Гилл Уильям. Вкус греха

   И на лице, и в голосе мисс ван Наалт можно было прочесть лишь заботу о деле, и потому Джеральдина одобрила эту идею. Вернувшись в свой кабинет, Конни коротко переговорила с Тони Андреотти, менеджером по рекламе, затем посмотрела в компьютере материалы, которые должны были выйти в свет в уже отправленном в печать номере в разделе «Покупки», а также список рекламодателей раздела для следующего номера, с которыми Биби Зонненталь успела начать переговоры, прежде чем упала где-то на горнолыжной трассе и получила сразу несколько переломов. Главной темой раздела были итальянские торговые точки в Ист-Сайде – магазины, рестораны и тому подобное. Конни попросила свою секретаршу распечатать список потенциальных рекламодателей, после чего позвонить Пандоре и пригласить ее.
   Через час секретарша сообщила, что мисс Дойл приехала. Мисс ван Наалт подошла к проектору, сделав вид, будто изучает слайды с моделями летней одежды.
   – Пожалуйста, садитесь, – сказала Конни, обращаясь к Пандоре и, не оборачиваясь, указала новой сотруднице на стул. В течение еще нескольких минут она разглядывала слайды, после чего наконец посмотрела на сидевшую в молчаливом ожидании Пандору.
   При виде коротко остриженных волос Конни цвета воронова крыла, ее подбритых бровей, черно-белой косметики, придававшей лицу журналистки схожесть с маской актера театра кабуки, черного облегающего платья и стальных украшений Пандора поначалу решила, что перед ней чуть ли не сама горгона Медуза. Однако улыбка, появившаяся на губах мисс ван Наалт, сгладила первое негативное впечатление.
   – Дорогая, – проворковала Конни, – я так много слышала о вас от Джеральдины, что мне ужасно хотелось с вами познакомиться. – Она устремила на Пандору восхищенный взгляд. – По идее, я должна вкратце рассказать о работе, которой вам предстоит заняться, но мне даже как-то неловко вам об этом говорить. По этому поводу я невольно вспоминаю замечательную пословицу, существующую в вашей стране – кажется, что-то насчет того, что яйца курицу не учат.
   Ошарашенная потоком комплиментов, Пандора не решалась задавать вопросы.
   – Вот список доноров для «гвоздя»… – Конни нарочно использовала жаргонное выражение, означающее список основных рекламодателей, которые должны были быть упомянуты в тексте главного материала раздела и рекламу которых следовало разместить на соседней странице. Мало того, она еще и громко раскашлялась, так что непривычному человеку ее слова вообще было невозможно разобрать. – О, извините. Здесь рекламодатели для следующего номера. Как видите, главная тема раздела – «Италия в Ист-Сайде».
   Сказав это, мисс ван Наалт протянула Пандоре лист бумаги.
   – Мне очень жаль, что сотрудники, работающие на ваш раздел, не хотят проявить творческий подход и дать волю своему воображению, – снова заговорила она. – А ведь здесь открываются невероятные просторы для полета фантазии. Вы только представьте себе – Италия… – Конни на секунду умолкла. – Впрочем, мне, видимо, следует сдерживать себя, чтобы не подавать вам идеи, которые невозможно реализовать. Тем не менее я знаю, что Марк Броди, наш директор по рекламе, всегда ценит все новое и нестандартное. Как только ваш материал будет готов, свяжитесь с Тони Андреотти, менеджером по рекламе. Он очень динамичный человек.
   Мисс ван Наалт не сочла нужным сообщить Пандоре, что мистер Андреотти славился весьма вспыльчивым характером, и в те моменты, когда на него находило, впору было эвакуировать из здания всех остальных сотрудников. Вместо этого Конни пустилась в рассуждения о значении моды в жизни людей. Ее страстный монолог на эту тему сопровождался бурной жестикуляцией и поминутным закатыванием глаз. Через десять минут, закончив свое выступление, она отпустила Пандору и отправила Джеральдине записку о том, что инструктаж состоялся.
   Пандоре не терпелось поскорее заняться планированием порученного ей раздела. В выходные она успела просмотреть старые номера «Шика», и теперь, казалось, она поняла, чего от нее ждут. Раздел «Покупки» был слишком предсказуемым – из месяца в месяц в нем рассказывалось о ресторанах, одежде, продуктах и других товарах повседневного спроса, дорогих, но все же заурядных. Продумав возможные варианты, Пандора решила, что на сей раз главной темой раздела будет итальянская музыка.
