Гросс Эндрю. Шут

   – Где пропадал, Хью? – крикнул со своего места Жорж. – Мы праздновали, гуляли...
   – Копье, должно быть, и впрямь священное, – ухмыльнулся Одо. – С тех пор как оно нашло Хью, его невозможно угостить даже кружкой эля.
   Все засмеялись.
   – Не набрасывайтесь на Хью, – вставил отец Лео. – Если бы меня навестила такая милая гостья, я бы тоже не стал пьянствовать с вами, клоунами.
   – Если бы такая гостья навестила тебя, мы бы и сами не вылезали из церкви, – отозвался Одо.
   И снова все рассмеялись. Улыбнулась даже сидевшая сзади Эмили.
   – Вы все заслужили по кружке эля, – сказал я, кивая кузнецу. – За смелость. За то, что мы сделали. Но с элем придется подождать. Мы еще не закончили.
   – Конечно, не закончили, – подала голос Мари, жена мельника. – Мне надо управляться на постоялом дворе, и обещаю, что когда там появится тот жирный бейлиф, уж он у меня наестся беличьего дерьма.
   – Я и сам с удовольствием его обслужу. Но постоялый двор... с ним тоже придется подождать.
   Похоже, они только теперь заметили, в каком я настроении. Смех и шутки смолкли, в церкви стало тихо.
   – Мне не хочется втягивать вас во что-то против вашей воли, но здесь мы оставаться не можем. Прежней жизни больше не будет. Болдуин не отступится. Нам надо выступать в поход.
   – Выступать в поход? – скептически переспросил кто-то. – И куда же?
   – На Трейль. Болдуин двинет против нас все свои силы. Мы должны опередить его.
   Сначала молчание. Потом взрыв голосов.
   – Но здесь наш дом, – запротестовал Жан Дье. – Все, чего мы хотим, это вернуться в старые добрые времена.
   – Старые добрые времена не вернутся, Жан. – Я покачал головой. – Когда Болдуин узнает, что здесь произошло, он придет в ярость. Сюда нагрянет целая армия. Город сровняют с землей.
   – Ты предлагаешь нам выступить на Трейль, – заговорила Жослин, жена кожевника. – Но где мы возьмем лошадей? Оружие? Посмотри на нас – мы же просто крестьяне да вдовы.
   – Нет, теперь вы – солдаты. И таких, как мы, много в каждом городке. Таких, кто работал всю жизнь не покладая рук и отдавал заработанное по первому требованию сеньора.
   – Думаешь, они нас поддержат? – фыркнула Жослин. – Те, другие? Или только посмеются и перекрестятся, глядя нам вслед?
   – Хью прав, – перебил ее Одо. – Болдуин никогда нам не простит. Сдерет три шкуры. Как и обещал бейлиф. Отступать поздно, значит, надо идти вперед.
   – После всего, что здесь случилось, он наверняка отберет у меня землю, – простонал Жан.
   – У Хью к-копье, – сказал Альфонс. – Оно с-сильнее всех с-стрел Трейля.
   Кто-то сейчас громогласно поддержал его, кто-то шумно запротестовал, но большинство все же боялись. Это было видно по их лицам. Они словно говорили: "Я солдат? Я буду воевать? Если мы выступим против Трейля, пойдет ли кто-нибудь за нами?"
   Неожиданно снаружи послышались тяжелые шаги. Споры моментально стихли. Люди посмотрели на дверь. Это кто-то чужой – свои все здесь.
   Дверь открылась, и трое незнакомых мужчин переступили порог. Просто одетые, серьезные. Они опустились на колени и перекрестились.
   – Нам нужен Хью, – сказал высокий плотный парень, снимая шапку. – Тот, с копьем.
   – Я – Хью.
   Парень подмигнул своим товарищам и облегченно, как мне показалось, вздохнул.
   – Рад, что ты на самом деле есть. А то такое рассказывают... Я Алоис, дровосек. Мы пришли из Морриссе.
   Из Морриссе? Морриссе находился на полпути между нами и Трейлем.
   – Слышали про ваше сражение, – сказал другой. – Говорят, простые крестьяне дрались как черти. Против нашего сеньора. Все хотят знать, так ли все было.
   – Оглянитесь. Вот ваши черти. – Я указал на копье. – А это их вилы.
   Алоис даже рот открыл.
   – Священное копье. Говорят, оно помогает. Это знак. Если намечается драчка, мы не собираемся сидеть и ковырять в носу.
   У меня будто камень с души упал.
   – Отличная новость, Алоис. Сколько вас?
   Я надеялся, что он назовет число больше трех.
   – Нас шестьдесят два, – с гордостью ответил дровосек. – Шестьдесят шесть, если чертовы масоны не пойдут на попятную.
   Я обвел взглядом собравшихся.
   – Идите и скажите своим, что нас теперь сто десять. Сто четырнадцать, если чертовы масоны не пойдут на попятную.
   Парень из Морриссе снова с ухмылкой поглядел на своих спутников. Потом повернулся ко мне.
   – Слишком поздно.
   Он распахнул дверь, и я увидел, что площадь запружена народом. Все наши повскакали с мест. Дровосеки с топорами, крестьяне с мотыгами и лопатами, женщины с тележками, в которых гоготали гуси и квохтали куры.
   Алоис улыбнулся.
   – Мы уже привели их.

