Страница:
В бешенстве, обращенном на себя не меньше, чем на него.
Ведь она стояла спокойно до того самого стремительного натиска его губ. Она не испытывала отвращения и не отвергала его поцелуй, напротив, принимала его и наслаждалась им. Разумеется, он испугал ее, набросился так внезапно…
Нет, это не оправдание, в глубине души она знала, что разрешила ему поцелуй, поддалась его притягательности и своему любопытству. Он заразил ее своим пылом, лишил здравого смысла и способности дышать.
Он же пират, плебей! Кто же она сама, вопрошала Скай, исполненная самоуничижения, коли могла так легко возжелать его прикосновений, вместо того чтобы презирать его?..
Она передернула плечами и задрала подбородок.
– Давайте! – выпалила она. – Если собираетесь изнасиловать меня, сделайте это сейчас. Положим конец этим мукам!
Его губы дрогнули в дьявольской улыбке, быстрой белозубой улыбке, которая пробудила внутри ее новую волну трепета. Похоже, она устыдит его в надежде, что он откажется от своих намерений, прекратит свои домогательства.
– Простите? – вежливо переспросил он.
– Я говорю: сделайте это! Если вы намерены… – Он смотрел на нее так равнодушно, что слова замерли у нее на губах. – Давайте! Я предпочту это нескончаемым мучениям!
– Вы приглашаете меня вас изнасиловать? – любезно улыбнулся он.
– Да! Нет! – крикнула она в замешательстве, но это оказалось совсем не важно, потому что он вдруг подхватил ее и большими шагами понес к постели, где они провели, лежа рядом, столько ночей.
Она упала навзничь, он – на нее. Ее сердце бешено колотилось, она судорожно ловила воздух, охваченная паникой. Он ничуть не устыдился!
– Нет! – закричала она, яростно сопротивляясь. Но его ноги, горячие и твердые как сталь, уже стиснули ее, он, смеясь, схватил ее руки. Она дергалась, ерзала, выгибалась, пока не поняла, что ее движения приводят лишь к более тесному контакту меж ними. Она обрушила на него новый поток брани, крича, что он самый отъявленный мерзавец, но тут поняла, что он замер, только наглая улыбка блуждает по его лицу.
– Надо же! А я-то думал, что нарушил ваши планы! – воскликнул он. – Каким образом вы желаете быть изнасилованной? Раздетой, одетой? Хотите, чтобы я рвал ткань в клочки и разбрасывал вокруг? Как предпочитаете?
– Что? – выдохнула она.
– Ах, какое затруднительное положение, любовь моя!
Он прижал ее своим телом к постели. Одной рукой заломил ей запястья высоко за голову и освободил другую руку, чтобы мучить ее. Он коснулся ее щеки, и она мотнула головой, пытаясь укусить его.
– Ах, милая, осторожней! – предупредил он. – Тише, тише, милая!
Он обхватил ладонью ее грудь; жар, исходящий от его руки, обжигал Скай, будто на ней вовсе не было одежды.
– Мне не торопиться, дорогая? Поддразнивать, мучить и смаковать каждое движение?..
Его пальцы нашли ее сосок, она перевела дух и опять выругалась, но почувствовала, что кровь бросилась ей в лицо, а кончики грудей отвердели под его прикосновением. Наверное, это просто рефлекс, вроде…
– Прекратите! – прошипела она.
– Так как же? Можно быстро, можно грубо. Я могу прижать вас к стене и покончить с этим за несколько минут.
Он больше не гладил ее грудь. Изменив положение, он склонился над ней, задрал одной рукой подол ее юбки и коснулся ее бедра. Она вздрогнула и еще теснее прижалась к пирату. Боже, она ощутила весь пыл, всю власть, всю силу мужчины. Сердце ее готово было выпрыгнуть из груди. Он, кажется, намерен исполнить ее просьбу. Зачем она подстрекала его?
– Умоляю…
– Умоляете продолжать? Хотите, чтобы это было грубым наскоком? Или попробуем обольщение?
Она закрыла глаза и прошептала:
– Я посмотрю, как вас повесят!
Раздался странный звук. Она осторожно открыла глаза. Он опять смеялся!
– Вы соблазнительная подстрекательница. – Он склонился ниже к ней. – Но я обещал вам однажды, леди, что это произойдет не так, хотя всегда верил, что наступит час, когда мы познаем друг друга.
Серебряные глаза были так близко, что она почувствовала, как протест замер у нее в горле. Она хотела, чтобы он ушел, только и всего. Серебряный Ястреб, кто бы он ни был, оставался исключительным человеком. Вкрадчивый и мускулистый, загорелый и изысканный, способный пробудить в ней неведомые ранее желания. Она могла спорить с этим, но это было правдой. Даже несмотря на его слова, что ни одна женщина не дороже серебра и золота.
Он отпустит ее! Он не собирается ее насиловать и никогда не собирался. Просто хотел подразнить ее и помучить, поразвлечься хорошенько.
– О нет! – закричала Скай. – Я, сэр, никогда не приду к вам!
Он не сказал больше ни слова и отпустил ее. Прошел к бюро и стал копаться в бумагах, повернувшись к ней спиной. Скай некоторое время лежала неподвижно, боясь пошевелиться, потом перекатилась на край койки и села, приглаживая волосы и недоверчиво поглядывая на него.
– Я отлучусь на некоторое время, возможно, до поздней ночи. Но вы будете не одна. – Он резко повернулся. – Нью-Провиденс – опасное место. Не поднимайте шторы, пока мы здесь. И на палубу не высовывайтесь, чтобы никто вас там не поймал.
Она не отвечала.
– Вы меня поняли? – гаркнул он.
Ее глаза сердито блеснули, но она тихо пробормотала:
– Еще бы, капитан, каждое ваше пожелание – приказ для меня.
– Леди, поверьте, вы еще не изведали всех глубин моего характера, но я обещаю, что вы узнаете, каков мой гнев, хорошо узнаете, если будете пренебрегать моими запретами.
– Пренебрегать! – крикнула она, вскакивая. – Вы запрете меня здесь, и ваши люди меня не выпустят! Зачем утруждать себя угрозами?
Капитан сделал пару больших шагов, прижал ее к себе и сильно встряхнул.
– Я вас знаю, любовь моя! – произнес он ехидно, глядя ей в глаза. Голова ее откинулась назад, волосы водопадом заструились по плечам. – Я знаю, никогда нельзя решить наверняка, как вести себя с вами. От предупреждений мало проку – только угрозы приносят пользу.
Скай со всей силой наступила ему на ногу и на мгновение почувствовала безграничную радость, видя, как насмешливая улыбка сбежала с его уст и лицо побледнело от боли. Увы, ей тут же пришлось взвизгнуть, так как он быстро сел на постель, подтащил ее к себе и перекинул через колено.