   Следующие три дня она провела в радостном возбуждении, прочесывая антикварные и букинистические магазины – от уютных маленьких лавок до крупных галерей. Еще день работы ушел на подготовку черновика двухстраничного материала, который она отредактировала дома. Наконец, решив, что сделала все, что могла, Пандора позвонила секретарше Андреотти. Ей сказали, чтобы она принесла свой материал наверх немедленно: до сдачи очередного номера в печать оставалось уж очень мало времени.
   Пандора вошла в кабинет Андреотти, чувствуя, как внутри у нее все холодеет от ужаса. При ее появлении менеджер по рекламе лишь махнул рукой в сторону свободного стула, уронив пепел на лежавшие перед ним бумаги. Сросшиеся на переносице брови и глубокие морщины придавали ему устрашающий вид. Как только Пандора села, он протянул руку. Она отдала ему материал и стала ждать.
   Мистер Андреотти впился глазами в текст. Внезапно его брови еще сильнее сошлись на переносице, а лицо побагровело. Сжав кулак, он со страшной силой грохнул им по столешнице.
   – Кого, черт бы вас побрал, волнует стол Пуччини или золотой светильник, использовавшийся во время представления «Аиды» в Милане в 1879 году? Какой болван станет их покупать? – заорал он. – Как, по-вашему, я буду добывать рекламу у придурков, которые продают всю эту ерунду?
   Пандора что-то пролепетала, но поток ругани, изрыгаемой менеджером по рекламе, не прекратился.
   – Я сыт по горло королевами вечеринок вроде вас, которые не способны сделать простейший материал, – орал Андреотти. – Откуда только таких выкапывают? Корчите из себя невесть что, а на самом деле ни черта не умеете. Но вы, мисс Пуччини, всех перещеголяли. У вас даже есть британский акцент! – Он швырнул листки бумаги Пандоре. – Придете завтра в это же время, но только с чем-то таким, что понравится настоящим рекламодателям. А теперь убирайтесь!
   Пандора встала и, стараясь казаться невозмутимой, вышла из кабинета. Проходя мимо хихикавшей секретарши, она еще выше вздернула подбородок. Однако стоило ей оказаться в коридоре, как лицо ее запылало, а в глазах защипало.
   Вернувшись в свой кабинет, она еще раз просмотрела содержание раздела «Покупки» в предыдущих шести номерах и наконец поняла, что практически все упомянутые в разделе магазины помещали свои рекламные объявления либо рядом с текстом, либо на следующих нескольких страницах. До нее наконец дошло, что имела в виду Конни, вручая ей перечень потенциальных рекламодателей. Выбежав из здания редакции, Пандора успела обойти все включенные в список магазины до их закрытия. На следующее утро она за два часа написала материал и оставила у секретарши Андреотти.
   Прошла неделя. Наконец Пандора не выдержала и позвонила секретарше менеджера по рекламе. Та сказала ей, что если бы с материалом возникли какие-то проблемы, Тони ей об этом сообщил бы. Тогда Пандора составила список тем, которые, по ее мнению, следовало осветить в разделе «Покупки», а также районов, на которые, по ее мнению, следовало обратить особое внимание, и отправила и то и другое мистеру Андреотти. Его секретарша связалась с ней по телефону и сообщила, что Тони благословил ее задумки и хотел бы, чтобы материал для следующего номера был посвящен теме вечеринок на открытом воздухе. И вот теперь статья была готова, переговоры с рекламодателями проведены, сроки сдачи в печать поджимали, и Пандоре предстояла вторая встреча с мистером Андреотти. Она была назначена на половину двенадцатого.
   Пандора вошла в свой крохотный кабинетик. Просмотрев почту, состоявшую из нескольких приглашений посетить магазины, в половине из которых она уже была, а о другой половине никогда не слышала, она начала сочинять письмо матери, чтобы как-то отвлечься от предстоящей беседы, время которой неумолимо приближалось.
   Пандора взглянула на стоящие на столе фотографии своего отца и Уолшем-Холла, заключенные в поддельные черепаховые рамки. Это был один из многих подарков, полученных ею на свадьбу, и единственный, который она привезла с собой из Лондона. Ей показалось, лучше держать их в офисе: на вражеской территории ей была необходима хоть какая-то поддержка семьи.
   …Пандора взглянула на часы – до встречи с Андреотти оставалось всего пять минут. Отложив в сторону едва начатое письмо, она поспешила наверх.