Глава 102

   Вот так все началось.
   Сто с небольшим человек, крестьяне и портные, пастухи и плотники, с самодельным оружием, запасом продуктов и прочими припасами. Мы двинулись по дороге в Трейль.
   Но уже к следующему городку нас стало две сотни. Люди склонялись перед священным копьем и, собрав пожитки, присоединялись к нам. На подходе к Сюр-ле-Гавр армия насчитывала уже триста человек, а у перекрестка ждала еще сотня с дубинками, мотыгами и деревянными щитами.
   Я шел впереди, неся копье. Мне все еще плохо верилось, что люди готовы следовать за человеком в шутовском костюме, однако же на каждой остановке наша армия получала подкрепление.
   Все они опускались на колени перед копьем, целовали его и Христову кровь, возносили благодарность Богу и клялись, что никогда больше не склонятся перед сеньорами. Самые отчаянные рвали знамена с фиолетовыми и белыми львами Трейля.
   Иногда казалось, что мы повторяем поход Пустынника. Как и тогда, два года назад, меня вели надежда и обещание. Простые люди объединились, чтобы добиться свободы, отстоять право на лучшую жизнь. Они поверили, что время пришло. Поверили, что если поднимутся все вместе, то добьются своего вопреки любым трудностям.
   – Не надоело хлебать дерьмо? – спрашивал кто-нибудь стоящего у дороги пастуха.
   – Хлебаю его всю жизнь. Наелся досыта.
   – Готов рискнуть? Ради свободы? – кричал другой.
   – А что мне терять?
   – Тогда присоединяйся.
   Люди стекались к нам отовсюду. Выходили из леса на дорогу и ждали. "Идем за копьем". "За копьем шута".
   У Сен-Феликса наши силы возросли до семисот человек. К Монтре мы потеряли счет. Прокормить такую армию становилось все труднее. Я понимал, что долгую осаду мы не выдержим, но люди продолжали прибывать.
   Возле Мулен-Вье ко мне подошел Одо. К этому времени за мной двигалась колонна в тысячу человек.
   – У тебя ведь есть план, Хью? – настороженно спросил он.
   – Конечно, у меня есть план. А ты думал, что я собрал столько народу ради прогулки по лесу?
   – Хорошо. – Он вздохнул и замедлил шаг. – Я и не сомневался.
   Сделав несколько шагов, я услышал, как он шепчет Жоржу, мельнику:
   – Конечно, у Хью есть план.
   От Мулен-Вье до Трейля оставалось два дня пути. В тот вечер я засиделся у костра с Эмили. Вокруг горели сотни таких же костров. Я перебирал пряди ее волос. Она прижималась ко мне, стараясь согреться.
   – Я говорила, что все это не случайно. Я говорила, что если ты встанешь во главе, они последуют за тобой.
   – Да, говорила. Но для меня настоящее чудо не они, а ты. То, что ты пошла со мной.
   – У меня не было выбора. – Она поймала губами кисточку моего колпака. – Мне всегда нравились мужчины в форме.
   Я рассмеялся.
   – Но теперь мне потребуется настоящее чудо. До Трейля два дня пути. У меня тысяча человек и только пятьдесят мечей.
   – Слышала, у тебя есть план.
   – Только наметки, – признался я. – Отец Лео говорит, что мы должны составить список требований: немедленное снижение податей и наказание всех, кто участвовал в грабежах и разбоях.
   – Посмотри, сколько нас! Болдуину ничего не останется, как пойти на мировую. Не может же он драться с такой армией.
   – Ему и не нужно драться. – Я покачал головой. – По крайней мере, сразу. Он понимает, что для долгой осады нам не хватит продовольствия. Болдуин возьмет нас измором. В конце концов песни стихнут, еда кончится, люди начнут терять терпение и расходиться по домам. Вот тогда он откроет ворота и выпустит своих псов. Они перебьют всех и не остановятся, пока не доведут дело до конца. В округе не останется ничего, кроме выжженной земли, так что даже стервятникам будет нечем поживиться. Нет, Болдуин не пойдет на переговоры.
   – Ты ведь знал это с самого начала, да? Что герцог не уступит? Это не давало тебе покоя в Вилль-дю-Пер?
   Я кивнул.
   – Но если так, то что же дальше, Хью? Посмотри вокруг. Столько людей поверили в тебя. Неужели все их надежды растают как дым?
   – Если Болдуин не захочет вести переговоры... – я устроился поудобнее, положив голову ей на колени, – значит, придется взять его.
   – Взять его? – Эмили приподнялась. – Но чтобы взять Болдуина, придется взять и его замок.
   – Да. – Я зевнул. – Обычно это так и делается.
   Она схватила меня за плечи.
   – Не шути со мной так, Хью. Для штурма необходимо оружие. Где его добыть? Или у тебя все предусмотрено?
   – Более или менее. Я же тебе говорил. План почти готов, не хватает самой малости. – Я снова приткнулся к ее теплому боку. – К счастью, ты в таких делах мастер.
   – В каких делах, Хью?
   Эмили ткнула меня кулачком в плечо.
   – Ты мастер на выдумки.
   Я подмигнул ей и закрыл глаза.