– Вы все-таки нуждаетесь в хорошей порке! – сердито крикнул он.
– Нет! – прохрипела Скай и укусила его за ногу. Его рука тяжело опустилась на ее ягодицы. Она завопила, слезы градом брызнули у нее из глаз.
– Остановитесь, пожалуйста!
– Вы меня укусили! Наступили мне на ногу, а потом укусили. Извинитесь!
– Не буду!
Он стал задирать ей юбку. Побагровев, Скай так изогнулась, что свалилась с его колен на пол.
– Пожалуйста, перестаньте, – ошеломленно прошептала она.
– Извинитесь.
– Ну хорошо! Я сожалею, что укусила вас.
Она низко опустила голову, презирая себя за то, что просила прощения у пирата. Он встал, она увидела, как его сапоги двинулись к ней.
– Я сожалею, что укусила вас! – поспешно крикнула она и тихо добавила: – Я хотела бы сварить вас в кипящем масле.
– С нетерпением буду ждать момента, когда мы с вами исследуем ваши тайные стремления, – тихо проговорил он, и на губах его опять заиграла такая чувственная ухмылка, что Скай затрепетала, хоть и клялась, что ненавидит его.
Она открыла рот, чтобы возразить, но он уже отвернулся от нее и стал собирать свои бумаги.
– Ведите себя прилично, Скай, предупреждаю вас.
Дверь захлопнулась за Серебряным Ястребом с таким оглушительным грохотом, какого она еще не слышала.
Несмотря на его предупреждение или забыв о нем, Скай тотчас вскочила и направилась к окну по левому борту, который был обращен к острову. Она немного поколебалась, размышляя, почему капитан так настаивал, чтобы она не открывала шторы, потом взялась за ее край, чуть приподняла. Как близко они от берега! Кого только не было в порту! Рыбаки торговали вразнос своим уловом, по улицам прогуливалось странное сборище мужчин и женщин. Две полуодетые девицы на шатком балконе смотрели вниз на высокого парня и, смеясь, манили его. Мужчина и женщина, держась за руки, ковыляли по улице, потом повалились друг на друга, пьяные. Денди важно расхаживали взад и вперед. Они были разодеты в пух и прах: короткие, до колен панталоны, башмаки с серебряными пряжками, шелковые чулки и шелковые галстуки, а также шляпы, украшенные великолепными перьями. Однако же некоторые из этих самых денди разгуливали с полуголыми матросами. У многих были черные повязки на глазу, иные передвигались на деревянной ноге.
У Скай вдруг перехватило дыхание, когда она поняла, что пышные наряды скорее всего добыты нечестным путем. Те, за кем она наблюдала, были не джентльменами, а пиратами, быть может, наихудшими из них. Серебряный Ястреб прибыл на остров делать дела.
Она отпрянула от окна, опустив штору.
От корабля отошел баркас. В нем сидел Серебряный Ястреб, а е ним около двенадцати матросов. Она вовсе не хотела, чтобы этот человек увидел, что она нарушает его распоряжения. Она не знала, что он тогда с ней сделает, да и не хотела знать. После всего того, что между ними произошло, он может сделать все что угодно.
Ястреб вернется назад наверняка. Как долго сумеет она переносить те эмоции и ощущения, которые он неистово обрушивал на нее?
Скай глубоко вздохнула, размышляя об острове. Он притягивал ее. Она выглянула опять. Второй баркас покинул пиратский корабль. Добрых сорок человек из людей Ястреба высаживались на берег. Она прикинула, что вся его команда – человек пятьдесят, значит, на борту осталось мало людей. Серебряный Ястреб, похоже, уверен, что в пиратской гавани никто не тронет его собственности.
Оба баркаса уже были у причала. Кто-то подошел к Серебряному Ястребу, протягивая ему серебряный рог для питья. Люди столпились вокруг, буйное веселье охватило берег.
Скай отпустила штору. Нетерпение овладело ею. Надо непременно покинуть каюту. Сама атмосфера здесь, наполненная присутствием пирата, подавляла ее. Как же он говорил? Он решит оставить ее у себя. Ни одна женщина не стоит дороже серебра и золота… Ее щеки вспыхнули.
Вероятно, все пираты придерживались того же мнения. Значит, она пообещает какому-нибудь матросу кучу денег, чтобы тот доставил ее невредимой в Уильямсберг.
Но она даже не может покинуть каюту! Ее заперли, но она не одна. Кто-то остался при ней. Роберт Эрроусмит? Она горячо надеялась, что именно этот молодой человек оставлен стеречь ее.
Она безрассудна – неожиданно пришло в голову. Остров населен не джентльменами, на нем обитают разбойники и распутники. Ее ждет не помощь, а еще большая опасность.
Впрочем, какая опасность может быть больше той, с которой она уже столкнулась? Делить постель с мужчиной, который ночь за ночью угрожал ей? Угрожал ее вере в себя, ее человеческому достоинству, гордости, самой ее душе!
Она вскочила на ноги, быстро подбежала к двери и энергично застучала. Пусть его повесят, пусть Серебряный Ястреб болтается на веревке!
Таверна называлась «Золотая лань», в честь корабля сэра Фрэнсиса Дрейка, которого многие из этого содружества считали величайшим пиратом. Она располагалась далеко за рынком, слева лежали береговые пески, справа – порт, где можно было получить все, что душа желает: отремонтировать корабль, наточить ножи, приобрести оружие. Людей покупали так же просто, как рыбное филе. По желанию покупателя заключался и договор об убийстве. У воров имелась своя честь, у местных жителей существовал собственный извращенный этический кодекс, и в пределах острова пиратская собственность – краденое добро – была, как правило, священной. Хотя отдельные столкновения случались.
После авантюры с Одноглазым Джеком Серебряный Ястреб понимал, что ему придется защищать себя. В любом случае он заранее объявил о своем намерении захватить «Серебряный вестник», следовательно, ему принадлежало право на этот трофей. Одноглазый Джек был правонарушителем, а пират волен убить любого, кто покусился на его собственность.
Этим вечером в «Золотой лани» царил разгул. На помосте вовсю наяривали скрипачи, ром лился рекой, самые известные люди в пиратском мире пребывали в ожидании. Скандальная личность, по слухам, родом из Бристоля, Эдвард Тич, по прозвищу Черная Борода, собрал компанию за дальним столом у задней двери. Лет сорока или около того, он прославился своей жестокостью, хотя и не такой, как покойный капитан Кидд. Энн Бонни, чья молодость быстро увядала, сидела неподалеку со своими прихлебателями. Шлюхи свободно расхаживали повсюду, норовя прикарманить добро, разбросанное пьяными пиратами.
