Страница:
Вскочив с кровати, Пандора выключила автоответчик. На глазах у нее выступили слезы. Значит, все, что Том говорил ей, было ложью. Она почти полюбила его, а он, встречаясь с ней, встречался и с другими женщинами, которые спали на той же кровати, что и она, и, возможно, на тех же простынях.
Внезапно Пандора почувствовала приступ бешенства. Ей тоже захотелось причинить ему боль. Она бросилась на кухню, схватила бутылку с отбеливателем и, вернувшись в комнату, метнулась к фикусу. Она собиралась вылить содержимое бутылки в кадку, но не смогла. Подумав еще немного, Пандора подошла к комоду, открыла его. Медленно разбрызгав отбеливатель по белью Тома Кансино, пустую бутылку она бросила на пол и вышла из квартиры.
– Будешь омлет? – предложила Джеральдина, кивнув слуге, стоявшему около старинного резного буфета.
Комптон, приблизившись, снял крышку с серебряного блюда.
– Спасибо, нет – ответила Пандора.
Комптон, положив крышку на место, вернулся на свой пост.
– Не знаю, почему нам вечно подают на завтрак омлет, – пожала плечом Джеральдина, прихлебывая кофе. – Я его не ем, потому что он ужасно невкусный, Салли не ест, потому что страшно боится холестерина. Никто из прислуги его тоже не ест, потому что, когда его возвращают на кухню, он успевает остыть, а собака просто не любит яйца. Должно быть, все дело в моей ностальгии по Англии. – Джеральдина рассмеялась.
Для Пандоры было очевидно, что Джеральдина произносит эти ничего не значащие фразы в качестве прелюдии к серьезному разговору. Она очень удивилась, когда подруга пригласила ее на завтрак к себе домой, но Джеральдина объяснила, что у них давно не было возможности поговорить, а ее дневной график слишком плотно заполнен всевозможными делами.
– Если мы не поболтаем завтра утром, я не увижу тебя до конца месяца, – заявила она Пандоре. – До редакции ты сможешь добраться на машине вместе со мной.
Взглянув на часы, Джеральдина принялась намазывать на поджаренный кусочек хлеба диетический мармелад, приготовленный без добавления сахара.
– Дорогая, хочу задать тебе один вопрос. Поверь мне, я делаю это только потому, что хочу, чтобы ты была счастлива. Скажи, ты собираешься остаться в Нью-Йорке?
Пандору изрядно озадачили эти слова. Она ожидала какого угодно вопроса, только не этого.
– Я еще ничего не решила. А почему ты об этом спросила?
Джеральдина бросила на Пандору взгляд поверх очков.
– Как это там у Элтона Джона? «Мне кажется, что жизнь твоя подобна свече на ветру. Я буду здесь, когда зарядят дожди, но тебе на всякий случай не мешало бы купить зонтик». Так, кажется?
– Что ты имеешь в виду? – снова не поняла Пандора. Она почувствовала себя неловко и была нерасположена выслушивать нотации.
Откинувшись на спинку стула, Джеральдина скрестила руки на груди.
– Дорогая, я беспокоюсь за тебя. Если ты сама не возьмешь быка за рога, никто за тебя этого не сделает. Ты вышла замуж за этого идиота Джонни и решила, что все, к чему ты стремишься, – быть хорошей женой. Потом крыша твоего семейного гнездышка рухнула, а ты, вместо того чтобы все силы бросить на работу в журнале, связываешься с Томом Кансино, смазливым ублюдком, имевшим двухнедельные романы со всеми девицами, которых можно встретить в редакционном здании. Да я бы могла укомплектовать вторую редакцию из особ, которые, утирая слезы, уволились из-за этого проходимца.
Менторски-заботливый тон Джеральдины вызвал у Пандоры приступ раздражения. Ее приятельница была главным редактором журнала, но то, что делала Пандора в нерабочее время, ее не касалось.
– Что ты пытаешься этим сказать? – сердито осведомилась Пандора.
Джеральдина перешла в открытое наступление:
– Мы не в Англии, дорогуша. Я не пытаюсь сказать, а говорю тебе, что ты должна сосредоточиться на каком-то главном деле, которым ты хочешь заниматься и которое сделает тебя человеком, а не пытаться найти какого-нибудь мужчину в надежде, что он решит все твои проблемы. Боюсь, ты зря теряешь время. Да, ты можешь писать, но я не уверена, что ты в самом деле хочешь быть журналисткой. Когда-то ты была декоратором интерьеров – может быть, тебе стоит еще раз попробовать себя в этом? Правда, для этого нужны контакты, и в этом смысле тебе лучше было бы начинать в Лондоне.
– Все, что ты говоришь, вполне резонно. Я и сама подумывала о том, чтобы вернуться в Лондон. Но прежде чем мы продолжим наш разговор, я хочу знать одну вещь. Ты что, увольняешь меня? Если так, то я хочу знать, почему, – спокойно сказала Пандора, которая, поняв, к чему клонит Джеральдина, почувствовала себя несколько раскованнее.
– Дорогая, как ты могла такое подумать! Конечно же, нет, я просто хочу помочь тебе. Но я в самом деле убеждена, что ты должна как следует подумать, стоит ли тебе оставаться в Нью-Йорке. Мне бы не хотелось, чтобы ты тратила время.
– Очень любезно с твоей стороны. Мне тоже ни к чему, чтобы ты зря тратила свое время. Поэтому, если хочешь, чтобы я уволилась, так и скажи, – жестко ответила Пандора.
Джеральдина бросила на нее задумчивый взгляд.
– Мне ужасно жаль, что ты меня неправильно поняла, – заговорила она после небольшой паузы. – Для меня было бы большим ударом, если бы ты решила уволиться из журнала, но я не могу удерживать тебя в редакции против твоей воли. Ты сама заговорила о возможности твоего ухода – ты, а не я. Решение за тобой. – Джеральдина повернулась к Комптону: – Налейте нам еще по чашке кофе, а потом мы поедем в офис. Уже довольно поздно.
Джеральдина взбила рукой волосы и мило улыбнулась, словно ничего не произошло.
– Угадай, кого я видела вчера вечером у Мортонов. Ариан де ла Форс! Она только что вернулась из Аргентины. Выглядит, как всегда, сногсшибательно. Она тебе не звонила? – спросила Джеральдина таким тоном, словно Пандора и Ариан были близкими подругами.
Прежде чем ответить, Пандора подождала, пока Комптон дольет в чашки кофе и отойдет от стола.
