Страница:
– Я точно знаю, чего я не хочу… Вкалывать, как мои старики.
– Значит, деревенская жизнь не для тебя?
– При первом удобном случае смоюсь отсюда, не задумываясь.
– Везде устроиться можно… – намекнула Настя.
– Ага. Сапоги, телогрейка, земля под ногтями. Мы не рабы…
– А тебе чего надо?
– Мне? – Леня уткнулся ей в колени. – Кучу денег и одну Настю.
– Настя рядом уже есть…
– Значит, полдела сделано! – обнял он ее.
– Лень, зачем тебе искать что-то на стороне? Смотри, какой дом, хозяйство. Ты ведь наследник!
– Не смеши. Этот дом стоит копейки.
– А земля?
– Я же сказал: мы не рабы. Насть, вот скажи, зачем ты к этому Прорве подалась? Хочешь его на крючок зацепить? А чо – богатый такой, сын – всего-то тебе ровесник…
– Слушай, а это идея! – воскликнула она. – А теперь проводи меня… Да блаженство с лица сними, не пугай старых родителей.
– Насть, ты у меня просто криминал… хотел сказать кремень. Что хочешь, то и делаешь, – нехотя оторвался от кровати Леня.
– Желаешь, чтобы я со второго этажа прыгала? Я ведь прыгну. Только сейчас день, а не ночь. Увидят!..
Вниз, в гостиную, Настя спустилась – сама невинность и добродетель. Правда, громко говорила:
– Леня, только не забудь, ладно? Купи «Из рук в руки» и «Работу». Не хочешь сам смотреть, я на фабрике просмотрю в свободное время. В Интернете поищу. Работы полно, только надо взяться и найти.
– Молодец, Настя, мужчин всегда надо подтолкнуть вначале, – выглянула из кухни мама Таня. – А куда это вы уходите? Нет, нет, без обеда я вас не отпущу.
Таким образом Настя, на правах дорогого гостя, попала на семейный обед. Сидели в гостиной, занимая половинку большого стола, на котором стояла праздничная посуда. Леня только удивлялся: чем Настя всех заворожила? Вела она себя с достоинством, слова подбирала тщательно. Речь зашла о том, что было интересно всем: о ее работе на фабрике.
– Ну и как у этого Прорвы работается? – спросил Лобов.
– Пока скучно, зато тихо, спокойно и перспектива есть. Лучше, чем с подносом бегать для шоферов и наглой молодежи… – ответила Настя.
– Как фабрика заработает, скучать не дадут, – кивнула мама Таня. – Настя, ну как тебе мои голубцы?
– Ой, я таких никогда и не ела, ум отъешь! Я не собираюсь в секретариате долго засиживаться… буду производство изучать, интересно ведь…
– Глядишь, наведут порядок, ексель-моксель! – улыбнулся Лобов. – Может, по рюмочке?
– Спасибо… но мне к часу на работу. Неудобно как-то, – пожала плечами Настя. – Фабрика – это для всех шанс. Молодежи будет где работать, люди в деревню вернутся.
– А не скучно в деревне-то? – поддел Лобов.
– Кому-то, может, и скучно, а я так только здесь нормально и чувствую, – сказала она.
Потом Настя убедила всех, что любит мыть посуду и возиться в огороде. Обед закончился обозрением лобовских владений. Леня составил компанию только потому, что в общую прогулку был втянут энергопотоками садово-огородного энтузиазма Насти и родителей. Лобов с гордостью показал свою пасеку, а Настя совсем не по-дилетантски участвовала в разговоре о пчелах. Потом наступил черед мамы Тани. Ее коньком была теплица, в которой вызревало до тонны помидоров, перца и баклажанов. Настя и здесь не ударила в грязь лицом: ловко оборвала ненужные листья пожелтевшей рассады, разрыхлила грядку и стала втыкать саженцы в землю.
– Смотри, девчонка-то рукастая. Мать, ты давай, прибавь темп. Обставляет тебя молодежь.
– Зато у меня качество. И удовольствие от работы…
Всего лишь за час общими усилиями рассада была спасена. Супруги Лобовы довольно переглянулись, оба подумали об одном и том же: вот такую бы им невестку!.. Но самый конец встречи был омрачен.
Лика весь день утешала свою подругу Оксану, страдавшую от вероломной измены Лени. Гуляла по трассе вдоль Бережков, убеждала, что брат одумается и «чары официантки» лопнут. С большим трудом она уговорила Оксану немедленно идти к Лене и расставить точки над всеми «i». Что же они увидели, когда зашли на лобовский двор? «Эта официантка» пахала в теплице, а Лобовы – Татьяна, Платон и Леня, можно сказать, рукоплескали ей. Оксана, застыв на месте, закрыла глаза, потом всхлипнула, повернулась к Лике и, едва сдерживая рыдания, побежала к калитке.
– Его нет в живых…
Лариса за выходные успокоилась, решила почему-то, что Герман Конев больше не позвонит ей. Он и не позвонил – собственной персоной явился в суд. В понедельник с утра, еще не дойдя до своего кабинета, она услышала позади себя:
– Лариса Платоновна!
Судья Лобова остановилась, но обернуться не решилась до тех пор, пока Герман не подошел к ней вплотную.
– Лариса! Всего пять минут!
Ее словно парализовало.
– Лара, мне нужно с тобой поговорить. Это очень важно для меня.
– Знаю, иначе бы ты не пришел. – Она оглянулась по сторонам, в коридоре никого не было. – Я никому ничего не расскажу, можешь быть спокоен.
– Лара, ты не знаешь, как я потом мучился… ведь виноват во всем.
– Это к священнику, – холодно заявила Лариса этому высокому красивому мужчине. – Что еще?
– Что мне сделать, чтобы ты поверила?
– Оставь нас в покое!
Герман схватил ее за холодную ладонь, выдохнул:
– Зачем ты так…
– А как? – Лариса выдернула ладонь, по щеке скатилась слеза. – Откуда ты вынырнул, господи! Оставь нас, забудь. Мы не знакомы и никогда не были.
– Ты меня не обвиняешь?
На его ухоженном бодром лице глаза были почему-то печальными и уставшими. Лариса больше не верила его взглядам. Она должна была сказать единственное слово – то, которое хотела произнести в подобном случае: «Предатель» – и уйти. Но тянулся какой-то мучительный диалог.
– Без суда я никого не обвиняю. Да и в чем тебя обвинить: в черствости, в подлости? Ты даже не спросил, как чувствует себя твой сын, здоров ли?
– Лара, благоразумие диктует подумать об интересах Глеба…
– Да, ты всегда был благоразумным, особенно когда отказался от него. Пошел ты… – она вдруг побежала по коридору.
Герман догонять не стал.
