Гоф Лоренс. Сэндсторм

   Свитс прикоснулся рукой к стеклу, которое было вставлено в окошечко; ему показалось, что оно никак не меньше фута толщиной. Затем он медленно обошел камеру по периметру, изучил каждый миллиметр пола, стен и потолка. Сплошной бетон, ни единого шва, не говоря уже о щелях; дверь и косяк — стальные. Хьюби опустился на пол. Пиджак у него забрали, и он начал мерзнуть. Кровотечение остановилось, однако стоило лишь моргнуть, как веко пронзала боль — так сказать, наглядное свидетельство изуверских методов Асфара.
   Прошло несколько часов. Неожиданно дверь распахнулась, и в камеру вошел доктор Асфар, которого сопровождали трое солдат.
   — Твой друг согласился подписать признание.
   — Слушайте, ну у вас тут и порядочки! Где мои полагающиеся корка хлеба и стакан воды?
   — Почему бы тебе не последовать его примеру?
   — А кто у вас отвечает за внутреннее оформление? Иди Амин?
   Дверь вновь захлопнулась. И как это профессионал вроде Дауни мог так опростоволоситься? Выход наверняка есть, подумал Свитс; вот только, черт побери, где его искать?
 

Триполи

   Мустафа прервал допрос, прошел по коридору в свой кабинет и связался по телефону с лагерем в Сабхе, где находился доктор Асфар. Тот сообщил, что гости прибыли и что особых проблем с ними как будто не предвидится. Мустафа высказался в том смысле, что доктор волен поступать, как ему заблагорассудится, повесил трубку и поспешил вернуться в комнату для допросов на пятом этаже здания, в котором помещался Следственный отдел.
   — Извините, что заставил вас ждать. С вами все в порядке, Дженнифер? — Женщина что-то прошептала. — Что?
   Громче, пожалуйста! Я не расслышал.
   — Я сказала «да».
   — Вы уверены? — Дженнифер кивнула. Мустафа положил руки ей на плечи, слегка надавил, давая женщине ощутить свой вес и как бы напоминая, кто здесь хозяин. — Вы ничего не хотите прибавить к тому, что рассказали мне о Чарли Макфи? — Дженнифер покачала головой. — Открой глаза! — Дженнифер моргнула, потом зевнула. Мустафа улыбнулся. — Вы повторяетесь. Неужели вам не жаль потерянного времени? — Он прикоснулся губами к мочке уха женщины, вдохнул полной грудью исходивший от Дженнифер аромат изнеможения и страха.
   Дженнифер не позволяли спать, время от времени давали строго отмеренные порции воды, но кормить не кормили. В камере поддерживалась температура в пятьдесят градусов, постоянно горел свет. Когда Дженнифер требовалось уединиться, ей выделяли ночной горшок, однако наблюдения не снимали. Она беспрерывно требовала, чтобы сюда вызвали представителя какого-либо посольства тех стран, которые имели дипломатические отношения с Великобританией или Соединенными Штатами. Мустафа пожимал плечами и повторял, что это невозможно. Когда женщина попросила о свидании с Чарли, он громко расхохотался, отпустил шутку, приложил ладонь к ее лбу, словно предполагал, что у Дженнифер жар.
   — Чарли мой муж! Я настаиваю, чтобы нам разрешили увидеться!
   — Никакой он вам не муж, а вы ему не жена.
   — Где он?
   — Джек Дауни сказал вам, что подобрал Чарли в сточной канаве, так? Видите ли, Джек соврет и недорого возьмет.
   Ваш Чарли — агент ЦРУ, такой же, как Мунго Мартин и Хьюби Свитс.
   — Я вам не верю!
   — Верите, верите. Чарли работал на ЦРУ всю сознательную жизнь. Он был завербован во время учебы в Калифорнийском университете. Джек выбрал его по той причине, что он идеально подходил на роль вашего мужа. Еще бы, такой симпатичный!
   — Ложь!
   — Разве? — Мустафа принялся массировать плечи Дженнифер.
