Страница:
– В чем же тогда его уникальность?
– В чем? Леди Кинсдейл, да ведь остров – мой. Одно это делает его уникальным.
Он схватил ее за руку, потянул вперед.
– Вода здесь совершенно несоленая. Нам не нужно заботиться о том, как добыть пресной воды для питья. Взгляните на эти утесы и цветы, на сияющую радугу красок. Здесь тихо, когда в какой-нибудь миле отсюда бушует океан. Там над пучиной свирепствуют дикие и вольные шторма. Но рифы защищают нас, и только опытный моряк решится пристать к моим берегам.
Он стоял подле нее, их руки соприкасались, и она остро чувствовала, что они здесь в полном одиночестве – компанию им составляли лишь тонкий перезвон бегущей воды, шепот ветра да лошади, ожидающие своих седоков. От Ястреба пахло чистотой, мылом, начищенной кожей. Но кроме всего этого, она ощущала неустанное биение пульса, составлявшее сущность этого человека и взывавшее ее забыть о границах, которые она всегда соблюдала, забыть о невинности.
Она отскочила от него как ошпаренная.
– Почему вы всегда тут?! Всегда около меня! Я поехала покататься одна, а вы здесь! Куда бы я ни повернулась, всюду вы, всегда и везде! Оставьте меня! Я вас терпеть не могу. И не пытайтесь быть вежливым, учтивым! Вы пират, сэр, и я вас презираю!
Она рванулась прочь от него в такой ярости, что напугала кобылу. Скай попыталась вскочить на нее, но животное фыркнуло, заржало и поднялось на дыбы. Скай, скованная ужасом, смотрела, как копыта мелькают над ней.
– Скай! Проклятие!
В один миг Ястреб оказался рядом, быстро подхватил девушку и оттащил в сторону. Они упали на мягкий песок.
Лошадиные копыта били землю всего в нескольких дюймах от них. Скай пыталась подняться, но он навалился на нее, глаза его сверкали, руки крепко сжимали ее.
– Леди, ну почему вы всегда так поступаете?! Сломя голову бросаетесь в любую опасность, лишь бы убежать от меня! Вам не нравится моя учтивость, потому что я все равно пират. Хорошо, мадам, я вам покажу пирата, пропади оно все пропадом!
– Отпустите меня, ублюдок! – завопила она. – Вам бы лучше…
– Да, лучше! Лучше бы я отдал вас Одноглазому Джеку, лучше бы позволил Логану забрать вас. Пусть бы Черная Борода замучил вас, а лучше бы всего позволить вашей лошади навсегда погубить вашу красоту, чтобы вы никому не морочили голову своим пылом и блеском. Но вы, леди, желали пирата, насильника, разбойника, а не джентльмена. Так получайте его, я не намерен больше терпеть ваш дурной характер.
Она открыла рот, чтобы закричать, но в страхе остановилась, так как еще никогда не видела его в таком гневе. Она не издала ни звука, потому что рот его властно и твердо прижался к ее губам, а его язык с силой раздвинул ей губы. Она едва успела вздохнуть, как ощутила удивительное тепло, наполнившее се. Его пальцы сжимали ей плечи, его тяжесть вдавливала в землю, страсть и дикость его атаки ошеломляли. Ей казалось, что земля под ней содрогается. Она слышала мягкий плеск воды, по в ушах се звучала иная мелодия – бурлящая, грозная, прерывистая. Она сливалась со жгучим током ее крови. Она не могла бороться… чувствовала его губы, напряжение его тела. Солнце, поцелуи И бушевавшая в нем буря…
Эта буря захватила все се существо.
Его горячие руки ласкали ее, касались обнаженных бедер, и она замирала, не в силах вздохнуть. Он покрывал поцелуями ее лицо и шею, а она глядела в небо над собой, по которому плыли легкие облака. Солнце будто утратило свой жар, так как внутри нее, глубоко-глубоко разгоралось пламя. Оно занялось, когда его губы слились с ее губами, и тяжесть его тела пригвоздила ее к земле.
Он рванул застежку ее корсажа, и ткань подалась. Его губы тотчас прильнули к ее нежной груди. Сладостное, ослепительное ощущение ворвалось в нее как пушечный выстрел, когда он взял напряженный сосок в рот, а борода щекотала бархатистую кожу.
– Нет! – внезапно вскрикнула Скай, но Ястреб опять впился в ее губы. Слабость одолела ее, земля дрожала под ней. Нет, не земля. Дрожь исходила из глубины ее существа – биение сердца, стук крови, сладкая и томительная жажда познания…
Она не была узницей. Руки ее легли ему на плечи – она не видела в нем пирата, только мужчину, который заслонит ее от всех врагов. Мускулы перекатывались под ее пальцами, и в этом удивительном раю, где вокруг плескалась вода, где их ласкал тропический бриз, она нашла в нем все, о чем только могла мечтать. Его запах заполнял ее, сила его страсти уносила в неведомый мир, где ничего не имело значения, кроме его звериной грации и его прикосновений.
Он вдруг оторвался от нее, качаясь, поднялся на ноги.
– Проклятие! – рявкнул он. – Чего вы от меня хотите?
Она отскочила в сторону, недоумевая, почему же он сам прервал то, чем они занимались.
– Я хочу, чтобы вы оставили меня в покое! Хочу уйти прочь отсюда! – закричала она, отирая рот рукой, не в силах стереть вкус его губ. Она почувствовала на себе его взгляд и поняла, что корсаж ее сидит криво, грудь обнажена. Она покраснела, но не опустила головы, собрав все свое самообладание. И все-таки руки ее дрожали, когда она поднесла пальцы к шнуровке.
– Клянусь, вы уедете отсюда довольно скоро, – горячо сказал он.
Она отвернулась от него, побежала к кобыле. Пугливое животное отпрянуло назад. С губ Ястреба сорвалось глухое ругательство.
– Никогда больше не убегайте от меня! Вам это все равно не удастся, а при каждой такой попытке вы приносите вред либо себе, либо другим!
Он ухватил кобылу за повод и обнял Скай за талию, чтобы посадить в седло.
– Я сама справлюсь, оставьте меня!
Он твердо усадил ее на лошадь. Скай бросила на него взгляд сверху вниз:
– Капитан Ястреб, вы сами бежите от меня.
– Леди Кинсдейл, – прищурился он, – я никогда не убегу от вас обещаю. Я пытался оставить вас в покое, как вы того просите столь настойчиво. И даже когда вы сжигаете, палите огнем мою душу, я все время сдерживаюсь. Не испытывайте меня больше, леди. В этой битве джентльмен во мне неизбежно уступит дорогу разбойнику, при очередном соблазне пират возобладает.
Жаркий трепет пробежал по спине Скай. Она вырвала у него поводья, тронула кобылу и поскакала прочь, от неотступного злого смеха, который следовал за ней по пятам.