– Как это ни странно, некоторое время тому назад мне позвонила секретарша Ариан и от ее имени пригласила меня завтра на ленч в «Ла Кот Баск». Мне так же непонятно, зачем я понадобилась Ариан, как было непонятно, с какой стати ты решила пригласить меня к себе домой завтракать. Надеюсь, от встречи с ней я получу не меньше удовольствия, чем от разговора с тобой, – съязвила Пандора.
Эта колкость, однако, не произвела на ее собеседницу никакого впечатления. Допив свой кофе, Джеральдина встала со стула. Следом за ней поднялась и Пандора.
– Передай от меня привет Ариан, – сказала Джеральдина, когда они были уже в вестибюле. – Ужасно неудобно, что ты так и не напишешь о ней очерк, но, честно говоря, я всегда считала, что Ариан не совсем подходящая героиня для такого материала.
Пандору так и подмывало напомнить, что всего пару минут назад Джеральдина предоставила ей самой право решать, уходить из журнала или нет, но она решила воздержаться.
Комптон открыл дверь, и женщины вышли на улицу.
– Ты не возражаешь, если я с тобой не поеду? – спросила Пандора, когда они подошли к поджидающему их лимузину. – Хочу прогуляться.
– Разумеется, нет, – ответила Джеральдина, усаживаясь в лимузин.
Пандора зашагала в сторону Парк-авеню. Как бы ни была она поражена только что закончившейся беседой, в ней был затронут вопрос, решение которого в самом деле не терпело отлагательств.
Ее поездка в Нью-Йорк, по сути дела, была не чем иным, как бегством от обрушившихся на нее проблем. Но это бегство ничего ей не дало. Изменить свою жизнь при желании можно было где угодно; при отсутствии же такого желания это было в принципе невозможно. Случай с Томом был тому свидетельством. Ей казалось, что их отношения открывают какую-то новую страницу в ее жизни. На самом же деле, сблизившись с Томом Кансино, Пандора подсознательно пыталась пойти уже знакомым путем – найти другого мужчину, который стал бы центром ее жизни. Однако Том никогда ей ничего не обещал.
Расстроенная своими мыслями, Пандора взглянула на витрину магазинчика, мимо которого проходила. На белом фоне были продуманно расставлены образцы мебели. Витрина была искусно подсвечена. Пандора невольно восхитилась неброской красотой кресел и диванов. Неделю назад она обязательно заглянула бы сюда в надежде сделать хороший материал для раздела «Покупки». Но теперь все это не имело никакого значения, и Пандора прошла мимо.
Как бы то ни было, она была рада, что приехала в Нью-Йорк. Она повидала другой мир и лучше узнала саму себя. Никогда больше она не будет свечой на ветру. Назвав ее так, Джеральдина была права. Что ж, ей предстояло найти свою дорогу в жизни.
Чарлз снял наушники и выключил магнитофон. Он уже прослушал эту пленку рано утром, но, прежде чем говорить с Глорией, хотел еще раз проверить все факты. Он похвалил себя за то, что догадался поставить «жучок» в телефон Ариан, воспользовавшись ее отсутствием. Было около часа дня. Ариан должна была уже уехать на ленч в «Ла Кот Баск». Час назад заглянув в ежедневник Кейзи, Мердок установил, что у Глории тоже назначен ленч с ее знакомой. Пройдя в библиотеку, Чарлз оставил дверь открытой, уселся со свежим номером «Нью-Йорк таймс» и принялся ждать.
Через полчаса он услышал шаги Глории. Отложив газету, он встал и направился к ней.
– Глория, у тебя есть свободная минутка?
Остановившись у входной двери, она обернулась.
– Чарлз, я очень тороплюсь.
– Прости, но это важно. Речь идет об очень серьезном деле, касающемся твоих интересов.
Глория опешила, но остановилась.
– Давай побеседуем в библиотеке. То, что я должен тебе сказать, в высшей степени конфиденциально, – сказал Чарлз, взяв Глорию за руку и увлекая за собой.
Девушка села в кресло у камина, Мердок остался стоять рядом с ней.
– Прежде чем я что-либо скажу, хочу, чтобы ты пообещала, что никогда не будешь ссылаться на меня как на источник информации. Если ты меня выдашь, это крайне обострит мои отношения с твоей матерью. Возможно, тебя это только обрадует, но учти: это будет означать, что ты никогда больше не узнаешь от меня ничего о том, что происходит. Я иду на риск только потому, что всегда заботился о твоих интересах, как о своих.
– Хорошо, обещаю на тебя не ссылаться, – с нетерпением отозвалась Глория. – Так в чем дело?
Мердок почти дословно процитировал ей телефонный разговор Ариан с Бобом Чалмерсом.
– …а это означает, что очень скоро в Аргентине у твоей матери не останется никакой собственности. В случае ее смерти по аргентинским законам ты должна была бы унаследовать все ее имущество, но если такового на территории страны не окажется, ты получишь лишь то, что она оставит тебе по завещанию. Она лишает тебя наследства, Глория, – заключил он.
Та вскочила. Лицо ее побелело, все тело била дрожь. Обняв девушку, Чарлз крепко прижал ее к себе и поцеловал в лоб.
– Я знаю, насколько это для тебя болезненно, милая, но знай – я на твоей стороне, – прошептал он и почувствовал, как руки Глории крепче обхватили его талию. Какое-то мгновение он раздумывал, не поцеловать ли ее в губы, но решил повременить. Разжав объятия, он отпустил ее. Девушка тут же сорвалась с места и выбежала из дома, хлопнув за собой дверью.
Подождав немного, Чарлз прошел в спальню Глории. Осмотрев содержимое выдвижных ящиков прикроватной тумбочки, он, зайдя в ванную комнату, принялся шарить в аптечке за одним из зеркал. Именно там он и обнаружил то, что искал.
Выбежав из дома, Глория села в поджидавший ее лимузин. Должно быть, она все же сказала шоферу, куда направляется, потому что он привез ее к нужному ресторану. Но это совершенно не запечатлелось в ее памяти, как и то, что подруга Паола поцеловала ее после того, как метрдотель проводил Глорию к столику.
Глория всегда жила в тени Ариан, а теперь мать старалась сделать так, чтобы она никогда не смогла прорваться к свету. Отчаяние душило ее.
Резко вскочив с места и опрокинув стул, она бросилась из ресторана, даже не взглянув на озадаченное лицо Паолы и забыв на столе сумочку.
Пока гости смеялись над рассказанной Ариан историей, официант снова наполнил бокалы вином. От десерта отказались все, за исключением Пандоры – она изъявила желание попробовать суфле с малиновым сиропом.
– Звучит очень соблазнительно. Пожалуй, я к вам присоединюсь, – передумал Боб Чалмерс, сидевший слева от Пандоры.
