Грэм Хизер. Услада пирата

   В дверь снова постучали. Скай поспешно вытерлась, накинула рубашку, поверх нее покрывало и кинулась открывать дверь. Пожилой матрос вернулся с тонким рифленым бокалом, зажатым между толстых, как сосиски, пальцев, и бутылкой.
   – Карибский ром, миледи. Его светлость полагает, что вам как раз потребуется глоток.
   – Его светлость прав, – пробормотала Скай, и раздражение опять разгорелось в ней.
   – Еще он говорит, что скоро увидит вас.
   – Неужели? – удрученно проронила она. Зачем здесь этот человек? Зачем он прислуживает ей?
   – Где… где Дэви? – спросила она.
   Матрос грустно покачал головой:
   – Готовится к покаянию, миледи, если вы понимаете, что я имею в виду.
   – Нет! – выдохнула она. Камерон не может забрать этого бедного мальчишку и высечь его за то, что она появилась на палубе.
   Но он сделал это. Она припомнила, с каким невозмутимым видом подстрекал он Стикса, а потом вырвал ее из рук пирата, и заподозрила, что человек, называвший себя ее мужем, способен на что угодно.
   Она начисто забыла, что неодета, оттолкнула матроса и понеслась вниз по коридору. Не постучав, она распахнула дверь каюты Камерона и ворвалась внутрь.
   Он сидел за бюро и, морщась, растирал натруженные мышцы на икре. Удивленный, он повернулся и тут же прищурился.
   – Негодяй! – прошипела Скай.
   Матрос вошел следом за ней:
   – Сэр, она проскользнула мимо меня! Простите, милорд…
   – Ничего, мистер Уайтхед. Моя жена вольна навещать мою каюту когда ей вздумается. – Он приветливо улыбнулся и опустил ноги на пол.
   – Як вам пришла не с визитом! – объявила Скай.
   – Можете идти, мистер Уайтхед, – сказал Рок.
   – Слушаюсь, милорд.
   Матрос вышел, резко стукнула дверь. До Скай дошло, что она стоит босая, в мокрой сорочке, с покрывалом, еле держащимся на плечах. Она пожалела о своем порыве. Но ведь Дэви рисковал ради нее большим. Она не допустит, чтобы его наказали.
   – Где Дэви? – резко спросила она.
   – Дэви… – пробормотал лорд, выходя из-за бюро. – Какой Дэви?
   – Дэви! Мой человек! Он был матросом на «Серебряном вестнике». Вы прекрасно знаете, о ком я говорю! Если вы причините ему хоть какой-то вред…
   – Ах да, паренек, который заслуживает хорошей порки…
   – Ничего подобного! Я ведь уже сказала, что это была моя вина, мое желание выйти на верхнюю палубу…
   – А вы знали, мадам, что, выходя на верхнюю палубу, вы рискуете жизнью людей на корабле, не говоря уж о своей собственной?
   – Ну вы ведь тотчас бросили меня волкам на расправу, милорд.
   – Нет, миледи. Я в любую секунду готов был убить этого негодяя.
   – Значит…
   – Вы подвергли опасности всех нас. Стикс не опасный противник, мадам. Команда у него маленькая, суденышко скверное. Мы взяли над ним верх в тот самый момент, когда он поднял свой пиратский флаг над флагом Англии.
   – Значит…
   – Но вы, мадам, – он опять прервал ее низким и вкрадчивым голосом, в котором, однако, явственно слышалась угроза, – вы легко могли погубить все дело. Из-за вас пострадали бы мои люди. Попустительствовать такому бессмысленному кровопролитию – страшный грех перед Богом. На корабле прежде всего необходима дисциплина, особенно в этих водах. Дэви должен научиться не поддаваться женским уловкам.
   – Он не поддавался! Я вырвалась силой!
   – Он должен был заподозрить ловушку.
   – Не было никакой ловушки!
   – В любом случае, мадам, ваше появление на палубе да еще в руках пирата вызвало замешательство…
   – Да уж, замешательство! – Кипя от волнения, она подскочила к нему. Она совсем забыла, что раздета, и покрывало слетело на пол. Скай стукнула кулаком по бюро.