   — Оставьте меня в покое.
   — Неужели вы не расслабляетесь?
   — Перестаньте, пожалуйста, перестаньте!
   Стараясь высвободиться, Дженнифер подалась вперед, и Мустафа увидел белые бретельки лифчика, которые резко контрастировали с загорелой кожей. Волосы Дженнифер рассыпались по плечам, отдельные пряди засверкали в свете ламп. Этим утром Мустафа специально побывал в отеле «Палас» на улице Халид-ибн-аль-Валид. Отель обслуживал иностранных туристов; в одном из киосков, которыми изобиловало фойе, Мустафа приобрел флакон дорогого итальянского шампуня и кусок ароматного мыла в форме раковины.
   Вернувшись в отдел, он передал парфюмерию Дженнифер, выгнал из комнаты наблюдения весь персонал, уселся перед цветными телеэкранами и стал смотреть, как Дженнифер наполнила водой принесенную в камеру ванну и начала медленно раздеваться, словно догадываясь, что за ней наблюдают.
   Глаза Мустафы перебегали с экрана на экран. Дженнифер влезла в ванну, осторожно легла в воду, над которой поднимался пар, потом взяла мочалку и принялась мылиться, и Мустафе вдруг показалось, что он сейчас сомлеет от удовольствия.
   Продолжая массировать шею Дженнифер, он припомнил, как выглядела эта женщина в ванне — стройная, с мокрой, смуглой до черноты кожей. Мустафа сделал еще один глубокий вдох, затем подошел к окну. Часы показывали четвертый час утра. Городские огни светились гораздо ярче, нежели звезды, однако можно было догадаться по безоблачному небу, что звезд на нем видимо-невидимо и что на востоке находится луна. Мустафа отвернулся от окна и прищелкнул пальцами.
   — Пойдемте со мной.
   — Куда?
   — Куда поведу. Разве вы до сих пор не усвоили, что ваше дело — не спрашивать, а повиноваться?
   Снаружи их ожидал автомобиль. Мустафа открыл заднюю дверцу, жестом предложил Дженнифер забираться внутрь, затем захлопнул дверцу, обошел вокруг машины и сел рядом с водителем. Они проехали по улице Сиди-Исса мимо отеля «Палас», свернули налево, затем, через два квартала, направо, на улицу Аль-Фатх, что бежала вдоль внутренней гавани и портовых сооружений. Пять минут спустя автомобиль вдруг резко затормозил. Водитель выключил фары.
   Мустафа что-то сказал ему по-арабски; поляризованное оконное стекло скользнуло вниз. Мустафа указал на обширное пустое пространство, что отделяло дорогу от моря.
   — Американское кладбище. Здесь похоронен ваш отец.
   — Значит, сначала замучали до смерти, а потом похоронили?
   — Он погиб сам, совершенно случайно: упал со стальной балки и свернул себе шею. Фильм, который вам показал Дауни, — откровенная фальшивка.
   Дженнифер попыталась вылезти из машины, но дверца оказалась запертой. Мустафа похлопал водителя по плечу; автомобиль развернулся и покатил обратно.
   — Господи, вы что, не разрешите даже взглянуть на его могилу?!
   — Вы ее все равно не найдете. Я смею это утверждать, потому что не раз пробовал сам. — Мустафа протянул женщине носовой платок с монограммой. — Извините, если причинил вам боль. Я хотел как лучше.
   — Да пошел ты в задницу!
   Мустафа ударил Дженнифер ладонью по лицу. Она прижала руки к щекам, тщетно стараясь сдержать слезы. Нет, она не сломается, не посрамит память отца.

* * *

   Под вечер следующего дня Мустафа зашел к Дженнифер и показал ей фотографии Синтии. На большинстве снимков девочку сопровождал высокий, хорошо одетый молодой человек, который, в отличие от Синтии, по-видимому, сознавал, что на них нацелен объектив камеры. Он беспрерывно ухмылялся, словно подчеркивая свою причастность к происходящему. Последние несколько снимков запечатлели Синтию в номере отеля: девочка лежала нагишом на неприбранной постели, принимая то одну, то другую позу; похоже, ее накачали наркотиками. Мустафа погладил Дженнифер по плечу, наклонился, чтобы поцеловать руку.