Она вернулась в конюшню разъяренная и, передав кобылу сеньору Ривасу, поспешно прошла в дом, не обращая внимания на мистера Соумса, который вышел приветствовать ее. С треском захлопнув дверь в свою комнату, Скай задвинула засовы на входной двери и на той, что соединяла ее с комнатой Ястреба. Впрочем, замок не остановит его, если он захочет добраться до нее. Замок? Да что он против человека, который сражается с морем, который захватил ее собственный корабль!
Замок в сердце и в душе, как он там говорил? Ни один мужчина не может завладеть ключом к такому замку, он может быть дан ему лишь по доброй воле.
Она оцепенела, услышав, как хлопнула дверь внизу. Ястреб вернулся, и, кажется, тоже не в лучшем настроении, его крики разносились по всему дому.
Скай бросилась к двери в коридор. Она не могла разобрать слова, но это был его голос, глубокий, вибрирующий, повелительный. Он поднялся по лестнице, открыл и захлопнул свою дверь, а она все стояла неподвижно, прижимая руку к горлу. Вот сейчас он ворвется к ней, схватит ее…
Мгновения проносились. Дверь опять хлопнула. Ястреб ушел! Она испустила вздох облегчения и бросилась на постель. Конечно, у него есть неотложные дела. Она потерпела поражение…
Скай сгорала от унижения. Он хотел, чтобы она уехала! Наверное, у него есть свое чувство чести, если можно такое допустить. Она ведь нареченная его родственника, пусть дальнего.
Нареченная… У нее нет ни малейшего желания встречаться с этим человеком! Только не сейчас, когда губы горят от его поцелуев, а кожа – от прикосновений.
Она села, прижав ладони к вискам. «Помоги мне, Господи!» Она вскочила с кровати и бросилась отпирать дверь в коридор. Мистер Соумс сказал, что он здесь для того, чтобы служить ей. Она и воспользуется этим.
– Мистер Соумс! – позвала она.
– Миледи! – Через несколько мгновений дворецкий уже взбирался по лестнице.
– Я бы хотела немного бренди, если можно, пожалуйста!
Он в удивлении поднял брови.
– Да, миледи, – сказал он и быстро удалился.
Дожидаясь его возвращения, Скай опять принялась мерить комнату шагами. Дворецкий появился с серебряным подносом, на котором стояло бренди и хрустальный бокал. Она поблагодарила Соумса, ожидая, чтобы он ушел.
– Ястреб будет ужинать с вами, миледи. Он зайдет в восемь часов.
– Ах вот как? Скажите Ястребу, что я не настроена ужинать с ним, – сказала она.
– Но, миледи…
– Вы слышали меня, мистер Соумс, и вы сказали, что выполните любое мое пожелание. Так вот, я желаю, чтобы вы передали вашему хозяину: я не буду с ним ужинать.
– Слушаюсь, миледи.
Не выразив более никаких чувств или мнений, мистер Соумс поклонился и покинул комнату.
Скай нравилось бренди: оно смягчало душу, помогало улечься буре. Она задумчиво смотрела в окно на поразительную красоту острова. Бон-Кей – неподходящее название для такого райского уголка.
День становился жарче, она открыла окна и сбросила жакет. Как Ястреб поведет себя? Он вернулся вне себя от гнева, чтобы просить ее присутствовать на ужине. Примет ли он ее отказ, небрежно пожав плечами?
День убывал, а настроение Скай медленно поднималось и вера в себя возвращалась – в прямом соотношении с выпитым бренди. Он не станет ломать замок, это противоречит его своеобразному понятию чести.
Перед закатом, почувствовав себя разгоряченной, она опять призвала мистера Соумса. Он поспешил наверх. Она ласково спросила его, нельзя ли ей принять ванну. Он с недоумением уставился на нее, и она поняла, что ему, главе всей прислуги в доме, будет весьма затруднительно именно в это время дня отправить полдюжины слуг таскать ванну и воду. Она и не думала сожалеть. Она ведь не стремилась сюда. Если им не нравится держать ее здесь, пусть поторопятся избавиться от нее. Ястреб сказал, что она скоро уедет, сказал твердо и определенно.
– Я бы хотела ванну, побыстрее, мистер Соумс! – сказала она самым невинным голосом.
– Я приложу все усилия, миледи.
– Может быть, вы пришлете моих девушек, это высвободит ваших людей.
– Это невозможно, миледи.
– Почему?
– Они на рыбном рынке, миледи.
– На рыбном рынке?
– Вы ничего не сказали им насчет того, что их услуги понадобятся… – неохотно объяснял он.
Скай поняла: он разрешил девушкам уйти. Она улыбнулась – у нее здесь нет никаких прав, кроме данных ей Ястребом, а именно Ястребу она хотела досадить.
– Ну как получится, мистер Соумс, – любезно сказала она.
Ее обслужили быстро. Очень скоро сеньор Ривас и один из его грумов втащили наверх медную ванну, а затем вереница слуг, работавших в доме и усадьбе, прибыли с водой. Она мило поблагодарила всех. Сам мистер Соумс явился с полотенцами, мылом и мягкой губкой.
– Если вам угодно что-нибудь еще…
– Ничего, кроме уединения, – сказала она.
– Слушаюсь, миледи.
Он поклонился и ушел. Скай уставилась на закрытую дверь, внезапно пожалев, что доставила неприятности пожилому человеку. Его хозяин уже накричал на него, а теперь на беднягу Соумса свалилась задача сообщить Ястребу, что узница вовсе не намерена повиноваться его приказам.
Ее чувство вины ослабевало, по мере того как она сбрасывала с себя одежду. Пожалуй, она выпила слишком много бренди, но зато оно облегчило се страдания и почти успокоило. Она с удовольствием влезла в ванну, завязала волосы узлом на макушке и лениво натерла тело приятно пахнувшим розовым мылом. Она улыбнулась: оказывается, в положении заложницы процветающего пирата есть преимущества – он располагал дорогими предметами роскоши, прямо из Парижа.
Она отложила губку и мыло и откинулась назад, наслаждаясь теплой водой. Сквозь полузакрытые ресницы, она видела, как садится солнце, уходя за горизонт. Небо окрасилось поразительными красками: пронзительно-красными, ослепительно-золотыми.
Она закрыла глаза. Как приятно! Вода такая теплая, голова слегка кружится…
На чуть колышущуюся поверхность воды в ванне легли легкие тени, а может, ей это только почудилось? Потом она подумала, что видит сон, так как услышала дикий топот, кто-то звал ее по имени.
Раздался страшный стук и грохот. Скай пришла в себя и увидела, как Ястреб вваливается в ее комнату через дверь, рухнувшую прямо на пол. Глаза его метали молнии.
Она разлепила губы, пытаясь заговорить. Его голос звуча хрипло, будто его душили:
– Господи! Я думал, что вы умерли!