   – Сэр, вам бы следовало позволить пирату забрать меня, ведь от меня одни неприятности! Он был мерзавцем, но хоть откровенным мерзавцем, а вы?.. Хотите выглядеть справедливым и назначаете этому бедному мальчику…
   – Или вам вместо него, мадам.
   Она выпрямилась, осознав, как близко от него она оказалась, и в тот же миг вспомнила о своем рискованном костюме, вернее, об отсутствии оного. Она не вытерлась как следует после мытья, и сорочка прилипла к влажной коже, подчеркнув с пугающей четкостью ее грудь. Лорд Камерон рассматривал ее с явным удовольствием, но и с раздражением. Скай хотела поднять упавшее покрывало, но он схватил ее за руку.
   – А это не притворство, миледи? Вы действительно согласны принять наказание вместо паренька? Или все, что вы наговорили, только ложь и обман? Готовы ли вы пострадать за правду.
   – Это не ложь! – прохрипела она, вырываясь. – Наказывайте, и покончим с этим! Зовите команду, если вам так угодно, и свяжите меня! Я не стану возражать.
   – Не станете?
   Она вскрикнула, когда он неожиданно повернул ее и разорвал тонкую ткань сорочки на спине. Она упала на колени, вцепившись в обрывки влажной материи и прикрывая ими грудь. Что же он за человек, если ведет себя таким образом?
   Она кое-как поднялась на ноги, он подступил к ней сзади. Легкое дуновение от его дыхания коснулось обнаженной кожи, и в тот же миг его руки сомкнулись вокруг нее, притягивая ее вплотную.
   – Нет, леди, я не собираюсь наносить ущерб такому прекрасному телу. И никому другому не позволю!
   Она замерла, а потом задрожала, почувствовав, как его горячие губы прижимаются к ее обнаженной спине, целуют плечи.
   – Нет, леди, я не обижу вас.
   Господи, что же ей делать? Опять этот голос – знакомый, соблазняющий.
   – Не бойтесь, леди. Ваш парень – на нижней палубе, он заперт, посажен на хлеб и воду до завтра, но здоров и невредим. Пусть отучится делать глупости и доверять красивой женщине. А что касается вас, мадам…
   Он сделал паузу, и ей показалось, что глубоко внутри нее запылал огонь, распространяясь по всему телу, заставляя ее вновь трепетать от страха, от гнева… И, как она с ужасом поняла, – от предвкушения.

Глава 11

   Петрок Камерон несколькими широкими шагами пересек комнату, подхватил с полу покрывало и набросил его на плечи Скай.
   – Что касается вас, мадам, то будьте любезны вернуться в свою каюту. День выдался нелегкий, а у меня еще есть над чем поработать.
   Она непонимающе смотрела на него.
   – Вы правда считаете меня таким жестоким? – улыбнулся он. – Все дело в том, что возникает очень серьезная ситуация, когда поднимается пиратский флаг, вы и сами это знаете. Должен признаться, у меня сердце чуть не выскочило из груди, когда я увидел, что эта скотина схватил вас. Дэви – славный паренек, из него выйдет отличный матрос. А теперь, любовь моя…
   Она все еще молчала, когда он взял ее за руку и повел к двери. Он не оставил ее в коридоре, а прошел вместе с ней до ее каюты. Кто-то заходил туда, убрал все и унес маленькую ванну; на туалетном столике ярко горело несколько ламп. Рок поклонился ей и ушел, а она так и не вымолвила ни слова.
   Странный человек, очень странный…
   Она прилегла на койку и натянула повыше одеяло.
   Наверное, ей не следовало выскакивать на палубу, но ведь пожар на борту корабля – это очень страшно. Она угодила в руки этому пирату, точно так, как попала в плен Логану на Нью-Провиденсе…
   Она свернулась калачиком и подумала о Ястребе, стараясь сосредоточиться на воспоминаниях о нем, вызвать в памяти его образ. Он слабел, расплывался и… накладывался на реальную фигуру его родственника. Ее мужа.