– Я очень рад снова видеть вас, – сказал Пандоре Боб. – Знаете, с той самой вечеринки у Джеральдины, где мы познакомились, я хотел позвонить вам, но боялся, что вы не вспомните, кто я такой.
– Ну что вы. Вы проявили интерес к моей работе, что весьма необычно. Большинство мужчин способны говорить только о своей, – ответила Пандора.
Чалмерс рассмеялся и чокнулся с ней шампанским.
– Мне с вами удивительно хорошо. Был бы очень рад, если бы это ощущение было взаимным, – вкрадчиво сказал он после небольшой паузы.
Пандора поняла, почему она удостоилась приглашения от самой Ариан. Пару недель назад все это могло показаться ей забавным, но теперь попытки женатого финансиста ухаживать за ней не вызывали у нее ничего, кроме раздражения.
– Жаль, что не смогу принять ваше приглашение на ленч. Дело в том, что я собираюсь обратно в Лондон, – сказала Пандора и, видя, что княгиня Сартеано закончила беседовать с соседом, обратилась к ней через стол: – Если я не ошибаюсь, вы сказали, что когда-то, как и Ариан, работали манекенщицей в Париже. Вы никогда не скучаете по своей работе?
Камелина подняла руку к шее, рассеянно тронув жемчужины ожерелья.
– Дорогая моя, это было так давно, что теперь даже немного неловко вспоминать об этом. У нас с Ариан уже взрослые дети…
Камелина закончила фразу, потому что дверь ресторана с шумом распахнулась, и в зал ворвалась Глория. Ее горящий взгляд мгновенно нашел Ариан, сидевшую во главе стола. Разумеется, ее мать была в центре внимания – красота и деньги надежно гарантировали Ариан всеобщее признание и уважение. И вот теперь она пыталась лишить Глорию ее единственного шанса на такое же отношение окружающих к ней. От злости у Глории закружилась голова.
– Ах ты дерьмо! Ты крадешь мои деньги! Я тебя ненавижу! – завизжала она.
Ариан, смертельно побледнев, встала.
– Глория! Что на тебя нашло? Я не понимаю, о чем ты говоришь, но в любом случае обсудим все дома. Пожалуйста, извинись перед моими гостями и сейчас же уходи, – проговорила она очень тихо.
– Это ты должна извиняться. Ты пытаешься лишить меня наследства. Вот тебе! – выкрикнула Глория и, схватив стоявшую перед Пандорой тарелку с десертом, швырнула ею в Ариан. Однако, поскольку тело девушки сотрясали рыдания, она промахнулась, и суфле шлепнулось на грудь дамы, сидевший справа от Ариан. Дамой оказалась Мария Димитреску, которая в течение всего ленча безуспешно пыталась привлечь внимание хозяйки. Димитреску громко взвизгнула. Метрдотель бросился к ней с салфеткой в руке, по-французски бормоча извинения.
Боб Чалмерс, поднявшись, взял Глорию за плечи и решительно повел к выходу. Та не сопротивлялась – она рыдала в голос.
– Я отвезу ее домой, – сказал на ходу Чалмерс, обернувшись к Ариан.
Модный дизайнер, пробормотав что-то о том, что у него срочное дело, покинул ресторан следом за Бобом и Глорией. Пока Ариан извинялась перед Марией Димитреску, которая успокоилась только после того, как та пообещала ей оплатить счет за испорченный костюм, Камелина демонстративно посмотрела на часы и тоже поднялась.
– Дорогая, уже очень много времени. Нам пора, Бруно, – прощебетала она и, чмокнув на прощание Ариан, направилась к выходу. Супруг зашагал за ней.
Ариан улыбнулась Пандоре.
– Ну вот, остались только вы, – сказала она с горечью в голосе. – Извините за все это безобразие. Похоже, всякий раз, когда мы с вами встречаемся, Глория превосходит саму себя.
– Вы в этом не виноваты.
Пандора встала со стула и, подойдя к Ариан, села рядом. Ариан явно была подавлена, и она решила, что было бы некрасиво оставить ее одну и ретироваться, как все остальные.
– Нет, во всем виновата именно я, хотя, возможно, и не совсем в том смысле, который вы имеете в виду. Что ж, пожалуй, на сегодня я доставила публике достаточно развлечения. – Ариан кивнула официанту и благодарно улыбнулась Пандоре. – Спасибо, что остались. Мне бы не хотелось, чтобы люди видели, как я ухожу отсюда одна.
Официант вернулся со счетом, который Ариан тут же подписала. Прежде чем уйти, она коротко извинилась перед метрдотелем за доставленное беспокойство. На улице ее ждала машина. Шофер уже распахнул перед ней дверь, но Ариан, задержавшись на секунду, вдруг сказала, обращаясь к Пандоре:
– Хочу прогуляться в парке, прежде чем отправиться домой. Может быть, вы составите мне компанию?
Пандора заколебалась. Три недели назад она сочла бы подобное предложение даром судьбы, шансом приоткрыть завесу таинственности над жизнью и личностью Ариан де ла Форс. Даже еще вчера оно дало бы мощный импульс ее самолюбию, предоставив Пандоре возможность уколоть высокомерную Джеральдину небрежным упоминанием о своей дружбе с одной из самых богатых женщин мира. Но теперь все это ее уже не волновало. С другой стороны, она ясно почувствовала, что Ариан не хочет оставаться одна. Пандора прекрасно понимала, что такое страх перед одиночеством.
– Спасибо, – сказала Пандора. – С удовольствием поеду с вами.
Шофер открыл перед ней дверцу лимузина, и Пандора скользнула на сиденье. Как только машина тронулась, Ариан повернулась к своей спутнице.
– Мне очень стыдно, что я вынуждена просить вас об этом, – заговорила она очень тихо, – но я надеюсь, что вы не станете ничего писать о том, что только что видели.
Пандору глубоко изумили ее слова.
– Мне никогда не пришло бы в голову писать о таких вещах, – сказала она, почувствовав внезапное раздражение. Ей вдруг пришла в голову мысль, что, возможно, неожиданное приглашение на ленч объяснялось тем, что Ариан просто боялась скандала, связанного с той безобразной сценой, которая не так давно разыгралась на глазах Пандоры в ее доме. – К тому же я больше не занимаюсь журналистикой. Вчера уволилась, а на следующей неделе собираюсь в Лондон.
– Пожалуйста, не обижайтесь. Любой другой продал бы историю о том, что произошло тогда у меня дома, в бульварные газеты, а вы этого не сделали. – Ариан посмотрела на Пандору долгим задумчивым взглядом. – Вы очень необычный человек.