Уильям Логан, тощий, жадный ублюдок с гнилыми передними зубами и стальной клешней вместо левой кисти, сидел за одним из столов. Темноволосая девка устроилась на подлокотнике его кресла, но Логан почти не обращал на нее внимания. Он задумчиво уставился на Ястреба.
– Вот этот доставит нам неприятности, – пробормотал Роберт Эрроусмит, вошедший вместе с Ястребом.
Капитан пожал плечами и вместе со своими людьми уселся за стол в центре. Он нахмурился, заметив, что какой-то мужчина поспешно вошел в заведение, приблизился к Уильяму Логану и, остановившись около него, быстро заговорил. Ястребу это не понравилось, хотя он не понимал почему. Шестое чувство подавало тревожный сигнал опасности, но он подавил его.
Что происходит? Это предстояло выяснить.
Капитан Стоукер, которого иногда называли «губернатором» острова сел перед Ястребом. Уже старик, бородатый и седой, он был крепок, как саксонский воин, и обладал таким телосложением, которое обеспечивало преимущество в любой драке.
– Кое-кому не по душе мысль о кончине Джека, и ты знаешь – это справедливо. Не для того мы выходим в море, чтобы убивать своих сотоварищей, вот оно как, Ястреб, – сурово заметил он.
Ястреб наклонился над столом, подцепив с деревянного блюда, стоявшего посредине, кусок жареного барашка. Встретился глазами с капитаном Стоукером.
– Джек прекрасно знал, что «Серебряный вестник» – мой. Я заявил здесь, что претендую на него, еще в марте, в тот самый день, когда мы узнали, что он отплыл из Англии!
– Джек говорил об этом первым…
– Джек лишь упоминал об этом судне. В то время он интересовался испанским кораблем «Мадонна», вышедшим из Картахены!
– Но все же…
Ястреб швырнул свой нож, мясо и прочее на стол и поднялся.
– Выслушайте меня, ребята! – начал он зычным голосом.
Музыка смолкла. В считанные секунды в помещении воцарилась тишина. Мужчины и женщины смотрели на него: одни с беспокойством, другие, как Черная Борода, с любопытством. Одни уважали его позицию, другие шушукались за его спиной.
– Одноглазый Джек мертв, и я не отрицаю, что он принял смерть от моей руки. Но я не искал его смерти, он сам пожелал сражаться, поскольку вторгся в мои планы, покусился на мою добычу. Он умер в бою со мной, один на один, умер по тем правилам, которые все мы храним в сердце. Если любой мужчина – или женщина, – он поклонился Энн Бонни, – желает оспорить мои слова, я готов выслушать. Говорите в лицо, а шептуны узнают мой гнев!
Кулак грохнул по столу. Поднялся Уильям Логан. Ястреб в упор смотрел на него. Они уже однажды схватились здесь. Логан хотел заполучить английский корабль, а Ястреб захватил его первым. Они сражались в таверне на саблях.
И Логан потерял руку, прежде чем капитан Стоукер вступился, чтобы положить этому конец.
Теперь Логан жаждал крови.
– Я так понимаю, – сказал он, – что Джек был уже на борту «Серебряного вестника». Он претендовал на это судно, взял его с боем. Ему и принадлежала добыча.
Ястреб поставил на скамью обутую в сапог ногу, небрежно наклонился вперед.
– Он знал, что это моя добыча. Корабль еще не был взят, когда я поднялся на борт. Джек мог отступиться и свободно уйти своей дорогой. Но он предпочел сразиться. И умер.
– Значит, капитан Ястреб, один человек из нашего сообщества имеет право на добычу другого?
– Это была моя добыча.
– Его добыча, которую вы у него отобрали.
– Логика у вас, сэр, сногсшибательная.
– Что такое логика? – прошептала, икнув, пьяная проститутка.
Логан отвесил поклон Ястребу:
– Ах, логика! Вы ее получите, сэр.
Он повернулся и под прикрытием своих людей покинул заведение.
Некоторое время никто не двигался. Потом молодой пират, англичанин, встал и спокойно начал речь. Говорили, что его имя Ричард Креннэн, но правда это или нет, никто не знал. Мужчины покидали свою родину в поисках богатства, мечтая о сокровищах. Большинство из них рассчитывали когда-нибудь вернуться домой, поэтому они редко пользовались настоящими именами или приводили подлинные приметы городов, откуда они прибыли.
Ястребу нравился молодой Креннэн. Пират-джентльмен, как его называли, происходил из хорошей семьи. Как и Ястреб, он получал деньги за своих заложников, избегал убийств.
– Я так скажу, с этим делом все ясно, и конец! – воскликнул Креннэн и поднял оловянную кружку. – Мы знаем Серебряного Ястреба. Он предъявил претензии на «Серебряный вестник», когда тот вышел из Англии, – я сам это слышал. Он не предавал наших правил и нашего братства! Он сражался в справедливом бою. Я подтверждаю, господа, что это так!
– Слушайте, слушайте! – раздался голос.
Черная Борода, отметил Ястреб, – кровожадный убийца, но тем не менее сильный союзник.
Ястреб повернулся к Энн Бонни:
– Мадам, могу я спросить ваше мнение?
Она улыбнулась. Когда-то она была совсем юной и мечтала, как многие девушки. Что привело ее сюда?
– Капитан, вы хорошо изложили свою позицию. Дело закончено, истина установлена.
– Благодарю вас, миссис Бонни!
Появился хозяин, поставил на стол еще вина, принес хлеба и барашка.
– Прячешься, чтобы не было беды, а, Фергюсон? – усмехнулся Ястреб.
– Капитан Ястреб, крыша здесь соломенная, поскольку вам, благородные господа, полюбилось дуэли устраивать да огни жечь. Мои столы грубо сколочены, их легко сломать и легко заменить. Шкура у меня тоже грубая, но ее заменить нелегко. Так вот, сэр, я исчезаю при малейшем намеке на неприятности.
Ястреб рассмеялся и подлил вина капитану Стоукеру.
– Веселей, капитан! Дело закончено, и притом мирным путем.
– Логан этого так не оставит. Ты же знаешь его!
Ястреб взмахнул рукой. Музыканты опять начали играть. Какая-то потаскушка захохотала, когда моряк плеснул вина в вырез ее платья. Поднялся смех, веселье возобновилось.
Ястреб поднял оловянный кубок с вином.
– Не надо бояться, капитан. Ему нечего выставить против меня.
– Я боюсь таких стычек, потому что это приведет нас к распаду сообщества.
– Каким образом? – спросил Ястреб с легкой улыбкой. – Напротив, я слышал, что губернатор Северной Каролины заключил союз с одним из нас! Этот губернатор из тех, кого можно подмазать, как говорят. Для нас сейчас «золотой век», и мы будем царить вечно.