– Вы сказали, я могу запереть дверь…
– Вы слышите? Я думал, что вы умерли! Я стучал, кричал…
– Я…
Скай скользнула в ванну, погрузилась в нее почти с головой. Он разразился яростными проклятиями, и она услышала, как загрохотали его шаги. Потом он взял ее за плечи, вытащил из ванны и прижал к груди.
Она намочила его одежду. Вода стекала с нее. Ястреб не обращал на это никакого внимания, только сверлил ее взглядом. Ее вдруг охватила тревога.
– Я не желаю выходить к ужину! – закричала она, вырываясь от него.
– А я велю вам!
– Я не сажусь за стол с грабителями, с джентльменами удачи! Ваши манеры не спасут вас от правды! Я не стану есть вместе с учтивым…
– Мерзавцем? С джентльменом удачи, так? Этой ночью, леди, я не благородный разбойник, а разбойник в прямом смысле. Вы желаете пирата – вы его получите…
– Пустите меня, Ястреб! – Смятение охватило ее, легкий туман от бренди развеялся. Его прикосновение к обнаженной коже обжигало. Он стал пламенем, готовым поглотить ее волю, ее сердце. Надо бежать от него, подальше от этого пламени! Ее страшил не столько его гнев, сколько бушевавшая внутри него буря, которая соблазняла и притягивала.
Она изо всех сил уперлась в его облаченную в шелк грудь.
– Немедленно отпустите! Я требую!
Он медленно покачал головой.
– Вам не нравится, когда с вами обращаются учтиво, но не нравится и пиратское, так сказать, обращение. Берегитесь, леди. Этой ночью перед вами пират, монстр, разбойник. И будьте уверены, именно разбойник овладеет вами. Если надумали молить о милосердии, миледи, сейчас самое время.
Глава 8
– В чем? Леди Кинсдейл, да ведь остров – мой. Одно это делает его уникальным.
Он схватил ее за руку, потянул вперед.
– Вода здесь совершенно несоленая. Нам не нужно заботиться о том, как добыть пресной воды для питья. Взгляните на эти утесы и цветы, на сияющую радугу красок. Здесь тихо, когда в какой-нибудь миле отсюда бушует океан. Там над пучиной свирепствуют дикие и вольные шторма. Но рифы защищают нас, и только опытный моряк решится пристать к моим берегам.
Он стоял подле нее, их руки соприкасались, и она остро чувствовала, что они здесь в полном одиночестве – компанию им составляли лишь тонкий перезвон бегущей воды, шепот ветра да лошади, ожидающие своих седоков. От Ястреба пахло чистотой, мылом, начищенной кожей. Но кроме всего этого, она ощущала неустанное биение пульса, составлявшее сущность этого человека и взывавшее ее забыть о границах, которые она всегда соблюдала, забыть о невинности.
Она отскочила от него как ошпаренная.
– Почему вы всегда тут?! Всегда около меня! Я поехала покататься одна, а вы здесь! Куда бы я ни повернулась, всюду вы, всегда и везде! Оставьте меня! Я вас терпеть не могу. И не пытайтесь быть вежливым, учтивым! Вы пират, сэр, и я вас презираю!
Она рванулась прочь от него в такой ярости, что напугала кобылу. Скай попыталась вскочить на нее, но животное фыркнуло, заржало и поднялось на дыбы. Скай, скованная ужасом, смотрела, как копыта мелькают над ней.
– Скай! Проклятие!
В один миг Ястреб оказался рядом, быстро подхватил девушку и оттащил в сторону. Они упали на мягкий песок.
Лошадиные копыта били землю всего в нескольких дюймах от них. Скай пыталась подняться, но он навалился на нее, глаза его сверкали, руки крепко сжимали ее.
– Леди, ну почему вы всегда так поступаете?! Сломя голову бросаетесь в любую опасность, лишь бы убежать от меня! Вам не нравится моя учтивость, потому что я все равно пират. Хорошо, мадам, я вам покажу пирата, пропади оно все пропадом!
– Отпустите меня, ублюдок! – завопила она. – Вам бы лучше…
– Да, лучше! Лучше бы я отдал вас Одноглазому Джеку, лучше бы позволил Логану забрать вас. Пусть бы Черная Борода замучил вас, а лучше бы всего позволить вашей лошади навсегда погубить вашу красоту, чтобы вы никому не морочили голову своим пылом и блеском. Но вы, леди, желали пирата, насильника, разбойника, а не джентльмена. Так получайте его, я не намерен больше терпеть ваш дурной характер.
Она открыла рот, чтобы закричать, но в страхе остановилась, так как еще никогда не видела его в таком гневе. Она не издала ни звука, потому что рот его властно и твердо прижался к ее губам, а его язык с силой раздвинул ей губы. Она едва успела вздохнуть, как ощутила удивительное тепло, наполнившее се. Его пальцы сжимали ей плечи, его тяжесть вдавливала в землю, страсть и дикость его атаки ошеломляли. Ей казалось, что земля под ней содрогается. Она слышала мягкий плеск воды, по в ушах се звучала иная мелодия – бурлящая, грозная, прерывистая. Она сливалась со жгучим током ее крови. Она не могла бороться… чувствовала его губы, напряжение его тела. Солнце, поцелуи И бушевавшая в нем буря…
Эта буря захватила все се существо.
Его горячие руки ласкали ее, касались обнаженных бедер, и она замирала, не в силах вздохнуть. Он покрывал поцелуями ее лицо и шею, а она глядела в небо над собой, по которому плыли легкие облака. Солнце будто утратило свой жар, так как внутри нее, глубоко-глубоко разгоралось пламя. Оно занялось, когда его губы слились с ее губами, и тяжесть его тела пригвоздила ее к земле.
Он рванул застежку ее корсажа, и ткань подалась. Его губы тотчас прильнули к ее нежной груди. Сладостное, ослепительное ощущение ворвалось в нее как пушечный выстрел, когда он взял напряженный сосок в рот, а борода щекотала бархатистую кожу.
– Нет! – внезапно вскрикнула Скай, но Ястреб опять впился в ее губы. Слабость одолела ее, земля дрожала под ней. Нет, не земля. Дрожь исходила из глубины ее существа – биение сердца, стук крови, сладкая и томительная жажда познания…
Она не была узницей. Руки ее легли ему на плечи – она не видела в нем пирата, только мужчину, который заслонит ее от всех врагов. Мускулы перекатывались под ее пальцами, и в этом удивительном раю, где вокруг плескалась вода, где их ласкал тропический бриз, она нашла в нем все, о чем только могла мечтать. Его запах заполнял ее, сила его страсти уносила в неведомый мир, где ничего не имело значения, кроме его звериной грации и его прикосновений.
Он вдруг оторвался от нее, качаясь, поднялся на ноги.
– Проклятие! – рявкнул он. – Чего вы от меня хотите?
Она отскочила в сторону, недоумевая, почему же он сам прервал то, чем они занимались.