Глава 103

   Даниель Ги спешил к своему господину. Он стал новым кастеляном герцога совсем недавно, заняв место, освободившееся после смерти Норкросса.
   – Сюда нельзя, – остановил его у двери паж и, многозначительно подмигнув, добавил: – Герцог совещается.
   – Есть новости более важные, и герцог вряд ли обрадуется, если узнает их последним, – ответил кастелян, отстраняя слугу.
   Герцог, стоя спиной к двери, со спущенными чулками, брал приступом молоденькую служанку.
   Даниель откашлялся.
   – Сир.
   Горничная охнула и, поправив юбки, выскользнула из комнаты через другую дверь.
   – Извините, что помешал, но я только что получил сообщение, которое вам следует услышать.
   Герцог неспешно подтянул штаны и разгладил тунику.
   – Надеюсь, твое сообщение действительно важное. Мне пришлось потратить пару месяцев, чтобы задрать юбку этой маленькой сучке.
   Он утерся рукавом и повернулся к кастеляну, которого невзлюбил с первого же дня.
   Заняв место Норкросса, Даниель решил, что его первейший долг – служить родному городу и защищать его интересы, а не грабить и убивать беззащитных подданных.
   – Новость касается того рыжего, которого вы ищете. Шута, сбежавшего из замка после убийства Норкросса.
   – Хью. Да-да, конечно. И где наш паршивец? – оживился Болдуин. – Что с ним сталось? Говори.
   – Он таки объявился. И не где-нибудь, а в своем городке. И даже поднял восстание против отряда, посланного туда из Боре.
   – Восстание? Какое еще восстание? О чем ты говоришь? Там же никого и ничего нет, кроме мышей да навоза.
   – Похоже, эти мыши умеют защищаться. И довольно неплохо. Судя по поступившему сообщению, все люди Стефена убиты.
   Болдуин вскочил со стула.
   – Хочешь сказать, что этот червяк, этот глист, этот... что он с кучкой жалких сервов дал бой рыцарям Стефена?
   – Так и есть, сир. Но это еще не все. – Даниель постарался скрыть радостное волнение – следующая новость должна была вызвать у его господина приступ ярости. – Вас, наверное, заинтересует, что вещь, которую так искали люди Стефена, оказалась привезенной из Святой земли реликвией... неким копьем...
   – Священное копье? – Герцог скептически поджал губы и недоверчиво покачал головой. – Думаешь, копье попало к шуту? Нет, кастелян, ты ошибаешься. Ценность этого копья, если оно вообще существует, превышает ценность всех моих владений. Глупо даже думать, что оно могло оказаться у какого-то мошенника. Чепуха... сказки...
   – Однако ж этим сказкам многие верят. И не только дети, но и взрослые. Они идут к шуту. Весь юг охвачен восстанием.
   – Восстанием! – Глаза Болдуина полыхнули огнем. – В моих владениях не может быть никакого восстания! Поднимай солдат, кастелян! Выступим сегодня вечером и, если этот шут такой уж святой, распнем его на кресте.
   – Не думаю, что это мудрое решение, сир.
   – Вот как? – Болдуин шагнул к нему, и кастелян заметил, как дергается у него от нервного тика левый глаз. – И почему же?
