Горъ Василий. Пророчество 5

   - И далеко он так ушел? - улыбнулся Алон.
   - Вроде бы не очень… Но был сильно расстроен!
   - Ясно… Ладно, что планируешь делать? - вспомнив о том, с чего начал свой рассказ Эгг, поинтересовался Левша.
   - А… даже не знаю - потемнев лицом, расстроено ответил Эгг. - Треть бойцов Братства мертвы. Еще треть - не скоро оправится от ран. Этот идиот Нос обескровил нас так, что мы не скоро оклемаемся…
   - С другой стороны, не устрой они такую бучу, мы, вернувшись обратно, уперлись б в решетки, и вряд ли бы ушли от этих ненормальных…
   - Согласен… - слегка посветлев лицом, буркнул Доходяга. - Нет худа без добра… Придется начинать все сначала… Кстати, ты уже определился с планами на будущее? Я бы предложил тебе место цехового старшины. Мне нужны толковые люди…
   Левша задумчиво посмотрел на учителя, дернул себя за ухо, и, немного подумав, ухмыльнулся:
   - А что, я, пожалуй, соглашусь…
 

Глава 20. Оливия.

 
   После показательного рейда к деревне под названием Лужа Митрих Тринадцатый не поленился лично посетить место ночного боя, и, проникнувшись уважением к нашим возможностям, заявил, что такие специалисты не должны опускаться до непосредственного участия в подобных операциях, и, присвоив Ольгерду звание командующего особой ротой личной охраны Императора, попросил в максимально короткий срок подготовить пару сотен его солдат для нейтрализации рассеявшихся по лесам воинов Иггера Завоевателя. Коррин, немного подумав, приставил к этому делу Щепкина, а сам занялся анализом политической обстановки в этом мире. По его мнению, идти на Элион через другие порталы было бы идиотизмом, так как вероятность вернуться туда, откуда мы вышли, была равна нулю. Хотелось надеяться на то, что Хранитель и Маныш смогут открыть портал еще раз, и, для того, чтобы иметь возможность уйти обратно в любой момент, он решил занять как можно более высокое место в здешней иерархии и укрепить Империю так, чтобы до момента нашего ухода в ней царил мир и спокойствие.
   - Если тут начнется война, то Милхин ее проиграет… - через пару дней заявил он. - Войска Иггера постоянно воюют, и очень неплохо подготовлены. Привыкшие к легким победам солдаты готовы на все, и, стоит им прорваться через перевалы, устроят тут такое, что я сильно сомневаюсь в том, что на месте Милхина останется камень на камне… А жить на пепелище, и ждать, когда из-под обломков Дворца Правосудия выберется грязный, как свинья, Эол, мне отчего-то не улыбается…
   - Что ж, придется построить этого Иггера Воющего на луну, и дать ему хорошего пинка, чтобы не мешал нормальным пацанам пить пиво и ждать попутного троллейбуса… - согласился с ним Щепкин.
   - А я хочу мороженого! - ни к селу ни к городу буркнула Беата, вызвав ехидные улыбки на лицах всех присутствующих.
   - Вернемся на Элион - нас Эол к порталам за километр не подпустит! - хохотнул Эрик. - Какое, нафиг, мороженое?
   - Ничего, милая, я тебе в 'Метле' холодильник поставлю и заставлю Коляна его забить парой ящиков эскимо. Должен же он как-то отблагодарить нас за спасение?
   - Угу. Нас он отблагодарит, а на эскимо пустит Машку с Дедом… - буркнул Эрик и, сообразив, что Ольгерду и без того тоскливо, добавил:
   - Извини, ляпнул, не подумав…
 
   На следующий день Ольгерд, отправив всех нас гонять отобранных им бойцов 'спецназа ВДВ' на задний двор императорского дворца, засел за планирование будущей военной кампании. К вечеру, обалдевшие от уровня подготовки местных 'папуасов', как их обозвал Вовка, мы ввалились в большой зал для приемов, и застали странную картину - лежащие прямо на полу, на здоровенной карте Румейна Ольгерд и Митрих Тринадцатый, тыкая пальцами в одним им понятные обозначения, орали благим матом:
   - В этом месте мой дед наголову разбил двадцатитысячную армию Наирра Второго, Непобедимого! - орал император.