   Поначалу все шло точно так же, как и во время ее первого посещения. Пандора вручила материал, мистер Андреотти взмахом руки указал ей на стул, после чего она села, а он принялся читать. Однако на этот раз он дочитал все до конца, затем улыбнулся.
   – Ну что же, замечательно, Пэнди, просто замечательно! – пророкотал мистер Андреотти.
   Похоже, ему в самом деле понравился стиль Пандоры. Кроме того, теперь ему уже наверняка было известно, что она школьная подруга суперстервы, занимавшей пост главного редактора. Он встал, обогнул стол и, подойдя к Пандоре вплотную, похлопал ее по плечу.
   – Думаю, мы с вами поладим.
   У Пандоры в этот момент мелькнула мысль, что, пожалуй, топающий ногами Андреотти все же более ей симпатичен, чем Андреотти, расточающий комплименты. Она уже собиралась было спросить, можно ли считать беседу законченной, как вдруг дверь кабинета отворилась и вошел загорелый, широкоплечий мужчина лет тридцати пяти, похожий на Ричарда Гира. Пандоре он показался очень привлекательным, и она, дабы не обнаруживать слишком явного интереса, уставилась на панораму Нью-Йорка – фотография висела над столом менеджера по рекламе Андреотти.
   – Привет, Тони, – сказал вошедший. – Я только что вернулся с Коморских островов. Много рекламы оттуда не выудишь, но местечко славное.
   – Меня просто убивает, что я должен оплачивать расходы на твои развлекательные поездки, – желчно пробормотал Тони.
   – Не волнуйся, я побывал также в Шри-Ланке и на Таити. Там полно размякших от безделья отпускников с кредитными карточками и огромное количество многоэтажных отелей, из которых можно надоить деньжат. Взгляни.
   Мужчина положил на стол Андреотти папку и раскрыл ее. Пандора поднялась.
   – Простите, мне пора, – сказала она, думая о том, что, если поторопиться, то можно успеть в буфет и перехватить сандвич.
   Мужчина посмотрел на нее, потом на Тони.
   – Вот что, мне тоже пора, – объявил он. – Просмотри эту папку, а я тебе попозже позвоню.
   Двойник Ричарда Гира начал говорить, как только они оказались в коридоре.
   – Меня зовут Том Кансино. Веду раздел путешествий. А вы кто? Давно я не встречал здесь таких, как вы – вы похожи на живую женщину, а не на куклу.
   Пандора на секунду заколебалась: Том был слишком хорош собою, а после разрыва с Джонни она относилась к любому симпатичному представителю противоположного пола с некоторой подозрительностью. Она ответила собеседнику довольно сухо, но в то же время с дружелюбной улыбкой:
   – Я Пандора Дойл. Веду раздел «Покупки».
   Они остановились у лифта, и Пандора, смущенная его явным интересом, отвела взгляд.
   – Пожалуй, пойду по лестнице. Я уже опаздываю, – проговорила она и направилась к двери, ведущей на лестничную клетку.
   – Не так быстро, а то вы меня загоняете. Я посещаю тренажерный зал всего три раза в неделю, – пошутил Том, направляясь следом за ней.
   Когда они вышли на лестницу, он отвесил ей преувеличенно низкий поклон.
   – Сейчас я продемонстрирую вам хорошее воспитание. Во-первых, как джентльмен советую вам идти по лестнице со стороны перил. Во-вторых, позвольте пригласить вас на ленч.
   Пандора улыбнулась:
   – Прошу прощения, но я уже приглашена на ленч, и к тому же опаздываю.
   Ее голос эхом заметался в лестничном колодце, и тут она, взглянув в окно, заметила, что небо резко потемнело. Пандора бегом бросилась вниз.
   Том остался на месте раздосадованный. Один раз он уже кинулся следом за этой женщиной; делать это вторично было бы чересчур.
   Пандора пожалела, что проявила чрезмерную холодность. Пробежав по лестнице вниз пару этажей, она остановилась на очередной площадке и, задрав вверх голову, сказала:
   – Буду рада принять ваше приглашение в любой другой день.
   И, сверкнув на прощание улыбкой, помчалась дальше.
 
   Ариан де ла Форс сняла трубку внутреннего телефона.
   – Только что звонил швейцар, мадам. Мисс Дойл поднимается.
   – Благодарю, Франсуа. Проводите ее в библиотеку. Впрочем, нет, лучше в гостиную.
   Этой ничтожной журналисточке будет труднее задавать каверзные вопросы, сидя в одной из самых роскошных гостиных Нью-Йорка, подумала Ариан.