   — Если вы откажетесь сотрудничать с нами, наш агент убьет вашу дочь.
   — В этом нет никакой необходимости, — Дженнифер отшвырнула снимки.
   — Вы согласны? — Мустафа как будто удивился, словно не ожидал, что угроза окажет на женщину такое действие.
   — Да, я признаюсь.
   — В чем? — с любопытством справился он.
   — В чем угодно.
   — Вы признаете, что являетесь агентом ЦРУ? Что каирский резидент Ричард Фостер направил вас в Ливию с заданием убить полковника Каддафи?
   — Я же сказала, в чем угодно.
   — Значит, признаете?
   — Разумеется.
   — Я счастлив, — Мустафа улыбнулся, поцеловал Дженнифер в губы. — Знаете почему? — Она покачала головой. — Потому что теперь мы можем обойтись без электричества, что нам не нужно дробить вам кости, равно как и вводить в легкие частицы асбеста. — Мустафа засмеялся, обхватил ладонями голову Дженнифер, посмотрел женщине в глаза. — Между прочим, вы понимаете, что едва на протоколе допроса появится ваша подпись, Чарли умрет?
   — А причем здесь Чарли?
   — Так вы же упомянете о нем, а также о Хьюби Свитсе и Мунго Мартине. Представляете, какое поднимется возмущение, когда мир узнает, что ЦРУ обучило и направило на Ближней Восток террористическую группу с поручением убить главу государства? Какой сокрушительный удар мы нанесем директору ЦРУ Уильяму Уэбстеру и его присным, Америке и ее воинственному президенту? — На столике, который разделял собеседников, стоял графин с водой. Мустафа налил себе полный стакан, выпил, вытер губы тыльной стороной ладони и продолжил:
   — Вообразите себе последствия. Престиж англичан и американцев на Среднем Востоке и в Европе немедленно упадет. — Он подлил в стакан воды. — За вашим процессом будет следить весь мир. Мистер Дауни представил нам достаточно конкретных доказательств того, что вы работали на ЦРУ. Мы владеем оригиналами документов, на которых стоят ваши подписи, имеем фотографии, каковые запечатлели вас и Дауни в Лондоне и в каирском «Хилтоне». У нас есть пленка разговора с офицером египетской армии, с которым вы встречались в Бени-Суэфе; кроме того, мы располагаем снимками учебного лагеря в пустыне, где вы вчетвером столь усердно тренировались. — Мустафа печально улыбнулся. — К сожалению, должен сообщить, что в нашем распоряжении находится пленка, снятая в отеле «Палестина» как раз тогда, когда вы с Чарли занимались любовью. — он выпил воды, облизнулся. — Мы опасаемся, что известие о вашем аресте побудит Соединенные Штаты к, скажем так, неосторожным действиям. Поэтому, незадолго до вынесения смертного приговора вашим приятелям-террористам, мы объявим, что вы были пешкой в чужой игре, то есть безвинной жертвой. Это польстит англичанам и смутит американцев. После чего мы проявим свою добрую волю и отпустим вас домой. Но сначала вы должны признаться в своих грехах, — Мустафа положил на стол ручку и листок бумаги, затем подошел к двери, оглянулся на Дженнифер и добавил:
   — Не забывайте, что жизнь вашей дочери в ваших руках. — Он вновь улыбнулся. — Раздевайтесь — Что?
   — По-моему, вы слышите. — Дженнифер начала расстегивать блузку. Мустафа пристально глядел на нее. Ему было приказано доставить Дженнифер и Чарли в Сабху и передать их в обагренные кровью руки доктора Асфара. Он подождал, пока женщина не разделась догола, затем сказал:
   — Если вы считаете, что я собираюсь овладеть вами, то можете не беспокоиться: в мои намерения это не входит. — Он повернулся спиной, чтобы Дженнифер не заметила его взгляда, вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.