   Она вдруг вспыхнула, вспомнив о нескромном поцелуе Камерона. Это была не нежная ласка, а нечто жгучее и настойчивое. Она думала о высокомерном пренебрежении, которое он выказывал на палубе, когда Стикс удерживал ее. «Забирай ее, от нее одно только беспокойство», – сказал он.
   И он обнажил ее спину, но не для удара плетью. Для страстных поцелуев…
   Она беспокойно перевернулась в постели. Он называет себя лордом, но он жестокий человек, только притворяется добрым. Она не станет его женой, вернее, никогда не признает себя его женой! Она ему благодарна, признательна, но не более того.
   Скай едва задремала, когда другой матрос принес ей обед на серебряном подносе: нежную свежую рыбу с зеленым перцем. Она чувствовала себя усталой и подавленной, хотя сама не понимала, почему. Она не стала переодеваться к обеду, а просто сняла разорванную сорочку и накинула ночную рубашку из тонкого полотна, отделанную вышивкой из крошечных маргариток. Стянув шнуровку изящного кружевного корсажа, она набросила на плечи накидку с постели и села за еду. Ром, который лорд прислал ей еще раньше, стоял на туалетном столике, и она решила попробовать его. Напиток оказался такой крепости, что у нее онемели губы, от горла к желудку пробежала горячая дорожка. Больше она пробовать не стала, но единственный глоток сделал свое дело: Скай почувствовала, что может лечь и попытаться уснуть.
   Среди ночи она грезила о пленительной райской лагуне на Бон-Кей. Ее возлюбленный поднимался из воды и шествовал к ней, но с каждым шагом он изменялся – в зависимости от того, как солнечный свет падал на его голые плечи. Только что это был Серебряный Ястреб, выражавший свои чувства нежной просьбой, но вот свет лег по-другому, и это был уже ее супруг, великодушный и властный, дерзкий и бесстрашный, и она не знала, надо ли ей бежать от него или ждать, когда он придет к ней, и раскрыть ему объятия.
   Она вздрогнула и проснулась. Лампы светили слабее, и она поняла, что уже близится утро. Приподнявшись, она услышала, что в коридоре прозвучало тихое ругательство. Кто-то шел к ее двери.
   Скай выскользнула из постели и взяла шпагу лорда Камерона – с пола, где она оставила ее вечером. Шаги приближались к ее каюте. Она опять забралась в постель, осторожно пристроив острое как бритва оружие рядом с собой. Сердце ее колотилось.
   Дверь тихонько отворилась. Долгое время девушка лежала, затаив дыхание, а потом чуть приоткрыла глаза и сквозь густые ресницы посмотрела на дверь.
   Лорд Камерон в белом, тщательно завитом парике молча глядел на нее.
   Она ждала, что будет дальше. Он вошел, закрыл за собой дверь, подошел к Скай. Одеяло сползло с ее плеч, и он протянул руку. Она больше не могла терпеть: широко раскрыла глаза и в тревоге уставилась на него.
   – Мадам, извините, что потревожил вас, – проговорил он так тихо, словно ночной ветерок прошелестел.
   – Вы не имеете права входить сюда! – смущенно пробормотала она.
   – У меня есть все права на это, но не будем спорить среди ночи. Мы скоро прибудем домой.
   – Мой дом в Уильямсберге.
   – Миледи, ваш дом – одно из прекрасных мест этого полуострова. Чтобы его отыскать, понадобилось пролить немало пота, слез и крови, и я не намерен сносить ваши оскорбления.
   – Но я не оскорбляла…
   – Но хотели. Доброй ночи.
   Она не даст ему вот так уйти! Она села в постели, вытащила из-под простыни его шпагу, и глаза ее загорелись синим огнем. Быстро и ловко она поднесла кончик его собственного оружия ему к горлу.