Вечером он предпринял очередную попытку: пришел к ним домой. Лариса думала, что звонит соседка, и открыла дверь.
– Как ты смел сюда явиться, – понизив голос, выговорила она и попыталась закрыть дверь. Но Конев, конечно же, был сильнее и сумел переступить порог.
– Лара, всего секунда, и я уйду.
– Я не могу сейчас с тобой разговаривать, – она беспокойно оглянулась на дверь ванной, где плескался Глеб.
Герман достал из кармана плаща толстый пакет и протянул Ларисе:
– Прошу тебя, не отказывайся! Это скромная компенсация. Небольшая сумма, на лечение или учебу…
– Выметайся! – она не взяла пакет с деньгами. – И забудь сюда дорогу!
Лицо Германа стало злым… Но тут он увидел сына – Глеб вышел из ванны – весь розовый, такой симпатичный мальчик с мокрыми вихрами, в ночной пижаме.
– Здравствуй, – удивленно воскликнул Конев. – Познакомь меня с сыном.
– Здравствуйте… – растерялся Глеб. – Мама, я посмотрю чуть-чуть про Кинг-Конга?
– Чуть-чуть! Иди, Глеб, простудишься. Я сейчас… – улыбнулась сыну Лариса, а Герману строго сказала: – Поговорим в суде. Прощайте! – и вытолкнула его за дверь.
На следующий день Лариса была сама не своя. В обеденный перерыв она пошла в буфет выпить кофе – в надежде встретить Олега. Он уже ждал.
– Ваша честь, что опять нос повесили? – улыбнулся он.
– Приходил Герман, – тяжелым голосом сказала Лариса.
– Герман? Хотел узнать три карты?
– Это отец Глеба, – сообщила она и замолчала. Мимо столика, внимательно глядя на них, шел Градов.
– Приветствую, Виктор Севастьяныч! – поздоровался Олег с адвокатом. – Зря не поехал ко мне на дачу. Березовый сок кончился, теперь до следующего года.
Надеюсь, доживем! – ответил тот. – Здравствуйте, Лариса Платоновна! – Градов остановился. – Если Олег Юрьевич вас пригласит к себе на дачу – не отказывайтесь, там такая красота…
– Хотела бы в рай, да грехи не пускают, – вымученно улыбнулась Лариса. – Работу на дом беру.
– Ай-яй-яй-яй! – посочувствовал Градов. – Ну не буду мешать.
– Только попробуй! – тихо проговорил Олег. – Так зачем этому Герману Глеб понадобился?
– Он теперь замминистра стал, а у меня на него компромат – заявление: отказ от Глеба. Полагаю, что хочет забрать.
– Да в наше время это разве компромат? Особенно для замминистра.
– Он хочет увидеться с Глебом, – жалобно сказала Лариса.
– Нормальное человеческое желание…
– А как я объясню это сыну? Твой папа воскрес? Герман говорит, что его ничто не остановит. Хочет увидеть и увидит.
– Слепой сказал: посмотрим. Надо выиграть время, а пока успокоишься и сориентируешься, можно отвезти Глеба к родителям. Накажем папеньку за плохое поведение.
Лариса протянула руку и слегка коснулась его ладони…
Глава 6
– Значит, деревенская жизнь не для тебя?
– При первом удобном случае смоюсь отсюда, не задумываясь.
– Везде устроиться можно… – намекнула Настя.
– Ага. Сапоги, телогрейка, земля под ногтями. Мы не рабы…
– А тебе чего надо?
– Мне? – Леня уткнулся ей в колени. – Кучу денег и одну Настю.
– Настя рядом уже есть…
– Значит, полдела сделано! – обнял он ее.
– Лень, зачем тебе искать что-то на стороне? Смотри, какой дом, хозяйство. Ты ведь наследник!
– Не смеши. Этот дом стоит копейки.
– А земля?
– Я же сказал: мы не рабы. Насть, вот скажи, зачем ты к этому Прорве подалась? Хочешь его на крючок зацепить? А чо – богатый такой, сын – всего-то тебе ровесник…
– Слушай, а это идея! – воскликнула она. – А теперь проводи меня… Да блаженство с лица сними, не пугай старых родителей.
– Насть, ты у меня просто криминал… хотел сказать кремень. Что хочешь, то и делаешь, – нехотя оторвался от кровати Леня.
– Желаешь, чтобы я со второго этажа прыгала? Я ведь прыгну. Только сейчас день, а не ночь. Увидят!..
Вниз, в гостиную, Настя спустилась – сама невинность и добродетель. Правда, громко говорила:
– Леня, только не забудь, ладно? Купи «Из рук в руки» и «Работу». Не хочешь сам смотреть, я на фабрике просмотрю в свободное время. В Интернете поищу. Работы полно, только надо взяться и найти.
– Молодец, Настя, мужчин всегда надо подтолкнуть вначале, – выглянула из кухни мама Таня. – А куда это вы уходите? Нет, нет, без обеда я вас не отпущу.
Таким образом Настя, на правах дорогого гостя, попала на семейный обед. Сидели в гостиной, занимая половинку большого стола, на котором стояла праздничная посуда. Леня только удивлялся: чем Настя всех заворожила? Вела она себя с достоинством, слова подбирала тщательно. Речь зашла о том, что было интересно всем: о ее работе на фабрике.
– Ну и как у этого Прорвы работается? – спросил Лобов.
– Пока скучно, зато тихо, спокойно и перспектива есть. Лучше, чем с подносом бегать для шоферов и наглой молодежи… – ответила Настя.
– Как фабрика заработает, скучать не дадут, – кивнула мама Таня. – Настя, ну как тебе мои голубцы?
– Ой, я таких никогда и не ела, ум отъешь! Я не собираюсь в секретариате долго засиживаться… буду производство изучать, интересно ведь…
– Глядишь, наведут порядок, ексель-моксель! – улыбнулся Лобов. – Может, по рюмочке?
– Спасибо… но мне к часу на работу. Неудобно как-то, – пожала плечами Настя. – Фабрика – это для всех шанс. Молодежи будет где работать, люди в деревню вернутся.
– А не скучно в деревне-то? – поддел Лобов.
– Кому-то, может, и скучно, а я так только здесь нормально и чувствую, – сказала она.
Потом Настя убедила всех, что любит мыть посуду и возиться в огороде. Обед закончился обозрением лобовских владений. Леня составил компанию только потому, что в общую прогулку был втянут энергопотоками садово-огородного энтузиазма Насти и родителей. Лобов с гордостью показал свою пасеку, а Настя совсем не по-дилетантски участвовала в разговоре о пчелах. Потом наступил черед мамы Тани. Ее коньком была теплица, в которой вызревало до тонны помидоров, перца и баклажанов. Настя и здесь не ударила в грязь лицом: ловко оборвала ненужные листья пожелтевшей рассады, разрыхлила грядку и стала втыкать саженцы в землю.