   - С такими солдатами, как у тебя, - тыкая монарху, как своему старому приятелю, возмущался Коррин, - нельзя разбить даже приличного кувшина с вином! Вон, спроси Глаза! Их даже моя сестра запугает!
   Беата, скорчив страшную рожу, изобразила пальцами 'козу' и завыла:
   - Ууууу…
   Милхин Тринадцатый, пьяно икнув, обалдело уставился на возникших в помещении людей и пробормотал:
   - А твоя идея завалить и Кайпина, и Иггера - вообще утопия… Это невозможно! Его Одержимые…
   - Его Одержимые нас не… в общем, нам по барабану… - хихикнула Беата. - Сколько их там? Человека четыре я легко возьму на себя…
   - При живом-то муже! - взвыл Вовка, отвесив жене увесистого шлепка по заднице. - Я тебе возьму!
   - Эй, клоуны! Марш отсюда! Я кому сказал! - рявкнул Ольгерд. - Берите друг друга, но в другом помещении… И потише!
   - А, Чапаев думает! - уворачиваясь от ответного 'леща' жены, захохотал Щепкин. - Ладно, мы пойдем… А вам, товарищ Чапаев, не мешает перестать поить Петьку паленой бурдой: он уже лыка не вяжет…
   - Ща как встану… - угрожающе приподнялся Коррин.
   - И посвятит тебя в Анки…- в тон ему пробормотала Беата…
   - А ты откуда этого набралась? - ошалело посмотрев на сестру, спросил Ольгерд.
   - С вами и не тому научишься… Ухожу, ухожу, ухожу…
   А через два часа, препоручив упившегося в хлам императора заботам его охраны, Коррин вывалился на балкон, где мы лениво уминали оставшийся после ужина десерт, и довольно буркнул:
   - Уломал… Через два дня пойдем наводить шороху в Гошшаре…
   - Надолго? - поинтересовалась Хвостик.
   - Пока не наведем… Ты и Оливия останетесь тут…
   - Что???? - в два голоса заорали мы обе, а Беата еще и вцепилась в воротник его рубашки.
   - Одын малэнкий кафкасский пашутылка… - буркнул Коррин и рассмеялся…
 

Глава 21. Майке Огненная Грива.

 
   Ждать, пока догорит погребальный костер, Джамшер не стал - убедившись, что полыхающую избу уже не потушить, он мрачно вздохнул, подхватил с земли котомку, закинул ее на плечо, и, не оглядываясь, двинулся на Юг, слегка забирая вправо, чтобы постепенно выйти к руслу текущей в том же направлении Попрыгуньи. Майке поправила висящий на поясе отцовский меч и зашагала вдогонку за мужем. Думать о будущем не хотелось, да и было ли оно? - Свой дом, родители, родственники, еще не рожденные дети, оставались там, за спиной, тлея в углях под серым пеплом воняющим горелым мясом пожарища. А впереди их ждал мир, в котором не было места жалким остаткам когда-то могучего клана Ворона…
   - Я сюда еще вернусь… - еле слышно прошептал Утренняя Заря, сжав кулак и уперевшись им в рукоять висящего на поясе клинка. - И тогда мой меч вдоволь напьется крови тех, кто не пожалел даже детей…
   - Куда думаешь идти? - стараясь отвлечь мужа от мыслей о мести, спросила Огненная Грива.
   - Отец сказал идти на Юг. А Юг - большой… Даже очень… Я… не знаю… - признался парень. - Больше, чем на шесть дневных переходов я от деревни не отходил… До течения Белой довести могу, а как идти дальше - не знаю… Дойдем - разберемся…
   - Папа рассказывал, что если идти по течению Белой, то после водопада Злой Радуги будет Стена Большой Крови, спуститься по которой можно только по веревке, а потом, в двух днях ходьбы, должна быть какая-то крепость, в которой много солдат - долинников. Я, правда, плохо помню подробности: мне тогда было не до его рассказов - мама учила меня печь лепешки… - вспомнив добрую улыбку Весеннего Цветка, девушка сглотнула подступивший к горлу комок и с трудом сдержала наворачивающиеся на глаза слезы.