   – Скай…
   – Нет! Нет! – Она предостерегающе держала клинок у его шеи, пока сама не встала на колени, оказавшись лицом к лицу с ним. – Сэр, мне придется сейчас начать и кончить этот разговор, – усмехнулась она. – Итак, вы не имеете права находиться здесь. Вы с моим отцом разыграли какой-то трюк и теперь воображаете, что я замужем за вами. Поскольку я оспариваю этот факт, вы не имеете права здесь находиться! Далее, сэр. Вы спасли меня из рук не одного, а двух пиратов. Тем не менее я считаю, что вы ненамного лучше любого из них! Вы сегодня дрались во имя той же самой жажды утвердить свою власть и точно так же, как ваш родственник, презираете общепринятые правила и пренебрегаете ими. Я не стремлюсь сделать вас несчастным, сэр, а вы ломаете мою жизнь.
   – Позвольте вас прервать. Ваш отец…
   – Мой отец! – Она плотнее прижала лезвие к его горлу, заставляя его умолкнуть. – При чем тут мой отец? А вы, сэр, разве не мужчина? Вы никогда не слышали слова «нет»?
   Его глаза ярко блеснули.
   – Мадам, я ничего не делаю не по своей воле, я всегда поступаю как хочу. Но я чту своего отца и уважаю данное им обещание. Если у вас имеются возражения против наших теперешних отношений, вы вольны довести их до сведения вашего отца, но помните, по закону вы моя жена. Что касается характера, то, боюсь, именно ваша враждебность заставляет меня удерживать вас при себе. Вы зависите от моего великодушия, мадам, и советую не забывать об этом!
   Скай торжествовала: она взяла над ним верх, к его горлу приставлен стальной клинок, а он все еще угрожает ей!
   – Мне так и хочется вас исполосовать, на куски разрезать! – прошептала она.
   – Причем немедленно, – сказал он спокойно. – Лучше всего было бы совершить это кровавое убийство сию же минуту, не то вы будете всю жизнь сожалеть, что упустили момент.
   – Я так не думаю. Полагаю, вы сию же минуту покинете мою каюту.
   – Только вместе с моей шпагой.
   – А вот это будет трудно. Ваша шпага у меня.
   – Нет, не у вас.
   Может быть, он понял, что она не в силах его убить, может быть, она держалась недостаточно угрожающе, а может быть, слишком упивалась собственным триумфом – как бы то ни было Скай пала жертвой его быстроты и смелости. Он взялся за лезвие обеими руками и оттолкнул его от себя, прежде чем вырвать у нее рукоятку. И проделал он все это с такой скоростью и беспечной бравадой, что не успела она и глазом моргнуть, как лезвие уже оказалось у ее груди.
   Он любезно улыбнулся:
   – Моя шпага у меня, миледи, как видите.
   Скай опустилась на корточки, настороженно глядя на лорда Камерона. Он очень медленно просунул шпагу между кружевами ее ночной рубашки. Острый край легко и бесшумно разрезал тонкую шнуровку, и рубашка распахнулась. Скай не поняла, желание или отвращение вызвало у него то, что он видел. Он легко отодвинул ткань с ее груди опытной рукой – острое как бритва лезвие даже не поцарапало кожу. К замешательству Скай, тело ее ответило самым тревожным образом: груди напряглись, соски отвердели. Ее дыхание участилось, и он, разумеется, понял по биению пульса, как быстро побежала кровь по жилам.
   – Негодяй! – воскликнула она и оттолкнула шпагу. С низким гортанным смехом он опустил руку.
   Она кое-как стянула свой корсаж.
   – Такая была прекрасная сорочка! – сварливо заметила она.
   – Поскольку кормить и одевать вас – мой долг, я заменю ее, мадам. Смею сказать, покупка новой вполне стоит того.
   – Не смейте так говорить!
   – Бедняга тот разбойник, который захватил вас, миледи! Вот почему Ястреб отпустил вас, не спросив ни единого фартинга!
   Тихо посмеиваясь, он повернулся к двери. Если бы она была наделена хоть крупицей здравого смысла, она бы дала ему уйти. Но в этот момент здравый смысл был последним в числе ее добродетелей. Скай вылетела из постели и наскочила на лорда Камерона, размахивая кулаками.