   Ручка била металлической — алюминиевый цилиндр длиной около пяти дюймов с острым, как стилет, пером. Дженнифер приложила руку к горлу, нащупала пульс. Если она покончит с собой, Мустафа расправится с Синтией. А если подпишет признание — отправит на смерть Чарли.

Глава 33
Военная база Сабха

   Мустафа боялся высоты, поэтому перелет из Триполи в Сабху доставил ему, как обычно, немало неприятных переживаний. Неудивительно, что он пребывал в дурном настроении.
   Мустафа отодвинул стальной кружок и заглянул в «глазок», затем приподнялся на цыпочки, чтобы увидеть камеру целиком.
   В той горел свет, но поскольку на Чарли была одежда белого цвета, Мустафа заметил его отнюдь не сразу и на какое-то мгновение испугался, что Макфи сбежал. Но нет, вот он, голубчик — сидит в дальнем углу, глаза зажмурены. Мустафа повернулся к вооруженному до зубов охраннику.
   — Он что-нибудь просил?
   — Нет, ничего.
   — А рот-то хоть раскрывал?
   — Нет.
   — Чем он занимался?
   — Ничем. Просидел так всю ночь. — Охранник поправил ремень автомата. — Прикончить бы его — и все дела. — Мустафа усмехнулся. Охранник был родом из Эль-Халиджа, гористой местности поблизости от границы с Египтом. Тамошние жители славились своим мужеством в сражении и склонностью к философскому взгляду на мир.
   — Он спал?
   — Совсем чуть-чуть. Я не спускаю с него глаз, проверяю каждые пять минут. Стоит мне открыть дверь, как он открывает глаза.
   — И ничего не говорит, ни о чем не просит?
   — Может, он хочет умереть.
   — Отопри. — Охранник набрал на встроенной в стену рядом с дверью клавиатуре свой шестизначный код и буквенно-цифровой пароль. Прозвучал сигнал, что-то щелкнуло, и засовы на двери вышли из пазов. Охранник распахнул дверь.
   Чарли не пошевелился. Мустафа прибавил:
   — Закрой дверь и смотри в оба.
   Охранник кивнул, хотя, должно быть, полагал в душе, что Мустафа чрезмерно осторожничает, ведет себя, как старуха, а не как агент Мухабарата, ливийской тайной полиции.
   Впрочем, лицо охранника сохраняло бесстрастное выражение.
   Мустафа переступил порог камеры. Чарли открыл глаза и уставился на вошедшего из-под руки, на которой лежала его голова. При ближайшем рассмотрении Мустафа убедился, что рубашка Макфи вовсе не столь белоснежна, как ему показалось сначала. На груди и на воротничке виднелись бурые пятна, манжеты и участки под мышками покрылись серыми разводами грязи и пота. Мустафа шагнул вперед и одним-единственным шагом преодолел чуть ли не половину крошечной камеры. Дверь за спиной захлопнулась, засовы с лязгом вернулись на прежние места. Мустафа опустился на колени, сморщил нос, уловив запах давно не мытого тела.
   — Как ты себя чувствуешь? — прошептал он. — Хочешь поесть? — Охранник ничуть не преувеличивал: Чарли с тем же успехом мог сойти за мертвеца. Мустафа оскалил зубы и укусил американца за мочку уха — настолько сильно, что из ранки выступила кровь. Чарли закричал от боли, попытался вырваться; но деваться ему было некуда, ибо он сидел в углу.
   Мустафа не разжимал зубов. Струйка крови потекла по шее Чарли, пленник забарабанил пятками по цементному полу.
   Мустафа облизнулся, проглотил попавшую на язык теплую, солоноватую кровь. — Ну как, пришел в себя? — Чарли кивнул. — Отвечай!
   — Да, да! — воскликнул американец хриплым голосом, в котором слышались истерические нотки.