   - Это я слышал. Отец тоже ходил в Эрниз. Говорят, там огромный рынок, на котором одновременно находится столько людей, сколько в кланах Ворона, Сокола, Орла и Медведя вместе взятых, только я в это почему-то не верю - наверное, врут. Врали… - вспомнив, что тех, кто рассказывал ему о том походе, уже нет в живых, поправился Джамшер. - Ведь кроме торговли, им надо где-то есть, спать, а построить такую большую деревню, как мне кажется, просто невозможно!
   - А почему ты не хочешь попробовать прибиться к тем же Орлам? - вдруг испугавшись предстоящего им пути, спросила Майке.
   - Посмотри на свои волосы и руки… - скривился Утренняя Заря. - Кто поверит в то, что ты моя жена? Две алые полоски - это еще не узор замужней женщины… А на прошлой ярмарке, если я не ошибаюсь, о Малых Дарах тебе говорили человек восемь…
   - Одиннадцать… - мрачно вздохнула девушка. - Еще трое приходили к отцу…
   - Как ты думаешь, они захотят поверить в то, что первая красавица Воронов нашла себе мужа ДО установленного обычаем срока?
   - Я не выйду ни за кого больше! - не на шутку перепугалась Майке. - Я дала тебе Клятву!
   - Сыну Стального Клюва будет на это наплевать… Помнится, он твердил, что ты будешь отличной второй женой, и он не пожалеет для этого трех шкур медведя…
   - А его отец - военный вождь клана… - закончила мысль мужа Огненная Грива. - Да, не поверят. А, узнав, что я была с тобой до Ярмарки, обвинят в этом тебя… И… не дадут приюта! Я уйду вместе с тобой!!!
   - Уйти тебе не дадут. Так стоит ли пробовать?
   - Да, твой отец был прав… - расстроилась девушка. - Говорят, там, в долине, за все надо платить какими-то металлическими кружками…
   - Деньги… - поддакнул Джамшер. - На них можно поменять шкуры, которые я прихватил, и, по-моему, два куска желтого камня, которые я нашел в верховьях Попрыгуньи еще в прошлом году. Брат говорил…
   - Ладно, на первое время хватит… А там посмотрим… - вздохнула Огненная Грива и замолчала…
 
   …Добраться до Эрниза не удалось - через сутки после безумной Стены Большой Крови, вертикальной скалы, спуск по которой занял почти весь световой день, и после которого у Огненной Гривы еще несколько часов тряслись пальцы и подгибались колени, Джамшер вдруг сказал, что в лесу появились люди. Через полчаса ходьбы в хорошем темпе отдаленные крики услышала и Майке - где-то в долине истошно орали женщины и раздавались взрывы мужского хохота.
   - Не нравится мне это… - нахмурился Утренняя Заря, решив, что идти дальше может быть небезопасно: - Там кого-то убивают и… - он покраснел, - насилуют… Может, Чужие из долины Серого Песка добрались и сюда?
   - Идем, посмотрим? - на всякий случай спросила девушка. - Может, сможем кому-нибудь помочь?
   - Они способны видеть очень далеко… Дальше, чем самые лучшие охотники… - мрачно буркнул юноша. - Хотя посмотреть и попытаться помочь, наверное, надо… Просто я боюсь за тебя, Майке…
   - Я могу подождать тут… хотя нет, не могу! - представив, что останется одна, неизвестно где, девушка поежилась и, шагнув к мужу, прижалась к его груди. - Я пойду с тобой. И будь что будет…
   Джамшер ласково провел рукой по ее волосам, уже начавшим отрастать, но еще не достигших середины спины, как у других замужних женщин:
   - Я и сам бы тебя не оставил… Ладно, пойдем, только тихо…
   Спуск по крутому склону занял почти час, и к тому времени, как Майке добралась до широченной - шага в четыре - тропы, крики ужаса давно стихли. А гогот мужиков стал заметно громче… Вслед за мужем юркнув в кусты на той стороне тропы, Майке вдруг услышала дикий женский вой, и содрогнулась: в голосе, раздавшемся над лесом, не было ничего человеческого. Одно запредельное отчаяние…
   - Я боюсь… - дернув за рукав застывшего на месте, как и она, мужа, Майке прикусила губу. - Давай уйдем отсюда, а?