   – Потому, сир, что у этого червяка, как вы его назвали, под командой армия в тысячу человек.
   Кровь отхлынула от лица герцога.
   – Тысяча... Не может быть. Да это же все южные города. Это втрое больше того, что у нас есть.
   – Возможно, сведения не совсем точны, – добавил Даниель, – за последние дни ее численность могла возрасти. Восставшие притягивают к себе все новых сторонников.
   Болдуин опустился на скамью. Он как будто постарел, кожа приобрела цвет порченой груши.
   – И все-таки приготовь людей. Я попрошу кузена в Ниме прислать подкрепление. Вместе мы порубим их в щепки.
   – Тогда вам стоит поторопиться, – сказал кастелян. – Потому как шут уже в Мулен-Дье. И похоже, он ведет свое войско сюда. Кажется, ему нужны вы.

Глава 104

   Мы вышли на опушку леса. До Трейля оставалось полдня пути.
   Он был уже виден – башни, будто повисшие в облаках; охряные стены, отбрасывающие солнечный свет. Шутки и смех, сопутствовавшие нам на марше, стихли, сменившись тревожным молчанием. Время хитростей и уловок прошло; теперь весь Трейль, включая Болдуина, знал, что мы здесь.
   Я собрал тех, на кого мог положиться и с кем мог посоветоваться: Одо, Жоржа, отца Лео и Алоиса, лесоруба из Морриссе. План у меня был, но для его осуществления требовалась помощь изнутри.
   – Мне нужно попасть в город, – сказал я им.
   – Мне тоже, – ухмыльнулся Одо. – И Жоржу. И Алоису. Хочу открыть Болдуину глаза. И если понадобится, вывернуть наизнанку.
   – Нет. – Я улыбнулся шутке. – Одному. В Трейле у меня есть друзья, которые могут помочь.
   – И как ты собираешься туда проникнуть? – спросил Жорж. – Проскользнуть мимо стражи, пока Одо будет жонглировать яйцами? Тебя же никто не пропустит.
   – Послушайте, если нам вообще суждено взять замок, то сделать это можно только хитростью, но никак не силой. Друзей у Болдуина мало, даже за городскими стенами. А мне надо оценить обстановку внутри.
   – Да, но риск слишком большой, – заметил Алоис. – Так что за план?
   Я обратился к священнику.
   – Святой отец, ваши глаза получше моих. Посмотрите, те всадники въезжают в город или выезжают?
   Все повернули головы.
   – Где? – спросил отец Лео. – Я никого не вижу.
   Он обернулся, и я вручил ему четки, которые успел снять у него с пояса. Эмили улыбнулась. Все рассмеялись.
   – Я шут. Вы же не думаете, что я отправлюсь туда, не запасшись парой-тройкой трюков?
   – Твои трюки хороши здесь, но не забывай, что если ты напортачишь там, то нам всем здесь очень не поздоровится, – недовольно пробурчал Одо. – Пошли кого-нибудь другого.
   – Иного пути я не вижу. Разве что окружить замок и пойти на штурм с лопатами и граблями.
   Одо и Жорж обменялись тревожными взглядами – такая перспектива их явно не устраивала.
   Подумав и, очевидно, взвесив мое предложение, кузнец хлопнул меня по спине.
   – Ладно, Хью, когда пойдешь?