– Я всегда считала, что моя проблема состоит как раз в том, что я слишком заурядна.
– Только не среди людей моего круга. Я начинаю понимать, что вы, возможно, самое редкое из существ, встречающихся в природе, – нормальный человек.
– Возможно, оттого, что у меня никогда не было возможности стать другой.
– То, что мы делаем со своей жизнью и кем становимся, зависит не столько от количества возможностей, сколько от того, как мы их используем, – сказала Ариан, отворачиваясь к окну. – Очень немногие люди имели в жизни такие возможности, как Глория, и тем не менее она выросла никчемным человеком. Я виню в этом себя. Я была слишком занята тем, что играла роль миссис де ла Форс.
– В течение последних восьми лет я была миссис Лайонс и при этом ничего не добилась. Ровным счетом ничего. У вас по крайней мере есть богатство, – с горечью заметила Пандора.
Лицо Ариан выразило удивление.
– Вам нужны деньги? Я отчаянно стремилась к ним, потому что думала, что они помогут мне избавиться от всего того, что мне хотелось навсегда оставить в прошлом. Богатство в самом деле помогло мне, но мне бы хотелось, чтобы Глория имела какую-то более высокую цель, чем просто быть моей дочерью.
– Нет, деньги – не единственное, что мне нужно, – пояснила Пандора. – Да и для вас это, наверное, тоже не самое главное, раз вы, имея такое громадное состояние, все же работаете. Я хочу заниматься каким-то делом, которое было бы мне интересно, и не быть в нем дилетантом.
Въехав в парк, лимузин замедлил ход. Ариан постучала по стеклу, отделявшему пассажирок от водителя, и машина остановилась.
– Пожалуйста, подождите нас здесь, Майк, – сказала она.
Шофер распахнул дверь, и женщины выбрались из салона. Ариан быстро стала подниматься по каменным ступенькам к фонтану. Пандора последовала за ней. Наконец они остановились у балюстрады, откуда открывался вид на пруд.
– Я люблю приходить сюда, – сказала Ариан. – Это место чем-то напоминает мне английский парк.
Пандора огляделась вокруг и почувствовала, как на секунду сердце ее уколола игла ностальгии по дому.
Постояв немного, Ариан медленно пошла по тропинке вдоль берега озера. Пандора зашагала рядом. Их то и дело обгоняли любители бега трусцой, которых в парке было великое множество.
– Когда вы уезжаете из Нью-Йорка? – спросила Ариан.
– В следующую субботу. Когда-то я была декоратором интерьеров. Теперь я хочу снова заняться этим, но как-то совершенно иначе. Нужно как следует все продумать, найти правильный подход, чтобы проникнуть на современный рынок.
– Когда-то и у меня был свой маленький бизнес в Париже. Это было очень давно, – откликнулась Ариан. – Вскоре после того как я перестала работать манекенщицей, я в течение очень короткого периода времени была дизайнером по бижутерии.
Пандоре показалось, что в интонации, которой были сказаны эти слова, проскользнули нотки грусти.
– А почему же вы бросили этим заниматься?
– Потому что… вышла замуж. А вы?
– По той же причине, – засмеялась Пандора. – Но ваш муж по крайней мере дал вам возможность проявить себя несколько позднее.
– Возможно, но я не посоветовала бы вам выходить замуж за такого человека, как мой покойный супруг.
Теперь в словах Ариан явственно прозвучала горечь.
– Не волнуйтесь, я вообще не собираюсь замуж, – шутливо произнесла Пандора, стараясь немного развеселить собеседницу, у которой, судя по всему, настроение совсем испортилось. – В моей жизни только что произошла одна… история, из-за которой, наверное, я надолго перестану интересоваться мужчинами.
– Не допускайте, чтобы это случилось, – пробормотала Ариан.
Пандору несколько удивил ее комментарий, и она серьезно ответила:
– Вы правы. Пожалуй, со временем я приду в себя и даже, возможно, снова стану чьей-то женой. Мне уже почти тридцать, и я хочу детей.
– Я тоже когда-то хотела детей. Может быть, моя главная проблема состоит как раз в том, что Глория не… – Ариан спохватилась и оборвала фразу на полуслове. Она так увлеклась воспоминаниями, что едва не проговорилась, но у нее не было ни малейшего желания из-за секундной слабости открывать ворота крепости, которую она с таким трудом строила в течение двадцати лет, – не самый любимый для меня человек на данный момент, – закончила она, внимательно глядя на Пандору, чтобы оценить ее реакцию на неожиданную паузу.
Пандора была поражена. Неужели Ариан в самом деле только что едва не сказала, что Глория была ее неродная дочь? Пожалуй, это было бы наиболее логичным объяснением их непохожести, их странных, если не сказать большего, отношений. Впрочем, Пандора не хотела ничего знать. Она оказалась в парке потому, что пожалела Ариан, а не для того, чтобы разнюхать что-то о подробностях ее личной жизни.
– Но ведь она ваша дочь, и вы ничего не можете с этим поделать, – сказала она.
– Вы ищете свой путь в жизни, Пандора. – Ариан, казалось, не слышала ее последней фразы. – Глория пока еще даже не пытается этого сделать. После всего того, что вы видели, вы наверняка понимаете, что я виню за это себя. – Она покачала головой. – Но хватит о Глории.
Женщины развернулись и направились в ту сторону, где осталась машина.
– А что вы сделали с той картиной? – поинтересовалась Пандора спустя некоторое время, чтобы прервать неловкое молчание.
– Вероятно, это покажется вам еще одним проявлением моей чрезмерной экстравагантности, но пока она находится в хранилище. Я долго думала, где мне ее повесить, но так ничего и не решила. Возможно, из-за того, что у меня слишком много вариантов. Ну вот, по крайней мере теперь вам известен один из моих секретов.
Глаза женщин встретились, и их лица осветились улыбками.
Глава 25
Внезапно Пандора почувствовала приступ бешенства. Ей тоже захотелось причинить ему боль. Она бросилась на кухню, схватила бутылку с отбеливателем и, вернувшись в комнату, метнулась к фикусу. Она собиралась вылить содержимое бутылки в кадку, но не смогла. Подумав еще немного, Пандора подошла к комоду, открыла его. Медленно разбрызгав отбеливатель по белью Тома Кансино, пустую бутылку она бросила на пол и вышла из квартиры.
– Будешь омлет? – предложила Джеральдина, кивнув слуге, стоявшему около старинного резного буфета.
Комптон, приблизившись, снял крышку с серебряного блюда.
– Спасибо, нет – ответила Пандора.
Комптон, положив крышку на место, вернулся на свой пост.