   - Поздно… - выдохнул ей в ухо Джамшер. - Там, впереди, появился кто-то еще… В кусты… прячься!!! - отталкивая ее от себя, одними губами сказал он через мгновение, и выхватив из ножен меч, метнулся в сторону тропы…
   Через несколько мгновений оттуда раздался короткий вскрик, потом звук глухого удара, и Майке, не помня себя от страха за исчезнувшего за стволом дерева мужа, рванулась за ним следом. Меч ее отца, откуда-то появившийся в ее руке, оказался тяжелым и жутко не удобным: все время, пока она ломилась сквозь заросли, он цеплялся за ветки, норовил вывернуть ей запястье и пару раз чуть не выпал из непривычной к оружию руки.
   Выскочив на тропу, Огненная Грива чуть не завыла от горя: распластанное на земле тело ее Джамшера не подавало признаков жизни, а на лице присевшего рядом с ним воина играла презрительная ухмылка.
   - Убью!!! - всхлипнула Майке, вцепилась в меч двумя руками и, взмахнув им над головой, бросилась к мужчине, который удивленно смотрел ей в глаза.
   Злые слезы мешали видеть, но клинок, о который ударился ее меч, она все-таки разглядела. Как и руку лежащего под ним Джамшера: воин, голову которого должна была раскроить отточенная сталь, почему-то стоял рядом с ней и виновато улыбался. Взвыв от бешенства, Огненная Грива снова взмахнула мечом и… покатилась в пыль - воин, в руках которого возникло сразу два клинка, походя сбил ее с ног и, перескочив через ее тело, метнулся дальше по дороге, где творилось что-то непонятное! Пятеро его спутников, медленно отступая в сторону Гривы, бились с толпой выпрыгивающих из кустов оборванцев! И как бились - каждый шаг, который они делали назад, стоил их противникам пары, а то и больше, жизней! С трудом отведя взгляд от жуткого побоища, Майке встала на четвереньки, оглянулась по сторонам в поисках меча, не нашла его, и, добравшись до тела мужа, вцепилась в него и поволокла в ближайшие кусты…
   Утренняя Заря дышал. Но очень тихо. Перепуганно ощупав его тело и, не обнаружив никаких ран, девушка пару раз от души врезала ладонью ему по лицу и, не дождавшись никакой реакции, заплакала…
   - Не реви… - женский голос, раздавшийся над ее головой, заставил Огненную Гриву вздрогнуть и оглянуться: рядом с ней стояли две залитые кровью с ног до головы женщины и, спокойно оттирая кровь с клинков, мило улыбались!
   - Кто он тебе? - спросила та, что помладше и с одним мечом.
   - Муж… - окрысилась Майке. - Не видишь, что ли?
   - Неа… - пожала плечами старшая. - Лично я - не вижу. А что ревешь?
   - Не могу привести в сознание… - зарычала Огненная Грива. - Не реагирует ни на что…
   - Ну, он еще не скоро оклемается… - хихикнула младшая. - Скажи спасибо, что Ольгерд решил взять языка. А то располовинил бы, и не задумался…
   - Что мы такого вам сделали? - сжав кулачки, воскликнула Майке. - А???
   - Как бы тебе сказать, чтобы не обидеть? Мы услышали вопли, рванули посмотреть, что происходит, и тут твой муж бросается на нас их кустов! И не с букетом цветов, а с мечом! Что нам оставалось делать?
   - Он думал, что вы - это те, кто там женщин насильничал!
   - Мы тоже приняли его за одного из них… - хихикнула младшая. - Ладно, пусть поваляется. Минут через десять очнется… Ольгерд бил не сильно…
   - А где остальные? - сообразив, что не видит рядом с ними мужчин, и не слышит звуков боя, спросила девушка.