Глава 105

   Вечером мы с Эмили лежали у костра, и, обнимая ее, я чувствовал, как она дрожит.
   – Не беспокойся за меня.
   – Как я могу не беспокоиться? Ты идешь в логово льва. И дело не только в этом.
   – В чем же еще? – Я прижал ее к себе. – Посмотри – на небе звезды. Под ними мы. И я слышу, как стучит твое сердце.
   – Пожалуйста, Хью, не надо. – Она вздохнула. – Ничего не могу с собой поделать. Мысли постоянно возвращаются к Боре.
   – Почему?
   – Из-за Анны. – Эмили приподнялась на локте. – Стефена постигла неудача, и я представляю, как он сейчас зол. Мне тревожно за Анну.
   – Не разделяю твоего беспокойства.
   – Знаю, теплых чувств между вами никогда не было. – Она погладила меня по щеке. – Но Анна тоже узница, пусть даже на окнах ее темницы и нет решеток. Пойми, Хью, я многим ей обязана и не могу вот так запросто разорвать то, что нас связывает. К тому же я обещала ей вернуться.
   – А мне ты ничего не обещала? – Я пощекотал ее. – И разве нас ничто не связывает?
   – Связывает. – Она вздохнула и поцеловала меня в лоб. – И эта связь для меня дороже всего на свете.
   Я опустился на нее и поцеловал в губы. Она ответила, но как-то нерешительно. Вокруг были люди, и многие еще не спали. Ее груди ожили под моими ласками, соски набухли и затвердели.
   – Идем, – сказал я.
   – Куда? Мы же в лесу.
   – Мы, деревенские парни, места знаем. – Я лукаво подмигнул ей и помог подняться. – Там нам никто не помешает.
   Осторожно ступая между спящими мужчинами и женщинами, мы незаметно выбрались из лагеря.
   – Как ты можешь? – шутливо укорила меня Эмили. – Завтра такой трудный день, а ты думаешь только о том, чтобы...
   Я закрыл ей рот поцелуем.
   На маленькой лужайке мы, уже никого не остерегаясь, бросились в объятия друг друга. Постелью послужили устилавшие землю сухие листья. Не говоря ни слова, мы сбросили одежды, спеша ощутить тепло друг друга. Прикасаясь к ней, я все еще не мог поверить в то, что судьба преподнесла мне такой восхитительный дар.
   Она взяла меня за руку и положила мою ладонь себе на грудь. Под моими пальцами трепетало ее сердечко.
   Эмили поцеловала меня со страстью, которой я не чувствовал в ней прежде. Потом она уселась на меня, и я прижался лицом к ее мягким грудям.
   Дыхание ее становилось все горячее и быстрее. Она неотрывно смотрела на меня, и я видел любовь и звезды в ее глазах.
   В миг, когда вся наша страсть выплеснулась в единый порыв, мы вскрикнули и тут же, рассмеявшись, зажали друг другу рты.
   Она лежала, положив голову мне на грудь. Вдали угасали костры. Мы одновременно вздохнули от переполнявшего нас счастья, но уже в следующее мгновение Эмили поежилась, словно от холода.
   – Что будет, если мы разобьем Болдуина? Этим ведь все не закончится. Земли принадлежали его семье на протяжении нескольких поколений.
   – Я и сам много об этом думаю. У меня нет желания кем-то управлять. Я лишь хочу добиться справедливости. Чтобы те, кто творил зло, ответили за свои преступления. Может быть, стоит написать королю? Говорят, он человек справедливый.
   – Я тоже это слышала, – осторожно сказала Эмили. – Но не забывай, что он на стороне благородных.
   – Ты говорила, что знаешь короля. – Я повернулся к ней: – Говорила, что твой отец служит при дворе.
   – Да, я видела короля, но...
   – Тогда ты могла бы походатайствовать за нас. Рассказать, что здесь происходит. Что мы простые люди, которым не нужно чужое и которые больше всего на свете хотят вернуться к прежней мирной жизни. Мы не хотим ни чужих земель, ни титулов. Пусть придет сюда и сам все увидит.
   Эмили кивнула, но без особой охоты, и мне показалось, что я не сумел ее убедить.
   – И ни о чем не тревожься. – Я крепко обнял ее. – Видишь, какой я сильный.
   – Я тревожусь не только о тебе, но и о том, что будет после. А для тебя у меня есть тайный амулет.
   – Что же это такое? – Я рассмеялся и погладил ее волосы. – И где мне его носить?
   – Носить ничего не надо. Я иду с тобой.
   – Что? Нет, Эмили, нет. Это невозможно. Я не разрешаю.
   – Не спорь и не упрямься. – Она твердо посмотрела мне в глаза. – Мне ведь тоже дороги назад нет, Хью де Люк. Теперь у нас одна судьба. Так что я пойду с тобой. Все.
   Я набрал было воздуху, чтобы попытаться переубедить ее, но она прижала пальчик к моим губам, а потом обняла так крепко, словно давала понять, что уже никогда и никуда меня не отпустит.