   — Ты не желаешь пообщаться со своими приятелями, Мунго Мартином и Хьюби Свитсом? — Мустафа похлопал Чарли по щеке. — Предупреждаю сразу, им в последние три дня пришлось несладко. Правда, они оказались крепкими орешками, но время поджимает, и мы решили, что наше маленькое представление пора заканчивать. — Чарли вжался в стену. Мустафа положил руку ему на плечо. — Расскажи мне о Дженнифер. Ты любишь ее? Если да, тогда ты должен поговорить с ней. Объяснить ситуацию. Она знает, что стоит ей подписать признание, как мы расстреляем тебя и твоих дружков. Однако она никак не поймет, хотя я уже устал объяснять, что ты умрешь в любом случае. Все дело в том, какой смертью — мучительной или не слишком. Поэтому, Чарли, ты просто обязан убедить ее, что она может избавить вас от мучений. Через три дня состоится пресс-конференция.
   Это будет ваша последняя возможность во всем признаться.
   Да, я хочу кое-что тебе показать. Возможно, тогда ты сделаешься посговорчивей, — Мустафа сочувственно улыбнулся. — Кстати, как твои ноги? По-моему, тебя били, так? Ты можешь ходить?
   — Не знаю.
   — Коляску сюда! — крикнул Мустафа, повернувшись к двери.
   Весело насвистывая, он покатил Чарли по коридору, завез в лифт, который доставил их на тот уровень, где помещался госпиталь. Одна из втулок явно нуждалась в смазке: при каждом повороте колесо издавало пронзительный визг. Чарли смотрел в пол, однако поднял голову, когда перед коляской с шипением разошлись створки двери. Мустафа втолкнул коляску в операционную, развернул; колесо снова взвизгнуло.
   Два стола из шести были сдвинуты чуть ли не вплотную друг к другу. На ближайшем лежал привязанный ремнями Свитс, с соседнего глядел Мунго. Рядом со Свитсом, спиной к Чарли, стоял доктор Асфар.
   — Начнем с левого запястья, — сказал Мустафа. — Доктор Асфар постепенно вырежет из тела твоего дружка все артерии. Разумеется, он не станет их вытаскивать, просто, так сказать, выведет на поверхность. — На глазах Чарли скальпель вонзился в руку Свитса. — Мы применяем местный наркоз, — продолжал Мустафа. — Мне говорили, что, когда его действие заканчивается, боль становится непереносимой. На первых порах сложностей не предвидится, поскольку вены расположены близко к коже. Но когда мы дойдем до груди…
   Асфар наклонился над Свитсом, сделал надрез на правой руке Хьюби, от локтя до кисти, вонзил в рану инструмент, похожий на вязальный крючок, потянул, и из надреза этаким громадным червяком вдруг вылезла артерия. Стенки кровеносного сосуда отливали багровым; он тускло поблескивал в свете лампы. Асфар вытер кровь и принялся накладывать шов. Артерия пульсировала в такт ударам сердца.
   — Завтра под нож пойдет второй, — сообщил Мустафа. — Как по-твоему, сколько потребуется времени, чтобы выпотрошить их полностью? — Он усмехнулся. — Есть над чем подумать, верно?
   Чарли отвезли обратно в камеру, где его ожидала Дженнифер. Она была одета в белую блузку и длинную белую юбку, от нее исходил слабый аромат роз. Когда она увидела коляску, ее глаза расширились.
   — Пять минут, — бросил Мустафа и вышел, оставив дверь чуть приоткрытой.
   — Чарли! — воскликнула Дженнифер, становясь на колени рядом с коляской. — Господи, что они с тобой сделали?!
   — Все не так плохо, как кажется. — Чарли привлек Дженнифер к себе и хрипло зашептал ей на ухо:
   — Ливийцы собираются устроить еще одну пресс-конференцию. Хьюби и Мунго должны убедить Мустафу, что готовы сотрудничать. Это наш единственный шанс оказаться вместе.
   — Я попрошу Мустафу, чтобы мне разрешили повидать их, — проговорила Дженнифер.
   Чарли выкрикнул что-то невразумительное, схватил женщину за плечи, оцарапал грязными ногтями ее кожу. Дверь распахнулась, и в камеру ворвался Мустафа.