   - Мужики пошли посмотреть, что там эти уроды наворотили… Ольгерд сказал, что чувствует живых… Скоро придут…
   - А вы что, всех их убили?! - вдруг вспомнив, сколько оборванцев она заметила перед тем, как вцепиться в мужа, побледнела Майке.
   - Да там их было-то… - пожав плечами, старшая присела рядом с Джамшером и беззастенчиво принялась его ощупывать.
   - Сломано запястье. Не мешает зафиксировать, а то неправильно срастется… Ну-ну, не бойся, ничего страшного… Могло быть гораздо хуже… Оливия, поищи на дороге пару ножен - сделаем лубок… А ты… - как тебя зовут, кстати, - придержи его за локоть…
   - Майке Огненная Грива… - видя, что с Джамшером не собираются делать ничего плохого, ответила девушка.
   - Красиво… Но длинно… - улыбнулась старшая. - Рыжик! Масть у тебя и правда ничего… Сколько тебе лет, девочка? Как тебя угораздило выйти замуж прямо из пеленок? Сидела бы дома, рядом с мамкой, и играла бы в куклы…
   - Четырнадцать зим! - прошептала Майке. - А мамы у меня уже нет… И… отца… Всей деревни нет…
   …Выслушав сбивчивый рассказ об их злоключениях, старшая из двух подруг заскрипела зубами, помрачнела, прижала голову Огненной Гривы к своей груди и ласково провела по ее волосам ладонью… А мужской голос за ее спиной пробурчал что-то непонятное:
   - Чип и Дейл спешат на помощь… Кстати, я не слышал начала рассказа, но есть маза, что эти ее усы и осы - противопехотные мины и их осколки… А этой гадости тут быть не должно… Вот вам, матушка, и ответ на ваш вопрос, 'нахрена нас сюда кидануло'…
 

Глава 22. Ольгерд.

 
   …Развилка появилась неожиданно: только что нам под ноги ложилась узкая тропинка, окруженная буйной, чем-то похожей на растительность Ронтара, зеленью, и вот уже она делится на две широкие, под телегу, дороги, расходящиеся в разные стороны. Шакра, проводник, выделенный нам начальником императорской гвардии, ушел влево, а я, почему-то остановившись, тревожно уставился на заснеженные вершины гор, показавшиеся между деревьев в стороне, куда вело правое ответвление. На душе было неспокойно - предчувствие чего-то нехорошего здорово действовало на нервы и заставляло дергаться.
   Щепкин, идущий замыкающим, выбравшись на перекресток, скорчил злобную рожу, и, проходя мимо, чувствительно врезал мне в плечо кулаком. Вздохнув, я отвернулся от гор, и, пристраиваясь к обсуждающему с девчонками что-то несерьезное Глазу, тяжело вздохнул. А опустив взгляд на влажную после прошедшего ночью дождя дорогу, вздрогнул и остановился: вмятины, оставленные в земле ногами Вовки, медленно заполнялись красной жидкостью, очень похожей на кровь!
   - Вовка! Сюда иди! Остальных догоним… - вполголоса позвал я, приседая над первой же красной лужицей…
   Щепкин, удивленно повернувшийся назад, спорить не стал, а быстрым шагом направился ко мне. Судя по его лицу, крови в своих следах он не видел, или не замечал!
   - Что с твоим лицом, Олежка? - удивленно спросил он, подойдя ко мне вплотную.
   А я смотрел на его ботинки и чувствовал себя идиотом: там, где он стоял сейчас, кровь не появлялась!!!
   - Что, лучше гор могут быть только горы? - мотнув головой в сторону белого сияния вечных снегов, пошутил он. И сделал в ту сторону несколько шагов: - Вернемся отсюда - устроим покатушки на лыжах около логова Эола, и всю твою ностальгию как рукой снимет…
   Рассеянно кивнув, я еле удержал отваливающуюся челюсть: влага в его следах, еще недавно агрессивно отливающая алым, быстро просачивалась в землю, и вскоре пропала без следа!
