Гомер. Илиада. Одиссея

   Но, подымая ремень, отирал он кровавую рану.
   Зевсова дочь, преклоняся на конский ярем, возгласила:
   800 "Нет, Тидей произвел себе не подобного сына!
   Ростом Тидей был мал, но по духу воитель великий!
   Некогда я запрещала ему подвизаться, герою,
   Бурной душой увлекаясь, когда он один от ахеян
   В Фивы пришел послом к многочисленным Кадма потомкам.
   805 Я повелела ему пировать спокойно в чертогах;
   Но Тидей, как всегда, обладаемый мужеством бурным,
   Юных кадмеян к борьбам вызывал и легко сопротивных
   Всех победил: таково я сама поборала Тидею!
   Так я тебе предстою, благосклонно всегда охраняю
   810 И ободряю тебя с фригиянами весело биться;
   Но иль усталость от подвигов бурных тебя поразила
   Или связала робость бездушная! После сего ты
   Сын ли героя Тидея, великого в бранях Инида?"
 
   Ей отвечая немедленно, рек Диомед благородный:
   815 "О! познаю я тебя, светлоокая дочь громовержца!
   Искренне все пред тобой изреку, ничего не сокрою.
   Нет, не усталость меня и не робость бездушная держит,
   Но заветы я помню, какие мне ты завещала:
   Ты повелела не ратовать мне ни с одним из блаженных
   820 Жителей неба, но если Крониона дочь, Афродита,
   Явится в брани, разить Афродиту острою медью.
   Вот для чего отступаю и сам я, и прочим аргивцам
   Всем повелел, уклоняяся, здесь воедино собраться:
   Вижу Арея; гремящею битвою он управляет".
 
   825 Вновь провещала к нему светлоокая дочь Эгиоха:
   "Чадо Тидея, о воин, любезнейший сердцу Афины!
   Нет, не страшися теперь ни Арея сего, ни другого
   Сильного бога; сама за тебя я поборницей буду!
   Мужествуй, в бой на Арея лети на конях звуконогих;
   830 Смело сойдись и рази, не убойся свирепства Арея,
   Буйного бога сего, сотворенное зло, вероломца!
   Сам он недавно обет произнес предо мной и пред Герой
   Ратовать против троян и всегда поборать за ахеян;
   Ныне ж стоит за троян, вероломный, ахеян оставил!"
 
   835 Так говоря, с колесницы Сфенела согнала на землю,
   Быстро повлекши рукой, — и покорный мгновенно он спрянул;
   Быстро сама в колесницу к Тидиду восходит богиня,
   Бранью пылая; ужасно дубовая ось застонала,
   Зевса подъявшая грозную дщерь и храбрейшего мужа.
   840 Разом и бич и бразды захвативши, Паллада Афина
   Вдруг на Арея на первого бурных коней устремила.
   В те поры он обнажал Перифаса, вождя этолиян,
   Мужа огромного, мощного, славную ветвь Охезия;
   Мужа сего кровавый Арей обнажал, но Афина
   845 Шлемом Аида74 покрылась, да будет незрима Арею.
 
   Смертных губитель едва усмотрел Диомеда героя,
   Вдруг этолиян вождя, Перифаса огромного, бросил
   Там распростертого, где у сраженного душу исторгнул:
   Быстро и прямо пошел на Тидида, смирителя коней.
   850 Только лишь сблизились оба, летящие друг против друга,
   Бог, устремяся вперед, над конским ярмом и браздами
   Пикою медной ударил, пылающий душу исторгнуть;
   Но, рукой ухватив, светлоокая дщерь Эгиоха
   Пику отбросила вбок, да напрасно она пронесется.
   855 И тогда на Арея напал Диомед нестрашимый
   С медным копьем; и, усилив его, устремила Паллада
   В пах под живот, где бог опоясывал медную повязь;
   Там Диомед поразил и, бессмертную плоть растерзавши,
   Вырвал обратно копье; и взревел Арей меднобронный
   860 Страшно, как будто бы девять иль десять воскликнули тысяч
   Сильных мужей на войне, зачинающих ярую битву.
   Дрогнули все, и дружины троян, и дружины ахеян,
   С ужасом: так заревел Арей, ненасытный войною.
 