   – Нечего тут развлекаться, вы мне не муж, и я категорически требую…
   Она оборвала свою гневную тираду, так как он повернулся на каблуках и заключил ее в объятия. Шпага упала на пол, он не обратил на это ни малейшего внимания. Несколько мгновений он ничего не говорил, Скай тоже замерла, ощущая жар его тела, думая, что теперь, более чем когда-либо, она зашла слишком далеко. Он держал ее стальной хваткой, не двигаясь, почти не дыша. Наконец прошептал совсем тихо:
   – Не дразните меня, если только не хотите, чтобы я сейчас же подтвердил свои супружеские права!
   Скай опустила голову и исподволь поглядывала на него с благоговейным страхом. Ей хотелось умереть. Стыд и унижение захлестнули ее, вызвав яркий румянец на щеках. Зачем ей эти два человека? Один из них научил ее страсти и сладостным темным тайнам желания, а теперь этот незнакомец все тем же серебряным магнитом тянет ее к себе. Она этого не вынесет!
   – Пожалуйста! Я прошу прощения, отпустите меня!
   Он раздраженно выдохнул и медленно выпустил ее.
   Его пальцы коснулись обнаженной груди, когда он стягивал разошедшиеся складки на ее порванной сорочке.
   Он пошел к двери, и Скай обрадовалась. Оставшись, наконец одна, она опустилась на постель, съежилась, поджала ноги к животу. Во имя Господа, что ей теперь делать? Она не может стать его женой, не может отдаться ему…
   Возможно, она уже носит ребенка пирата. В смятении она снова выскочила из постели и сделала несколько глотков крепкого рома.
   В своей каюте Петрок Камерон – капитан «Леди Елены» и когда-то хозяин своей судьбы – выпил значительно больше, чем несколько глотков рома. Он сел за бюро, разразился потоком проклятий и выпил еще.
   К черту Спотсвуда! К черту Черную Бороду, и Логана, и Вейна, и любого пирата, бороздившего когда-либо воды Атлантики или Карибского моря.
   – А самое главное, – пробормотал он вслух, – будь проклят Серебряный Ястреб! Чтоб он сгорел сто тысяч раз в аду!
   Он умолк и откинул голову на спинку кресла. Ром постепенно уносил напряжение и муку, боль и желание, расслаблял судорожно сведенные мышцы и члены. Он закрыл глаза, но не мог забыть о ней, не мог забыть ее аромата, нежности ее кожи…
   А ее волосы, которые, словно солнечные лучи, рассыпались по ее восхитительной груди! А ее сине-зеленые, как море, глаза, манящие глубиной и изменчивым цветом…
   Больше всего на свете хотелось ему привести ее назад в эту каюту и быть с ней рядом в постели всю ночь напролет. К дьяволу весь мир! Пусть кто угодно нагрянет и разобьет их, сокрушит – он с радостью умрет, пойдет ко дну, лишь бы держать ее в своих объятиях…
   Ведь она его жена. Он имеет право…
   Глупец, он сам все разрушил, в порыве страсти обрек сам себя на ад, и в этом аду ему предстоит гореть.
   Он коснулся своих чисто выбритых щек и царапины, которую оставил клинок пирата во время вчерашней схватки. Поморщился, справедливо отметив, что, пройди лезвие чуть ближе, его жизнь была бы кончена, провел пальцами по шее, где еще чувствовался холод от прижатого острия шпаги. Он снова увидел перед собой ее гордое лицо, огонь в глазах, сладостный триумф. Похоже, она не умеет отступать, нет, она просто не отступает, даже когда побеждена. Даже когда он перехитрил ее, когда разорвал шпагой изящную шнуровку на ее рубашке, она продолжала испепелять его взглядом. Ее поражение обернулось против него: он всем сердцем захотел коснуться ее, ощутить в ладони полноту ее груди.
   Рок глотнул еще рому и громко застонал. Будь у него хоть немного разума, он держался бы подальше от нее. Он привез бы ее в Камерон-Холл, разобрался с делами и как можно скорее сбежал бы оттуда. Увы, разум не всегда руководил им. Один ее взгляд – и он опять готов броситься в бой. Он никак не мог угомониться, все продолжал испытывать ее.
   Он хочет от нее правды.