– Я хочу, чтобы вы оставили меня в покое! Хочу уйти прочь отсюда! – закричала она, отирая рот рукой, не в силах стереть вкус его губ. Она почувствовала на себе его взгляд и поняла, что корсаж ее сидит криво, грудь обнажена. Она покраснела, но не опустила головы, собрав все свое самообладание. И все-таки руки ее дрожали, когда она поднесла пальцы к шнуровке.
– Клянусь, вы уедете отсюда довольно скоро, – горячо сказал он.
Она отвернулась от него, побежала к кобыле. Пугливое животное отпрянуло назад. С губ Ястреба сорвалось глухое ругательство.
– Никогда больше не убегайте от меня! Вам это все равно не удастся, а при каждой такой попытке вы приносите вред либо себе, либо другим!
Он ухватил кобылу за повод и обнял Скай за талию, чтобы посадить в седло.
– Я сама справлюсь, оставьте меня!
Он твердо усадил ее на лошадь. Скай бросила на него взгляд сверху вниз:
– Капитан Ястреб, вы сами бежите от меня.
– Леди Кинсдейл, – прищурился он, – я никогда не убегу от вас обещаю. Я пытался оставить вас в покое, как вы того просите столь настойчиво. И даже когда вы сжигаете, палите огнем мою душу, я все время сдерживаюсь. Не испытывайте меня больше, леди. В этой битве джентльмен во мне неизбежно уступит дорогу разбойнику, при очередном соблазне пират возобладает.
Жаркий трепет пробежал по спине Скай. Она вырвала у него поводья, тронула кобылу и поскакала прочь, от неотступного злого смеха, который следовал за ней по пятам.
Она вернулась в конюшню разъяренная и, передав кобылу сеньору Ривасу, поспешно прошла в дом, не обращая внимания на мистера Соумса, который вышел приветствовать ее. С треском захлопнув дверь в свою комнату, Скай задвинула засовы на входной двери и на той, что соединяла ее с комнатой Ястреба. Впрочем, замок не остановит его, если он захочет добраться до нее. Замок? Да что он против человека, который сражается с морем, который захватил ее собственный корабль!
Замок в сердце и в душе, как он там говорил? Ни один мужчина не может завладеть ключом к такому замку, он может быть дан ему лишь по доброй воле.
Она оцепенела, услышав, как хлопнула дверь внизу. Ястреб вернулся, и, кажется, тоже не в лучшем настроении, его крики разносились по всему дому.
Скай бросилась к двери в коридор. Она не могла разобрать слова, но это был его голос, глубокий, вибрирующий, повелительный. Он поднялся по лестнице, открыл и захлопнул свою дверь, а она все стояла неподвижно, прижимая руку к горлу. Вот сейчас он ворвется к ней, схватит ее…
Мгновения проносились. Дверь опять хлопнула. Ястреб ушел! Она испустила вздох облегчения и бросилась на постель. Конечно, у него есть неотложные дела. Она потерпела поражение…
Скай сгорала от унижения. Он хотел, чтобы она уехала! Наверное, у него есть свое чувство чести, если можно такое допустить. Она ведь нареченная его родственника, пусть дальнего.
Нареченная… У нее нет ни малейшего желания встречаться с этим человеком! Только не сейчас, когда губы горят от его поцелуев, а кожа – от прикосновений.
Она села, прижав ладони к вискам. «Помоги мне, Господи!» Она вскочила с кровати и бросилась отпирать дверь в коридор. Мистер Соумс сказал, что он здесь для того, чтобы служить ей. Она и воспользуется этим.
– Мистер Соумс! – позвала она.
– Миледи! – Через несколько мгновений дворецкий уже взбирался по лестнице.
– Я бы хотела немного бренди, если можно, пожалуйста!
Он в удивлении поднял брови.
– Да, миледи, – сказал он и быстро удалился.
Дожидаясь его возвращения, Скай опять принялась мерить комнату шагами. Дворецкий появился с серебряным подносом, на котором стояло бренди и хрустальный бокал. Она поблагодарила Соумса, ожидая, чтобы он ушел.
– Ястреб будет ужинать с вами, миледи. Он зайдет в восемь часов.
– Ах вот как? Скажите Ястребу, что я не настроена ужинать с ним, – сказала она.
– Но, миледи…
– Вы слышали меня, мистер Соумс, и вы сказали, что выполните любое мое пожелание. Так вот, я желаю, чтобы вы передали вашему хозяину: я не буду с ним ужинать.
– Слушаюсь, миледи.
Не выразив более никаких чувств или мнений, мистер Соумс поклонился и покинул комнату.
Скай нравилось бренди: оно смягчало душу, помогало улечься буре. Она задумчиво смотрела в окно на поразительную красоту острова. Бон-Кей – неподходящее название для такого райского уголка.
День становился жарче, она открыла окна и сбросила жакет. Как Ястреб поведет себя? Он вернулся вне себя от гнева, чтобы просить ее присутствовать на ужине. Примет ли он ее отказ, небрежно пожав плечами?
День убывал, а настроение Скай медленно поднималось и вера в себя возвращалась – в прямом соотношении с выпитым бренди. Он не станет ломать замок, это противоречит его своеобразному понятию чести.
Перед закатом, почувствовав себя разгоряченной, она опять призвала мистера Соумса. Он поспешил наверх. Она ласково спросила его, нельзя ли ей принять ванну. Он с недоумением уставился на нее, и она поняла, что ему, главе всей прислуги в доме, будет весьма затруднительно именно в это время дня отправить полдюжины слуг таскать ванну и воду. Она и не думала сожалеть. Она ведь не стремилась сюда. Если им не нравится держать ее здесь, пусть поторопятся избавиться от нее. Ястреб сказал, что она скоро уедет, сказал твердо и определенно.
– Я бы хотела ванну, побыстрее, мистер Соумс! – сказала она самым невинным голосом.
– Я приложу все усилия, миледи.
– Может быть, вы пришлете моих девушек, это высвободит ваших людей.
– Это невозможно, миледи.
– Почему?
– Они на рыбном рынке, миледи.
– На рыбном рынке?
– Вы ничего не сказали им насчет того, что их услуги понадобятся… – неохотно объяснял он.
Скай поняла: он разрешил девушкам уйти. Она улыбнулась – у нее здесь нет никаких прав, кроме данных ей Ястребом, а именно Ястребу она хотела досадить.
– Ну как получится, мистер Соумс, – любезно сказала она.
Ее обслужили быстро. Очень скоро сеньор Ривас и один из его грумов втащили наверх медную ванну, а затем вереница слуг, работавших в доме и усадьбе, прибыли с водой. Она мило поблагодарила всех. Сам мистер Соумс явился с полотенцами, мылом и мягкой губкой.
– Если вам угодно что-нибудь еще…
– Ничего, кроме уединения, – сказала она.
– Слушаюсь, миледи.