 
   …Сон забываться не хотел: с момента, как мы вышли из ворот постоялого двора, я периодически вспоминал яркое, до предела реальное сновидение и пытался понять, что оно значит. В том, что оно приснилось не просто так, сомнений у меня отчего-то не возникло. Меня даже посетила мысль о том, что здорово не хватает Хранителя с его так вовремя появляющимися Пророчествами - по ним, часто абсолютно непонятным, можно было хоть как-то корректировать свое будущее. А то, находясь в чужом мире уже больше двух недель, лично я так и не понял смысла нашего появления на Румейне: спасение Симинорской Империи и лично Митриха Тринадцатого, хотя и являлось важным политическим событием для этой части континента, лично мне не казалось настолько серьезной причиной. И это здорово бесило: провести тут пару десятков лет только для того, чтобы спасти одного из сотни местных королей или императоров? Был бы Митрих каким-нибудь прогрессивным деятелем науки или искусства, меценатом, при дворе которого собирались бы ученые и поэты, я бы, наверное, еще смог бы понять. Но, присматриваясь к нему с самого первого дня, я так и не обнаружил того Великого, из-за чего нас оторвало от родных, и кинуло в эту чертову дыру…
   …Дикие крики, раздавшиеся на пределе слышимости, заставили меня отвлечься от мрачных мыслей и вслушаться в окружающий нас лес. Где-то невдалеке ощущалось присутствие двух человек, а еще метрах в двухстах - большой группы людей, и я, подав ребятам знак 'Внимание', ускорил шаг. Парня, выскочившего из кустов, учил кто-то очень криворукий - меч он держал, как пьяный дворник метлу. Слишком сильно сжимая пальцы, и из-за этого напрягая руки и плечи. Решив, что имеет смысл узнать, сколько их и на кого они там напали, я шагнул под его поднятый меч и коротко ударил его локтем в голову. Среагировать он не успел - рухнул, как подкошенный. Прямо на собственное запястье, которое ощутимо хрустнуло.
   - Бытовой перелом… - прокомментировал я, и метнулся в сторону - из кустов, явно на помощь товарищу, выскочило еще одно чудо с мечом, и оказалось симпатичной испуганной девчонкой, вооруженной клинком, с которым она вообще не знала, что делать! Видимо, поэтому лезвие, опускаясь, чуть не врубилось в грудь ее же соратника - пришлось подставить свой меч, чтобы заблокировать неловкий удар: я вдруг засомневался в том, что эта парочка имела какое-то отношение к тем крикам, которые заставили меня напрячься. Уж очень растерянной выглядела девица, да и парень, бросившийся на меня, не оставлял впечатление насильника…
   В это время где-то сзади хрустнула ветка. Девушка с мечом взвыла, бросилась на меня, но я, сбив ее с ног, бросился назад, к своим ребятам: сквозь кусты к ним ломилось человек тридцать. И не с подарочными наборами, как выразился бы Глаз…
   Первый удар гошшарцев приняли на себя Эрик и Хвостик: четверо самых шустрых солдат умерли, не успев сообразить, что уже выбрались на дорогу. Через пару секунд в бой вступила Оливия - как обычно, схватившись за перевязь с метательными ножами. Даже в состоянии джуше, в котором я пребывал, ее руки двигались очень быстро. Метать клинки так, как она, было безумно сложно - без подготовки, на любой дистанции, в движении. По противнику, тоже не стоящему на месте… За то время, которое мне понадобилось, чтобы добежать до места схватки и скользнуть на свое место в боевой тройке, она раскидала все двенадцать ножей, и ни разу не промахнулась!
   …Беата сместилась в сторону, как только почувствовала мое приближение. Оказавшись на своем любимом месте, я мигом перехватил инициативу и метнулся к пытающимся организовать какое-то подобие строя солдатам: поняв, что взять нас нахрапом не удастся, их командир заревел, как раненый вепрь, подавая команду 'строиться'. Увы, скорости с которой мы способны передвигаться, он себе не представлял. Поэтому даже не успел приподнять свой меч, чтобы заблокировать атаку моей сестры:
   - Зачем орать-то? - возмутилась она, дотянувшись до ее шеи и снова вернувшись в строй. - И без тебя шумно…
   - Проба голоса… Местный Робертино Лоретти… - недовольно прокомментировал Глаз, как обычно, старающийся прикрывать жену со спины, но крайне редко успевающий реагировать на ее маневры.