   Сколько черна и угрюма от облаков кажется мрачность,
   865 Если неистово дышащий, знойный воздвигнется ветер, —
   Взору Тидида таков показался, кровью покрытый,
   Медный Арей, с облаками идущий к пространному небу.
   Быстро бессмертный вознесся к жилищу бессмертных, Олимпу.
   Там близ Кронида владыки воссел он, печальный и мрачный,
   870 И, бессмертную кровь показуя, струимую раной,
   Тяжко стенающий, к Зевсу вещал он крылатые речи:
   "Или без гнева ты, Зевс, на ужасные смотришь злодейства?
   Боги, мы непрестанно, по замыслам друг против друга,
   Терпим беды жесточайшие, благо творя человекам;
   875 Все на тебя негодуем: отец ты неистовой дщери,
   Пагубной всем, у которой одни злодеяния в мыслях!
   Боги другие, колико ни есть их на светлом Олимпе,
   Все мы тебе повинуемся, каждый готов покориться.
   Сей лишь одной никогда не смиряешь ни словом, ни делом:
   880 Но потворствуешь ей, породивши зловредную дочерь!
   Ныне она Диомеда, Тидеева гордого сына,
   С диким свирепством его на бессмертных богов устремила!
   Прежде Киприду богиню из рук поразил он в запястье;
   После с копьем на меня самого устремился, как демон!
   885 Быстрые ноги меня лишь избавили, иначе долго б
   Там я простертый страдал, между страшными грудами трупов,
   Или б живой изнемог, под ударами гибельной меди!"
 
   Грозно воззрев на него, провещал громовержец Кронион:
   "Смолкни, о ты, переметник! не вой, близ меня воссидящий!
   890 Ты ненавистнейший мне меж богов, населяющих небо!
   Только тебе и приятны вражда, да раздоры, да битвы!
   Матери дух у тебя, необузданный, вечно строптивый,
   Геры, которую сам я с трудом укрощаю словами!
   Ты и теперь, как я мню, по ее же внушениям страждешь!
   895 Но тебя я страдающим долее видеть не в силах:
   Отрасль моя ты, и матерь тебя от меня породила.
   Если б от бога другого родился ты, столько злотворный,
   Был бы уже ты давно преисподнее всех Уранидов!75"
 
   Рек, — и его врачевать повелел громовержец Пеану.
   900 Язву Пеан врачевством, утоляющим боли, осыпав,
   Быстро его исцелил, не для смертной рожденного жизни.
   Словно смоковничий сок, с молоком перемешанный белым,
   Жидкое вяжет, когда его быстро колеблет смешавший, —
   С равной Пеан быстротой исцелил уязвленного бога.
   905 Геба омыла его, облачила одеждою пышной,
   И близ Зевса Кронида воссел он, славою гордый.
 
   Паки тогда возвратилась в обитель великого Зевса
   Гера Аргивская купно с Афиною Алалкоменой,
   Так обуздав истребителя, мужеубийцу Арея.

ПЕСНЬ ШЕСТАЯ.
СВИДАНИЕ ГЕКТОРА С АНДРОМАХОЙ.

   Страшную брань меж троян и ахеян оставили боги;
   Но свирепствовал бой, или здесь, или там по долине,
   Воинств, один на других устремляющих медные копья,
   Между брегов Симоиса и пышноструистого Ксанфа.
 
   5 Первый Аякс Теламонид, стена меднобронных данаев,
   Прорвал фалангу троян и возрадовал светом дружины,
   Мужа сразив, браноносца храбрейшего рати фракийской,
   Эвсора ветвь, Акамаса, ужасного ростом и силой.
   Мужа сего поражает он первый в шелом коневласый76
   10 И вонзает в чело: погрузилось глубоко внутрь кости
   Медное жало, и тьма Акамасовы очи покрыла.
 