Стоукер задумчиво покачал своей огромной головой, пожал плечами:
– В водах Каролины мы, возможно, будем в безопасности. Но в Виргинии Спотсвуд рыщет по нашим следам как ищейка!
– Я слышал.
Стоукер улыбнулся: очевидно, разговор доставлял ему удовольствие.
– Но ведь ему придется вторгнуться в Каролину, чтобы сокрушить нас, а?
Ястреб переглянулся с Робертом, и они тоже засмеялись. Ястреб с силой хлопнул Стоукера по спине:
– Да, капитан, придется ему именно так и поступить! А теперь к делу, сэр. Мне нужна парусина, иглы, кофе и свежее мясо. И ром. Найдется у вас все это?
Капитан Стоукер знаком подозвал своего помощника. Невысокий человек поспешил к ним, неся с собой чернильницу, гусиное перо, бумагу, и сел, дожидаясь указаний.
Стеречь ее на борту оставили не Роберта. Когда Скай забарабанила в дверь, отворил ее огромный толстый француз.
– Мадемуазель! – воскликнул он, настороженно поглядывая на нее. Он был похож на Самсона из Библии: курчавая голова, добрые карие глаза. Размеры его устрашали, а глаза – нет.
– Месье! Простите меня! Мне вдруг стало дурно, я должна выйти на воздух!
– О нет, леди! Капитан снимет с меня голову. Вы должны оставаться здесь.
– О-о-о! – принялась она стонать, согнувшись вдвое. – Мне плохо, не хватает воздуха…
– D'accord![4] Я выведу вас. Идемте, обопритесь на меня!
Она одарила его нежной, печальной улыбкой и тяжело навалилась на него. Они вышли на палубу. Скай глубоко вздохнула и задержала дыхание, хватая ртом воздух. Все оказалось легче, чем она себе представляла.
Француз подвел ее к борту. Она наклонилась, ухватившись за поручень, и огляделась вокруг. Корабль был почти пуст. Она бросила взгляд на море, на берег. На пристани копошились люди. Она вздрогнула. Быстро приближалась ночь, темнело. Возможно, ее план не слишком благоразумный.
– Мадемуазель! Скажите, вам лучше?
Внимание француза было полностью сосредоточено на ней, он ужасно беспокоился. В ней шевельнулось что-то вроде чувства вины, но она подавила его.
– О, месье, гораздо лучше, правда!
Он стоял около нее. Она ослепительно улыбнулась ему – теперь или никогда! Потянулась и быстро выдернула саблю из ножен, болтавшихся у него на поясе. Прежде чем он шевельнулся, она приставила конец клинка к самому его подбородку.
– Месье, простите, но этой ночью я должна выйти на свободу! – обратилась она к нему.
– Мадемуазель! – залепетал он и попытался двинуться. Но она прижала клинок к его горлу, и он замер.
– А теперь, сэр, пойдемте! – сказала она тихо. – Мы доберемся до берега на баркасе. Если вы будете возражать, я проткну вас насквозь. Меня это огорчит, вы производите впечатление слишком доброго человека для той жизни, которую избрали, но клянусь, что, несмотря на это, зарежу вас в тот же миг.
Он ничего не ответил. Она посильнее нажала на клинок.
– Вы меня понимаете?
– Конечно, мадемуазель, – начал француз, но его прервал внезапный грохот выстрела.
Скай вскочила на ноги, отвернувшись от своего пленника. Раздался глухой тяжелый стук, и она вскрикнула, увидев, что впередсмотрящий рухнул на палубу, а рубаха его стала темно-красной от крови.
– Mon Dieu[5], – пробормотал француз, позабыв о Скай и поворачиваясь взглянуть, откуда явилась смерть.
Какой-то мужчина уже наполовину перелез через поручень. Он бросил дымящийся кремневый пистолет на палубу и тотчас выставил вперед другой, целясь в них.
Сердце Скай забилось. Это был мрачный, угрюмый тип, шрам пересекал его правую щеку. Шляпа, низко нахлобученная на лоб, не скрывала его глаз – тусклых и холодных. Он улыбнулся, показав скверные зубы. Взгляд его выражал такую жестокость, что девушка содрогнулась. Потом она увидела его левую руку, вернее, отсутствие оной. Отвратительный крюк торчал из рукава его сюртука.
Он наставил пистолет на француза и без единого звука, без предупреждения выстрелил. Скай завопила от ужаса, когда ее страж упал, обливаясь кровью. Оцепенев, она не могла отвести от него глаз.
Пират с крюком вместо руки вскарабкался на борт. У нее в руке была сабля француза. Надо сделать выпад и начинать атаку – это ее единственная надежда! Скай подняла клинок.
Однорукий пират посмотрел куда-то мимо нее и улыбнулся еще шире.
– Да ты лучше золота! – тихо сказал он и кивнул. Скай обернулась, но слишком поздно. Она не разглядела человека, который подкрался к ней сзади – это было темное пятно, ничего больше. На ее голову обрушился удар, мир вокруг поблек, и она упала. Последнее, что она видела, была кровь, растекающаяся по палубе. Потом все покрыла тьма.
Плеск волн слышался совсем рядом. Ощутив, что перекатывается с боку на бок в такт ударам весел, рассекающих воду, она открыла глаза. Вокруг по-прежнему было темно, и она поняла, что завернута в плотное, грубое шерстяное одеяло. Она зашевелилась, стараясь высвободиться. Одеяло отлетело в сторону, и она оказалась лицом к лицу с одноруким пиратом. Его шпага была нацелена точно на ее горло, и она замерла.
– Серебряный Ястреб хотел заполучить «Серебряный вестник», – задумчиво пробормотал он. – Уж не ты ли та добыча, за которой он охотился? Он поступил неосторожно, милочка, допустив, чтобы тебя увидели, очень неосторожно. Если бы Брайс не приметил, как ты выглядываешь из окна, я бы и не подумал пускаться на поиски. А потом, дорогуша, ты вышла прямо на палубу, облегчив дело. Очень тебе благодарен за это.
Сообщник за ее спиной продолжал грести. Скай ничего не сказала, и однорукий небрежно подцепил золотой локон кончиком своего клинка.
– Как я доволен, что отыскал тебя! Теперь я не только прикончу Ястреба, я и тебя приласкаю так, как тебе и не снилось.
– Только через мой труп! – сквозь зубы прошептала она.
– Да, дорогуша, и такое возможно.
Скай быстро изменила тактику:
– Я стою целого состояния. Если вы вернете меня в целости и сохранности…
– Извини, дорогая. Тут замешана месть, а не деньги. Брайс! Пошевеливайся. Я не хочу, чтобы Ястреб покинул «Золотую лань» раньше, чем я покажу ему, что завладел его добычей.