Он поклонился и ушел. Скай уставилась на закрытую дверь, внезапно пожалев, что доставила неприятности пожилому человеку. Его хозяин уже накричал на него, а теперь на беднягу Соумса свалилась задача сообщить Ястребу, что узница вовсе не намерена повиноваться его приказам.
Ее чувство вины ослабевало, по мере того как она сбрасывала с себя одежду. Пожалуй, она выпила слишком много бренди, но зато оно облегчило се страдания и почти успокоило. Она с удовольствием влезла в ванну, завязала волосы узлом на макушке и лениво натерла тело приятно пахнувшим розовым мылом. Она улыбнулась: оказывается, в положении заложницы процветающего пирата есть преимущества – он располагал дорогими предметами роскоши, прямо из Парижа.
Она отложила губку и мыло и откинулась назад, наслаждаясь теплой водой. Сквозь полузакрытые ресницы, она видела, как садится солнце, уходя за горизонт. Небо окрасилось поразительными красками: пронзительно-красными, ослепительно-золотыми.
Она закрыла глаза. Как приятно! Вода такая теплая, голова слегка кружится…
На чуть колышущуюся поверхность воды в ванне легли легкие тени, а может, ей это только почудилось? Потом она подумала, что видит сон, так как услышала дикий топот, кто-то звал ее по имени.
Раздался страшный стук и грохот. Скай пришла в себя и увидела, как Ястреб вваливается в ее комнату через дверь, рухнувшую прямо на пол. Глаза его метали молнии.
Она разлепила губы, пытаясь заговорить. Его голос звуча хрипло, будто его душили:
– Господи! Я думал, что вы умерли!
– Вы сказали, я могу запереть дверь…
– Вы слышите? Я думал, что вы умерли! Я стучал, кричал…
– Я…
Скай скользнула в ванну, погрузилась в нее почти с головой. Он разразился яростными проклятиями, и она услышала, как загрохотали его шаги. Потом он взял ее за плечи, вытащил из ванны и прижал к груди.
Она намочила его одежду. Вода стекала с нее. Ястреб не обращал на это никакого внимания, только сверлил ее взглядом. Ее вдруг охватила тревога.
– Я не желаю выходить к ужину! – закричала она, вырываясь от него.
– А я велю вам!
– Я не сажусь за стол с грабителями, с джентльменами удачи! Ваши манеры не спасут вас от правды! Я не стану есть вместе с учтивым…
– Мерзавцем? С джентльменом удачи, так? Этой ночью, леди, я не благородный разбойник, а разбойник в прямом смысле. Вы желаете пирата – вы его получите…
– Пустите меня, Ястреб! – Смятение охватило ее, легкий туман от бренди развеялся. Его прикосновение к обнаженной коже обжигало. Он стал пламенем, готовым поглотить ее волю, ее сердце. Надо бежать от него, подальше от этого пламени! Ее страшил не столько его гнев, сколько бушевавшая внутри него буря, которая соблазняла и притягивала.
Она изо всех сил уперлась в его облаченную в шелк грудь.
– Немедленно отпустите! Я требую!
Он медленно покачал головой.
– Вам не нравится, когда с вами обращаются учтиво, но не нравится и пиратское, так сказать, обращение. Берегитесь, леди. Этой ночью перед вами пират, монстр, разбойник. И будьте уверены, именно разбойник овладеет вами. Если надумали молить о милосердии, миледи, сейчас самое время.
Глава 8
– Может быть, мы все-таки сначала поужинаем, – тихо предложила Скай.
Он в недоумении уставился на нее:
– Что?
– Ужин, – прошептала она. – Вы ведь хотели поужинать. Я… я не против.
– Вы пьяны, – сказал он.
– Что?..
– Вы напились!
– Вовсе нет! Хорошо воспитанные дамы никогда не напиваются, сэр!
– Леди Кинсдейл, ваше воспитание не подлежит сомнению, но я позволю себе не согласиться с высказанным утверждением. Вы пьяны.
– Ну, может быть, самую чуточку.
– Вдрызг.
– Сэр, вы вынудили меня к этому, – скорбно проговорила она. Ее руки обвились вокруг его шеи, она держалась за него, чтобы не упасть.
– Я вынудил вас напиться, леди! Боже мой, человек в здравом уме бросил бы вас в море!
Тут он внезапно схватил ее с такой силой, что она вся сжалась, так как была уверена, что все ее косточки рассыплются по полу. Но этого не случилось – он рванулся к кровати и бросил ее на мягкий матрац. Как серебряные кинжалы, его глаза сверкнули над ней.
– Я вынуждаю вас пить? Леди, вы святого доведете до исступления!
Он круто повернулся, а она нервно схватилась за простыню, натягивая ее на себя. Боже, он готов взорваться, как бочка с порохом! Что он предпримет дальше?
Он распахнул один из ее сундуков. Шелк, атлас, бархат так и замелькали, разлетаясь вокруг. Потом он бросил ей светло-зеленое атласное платье. Она едва поймала его, когда он крикнул от двери:
– Ужин, миледи, уже на столе!
Скай долго лежала на постели, прижимая руку к сердцу и чувствуя себя безумно усталой. Он опять ушел, но недалеко. Он оставался за дверью, которую больше нельзя было закрыть или запереть. Но ведь это не важно. Ястреб всегда знал, а она обнаружила недавно, что барьеры находятся внутри нее. И внутри него. Быстро наступала ночь. Когда станет темно, он придет и зажжет лампы, независимо от того, встанет она с постели или нет. Если она решит упорствовать, то не должна испытывать страха. Он ее не тронет, не даст тьме поглотить ее.
Она быстро встала, нервно поглядывая на открытую дверь. Его не было видно. Она надела платье, которое он ей оставил, – атласное вечернее платье с кружевным лифом, высоким воротом и длинным шлейфом. Скай поглядела в зеркало на туалетном столике на свое бледное отражение, машинально провела серебряной щеткой по волосам. Золотые локоны, словно волны солнечного огня, упали ей на плечи. Глаза смотрели серьезно – ведь этой ночью должно решиться многое.
Она порывисто отошла от столика, покопалась в сундуках, отыскала изящное золотое ожерелье с изумрудной подвеской, окруженной россыпью сверкающих бриллиантов, и надела его. Глубоко вздохнув, она прошла через открытый дверной проем и остановилась, глядя на своего тюремщика.
Ястреб в задумчивости стоял у окна. Шторы были открыты, в окна задувал ветер. Он выглядел джентльменом, привлекательным благородным молодым человеком, погруженным в мысли, неустрашимым пред лицом наступающей ночи. В руке он держал серебряный кубок. На другом конце комнаты Скай увидела небольшой обеденный стол, весь уставленный кушаньями; на белой скатерти лежали серебряные приборы, стояла красивая посуда. Зажженные свечи бросали на стол мягкий свет.
– Лорд Камерон приедет за вами со дня на день, – сказал Ястреб, не оборачиваясь.
– Как же так? – пробормотала она. – Откуда он знает, что я здесь?
