Страница:
Сильвия, больше года прожившая в полном одиночестве, без колебаний согласилась.
– Мне уже лучше, – сказала Ариан. – Давай все-таки выпьем немного.
Женщины сели за стол. Ариан налила в два стаканчика анисовки и добавила немного воды. Жидкость помутнела и стала белой как молоко.
– Твое здоровье, – сказала Ариан и одним глотком выпила свою порцию. – Ну а теперь расскажи о себе.
Сильвия коротко, опуская некоторые весьма существенные детали, поведала ей о последних трех годах своей жизни. Она рассказала о жизни в трущобах Рио, о смерти матери и о том, что решила уехать.
Ариан рассказала о своем детстве, которое прошло на ферме. Сильвия узнала, что отец ее погиб во время войны, а мать так и не оправилась от этого удара.
– Моего отца расстреляли боши на глазах у матери. Мне тогда было всего несколько месяцев от роду. Много лет после этого мать была все равно что зомби. Через некоторое время мы оказались в Париже. Она думала, здесь будет полегче… – Ариан с горечью рассмеялась и взглянула на часы. – О черт, уже почти пять, а я собиралась лечь пораньше, – спохватилась она. – Туалет там, в коридоре. Спокойной ночи.
Сильвия обнаружила, что туалет грязный, но не хуже, чем в отеле, где она жила. Вернувшись в комнату, она увидела на матрасе футболку, оставленную для нее Ариан, и чуть не прослезилась оттого, что о ней кто-то позаботился.
Ее разбудил запах свежесваренного кофе и теплого хлеба, позвякивание посуды – по-видимому, за занавеской накрывали на стол. Накинув плащ, Сильвия отдернула ширму.
– А, вот и ты! – улыбнулась Ариан. – Нана только что сходила в магазин, и теперь у нас есть свежий хлеб. Завтрак будет готов через минуту.
Сильвия увидела в комнате немолодую женщину. Она была хрупкая, болезненная на вид, почти седая и казалась гораздо старше, чем ее представляла себе Сильвия. Одета женщина была во все черное.
– Это моя мама. Можешь называть ее Нана – ей это нравится.
Все трое уселись за стол.
Гостья несколько смутилась под проницательным взглядом Наны, но болтовня Ариан развеяла напряженность.
– Надеюсь, ты останешься на ленч? Каждый платит за себя, – предложила Ариан, убирая тарелки со стола.
Сильвия обрадовалась: наконец-то у нее появилась подруга.
– Продукты куплю я, – предложила она. – Приготовлю ватапу – бразильское блюдо. Надеюсь, вам понравится.
– Ладно, – согласилась Ариан, – но расходы мы поделим.
Ариан и Нана приехали в Париж в надежде как-то устроить жизнь, но все пошло не так, как они рассчитывали. Денег не было, работы тоже. В Париже есть только один способ, которым четырнадцатилетняя девочка может заработать достаточно, чтобы прокормить двух человек. Мать молчаливо смирилась с ремеслом дочери.
Ариан забеременела случайно и поначалу собиралась сделать аборт. Однако как только Нане стало известно о том, что ее дочь в положении, это стало невозможно. Впервые Ариан увидела в глазах матери искорку надежды.
Разумеется, Ариан прекрасно понимала, какие сложности вызовет рождение ребенка. Ей трудно было содержать одного иждивенца. Двое – почти непосильное бремя, и его нужно было с кем-то разделить. Наиболее очевидным выходом из положения было найти себе мужчину, но Ариан этот вариант не подходил: на мужчинах она зарабатывала деньги. И вот неожиданно возникла Сильвия – это могло заметно облегчить их существование.
Пока они делали покупки на ближайшем рынке, Ариан спросила Сильвию, не хочет ли она переехать вместе с ней и Наной в большую по размерам квартиру. Она не забыла растолковать, что это обойдется Сильвии дешевле, чем снимать номер в отеле, а в том, что касается текущих расходов, ей придется оплачивать только свою долю. Сильвия немедленно согласилась.
Ленч по-бразильски прошел с большим успехом. Днем Сильвия перевезла в квартиру Ариан свои скудные пожитки. Ночью женщины отправились в Булонский лес вместе.
Вскоре обе убедились, что приняли правильное решение. Ариан почти сразу же удалось подыскать более просторную квартиру неподалеку от прежней. В ней было четыре комнаты, что позволяло каждой иметь свой уголок. Жизнь понемногу налаживалась.
Флоринда на цыпочках вошла в темную спальню и остановилась на несколько секунд около двери, чтобы убедиться, что супруги не проснулись. Она была одета в униформу уборщицы – на тот случай, если случайно столкнется с кем-нибудь.
Выждав немного, она быстро прошла к подзеркальному столику. Как она и ожидала, хозяйка не стала убирать свои драгоценности в сейф. Флоринда, которая проработала в доме уже пять месяцев, добилась доверия хозяев очень просто: ночью выкрала дорогой золотой браслет, а на следующее утро якобы случайно обнаружила его, взбивая диванные подушки. Получалось, что у сеньоры в самом деле не было причин для того, чтобы открывать сейф после долгой вечеринки: ее прислуга состояла из весьма надежных людей, сигнализация была включена, а по территории виллы, расположенной в одном из самых престижных районов Сан-Паулу, рыскали три эльзасские овчарки.
Флоринда положила драгоценности в карман, взяла с комода связку ключей, бросила презрительный взгляд на спящих богатых свиней и вышла из спальни.
В вестибюле она отключила сигнализацию, после чего отправилась во флигель для прислуги. Выждав немного и удостоверившись, что остальные слуги спят, Флоринда проскользнула на кухню и стащила с себя униформу уборщицы, оставшись в обычном платье.
Взяв в руку чемоданчик, оставленный возле кухонной двери, воровка вышла из дома. Собак Флоринда не боялась – они ее знали. Пройдя через сад, она открыла боковую калитку и оглядела пустынную улицу.
Сантос должен был ждать ее в машине в двух кварталах от виллы. К тому времени, когда хозяева проснутся и вызовут полицию, Флоринда и ее сообщник рассчитывали быть уже в Рио-де-Жанейро. Сценарий дальнейших действий был для Флоринды привычным. Две или три недели они с Сантосом проведут на пляже, загорая и веселясь, после чего она наймется в прислуги в какой-нибудь приличный дом, только теперь уже в Рио, и в течение нескольких месяцев будет трудиться. Затем у нее внезапно заболеет мать, и ей придется уехать. Великолепные рекомендации хозяев в Рио-де-Жанейро помогут получить место прислуги у каких-нибудь богачей в другом городе. Их она снова обчистит. Сантос продаст добычу в Рио, после чего все начнется сначала.