   Там же Аксила поверг Диомед, воеватель могучий,
   Сына Тевфрасова: он обитал в велелепной Арисбе,
   Благами жизни богатый и друг человекам любезный;
   15 Дружески всех принимал он, в дому при дороге живущий;
   Но никто из друзей тех его от беды не избавил,
   В помощь никто не предстал; обоих Диомед воеватель
   Жизни лишил — и его, и Калезия друга, который
   Правил конями; и оба сошли неразлучные в землю.
 
   20 Дреса, герой Эвриал, и Офелтия мощного свергнув,
   Быстро пошел на Эсепа и Педаса, нимфой рожденных,
   Абарбареей наядой, прекрасному Буколиону;
   Буколион же был сын Лаомедона, славного мужа,
   Старший в семействе, но матерью тайно, без брака рожденный:
   25 Пастырь, у стад он своих сочетался любовию с нимфой;
   Нимфа, зачавшая, двух близнецов-сынов сих родила:
   Юношам вместе и дух сокрушил, и прекрасные члены
   Сын Мекистеев, герой, и с рамен их похитил доспехи.
 
   Там же, дышащий бранью, сразил Полипет Астиала;
   30 Царь Одиссей перкозийского воя Пидита низринул
   Медною пикой; и Тевкр Аретаона, храброго в битвах.
   Несторов сын, Антилох, устремивши сияющий дротик,
   Аблера сверг; и владыка мужей Агамемнон — Элата:
   Он обитал на брегах светлоструйной реки Сатниона,
   35 В граде высоком Педасе. Филака бегущего сринул
   Леит герой; Эврипил же, сразив, обнажил Меланфея.
 
   Но Адраста живым изловил Менелай копьеносный:
   Кони его, пораженные страхом на битвенном поле,
   Вдруг об мириковой куст колесницу с разбега ударив,
   40 Дышло ее на конце раздробили и сами помчались
   К граду, куда и других устрашенные кони бежали.
   Сам же Адраст, с колесницы стремглав к колесу покатяся,
   Грянулся оземь лицом; и пред павшим стал налетевший
   Сильный Атрид Менелай, грозя длиннотенною пикой.
   45 Ноги его обхватил и воскликнул Адраст, умоляя:
   "Даруй мне жизнь, о Атрид, и получишь ты выкуп достойный!
   Много сокровищ хранится в отеческом доме богатом,
   Много и меди, и злата, и хитрых изделий железа.
   С радостью выдаст тебе неисчислимый выкуп отец мой,
   50 Если услышит, что я нахожуся живой у данаев!"
 
   Так говорил — и уже преклонял Менелаево сердце;
   Храбрый уже помышлял поручить одному из клевретов
   Пленника весть к кораблям мореходным, как вдруг Агамемнон,
   В встречу бегущий, предстал и грозно вскричал Менелаю:
   55 "Слабый душой Менелай, ко троянцам ли ныне ты столько
   Жалостлив? Дело прекрасное сделали эти троянцы
   В доме твоем! Чтоб никто не избег от погибели черной
   И от нашей руки; ни младенец, которого матерь
   Носит в утробе своей, чтоб и он не избег! да погибнут
   60 В Трое живущие все и лишенные гроба исчезнут!"
 
   Так говорящий, герой отвратил помышление брата,
   Правду ему говоря; Менелай светлокудрый Адраста
   Молча рукой оттолкнул; и ему Агамемнон в утро6у
   Пику вонзил; опрокинулся он, и мужей повелитель,
   65 Ставши ногою на перси, вонзенную пику исторгнул.
 
   Нестор меж тем аргивян возбуждал, громогласно вещая:
   "Други, данаи герои, бесстрашные слуги Арея!
   Ныне меж вас да никто, на добычи бросаясь, не медлит
   Сзади рядов, чтобы больше отнесть их в стан корабельный.
   70 Нет, поразим сопротивников; после и их вы спокойно
   Можете все обнажить на побоище мертвые трупы".
 