– Я отослал ваше судно «Серебряный вестник» курсом на мыс Гаттерас, тогда как мы пошли на юг. Корабельный сигнальщик передал сообщения одному торговцу. Сегодня днем «Серебряный вестник» прибыл сюда, и мой человек заверил меня, что сообщения получены и ответ не замедлит быть.
– Приятно слышать, – тихо сказала она.
Он внезапно повернулся, глаза его задержались на изумруде, висящем у нее на груди. Ни слова не сказав, он поклонился.
– Миледи, не угодно ли отужинать?
Она направилась к столу, и он быстро оказался позади нее, пододвинув ей стул. Прежде чем сесть самому, он наполнил ее бокал. Свечи мягко сияли между ними, комнату наполняли краски заката и прохлада вечернего бриза.
– Вы позволите, миледи? – спросил он.
Скай кивнула, откидываясь на спинку кресла. Пока он клал еду на ее тарелку, она смотрела на его темную голову, на красивое грустное лицо. В конце концов, он поймал ее взгляд. Она вспыхнула, схватила свой бокал.
– Что теперь, миледи? – едко спросил он.
Скай нехотя усмехнулась:
– Что вы за пират, сэр? Я сижу перед вами невредимая, на мне драгоценности. – Она наклонилась вперед, ткнув пальцем в изумруд. – Вот эта вещица стоит небольшого состояния, сэр Серебряный Ястреб. Я уверена, вы это знаете.
– Возможно, леди, я получу небольшое состояние, вернув вас в целости и сохранности.
– Возможно, – пробормотала она, не переставая улыбаться. Он тихо выругался и отбросил ложку, которую держал в руках.
– Леди, я доведен до крайности! Теперь меня не остановит обычная выпивка, и ужин не утолит моего голода.
Скай взяла вилку, равнодушно потыкала еду на своей тарелке. Она не хотела есть, но отведала нежной рыбы, тушеной моркови и картофеля, сладких жареных бананов.
Ястреб наблюдал за ней, продолжая хмуриться, губы его были сердито сжаты.
– Он прибудет сюда? – спросила она. – Лорд Камерон?
– Да.
– Он будет чувствовать себя в безопасности?
– Он знает, что будет в безопасности.
Она отодвинула тарелку, он тут же наклонился к ней.
– В чем дело, миледи? – хрипло сказал он. – Что вы возомнили о себе? Благородное происхождение наградило вас спесивым презрением, которое вы распространяете на всех окружающих? Да, я пират, но вы пренебрежительно относитесь к члену вашего собственного клана, человеку, который готов переплыть бушующее море из-за нерасположенной к нему невесты!
Скай тотчас вспылила, ее первым побуждением было дать ему пощечину. Но вместо этого она лишь улыбнулась, водя пальчиком по ободку серебряного кубка.
– Я сама себе хозяйка, сэр, в этом все дело.
Он откинулся на спинку кресла и прищурился.
– Что это означает, леди?
– Я… я наделена собственным умом, сэр. Моя мать… – она нервно сглотнула, – моя мать умерла, когда я была совсем юной, и я стала мешать отцу. Он отослал меня в школу в Лондон и не позаботился рассказать об обещании, данном при моем рождении.
– Стало быть, это обещание не имеет к вам отношения?
– Нет.
– И вы не склонны выказывать почтение отцу?
– Только не в этом. – Она отставила свой бокал и серьезно проговорила: – Некоторые думают, что дочери созданы невольницами, для того чтобы выставлять их на торги.
Его глаза затуманились.
– Вероятно, он заботится о вашем будущем.
– Он так мало обо мне знает. – Она вдруг опустила голову.
– О том, как вы боитесь темноты?
Ее голова дернулась вверх, как у марионетки.
– Я не намерена обсуждать это с вами.
– Почему? А если я смогу помочь?
– Помочь?!
Он пожал плечами, сделал глоток вина.
– Он мой родственник, хоть и дальний. Порядочный, сдержанный человек. Он плывет сюда за вами. Он не людоед.
Она улыбнулась, потрогала свою подвеску.
– А вы людоед?
– Не испытывайте меня, – строго предупредил он.
– Я испытывала вас снова и снова, – тихо сказала она. – Вы оправданы, сэр, за отсутствием доказательств.
– Неужели? Леди, прошу вас, мои нервы не выдерживают. Обещаю вам еще раз: я не оставлю у вас сомнений по поводу моей истинной сути.
Она ничего не ответила, загадочно улыбаясь. Он перегнулся через стол, схватил ее бокал и опустил его на стол, чуть звякнув.
– Я полагаю, вы выпили достаточно. Как вы себя чувствуете?
– Прекрасно. Я задремала в ванне потому, что там было приятно, а не потому, что опьянела.
– Значит, вот как?
– Да.
Он некоторое время недоверчиво смотрел на нее, положив руки на стол.
– И теперь вы в здравом уме и трезвой памяти?
– Да, сэр.
Он встал, помог ей подняться из-за стола и притянул к себе. Она должна сопротивляться! Но какая-то истома обволакивала ее вместе с тихим дыханием бриза. Шторы чуть колыхались, и нежные ароматы тропической ночи окружали их. Взошла луна, огненные краски заката уступили место сумеркам, а потом и темноте. Свечи горели спокойно и неярко.
– Бегите! – прошептал он. – Бегите прочь, воспользуйтесь темнотой, так как здесь вам грозит еще большая опасность. – Он схватил ее руку и прижал к своей груди. – Послушайте, как бьется сердце, леди! Бойтесь бури, ибо я подобен человеку, давно проклятому. Не успокаивайтесь в моем присутствии, не полагайтесь на мою справедливость или честь. По моим законам вам следует сейчас же лечь со мной. Бегите же от меня, леди, да поскорее.
Честное предупреждение… Ее ладонь и пальцы ощущали прерывистый пульс и вибрирующий вал живого огня. Они были так тесно прижаты друг к другу, что лихорадочный жар охватил все ее тело, ввергнув в состояние такой слабости и замешательства, до которого не мог бы довести самый крепкий напиток. Она хотела его. Как бы это ни было постыдно, отвратительно и запретно, она его хотела. Ее душа не отторгла подобного чувства, а значит, она не настоящая леди. Ну и пусть! Он стал ее путеводной звездой. Общество и его правила не подходят ее охваченной бурей душе. Сейчас имели значение лишь земля и небо, бриз, изначальная власть мужчины.
Она приоткрыла губы, чтобы шепнуть – что? Ведь избавление могло прийти к ней в любой день, благословенное избавление – ее дом, безопасность. Супруг, человек из знати, ее нареченный, который предоставит ей достойное место в обществе, красивый дом, богатство, слуг, все, чего она пожелает.
Нет, она в безопасности – здесь, а счастье быть в объятиях такого мужчины стоит всех богатств…
– Уходите! Немедленно уходите! – прорычал он.