Как всегда после удачной работы, Флоринда поймала себя на том, что думает о сестре и о той ночи в офисе Рубена. Сильвию она ненавидела. Именно из-за нее ей, Флоринде, пришлось стать воровкой: после смерти матери нужно было как-то кормить и себя, и младшую сестру. Если бы не она, Флоринда была бы порядочной девушкой, вышла бы замуж за обеспеченного человека и жила бы так, как те богатые бездельницы, которым теперь она была вынуждена прислуживать.
Единственным утешением для Флоринды была мысль о том, что Сильвия сейчас наверняка в какой-нибудь дыре, а может, ее вообще уже нет в живых.
Она увидела впереди припаркованную у обочины машину Сантоса и побежала к ней.
Глава 10
– Мне уже лучше, – сказала Ариан. – Давай все-таки выпьем немного.
Женщины сели за стол. Ариан налила в два стаканчика анисовки и добавила немного воды. Жидкость помутнела и стала белой как молоко.
– Твое здоровье, – сказала Ариан и одним глотком выпила свою порцию. – Ну а теперь расскажи о себе.
Сильвия коротко, опуская некоторые весьма существенные детали, поведала ей о последних трех годах своей жизни. Она рассказала о жизни в трущобах Рио, о смерти матери и о том, что решила уехать.
Ариан рассказала о своем детстве, которое прошло на ферме. Сильвия узнала, что отец ее погиб во время войны, а мать так и не оправилась от этого удара.
– Моего отца расстреляли боши на глазах у матери. Мне тогда было всего несколько месяцев от роду. Много лет после этого мать была все равно что зомби. Через некоторое время мы оказались в Париже. Она думала, здесь будет полегче… – Ариан с горечью рассмеялась и взглянула на часы. – О черт, уже почти пять, а я собиралась лечь пораньше, – спохватилась она. – Туалет там, в коридоре. Спокойной ночи.
Сильвия обнаружила, что туалет грязный, но не хуже, чем в отеле, где она жила. Вернувшись в комнату, она увидела на матрасе футболку, оставленную для нее Ариан, и чуть не прослезилась оттого, что о ней кто-то позаботился.
Ее разбудил запах свежесваренного кофе и теплого хлеба, позвякивание посуды – по-видимому, за занавеской накрывали на стол. Накинув плащ, Сильвия отдернула ширму.
– А, вот и ты! – улыбнулась Ариан. – Нана только что сходила в магазин, и теперь у нас есть свежий хлеб. Завтрак будет готов через минуту.
Сильвия увидела в комнате немолодую женщину. Она была хрупкая, болезненная на вид, почти седая и казалась гораздо старше, чем ее представляла себе Сильвия. Одета женщина была во все черное.
– Это моя мама. Можешь называть ее Нана – ей это нравится.
Все трое уселись за стол.
Гостья несколько смутилась под проницательным взглядом Наны, но болтовня Ариан развеяла напряженность.
– Надеюсь, ты останешься на ленч? Каждый платит за себя, – предложила Ариан, убирая тарелки со стола.
Сильвия обрадовалась: наконец-то у нее появилась подруга.
– Продукты куплю я, – предложила она. – Приготовлю ватапу – бразильское блюдо. Надеюсь, вам понравится.
– Ладно, – согласилась Ариан, – но расходы мы поделим.
Ариан и Нана приехали в Париж в надежде как-то устроить жизнь, но все пошло не так, как они рассчитывали. Денег не было, работы тоже. В Париже есть только один способ, которым четырнадцатилетняя девочка может заработать достаточно, чтобы прокормить двух человек. Мать молчаливо смирилась с ремеслом дочери.
Ариан забеременела случайно и поначалу собиралась сделать аборт. Однако как только Нане стало известно о том, что ее дочь в положении, это стало невозможно. Впервые Ариан увидела в глазах матери искорку надежды.
Разумеется, Ариан прекрасно понимала, какие сложности вызовет рождение ребенка. Ей трудно было содержать одного иждивенца. Двое – почти непосильное бремя, и его нужно было с кем-то разделить. Наиболее очевидным выходом из положения было найти себе мужчину, но Ариан этот вариант не подходил: на мужчинах она зарабатывала деньги. И вот неожиданно возникла Сильвия – это могло заметно облегчить их существование.
Пока они делали покупки на ближайшем рынке, Ариан спросила Сильвию, не хочет ли она переехать вместе с ней и Наной в большую по размерам квартиру. Она не забыла растолковать, что это обойдется Сильвии дешевле, чем снимать номер в отеле, а в том, что касается текущих расходов, ей придется оплачивать только свою долю. Сильвия немедленно согласилась.
Ленч по-бразильски прошел с большим успехом. Днем Сильвия перевезла в квартиру Ариан свои скудные пожитки. Ночью женщины отправились в Булонский лес вместе.
Вскоре обе убедились, что приняли правильное решение. Ариан почти сразу же удалось подыскать более просторную квартиру неподалеку от прежней. В ней было четыре комнаты, что позволяло каждой иметь свой уголок. Жизнь понемногу налаживалась.
Флоринда на цыпочках вошла в темную спальню и остановилась на несколько секунд около двери, чтобы убедиться, что супруги не проснулись. Она была одета в униформу уборщицы – на тот случай, если случайно столкнется с кем-нибудь.
Выждав немного, она быстро прошла к подзеркальному столику. Как она и ожидала, хозяйка не стала убирать свои драгоценности в сейф. Флоринда, которая проработала в доме уже пять месяцев, добилась доверия хозяев очень просто: ночью выкрала дорогой золотой браслет, а на следующее утро якобы случайно обнаружила его, взбивая диванные подушки. Получалось, что у сеньоры в самом деле не было причин для того, чтобы открывать сейф после долгой вечеринки: ее прислуга состояла из весьма надежных людей, сигнализация была включена, а по территории виллы, расположенной в одном из самых престижных районов Сан-Паулу, рыскали три эльзасские овчарки.
Флоринда положила драгоценности в карман, взяла с комода связку ключей, бросила презрительный взгляд на спящих богатых свиней и вышла из спальни.
В вестибюле она отключила сигнализацию, после чего отправилась во флигель для прислуги. Выждав немного и удостоверившись, что остальные слуги спят, Флоринда проскользнула на кухню и стащила с себя униформу уборщицы, оставшись в обычном платье.
Взяв в руку чемоданчик, оставленный возле кухонной двери, воровка вышла из дома. Собак Флоринда не боялась – они ее знали. Пройдя через сад, она открыла боковую калитку и оглядела пустынную улицу.