– Смотри, девчонка-то рукастая. Мать, ты давай, прибавь темп. Обставляет тебя молодежь.
– Зато у меня качество. И удовольствие от работы…
Всего лишь за час общими усилиями рассада была спасена. Супруги Лобовы довольно переглянулись, оба подумали об одном и том же: вот такую бы им невестку!.. Но самый конец встречи был омрачен.
Лика весь день утешала свою подругу Оксану, страдавшую от вероломной измены Лени. Гуляла по трассе вдоль Бережков, убеждала, что брат одумается и «чары официантки» лопнут. С большим трудом она уговорила Оксану немедленно идти к Лене и расставить точки над всеми «i». Что же они увидели, когда зашли на лобовский двор? «Эта официантка» пахала в теплице, а Лобовы – Татьяна, Платон и Леня, можно сказать, рукоплескали ей. Оксана, застыв на месте, закрыла глаза, потом всхлипнула, повернулась к Лике и, едва сдерживая рыдания, побежала к калитке.
***
Из загородного дома Менделеева Лариса с Глебом возвратились домой поздно вечером в воскресенье. Оба они были благодарны Олегу: она за то, что на отдыхе вел себя джентльменом, предупреждая все ее незатейливые желания. Глеб же решил, что приобрел в нем настоящего друга, который хоть и взрослый, но такой веселый, играл с ним, катал на лодке, а главное – нравился маме… Хорошо, если бы у него был такой отец. Пока мама мыла посуду, Олег спрашивал Глеба о его отце, но мальчик только тяжело вздохнул:– Его нет в живых…
Лариса за выходные успокоилась, решила почему-то, что Герман Конев больше не позвонит ей. Он и не позвонил – собственной персоной явился в суд. В понедельник с утра, еще не дойдя до своего кабинета, она услышала позади себя:
– Лариса Платоновна!
Судья Лобова остановилась, но обернуться не решилась до тех пор, пока Герман не подошел к ней вплотную.
– Лариса! Всего пять минут!
Ее словно парализовало.
– Лара, мне нужно с тобой поговорить. Это очень важно для меня.
– Знаю, иначе бы ты не пришел. – Она оглянулась по сторонам, в коридоре никого не было. – Я никому ничего не расскажу, можешь быть спокоен.
– Лара, ты не знаешь, как я потом мучился… ведь виноват во всем.
– Это к священнику, – холодно заявила Лариса этому высокому красивому мужчине. – Что еще?
– Что мне сделать, чтобы ты поверила?
– Оставь нас в покое!
Герман схватил ее за холодную ладонь, выдохнул:
– Зачем ты так…
– А как? – Лариса выдернула ладонь, по щеке скатилась слеза. – Откуда ты вынырнул, господи! Оставь нас, забудь. Мы не знакомы и никогда не были.
– Ты меня не обвиняешь?
На его ухоженном бодром лице глаза были почему-то печальными и уставшими. Лариса больше не верила его взглядам. Она должна была сказать единственное слово – то, которое хотела произнести в подобном случае: «Предатель» – и уйти. Но тянулся какой-то мучительный диалог.
– Без суда я никого не обвиняю. Да и в чем тебя обвинить: в черствости, в подлости? Ты даже не спросил, как чувствует себя твой сын, здоров ли?
– Лара, благоразумие диктует подумать об интересах Глеба…
– Да, ты всегда был благоразумным, особенно когда отказался от него. Пошел ты… – она вдруг побежала по коридору.
Герман догонять не стал.
Вечером он предпринял очередную попытку: пришел к ним домой. Лариса думала, что звонит соседка, и открыла дверь.
– Как ты смел сюда явиться, – понизив голос, выговорила она и попыталась закрыть дверь. Но Конев, конечно же, был сильнее и сумел переступить порог.
– Лара, всего секунда, и я уйду.
– Я не могу сейчас с тобой разговаривать, – она беспокойно оглянулась на дверь ванной, где плескался Глеб.
Герман достал из кармана плаща толстый пакет и протянул Ларисе:
– Прошу тебя, не отказывайся! Это скромная компенсация. Небольшая сумма, на лечение или учебу…
– Выметайся! – она не взяла пакет с деньгами. – И забудь сюда дорогу!
Лицо Германа стало злым… Но тут он увидел сына – Глеб вышел из ванны – весь розовый, такой симпатичный мальчик с мокрыми вихрами, в ночной пижаме.
– Здравствуй, – удивленно воскликнул Конев. – Познакомь меня с сыном.
– Здравствуйте… – растерялся Глеб. – Мама, я посмотрю чуть-чуть про Кинг-Конга?
– Чуть-чуть! Иди, Глеб, простудишься. Я сейчас… – улыбнулась сыну Лариса, а Герману строго сказала: – Поговорим в суде. Прощайте! – и вытолкнула его за дверь.
На следующий день Лариса была сама не своя. В обеденный перерыв она пошла в буфет выпить кофе – в надежде встретить Олега. Он уже ждал.
– Ваша честь, что опять нос повесили? – улыбнулся он.
– Приходил Герман, – тяжелым голосом сказала Лариса.
– Герман? Хотел узнать три карты?
– Это отец Глеба, – сообщила она и замолчала. Мимо столика, внимательно глядя на них, шел Градов.
– Приветствую, Виктор Севастьяныч! – поздоровался Олег с адвокатом. – Зря не поехал ко мне на дачу. Березовый сок кончился, теперь до следующего года.
Надеюсь, доживем! – ответил тот. – Здравствуйте, Лариса Платоновна! – Градов остановился. – Если Олег Юрьевич вас пригласит к себе на дачу – не отказывайтесь, там такая красота…
– Хотела бы в рай, да грехи не пускают, – вымученно улыбнулась Лариса. – Работу на дом беру.
– Ай-яй-яй-яй! – посочувствовал Градов. – Ну не буду мешать.
– Только попробуй! – тихо проговорил Олег. – Так зачем этому Герману Глеб понадобился?
– Он теперь замминистра стал, а у меня на него компромат – заявление: отказ от Глеба. Полагаю, что хочет забрать.
– Да в наше время это разве компромат? Особенно для замминистра.
– Он хочет увидеться с Глебом, – жалобно сказала Лариса.
– Нормальное человеческое желание…
– А как я объясню это сыну? Твой папа воскрес? Герман говорит, что его ничто не остановит. Хочет увидеть и увидит.
– Слепой сказал: посмотрим. Надо выиграть время, а пока успокоишься и сориентируешься, можно отвезти Глеба к родителям. Накажем папеньку за плохое поведение.