Ведь она стояла спокойно до того самого стремительного натиска его губ. Она не испытывала отвращения и не отвергала его поцелуй, напротив, принимала его и наслаждалась им. Разумеется, он испугал ее, набросился так внезапно…
Нет, это не оправдание, в глубине души она знала, что разрешила ему поцелуй, поддалась его притягательности и своему любопытству. Он заразил ее своим пылом, лишил здравого смысла и способности дышать.
Он же пират, плебей! Кто же она сама, вопрошала Скай, исполненная самоуничижения, коли могла так легко возжелать его прикосновений, вместо того чтобы презирать его?..
Она передернула плечами и задрала подбородок.
– Давайте! – выпалила она. – Если собираетесь изнасиловать меня, сделайте это сейчас. Положим конец этим мукам!
Его губы дрогнули в дьявольской улыбке, быстрой белозубой улыбке, которая пробудила внутри ее новую волну трепета. Похоже, она устыдит его в надежде, что он откажется от своих намерений, прекратит свои домогательства.
– Простите? – вежливо переспросил он.
– Я говорю: сделайте это! Если вы намерены… – Он смотрел на нее так равнодушно, что слова замерли у нее на губах. – Давайте! Я предпочту это нескончаемым мучениям!
– Вы приглашаете меня вас изнасиловать? – любезно улыбнулся он.
– Да! Нет! – крикнула она в замешательстве, но это оказалось совсем не важно, потому что он вдруг подхватил ее и большими шагами понес к постели, где они провели, лежа рядом, столько ночей.
Она упала навзничь, он – на нее. Ее сердце бешено колотилось, она судорожно ловила воздух, охваченная паникой. Он ничуть не устыдился!
– Нет! – закричала она, яростно сопротивляясь. Но его ноги, горячие и твердые как сталь, уже стиснули ее, он, смеясь, схватил ее руки. Она дергалась, ерзала, выгибалась, пока не поняла, что ее движения приводят лишь к более тесному контакту меж ними. Она обрушила на него новый поток брани, крича, что он самый отъявленный мерзавец, но тут поняла, что он замер, только наглая улыбка блуждает по его лицу.
– Надо же! А я-то думал, что нарушил ваши планы! – воскликнул он. – Каким образом вы желаете быть изнасилованной? Раздетой, одетой? Хотите, чтобы я рвал ткань в клочки и разбрасывал вокруг? Как предпочитаете?
– Что? – выдохнула она.
– Ах, какое затруднительное положение, любовь моя!
Он прижал ее своим телом к постели. Одной рукой заломил ей запястья высоко за голову и освободил другую руку, чтобы мучить ее. Он коснулся ее щеки, и она мотнула головой, пытаясь укусить его.
– Ах, милая, осторожней! – предупредил он. – Тише, тише, милая!
Он обхватил ладонью ее грудь; жар, исходящий от его руки, обжигал Скай, будто на ней вовсе не было одежды.
– Мне не торопиться, дорогая? Поддразнивать, мучить и смаковать каждое движение?..
Его пальцы нашли ее сосок, она перевела дух и опять выругалась, но почувствовала, что кровь бросилась ей в лицо, а кончики грудей отвердели под его прикосновением. Наверное, это просто рефлекс, вроде…
– Прекратите! – прошипела она.
– Так как же? Можно быстро, можно грубо. Я могу прижать вас к стене и покончить с этим за несколько минут.
Он больше не гладил ее грудь. Изменив положение, он склонился над ней, задрал одной рукой подол ее юбки и коснулся ее бедра. Она вздрогнула и еще теснее прижалась к пирату. Боже, она ощутила весь пыл, всю власть, всю силу мужчины. Сердце ее готово было выпрыгнуть из груди. Он, кажется, намерен исполнить ее просьбу. Зачем она подстрекала его?
– Умоляю…
– Умоляете продолжать? Хотите, чтобы это было грубым наскоком? Или попробуем обольщение?
Она закрыла глаза и прошептала:
– Я посмотрю, как вас повесят!
Раздался странный звук. Она осторожно открыла глаза. Он опять смеялся!
– Вы соблазнительная подстрекательница. – Он склонился ниже к ней. – Но я обещал вам однажды, леди, что это произойдет не так, хотя всегда верил, что наступит час, когда мы познаем друг друга.
Серебряные глаза были так близко, что она почувствовала, как протест замер у нее в горле. Она хотела, чтобы он ушел, только и всего. Серебряный Ястреб, кто бы он ни был, оставался исключительным человеком. Вкрадчивый и мускулистый, загорелый и изысканный, способный пробудить в ней неведомые ранее желания. Она могла спорить с этим, но это было правдой. Даже несмотря на его слова, что ни одна женщина не дороже серебра и золота.
Он отпустит ее! Он не собирается ее насиловать и никогда не собирался. Просто хотел подразнить ее и помучить, поразвлечься хорошенько.
– О нет! – закричала Скай. – Я, сэр, никогда не приду к вам!
Он не сказал больше ни слова и отпустил ее. Прошел к бюро и стал копаться в бумагах, повернувшись к ней спиной. Скай некоторое время лежала неподвижно, боясь пошевелиться, потом перекатилась на край койки и села, приглаживая волосы и недоверчиво поглядывая на него.
– Я отлучусь на некоторое время, возможно, до поздней ночи. Но вы будете не одна. – Он резко повернулся. – Нью-Провиденс – опасное место. Не поднимайте шторы, пока мы здесь. И на палубу не высовывайтесь, чтобы никто вас там не поймал.
Она не отвечала.
– Вы меня поняли? – гаркнул он.
Ее глаза сердито блеснули, но она тихо пробормотала:
– Еще бы, капитан, каждое ваше пожелание – приказ для меня.
– Леди, поверьте, вы еще не изведали всех глубин моего характера, но я обещаю, что вы узнаете, каков мой гнев, хорошо узнаете, если будете пренебрегать моими запретами.
– Пренебрегать! – крикнула она, вскакивая. – Вы запрете меня здесь, и ваши люди меня не выпустят! Зачем утруждать себя угрозами?
Капитан сделал пару больших шагов, прижал ее к себе и сильно встряхнул.
– Я вас знаю, любовь моя! – произнес он ехидно, глядя ей в глаза. Голова ее откинулась назад, волосы водопадом заструились по плечам. – Я знаю, никогда нельзя решить наверняка, как вести себя с вами. От предупреждений мало проку – только угрозы приносят пользу.
Скай со всей силой наступила ему на ногу и на мгновение почувствовала безграничную радость, видя, как насмешливая улыбка сбежала с его уст и лицо побледнело от боли. Увы, ей тут же пришлось взвизгнуть, так как он быстро сел на постель, подтащил ее к себе и перекинул через колено.