Сантос должен был ждать ее в машине в двух кварталах от виллы. К тому времени, когда хозяева проснутся и вызовут полицию, Флоринда и ее сообщник рассчитывали быть уже в Рио-де-Жанейро. Сценарий дальнейших действий был для Флоринды привычным. Две или три недели они с Сантосом проведут на пляже, загорая и веселясь, после чего она наймется в прислуги в какой-нибудь приличный дом, только теперь уже в Рио, и в течение нескольких месяцев будет трудиться. Затем у нее внезапно заболеет мать, и ей придется уехать. Великолепные рекомендации хозяев в Рио-де-Жанейро помогут получить место прислуги у каких-нибудь богачей в другом городе. Их она снова обчистит. Сантос продаст добычу в Рио, после чего все начнется сначала.
Как всегда после удачной работы, Флоринда поймала себя на том, что думает о сестре и о той ночи в офисе Рубена. Сильвию она ненавидела. Именно из-за нее ей, Флоринде, пришлось стать воровкой: после смерти матери нужно было как-то кормить и себя, и младшую сестру. Если бы не она, Флоринда была бы порядочной девушкой, вышла бы замуж за обеспеченного человека и жила бы так, как те богатые бездельницы, которым теперь она была вынуждена прислуживать.
Единственным утешением для Флоринды была мысль о том, что Сильвия сейчас наверняка в какой-нибудь дыре, а может, ее вообще уже нет в живых.
Она увидела впереди припаркованную у обочины машину Сантоса и побежала к ней.
Глава 10
Париж
Май 1967 года
Ночь выдалась дождливая и ветреная, в такую погоду клиенты появлялись в Булонском лесу довольно редко. Сильвия подумывала о том, чтобы остаться дома, но в последнее время Ариан не могла работать, а деньги были необходимы – ребенок должен был родиться через две недели.
Сильвию вывел из задумчивости сильный раскат грома. Она невольно чертыхнулась про себя при мысли о том, что скоро снова пойдет дождь, и уже совсем собралась было домой, как вдруг увидела свет фар приближавшегося автомобиля. Стоя у обочины, она распахнула плащ и подбоченилась. Черный виниловый корсет соблазнительно приподнимал ее груди и подчеркивал стройную талию. Машина остановилась рядом с ней, боковое стекло опустилось.
Сильвии довелось повидать немало мужских лиц, но это показалось ей особенно неприятным. Человек в машине не был уродом, но у него был холодный взгляд, а тонкие губы усиливали впечатление жестокости. Однако незнакомец сидел за рулем дорогого авто, и Сильвия решила, что у нее бывали клиенты и похуже.
– Минет делаешь? – спросил мужчина.
– Да, – ответила Сильвия, обрадовавшись, что клиент не тратит времени на пустые разговоры, от которых у нее всегда возникало чувство неловкости.
– Во сколько мне это обойдется?
– Сто франков.
Назвав цену, Сильвия подумала, что если у этого типа есть хоть капля разума, он начнет торговаться. Но он, открыв дверь, сказал:
– Садись.
Сильвия уселась рядом и протянула руку ладонью вверх. Мужчина отдал ей купюру и погнал машину в сторону озера, говоря что-то о погоде, о том, какая мерзкая выдалась ночь. Наконец они свернули на широкую лесную тропу и незнакомец припарковал машину так, чтобы ее не было видно с дороги.
– Приехали. – И он наклонил спинку своего сиденья так, что она приняла почти горизонтальное положение. Затем расстегнул брюки и, откинувшись, пробормотал: – Ну, давай.
Сильвия приникла лицом к его промежности и, закрыв глаза, принялась за работу. Время от времени она издавала страстный стон, чтобы продемонстрировать клиенту, что занятие доставляет ей удовольствие, хотя на самом деле думала в это время о том, что надо будет купить завтра утром. Вдруг она почувствовала, что мужчина правой рукой шарит между передними сиденьями, а в следующее мгновение услышала щелчок и почувствовала, как к горлу ей приставили холодное лезвие.
– Прекрати сачковать, сука, не то тебе плохо придется, – хрипло пробормотал он и провел ножом по шее Сильвии вниз, так что острие едва не прокололо кожу. Затем принялся изрыгать непристойности. Сильвия похолодела от ужаса, но вскоре заметила, что по мере того, как ругательства становились все грязнее, давление ножа на ее шею ослабевало. Забыв о покупках, она пустила в ход все свое умение. Наконец тело клиента содрогнулось, а из горла вырвалось удовлетворенное ворчанье.
– Это было неплохо, – сказал мужчина, застегивая брюки, но все еще держа раскрытый нож в руке.
Сильвия посмотрела на него с притворным восхищением.
– Ты лучше, чем большинство тех, с кем мне приходилось иметь дело, – пробормотала она.
Мужчина поднял руку с ножом на уровень лица. Глаза его возбужденно поблескивали в темноте.
– Тебе нравятся острые ощущения, верно? – сказал он. – У меня дома есть кое-какие интересные штучки. Поехали, я беру тебя на ночь.
Мозг Сильвии лихорадочно работал.
– Через пять минут в аллее меня будет ждать полицейская машина. – Она кокетливо улыбнулась. – Ты не единственный, кому я нравлюсь, а ажаны не любят, когда их «кидают». Полетт – она стояла рядом со мной – скажет им, в какую машину я села. Мы, уличные девчонки, привыкли запоминать такие вещи.
– Ладно, отвезу тебя назад, – сказал мужчина после некоторого раздумья. – Но мне действительно хотелось бы встретиться с тобой у меня дома… Я хорошо заплачу.
Сильвия ничего не ответила.
– Ты иностранка. Откуда ты? – неожиданно спросил незнакомец.
– Зачем тебе это?
– Если у тебя какие-нибудь проблемы с бумагами, можем заключить сделку. Я зарабатываю на жизнь тем, что подделываю документы. Давай так: сначала повеселимся как следует, а потом я сделаю все, что тебе нужно.
Они выехали на ту аллею, где Сильвия села в машину, и незнакомец затормозил. Написав что-то в своем блокноте, он вырвал листок и протянул Сильвии:
– Вот мой телефон. Меня зовут Пьер. Если буду нужен, позвони.
Стараясь больше не смотреть на него, Сильвия выбралась из автомобиля. Дождавшись, когда задние габаритные огни машины исчезнут в ночи, она бросила листок в сточную канаву, но тут же наклонилась и подняла.
Ариан и Сильвия завтракали. Роды задерживались уже на две недели относительно предполагаемого срока. Нана ушла за покупками. С тех пор как Ариан перестала выходить из дома, молодые женщины впервые остались одни.
– В какой больнице ты хочешь рожать? – осведомилась Сильвия, намазывая маслом кусок багета.
– Я буду рожать здесь, дома.
– Почему? – удивилась Сильвия. – Все пройдет куда легче и безопаснее, если рядом будут доктора.