Лариса протянула руку и слегка коснулась его ладони…
Глава 6
ЗЕМЛЯ И ВОЛЯ
Быть бы Насте артисткой на сцене, могла бы деньги немалые получать… А она играла в жизни. Натура у нее такая была. Может, и не сознавая разыгрывала целые спектакли – ради достижения своей цели. И так убедительно играла, что этой игрой завораживала людей.
После того случайного семейного обеда Леня затаился, с Настей не встречался, чувствуя, что она клонит к браку. А он не хотел никакой ответственности: не нагулялся еще!.. Настя поняла, что пора надавить на родителей. Дней через пять в обеденный перерыв она запросто вошла в роль, вспомнив про свою ненависть к старшим Лобовым. Когда, жалея себя, заплакала перед зеркалом, набрала номер…
– Алло, слушаю, – отозвалась мама Таня. – Алло…
– Татьяна Андреевна?
– Да. Настя, это ты? Здравствуй, милая. Леню позвать?
– Нет, спасибо. Леню звать не надо, – всхлипнула Настя. – Зря я вам позвонила, извините, тетя Таня…
– Настенька, что случилось? Это из-за Лени?.. Ясно, из-за него. Успокойся… Расскажи, что случилось, дочка…
– Я хотела вас поблагодарить. Вы так ко мне отнеслись… Ко мне никто никогда так не относился… Вы хорошая.
– Настенька, приезжай к нам. Сядем, спокойно поговорим. Что случилось?
– Нет. Я не могу больше к вам приходить, – заплакала Настя. – Спасибо вам за все, – и положила трубку, оставив Татьяну Лобову в полной растерянности.
Она побежала бы разыскивать Настю, если бы был готов обед… Оставить семью без еды – такое только в страшном сне могло присниться. За час с Настей, верно, ничего не случится, подумала Татьяна. А тут как раз пришел Леня. Мать молча налила ему тарелку супа.
– Ммм… Ум отъешь, – Настиными словами выразил восхищение Леня. – Мам, нюх у меня гениальный, я еще в комнате подумал, что будет суп с фрикадельками!
– Нюх у тебя правда ничего… – недовольно ответила мама Таня. – А вот язык твой, сын… Что ты им всем головы дуришь? Почему девушки от тебя плачут?
– Мам… Ма-ма! Они все с цепи сорвались. Замуж хотят!
– Для девушек это нормальное желание.
– А мне еще рано, – с аппетитом ел Леня. – И потом… Не нашлась пока такая, которая готовила бы, как ты!
– Не подлизывайся. Наука нехитрая, любая справится. А вот мне не нравится, что мой сын обижает девушек. Тем более Настя этого не заслуживает…
– Мама! Настя просто знакомая… Или мне теперь с ними не общаться? – раздраженно сказал Леня.
– Не «с ними», а с одной-единственной. Неужели ты этого не понимаешь?
– Я сам знаю, как мне быть с моими девушками. А жениться не собираюсь.
– Леня…
– Что Леня? Опять Леня! – швырнул он на стол ложку.
– Ты как с матерью разговариваешь?
– Поесть спокойно не дадут! – разозлился Леня и выбежал из-за стола.
Воспитание продолжилось вечером в бане. Лобов специально так устроил, чтобы сначала им вместе с Леней новые камни в парилку принести, а потом – испытать, какой от них пар. Они уже два раза заходили в парилку, расхвалили друг другу эти самые камни-голыши, а Лобов все не мог приступить. Только после третьего захода, когда, распаренные, они вышли и сели в пахнущем травами предбаннике, Лобов приступил:
– Я обещал твоей матери с тобой поговорить…
– Да ну, пап! Все ясно, – ответил Леня, открывая бутылку пива.
– Я обещал поговорить спокойно. Поэтому не заводи меня, – Лобов принял из рук сына бутылку.
– Все, молчу…
– Так настоящий мужчина не поступает; обнадежил, елки-палки, девчонку. И поджал хвост, как шавка.
– Я ей ничего не обещал, – хмуро сказал Леня. – И я не шавка.
– При чем здесь обещания! – завелся Лобов. – Женщины судят по поступкам, а не по вот этим ля-ля… Ты ушел от Оксаны. Настя решила, что это для того, чтобы жениться на ней.
– Пап, ну что вы все заладили: жениться, жениться… Надоело!
– А ты мне не хами… – Лобов взял веник. – Выдеру!
– С этими бабами голову сломаешь. Сначала все хорошо, а потом раз – и летаешь, как веник! Ну, вот скажи, что это? Мастер и Маргарита, – чувствуя, что отцу хотелось поскорее прекратить разговор, Леня пошел в наступление: – Чо они вцепились-то в меня!
– Значит, так, – подвел итог Лобов. – Тебя никто ни к чему не принуждает. Но если не думаешь всерьез с человеком связываться, нечего и обнадеживать. В нашем роду такого никогда не было. Лобовы за свои дела не краснели.
– Ну да, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, – процитировал Леня.
Ты дурака-то передо мной не валяй, юродивый нашелся… – вышел из терпения Лобов. – Мужик, он не только за себя, он за всех отвечает. Любишь женщину – женись. Не любишь – нечего ей голову дурить, фрица мне тут не строй! Знаешь, что с фрицем под Москвой сделали в сорок первом?.. Ну вот, не доводи!
Младший Лобов поехал на фабрику в Любавино, захватив огромный букет тюльпанов – их мама Таня выращивала на отдельной клумбе перед домом. Только-только начали цвести ценные сорта – махровые, разноцветные, малорослые и гиганты… В общем, такого букета в магазине не купишь. Около часа Леня прождал в своей машине, пока в дверях фабрики показалась Настя – хмурая, задумчивая. Она дошла до остановки автобуса. Тут-то Леня и подъехал, открыл дверцу, предложил:
– Садитесь, пожалуйста!
– Мне не до шуток. Мы уже все выяснили, – отвернулась девушка.
Леня схватил ее за руку, затащил в машину и нажал на газ.
– Я не шучу… – сказал он. – Я хочу тебе сделать предложение.
– Останови сейчас же! Что ты можешь предложить, трус?
– А вот и ошибаешься… – правой рукой он достал с заднего сиденья свой букет и вручил Насте.
– Ой, какой красивый… – искренне удивилась она. – Откуда? И по какому поводу?
Внимательно слушай… – загадочно произнес Леня и съехал на обочину. – Я хочу, чтобы девушка по имени Настя вышла за меня замуж. Пойдешь за меня?
Настя поначалу опешила, но когда до нее дошел смысл этих слов, бросилась ему на шею:
– Ой, Ленчик! Ты меня любишь?
