременна.
– И как только получила развод, вышла за другого.
– Скорее всего, и второй брак не был счастливым. По словам Марка, его отчим плохо относился и к нему, и к его матери.
– Интересно, каких еще сюрпризов нам ждать от бурного прошлого дядюшки Джифа?
Эми негромко засмеялась и снова наклонилась к нему.
– Черт побери, с меня довольно сюрпризов.
– Значит, нет больше секретов? – Ричард заглянул ей в глаза.
– По крайней мере, тебе в данный момент больше не о чем беспокоиться, – поспешно, даже чересчур поспешно ответила Эми.
Ричард нахмурился.
– Что ты хочешь сказать, Эми? Ты чего-то недоговариваешь? Тебя что-то тревожит?
– Эй, врач сказал мне, чтобы я успокаивала тебя, а не наоборот.
– Ты не ответила мне.
Эми принялась лихорадочно соображать.
– Ну, разумеется, меня кое-что тревожит, – промолвила она наконец, понимая, что, если все отрицать, Ричард непременно заподозрит неладное. – Ну, например, меня беспокоит, как все пройдет со свадьбой.
– А о чем можно беспокоиться?..
– О том, поправишься ли ты к тому времени, – нетерпеливо перебила его Эми, – о том, смогут ли приехать из Америки Кейт и Марта. Мне бы очень хотелось видеть их на свадьбе.
– А что, это так трудно?
Эми на мгновение смешалась. Наконец решила, что если она немного приврет, то ничего страшного не случится. Это лишь рассеет его подозрения. После больницы она собиралась отправиться в Линкольншир, но ему говорить об этом было нельзя. Если все пройдет гладко – номер в отеле она уже заказала, а с Роджером Клейбурном хотела встретиться утром пораньше, – то во второй половине дня она будет уже у Ричарда в больнице и он ни о чем не догадается.
– Марти непросто оставить работу и приехать сюда, – сказала она, потупив взор. – Это меня и беспокоит.
– Эми! Милая Эми! – Ричард потянулся к ней. – Иди ко мне. Дай я тебя поцелую. Ты не должна взваливать на себя все. Если Марти не сможет приехать, мы просто перенесем свадьбу на другой день. Никаких проблем!
Она встала и, подойдя к Ричарду, обвила его шею руками, бережно, чтобы не задеть рану на плече.
– Я люблю тебя, – прошептала она, наклоняясь и целуя его обращенное к ней лицо. – Я так люблю тебя, Ричард Боден.
Лиззи Эберкромби взирала на Эми, открыв рот, в глазах ее застыл ужас.
– Что, что? Куда ты собираешься?
– Я еду в Линкольншир. Лиззи, я тебя умоляю, ведь это совсем недалеко.
– Это сто с лишним миль, девочка. Ты в своем уме? И что Ричард думает по этому поводу?
– Он ничего не знает и не должен знать. – Эми бросила на пол сумку с вещами и с вызовом посмотрела на Лиззи, стараясь не подавать виду, что трепещет от страха.
Лиззи всплеснула тощими как плети руками, подбоченилась, приняв воинственную позу, и категорически заявила:
– Я тебя не отпущу. Ты просто не в себе. Помешалась на этой дурацкой идее разыскать ребенка Кипа Уэлдона. Ты понимаешь?
Эми, пытаясь сохранять хладнокровие, размеренным тоном изрекла:
– Пойми же, Лиззи. Кейт и Марти приедут из Штатов на мою свадьбу. Я должна узнать хоть что-то об этой девушке. Этот человек, Роджер Клейбурн, знает ее. Когда-то он был с ней помолвлен, они собирались пожениться. Неужели ты не понимаешь? Я должна поговорить с ним.
– Как же? Прекрасно понимаю. Но если ты хочешь поговорить с ним, почему бы тебе не сделать это по телефону?
– Он отказывается говорить по телефону. Сказал, что мне надо приехать. И я должна поехать, Лиззи. Я обещала Кейт, что найду Китти, и это единственная возможность. Да пойми же ты наконец, что я не могу снова обмануть доверие Кейт. Уезжая, я обещала ей, что обязательно вернусь, а сама выхожу замуж за Ричарда. У меня никогда и в мыслях не было, что я могу остаться в Англии насовсем. Теперь я просто обязана сделать для нее хотя бы это – найти Китти. Китти и ее ребенка. Внука Кейт и Марти.
– Не нравится мне эта затея. Здесь что-то нечисто! Почему он отказывается говорить с тобой по телефону? Зачем тебе непременно тащиться в такую даль?
Эми тяжело вздохнула и, подойдя к Лиззи, взяла ее за руки.
– Лиззи Эберкромби, ты задаешь слишком много вопросов, на которые я не знаю ответов. Я знаю только одно: я должна встретиться с Роджером Клейбурном. Я уже заказала номер в отеле. В Линне – это ближе всего от фермы Клейбурна. Утром я с ним встречусь. Пораньше. Часам к двум я уже вернусь, так что Ричард ничего не узнает.
– Но я-то знаю, и меня это беспокоит! Давай я поеду с тобой…
– Нет. Клейбурн хочет, чтобы я была одна. Лиззи затрепетала.
– Кошмар какой-то!