   - Ля-ля - потом… - буркнул я, поворачивая тройку вправо - метрах в десяти семеро слегка растерянных солдат все-таки успели собраться в какое-то подобие строя. Правда, при отсутствии у них щитов это нас беспокоило не особенно, но давать им возможность почувствовать моральное преимущество в мои планы не входило. В планы Беаты, судя по всему, тоже - оказавшись во главе угла, моя буйная сестрица прошла сквозь строй, как нож сквозь подогретое в микроволновке масло. Умудрившись дотянуться только до одного солдата, не 'осчастливленного' ее вниманием, я вдруг понял, почему на меня периодически ругался Угги - двигаться за лидером тройки оказалось похоже на прогулку: четкие перемещения и редкая-редкая работа мечом…
   - Вовка, достань вон того уродца, который ломится в кусты! - рявкнула Беата, развернувшись.
   - Как?… - в два прыжка оказавшись за спиной пытавшегося сбежать с поля боя гошшарца, хихикнул Вовка. - Он уже умер!
   - Я имела ввиду убей! - расхохоталась Хвостик. - А не езди по ушам…
   - Ну, так бы сразу и сказала… А то я чуть не расплакался, что потерял собеседника…
   - Эй, клоуны! Хааре трепаться! - прислушиваясь к лесу, рявкнул я. - Эрик, Вовка - за мной! Дамы и Шакра - тут!
   - Эй, а вы куда это, а? - возмутилась Беата. - А я?
   - Пойдем, посмотрим, что наворотили эти уроды… Вроде бы, там есть кто-то живой… - буркнул я, и, стряхнув кровь с мечей, вломился в кусты…
   …Небольшая поляна, на которой устроил привал караван из десятка повозок, после нападения гошшарцев производила крайне тягостное впечатление. И не из-за трупов защитников каравана - к этому делу давно привык даже Щепкин. Злило другое - солдаты Завоевателя, вырезав всех мужчин и изнасиловав женщин, что, в общем-то, на войне тоже не было чем-то особенным, принялись глумиться над жертвами насилия: отрезали им груди, резали животы и так далее… Увидев первую же жертву их извращенной фантазии, я почувствовал, что зверею - на изувеченное тело молодой девушки, распластанное на земле было страшно смотреть…
   - Убью с-с-суку!!! - зашипел Вовка и метнулся в сторону одного из двух оставленных для присмотра за добычей солдат: гошшарец, не заметив нашего появления, деловито насиловал хрипящую от боли женщину…
   Эрик бросился за вторым, оказавшимся более внимательным… Через мгновение с ними было покончено: Щепкин, злобно глядя на истекающее кровью тело, лишенное им всех четырех конечностей и мужского достоинства, пинал его в бок и крыл матом, а Эрик, развалив своего противника пополам, растерянно оглядывался по сторонам в поисках выживших мирных жителей…
   - Эту надо добить… - пробормотал он, присев около тела бледной от потери крови девицы лет пятнадцати, которой уроды гошшарцы, отрезав обе груди, и разворотив живот, кое-как прижгли факелом страшные раны… - Не выживет…
   Девочка смотрела в небо остановившимся взглядом, и даже не стонала. Заглянув ей в глаза, я ужаснулся - в них плескалось какое-то запредельное безумие…
   - Я сам… - подняв на ноги растерянного парня, сказал я. - Иди, поищи тех, кто выживет…
   …Из сорока двух человек, решивших провести ночь на этой поляне, еще дышало четверо. Женщина лет сорока, получившая скользящий удар по голове, и, видимо, поэтому принятая солдатами за труп. Семилетний парнишка, спрятавшийся в куче тряпья и не найденный убийцами. И две девушки чуть постарше Оливии, чудом пережившие изнасилование. Еще четверых пришлось добить. Оставив Маару - так звали старшую, - приводить выживших в порядок, мы, злые как собаки, вернулись к оставленным на дороге Беате, Оливии и Шакру.