   Так говоря, возбудил он и душу и мужество в каждом.
   В оное время трояне от дышащих бранью данаев
   Скрылись бы в град, побежденные собственной слабостью духа,
   75 Если б Энею и Гектору мудрого не дал совета
   Сын Приамов Гелен, знаменитейший птицегадатель:
   "Гектор, Эней! на вас, воеводы, лежит наипаче
   Бремя забот о народе троянском; отличны вы оба
   В каждом намеренье вашем, сражаться ли нужно иль мыслить.
   80 Станьте же здесь и бегущие рати у врат удержите,
   Сами везде устремляясь, доколе в объятия жен их
   Все беглецы не падут и врагам в посмеянье не будут!
   Но когда вы троянские вкруг ободрите фаланги,
   Мы, оставаяся здесь, с аргивянами будем сражаться,
   85 Сколько бы ни были ими теснимы: велит неизбежность.
   Гектор, но ты поспеши в Илион и совет мой поведай
   Матери нашей: пускай соберет благородных троянок
   В замок градской77, перед храм светлоокой Паллады богини.
   Там, заключенные двери отверзя священного дома,
   90 Пышный покров, величайший, прелестнейший всех из хранимых
   В царском дому и который сама наиболее любит,
   Пусть на колена его лепокудрой Афины положит.
   Пусть ей двенадцать крав, однолетних, ярма не познавших,
   В храме заклать обрекается, если, молитвы услыша,
   95 Град богиня помилует, жен и младенцев невинных;
   Если от Трои священной она отразит Диомеда,
   Бурного воя сего, повелителя мощного бегства,
   Мужа, который, я мыслю, храбрейший в народе ахейском!
   Так ни Пелид не страшил нас, великий мужей предводитель,
   100 Сын, как вещают, богини бессмертной! Тидид аргивянин
   Пуще свирепствует; в мужестве с оным никто не сравнится!"
 
   Так говорил он, — и Гектор послушался брата советов;
   Быстро герой с колесницы с оружием прянул на землю;
   Острые копья колебля, кругом обходил ополченья,
   105 Дух распаляя на бой; и восставил он страшную сечу.
   В бой обратились трояне и стали в лицо аргивянам;
   Вспять подалися ряды аргивян, укротили убийство,
   Мысля, что бог незримый, нисшедший от звездного неба,
   Сам за врагов их поборствует; так обратились трояне.
 
   110 Гектор еще возбуждал, восклицающий звучно к троянам:
   "Храбрые Трои сыны и союзники славные наши!
   Будьте мужами, о други, воспомните бурную силу.
   Я ненадолго от вас отлучуся в священную Трою
   Старцам советным поведать и нашим супругам, да купно
   115 Молят небесных богов, обетуя стотельчие жертвы".
 
   Так говоря им, шествовал шлемом сверкающий Гектор;
   Билася сзади его, по стопам и по вые, концами
   Черная кожа, которая щит окружала огромный.
 
   Главк между тем, Гипполохид, и сын знаменитый Тидея
   120 Между фаланг на средину сходились, пылая сразиться.
   Чуть соступились герои, идущие друг против друга,
   Первый из них взговорил Диомед, воеватель могучий:
   "Кто ты, бестрепетный муж от земных обитателей смертных?
   Прежде не зрел я тебя на боях, прославляющих мужа;
   125 Но сегодня, как вижу, далеко ты мужеством дерзким
   Всех превосходишь, когда моего копия нажидаешь.
   Дети одних злополучных встречаются с силой моею!
   Если бессмертный ты бог, от высокого неба нисшедший,
   Я никогда не дерзал с божествами Олимпа сражаться.
   130 Нет, и могучий Ликург, знаменитая отрасль Дриаса,
   Долго не жил, на богов, небожителей, руки поднявший.
   Некогда, дерзкий, напав на питательниц буйного Вакха,
   Их по божественной Ниссе преследовал: нимфы вакханки
   Фирсы зеленые бросили в прах, от убийцы Ликурга
   135 Сулицей острой свирепо разимые; Вакх устрашенный
   Бросился в волны морские и принят Фетидой на лоно,
   Трепетный, в ужас введенный неистовством буйного мужа.
   Все на Ликурга прогневались мирно живущие боги;
   Кронов же сын ослепил Дриатида; и после не долгой
   140 Жизнию он наслаждался, бессмертным всем ненавистный.
   Нет, с богами блаженными я не желаю сражаться!
   Если же смертный ты муж и воскормлен плодами земными,
   Ближе предстань, да к пределу ты смерти скорее достигнешь".
 