   Сняв кольца с изумрудами, она положила их на прикроватную тумбочку. Затем открыла один из ящичков шкатулки, в которой хранила свои драгоценности. Быстро оглядев выстланный бархатом подносик, на котором вплотную друг к другу лежали кольца, серьги, кулоны и броши, Ариан выбрала кольцо с великолепным бриллиантом размером чуть ли не в квадратный дюйм. В свое время, купив его, Симон де ла Форс, любивший выставлять напоказ свое богатство, превзошел самого себя. Ариан не любила и почти никогда не носила это кольцо, но настырная девица, явившаяся в ее дом, похоже, обращала внимание на драгоценности. Что ж, громадный бриллиант, если будет нужно, поможет Ариан отвлечь ее и увести беседу куда-нибудь в сторону. Надев кольцо на палец, мадам де ла Форс села в кресло и, выбрав из лежавшей на столике кипы всевозможных изданий какой-то иллюстрированный журнал, принялась его просматривать. Выждав пятнадцать минут, она встала и вышла из комнаты.
   Сидя в одном из позолоченных кресел, некогда заказанных Екатериной Великой для Зимнего дворца, Пандора чувствовала себя словно в музее. Ей всего несколько раз приходилось видеть подобные комнаты в Англии – но там изящная мебель и старинные портреты передавались по наследству в течение сотен лет. Здесь же роскошь символизировала лишь силу денег. В местах, наверняка указанных дорогим дизайнером, были расставлены вазы с мастерски составленными букетами, но нигде не было видно ни одной фотографии. На низких журнальных столиках не было ни альбомов, ни репродукций – ничего, что могло бы дать хоть какое-то представление о вкусах хозяйки дома и его обитателей. Не было даже тех небольших деталей, которые оформители интерьеров обычно используют для того, чтобы придать жилой вид тем комнатам, которые используют лишь для приема гостей. Словом, гостиная чем-то напоминала саму Ариан, какой Пандора видела ее на вечеринке у Джеральдины, – с безукоризненным вкусом, дорого и элегантно одетую, но при этом совершенно непроницаемую.
   Наконец двойные двери распахнулись и вошла хозяйка. На ее устах играла любезная улыбка.
   – Садитесь, пожалуйста. – Ариан небрежно указала левой рукой в направлении кресла, которое успела облюбовать Пандора. Бриллиант на ее пальце ослепительно засиял. – Простите, что заставила вас ждать, но я разговаривала по телефону и никак не могла закончить беседу.
   Дамы сели. Слуга поставил на столик между ними поднос с чайными приборами из серебра и слоновой кости.
   – Чашку чаю? – предложила Ариан. – Или, может быть, чего-нибудь еще?
   – Спасибо, чаю выпью с удовольствием, – ответила Пандора. – Благодарю вас за то, что согласились со мной встретиться. Я попросила фотографа подъехать без четверти четыре.
   Открыв сумочку, Пандора достала маленький диктофон.
   – Вы не возражаете, если я воспользуюсь этим? – спросила она. – Мне бы не хотелось отнимать у вас лишнее время – насколько я понимаю, вы скоро уезжаете.
   – Разумеется, нет. Да, я действительно завтра отправляюсь в Буэнос-Айрес. Мне нравится быть в курсе основных дел моего бизнеса. Сахарная промышленность сейчас переживает нелегкие времена.
   Пандору позабавило некоторое противоречие между покупкой картины за пятьдесят с лишним миллионов долларов и тревогой собеседницы по поводу проблем, испытываемых сахарной промышленностью.
   – Какая прекрасная комната, – сказала она, меняя тему. – Как и когда вы начали собирать вашу замечательную коллекцию антиквариата?
   – Большая часть всего этого досталась мне в наследство от мужа, – пояснила Ариан. – На него работало множество агентов, скупающих подобные вещи по всей Европе. Думаю, многое из того, что приобреталось, он даже не видел – все это оседало на складах. Я же покупаю только картины – точнее, портреты.
   – Почему? – поинтересовалась Пандора. Журналистка почувствовала возбуждение: сейчас она узнает, что именно кажется этой женщине интересным в людях или по крайней мере в их изображениях.
   – Просто они мне нравятся, – последовал ответ. – Извините, что не могу выразиться более ясно.
   – Возможно, вам было бы легче выразить свое отношение к какой-то одной картине, – предположила Пандора. – Почему вы купили «Портрет мадам Клер»?
   Ариан удивленно воззрилась на нее:
   – А кто сказал, что я ее купила?
