Гросс Эндрю. Шут

   – Вот и пришли.
   Я постучал. Изнутри донесся слегка приглушенный голос. Дверь приоткрылась. В щель выглянуло знакомое лицо.
   – Мы прошли далекий путь. Нам сказали, что здесь можно найти друзей.
   – Друзей вы найдете, – ответил мужчина. – Но кто направил вас сюда?
   – Два человека в лесу.
   Брови хозяина поползли вверх.
   – Одного звали Коротышкой. Я спросил, в какой позе была мать, когда лепили такого урода.
   В черной бороде блеснули белые зубы. Глаза заулыбались.
   – Ну же, Жофрей. – Я снял шапку. – Неужели так трудно узнать шута?

Глава 108

   Лицо торговца, жизнь которого я спас когда-то на дороге в Трейль, расплылось в широкой улыбке. Он крепко обнял меня, а потом, отступив в сторону, пригласил нас с Эмили в дом.
   – Вот что я тебе скажу, – рассмеялся Жофрей, – впервые вижу рыжего еврея.
   – Это потому, что мы едим свинину.
   Мы снова обнялись, как старые друзья, я поставил в угол посох и расстегнул плащ.
   – Познакомься, это Эмили. А это Жофрей, который однажды помог мне спастись от смерти.
   – Но только еще раньше, – добавил хозяин, – Хью спас меня от того же. И не только меня. Нас.
   Из другой комнаты вышли Томас и Изабель.
   – Чтоб мне провалиться, если это не наш шут, у которого жизней не меньше, чем у кота! – воскликнула она.
   Нас пригласили в гостиную, украшенную гобеленами и коврами. На полках лежали древние свитки и толстенные манускрипты. Жофрей предложил нам присесть.
   – Как настроение в городе? – спросил я.
   Он нахмурился.
   – Паршивое. Процветающий город превратился в кормушку для герцога. И лучше не становится – только хуже. Поговаривают о восстании где-то на юге, об армии крестьян, которые вроде бы движутся сюда. А ведет их какой-то шут со священной реликвией, добытой в крестовом походе. Ходят слухи о копье с кровью самого Спасителя.
   – Копье? – Я взял посох и провел по нему ладонью. – Уж не это ли? И о восстании мне тоже довелось слыхивать.
   Глаза хозяина округлились от удивления.
   – Так это ты? Ты... тот самый шут? Хью...
   Я кивнул. А потом посвятил Жофрея в мой план.

Глава 109

   На следующее утро я, разведав все, что нужно, и заручившись поддержкой, собрался возвращаться в лес.
   Эмили согласилась остаться в городе. Взять город без боя я не рассчитывал, а потому так было безопаснее. Она спорила, настаивала на том, что должна пойти со мной, но на сей раз я не отступил.
   Пришло время прощаться. Я обнял ее и пообещал, что мы увидимся не позднее, чем через пару дней.
   – Милая, когда мы впервые встретились, я боялся даже заговорить с тобой. Сейчас боюсь оставлять тебя здесь. Вспомни, как ты сказала: "Может быть, так оно и есть... сейчас. Но так будет не всегда".
   – Думаю, через пару дней мы это выясним, – ответила Эмили, стараясь не показать, как расстроена, и, привстав на цыпочки, поцеловала меня. – Да благословит тебя Господь, Хью. – Слезы наполнили ее глаза. – Надеюсь, мы еще увидимся.
   Я поднял дорожный мешок, взял посох и, помахав на прощание, вышел на улицу. Уже спустившись с холма, я оглянулся. Сердце сжалось от боли, ведь здесь оставалось все, что я любил. Мне вдруг стало не по себе – что, если мы с Эмили уже никогда не увидимся?
   В лесу ждали моего возвращения, готовились к бою. Мы выступили на рассвете.
   Крестьяне и кожевники, лесорубы и кузнецы, вооруженные самодельными луками и щитами, вытянулись насколько хватало глаз.
   Сердце мое дрогнуло от переполнявшей его гордости. Что бы ни ждало нас впереди, мы уже победили. Победили свой страх, проявили смелость и характер.
   В каждом селении, через которое мы проходили, нас встречала взволнованная, радостная толпа. Люди не только выходили к дороге, чтобы поглазеть на нас, но и приводили детей.
   – Посмотри, вон тот самый шут, – говорили они. – Смотри внимательней, ты всегда сможешь сказать, что видел священное копье.
   Новость распространялась быстрее лесного пожара, и ряды наши все пополнялись.
   Между тем Трейль, окрашенный лучами заката в янтарные цвета, становился все ближе. Его высокие, мощные стены, казалось, упирались в само небо. Мерк дневной свет, и все мрачнее становилось у нас на душе: люди тревожно перешептывались, поглядывая на неприступную крепость.
   Когда наша армия достигла предместий, солнце клонилось к закату. Никто не встретил нас, никто не выступил из ворот. Лишь толпившиеся по обочинам горожане кричали:
   – Посмотрите, это же шут. Настоящий шут!
   Массивные, сложенные из громадных кусков известняка зубчатые стены встали перед нами непреодолимой преградой. Мы уже видели солдат, их шлемы блестели на солнце.
   Они и не собирались нападать. Мы были в сотне ярдов от внешнего периметра, и никто не попытался помешать нам.
   Я подал знак остановиться и окружить город сплошным кольцом. Никто не знал, что делать: радоваться или печалиться, идти, на штурм или располагаться на ночь.
   – Давай, Хью, – с улыбкой сказал Жорж. – Скажи им, зачем мы здесь.
   Я вышел вперед, стараясь держаться спокойно и не слушать, как колотится в груди сердце.
   Я вышел вперед и обратился к тем, кто стоял у башен над воротами.
   – Здесь те, кто пришел из Вилль-дю-Пер, Морриссе, Сен-Феликса и других городов герцогства. У нас дело к герцогу Болдуину.