   Быстро ему отвечал воинственный сын Гипполохов:
   145 "Сын благородный Тидея, почто вопрошаешь о роде?
   Листьям в дубравах древесных подобны сыны человеков:
   Ветер одни по земле развевает, другие дубрава,
   Вновь расцветая, рождает, и с новой весной возрастают;
   Так человеки: сии нарождаются, те погибают.
   150 Если ж ты хочешь, тебе и о том объявлю, чтобы знал ты
   Наших и предков и род; человекам он многим известен.
   Есть в конеславном Аргоне град знаменитый Эфира;
   В оном Сизиф обитал, препрославленный мудростью смертный,
   Тот Сизиф Эолид, от которого Главк породился.
   155 Главк даровал бытие непорочному Беллерофонту,
   Коему щедрые боги красу и любезную доблесть
   В дар ниспослали; но Прет неповинному гибель умыслил:
   Злобно его из народа изгнал (повелитель ахеян
   Был он сильнейший: под скипетр его покорил их Кронион).
   160 С юношей Прета жена возжелала, Антия младая,
   Тайной любви насладиться; но к ищущей был непреклонен,
   Чувств благородных исполненный, Беллерофонт непорочный;
   И жена, клевеща, говорила властителю Прету:
   — Смерть тебе Прет, когда сам не погубишь ты Беллерофонта:
   165 Он насладиться любовью со мною хотел, с нехотящей. —
   Так клеветала; разгневался царь, таковое услыша;
   Но убить не решился: в душе он сего ужасался;
   В Ликию выслал его и вручил злосоветные знаки,
   Много на дщице складной начертав их,78 ему на погибель;
   170 Дщицу же тестю велел показать, да от тестя погибнет.
   Беллерофонт отошел, под счастливым покровом бессмертных.
   Мирно достиг он ликийской земли и пучинного Ксанфа;
   Принял его благосклонно ликийских мужей повелитель;
   Девять дней угощал, ежедневно тельца закалая.
   175 Но воссиявшей десятой богине Заре розоперстой,
   Гостя расспрашивал царь и потребовал знаки увидеть,
   Кои принес он ему от любезного зятя, от Прета.
   И когда он приял злосоветные зятевы знаки,
   Юноше Беллерофонту убить заповедал Химеру
   180 Лютую, коей порода была от богов, не от смертных:
   Лев головою, задом дракон и коза серединой,
   Страшно дыхала она пожирающим пламенем бурным.
   Грозную он поразил, чудесами богов ободренный.
   После войною ходил на солимов, народ знаменитый;
   185 В битве, ужаснее сей, как поведал он, не был с мужами;
   В подвиге третьем разбил амазонок он мужеобразных.
   Но ему, возвращавшемусь, Прет погибель устроил:
   Избранных в царстве пространном ликиян храбрейших в засаду
   Скрыл на пути; но они своего не увидели дома:
   190 Всех поразил их воинственный Беллерофонт непорочный.
   Царь наконец познал знаменитую отрасль бессмертных;
   В доме его удержал и дочь сочетал с ним царевну;
   Отдал ему половину блистательной почести царской;
   И ликийцы ему отделили удел превосходный,
   195 Лучшее поле для сада и пашен, да властвует оным.
   Трое родилося чад от премудрого Беллерофонта:
   Мужи Исандр, Гипполох и прекрасная Лаодамия.
   С Лаодамией прекрасной почил громовержец Кронион,
   И она Сарпедона, подобного богу, родила.
   200 Став напоследок и сам небожителям всем ненавистен,79
   Он по Алейскому полю скитался кругом, одинокий,
   Сердце глодая себе, убегая следов человека.
   Сына Исандра ему Эниалий, несытый убийством,
   Свергнул, когда воевал он с солимами, славным народом.
   205 Дочь у него — златобраздая гневная Феба сразила.
   Жил Гипполох, от него я рожден и горжуся сим родом.
   Он послал меня в Трою и мне заповедовал крепко
   Тщиться других превзойти, непрестанно пылать отличиться,
   Рода отцов не бесчестить, которые славой своею
   210 Были отличны в Эфире и в царстве ликийском престранном.
   Вот и порода и кровь, каковыми тебе я хвалюся".
 