– Вы все-таки нуждаетесь в хорошей порке! – сердито крикнул он.
– Нет! – прохрипела Скай и укусила его за ногу. Его рука тяжело опустилась на ее ягодицы. Она завопила, слезы градом брызнули у нее из глаз.
– Остановитесь, пожалуйста!
– Вы меня укусили! Наступили мне на ногу, а потом укусили. Извинитесь!
– Не буду!
Он стал задирать ей юбку. Побагровев, Скай так изогнулась, что свалилась с его колен на пол.
– Пожалуйста, перестаньте, – ошеломленно прошептала она.
– Извинитесь.
– Ну хорошо! Я сожалею, что укусила вас.
Она низко опустила голову, презирая себя за то, что просила прощения у пирата. Он встал, она увидела, как его сапоги двинулись к ней.
– Я сожалею, что укусила вас! – поспешно крикнула она и тихо добавила: – Я хотела бы сварить вас в кипящем масле.
– С нетерпением буду ждать момента, когда мы с вами исследуем ваши тайные стремления, – тихо проговорил он, и на губах его опять заиграла такая чувственная ухмылка, что Скай затрепетала, хоть и клялась, что ненавидит его.
Она открыла рот, чтобы возразить, но он уже отвернулся от нее и стал собирать свои бумаги.
– Ведите себя прилично, Скай, предупреждаю вас.
Дверь захлопнулась за Серебряным Ястребом с таким оглушительным грохотом, какого она еще не слышала.
Несмотря на его предупреждение или забыв о нем, Скай тотчас вскочила и направилась к окну по левому борту, который был обращен к острову. Она немного поколебалась, размышляя, почему капитан так настаивал, чтобы она не открывала шторы, потом взялась за ее край, чуть приподняла. Как близко они от берега! Кого только не было в порту! Рыбаки торговали вразнос своим уловом, по улицам прогуливалось странное сборище мужчин и женщин. Две полуодетые девицы на шатком балконе смотрели вниз на высокого парня и, смеясь, манили его. Мужчина и женщина, держась за руки, ковыляли по улице, потом повалились друг на друга, пьяные. Денди важно расхаживали взад и вперед. Они были разодеты в пух и прах: короткие, до колен панталоны, башмаки с серебряными пряжками, шелковые чулки и шелковые галстуки, а также шляпы, украшенные великолепными перьями. Однако же некоторые из этих самых денди разгуливали с полуголыми матросами. У многих были черные повязки на глазу, иные передвигались на деревянной ноге.
У Скай вдруг перехватило дыхание, когда она поняла, что пышные наряды скорее всего добыты нечестным путем. Те, за кем она наблюдала, были не джентльменами, а пиратами, быть может, наихудшими из них. Серебряный Ястреб прибыл на остров делать дела.
Она отпрянула от окна, опустив штору.
От корабля отошел баркас. В нем сидел Серебряный Ястреб, а е ним около двенадцати матросов. Она вовсе не хотела, чтобы этот человек увидел, что она нарушает его распоряжения. Она не знала, что он тогда с ней сделает, да и не хотела знать. После всего того, что между ними произошло, он может сделать все что угодно.
Ястреб вернется назад наверняка. Как долго сумеет она переносить те эмоции и ощущения, которые он неистово обрушивал на нее?
Скай глубоко вздохнула, размышляя об острове. Он притягивал ее. Она выглянула опять. Второй баркас покинул пиратский корабль. Добрых сорок человек из людей Ястреба высаживались на берег. Она прикинула, что вся его команда – человек пятьдесят, значит, на борту осталось мало людей. Серебряный Ястреб, похоже, уверен, что в пиратской гавани никто не тронет его собственности.
Оба баркаса уже были у причала. Кто-то подошел к Серебряному Ястребу, протягивая ему серебряный рог для питья. Люди столпились вокруг, буйное веселье охватило берег.
Скай отпустила штору. Нетерпение овладело ею. Надо непременно покинуть каюту. Сама атмосфера здесь, наполненная присутствием пирата, подавляла ее. Как же он говорил? Он решит оставить ее у себя. Ни одна женщина не стоит дороже серебра и золота… Ее щеки вспыхнули.
Вероятно, все пираты придерживались того же мнения. Значит, она пообещает какому-нибудь матросу кучу денег, чтобы тот доставил ее невредимой в Уильямсберг.
Но она даже не может покинуть каюту! Ее заперли, но она не одна. Кто-то остался при ней. Роберт Эрроусмит? Она горячо надеялась, что именно этот молодой человек оставлен стеречь ее.
Она безрассудна – неожиданно пришло в голову. Остров населен не джентльменами, на нем обитают разбойники и распутники. Ее ждет не помощь, а еще большая опасность.
Впрочем, какая опасность может быть больше той, с которой она уже столкнулась? Делить постель с мужчиной, который ночь за ночью угрожал ей? Угрожал ее вере в себя, ее человеческому достоинству, гордости, самой ее душе!
Она вскочила на ноги, быстро подбежала к двери и энергично застучала. Пусть его повесят, пусть Серебряный Ястреб болтается на веревке!
Таверна называлась «Золотая лань», в честь корабля сэра Фрэнсиса Дрейка, которого многие из этого содружества считали величайшим пиратом. Она располагалась далеко за рынком, слева лежали береговые пески, справа – порт, где можно было получить все, что душа желает: отремонтировать корабль, наточить ножи, приобрести оружие. Людей покупали так же просто, как рыбное филе. По желанию покупателя заключался и договор об убийстве. У воров имелась своя честь, у местных жителей существовал собственный извращенный этический кодекс, и в пределах острова пиратская собственность – краденое добро – была, как правило, священной. Хотя отдельные столкновения случались.
После авантюры с Одноглазым Джеком Серебряный Ястреб понимал, что ему придется защищать себя. В любом случае он заранее объявил о своем намерении захватить «Серебряный вестник», следовательно, ему принадлежало право на этот трофей. Одноглазый Джек был правонарушителем, а пират волен убить любого, кто покусился на его собственность.
Этим вечером в «Золотой лани» царил разгул. На помосте вовсю наяривали скрипачи, ром лился рекой, самые известные люди в пиратском мире пребывали в ожидании. Скандальная личность, по слухам, родом из Бристоля, Эдвард Тич, по прозвищу Черная Борода, собрал компанию за дальним столом у задней двери. Лет сорока или около того, он прославился своей жестокостью, хотя и не такой, как покойный капитан Кидд. Энн Бонни, чья молодость быстро увядала, сидела неподалеку со своими прихлебателями. Шлюхи свободно расхаживали повсюду, норовя прикарманить добро, разбросанное пьяными пиратами.