Она отпрянула. Широко открыв глаза, смотрела она на него, думая о том, как много могла бы сказать ему, но нет тех слов, что выразили бы ее чувства. Если она останется, она будет проклята. Она бросилась в коридор, потом остановилась, мучительно задыхаясь.
Она решила больше не раздумывать, не вспоминать о том, что утро может принести с собой сожаления. Она вернулась к двери и снова заглянула в комнату.
Он опять стоял у окна: высокий и молчаливый, устрашающий, в черной шелковой рубашке и панталонах и неотразимый в лунном сиянии. Она, наверное, издала какой-то слабый звук, или он почувствовал, что она здесь. Он пошел вперед, глядя прямо на нее. Она тихо вскрикнула и кинулась к нему, легко ступая босыми ногами. Его руки сомкнулись вокруг нее, их губы встретились.
Плененная лунным светом и его руками, Скай осмелилась поцеловать его. Его язык обжигал ее губы, стремясь проникнуть в рот. Она дерзко встретила его ответным выпадом. Сладостная волна взметнулась из глубины ее существа, закружилась водоворотом, разливаясь по всему телу.
Она касалась его волос, гладила дрожащими пальцами затылок, ощущала властную силу его рук и плеч, приникала к нему еще ближе.
– Ты больше не убежишь, – хрипло пробормотал он.
– Никогда, – шепнула она, и ресницы ее не дрогнули, она не потупила взора пред ним. Губы ее приоткрылись с легким вздохом, когда он рванул ткань на ее плечах, и платье соскользнуло вниз мягкой шелковой волной. Лунный свет заливал ее тело, подчеркивая полноту груди, выделяя смуглый румянец сосков, чуть касаясь тени на узкой полоске талии и смело сверкая на выпуклостях бедер.
Он в недоумении уставился на нее:
– Что?
– Ужин, – прошептала она. – Вы ведь хотели поужинать. Я… я не против.
– Вы пьяны, – сказал он.
– Что?..
– Вы напились!
– Вовсе нет! Хорошо воспитанные дамы никогда не напиваются, сэр!
– Леди Кинсдейл, ваше воспитание не подлежит сомнению, но я позволю себе не согласиться с высказанным утверждением. Вы пьяны.
– Ну, может быть, самую чуточку.
– Вдрызг.
– Сэр, вы вынудили меня к этому, – скорбно проговорила она. Ее руки обвились вокруг его шеи, она держалась за него, чтобы не упасть.
– Я вынудил вас напиться, леди! Боже мой, человек в здравом уме бросил бы вас в море!
Тут он внезапно схватил ее с такой силой, что она вся сжалась, так как была уверена, что все ее косточки рассыплются по полу. Но этого не случилось – он рванулся к кровати и бросил ее на мягкий матрац. Как серебряные кинжалы, его глаза сверкнули над ней.
– Я вынуждаю вас пить? Леди, вы святого доведете до исступления!
Он круто повернулся, а она нервно схватилась за простыню, натягивая ее на себя. Боже, он готов взорваться, как бочка с порохом! Что он предпримет дальше?
Он распахнул один из ее сундуков. Шелк, атлас, бархат так и замелькали, разлетаясь вокруг. Потом он бросил ей светло-зеленое атласное платье. Она едва поймала его, когда он крикнул от двери:
– Ужин, миледи, уже на столе!
Скай долго лежала на постели, прижимая руку к сердцу и чувствуя себя безумно усталой. Он опять ушел, но недалеко. Он оставался за дверью, которую больше нельзя было закрыть или запереть. Но ведь это не важно. Ястреб всегда знал, а она обнаружила недавно, что барьеры находятся внутри нее. И внутри него. Быстро наступала ночь. Когда станет темно, он придет и зажжет лампы, независимо от того, встанет она с постели или нет. Если она решит упорствовать, то не должна испытывать страха. Он ее не тронет, не даст тьме поглотить ее.
Она быстро встала, нервно поглядывая на открытую дверь. Его не было видно. Она надела платье, которое он ей оставил, – атласное вечернее платье с кружевным лифом, высоким воротом и длинным шлейфом. Скай поглядела в зеркало на туалетном столике на свое бледное отражение, машинально провела серебряной щеткой по волосам. Золотые локоны, словно волны солнечного огня, упали ей на плечи. Глаза смотрели серьезно – ведь этой ночью должно решиться многое.
Она порывисто отошла от столика, покопалась в сундуках, отыскала изящное золотое ожерелье с изумрудной подвеской, окруженной россыпью сверкающих бриллиантов, и надела его. Глубоко вздохнув, она прошла через открытый дверной проем и остановилась, глядя на своего тюремщика.
Ястреб в задумчивости стоял у окна. Шторы были открыты, в окна задувал ветер. Он выглядел джентльменом, привлекательным благородным молодым человеком, погруженным в мысли, неустрашимым пред лицом наступающей ночи. В руке он держал серебряный кубок. На другом конце комнаты Скай увидела небольшой обеденный стол, весь уставленный кушаньями; на белой скатерти лежали серебряные приборы, стояла красивая посуда. Зажженные свечи бросали на стол мягкий свет.
– Лорд Камерон приедет за вами со дня на день, – сказал Ястреб, не оборачиваясь.
– Как же так? – пробормотала она. – Откуда он знает, что я здесь?
– Я отослал ваше судно «Серебряный вестник» курсом на мыс Гаттерас, тогда как мы пошли на юг. Корабельный сигнальщик передал сообщения одному торговцу. Сегодня днем «Серебряный вестник» прибыл сюда, и мой человек заверил меня, что сообщения получены и ответ не замедлит быть.
– Приятно слышать, – тихо сказала она.
Он внезапно повернулся, глаза его задержались на изумруде, висящем у нее на груди. Ни слова не сказав, он поклонился.
– Миледи, не угодно ли отужинать?
Она направилась к столу, и он быстро оказался позади нее, пододвинув ей стул. Прежде чем сесть самому, он наполнил ее бокал. Свечи мягко сияли между ними, комнату наполняли краски заката и прохлада вечернего бриза.
– Вы позволите, миледи? – спросил он.
Скай кивнула, откидываясь на спинку кресла. Пока он клал еду на ее тарелку, она смотрела на его темную голову, на красивое грустное лицо. В конце концов, он поймал ее взгляд. Она вспыхнула, схватила свой бокал.
– Что теперь, миледи? – едко спросил он.
Скай нехотя усмехнулась:
– Что вы за пират, сэр? Я сижу перед вами невредимая, на мне драгоценности. – Она наклонилась вперед, ткнув пальцем в изумруд. – Вот эта вещица стоит небольшого состояния, сэр Серебряный Ястреб. Я уверена, вы это знаете.
– Возможно, леди, я получу небольшое состояние, вернув вас в целости и сохранности.
– Возможно, – пробормотала она, не переставая улыбаться. Он тихо выругался и отбросил ложку, которую держал в руках.
– Леди, я доведен до крайности! Теперь меня не остановит обычная выпивка, и ужин не утолит моего голода.