* * *

   Два дня спустя Мустафа явился в камеру в сопровождении четверки солдат. Чарли вывели наружу, вытолкали на ярко освещенный солнцем двор, подогнали к невысокому травянистому бугру и усадили на деревянный табурет. Парикмахер в мундире остриг его волосы, побрил безопасной бритвой, после чего Чарли отвели в соседнюю казарму и отправили в душевую, где он получил в свое распоряжение кусок мыла, щеточку для ногтей и два полотенца. Мустафа дал ему пять минут, по истечении которых выключил воду и игриво шлепнул Чарли полотенцем по заду.
   — Хватит, ты уже чистый. Вытирайся и одевайся.
   Грязную одежду куда-то забрали, а Чарли выдали накрахмаленную белую рубашку, брюки из плотного черного материала и черный пиджак с узкими лацканами. Интересно, мелькнула у него шальная мысль, это что, излюбленный наряд террористов? Пиджак оказался туговат в плечах, зато брюки были в поясе на несколько размеров больше, чем следовало; впрочем, к ним прилагался ремень из полупрозрачного зеленого пластика. Мустафа обошел вокруг Чарли, осмотрел его с ног до головы, остановился, торжественно поправил воротничок рубашки и потрепал по щеке.
   — Посмотри мне в глаза. — Чарли поднял голову, моргнул и отвернулся. — Замечательно! Если ты повторишь свое движение перед камерами, я тебя расцелую!
   Вернувшись в камеру, Чарли получил первую за много дней порцию еды — крохотную тарелочку риса с овощной подливкой. Он принялся есть, стараясь не торопиться, чтобы избежать несварения желудка. Вскоре после полуночи его отвели в импровизированный конференц-зал в подвале здания.
   В дальнем конце зала помещалась деревянная платформа, на которой стояли четыре складных металлических стула; перед ними возвышался грубый стол, заставленный графинами с водой и микрофонами. На стене висел цветной фотопортрет полковника Муамара аль-Каддафи, столь огромный, что поры на лице диктатора были размером с десятицентовую монетку. Чарли вытолкали на платформу и велели сесть на второй стул слева. В зале находилось с десяток вооруженных автоматами солдат и несколько техников, которые возились с телекамерами. Если не считать платформы, все свободное пространство занимали ряды стульев, общее количество которых составляло что-то около сотни. Чарли сел, ощущая спиной пристальный взгляд Каддафи. Тут распахнулась боковая дверь, и в зал вошел Мустафа, за которым следовали Мартин и Свитс; замыкал шествие солдат с автоматом наперевес. Оба негра были облачены в военную форму цвета хаки. Свитс держал свою левую руку под каким-то странным углом; рукава его рубашки были опущены, чтобы скрыть многочисленные швы. Они поднялись на платформу. Мустафа расположился рядом с Чарли, махнул рукой Свитсу и Мартину, посмотрел на солдата и прищелкнул пальцами. Тот сообразил, что попал в фокус камеры, и поспешно отодвинулся.
   — Где Дженнифер?
   — Она появится ближе к концу, — ответил Мустафа, одарив Чарли благосклонной улыбкой. — После того как вы трое вернетесь к себе.
   — Почему? — Чарли моргнул и отвернулся, осознав вдруг, что в своем мешковатом костюме изрядно смахивает на героя Чаплина.
   — Так надо, — отозвался Мустафа. — Мы сочли, что вас лучше держать отдельно друг от друга, Под потолком вспыхнули софиты. Техники продолжали возиться с камерами. В зале по двое — по трое начали появляться высокопоставленные чины ливийской армии. Они перебрасывались замечаниями, рассаживались, кому где нравилось. Корреспондентов пока не наблюдалось. Чарли решил, что настала пора действовать: не хватало еще, чтобы ливийцы включили камеры. Он перегнулся через Мустафу и произнес, обращаясь к Мунго:
   — Ты возьмешь того парня с автоматом.
   — Идет. Скажешь, когда?