– Не знаю, почему нам вечно подают на завтрак омлет, – пожала плечом Джеральдина, прихлебывая кофе. – Я его не ем, потому что он ужасно невкусный, Салли не ест, потому что страшно боится холестерина. Никто из прислуги его тоже не ест, потому что, когда его возвращают на кухню, он успевает остыть, а собака просто не любит яйца. Должно быть, все дело в моей ностальгии по Англии. – Джеральдина рассмеялась.
Для Пандоры было очевидно, что Джеральдина произносит эти ничего не значащие фразы в качестве прелюдии к серьезному разговору. Она очень удивилась, когда подруга пригласила ее на завтрак к себе домой, но Джеральдина объяснила, что у них давно не было возможности поговорить, а ее дневной график слишком плотно заполнен всевозможными делами.
– Если мы не поболтаем завтра утром, я не увижу тебя до конца месяца, – заявила она Пандоре. – До редакции ты сможешь добраться на машине вместе со мной.
Взглянув на часы, Джеральдина принялась намазывать на поджаренный кусочек хлеба диетический мармелад, приготовленный без добавления сахара.
– Дорогая, хочу задать тебе один вопрос. Поверь мне, я делаю это только потому, что хочу, чтобы ты была счастлива. Скажи, ты собираешься остаться в Нью-Йорке?
Пандору изрядно озадачили эти слова. Она ожидала какого угодно вопроса, только не этого.
– Я еще ничего не решила. А почему ты об этом спросила?
Джеральдина бросила на Пандору взгляд поверх очков.
– Как это там у Элтона Джона? «Мне кажется, что жизнь твоя подобна свече на ветру. Я буду здесь, когда зарядят дожди, но тебе на всякий случай не мешало бы купить зонтик». Так, кажется?
– Что ты имеешь в виду? – снова не поняла Пандора. Она почувствовала себя неловко и была нерасположена выслушивать нотации.
Откинувшись на спинку стула, Джеральдина скрестила руки на груди.
– Дорогая, я беспокоюсь за тебя. Если ты сама не возьмешь быка за рога, никто за тебя этого не сделает. Ты вышла замуж за этого идиота Джонни и решила, что все, к чему ты стремишься, – быть хорошей женой. Потом крыша твоего семейного гнездышка рухнула, а ты, вместо того чтобы все силы бросить на работу в журнале, связываешься с Томом Кансино, смазливым ублюдком, имевшим двухнедельные романы со всеми девицами, которых можно встретить в редакционном здании. Да я бы могла укомплектовать вторую редакцию из особ, которые, утирая слезы, уволились из-за этого проходимца.
Менторски-заботливый тон Джеральдины вызвал у Пандоры приступ раздражения. Ее приятельница была главным редактором журнала, но то, что делала Пандора в нерабочее время, ее не касалось.
– Что ты пытаешься этим сказать? – сердито осведомилась Пандора.
Джеральдина перешла в открытое наступление:
– Мы не в Англии, дорогуша. Я не пытаюсь сказать, а говорю тебе, что ты должна сосредоточиться на каком-то главном деле, которым ты хочешь заниматься и которое сделает тебя человеком, а не пытаться найти какого-нибудь мужчину в надежде, что он решит все твои проблемы. Боюсь, ты зря теряешь время. Да, ты можешь писать, но я не уверена, что ты в самом деле хочешь быть журналисткой. Когда-то ты была декоратором интерьеров – может быть, тебе стоит еще раз попробовать себя в этом? Правда, для этого нужны контакты, и в этом смысле тебе лучше было бы начинать в Лондоне.
– Все, что ты говоришь, вполне резонно. Я и сама подумывала о том, чтобы вернуться в Лондон. Но прежде чем мы продолжим наш разговор, я хочу знать одну вещь. Ты что, увольняешь меня? Если так, то я хочу знать, почему, – спокойно сказала Пандора, которая, поняв, к чему клонит Джеральдина, почувствовала себя несколько раскованнее.
– Дорогая, как ты могла такое подумать! Конечно же, нет, я просто хочу помочь тебе. Но я в самом деле убеждена, что ты должна как следует подумать, стоит ли тебе оставаться в Нью-Йорке. Мне бы не хотелось, чтобы ты тратила время.
– Очень любезно с твоей стороны. Мне тоже ни к чему, чтобы ты зря тратила свое время. Поэтому, если хочешь, чтобы я уволилась, так и скажи, – жестко ответила Пандора.
Джеральдина бросила на нее задумчивый взгляд.
– Мне ужасно жаль, что ты меня неправильно поняла, – заговорила она после небольшой паузы. – Для меня было бы большим ударом, если бы ты решила уволиться из журнала, но я не могу удерживать тебя в редакции против твоей воли. Ты сама заговорила о возможности твоего ухода – ты, а не я. Решение за тобой. – Джеральдина повернулась к Комптону: – Налейте нам еще по чашке кофе, а потом мы поедем в офис. Уже довольно поздно.
Джеральдина взбила рукой волосы и мило улыбнулась, словно ничего не произошло.
– Угадай, кого я видела вчера вечером у Мортонов. Ариан де ла Форс! Она только что вернулась из Аргентины. Выглядит, как всегда, сногсшибательно. Она тебе не звонила? – спросила Джеральдина таким тоном, словно Пандора и Ариан были близкими подругами.
Прежде чем ответить, Пандора подождала, пока Комптон дольет в чашки кофе и отойдет от стола.
– Как это ни странно, некоторое время тому назад мне позвонила секретарша Ариан и от ее имени пригласила меня завтра на ленч в «Ла Кот Баск». Мне так же непонятно, зачем я понадобилась Ариан, как было непонятно, с какой стати ты решила пригласить меня к себе домой завтракать. Надеюсь, от встречи с ней я получу не меньше удовольствия, чем от разговора с тобой, – съязвила Пандора.
Эта колкость, однако, не произвела на ее собеседницу никакого впечатления. Допив свой кофе, Джеральдина встала со стула. Следом за ней поднялась и Пандора.
– Передай от меня привет Ариан, – сказала Джеральдина, когда они были уже в вестибюле. – Ужасно неудобно, что ты так и не напишешь о ней очерк, но, честно говоря, я всегда считала, что Ариан не совсем подходящая героиня для такого материала.
Пандору так и подмывало напомнить, что всего пару минут назад Джеральдина предоставила ей самой право решать, уходить из журнала или нет, но она решила воздержаться.
Комптон открыл дверь, и женщины вышли на улицу.
– Ты не возражаешь, если я с тобой не поеду? – спросила Пандора, когда они подошли к поджидающему их лимузину. – Хочу прогуляться.