Глава 110

   Сначала никто не ответил, и я подумал: "Что же делать? Повторить то же самое еще раз?"
   Потом из-за башни высунулся человек в яркой одежде, в котором я узнал управляющего.
   – Господин отдыхает! – прокричал он. – У него сегодня нет никаких дел. Так что возвращайтесь домой, к женам и детям.
   Толпа загудела, послышались проклятия и насмешки.
   – Так эта свинья отдыхает? – проревел кто-то. – Потише, друзья, как бы нам нечаянно не разбудить его.
   По рядам прокатился издевательский смех. Кто-то выскочил вперед и, стащив штаны, повернулся к башне задом.
   – Ну давай, Болдуин! Вот моя задница. Попробуй-ка вставить!
   Еще несколько человек, выбежав из строя, принялись выкрикивать оскорбления в адрес солдат.
   – Назад! – рявкнул я. – Оставаться на месте!
   Поздно: вылетевшие из-за зубцов и башенок стрелы со свистом устремились к земле. Один из забияк схватился за горло, захлебываясь собственной кровью, другому стрела пронзила грудь. Какой-то парнишка схватил с земли камень и запустил в лучника, но камень долетел только до середины стены, а на смельчака хлынула черная расплавленная смола. Мальчишка упал и покатился по земле, вопя от боли.
   – Катись домой, вонючка, – бросил сверху какой-то солдат.
   Теперь уже все ринулись вперед. Кто-то выпускал подожженные стрелы, которые, прочертив небо дымными полосами, ударялись о стены и падали вниз. Кто-то с тем же успехом швырял камни, от которых могли пострадать разве что его товарищи, но никак не враги.
   В ответ мы получили еще один залп. Выпущенные из настоящих, тугих луков опытной рукой, стрелы без труда пробивали хлипкие щиты и пронзали людей насквозь. Казалось, началась буря.
   Я как будто снова оказался в походе, под стенами Антиохии.
   Крики мои утонули в поднявшемся шуме. Напрасно призывал я не паниковать и отойти назад. Одни, охваченные злостью, требовали немедленно начать штурм. Другие уже выплескивали ярость, рубя стены топорами и коля пиками. Третьи, впервые увидев так близко кровь и смерть, бросились бежать, охваченные страхом.
   Но ворота так и не открылись, Болдуин не стал выпускать против нас конницу. Наблюдая за происходящим, он, наверно, только посмеивался над нашими жалкими потугами.
   Наконец все отошли. Отшумели. Притихли. И повернулись в мою сторону.
   Какой-то крестьянин подбежал ко мне со сломанной мотыгой.
   – Ты привел нас сюда, шут. Как мы возьмем замок? Чем сокрушим стены? Этим?
   Он в сердцах отшвырнул мотыгу.
   – Нет, – сказал я и постучал себя по груди. – Мы возьмем крепость вот этим. Собери лучших, – приказал я Одо. – Пойдем ночью.