– Не лезь не в свое дело, – отрезала Ариан, но тут же, смягчившись, похлопала подругу по руке. – Извини. Я знаю, ты беспокоишься за меня. Дело в том, что в больнице мне начнут задавать всякие вопросы, и как только выяснится, что я не замужем и зарабатываю на жизнь проституцией, ребенка у меня заберут и отдадут на усыновление.
Сильвия не была уверена в правоте подруги, но решила не спорить.
– Не волнуйся, Нана обо всем позаботится, – снова заговорила Ариан. – Она знает все о родах и подобных вещах. Я буду орать как резаная, но уж это вам придется потерпеть.
Ариан с трудом встала и пошла на кухню, но вдруг застыла на месте и издала громкий крик. По ногам ее, пропитывая юбку, потекли воды. Опершись на стул, Ариан рукой потерла поясницу.
– Ну вот, началось, дорогая, – сказала она Сильвии. – Боль была будь здоров.
В это время женщины услышали, как открылась дверь, и Сильвия бросилась навстречу Нане.
– Слава Богу, что вы пришли. У Ариан отошли воды.
– Сама вижу, – пробормотала Нана, глядя на лужу посреди комнаты.
Сильвия бросилась на кухню за ведром и тряпкой и принялась вытирать пол. Покончив с уборкой, она вернулась в спальню.
Нана сидела рядом с Ариан, держа ее за руку. Сильвия никогда раньше не видела ее настолько сосредоточенной, даже торжественной – у нее был такой вид, будто жизнь наконец-то обрела смысл.
К семи часам схватки у Ариан стали очень частыми. Она инстинктивно начала тужиться, поднимая колени, но мать посоветовала ей не торопиться.
– Я чувствую, как он ворочается, Нана… – стонала, сжимая руку матери, Ариан, лоб и верхняя губа которой покрылись бисеринками пота. – Пожалуйста, позволь мне тужиться! Я не могу больше, Нана, я сейчас разорвусь!
– Уже скоро, дорогая, я уже вижу головку, – ласково говорила Нана. – Теперь тужься! Тужься посильнее!
Сильвия на цыпочках обошла Нану сзади – ей хотелось видеть, как все произойдет. Глазам ее открылась верхняя часть головки ребенка, покрытая мокрыми, слипшимися волосиками. Медленно, очень медленно наружу появилась вся головка, и Сильвия, чувствуя в горле комок, разглядела крохотное личико с закрытыми глазами, все в крови и слизи.
Нана быстро взяла с маленького столика, заранее поставленного ею рядом с кроватью, кусок марли и протерла ребенку рот, нос и глаза. Затем наклонилась и, как показалось Сильвии, поцеловала ребенка в нос и в губы. Лишь через некоторое время до нее дошло, что таким образом Нана освобождала ему дыхательные пути.
Вслед за головкой на свет появилось плечо, потом другое, затем крохотные ручки и худенькое тельце. Нана приподняла голову и плечики младенца так, чтобы мать могла увидеть его. Лицо Ариан просияло.
По щекам Наны текли слезы.
– Родная, это девочка, чудесная маленькая девочка, – сказала она.
Сильвия тоже заплакала, охваченная незнакомым ей ранее желанием защитить такое беспомощное и такое милое маленькое существо.
Новорожденная тоже заплакала, и Сильвия увидела, как кожа ее прямо на глазах сменила цвет с синеватого на розовый. Положив девочку на мягкое полотенце, Нана быстро перевязала пуповину в двух местах и перерезала заранее простерилизованными ножницами. Затем она завязала остаток пуповины узлом, завернула малышку в полотенце и с улыбкой протянула Ариан.
Сильвия, стоя рядом с подругой, во все глаза смотрела на младенца, уцепившегося за мизинец матери.
– Как ты ее назовешь? – спросила она.
– Глорией, – уверенно ответила Ариан. – Она сделала меня самой счастливой женщиной на свете.
Ариан, стиравшая пеленки, подняла голову и выглянула в окно.
– Какой чудесный вечер, – сказала она, обращаясь к Сильвии. – Может, выпьем пива перед работой? Я проторчала дома целых три недели и хочу как следует отметить последние моменты моей свободы.
Сильвия отложила в сторону иллюстрированный журнал, от начала до конца посвященный светской хронике. Она пристрастилась к этому чтиву – перед ней словно приоткрывалась заветная дверь в сказочный мир.
– Я буду готова через минуту, – откликнулась она.
Накануне вечером Ариан объявила, что на следующую же ночь выйдет на работу.
– Я не могу позволить себе продолжать бездельничать, – сказала она. – В полночь покормлю Глорию, а потом мы можем вместе с Сильвией отправиться в Булонский лес. Я уверена, что ты присмотришь за малышкой, Нана.
– Не волнуйся, я знаю, как управляться с детьми, – успокоила ее мать. – Это единственное, что я умею.
Сильвия обратила внимание, что перед своим первым выходом после вынужденного перерыва Ариан накрасилась с особенной тщательностью.
– Кому-то сегодня здорово повезет, – сказала Сильвия подруге. – Ты классно выглядишь.
– Плевала я на мужиков. Я это для себя. Последние два месяца я выглядела так, что меня можно было перепутать с обезьяной.
Женщины вышли на улицу.
– С погодой нам повезло, – сказала Ариан, глядя на небо. – Пройдемся до Пигаль и там выпьем пивка?
Сильвия и Ариан, двинувшись вперед по бульвару, ненадолго задержались у газетного киоска, чтобы поглазеть на обложки модных женских журналов.
– Посмотри, какая прелесть. – Ариан указала на обложку, где красовалась дама в элегантном синем пальто. Через всю фотографию тянулась броская надпись: «Баленсиага – зима/осень 1968».
– Только сумасшедший может думать сейчас о зимней одежде. Ладно, пойдем.
Взяв подругу под руку, Ариан повела ее прочь от киоска. По мере их приближения к площади Пигаль тротуары становились все более людными, и через некоторое время они уже были вынуждены буквально протискиваться сквозь толпу, состоявшую преимущественно из мужчин.
– Через год брошу это занятие, – заявила вдруг Ариан. – Меня от него уже тошнит. Ты только посмотри на этих ублюдков – у них же прямо слюни текут, как у собаки, которой показали кусок колбасы.
Сильвия не стала озираться по сторонам – она видела эту похотливую толпу каждый день. Ей тоже надоело торговать собой. Внезапно в мозгу у нее промелькнула мысль о Пьере. А что, подумала она, если он действительно сумеет раздобыть или сделать ей новые документы?
– А чем ты хотела бы заниматься? – спросила она Ариан.