   Рек, — и наполнился радостью сын благородный Тидеев;
   Медную пику свою водрузил в даровитую землю
   И приветную речь устремил к предводителю Главку:
   215 "Сын Гипполохов! ты гость мне отеческий,80 гость стародавний!
   Некогда дед мой Иней знаменитого Беллерофонта
   В собственном доме двадцать дней угощал дружелюбно.
   Оба друг другу они превосходные дали гостинцы:
   Дед мой, Иней, предложил блистающий пурпуром пояс;
   220 Беллерофонт же златой подарил ему кубок двудонный:
   Кубок и я, при отходе, оставил в отеческом доме;
   Но Тидея не помню; меня он младенцем оставил
   В дни, как под Фивами градом ахейское воинство пало.
   Храбрый! отныне тебе я средь Аргоса гость и приятель.
   225 Ты же мне — в Ликии, если приду я к народам ликийским.
   С копьями ж нашими будем с тобой и в толпах расходиться.
   Множество здесь для меня и троян, и союзников славных;
   Буду разить, кого бог приведет и кого я постигну.
   Множество здесь для тебя аргивян, поражай кого можешь.
   230 Главк! обменяемся нашим оружием; пусть и другие
   Знают, что дружбою мы со времен праотцовских гордимся".
 
   Так говорили они — и, с своих колесниц соскочивши,
   За руки оба взялись и на дружбу взаимно клялися.
   В оное время у Главка рассудок восхитил Кронион:
   235 Он Диомеду герою доспех золотой свой на медный,
   Во сто ценимый тельцов, обменял на стоящий девять.
 
   Гектор меж тем приближился к Скейским воротам и к дубу.
   Окрест героя бежали троянские жены и девы,
   Те вопрошая о детях, о милых друзьях и о братьях,
   240 Те о супругах; но он повелел им молиться бессмертным
   Всем, небеса населяющим: многим беды угрожали!
 
   Но когда подошел он к прекрасному дому Приама,
   К зданию с гладкими вдоль переходами (в нем заключалось
   Вкруг пятьдесят почивален, из гладко отесанных камней,
   245 Близко одна от другой устроенных, в коих Приама
   Все почивали сыны у цветущих супруг их законных;
   Дщерей его на другой стороне, на дворе, почивальни
   Были двенадцать, под кровлей одною, из тесаных камней,
   Близко одна от другой устроенных, в коих Приама
   250 Все почивали зятья у цветущих супруг их стыдливых),
   Там повстречала его милосердая матерь Гекуба,
   Шедшая в дом к Лаодике, своей миловиднейшей дщери;
   За руку сына взяла, вопрошала и так говорила:
   "Что ты, о сын мой, приходишь, оставив свирепую битву?
   255 Верно, жестоко теснят ненавистные мужи ахейцы,
   Ратуя близко стены? И тебя устремило к нам сердце:
   Хочешь ты, с замка троянского, руки воздеть к Олимпийцу?
   Но помедли, мой Гектор, вина я вынесу чашу
   Зевсу отцу возлиять и другим божествам вековечным;
   260 После и сам ты, когда пожелаешь испить, укрепишься;
   Мужу, трудом истомленному, силы вино обновляет;
   Ты же, мой сын, истомился, за граждан твоих подвизаясь".
 