Глава 106

   Даниель Ги ворвался в комнату, где проходило заседание совета.
   – Мой господин, армия вашего шута вышла из леса и находится сейчас в нескольких часах пути от Трейля.
   – О какой армии ты говоришь? – усмехнулся Болдуин. – О той швали, которую собрал вокруг себя Рыжий?
   Советники герцога, бейлиф и управляющий, согласно закивали.
   – Их нужно атаковать, – прохрипел бейлиф. – Немедленно. Я знаю сервов. Смелости им хватит до первого звона оружия, а решимость улетучится, как только они протрезвеют.
   – Пока, однако, она только крепнет, – возразил Даниель. – Шут подарил им надежду, и его присутствие поднимает их дух. К тому же численный перевес за ними. И не маленький, в три раза.
   – Но у нас есть конница и арбалеты, – напомнил Болдуин. – У них же все вооружение – лишь лопаты, мотыги да деревянные щиты.
   – Если мы нападем на них в лесу, – сказал Даниель, – все наше преимущество сойдет на нет. Какая польза от арбалетов в густой чаще? Ваших людей постигнет та же участь, что и рыцарей Стефена. К тому же шут владеет копьем, которое придает им смелости.
   – Кастелян прав, мой повелитель, – согласился управляющий. – Даже если вы победите, каждый из убитых превратится в героя. Нужно выслушать их требования. Рассмотреть их. Не спеша. Пообещать что-то, если они разойдутся по домам и вернутся на поля.
   – Ты умен, – усмехнулся герцог. – Сервы не способны к длительной осаде. Им быстро наскучит сидеть без дела да еще с пустыми животами.
   Советники закивали, соглашаясь с таким заключением.
   – Не забывайте, мой господин, – вставил Даниель, – что у шута есть копье. Они верят в его чудодейственную силу.
   – Копье будет в Трейле еще до окончания переговоров, – твердо ответил герцог. – Они отдадут его за мешок зерна. И шута тоже выдадут. Я насажу его голову на острие копья и украшу им свою ванную.
   – Я лишь хочу сказать, – не умолкал кастелян, – что исход осады трудно предопределить и...
   Болдуин медленно поднялся, обогнул стол и, подойдя к кастеляну, положил руки ему на плечи.
   – Идем. – Герцог кивнул в сторону камина. – На пару слов без посторонних.
   В горле Даниеля как будто застрял комок. Не слишком ли далеко он зашел? Не вызвал ли гнев того, кому поклялся служить верой и правдой?
   Они отошли в сторону и остановились. Кастелян почувствовал, как пальцы герцога сжали его плечо. Неожиданно Болдуин улыбнулся.
   – Неужели ты думаешь, что я сяду за один стол с каким-то шутом, поднявшим против меня бунт? Если я поступлю так, то выставлю себя на посмешище перед всей Францией. Я уже связался с кузеном, и он высылает сюда свои войска. Пусть эти глупцы начинают осаду. Мы будем есть мясо, а они собирать и варить ботву. Когда подойдет подкрепление, я открою ворота, и мы раздавим их. И тебе, Даниель, придется позаботиться о том, чтобы никто из этого жалкого, презренного сброда не ушел отсюда живым.
   Они стояли так близко от огня, что Даниель уже чувствовал на себе его безжалостный жар и опасался, как бы пламя не перекинулось на одежду.
   – Моя власть здесь прочна, и ей никто не угрожает. Тем более какое-то подлое отродье. Ну, кастелян, как тебе мой план?
   Даниель перевел дух. Гулко стучало сердце, и во рту было сухо, как после пожара. Он посмотрел в глаза своему господину, но увидел только темные бездонные дыры.
   – Прекрасный план, сир.