– Накопить побольше денег, а потом арендовать маленькое кафе у моря, где-нибудь на побережье Бискайского залива. Я там никогда не была, но Нана там выросла, и ей хотелось бы туда вернуться. Глории было бы очень хорошо в тех местах – она могла бы играть на пляже и строить замки из песка. Ты тоже могла бы поехать с нами.
– Я бы с удовольствием, – сказала Сильвия.
На какой-то момент она представила себе, как они с Ариан и Наной вместе работают в небольшом кафе на берегу моря, но эта чудесная картина показалась ей слишком нереальной.
Ариан указала рукой на кафе, расположенное на другой стороне бульвара:
– Давай приземлимся вон в том заведении. – И она шагнула на мостовую.
В этот момент какой-то прохожий ущипнул ее за ягодицу, после чего гордо глянул на своих приятелей, стоявших поодаль на тротуаре, и ухмыльнулся.
Ариан обернулась с перекошенным от ненависти лицом.
– Ах ты, ублюдок! – выкрикнула она, глядя на самодовольного идиота, и сделала шаг назад, чтобы пнуть его в пах. Однако сделать выпад она не успела – черный автомобиль, на огромной скорости мчавшийся вдоль бульвара, сбил ее, подбросив вверх, словно тряпичную куклу. Падая, Ариан ударилась головой о гранитный бордюр, мгновенно сломав шейные позвонки. Все произошло так быстро, что она не успела даже вскрикнуть.
Сильвия бросилась к подруге и склонилась над распростертым на мостовой телом. Душу ее переполняли ужас и боль, но тут же они сменились яростью. Грязно ругаясь, она обрушила на болвана, по вине которого погибла подруга, град ударов. Толпа зевак наблюдала за происходящим, пока наконец кто-то не крикнул:
– Вызовите полицию!
Услышав слово «полиция», Сильвия почувствовала, как сердце похолодело от страха. Ее наверняка отвезут в участок и станут допрашивать, спросят документы, а это означало только одно – через какое-то время она неизбежно окажется в бразильской тюрьме.
Сделав над собой усилие, Сильвия отошла от неподвижного тела Ариан. При этом ее захлестнуло чувство вины: она предавала подругу, которая сделала для нее так много хорошего. Однако выбора у нее не было. Бормоча себе под нос, что нужно позвонить, она юркнула в какое-то кафе, выскочила через черный ход и бросилась бежать во весь дух. До нее донеслось завывание полицейских сирен, но, оглянувшись через плечо, Сильвия с облегчением убедилась, что ее никто не преследует.
Стоило немного расслабиться, как на нее снова нахлынуло чувство тяжелой утраты. Она зашагала дальше, словно в забытьи. Только добравшись до дома, Сильвия осознала, что придется рассказать о случившемся Нане. Она подумала о Глории, о том, что теперь малышка останется на попечении бабушки, испытывающей неодолимый страх перед окружающим миром. Единственным человеком, который мог позаботиться о них обеих, была она, Сильвия. Но два этих беспомощных человека, вдруг поняла она, могли стать ее спасением…
Войдя в квартиру, Сильвия сразу направилась к комнате Наны.
Та сидела на узкой железной кровати. Она была еще одета, на коленях у нее лежал раскрытый молитвенник.
– Я вижу, у тебя плохие новости, – сказала Нана, подняв глаза.
– Да, – ответила Сильвия, собираясь с духом.
Она рассказала матери Ариан о происшествии, изо всех сил стараясь не плакать.
– Пойми, Нана, я не могла там остаться. Но поверь, Ариан была мертва, когда я ушла. Ты ведь знаешь, что у меня проблемы с документами. Если я попадусь полиции, меня выставят из Франции, а в Бразилию я возвращаться не могу.
Нана не стала спрашивать почему – ее в этот момент интересовало только одно:
– Ты знаешь, куда они ее увезли? Я хочу ее видеть.
С этими словами Нана встала, готовая идти на улицу. Сильвия глубоко вздохнула. То, что ей предстояло сказать, было единственным выходом для всех – и для нее, и для Глории, и для самой Наны. Но от этого ей было ничуть не легче.
– Нана, послушай меня. Ариан была твоей дочерью, и я понимаю, каково тебе сейчас. Но мы обязаны думать о будущем, о Глории. Именно это сказала бы Ариан, если бы могла.
Сильвия ненадолго замолчала. Ей показалось, что Нана хочет ее о чем-то спросить, но та промолчала, опустив глаза, и Сильвия заговорила снова:
– Ты хочешь увидеть Ариан, проститься и похоронить ее. Это твое право. Но я не знаю, куда ее отвезли. Чтобы выяснить это, надо позвонить в полицию. Сейчас Ариан проходит у них по бумагам как неопознанное тело, но как только они установят ее личность, они разыщут тебя, а потом и меня. – Сильвия закусила губу. Было очевидно, что пути назад нет, поэтому она, сжав кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони, продолжила: – Если меня заберут, о тебе и о маленькой Глории некому будет заботиться. Пройдет какое-то время, и тебе скорее всего придется сдать девочку в приют. Если ты оставишь все как есть и не станешь ничего предпринимать – а это значит, что Ариан так никто и не опознает, – то, клянусь Богом, я буду заботиться о тебе и о малышке до тех пор, пока жива. Глорию я люблю как родную дочь и за тобой буду ухаживать, как за собственной матерью.
Лицо Наны исказилось от боли.
– Ты хочешь, чтобы я отказалась от дочери, – проговорила она сдавленным голосом.
– Нет, Нана, я ни за что не осмелилась бы просить тебя об этом. Я прошу тебя отказаться от ее тела ради ее дочери и твоей внучки. И ради тебя самой.
Нана молча прошлась по комнате и остановилась перед старой фотографией своего мужа.
– Я должна подумать. Поговорим завтра утром.
Впрочем, несчастная, убитая горем женщина уже знала, каким будет ее ответ. Ариан она уже потеряла. Терять и внучку она не хотела.
Выйдя из комнаты Наны, Сильвия прошла в спальню Ариан. Там она замерла на минутку, глядя на спящего ребенка. Со слезами на глазах она дотронулась до щечки Глории, затем резко повернулась и принялась рыться в ящиках старого комода. Через несколько секунд нужная вещь была у нее в руках.
Метнувшись в свою комнату, Сильвия сунула карточку с загнутыми уголками в один из журналов. Затем вывалила содержимое своей сумки на кровать и выхватила из кучки предметов смятый клочок бумаги и свои ключи. Проходя мимо комнаты Наны, она прислушалась, но за дверью было тихо. Сильвия собиралась вернуться буквально через несколько минут – уличный телефон-автомат находился в каких-нибудь пятидесяти ярдах от дома.