Скай взяла вилку, равнодушно потыкала еду на своей тарелке. Она не хотела есть, но отведала нежной рыбы, тушеной моркови и картофеля, сладких жареных бананов.
Ястреб наблюдал за ней, продолжая хмуриться, губы его были сердито сжаты.
– Он прибудет сюда? – спросила она. – Лорд Камерон?
– Да.
– Он будет чувствовать себя в безопасности?
– Он знает, что будет в безопасности.
Она отодвинула тарелку, он тут же наклонился к ней.
– В чем дело, миледи? – хрипло сказал он. – Что вы возомнили о себе? Благородное происхождение наградило вас спесивым презрением, которое вы распространяете на всех окружающих? Да, я пират, но вы пренебрежительно относитесь к члену вашего собственного клана, человеку, который готов переплыть бушующее море из-за нерасположенной к нему невесты!
Скай тотчас вспылила, ее первым побуждением было дать ему пощечину. Но вместо этого она лишь улыбнулась, водя пальчиком по ободку серебряного кубка.
– Я сама себе хозяйка, сэр, в этом все дело.
Он откинулся на спинку кресла и прищурился.
– Что это означает, леди?
– Я… я наделена собственным умом, сэр. Моя мать… – она нервно сглотнула, – моя мать умерла, когда я была совсем юной, и я стала мешать отцу. Он отослал меня в школу в Лондон и не позаботился рассказать об обещании, данном при моем рождении.
– Стало быть, это обещание не имеет к вам отношения?
– Нет.
– И вы не склонны выказывать почтение отцу?
– Только не в этом. – Она отставила свой бокал и серьезно проговорила: – Некоторые думают, что дочери созданы невольницами, для того чтобы выставлять их на торги.
Его глаза затуманились.
– Вероятно, он заботится о вашем будущем.
– Он так мало обо мне знает. – Она вдруг опустила голову.
– О том, как вы боитесь темноты?
Ее голова дернулась вверх, как у марионетки.
– Я не намерена обсуждать это с вами.
– Почему? А если я смогу помочь?
– Помочь?!
Он пожал плечами, сделал глоток вина.
– Он мой родственник, хоть и дальний. Порядочный, сдержанный человек. Он плывет сюда за вами. Он не людоед.
Она улыбнулась, потрогала свою подвеску.
– А вы людоед?
– Не испытывайте меня, – строго предупредил он.
– Я испытывала вас снова и снова, – тихо сказала она. – Вы оправданы, сэр, за отсутствием доказательств.
– Неужели? Леди, прошу вас, мои нервы не выдерживают. Обещаю вам еще раз: я не оставлю у вас сомнений по поводу моей истинной сути.
Она ничего не ответила, загадочно улыбаясь. Он перегнулся через стол, схватил ее бокал и опустил его на стол, чуть звякнув.
– Я полагаю, вы выпили достаточно. Как вы себя чувствуете?
– Прекрасно. Я задремала в ванне потому, что там было приятно, а не потому, что опьянела.
– Значит, вот как?
– Да.
Он некоторое время недоверчиво смотрел на нее, положив руки на стол.
– И теперь вы в здравом уме и трезвой памяти?
– Да, сэр.
Он встал, помог ей подняться из-за стола и притянул к себе. Она должна сопротивляться! Но какая-то истома обволакивала ее вместе с тихим дыханием бриза. Шторы чуть колыхались, и нежные ароматы тропической ночи окружали их. Взошла луна, огненные краски заката уступили место сумеркам, а потом и темноте. Свечи горели спокойно и неярко.
– Бегите! – прошептал он. – Бегите прочь, воспользуйтесь темнотой, так как здесь вам грозит еще большая опасность. – Он схватил ее руку и прижал к своей груди. – Послушайте, как бьется сердце, леди! Бойтесь бури, ибо я подобен человеку, давно проклятому. Не успокаивайтесь в моем присутствии, не полагайтесь на мою справедливость или честь. По моим законам вам следует сейчас же лечь со мной. Бегите же от меня, леди, да поскорее.
Честное предупреждение… Ее ладонь и пальцы ощущали прерывистый пульс и вибрирующий вал живого огня. Они были так тесно прижаты друг к другу, что лихорадочный жар охватил все ее тело, ввергнув в состояние такой слабости и замешательства, до которого не мог бы довести самый крепкий напиток. Она хотела его. Как бы это ни было постыдно, отвратительно и запретно, она его хотела. Ее душа не отторгла подобного чувства, а значит, она не настоящая леди. Ну и пусть! Он стал ее путеводной звездой. Общество и его правила не подходят ее охваченной бурей душе. Сейчас имели значение лишь земля и небо, бриз, изначальная власть мужчины.
Она приоткрыла губы, чтобы шепнуть – что? Ведь избавление могло прийти к ней в любой день, благословенное избавление – ее дом, безопасность. Супруг, человек из знати, ее нареченный, который предоставит ей достойное место в обществе, красивый дом, богатство, слуг, все, чего она пожелает.
Нет, она в безопасности – здесь, а счастье быть в объятиях такого мужчины стоит всех богатств…
– Уходите! Немедленно уходите! – прорычал он.
Она отпрянула. Широко открыв глаза, смотрела она на него, думая о том, как много могла бы сказать ему, но нет тех слов, что выразили бы ее чувства. Если она останется, она будет проклята. Она бросилась в коридор, потом остановилась, мучительно задыхаясь.
Она решила больше не раздумывать, не вспоминать о том, что утро может принести с собой сожаления. Она вернулась к двери и снова заглянула в комнату.
Он опять стоял у окна: высокий и молчаливый, устрашающий, в черной шелковой рубашке и панталонах и неотразимый в лунном сиянии. Она, наверное, издала какой-то слабый звук, или он почувствовал, что она здесь. Он пошел вперед, глядя прямо на нее. Она тихо вскрикнула и кинулась к нему, легко ступая босыми ногами. Его руки сомкнулись вокруг нее, их губы встретились.
Плененная лунным светом и его руками, Скай осмелилась поцеловать его. Его язык обжигал ее губы, стремясь проникнуть в рот. Она дерзко встретила его ответным выпадом. Сладостная волна взметнулась из глубины ее существа, закружилась водоворотом, разливаясь по всему телу.
Она касалась его волос, гладила дрожащими пальцами затылок, ощущала властную силу его рук и плеч, приникала к нему еще ближе.
– Ты больше не убежишь, – хрипло пробормотал он.
– Никогда, – шепнула она, и ресницы ее не дрогнули, она не потупила взора пред ним. Губы ее приоткрылись с легким вздохом, когда он рванул ткань на ее плечах, и платье соскользнуло вниз мягкой шелковой волной. Лунный свет заливал ее тело, подчеркивая полноту груди, выделяя смуглый румянец сосков, чуть касаясь тени на узкой полоске талии и смело сверкая на выпуклостях бедер.