   Ей отвечал знаменитый, шеломом сверкающий Гектор:
   "Сладкого пить мне вина не носи, о почтенная матерь!
   265 Ты обессилишь меня, потеряю я крепость и храбрость.
   Чермное ж Зевсу вино возлиять неомытой рукою
   Я не дерзну, и не должно сгустителя облаков Зевса
   Чествовать или молить оскверненному кровью и прахом.
   Но иди ты, о матерь, Афины добычелюбивой
   270 В храм, с благовонным курением, с сонмом жен благородных.
   Пышный покров, величайший, прекраснейший всех из хранимых
   В царском дому, и какой ты сама наиболее любишь,
   Взяв, на колена его положи лепокудрой Афине;
   И двенадцать крав однолетних, ярма не познавших,
   275 В храме заклать обрекайся ты, если, молитвы услыша,
   Град богиня помилует, жен и младенцев невинных;
   Если от Трои священной она отразит Диомеда,
   Бурного воя сего, повелителя мощного бегства.
   Шествуй же, матерь, ко храму Афины добычелюбивой;
   280 Я же к Парису иду, чтобы к воинству из дому вызвать,
   Ежели хочет советы он слушать. О! был бы он там же
   Пожран землей! Воспитал Олимпиец его на погибель
   Трое, Приаму отцу и всем нам, Приамовым чадам!
   Если б его я увидел сходящего в бездны Аид,
   285 Кажется, сердце мое позабыло бы горькие бедства!"
 
   Так говорил, — и Гекуба немедля служительниц дома
   Вызвала; жен благородных они собирали по граду.
   Тою порой сама в благовонную горницу всходит;
   Там у нее сохранялися пышноузорные ризы,
   290 Жен сидонских работы, которых Парис боговидный
   Сам из Сидона привез, проплывая пространное море.
   Сим он путем увозил знаменитую родом Елену.
   Выбрав, из оных одну, понесла пред Афину Гекуба
   Большую, лучшую в доме, которая швением пышным
   295 Словно звезда сияла и в самом лежала исподе.
   С оной пошла, и за ней благородные многие жены.
 
   В замок градской им притекшим, ко храму Афины богини,
   Двери пред ними разверзла прелестная ликом Феано,
   Дщерь Киссея, жена Антенора, смирителя коней,
   300 Трои мужами избранная жрица Афины богини.
   Там с воздеянием рук возопили они пред Афиной;
   Ризу Гекубы румяноланитая жрица Феано
   Взяв, на колена кладет лепокудрой Афины Паллады
   И с обетами молит рожденную богом великим:
   305 "Мощная в бранях, защитница града, Паллада Афина!
   Дрот сокруши Диомедов и дай, о богиня, да сам он
   Ныне, погибельный, грянется ниц перед башнею
   Скейской! Ныне ж двенадцать крав однолетних, ярма не познавших,
   В храме тебе мы пожертвуем, если, молитвы услыша,
   310 Град помилуешь Трою и жен, и младенцев невинных!"
 
   Так возглашала, молясь; но Афина молитву отвергла.
   Тою порой, как они умоляли рожденную Зевсом,
   Гектор великий достигнул Парисова пышного дома.
   Сам он дом сей устроил с мужами, какие в то время
   315 В целой Троаде холмистой славнейшие зодчие были:
   Мужи ему почивальню, и гридню, и двор сотворили
   В замке градском, невдали от Приама и Гектора дома.
   В двери вступил божественный Гектор; в деснице держал он
   Пику в одиннадцать локтей; далеко на древке сияло
   320 Медное жало копья и кольцо вкруг него золотое.
   Брата нашел в почивальне, в трудах над оружием пышным:
   Щит он, и латы, и гнутые луки испытывал, праздный.
   Там и Елена Аргивская в круге сидела домашних
   Жен рукодельниц и славные им назначала работы.
   325 Гектор, взглянув на него, укорял оскорбительной речью:
   "Ты не вовремя, несчастный, теперь напыщаешься гневом.
   Гибнет троянский народ, пред высокою града стеною
   Ратуя с сильным врагом; за тебя и война и сраженья
   Вкруг Илиона пылают; ты сам поругаешь другого,
   330 Если увидишь кого оставляющим грозную битву.
   Шествуй, пока Илион под огнем сопостатов не вспыхнул".
 
   Быстро ему отвечал Приамид Александр боговидный:
   "Гектор! ты вправе хулить, и твоя мне хула справедлива;
   Душу открою тебе; преклонися и выслушай слово:
   335 Я не от гнева досель, не от злобы на граждан троянских
   Праздный сидел в почивальне; хотел я печали предаться.