– Ну, если замуж зову…
– Лень, но тогда ведь надо деньги зарабатывать, не на шее же у твоих родителей сидеть…
То же самое, только другими словами, сказал и Лобов перед тем, как Леня объявил им важную новость. Они втроем были на кухне: Леня смотрел в окно, мама Таня чистила картошку, Лобов, стоя около нее, читал передовицу районной газеты о каком-то Веселове И.О., который в двадцать пять лет стал «самым крупным землевладельцем Починковского района».
– Лень, вон люди в твои годы каких дел понаделали. А ты? – вопросил Лобов у сына. – Хоть чем-то похвастать можешь? Время-то, оно как песок между пальцами. Вот ты, сколько уже дома, а что сделать успел?
– Я, пап, предложение Насте сделал. Предложил ей стать вашей невесткой…
Супруги Лобовы удивленно переглянулись.
– Ну что вы застыли, как статуи, – занервничал Леня. – Вы же сами хотели… чтобы я стал, как все.
– Ну ты даешь… стране угля, – произнес Лобов.
– Ленечка, ты не шутишь? – бросив свою картошку, подошла к нему мама Таня. – Ну да, Настя хорошая девушка, – она обняла и поцеловала сына.
– Знаешь, за что мать целует? – понял серьезность момента Лобов. – За то, что повзрослел наконец.
– Ну, наконец-то заметили, – обиженно заявил Леня.
– Сынок… – прослезилась мама Таня. – Я знала, что так будет, что ты остепенишься…
– Ну, я рад, что вы рады, – как-то невесело сказал Леня. – Вообще рано мне жениться…
– А ты не переживай! – Лобов хлопнул его по плечу. – От этого никто не умирал…
– Папа дай мне эту газету, почитаю про земельного вундеркинда…
С газетой и какой-то непонятной обидой на родителей Леня вышел из кухни.
– Вот увидишь, из Лени толк будет, он себя еще покажет, погоди! – уверила мама Таня.
– Свежо предание, а верится с трудом… Посмотрим, – скептически ответил Лобов.
– Да ну тебя, Платон! Это же твой сын, нельзя так крылья все время подрезать… – рассердилась она и ушла из кухни.
Ближе к вечеру она вошла в комнату Лени, который лежал на кровати и читал старые журналы «Наука и жизнь». Она села к нему поближе, потрепала по волосам:
– Ну что, жених, как настроение?
– Что ты хочешь от меня услышать? – неласково отозвался он.
– Все, что хотела, уже услышала. Сынок, я так рада…
– Я тоже.
– Лень… я тебе должна кое-что передать… – сказала мама Таня и достала из кармана маленькую коробочку, извлекла из нее кольцо и вложила в его ладонь. – Это кольцо мне мать Платона подарила, бабушка твоя. Оно волшебное. Приносит счастье. Подари его Насте.
– Серебро… – рассмотрел кольцо Леня. – Мам! Это все пережитки: свадьба, кольца, приданое. Я тебе скажу, в Германии у людей все просто. Гражданский брак и все счастливы.
Лень… Еще Лесков писал: «Что русскому хорошо, немцу смерть». Чему бы доброму там научился, в Германии твоей… Давай, сын, без немецких выкрутасов. Мы с отцом хотим, чтобы собралась вся семья – Лариса с Глебом, Люба со своими. А ты Настю пригласишь и объявите о помолвке, как нормальные люди.
– Мам, ну зачем из этого шоу делать, я не принц Чарльз – объявлять на весь мир… – заартачился Леня.
– Какой же это весь мир? Своим, семье… Ради нас с отцом можешь постараться? – умоляла мать. – Ты ведь у нас единственный сын. Вот когда свои пойдут, поймешь…
– Ну ладно… Только прошу тебя, без помпы!
– Да как обычно! – обрадовалась она. – Колечко береги… – сказала и вышла.
– Окольцевали называется, – вздохнул он.
Леня открыл ящик прикроватной тумбочки, небрежно бросил туда кольцо и снова занялся чтением.
Назавтра он с утра уехал из дома. Мама Таня торжественно сказала мужу:
– Видишь, Платон, будет цель, Леня наш проснется. Поехал, наверно, Любу с Ларисой приглашать…
– Ну-ну! – ответил Лобов.
Леня поехал с утра пораньше на рыбалку с другом – для клева было еще рано, а чтобы на природе пивка попить – самое то. Здесь Леня пары и выпустил, перемыли они вдвоем косточки всем – и родителям, и невесте, и «свадьбе с приданым», и немцам, и русским, и президенту Путину, и земельному вундеркинду, и многим-многим еще… И выпили друзья, и поспали, и позагорали, и родной природой налюбовались, и снова выпили. Еле жив, Леня вернулся с мальчишника за полночь. Мама Таня, лежа в кровати, с облегчением вздохнула, услышав родной шум в доме. Слава тебе господи! Вспомнила она Настю, искавшую весь день Леню, и разговор с невестой на кухне. Мама Таня пригласила ее на семейный обед, а Настя спросила про самое главное:
– Как это у вас, тетя Тань, семья такая дружная. Я, когда о семье мечтаю, именно так все и представляю…
– Деточка, все у тебя так и будет. Ты же теперь наша…
Лобов этого разговора не слышал, он вообще как лег в постель, сразу и захрапел. Татьяна знала, что это с ним бывает от стресса и усталости.
Весь следующий день Леня проспал и вышел из своей комнаты в тот час, когда люди возвращаются с работы домой. Родителей дома не было. Он позавтракал, а заодно и пообедал. Отдохнувший, поехал к невесте, отработавшей положенные восемь часов…
Настя теперь не хмурилась и не сердилась, не спрашивала, где он пропадал вчера, согласилась зайти в кафе, выпить пивка. Пока ждали заказ, они сидели молча; Настина рука лежала на его руке на столе. Наконец она сказала:
– А у тебя мама хорошая… Я с ней вчера говорила. Она меня пригласила в воскресенье к вам домой. Познакомлюсь со всей твоей родней.
– Что еще за переговоры вы ведете у меня за спиной? – недовольный Леня резко убрал свою руку под стол.
– Ленечка, ну почему за спиной? Мы же с тобой все утрясли.
– Ну, утрясли. А чего ты с ней говоришь о таких вещах без меня?
– Лень, я должна у тебя каждый раз брать письменное разрешение, чтобы с будущей свекровью поговорить?
– Не, ну нормально. Без меня меня женили… – злился он.
– Ты что, пошутил насчет свадьбы?
– Да нет! Просто – ломает меня вся эта суета…
– Лень, ты не темни, – насторожилась Настя и строго добавила: – Не хочешь жениться, так и скажи!
– Хочу. Только не надо на меня давить.