– Разумеется, нет, – ответила Джеральдина, усаживаясь в лимузин.
Пандора зашагала в сторону Парк-авеню. Как бы ни была она поражена только что закончившейся беседой, в ней был затронут вопрос, решение которого в самом деле не терпело отлагательств.
Ее поездка в Нью-Йорк, по сути дела, была не чем иным, как бегством от обрушившихся на нее проблем. Но это бегство ничего ей не дало. Изменить свою жизнь при желании можно было где угодно; при отсутствии же такого желания это было в принципе невозможно. Случай с Томом был тому свидетельством. Ей казалось, что их отношения открывают какую-то новую страницу в ее жизни. На самом же деле, сблизившись с Томом Кансино, Пандора подсознательно пыталась пойти уже знакомым путем – найти другого мужчину, который стал бы центром ее жизни. Однако Том никогда ей ничего не обещал.
Расстроенная своими мыслями, Пандора взглянула на витрину магазинчика, мимо которого проходила. На белом фоне были продуманно расставлены образцы мебели. Витрина была искусно подсвечена. Пандора невольно восхитилась неброской красотой кресел и диванов. Неделю назад она обязательно заглянула бы сюда в надежде сделать хороший материал для раздела «Покупки». Но теперь все это не имело никакого значения, и Пандора прошла мимо.
Как бы то ни было, она была рада, что приехала в Нью-Йорк. Она повидала другой мир и лучше узнала саму себя. Никогда больше она не будет свечой на ветру. Назвав ее так, Джеральдина была права. Что ж, ей предстояло найти свою дорогу в жизни.
Чарлз снял наушники и выключил магнитофон. Он уже прослушал эту пленку рано утром, но, прежде чем говорить с Глорией, хотел еще раз проверить все факты. Он похвалил себя за то, что догадался поставить «жучок» в телефон Ариан, воспользовавшись ее отсутствием. Было около часа дня. Ариан должна была уже уехать на ленч в «Ла Кот Баск». Час назад заглянув в ежедневник Кейзи, Мердок установил, что у Глории тоже назначен ленч с ее знакомой. Пройдя в библиотеку, Чарлз оставил дверь открытой, уселся со свежим номером «Нью-Йорк таймс» и принялся ждать.
Через полчаса он услышал шаги Глории. Отложив газету, он встал и направился к ней.
– Глория, у тебя есть свободная минутка?
Остановившись у входной двери, она обернулась.
– Чарлз, я очень тороплюсь.
– Прости, но это важно. Речь идет об очень серьезном деле, касающемся твоих интересов.
Глория опешила, но остановилась.
– Давай побеседуем в библиотеке. То, что я должен тебе сказать, в высшей степени конфиденциально, – сказал Чарлз, взяв Глорию за руку и увлекая за собой.
Девушка села в кресло у камина, Мердок остался стоять рядом с ней.
– Прежде чем я что-либо скажу, хочу, чтобы ты пообещала, что никогда не будешь ссылаться на меня как на источник информации. Если ты меня выдашь, это крайне обострит мои отношения с твоей матерью. Возможно, тебя это только обрадует, но учти: это будет означать, что ты никогда больше не узнаешь от меня ничего о том, что происходит. Я иду на риск только потому, что всегда заботился о твоих интересах, как о своих.
– Хорошо, обещаю на тебя не ссылаться, – с нетерпением отозвалась Глория. – Так в чем дело?
Мердок почти дословно процитировал ей телефонный разговор Ариан с Бобом Чалмерсом.
– …а это означает, что очень скоро в Аргентине у твоей матери не останется никакой собственности. В случае ее смерти по аргентинским законам ты должна была бы унаследовать все ее имущество, но если такового на территории страны не окажется, ты получишь лишь то, что она оставит тебе по завещанию. Она лишает тебя наследства, Глория, – заключил он.
Та вскочила. Лицо ее побелело, все тело била дрожь. Обняв девушку, Чарлз крепко прижал ее к себе и поцеловал в лоб.
– Я знаю, насколько это для тебя болезненно, милая, но знай – я на твоей стороне, – прошептал он и почувствовал, как руки Глории крепче обхватили его талию. Какое-то мгновение он раздумывал, не поцеловать ли ее в губы, но решил повременить. Разжав объятия, он отпустил ее. Девушка тут же сорвалась с места и выбежала из дома, хлопнув за собой дверью.
Подождав немного, Чарлз прошел в спальню Глории. Осмотрев содержимое выдвижных ящиков прикроватной тумбочки, он, зайдя в ванную комнату, принялся шарить в аптечке за одним из зеркал. Именно там он и обнаружил то, что искал.
Выбежав из дома, Глория села в поджидавший ее лимузин. Должно быть, она все же сказала шоферу, куда направляется, потому что он привез ее к нужному ресторану. Но это совершенно не запечатлелось в ее памяти, как и то, что подруга Паола поцеловала ее после того, как метрдотель проводил Глорию к столику.
Глория всегда жила в тени Ариан, а теперь мать старалась сделать так, чтобы она никогда не смогла прорваться к свету. Отчаяние душило ее.
Резко вскочив с места и опрокинув стул, она бросилась из ресторана, даже не взглянув на озадаченное лицо Паолы и забыв на столе сумочку.
* * *
– …И она сказала своему мужу, что собирается в Рио погостить у Элизиньи. Она не стала сообщать супругу, что на самом деле решила сделать сразу несколько операций по подтяжке кожи у Иво. Он подтянул ей все – лицо, грудь, переделал ее всю от макушки до кончиков пальцев на ногах. Муж, который остался дома, в Женеве, начал беспокоиться, так как подумал, что она нашла себе какого-нибудь молодого ухажера, и принялся посылать ей ультиматумы. Наконец она получила телеграмму, в которой прямо говорилось: «Вернись, или между нами все кончено». Это заставило ее по-настоящему заволноваться. Иво предупредил ее, что в таком состоянии ей нельзя никуда лететь, но она не обратила на это внимания. И что же? Когда самолет приземлился в Женеве, она выглядела как тыквенная маска в канун Дня всех святых! Бедняжка провела в больнице две недели. Недавно я ее видела – теперь она уже в порядке.Пока гости смеялись над рассказанной Ариан историей, официант снова наполнил бокалы вином. От десерта отказались все, за исключением Пандоры – она изъявила желание попробовать суфле с малиновым сиропом.
– Звучит очень соблазнительно. Пожалуй, я к вам присоединюсь, – передумал Боб Чалмерс, сидевший слева от Пандоры.
– Я очень рад снова видеть вас, – сказал Пандоре Боб. – Знаете, с той самой вечеринки у Джеральдины, где мы познакомились, я хотел позвонить вам, но боялся, что вы не вспомните, кто я такой.