– Ну-ну, полно. Я же не на кладбище с ним встречаюсь и не в глухую полночь. К тому же у меня с собой мобильный телефон Ричарда. – Эми многозначительно похлопала по заднему карману джинсов.
– А что мне сказать дяде Джифу? – растерянно спросила Лиззи.
– Да он и не заметит, что меня нет. Не надо никому ничего говорить.
– А если Ричард позвонит из больницы?
– Лиззи! Ну, придумай что-нибудь. – Эми чувствовала, что ее терпению приходит конец. Ей надоели все эти вопросы. Ей и без того было не по себе, а Лиззи только усугубляла ее тревогу.
– Ты предлагаешь мне солгать?
– Нет. Не совсем. Послушай, чем раньше я уеду, тем скорее вернусь. – Эми озабоченно взглянула на часы. – Уже половина четвертого.
Лиззи была совершенно убита.
– Позвони мне, когда доберешься, – промолвила она.
Эми улыбнулась. Она не хотела расстраивать Лиззи. В конце концов, та искренне переживала за нее.
– Ну конечно позвоню, Лиззи. Обещаю. Я скоро вернусь, ты не успеешь даже соскучиться по мне.
ГЛАВА 23
Марк Пауэлл положил телефонную трубку и устремил мрачный взор в пространство, как вдруг почувствовал на плече руку матери.
– Как он, сынок? Поправляется? Марк кивнул.
– Да. Я говорил с экономкой. Похоже, она считает, что во всем виноват я. Мама, я вел себя как мальчишка. Не надо было с ним драться…
– Если кто-то и виноват, то в первую очередь я. – Барбара Пауэлл, когда-то Уэлдон, тяжело вздохнула и, по-стариковски шаркая ногами, подошла к окну.
– Не говори так. Твоей вины здесь нет. Ты не знала о том, что я пытаюсь установить, кто мой настоящий отец.
Барбара повернулась к нему лицом.
– Разве можно обвинять тебя за это? Ведь Дерек Пауэлл не оставил теплых воспоминаний о себе. – Она всплеснула руками. – Но я стыдилась рассказать тебе правду. Ты понимаешь меня, Марк?
– Да, мама. Теперь понимаю. Кому захочется признать, что он стал жертвой негодяя? Барбара покачала головой.
– Нет! Дело совсем не в этом. Я вела себя как последняя шлюха. Но я так мечтала о ребенке. И чувствовала себя одураченной. Теперь ты все знаешь. Это из-за меня страдают эти люди…
– Мама, не преувеличивай. – Марк, раздосадованный, хлопнул себя ладонью по лбу. – Одному богу известно, что на меня нашло. Но когда эта девушка…
– Эми Уэлдон? Он кивнул.
– Когда она стала намекать на то, что я претендую на место любовника старика… – Он судорожно сглотнул. – Мама! Меня уже тошнило от всего этого. Однако, когда я первый раз очутился в усадьбе, я был полон решимости забрать у них все – дом, деньги старика Уэлдона, – чтобы отдать тебе. Правда, вскоре выяснилось, что забирать особенно нечего. Эми выходит замуж за этого Бодена, потому что у него есть деньги, чтобы восстановить усадьбу. Мама, я не могу спокойно смотреть, как Джиф Уэлдон манипулирует этими людьми.
– Как он, сынок? Поправляется? Марк кивнул.
– Да. Я говорил с экономкой. Похоже, она считает, что во всем виноват я. Мама, я вел себя как мальчишка. Не надо было с ним драться…
– Если кто-то и виноват, то в первую очередь я. – Барбара Пауэлл, когда-то Уэлдон, тяжело вздохнула и, по-стариковски шаркая ногами, подошла к окну.
– Не говори так. Твоей вины здесь нет. Ты не знала о том, что я пытаюсь установить, кто мой настоящий отец.
Барбара повернулась к нему лицом.
– Разве можно обвинять тебя за это? Ведь Дерек Пауэлл не оставил теплых воспоминаний о себе. – Она всплеснула руками. – Но я стыдилась рассказать тебе правду. Ты понимаешь меня, Марк?
– Да, мама. Теперь понимаю. Кому захочется признать, что он стал жертвой негодяя? Барбара покачала головой.
– Нет! Дело совсем не в этом. Я вела себя как последняя шлюха. Но я так мечтала о ребенке. И чувствовала себя одураченной. Теперь ты все знаешь. Это из-за меня страдают эти люди…
– Мама, не преувеличивай. – Марк, раздосадованный, хлопнул себя ладонью по лбу. – Одному богу известно, что на меня нашло. Но когда эта девушка…
– Эми Уэлдон? Он кивнул.
– Когда она стала намекать на то, что я претендую на место любовника старика… – Он судорожно сглотнул. – Мама! Меня уже тошнило от всего этого. Однако, когда я первый раз очутился в усадьбе, я был полон решимости забрать у них все – дом, деньги старика Уэлдона, – чтобы отдать тебе. Правда, вскоре выяснилось, что забирать особенно нечего. Эми выходит замуж за этого Бодена, потому что у него есть деньги, чтобы восстановить усадьбу. Мама, я не могу спокойно смотреть, как Джиф Уэлдон манипулирует этими людьми.