Уильям Логан, тощий, жадный ублюдок с гнилыми передними зубами и стальной клешней вместо левой кисти, сидел за одним из столов. Темноволосая девка устроилась на подлокотнике его кресла, но Логан почти не обращал на нее внимания. Он задумчиво уставился на Ястреба.
– Вот этот доставит нам неприятности, – пробормотал Роберт Эрроусмит, вошедший вместе с Ястребом.
Капитан пожал плечами и вместе со своими людьми уселся за стол в центре. Он нахмурился, заметив, что какой-то мужчина поспешно вошел в заведение, приблизился к Уильяму Логану и, остановившись около него, быстро заговорил. Ястребу это не понравилось, хотя он не понимал почему. Шестое чувство подавало тревожный сигнал опасности, но он подавил его.
Что происходит? Это предстояло выяснить.
Капитан Стоукер, которого иногда называли «губернатором» острова сел перед Ястребом. Уже старик, бородатый и седой, он был крепок, как саксонский воин, и обладал таким телосложением, которое обеспечивало преимущество в любой драке.
– Кое-кому не по душе мысль о кончине Джека, и ты знаешь – это справедливо. Не для того мы выходим в море, чтобы убивать своих сотоварищей, вот оно как, Ястреб, – сурово заметил он.
Ястреб наклонился над столом, подцепив с деревянного блюда, стоявшего посредине, кусок жареного барашка. Встретился глазами с капитаном Стоукером.
– Джек прекрасно знал, что «Серебряный вестник» – мой. Я заявил здесь, что претендую на него, еще в марте, в тот самый день, когда мы узнали, что он отплыл из Англии!
– Джек говорил об этом первым…
– Джек лишь упоминал об этом судне. В то время он интересовался испанским кораблем «Мадонна», вышедшим из Картахены!
– Но все же…
Ястреб швырнул свой нож, мясо и прочее на стол и поднялся.
– Выслушайте меня, ребята! – начал он зычным голосом.
Музыка смолкла. В считанные секунды в помещении воцарилась тишина. Мужчины и женщины смотрели на него: одни с беспокойством, другие, как Черная Борода, с любопытством. Одни уважали его позицию, другие шушукались за его спиной.
– Одноглазый Джек мертв, и я не отрицаю, что он принял смерть от моей руки. Но я не искал его смерти, он сам пожелал сражаться, поскольку вторгся в мои планы, покусился на мою добычу. Он умер в бою со мной, один на один, умер по тем правилам, которые все мы храним в сердце. Если любой мужчина – или женщина, – он поклонился Энн Бонни, – желает оспорить мои слова, я готов выслушать. Говорите в лицо, а шептуны узнают мой гнев!
Кулак грохнул по столу. Поднялся Уильям Логан. Ястреб в упор смотрел на него. Они уже однажды схватились здесь. Логан хотел заполучить английский корабль, а Ястреб захватил его первым. Они сражались в таверне на саблях.
И Логан потерял руку, прежде чем капитан Стоукер вступился, чтобы положить этому конец.
Теперь Логан жаждал крови.
– Я так понимаю, – сказал он, – что Джек был уже на борту «Серебряного вестника». Он претендовал на это судно, взял его с боем. Ему и принадлежала добыча.
Ястреб поставил на скамью обутую в сапог ногу, небрежно наклонился вперед.
– Он знал, что это моя добыча. Корабль еще не был взят, когда я поднялся на борт. Джек мог отступиться и свободно уйти своей дорогой. Но он предпочел сразиться. И умер.
– Значит, капитан Ястреб, один человек из нашего сообщества имеет право на добычу другого?
– Это была моя добыча.
– Его добыча, которую вы у него отобрали.
– Логика у вас, сэр, сногсшибательная.
– Что такое логика? – прошептала, икнув, пьяная проститутка.
Логан отвесил поклон Ястребу:
– Ах, логика! Вы ее получите, сэр.
Он повернулся и под прикрытием своих людей покинул заведение.
Некоторое время никто не двигался. Потом молодой пират, англичанин, встал и спокойно начал речь. Говорили, что его имя Ричард Креннэн, но правда это или нет, никто не знал. Мужчины покидали свою родину в поисках богатства, мечтая о сокровищах. Большинство из них рассчитывали когда-нибудь вернуться домой, поэтому они редко пользовались настоящими именами или приводили подлинные приметы городов, откуда они прибыли.
Ястребу нравился молодой Креннэн. Пират-джентльмен, как его называли, происходил из хорошей семьи. Как и Ястреб, он получал деньги за своих заложников, избегал убийств.
– Я так скажу, с этим делом все ясно, и конец! – воскликнул Креннэн и поднял оловянную кружку. – Мы знаем Серебряного Ястреба. Он предъявил претензии на «Серебряный вестник», когда тот вышел из Англии, – я сам это слышал. Он не предавал наших правил и нашего братства! Он сражался в справедливом бою. Я подтверждаю, господа, что это так!
– Слушайте, слушайте! – раздался голос.
Черная Борода, отметил Ястреб, – кровожадный убийца, но тем не менее сильный союзник.
Ястреб повернулся к Энн Бонни:
– Мадам, могу я спросить ваше мнение?
Она улыбнулась. Когда-то она была совсем юной и мечтала, как многие девушки. Что привело ее сюда?
– Капитан, вы хорошо изложили свою позицию. Дело закончено, истина установлена.
– Благодарю вас, миссис Бонни!
Появился хозяин, поставил на стол еще вина, принес хлеба и барашка.
– Прячешься, чтобы не было беды, а, Фергюсон? – усмехнулся Ястреб.
– Капитан Ястреб, крыша здесь соломенная, поскольку вам, благородные господа, полюбилось дуэли устраивать да огни жечь. Мои столы грубо сколочены, их легко сломать и легко заменить. Шкура у меня тоже грубая, но ее заменить нелегко. Так вот, сэр, я исчезаю при малейшем намеке на неприятности.
Ястреб рассмеялся и подлил вина капитану Стоукеру.
– Веселей, капитан! Дело закончено, и притом мирным путем.
– Логан этого так не оставит. Ты же знаешь его!
Ястреб взмахнул рукой. Музыканты опять начали играть. Какая-то потаскушка захохотала, когда моряк плеснул вина в вырез ее платья. Поднялся смех, веселье возобновилось.
Ястреб поднял оловянный кубок с вином.
– Не надо бояться, капитан. Ему нечего выставить против меня.
– Я боюсь таких стычек, потому что это приведет нас к распаду сообщества.
– Каким образом? – спросил Ястреб с легкой улыбкой. – Напротив, я слышал, что губернатор Северной Каролины заключил союз с одним из нас! Этот губернатор из тех, кого можно подмазать, как говорят. Для нас сейчас «золотой век», и мы будем царить вечно.