– Давай тогда скажем твоим родственникам, когда будет свадьба. Например, через месяц, – блаженствовала Настя.
– Давай через два! – просил отступного Леня.
Ладно. Ровно через два месяца, – согласилась она, достала из сумочки календарик и обвела заветное число кружочком. – Ну что, а теперь отпразднуем?
– Знаешь что? Пива я не хочу. Поехали к тебе…
– Дочка, это не так просто… – сказал Лобов.
– Надо с этим подождать, – вздохнула мама Таня.
– Ты, доча, в своих планах Леньку учитываешь? Может, он захочет вместе с женой остаться на хозяйстве…
– С какой женой? – удивилась Лика.
– Он женится на Насте, – не без радости сказала мама Таня.
– И вы одобряете? – возмутилась Лика. – После того, что он сделал с Оксаной…
– Ну, тут что скажешь… – вздохнул Лобов. – Насильно мил не будешь…
– А у Лени с Настей любовь… Выслушай отца спокойно…
– Спокойно? – Лика готова была заплакать. – Столько труда в это вложено, – стала трясти она своими чертежами. – А вы хотите отдать все Леньке? Это несправедливо!
– А кто сказал, все отдать ему? Мы только хотим, чтобы ты с Леней договорилась.
– Нет, папа, – обида душила Лику. – С Ленькой договориться невозможно. Когда только у вас глаза откроются? Настя эта – змея подколодная…
Впервые Лика не получила поддержки у родителей.
Хорошо, что теперь у нее был Миша. Она попросила его немедленно приехать к месту их свиданий – кафе «У трассы». Здесь все в подробностях пересказала ему. Миша ответил, как отец, мол, с Леней можно договориться.
– С ним договариваться, как против ветра плевать, – воскликнула Лика.
А Миша улыбнулся и сказал:
– Лика… Люди меняются. Ты сильно не переживай. Из всего есть выход, правильно я сказал?
– Да! – всхлипнула Лика. – Как из окна десятого этажа.
Миша решил ее куда-нибудь свозить, чтобы развеять мрачное настроение, и зашел в офис взять ключи. В кабинете работал Прорва. От сына он сразу же и узнал, что творится в семействе Лобовых.
– Так кому же достанется земля? – насторожился Прорва.
– Пока неясно, папа. Почему тебя интересует?
– Жалко девочку, – пожал плечами Прорва. – Придумывала, столько сделала и на тебе! Ты ее поддержи. Скажи, чтобы просто так не сдавалась. Бороться нужно за свое место под солнцем!
О том же и в том же месте внушала Лене Настя. В обеденный перерыв жених заявился к невесте на работу с новой идеей, что после свадьбы надо в Москву перебираться, на работу устраиваться.
– И кому ты там, в Москве, нужен? Не смеши, – Настя страстно прижалась к Лене, он обнял ее. – В Москве давно все расхватали и поделили. Сейчас все решает Подмосковье. Здесь главная ценность – земля. Она тут дорожает с каждой секундой, только ставь счетчик. Кому ваша земля достанется – тебе или Лике?
После того случайного семейного обеда Леня затаился, с Настей не встречался, чувствуя, что она клонит к браку. А он не хотел никакой ответственности: не нагулялся еще!.. Настя поняла, что пора надавить на родителей. Дней через пять в обеденный перерыв она запросто вошла в роль, вспомнив про свою ненависть к старшим Лобовым. Когда, жалея себя, заплакала перед зеркалом, набрала номер…
– Алло, слушаю, – отозвалась мама Таня. – Алло…
– Татьяна Андреевна?
– Да. Настя, это ты? Здравствуй, милая. Леню позвать?
– Нет, спасибо. Леню звать не надо, – всхлипнула Настя. – Зря я вам позвонила, извините, тетя Таня…
– Настенька, что случилось? Это из-за Лени?.. Ясно, из-за него. Успокойся… Расскажи, что случилось, дочка…
– Я хотела вас поблагодарить. Вы так ко мне отнеслись… Ко мне никто никогда так не относился… Вы хорошая.
– Настенька, приезжай к нам. Сядем, спокойно поговорим. Что случилось?
– Нет. Я не могу больше к вам приходить, – заплакала Настя. – Спасибо вам за все, – и положила трубку, оставив Татьяну Лобову в полной растерянности.
Она побежала бы разыскивать Настю, если бы был готов обед… Оставить семью без еды – такое только в страшном сне могло присниться. За час с Настей, верно, ничего не случится, подумала Татьяна. А тут как раз пришел Леня. Мать молча налила ему тарелку супа.
– Ммм… Ум отъешь, – Настиными словами выразил восхищение Леня. – Мам, нюх у меня гениальный, я еще в комнате подумал, что будет суп с фрикадельками!
– Нюх у тебя правда ничего… – недовольно ответила мама Таня. – А вот язык твой, сын… Что ты им всем головы дуришь? Почему девушки от тебя плачут?
– Мам… Ма-ма! Они все с цепи сорвались. Замуж хотят!
– Для девушек это нормальное желание.
– А мне еще рано, – с аппетитом ел Леня. – И потом… Не нашлась пока такая, которая готовила бы, как ты!
– Не подлизывайся. Наука нехитрая, любая справится. А вот мне не нравится, что мой сын обижает девушек. Тем более Настя этого не заслуживает…
– Мама! Настя просто знакомая… Или мне теперь с ними не общаться? – раздраженно сказал Леня.
– Не «с ними», а с одной-единственной. Неужели ты этого не понимаешь?
– Я сам знаю, как мне быть с моими девушками. А жениться не собираюсь.
– Леня…
– Что Леня? Опять Леня! – швырнул он на стол ложку.
– Ты как с матерью разговариваешь?
– Поесть спокойно не дадут! – разозлился Леня и выбежал из-за стола.
Воспитание продолжилось вечером в бане. Лобов специально так устроил, чтобы сначала им вместе с Леней новые камни в парилку принести, а потом – испытать, какой от них пар. Они уже два раза заходили в парилку, расхвалили друг другу эти самые камни-голыши, а Лобов все не мог приступить. Только после третьего захода, когда, распаренные, они вышли и сели в пахнущем травами предбаннике, Лобов приступил:
– Я обещал твоей матери с тобой поговорить…
– Да ну, пап! Все ясно, – ответил Леня, открывая бутылку пива.
– Я обещал поговорить спокойно. Поэтому не заводи меня, – Лобов принял из рук сына бутылку.
– Все, молчу…
– Так настоящий мужчина не поступает; обнадежил, елки-палки, девчонку. И поджал хвост, как шавка.
– Я ей ничего не обещал, – хмуро сказал Леня. – И я не шавка.