   – Я своими глазами видела вас на аукционе! – воскликнула Пандора.
   – Возможно, – улыбнулась собеседница, – но вы напрасно не заглянули в газеты на следующее утро. Мое имя там не упоминается. Вы, как журналистка, должны доверять своим коллегам. Иногда я провожу торг в интересах моих друзей, которые хотят сохранить инкогнито, а они, в свою очередь, время от времени оказывают аналогичную услугу мне. Так что бывают случаи, когда не следует верить собственным глазам.
   Ариан взяла в руку чашку и сделала глоток. Затем повернула голову в сторону окон.
   – Кажется, гроза миновала. Еще чаю? – предложила она.
   – Нет, спасибо, – отказалась Пандора, чувствуя, что топчется на месте, и решила сделать еще одну попытку приоткрыть завесу таинственности над личностью своей собеседницы.
   – Вы родились в Бразилии?
   – Я там выросла, – ответила Ариан. Она собиралась этим и ограничиться, но тут вспомнила угрозу Джеральдины отправить Пандору в Южную Америку для журналистского расследования. Сидевшая перед ней девушка была явно неопытна, но о Джеральдине нельзя было этого сказать. Поэтому Ариан благоразумно решила скормить журналу то, что она сама захочет сообщить, нежели позволить кому-то копаться в ее прошлом.
   – У моего отца была фазенда недалеко от Баии, – заговорила она. – Он выращивал пряности. Я до сих пор помню, как пахло в доме – все было пропитано запахом пряностей и кедровых досок пола.
   Ариан подробно описала Пандоре жизнь на фазенде, чернокожих служанок, одетых в белые платья с оборками… Выражение лица Пандоры, которая слушала ее увлеченно и внимательно, приободрило и успокоило Ариан, и она еще некоторое время предавалась воспоминаниям о своем детстве.
   – …занималась я дома, с частными преподавателями. О том, чтобы мы ходили в школу, не могло быть и речи. Меня и сестру всячески ограждали от влияния внешнего мира. Когда мне исполнилось восемнадцать, меня отправили продолжать учебу во Францию. Моя мать была любимым клиентом Баленсиаги, и мэтр предложил мне выступить в роли модели на показе его очередной новой коллекции. Потом я познакомилась с Симоном… Возможно, вы знаете, что он умер вскоре после нашей свадьбы. Это был ужасный, ужасный удар. – Голос Ариан прервался, словно воспоминания разбередили в ее душе незажившую рану. Она сделала вид, что усилием воли взяла себя в руки, и улыбнулась. – Если не считать этого несчастья, жизнь моя была безбедной и благополучной.
   Ариан скрестила руки на груди так, чтобы журналистка могла получше рассмотреть громадный бриллиант на ее пальце. Пандора поняла, что мадам де ла Форс умело направляет разговор в нужное ей русло, создавая иллюзию того, что беседа носит весьма откровенный характер. Пандора решила разрушить идиллию.
   – Известно, что у вас были серьезные неприятности с партизанами в Аргентине… – начала она и, поскольку лицо Ариан оставалось бесстрастным, решила продолжить: – Должно быть, для вас это было весьма неприятно. У этой истории были какие-либо последствия?
   Ариан снова взяла чашку.
   – История эта очень давнишняя. Никаких последствий она не имела, да и вообще в свое время в Аргентине подобное случалось со многими. Если вас интересуют подробности, их можно найти в любой библиотеке, где есть старые газеты, – заявила она. – Я знаю, что у меня трудно брать интервью, – тут же добавила Ариан с извиняющейся улыбкой. – Вы, журналисты, судя по всему, считаете, что я могу рассказать о себе что-то сногсшибательное. Но вся моя жизнь заключается в том, что у меня есть бизнес, которым необходимо управлять. Это могло бы представлять интерес для «Уолл-стрит джорнел», но для «Шика» тема, боюсь, слишком скучна.
   «Сложна – может быть, но скучна – вряд ли», – подумала Пандора.
   – А есть какой-нибудь аспект в вашей работе, который вас особенно интересует? – спросила она, стараясь скрыть охватившее ее напряжение.
   – Их ужасно много, – вздохнула Ариан и внезапно резко наклонилась вперед. – Вот один такой аспект, который наверняка покажется вам весьма любопытным… – Она сделала паузу, давая журналистке возможность проникнуться сознанием того, что сейчас она услышит нечто важное. – Меня очень интересуют евростерлинговые облигации, а также будущее отношений между государственными и негосударственными биржами Соединенного Королевства.