В конце улицы был виден великолепный купол Пантеона, сверкавший серебром в лунном свете. Но Сильвию не волновали красоты Парижа. Она была полностью погружена в мысли о предстоящей встрече с Пьером.
Десять дней назад, в тот самый вечер, когда погибла Ариан, она позвонила, потом встретилась с ним, отдала удостоверение личности и объяснила, что ей нужно. Пьер внимательно осмотрел карточку с загнутыми уголками и поднял взгляд на Сильвию.
– Насколько я понимаю, женщина, которой принадлежит это удостоверение, не станет возражать против того, что на нем заменят фотографию, – сказал он. – Мне не составит труда выполнить твою просьбу, но это будет стоить гораздо дороже, чем ты в состоянии заплатить.
Май 1967 года
Ночь выдалась дождливая и ветреная, в такую погоду клиенты появлялись в Булонском лесу довольно редко. Сильвия подумывала о том, чтобы остаться дома, но в последнее время Ариан не могла работать, а деньги были необходимы – ребенок должен был родиться через две недели.
Сильвию вывел из задумчивости сильный раскат грома. Она невольно чертыхнулась про себя при мысли о том, что скоро снова пойдет дождь, и уже совсем собралась было домой, как вдруг увидела свет фар приближавшегося автомобиля. Стоя у обочины, она распахнула плащ и подбоченилась. Черный виниловый корсет соблазнительно приподнимал ее груди и подчеркивал стройную талию. Машина остановилась рядом с ней, боковое стекло опустилось.
Сильвии довелось повидать немало мужских лиц, но это показалось ей особенно неприятным. Человек в машине не был уродом, но у него был холодный взгляд, а тонкие губы усиливали впечатление жестокости. Однако незнакомец сидел за рулем дорогого авто, и Сильвия решила, что у нее бывали клиенты и похуже.
– Минет делаешь? – спросил мужчина.
– Да, – ответила Сильвия, обрадовавшись, что клиент не тратит времени на пустые разговоры, от которых у нее всегда возникало чувство неловкости.
– Во сколько мне это обойдется?
– Сто франков.
Назвав цену, Сильвия подумала, что если у этого типа есть хоть капля разума, он начнет торговаться. Но он, открыв дверь, сказал:
– Садись.
Сильвия уселась рядом и протянула руку ладонью вверх. Мужчина отдал ей купюру и погнал машину в сторону озера, говоря что-то о погоде, о том, какая мерзкая выдалась ночь. Наконец они свернули на широкую лесную тропу и незнакомец припарковал машину так, чтобы ее не было видно с дороги.
– Приехали. – И он наклонил спинку своего сиденья так, что она приняла почти горизонтальное положение. Затем расстегнул брюки и, откинувшись, пробормотал: – Ну, давай.
Сильвия приникла лицом к его промежности и, закрыв глаза, принялась за работу. Время от времени она издавала страстный стон, чтобы продемонстрировать клиенту, что занятие доставляет ей удовольствие, хотя на самом деле думала в это время о том, что надо будет купить завтра утром. Вдруг она почувствовала, что мужчина правой рукой шарит между передними сиденьями, а в следующее мгновение услышала щелчок и почувствовала, как к горлу ей приставили холодное лезвие.
– Прекрати сачковать, сука, не то тебе плохо придется, – хрипло пробормотал он и провел ножом по шее Сильвии вниз, так что острие едва не прокололо кожу. Затем принялся изрыгать непристойности. Сильвия похолодела от ужаса, но вскоре заметила, что по мере того, как ругательства становились все грязнее, давление ножа на ее шею ослабевало. Забыв о покупках, она пустила в ход все свое умение. Наконец тело клиента содрогнулось, а из горла вырвалось удовлетворенное ворчанье.
– Это было неплохо, – сказал мужчина, застегивая брюки, но все еще держа раскрытый нож в руке.
Сильвия посмотрела на него с притворным восхищением.
– Ты лучше, чем большинство тех, с кем мне приходилось иметь дело, – пробормотала она.
Мужчина поднял руку с ножом на уровень лица. Глаза его возбужденно поблескивали в темноте.
– Тебе нравятся острые ощущения, верно? – сказал он. – У меня дома есть кое-какие интересные штучки. Поехали, я беру тебя на ночь.
Мозг Сильвии лихорадочно работал.
– Через пять минут в аллее меня будет ждать полицейская машина. – Она кокетливо улыбнулась. – Ты не единственный, кому я нравлюсь, а ажаны не любят, когда их «кидают». Полетт – она стояла рядом со мной – скажет им, в какую машину я села. Мы, уличные девчонки, привыкли запоминать такие вещи.
– Ладно, отвезу тебя назад, – сказал мужчина после некоторого раздумья. – Но мне действительно хотелось бы встретиться с тобой у меня дома… Я хорошо заплачу.
Сильвия ничего не ответила.
– Ты иностранка. Откуда ты? – неожиданно спросил незнакомец.
– Зачем тебе это?
– Если у тебя какие-нибудь проблемы с бумагами, можем заключить сделку. Я зарабатываю на жизнь тем, что подделываю документы. Давай так: сначала повеселимся как следует, а потом я сделаю все, что тебе нужно.
Они выехали на ту аллею, где Сильвия села в машину, и незнакомец затормозил. Написав что-то в своем блокноте, он вырвал листок и протянул Сильвии:
– Вот мой телефон. Меня зовут Пьер. Если буду нужен, позвони.
Стараясь больше не смотреть на него, Сильвия выбралась из автомобиля. Дождавшись, когда задние габаритные огни машины исчезнут в ночи, она бросила листок в сточную канаву, но тут же наклонилась и подняла.
Ариан и Сильвия завтракали. Роды задерживались уже на две недели относительно предполагаемого срока. Нана ушла за покупками. С тех пор как Ариан перестала выходить из дома, молодые женщины впервые остались одни.
– В какой больнице ты хочешь рожать? – осведомилась Сильвия, намазывая маслом кусок багета.
– Я буду рожать здесь, дома.
– Почему? – удивилась Сильвия. – Все пройдет куда легче и безопаснее, если рядом будут доктора.
– Не лезь не в свое дело, – отрезала Ариан, но тут же, смягчившись, похлопала подругу по руке. – Извини. Я знаю, ты беспокоишься за меня. Дело в том, что в больнице мне начнут задавать всякие вопросы, и как только выяснится, что я не замужем и зарабатываю на жизнь проституцией, ребенка у меня заберут и отдадут на усыновление.
Сильвия не была уверена в правоте подруги, но решила не спорить.
– Не волнуйся, Нана обо всем позаботится, – снова заговорила Ариан. – Она знает все о родах и подобных вещах. Я буду орать как резаная, но уж это вам придется потерпеть.