Стоукер задумчиво покачал своей огромной головой, пожал плечами:
– В водах Каролины мы, возможно, будем в безопасности. Но в Виргинии Спотсвуд рыщет по нашим следам как ищейка!
– Я слышал.
Стоукер улыбнулся: очевидно, разговор доставлял ему удовольствие.
– Но ведь ему придется вторгнуться в Каролину, чтобы сокрушить нас, а?
Ястреб переглянулся с Робертом, и они тоже засмеялись. Ястреб с силой хлопнул Стоукера по спине:
– Да, капитан, придется ему именно так и поступить! А теперь к делу, сэр. Мне нужна парусина, иглы, кофе и свежее мясо. И ром. Найдется у вас все это?
Капитан Стоукер знаком подозвал своего помощника. Невысокий человек поспешил к ним, неся с собой чернильницу, гусиное перо, бумагу, и сел, дожидаясь указаний.
Стеречь ее на борту оставили не Роберта. Когда Скай забарабанила в дверь, отворил ее огромный толстый француз.
– Мадемуазель! – воскликнул он, настороженно поглядывая на нее. Он был похож на Самсона из Библии: курчавая голова, добрые карие глаза. Размеры его устрашали, а глаза – нет.
– Месье! Простите меня! Мне вдруг стало дурно, я должна выйти на воздух!
– О нет, леди! Капитан снимет с меня голову. Вы должны оставаться здесь.
– О-о-о! – принялась она стонать, согнувшись вдвое. – Мне плохо, не хватает воздуха…
– D'accord![4] Я выведу вас. Идемте, обопритесь на меня!
Она одарила его нежной, печальной улыбкой и тяжело навалилась на него. Они вышли на палубу. Скай глубоко вздохнула и задержала дыхание, хватая ртом воздух. Все оказалось легче, чем она себе представляла.
Француз подвел ее к борту. Она наклонилась, ухватившись за поручень, и огляделась вокруг. Корабль был почти пуст. Она бросила взгляд на море, на берег. На пристани копошились люди. Она вздрогнула. Быстро приближалась ночь, темнело. Возможно, ее план не слишком благоразумный.
– Мадемуазель! Скажите, вам лучше?
Внимание француза было полностью сосредоточено на ней, он ужасно беспокоился. В ней шевельнулось что-то вроде чувства вины, но она подавила его.
– О, месье, гораздо лучше, правда!
Он стоял около нее. Она ослепительно улыбнулась ему – теперь или никогда! Потянулась и быстро выдернула саблю из ножен, болтавшихся у него на поясе. Прежде чем он шевельнулся, она приставила конец клинка к самому его подбородку.
– Месье, простите, но этой ночью я должна выйти на свободу! – обратилась она к нему.
– Мадемуазель! – залепетал он и попытался двинуться. Но она прижала клинок к его горлу, и он замер.
– А теперь, сэр, пойдемте! – сказала она тихо. – Мы доберемся до берега на баркасе. Если вы будете возражать, я проткну вас насквозь. Меня это огорчит, вы производите впечатление слишком доброго человека для той жизни, которую избрали, но клянусь, что, несмотря на это, зарежу вас в тот же миг.
Он ничего не ответил. Она посильнее нажала на клинок.
– Вы меня понимаете?
– Конечно, мадемуазель, – начал француз, но его прервал внезапный грохот выстрела.
Скай вскочила на ноги, отвернувшись от своего пленника. Раздался глухой тяжелый стук, и она вскрикнула, увидев, что впередсмотрящий рухнул на палубу, а рубаха его стала темно-красной от крови.
– Mon Dieu[5], – пробормотал француз, позабыв о Скай и поворачиваясь взглянуть, откуда явилась смерть.
Какой-то мужчина уже наполовину перелез через поручень. Он бросил дымящийся кремневый пистолет на палубу и тотчас выставил вперед другой, целясь в них.
Сердце Скай забилось. Это был мрачный, угрюмый тип, шрам пересекал его правую щеку. Шляпа, низко нахлобученная на лоб, не скрывала его глаз – тусклых и холодных. Он улыбнулся, показав скверные зубы. Взгляд его выражал такую жестокость, что девушка содрогнулась. Потом она увидела его левую руку, вернее, отсутствие оной. Отвратительный крюк торчал из рукава его сюртука.
Он наставил пистолет на француза и без единого звука, без предупреждения выстрелил. Скай завопила от ужаса, когда ее страж упал, обливаясь кровью. Оцепенев, она не могла отвести от него глаз.
Пират с крюком вместо руки вскарабкался на борт. У нее в руке была сабля француза. Надо сделать выпад и начинать атаку – это ее единственная надежда! Скай подняла клинок.
Однорукий пират посмотрел куда-то мимо нее и улыбнулся еще шире.
– Да ты лучше золота! – тихо сказал он и кивнул. Скай обернулась, но слишком поздно. Она не разглядела человека, который подкрался к ней сзади – это было темное пятно, ничего больше. На ее голову обрушился удар, мир вокруг поблек, и она упала. Последнее, что она видела, была кровь, растекающаяся по палубе. Потом все покрыла тьма.
Плеск волн слышался совсем рядом. Ощутив, что перекатывается с боку на бок в такт ударам весел, рассекающих воду, она открыла глаза. Вокруг по-прежнему было темно, и она поняла, что завернута в плотное, грубое шерстяное одеяло. Она зашевелилась, стараясь высвободиться. Одеяло отлетело в сторону, и она оказалась лицом к лицу с одноруким пиратом. Его шпага была нацелена точно на ее горло, и она замерла.
– Серебряный Ястреб хотел заполучить «Серебряный вестник», – задумчиво пробормотал он. – Уж не ты ли та добыча, за которой он охотился? Он поступил неосторожно, милочка, допустив, чтобы тебя увидели, очень неосторожно. Если бы Брайс не приметил, как ты выглядываешь из окна, я бы и не подумал пускаться на поиски. А потом, дорогуша, ты вышла прямо на палубу, облегчив дело. Очень тебе благодарен за это.
Сообщник за ее спиной продолжал грести. Скай ничего не сказала, и однорукий небрежно подцепил золотой локон кончиком своего клинка.
– Как я доволен, что отыскал тебя! Теперь я не только прикончу Ястреба, я и тебя приласкаю так, как тебе и не снилось.
– Только через мой труп! – сквозь зубы прошептала она.
– Да, дорогуша, и такое возможно.
Скай быстро изменила тактику:
– Я стою целого состояния. Если вы вернете меня в целости и сохранности…
– Извини, дорогая. Тут замешана месть, а не деньги. Брайс! Пошевеливайся. Я не хочу, чтобы Ястреб покинул «Золотую лань» раньше, чем я покажу ему, что завладел его добычей.