– При чем здесь обещания! – завелся Лобов. – Женщины судят по поступкам, а не по вот этим ля-ля… Ты ушел от Оксаны. Настя решила, что это для того, чтобы жениться на ней.
– Пап, ну что вы все заладили: жениться, жениться… Надоело!
– А ты мне не хами… – Лобов взял веник. – Выдеру!
– С этими бабами голову сломаешь. Сначала все хорошо, а потом раз – и летаешь, как веник! Ну, вот скажи, что это? Мастер и Маргарита, – чувствуя, что отцу хотелось поскорее прекратить разговор, Леня пошел в наступление: – Чо они вцепились-то в меня!
– Значит, так, – подвел итог Лобов. – Тебя никто ни к чему не принуждает. Но если не думаешь всерьез с человеком связываться, нечего и обнадеживать. В нашем роду такого никогда не было. Лобовы за свои дела не краснели.
– Ну да, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, – процитировал Леня.
Ты дурака-то передо мной не валяй, юродивый нашелся… – вышел из терпения Лобов. – Мужик, он не только за себя, он за всех отвечает. Любишь женщину – женись. Не любишь – нечего ей голову дурить, фрица мне тут не строй! Знаешь, что с фрицем под Москвой сделали в сорок первом?.. Ну вот, не доводи!
***
Трудно определить, что подвигло Леню сделать назавтра то, что он много раз категорически отвергал… Свою роль, несомненно, сыграл нажим родителей. А может, надоело ему бесцельное и неприкаянное существование… Ну, и наверно он все-таки влюбился в Настю. Чем-то эта девушка отличалась от остальных. Только чем – непонятно. Скорее всего тем, чего у Лени практически не было, – волей, трудолюбием и целеустремленностью.Младший Лобов поехал на фабрику в Любавино, захватив огромный букет тюльпанов – их мама Таня выращивала на отдельной клумбе перед домом. Только-только начали цвести ценные сорта – махровые, разноцветные, малорослые и гиганты… В общем, такого букета в магазине не купишь. Около часа Леня прождал в своей машине, пока в дверях фабрики показалась Настя – хмурая, задумчивая. Она дошла до остановки автобуса. Тут-то Леня и подъехал, открыл дверцу, предложил:
– Садитесь, пожалуйста!
– Мне не до шуток. Мы уже все выяснили, – отвернулась девушка.
Леня схватил ее за руку, затащил в машину и нажал на газ.
– Я не шучу… – сказал он. – Я хочу тебе сделать предложение.
– Останови сейчас же! Что ты можешь предложить, трус?
– А вот и ошибаешься… – правой рукой он достал с заднего сиденья свой букет и вручил Насте.
– Ой, какой красивый… – искренне удивилась она. – Откуда? И по какому поводу?
Внимательно слушай… – загадочно произнес Леня и съехал на обочину. – Я хочу, чтобы девушка по имени Настя вышла за меня замуж. Пойдешь за меня?
Настя поначалу опешила, но когда до нее дошел смысл этих слов, бросилась ему на шею:
– Ой, Ленчик! Ты меня любишь?
– Ну, если замуж зову…
– Лень, но тогда ведь надо деньги зарабатывать, не на шее же у твоих родителей сидеть…
То же самое, только другими словами, сказал и Лобов перед тем, как Леня объявил им важную новость. Они втроем были на кухне: Леня смотрел в окно, мама Таня чистила картошку, Лобов, стоя около нее, читал передовицу районной газеты о каком-то Веселове И.О., который в двадцать пять лет стал «самым крупным землевладельцем Починковского района».
– Лень, вон люди в твои годы каких дел понаделали. А ты? – вопросил Лобов у сына. – Хоть чем-то похвастать можешь? Время-то, оно как песок между пальцами. Вот ты, сколько уже дома, а что сделать успел?
– Я, пап, предложение Насте сделал. Предложил ей стать вашей невесткой…
Супруги Лобовы удивленно переглянулись.
– Ну что вы застыли, как статуи, – занервничал Леня. – Вы же сами хотели… чтобы я стал, как все.
– Ну ты даешь… стране угля, – произнес Лобов.
– Ленечка, ты не шутишь? – бросив свою картошку, подошла к нему мама Таня. – Ну да, Настя хорошая девушка, – она обняла и поцеловала сына.
– Знаешь, за что мать целует? – понял серьезность момента Лобов. – За то, что повзрослел наконец.
– Ну, наконец-то заметили, – обиженно заявил Леня.
– Сынок… – прослезилась мама Таня. – Я знала, что так будет, что ты остепенишься…
– Ну, я рад, что вы рады, – как-то невесело сказал Леня. – Вообще рано мне жениться…
– А ты не переживай! – Лобов хлопнул его по плечу. – От этого никто не умирал…
– Папа дай мне эту газету, почитаю про земельного вундеркинда…
С газетой и какой-то непонятной обидой на родителей Леня вышел из кухни.
– Вот увидишь, из Лени толк будет, он себя еще покажет, погоди! – уверила мама Таня.
– Свежо предание, а верится с трудом… Посмотрим, – скептически ответил Лобов.
– Да ну тебя, Платон! Это же твой сын, нельзя так крылья все время подрезать… – рассердилась она и ушла из кухни.
***
Татьяна радовалась тихой материнской радостью: она верила, что ее дети самые хорошие, добрые, умные. Каждое утро молила она за них Бога, с детства зная, что много может молитва матери… И то, что она не в силах была дать им, верила – пошлет Господь.Ближе к вечеру она вошла в комнату Лени, который лежал на кровати и читал старые журналы «Наука и жизнь». Она села к нему поближе, потрепала по волосам:
– Ну что, жених, как настроение?
– Что ты хочешь от меня услышать? – неласково отозвался он.
– Все, что хотела, уже услышала. Сынок, я так рада…
– Я тоже.
– Лень… я тебе должна кое-что передать… – сказала мама Таня и достала из кармана маленькую коробочку, извлекла из нее кольцо и вложила в его ладонь. – Это кольцо мне мать Платона подарила, бабушка твоя. Оно волшебное. Приносит счастье. Подари его Насте.
– Серебро… – рассмотрел кольцо Леня. – Мам! Это все пережитки: свадьба, кольца, приданое. Я тебе скажу, в Германии у людей все просто. Гражданский брак и все счастливы.
Лень… Еще Лесков писал: «Что русскому хорошо, немцу смерть». Чему бы доброму там научился, в Германии твоей… Давай, сын, без немецких выкрутасов. Мы с отцом хотим, чтобы собралась вся семья – Лариса с Глебом, Люба со своими. А ты Настю пригласишь и объявите о помолвке, как нормальные люди.
– Мам, ну зачем из этого шоу делать, я не принц Чарльз – объявлять на весь мир… – заартачился Леня.