   На Пандору обрушился град финансовых терминов.
   – Миссис де ла Форс, пожалуй, нашим читателям… – попыталась она остановить разошедшуюся собеседницу, но та и не подумала прекратить свою тираду, и Пандора сдалась. Она поняла: чтобы проникнуть сквозь броню, за которой пряталась Ариан, понадобится время, а время интервью почти истекло. Дверь гостиной открылась, появился Франсуа, следом за которым шагал фотограф с камерой и вспышкой.
   Ариан поднялась.
   – Пожалуй, пора заняться фотографиями, – сказала она.
   Когда Пандора щелкнула кнопкой, выключая диктофон, Ариан едва сдержала торжествующую ухмылку, подумав, что жизнь была бы куда легче и приятнее, если бы все журналисты были такими, как эта наивная молодая особа. Она попозировала фотокорреспонденту, положив руку на каминную полку, причем благодаря ее элегантности даже эта более чем тривиальная поза отнюдь не смотрелась как расхожее клише.
   В этот момент часы из золоченой бронзы издали мелодичный бой.
   – О Боже! – воскликнула Ариан. – Сожалею, но мне придется вас покинуть.
   Миссис де ла Форс направилась к двери гостиной и, подождав, пока фотограф упакует аппаратуру, отворила ее. Журналисты последовали за хозяйкой. Они остановились у входных дверей, чтобы попрощаться, и Ариан протянула руку.
   – Если вам будет еще что-нибудь нужно, можете…
   Ее прервали вопли, донесшиеся откуда-то с другого конца длинной галереи. Затем одна из дверей распахнулась, и в коридор выбежала совершенно обнаженная девушка, преследуемая по пятам Чарлзом Мердоком, который орал во все горло:
   – Ах ты, маленькая шлюшка! Мразь поганая! Так вот чему тебя научили в Швейцарии – сосать член у мамашиного шофера!
   Девушка истерически рыдала.
   – Да кто ты такой, чтобы мне указывать? – выкрикнула она сквозь слезы. – Ноль, ничтожество, наемный хахаль! Ненавижу тебя, дерьмо!
   Пандора взглянула на Ариан. Лицо хозяйки было бледным.
   – Глория! – Она направилась к девушке. – Совсем забыла о приличиях! Ты мне отвратительна!
   – Ах, вот как? Очень жаль, мамочка! Извини, что обидела твоего наемного кобеля. Господи, какая же ты лицемерка… Скажи мне, милая мамуля, что такое Нана знает о тебе и твоих драгоценных секретах? Презираю тебя, ненавижу!
   Девица орала все громче. Вдруг она схватила огромную китайскую вазу, стоявшую на подзеркальном столике, и с грохотом швырнула на мраморный пол. В стороны брызнули осколки.
   – Франсуа! Франсуа! – позвала Ариан.
   Чарлз тем временем попытался скрутить девушку, но та укусила его за руку. Он взревел от боли и нанес ей удар кулаком в живот. Глория согнулась пополам и упала на колени.
   – Пойдемте отсюда, – шепнула фотографу Пандора, но тот молча пялился на обнаженную Глорию. Пандора хотела дотронуться до его плеча, чтобы привлечь внимание, но внезапно он повернулся, и журналистка случайно нажала на кнопку спуска фотокамеры. Ослепительный мертвенный свет сработавшей вспышки залил галерею, на мгновение словно увеличив осколки разбитой вазы на полу, обнаженную девушку и искаженное ужасом лицо Ариан. Дворецкий накинул на плечи Глории свой сюртук и повел ее прочь. Наступившая тишина показалась Пандоре еще более тягостной, чем предшествовавшая ей безобразная сцена.
   – Мы, пожалуй, пойдем, – тихо сказала она.
   Чарлз Мердок поспешно скрылся в одной из комнат, громко хлопнув дверью. Ариан торопливо подошла к Пандоре.
   – Мне так неудобно, – заговорила она. – Думаю, лучше всего будет, если мы все забудем о случившемся, не правда ли? Я позвоню вам, как только вернусь. Думаю, нам стоит познакомиться поближе. Хотите съездить с нами в Венецию? Или поплавать вместе по Эгейскому морю на моей яхте?
   Судя по молчанию, девчонка на это не клюнула, встревожилась Ариан. Что же она напишет в своем журнале? Черт побери, она слышала о Нане… И потом этот снимок. Вполне возможно, уже завтра утром он будет опубликован во всех желтых газетенках.