Ариан с трудом встала и пошла на кухню, но вдруг застыла на месте и издала громкий крик. По ногам ее, пропитывая юбку, потекли воды. Опершись на стул, Ариан рукой потерла поясницу.
– Ну вот, началось, дорогая, – сказала она Сильвии. – Боль была будь здоров.
В это время женщины услышали, как открылась дверь, и Сильвия бросилась навстречу Нане.
– Слава Богу, что вы пришли. У Ариан отошли воды.
– Сама вижу, – пробормотала Нана, глядя на лужу посреди комнаты.
Сильвия бросилась на кухню за ведром и тряпкой и принялась вытирать пол. Покончив с уборкой, она вернулась в спальню.
Нана сидела рядом с Ариан, держа ее за руку. Сильвия никогда раньше не видела ее настолько сосредоточенной, даже торжественной – у нее был такой вид, будто жизнь наконец-то обрела смысл.
К семи часам схватки у Ариан стали очень частыми. Она инстинктивно начала тужиться, поднимая колени, но мать посоветовала ей не торопиться.
– Я чувствую, как он ворочается, Нана… – стонала, сжимая руку матери, Ариан, лоб и верхняя губа которой покрылись бисеринками пота. – Пожалуйста, позволь мне тужиться! Я не могу больше, Нана, я сейчас разорвусь!
– Уже скоро, дорогая, я уже вижу головку, – ласково говорила Нана. – Теперь тужься! Тужься посильнее!
Сильвия на цыпочках обошла Нану сзади – ей хотелось видеть, как все произойдет. Глазам ее открылась верхняя часть головки ребенка, покрытая мокрыми, слипшимися волосиками. Медленно, очень медленно наружу появилась вся головка, и Сильвия, чувствуя в горле комок, разглядела крохотное личико с закрытыми глазами, все в крови и слизи.
Нана быстро взяла с маленького столика, заранее поставленного ею рядом с кроватью, кусок марли и протерла ребенку рот, нос и глаза. Затем наклонилась и, как показалось Сильвии, поцеловала ребенка в нос и в губы. Лишь через некоторое время до нее дошло, что таким образом Нана освобождала ему дыхательные пути.
Вслед за головкой на свет появилось плечо, потом другое, затем крохотные ручки и худенькое тельце. Нана приподняла голову и плечики младенца так, чтобы мать могла увидеть его. Лицо Ариан просияло.
По щекам Наны текли слезы.
– Родная, это девочка, чудесная маленькая девочка, – сказала она.
Сильвия тоже заплакала, охваченная незнакомым ей ранее желанием защитить такое беспомощное и такое милое маленькое существо.
Новорожденная тоже заплакала, и Сильвия увидела, как кожа ее прямо на глазах сменила цвет с синеватого на розовый. Положив девочку на мягкое полотенце, Нана быстро перевязала пуповину в двух местах и перерезала заранее простерилизованными ножницами. Затем она завязала остаток пуповины узлом, завернула малышку в полотенце и с улыбкой протянула Ариан.
Сильвия, стоя рядом с подругой, во все глаза смотрела на младенца, уцепившегося за мизинец матери.
– Как ты ее назовешь? – спросила она.
– Глорией, – уверенно ответила Ариан. – Она сделала меня самой счастливой женщиной на свете.
Ариан, стиравшая пеленки, подняла голову и выглянула в окно.
– Какой чудесный вечер, – сказала она, обращаясь к Сильвии. – Может, выпьем пива перед работой? Я проторчала дома целых три недели и хочу как следует отметить последние моменты моей свободы.
Сильвия отложила в сторону иллюстрированный журнал, от начала до конца посвященный светской хронике. Она пристрастилась к этому чтиву – перед ней словно приоткрывалась заветная дверь в сказочный мир.
– Я буду готова через минуту, – откликнулась она.
Накануне вечером Ариан объявила, что на следующую же ночь выйдет на работу.
– Я не могу позволить себе продолжать бездельничать, – сказала она. – В полночь покормлю Глорию, а потом мы можем вместе с Сильвией отправиться в Булонский лес. Я уверена, что ты присмотришь за малышкой, Нана.
– Не волнуйся, я знаю, как управляться с детьми, – успокоила ее мать. – Это единственное, что я умею.
Сильвия обратила внимание, что перед своим первым выходом после вынужденного перерыва Ариан накрасилась с особенной тщательностью.
– Кому-то сегодня здорово повезет, – сказала Сильвия подруге. – Ты классно выглядишь.
– Плевала я на мужиков. Я это для себя. Последние два месяца я выглядела так, что меня можно было перепутать с обезьяной.
Женщины вышли на улицу.
– С погодой нам повезло, – сказала Ариан, глядя на небо. – Пройдемся до Пигаль и там выпьем пивка?
Сильвия и Ариан, двинувшись вперед по бульвару, ненадолго задержались у газетного киоска, чтобы поглазеть на обложки модных женских журналов.
– Посмотри, какая прелесть. – Ариан указала на обложку, где красовалась дама в элегантном синем пальто. Через всю фотографию тянулась броская надпись: «Баленсиага – зима/осень 1968».
– Только сумасшедший может думать сейчас о зимней одежде. Ладно, пойдем.
Взяв подругу под руку, Ариан повела ее прочь от киоска. По мере их приближения к площади Пигаль тротуары становились все более людными, и через некоторое время они уже были вынуждены буквально протискиваться сквозь толпу, состоявшую преимущественно из мужчин.
– Через год брошу это занятие, – заявила вдруг Ариан. – Меня от него уже тошнит. Ты только посмотри на этих ублюдков – у них же прямо слюни текут, как у собаки, которой показали кусок колбасы.
Сильвия не стала озираться по сторонам – она видела эту похотливую толпу каждый день. Ей тоже надоело торговать собой. Внезапно в мозгу у нее промелькнула мысль о Пьере. А что, подумала она, если он действительно сумеет раздобыть или сделать ей новые документы?
– А чем ты хотела бы заниматься? – спросила она Ариан.
– Накопить побольше денег, а потом арендовать маленькое кафе у моря, где-нибудь на побережье Бискайского залива. Я там никогда не была, но Нана там выросла, и ей хотелось бы туда вернуться. Глории было бы очень хорошо в тех местах – она могла бы играть на пляже и строить замки из песка. Ты тоже могла бы поехать с нами.
– Я бы с удовольствием, – сказала Сильвия.
На какой-то момент она представила себе, как они с Ариан и Наной вместе работают в небольшом кафе на берегу моря, но эта чудесная картина показалась ей слишком нереальной.
Ариан указала рукой на кафе, расположенное на другой стороне бульвара:
– Давай приземлимся вон в том заведении. – И она шагнула на мостовую.