   Нет, он лукавит, он хочет ее. Хочет со всем своим пылом и жаром. Ему становилось все труднее переносить ад, который он сам же создал. Ему не следовало целовать ее, не следовало сидеть здесь, размышляя о ней. О ее кудрях, дразнящих его, о глазах, затуманенных страстью, о бедрах, качающихся под ним. Ему нельзя. Это его ад, только его.
   Он сгорит в аду… Вместе с бутылкой рома, подумал он смутно, и со своими мечтаниями.
   На следующий день лорд Камерон намеренно избегал Скай.
   Дэви появлялся и уходил и выглядел лишь немного подавленным, прислуживая ей. Она радовалась, что он и Бесси с Тарой были возле нее, когда она смотрела с палубы на далекую береговую линию.
   Через день он все же заговорил с ней. Подошел, когда она стояла у поручня, глядя вокруг.
   – Это Северная Каролина, мадам. Мы близ Виргинии – скоро будет Чесапикский залив, а там и река Джеймс… и Камерон-Холл.
   – Как хорошо! Я скоро увижу отца.
   – Да, полагаю, он будет там. Я виделся со Спотсвудом перед отплытием – он знал, что ваше судно захвачено и что я потребовал вас у Ястреба. Я уверен, что он предложил вашему отцу приехать в мой дом.
   – Мы быстро решим все дела, – пробормотала она.
   – Вероятно, – коротко ответил он и показал на берег. – Заливы, проливы, острова… Спотсвуд сумеет сделать так, что правительство Северной Каролины пожалеет о своих действиях. Он ведь военный человек и сам возглавляет народное ополчение.
   – Да, я знаю губернатора, лорд Камерон. Я выросла поблизости от его новой резиденции.
   – Вы еще не видели ее после окончания строительства. Прекрасный дом. – Он улыбнулся. – Будете хорошо себя вести, я как-нибудь свожу вас туда на бал.
   – Я еще погляжу, сэр, годитесь ли вы для настоящего бала!
   Он тихо засмеялся:
   – Леди, вы отвечаете угрозой на угрозу – так же поспешно и свирепо, как воробей ястребу!
   Она быстро отвернулась при слове «ястреб». Рок мгновенно разозлился.
   – Мадам, вам никогда меня не победить. Прекратите ваши попытки, и мы поладим, я уверен в этом. Право же, мое единственное желание – заботиться о вашем благе.
   – О моем благе – в вашей постели! – сорвалось у нее, и она тут же залилась краской и оглянулась, куда бы сбежать. Как она могла произнести такие слова!
   Он удивленно поднял брови и придвинулся ближе.
   – Расскажите мне, любовь моя, что вы знаете о таких вещах?
   – Ничего! – отрезала она. – Отец… отец говорит, что Александер с подозрением относится к губернатору Идену, считает, что его правление не просто неудачное, но, возможно, продажное. Якобы он позволяет пиратам искать прибежища в своих водах – за деньги.
   – Многие люди зависят от денег.
   – А как насчет вас?
   Он медленно покачал головой:
   – Нет, миледи. У меня есть свои грехи. Я полагаю, вам известно, что в число их входит высокомерие.
   – И некоторый недостаток скромности? – любезно подсказала она.
   – Может быть. Но меня нельзя купить. Ни за какие деньги. Запомните это, миледи. На случай если вам захочется… поторговаться.
   Он повернулся и ушел. Она осталась одна у поручня, вздрагивая, несмотря на благодатное дневное тепло.
   Когда Скай проснулась на следующее утро, они уже плыли по Чесапикскому заливу. Она оделась, позавтракала и вышла на верхнюю палубу – как раз когда судно входило в устье реки Джеймс. Команда ловко и быстро устанавливала паруса.
   – О, миледи, до чего ж тут красиво! Вам нравится? – Бесси и Тара любовались живописными берегами.
   По их восхищенным взглядам Скай поняла, что им все здесь казалось сказкой. Они оставили позади тесноту Старого Света и во все глаза смотрели на Новый. Она улыбнулась тому, как они замерли, держась за руки, как бы в благоговейном страхе, и кивнула им.
   – Очень нравится, – одобрительно сказала она.