Глава 107

   Вечером следующего дня у ворот Трейля, когда они уже начали закрываться, остановился купец-еврей с плотно набитым мешком за спиной.
   Одетый в темный длинный плащ, с потертым шарфом на шее и шапочкой на голове, он держал в руке дорожный посох. С ним была скромно одетая молодая жена, волосы которой скрывал черный платок.
   – Пошевеливайтесь, жиды, – рыкнул страж. Охранявшие вход солдаты в похожих на котелки шлемах спешили, а потому загоняли припозднившихся путников, как быков в сарай. – Откуда идете?
   – С юга. – Я выглянул из-под капюшона. – Из Русильона.
   – Что в мешке?
   Он ткнул в него кулаком.
   – Оливковое масло, сковороды и новый прибор под названием вилка. Ею пользуются, когда едят мясо. Хочешь посмотреть? Все просто. Накалываешь на нее кусок мяса...
   – Я вот сейчас тебя на нее наколю! Так говоришь, из Русильона? Что видели по пути? У нас говорят, что в лесах полным-полно бунтовщиков.
   – На востоке, может быть. – Я пожал плечами. – Но на юге только белки. Да итальяшки. В любом случае это не наша забота.
   – Да уж, вас ничто не заботит, кроме прибыли. Ладно, проходите.
   Он грубо толкнул нас вперед.
   Оказавшись внутри, мы обратили внимание на лежащие у каменных стен толстые бревна, которыми на ночь, опасаясь штурма, подпирали ворота. Я огляделся. Число солдат в башнях и у бойниц значительно увеличилось. Они были вооружены арбалетами и копьями и настороженно посматривали на восток.
   – Идем.
   Я подмигнул Эмили.
   Мы стали подниматься по склону холма к центру города и замку Болдуина. Тут и там мелькали конники. Копыта гулко цокали по мостовой. К стенам тащили тележки, груженные камнями и щитами. Город спешно готовился к обороне. В воздухе стоял резкий, сернокислый запах.
   – Здесь... сюда.
   Мы вышли на рыночную улицу. Мясники и пекари еще торговали, привлекая к себе рои мух, но большинство лавок уже закрылись на ночь.
   Торговый квартал отличался от других тем, что здесь стояли не только деревянные лачуги, но и крепкие каменные дома с железными воротами и крохотными двориками за ними. Повсюду ощущался неистребимый запах горящего жира.
   Я остановился перед двухэтажным строением с украшенными изящным орнаментом воротами.