В этот момент какой-то прохожий ущипнул ее за ягодицу, после чего гордо глянул на своих приятелей, стоявших поодаль на тротуаре, и ухмыльнулся.
Ариан обернулась с перекошенным от ненависти лицом.
– Ах ты, ублюдок! – выкрикнула она, глядя на самодовольного идиота, и сделала шаг назад, чтобы пнуть его в пах. Однако сделать выпад она не успела – черный автомобиль, на огромной скорости мчавшийся вдоль бульвара, сбил ее, подбросив вверх, словно тряпичную куклу. Падая, Ариан ударилась головой о гранитный бордюр, мгновенно сломав шейные позвонки. Все произошло так быстро, что она не успела даже вскрикнуть.
Сильвия бросилась к подруге и склонилась над распростертым на мостовой телом. Душу ее переполняли ужас и боль, но тут же они сменились яростью. Грязно ругаясь, она обрушила на болвана, по вине которого погибла подруга, град ударов. Толпа зевак наблюдала за происходящим, пока наконец кто-то не крикнул:
– Вызовите полицию!
Услышав слово «полиция», Сильвия почувствовала, как сердце похолодело от страха. Ее наверняка отвезут в участок и станут допрашивать, спросят документы, а это означало только одно – через какое-то время она неизбежно окажется в бразильской тюрьме.
Сделав над собой усилие, Сильвия отошла от неподвижного тела Ариан. При этом ее захлестнуло чувство вины: она предавала подругу, которая сделала для нее так много хорошего. Однако выбора у нее не было. Бормоча себе под нос, что нужно позвонить, она юркнула в какое-то кафе, выскочила через черный ход и бросилась бежать во весь дух. До нее донеслось завывание полицейских сирен, но, оглянувшись через плечо, Сильвия с облегчением убедилась, что ее никто не преследует.
Стоило немного расслабиться, как на нее снова нахлынуло чувство тяжелой утраты. Она зашагала дальше, словно в забытьи. Только добравшись до дома, Сильвия осознала, что придется рассказать о случившемся Нане. Она подумала о Глории, о том, что теперь малышка останется на попечении бабушки, испытывающей неодолимый страх перед окружающим миром. Единственным человеком, который мог позаботиться о них обеих, была она, Сильвия. Но два этих беспомощных человека, вдруг поняла она, могли стать ее спасением…
Войдя в квартиру, Сильвия сразу направилась к комнате Наны.
Та сидела на узкой железной кровати. Она была еще одета, на коленях у нее лежал раскрытый молитвенник.
– Я вижу, у тебя плохие новости, – сказала Нана, подняв глаза.
– Да, – ответила Сильвия, собираясь с духом.
Она рассказала матери Ариан о происшествии, изо всех сил стараясь не плакать.
– Пойми, Нана, я не могла там остаться. Но поверь, Ариан была мертва, когда я ушла. Ты ведь знаешь, что у меня проблемы с документами. Если я попадусь полиции, меня выставят из Франции, а в Бразилию я возвращаться не могу.
Нана не стала спрашивать почему – ее в этот момент интересовало только одно:
– Ты знаешь, куда они ее увезли? Я хочу ее видеть.
С этими словами Нана встала, готовая идти на улицу. Сильвия глубоко вздохнула. То, что ей предстояло сказать, было единственным выходом для всех – и для нее, и для Глории, и для самой Наны. Но от этого ей было ничуть не легче.
– Нана, послушай меня. Ариан была твоей дочерью, и я понимаю, каково тебе сейчас. Но мы обязаны думать о будущем, о Глории. Именно это сказала бы Ариан, если бы могла.
Сильвия ненадолго замолчала. Ей показалось, что Нана хочет ее о чем-то спросить, но та промолчала, опустив глаза, и Сильвия заговорила снова:
– Ты хочешь увидеть Ариан, проститься и похоронить ее. Это твое право. Но я не знаю, куда ее отвезли. Чтобы выяснить это, надо позвонить в полицию. Сейчас Ариан проходит у них по бумагам как неопознанное тело, но как только они установят ее личность, они разыщут тебя, а потом и меня. – Сильвия закусила губу. Было очевидно, что пути назад нет, поэтому она, сжав кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони, продолжила: – Если меня заберут, о тебе и о маленькой Глории некому будет заботиться. Пройдет какое-то время, и тебе скорее всего придется сдать девочку в приют. Если ты оставишь все как есть и не станешь ничего предпринимать – а это значит, что Ариан так никто и не опознает, – то, клянусь Богом, я буду заботиться о тебе и о малышке до тех пор, пока жива. Глорию я люблю как родную дочь и за тобой буду ухаживать, как за собственной матерью.
Лицо Наны исказилось от боли.
– Ты хочешь, чтобы я отказалась от дочери, – проговорила она сдавленным голосом.
– Нет, Нана, я ни за что не осмелилась бы просить тебя об этом. Я прошу тебя отказаться от ее тела ради ее дочери и твоей внучки. И ради тебя самой.
Нана молча прошлась по комнате и остановилась перед старой фотографией своего мужа.
– Я должна подумать. Поговорим завтра утром.
Впрочем, несчастная, убитая горем женщина уже знала, каким будет ее ответ. Ариан она уже потеряла. Терять и внучку она не хотела.
Выйдя из комнаты Наны, Сильвия прошла в спальню Ариан. Там она замерла на минутку, глядя на спящего ребенка. Со слезами на глазах она дотронулась до щечки Глории, затем резко повернулась и принялась рыться в ящиках старого комода. Через несколько секунд нужная вещь была у нее в руках.
Метнувшись в свою комнату, Сильвия сунула карточку с загнутыми уголками в один из журналов. Затем вывалила содержимое своей сумки на кровать и выхватила из кучки предметов смятый клочок бумаги и свои ключи. Проходя мимо комнаты Наны, она прислушалась, но за дверью было тихо. Сильвия собиралась вернуться буквально через несколько минут – уличный телефон-автомат находился в каких-нибудь пятидесяти ярдах от дома.
В конце улицы был виден великолепный купол Пантеона, сверкавший серебром в лунном свете. Но Сильвию не волновали красоты Парижа. Она была полностью погружена в мысли о предстоящей встрече с Пьером.
Десять дней назад, в тот самый вечер, когда погибла Ариан, она позвонила, потом встретилась с ним, отдала удостоверение личности и объяснила, что ей нужно. Пьер внимательно осмотрел карточку с загнутыми уголками и поднял взгляд на Сильвию.
– Насколько я понимаю, женщина, которой принадлежит это удостоверение, не станет возражать против того, что на нем заменят фотографию, – сказал он. – Мне не составит труда выполнить твою просьбу, но это будет стоить гораздо дороже, чем ты в состоянии заплатить.