– Ну что вы. Вы проявили интерес к моей работе, что весьма необычно. Большинство мужчин способны говорить только о своей, – ответила Пандора.
Чалмерс рассмеялся и чокнулся с ней шампанским.
– Мне с вами удивительно хорошо. Был бы очень рад, если бы это ощущение было взаимным, – вкрадчиво сказал он после небольшой паузы.
Пандора поняла, почему она удостоилась приглашения от самой Ариан. Пару недель назад все это могло показаться ей забавным, но теперь попытки женатого финансиста ухаживать за ней не вызывали у нее ничего, кроме раздражения.
– Жаль, что не смогу принять ваше приглашение на ленч. Дело в том, что я собираюсь обратно в Лондон, – сказала Пандора и, видя, что княгиня Сартеано закончила беседовать с соседом, обратилась к ней через стол: – Если я не ошибаюсь, вы сказали, что когда-то, как и Ариан, работали манекенщицей в Париже. Вы никогда не скучаете по своей работе?
Камелина подняла руку к шее, рассеянно тронув жемчужины ожерелья.
– Дорогая моя, это было так давно, что теперь даже немного неловко вспоминать об этом. У нас с Ариан уже взрослые дети…
Камелина закончила фразу, потому что дверь ресторана с шумом распахнулась, и в зал ворвалась Глория. Ее горящий взгляд мгновенно нашел Ариан, сидевшую во главе стола. Разумеется, ее мать была в центре внимания – красота и деньги надежно гарантировали Ариан всеобщее признание и уважение. И вот теперь она пыталась лишить Глорию ее единственного шанса на такое же отношение окружающих к ней. От злости у Глории закружилась голова.
– Ах ты дерьмо! Ты крадешь мои деньги! Я тебя ненавижу! – завизжала она.
Ариан, смертельно побледнев, встала.
– Глория! Что на тебя нашло? Я не понимаю, о чем ты говоришь, но в любом случае обсудим все дома. Пожалуйста, извинись перед моими гостями и сейчас же уходи, – проговорила она очень тихо.
– Это ты должна извиняться. Ты пытаешься лишить меня наследства. Вот тебе! – выкрикнула Глория и, схватив стоявшую перед Пандорой тарелку с десертом, швырнула ею в Ариан. Однако, поскольку тело девушки сотрясали рыдания, она промахнулась, и суфле шлепнулось на грудь дамы, сидевший справа от Ариан. Дамой оказалась Мария Димитреску, которая в течение всего ленча безуспешно пыталась привлечь внимание хозяйки. Димитреску громко взвизгнула. Метрдотель бросился к ней с салфеткой в руке, по-французски бормоча извинения.
Боб Чалмерс, поднявшись, взял Глорию за плечи и решительно повел к выходу. Та не сопротивлялась – она рыдала в голос.
– Я отвезу ее домой, – сказал на ходу Чалмерс, обернувшись к Ариан.
Модный дизайнер, пробормотав что-то о том, что у него срочное дело, покинул ресторан следом за Бобом и Глорией. Пока Ариан извинялась перед Марией Димитреску, которая успокоилась только после того, как та пообещала ей оплатить счет за испорченный костюм, Камелина демонстративно посмотрела на часы и тоже поднялась.
– Дорогая, уже очень много времени. Нам пора, Бруно, – прощебетала она и, чмокнув на прощание Ариан, направилась к выходу. Супруг зашагал за ней.
Ариан улыбнулась Пандоре.
– Ну вот, остались только вы, – сказала она с горечью в голосе. – Извините за все это безобразие. Похоже, всякий раз, когда мы с вами встречаемся, Глория превосходит саму себя.
– Вы в этом не виноваты.
Пандора встала со стула и, подойдя к Ариан, села рядом. Ариан явно была подавлена, и она решила, что было бы некрасиво оставить ее одну и ретироваться, как все остальные.
– Нет, во всем виновата именно я, хотя, возможно, и не совсем в том смысле, который вы имеете в виду. Что ж, пожалуй, на сегодня я доставила публике достаточно развлечения. – Ариан кивнула официанту и благодарно улыбнулась Пандоре. – Спасибо, что остались. Мне бы не хотелось, чтобы люди видели, как я ухожу отсюда одна.
Официант вернулся со счетом, который Ариан тут же подписала. Прежде чем уйти, она коротко извинилась перед метрдотелем за доставленное беспокойство. На улице ее ждала машина. Шофер уже распахнул перед ней дверь, но Ариан, задержавшись на секунду, вдруг сказала, обращаясь к Пандоре:
– Хочу прогуляться в парке, прежде чем отправиться домой. Может быть, вы составите мне компанию?
Пандора заколебалась. Три недели назад она сочла бы подобное предложение даром судьбы, шансом приоткрыть завесу таинственности над жизнью и личностью Ариан де ла Форс. Даже еще вчера оно дало бы мощный импульс ее самолюбию, предоставив Пандоре возможность уколоть высокомерную Джеральдину небрежным упоминанием о своей дружбе с одной из самых богатых женщин мира. Но теперь все это ее уже не волновало. С другой стороны, она ясно почувствовала, что Ариан не хочет оставаться одна. Пандора прекрасно понимала, что такое страх перед одиночеством.
– Спасибо, – сказала Пандора. – С удовольствием поеду с вами.
Шофер открыл перед ней дверцу лимузина, и Пандора скользнула на сиденье. Как только машина тронулась, Ариан повернулась к своей спутнице.
– Мне очень стыдно, что я вынуждена просить вас об этом, – заговорила она очень тихо, – но я надеюсь, что вы не станете ничего писать о том, что только что видели.
Пандору глубоко изумили ее слова.
– Мне никогда не пришло бы в голову писать о таких вещах, – сказала она, почувствовав внезапное раздражение. Ей вдруг пришла в голову мысль, что, возможно, неожиданное приглашение на ленч объяснялось тем, что Ариан просто боялась скандала, связанного с той безобразной сценой, которая не так давно разыгралась на глазах Пандоры в ее доме. – К тому же я больше не занимаюсь журналистикой. Вчера уволилась, а на следующей неделе собираюсь в Лондон.
– Пожалуйста, не обижайтесь. Любой другой продал бы историю о том, что произошло тогда у меня дома, в бульварные газеты, а вы этого не сделали. – Ариан посмотрела на Пандору долгим задумчивым взглядом. – Вы очень необычный человек.
– Я всегда считала, что моя проблема состоит как раз в том, что я слишком заурядна.
– Только не среди людей моего круга. Я начинаю понимать, что вы, возможно, самое редкое из существ, встречающихся в природе, – нормальный человек.