– Какой же это весь мир? Своим, семье… Ради нас с отцом можешь постараться? – умоляла мать. – Ты ведь у нас единственный сын. Вот когда свои пойдут, поймешь…
– Ну ладно… Только прошу тебя, без помпы!
– Да как обычно! – обрадовалась она. – Колечко береги… – сказала и вышла.
– Окольцевали называется, – вздохнул он.
Леня открыл ящик прикроватной тумбочки, небрежно бросил туда кольцо и снова занялся чтением.
Назавтра он с утра уехал из дома. Мама Таня торжественно сказала мужу:
– Видишь, Платон, будет цель, Леня наш проснется. Поехал, наверно, Любу с Ларисой приглашать…
– Ну-ну! – ответил Лобов.
Леня поехал с утра пораньше на рыбалку с другом – для клева было еще рано, а чтобы на природе пивка попить – самое то. Здесь Леня пары и выпустил, перемыли они вдвоем косточки всем – и родителям, и невесте, и «свадьбе с приданым», и немцам, и русским, и президенту Путину, и земельному вундеркинду, и многим-многим еще… И выпили друзья, и поспали, и позагорали, и родной природой налюбовались, и снова выпили. Еле жив, Леня вернулся с мальчишника за полночь. Мама Таня, лежа в кровати, с облегчением вздохнула, услышав родной шум в доме. Слава тебе господи! Вспомнила она Настю, искавшую весь день Леню, и разговор с невестой на кухне. Мама Таня пригласила ее на семейный обед, а Настя спросила про самое главное:
– Как это у вас, тетя Тань, семья такая дружная. Я, когда о семье мечтаю, именно так все и представляю…
– Деточка, все у тебя так и будет. Ты же теперь наша…
Лобов этого разговора не слышал, он вообще как лег в постель, сразу и захрапел. Татьяна знала, что это с ним бывает от стресса и усталости.
Весь следующий день Леня проспал и вышел из своей комнаты в тот час, когда люди возвращаются с работы домой. Родителей дома не было. Он позавтракал, а заодно и пообедал. Отдохнувший, поехал к невесте, отработавшей положенные восемь часов…
Настя теперь не хмурилась и не сердилась, не спрашивала, где он пропадал вчера, согласилась зайти в кафе, выпить пивка. Пока ждали заказ, они сидели молча; Настина рука лежала на его руке на столе. Наконец она сказала:
– А у тебя мама хорошая… Я с ней вчера говорила. Она меня пригласила в воскресенье к вам домой. Познакомлюсь со всей твоей родней.
– Что еще за переговоры вы ведете у меня за спиной? – недовольный Леня резко убрал свою руку под стол.
– Ленечка, ну почему за спиной? Мы же с тобой все утрясли.
– Ну, утрясли. А чего ты с ней говоришь о таких вещах без меня?
– Лень, я должна у тебя каждый раз брать письменное разрешение, чтобы с будущей свекровью поговорить?
– Не, ну нормально. Без меня меня женили… – злился он.
– Ты что, пошутил насчет свадьбы?
– Да нет! Просто – ломает меня вся эта суета…
– Лень, ты не темни, – насторожилась Настя и строго добавила: – Не хочешь жениться, так и скажи!
– Хочу. Только не надо на меня давить.
– Давай тогда скажем твоим родственникам, когда будет свадьба. Например, через месяц, – блаженствовала Настя.
– Давай через два! – просил отступного Леня.
Ладно. Ровно через два месяца, – согласилась она, достала из сумочки календарик и обвела заветное число кружочком. – Ну что, а теперь отпразднуем?
– Знаешь что? Пива я не хочу. Поехали к тебе…
***
Далее земельный вопрос в пользу Насти и ее будущего мужа стал решаться как бы сам собой… Раньше Лобовы снисходительно относились к затее младшей дочери заняться в их имении агротуризмом. Однако после известия о предстоящем браке сына Платон и Татьяна дело приостановили и именно в тот момент, когда Лика сделала план перестройки хозяйства, профессиональный проект и смету. Раскладывая чертежи на кухонном столе, она увидела, как родители перекинулись обеспокоенными взглядами.– Дочка, это не так просто… – сказал Лобов.
– Надо с этим подождать, – вздохнула мама Таня.
– Ты, доча, в своих планах Леньку учитываешь? Может, он захочет вместе с женой остаться на хозяйстве…
– С какой женой? – удивилась Лика.
– Он женится на Насте, – не без радости сказала мама Таня.
– И вы одобряете? – возмутилась Лика. – После того, что он сделал с Оксаной…
– Ну, тут что скажешь… – вздохнул Лобов. – Насильно мил не будешь…
– А у Лени с Настей любовь… Выслушай отца спокойно…
– Спокойно? – Лика готова была заплакать. – Столько труда в это вложено, – стала трясти она своими чертежами. – А вы хотите отдать все Леньке? Это несправедливо!
– А кто сказал, все отдать ему? Мы только хотим, чтобы ты с Леней договорилась.
– Нет, папа, – обида душила Лику. – С Ленькой договориться невозможно. Когда только у вас глаза откроются? Настя эта – змея подколодная…
Впервые Лика не получила поддержки у родителей.
Хорошо, что теперь у нее был Миша. Она попросила его немедленно приехать к месту их свиданий – кафе «У трассы». Здесь все в подробностях пересказала ему. Миша ответил, как отец, мол, с Леней можно договориться.
– С ним договариваться, как против ветра плевать, – воскликнула Лика.
А Миша улыбнулся и сказал:
– Лика… Люди меняются. Ты сильно не переживай. Из всего есть выход, правильно я сказал?
– Да! – всхлипнула Лика. – Как из окна десятого этажа.
Миша решил ее куда-нибудь свозить, чтобы развеять мрачное настроение, и зашел в офис взять ключи. В кабинете работал Прорва. От сына он сразу же и узнал, что творится в семействе Лобовых.
– Так кому же достанется земля? – насторожился Прорва.
– Пока неясно, папа. Почему тебя интересует?
– Жалко девочку, – пожал плечами Прорва. – Придумывала, столько сделала и на тебе! Ты ее поддержи. Скажи, чтобы просто так не сдавалась. Бороться нужно за свое место под солнцем!
О том же и в том же месте внушала Лене Настя. В обеденный перерыв жених заявился к невесте на работу с новой идеей, что после свадьбы надо в Москву перебираться, на работу устраиваться.
– И кому ты там, в Москве, нужен? Не смеши, – Настя страстно прижалась к Лене, он обнял ее. – В Москве давно все расхватали и поделили. Сейчас все решает Подмосковье. Здесь главная ценность – земля. Она тут дорожает с каждой секундой, только ставь счетчик. Кому ваша земля достанется – тебе или Лике?