   — Сейчас!
   Мустафа недоверчиво уставился на пленников. Мунго поднялся и направился к солдату. Чарли подождал, пока Мустафа сунет руку в карман, а затем ударил его ребром ладони по шее. Мустафа удивленно фыркнул и повалился вперед.
   Чарли выхватил у него пистолет. За спиной раздался крик, затем послышался глухой стук. Свитс вскочил, опрокинул стол, спрыгнул с платформы и двинулся к сидевшим в зале офицерам. Пистолет Мустафы оказался автоматическим.
   Чарли снял оружие с предохранителя. Тем временем Свитс пнул в пах пятизвездного генерала, освободил того от револьвера и выстрелил в потолок. Ливийцы застыли в неподвижности. Долго это продолжаться не могло. Мустафа застонал; Чарли рывком поставил его на ноги. Внезапно к ним повернулась одна из телекамер. Мунго дал короткую очередь.
   Задребезжало лопнувшее стекло, оператор рухнул на пол, ударившись головой в наушниках. Какой-то солдат в углу зала сдернул с плеча винтовку. Свитс отреагировал мгновенно: вставил в рот генералу ствол пистолета и издал предупреждающий возглас. Солдат выронил оружие.
   — Забирай генерала! — крикнул Чарли и бросил Мустафе:
   — Ты идешь с нами.
   — Я отказываюсь.
   — Тогда мы убьем генерала. Если хочешь, переведи, но побыстрее. — Мустафа повернулся к офицерам и заговорил по-арабски; чувствовалось, что он напуган до полусмерти.
   — Пошли, — распорядился Чарли. Они прошли через зал, Чарли распахнул дверь в коридор. Навстречу бежал солдат.
   Мунго выстрелил, и солдат словно споткнулся и упал. Чарли наставил на Мустафу пистолет:
   — Где Дженнифер? — Мустафа пожал плечами и отвернулся. Чарли прострелил ему запястье. Мустафа закричал. Чарли приставил ствол к его груди:
   — Где Дженнифер?
   — В госпитале. У Асфара.
   Из-за угла высунулась чья-то голова. Свитс выстрелил, и голова исчезла.
   — На лестницу, — сказал Чарли.
   — Нас наверняка будут ждать, — Мунго дернул за золотой кант, что свисал у генеральского погона. — Отобьемся?
   — У него звезд больше, чем на голливудском бульваре, — Свитс покачал головой. — Видать, важная шишка.
   Чарли подтолкнул Мустафу вперед, нагнулся и подобрал автомат, который выронил убитый солдат. Мунго схватил генерала за руку и потащил за собой. Они сбежали по лестнице, стуча каблуками по бетону ступенек. Лестница заканчивалась стеклянной дверью, по ту сторону которой виднелись две фигуры в форме. Мунго нажал на спусковой крючок. Автомат затрещал, дверь разлетелась вдребезги, осколки стекла окрасились кровью. Они устремились по коридору. Вдруг сзади по ним открыли огонь: пули отскакивали от кафельных стен, рикошетили от потолка. Мунго остановился, повернулся и дал очередь с бедра. Генерал что-то крикнул по-арабски, и стрельба прекратилась. Створки двери в операционную с шипением разошлись в стороны. Асфар стоял у дальней стены, прижавшись к ней спиной. Он одной рукой обнимал Дженнифер, а во второй держал шприц, который приставил к горлу женщины. Чарли медленно шагнул к нему.
   — Назад! — Асфар вонзил иглу в горло Дженнифер. Чарли словно не слышал. Палец Асфара — тот, что лежал на толкателе — задрожал, в шприце заплескалась желтоватая жидкость. Чарли поднял пистолет, прицелился доктору в лоб.
   — Давай, — проговорил Свитс.
   Нервы Асфара не выдержали. Шприц упал на пол. Дженнифер тоненько вскрикнула, вырвалась, подбежала к Чарли, прильнула к его груди. Он погладил ее по голове, наслаждаясь теплом и податливостью женского тела. В коридоре вновь началась стрельба.