– Возможно, оттого, что у меня никогда не было возможности стать другой.
– То, что мы делаем со своей жизнью и кем становимся, зависит не столько от количества возможностей, сколько от того, как мы их используем, – сказала Ариан, отворачиваясь к окну. – Очень немногие люди имели в жизни такие возможности, как Глория, и тем не менее она выросла никчемным человеком. Я виню в этом себя. Я была слишком занята тем, что играла роль миссис де ла Форс.
– В течение последних восьми лет я была миссис Лайонс и при этом ничего не добилась. Ровным счетом ничего. У вас по крайней мере есть богатство, – с горечью заметила Пандора.
Лицо Ариан выразило удивление.
– Вам нужны деньги? Я отчаянно стремилась к ним, потому что думала, что они помогут мне избавиться от всего того, что мне хотелось навсегда оставить в прошлом. Богатство в самом деле помогло мне, но мне бы хотелось, чтобы Глория имела какую-то более высокую цель, чем просто быть моей дочерью.
– Нет, деньги – не единственное, что мне нужно, – пояснила Пандора. – Да и для вас это, наверное, тоже не самое главное, раз вы, имея такое громадное состояние, все же работаете. Я хочу заниматься каким-то делом, которое было бы мне интересно, и не быть в нем дилетантом.
Въехав в парк, лимузин замедлил ход. Ариан постучала по стеклу, отделявшему пассажирок от водителя, и машина остановилась.
– Пожалуйста, подождите нас здесь, Майк, – сказала она.
Шофер распахнул дверь, и женщины выбрались из салона. Ариан быстро стала подниматься по каменным ступенькам к фонтану. Пандора последовала за ней. Наконец они остановились у балюстрады, откуда открывался вид на пруд.
– Я люблю приходить сюда, – сказала Ариан. – Это место чем-то напоминает мне английский парк.
Пандора огляделась вокруг и почувствовала, как на секунду сердце ее уколола игла ностальгии по дому.
Постояв немного, Ариан медленно пошла по тропинке вдоль берега озера. Пандора зашагала рядом. Их то и дело обгоняли любители бега трусцой, которых в парке было великое множество.
– Когда вы уезжаете из Нью-Йорка? – спросила Ариан.
– В следующую субботу. Когда-то я была декоратором интерьеров. Теперь я хочу снова заняться этим, но как-то совершенно иначе. Нужно как следует все продумать, найти правильный подход, чтобы проникнуть на современный рынок.
– Когда-то и у меня был свой маленький бизнес в Париже. Это было очень давно, – откликнулась Ариан. – Вскоре после того как я перестала работать манекенщицей, я в течение очень короткого периода времени была дизайнером по бижутерии.
Пандоре показалось, что в интонации, которой были сказаны эти слова, проскользнули нотки грусти.
– А почему же вы бросили этим заниматься?
– Потому что… вышла замуж. А вы?
– По той же причине, – засмеялась Пандора. – Но ваш муж по крайней мере дал вам возможность проявить себя несколько позднее.
– Возможно, но я не посоветовала бы вам выходить замуж за такого человека, как мой покойный супруг.
Теперь в словах Ариан явственно прозвучала горечь.
– Не волнуйтесь, я вообще не собираюсь замуж, – шутливо произнесла Пандора, стараясь немного развеселить собеседницу, у которой, судя по всему, настроение совсем испортилось. – В моей жизни только что произошла одна… история, из-за которой, наверное, я надолго перестану интересоваться мужчинами.
– Не допускайте, чтобы это случилось, – пробормотала Ариан.
Пандору несколько удивил ее комментарий, и она серьезно ответила:
– Вы правы. Пожалуй, со временем я приду в себя и даже, возможно, снова стану чьей-то женой. Мне уже почти тридцать, и я хочу детей.
– Я тоже когда-то хотела детей. Может быть, моя главная проблема состоит как раз в том, что Глория не… – Ариан спохватилась и оборвала фразу на полуслове. Она так увлеклась воспоминаниями, что едва не проговорилась, но у нее не было ни малейшего желания из-за секундной слабости открывать ворота крепости, которую она с таким трудом строила в течение двадцати лет, – не самый любимый для меня человек на данный момент, – закончила она, внимательно глядя на Пандору, чтобы оценить ее реакцию на неожиданную паузу.
Пандора была поражена. Неужели Ариан в самом деле только что едва не сказала, что Глория была ее неродная дочь? Пожалуй, это было бы наиболее логичным объяснением их непохожести, их странных, если не сказать большего, отношений. Впрочем, Пандора не хотела ничего знать. Она оказалась в парке потому, что пожалела Ариан, а не для того, чтобы разнюхать что-то о подробностях ее личной жизни.
– Но ведь она ваша дочь, и вы ничего не можете с этим поделать, – сказала она.
– Вы ищете свой путь в жизни, Пандора. – Ариан, казалось, не слышала ее последней фразы. – Глория пока еще даже не пытается этого сделать. После всего того, что вы видели, вы наверняка понимаете, что я виню за это себя. – Она покачала головой. – Но хватит о Глории.
Женщины развернулись и направились в ту сторону, где осталась машина.
– А что вы сделали с той картиной? – поинтересовалась Пандора спустя некоторое время, чтобы прервать неловкое молчание.
– Вероятно, это покажется вам еще одним проявлением моей чрезмерной экстравагантности, но пока она находится в хранилище. Я долго думала, где мне ее повесить, но так ничего и не решила. Возможно, из-за того, что у меня слишком много вариантов. Ну вот, по крайней мере теперь вам известен один из моих секретов.
Глаза женщин встретились, и их лица осветились улыбками.
Глава 25
Нью-Йорк
Июнь 1987 года
Пандора вошла в свой кабинет. Это был ее последний рабочий день, но все дела она закончила еще вчера, оставалось только повидаться с Джеральдиной. Теперь у Пандоры не осталось никаких сомнений относительно мотивов, заставивших подругу пригласить ее к себе домой позавтракать. Вчера она столкнулась в лифте с Тони Андреотти, и тот, пока кабина поднималась наверх, успел сообщить ей, что на ее должность уже взяли другого человека.
Июнь 1987 года
Пандора вошла в свой кабинет. Это был ее последний рабочий день, но все дела она закончила еще вчера, оставалось только повидаться с Джеральдиной. Теперь у Пандоры не осталось никаких сомнений относительно мотивов, заставивших подругу пригласить ее к себе домой позавтракать. Вчера она столкнулась в лифте с Тони Андреотти, и тот, пока кабина поднималась наверх, успел сообщить ей, что на ее должность уже взяли другого человека.