   Она бросила взгляд на рулевую рубку. Сам лорд Камерон стоял у штурвала. Он выглядел не столько моряком, сколько аристократом – в парике с аккуратной косой, элегантном шелковом камзоле, атласных синих панталонах, светлых чулках и башмаках с серебряными пряжками. Косица была перевязана темной бархатной лентой, голову украшала треугольная шляпа с пером. Скай стояла не слишком близко, но чувствовала, как от него исходит энергия и сила. Он вдруг повернулся к ней и поклонился. Скай тотчас отвела глаза.
   Вскоре раздался приказ выстрелить из пушки: лорд Камерон прибыл домой.
   Прежде всего Скай увидела дом. Его нельзя было не заметить, так как он стоял высоко на холме. Построенный из кирпича, он обладал изяществом и внушительностью одновременно. Стройные колонны, казалось, упирались в небеса, здание окружала широкая, просторная терраса. Со всех сторон к особняку подступали строения. Окружавшая дом земля была щедрой: чудесные зеленые луга простирались до самой реки. С обеих сторон Камерон-Холл окружали деревья, вдалеке виднелись поля.
   – Мои прапрадеды отвоевали его у дикой природы.
   От неожиданности она вздрогнула: капитан уже стоял возле нее.
   – Джейми Камерон побывал здесь еще юношей, во время осмотра местности Джоном Смитом. Тогда он прибыл сюда со своей молодой женой. Первый дом он построил из дерева и обнес его деревянным частоколом. Во время резни на Пасху Джесси захватили индейцы.
   – Сэр, мне отлично известно, что мы отогнали индейцев далеко в глубь страны, – улыбнулась Скай. – Вы стараетесь запугать меня?
   – Ничего подобного, любовь моя.
   – Я полагаю, что ваша прапрабабка была спасена?
   – Разумеется. Мы, Камероны, обожаем спасать дам, попавших в беду. – Он показал на дом: – Отсюда виден главный зал, самая первая часть дома. Король Яков скончался, и на трон взошел Карл Первый. Потом в Англии началась гражданская война. Эйон Камерон отправился на родину сражаться на стороне короля Карла. Там он и погиб – в битве со сторонниками Кромвеля. Часть наших английских владений была утрачена во времена Протектората, и даже владения в Виргинии оказались в опасности. Но затем Кромвель умер, и добрейшего Карла Второго пригласили вернуться на трон. Сын Эйона прибыл в Англию, отыскал тело отца и восстановил фамильную собственность. Эйон погребен здесь, на наших склонах. Его сын Джейми пристроил к дому восточное крыло. Яков Второй взошел на трон после смерти своего брата, а Джеймс, герцог Монмут, любимый побочный сын Карла, попытался захватить королевский престол, обвинив своего дядю в том, что он – папист. Увы! Джеймс угодил на плаху, а дядюшка при этом и глазом не моргнул. Рассказывают, он был хорош собой и храбр, имел много сторонников. Некоторые из них прибыли сюда, в Камерон-Холл. Здесь в стенах есть тайные ходы, к морю ведут тоннели.
   – Значит, Камероны известны укрывательством преступников?
   – Преступников? Никогда! – горячо возразил он. – Никаких преступников, мадам, только людей, взгляды которых отличались от прочих, людей страстных, а порой и слепых в своей преданности. Опасность была невелика, когда он укрывал сторонников Джеймса. Яков Второй недолго оставался на троне. Вильгельм Оранский, суровый человек, как говорят, но блистательный король, вместе с дочерью Якова Марией начал свою бескровную и «славную» революцию, в результате которой они завладели троном. Они были очень целеустремленной парой. Увы, бедняжка Мария вскоре умерла, и после нее корона досталась Вильгельму, а потом королеве Анне, а теперь – немцу из Ганновера. А тем временем здесь, в Камерон-Холле, мы сражались с индейцами, москитами и болезнями. Всякий раз, когда царствующий монарх призывал нас, отплывали в море, чтобы участвовать в войне с Испанией. Мы видели, как дважды горел Джеймстаун, и мой отец был в восторге, когда столицу перенесли в Уильямсберг.