Глава 111

   Поздно вечером, когда большинство уже улеглись спать, я собрал двадцать смельчаков, с которыми намеревался проникнуть в замок.
   Пришли Одо и Альфонс, Алоис и четверо его друзей из Морриссе и еще дюжина парней, которые в случае необходимости не остановились бы даже перед тем, чтобы убить голыми руками.
   Один за другим подходили они к костру, недоумевая, зачем понадобились кому-то в столь поздний час.
   – И с этими силами ты собираешься штурмовать крепость? – скептически поинтересовался Алоис. – Если тысяча человек сумела всего лишь отколоть от ее стен несколько кусочков, то что можем мы?
   – Ничего штурмовать не будем. Я знаю, как проникнуть в город. Можете пойти со мной или отправляйтесь спать.
   Мы вооружились кинжалами и мечами, и отец Лео благословил нас молитвой. Я вручил ему копье.
   – На случай, если не вернусь.
   Он покачал головой, но ничего не сказал.
   – Готовы? – Я оглядел свой небольшой отряд и пожал каждому руку. – А теперь ступайте и попрощайтесь с друзьями. Будем надеяться на встречу по ту сторону.
   – По какую сторону? Ты про небеса? – спросил Одо.
   – По ту сторону стены, – ответил я и принужденно рассмеялся.
   Под покровом ночи мы покинули лагерь и крадучись пробрались мимо тихих домишек, прилепившихся к крепостным стенам. Наверху горели факелы, и стража пристально всматривалась в темноту. Мы притаились у стены.
   Одо тронул меня за плечо.
   – Послушай, Хью, а раньше такое уже случалось?
   – Что?
   – Ну, чтобы простые люди вроде нас поднимались против своих господ.
   – Слышал, что-то похожее было в Бурже.
   Кузнец удовлетворенно кивнул. Мы проползли чуть дальше. Он снова дернул меня за руку.
   – И что? Чем у них все закончилось?
   Я прижался спиной к стене.
   – Кажется, их всех перебили. Всех до единого.
   – О!
   Большое лицо кузнеца стало вдруг белее луны, и я потрепал его по голове.
   – Они слишком громко перешептывались под стеной. Ш-ш-ш!
   Достигнув восточной стороны города, мы обогнули овраг и вышли к неглубокому рву, по которому из города спускали нечистоты. К счастью, он был неширокий, и мы, зажав носы, легко перепрыгнули через него.
   Двигаясь вдоль стены, я искал какое-то указание на подземный ход, о существовании которого мне рассказал Палимпост. Мы уходили все дальше от ворот, туда, где под стенами начинался обрыв. Стражи здесь не было.
   Но где же проклятый ход?
   Я нервничал. Скоро начнет светать, наступит день, и, вероятнее всего, Болдуин выпустит против нас конницу.
   – Ты точно знаешь, что делаешь? – пробормотал Одо.
   – Нашел время спрашивать, – огрызнулся я.
   И тут же увидел то, что искал: нагромождение камней, скрытое разросшимся на самом краю оврага кустарником.
   – Есть!
   Спустившись на дно оврага, мы поспешили к лазу и начали разбирать завал.
   Вскоре под ним открылся темный, уходящий вниз провал.
   – Нисколько в тебе не сомневался, – рассмеялся Одо.

Глава 112

   Лаз был точь-в-точь такой, каким мне и запомнился: темный, сырой и узкий настолько, что Одо с трудом протискивался между шероховатыми стенами. Вдобавок ко всему по дну подземного хода струился мутный, мерзко пахнущий ручеек.
   Факелов мы с собой не взяли, так что приходилось полагаться на память и ощущения. Я шел впереди, ощупывая холодные каменные стены, и сердце подскакивало к горлу каждый раз, когда нога вдруг проваливалась в ямку. Казалось, мы спускаемся в ад, жуткую, зловонную бездну. Мгновения растягивались в часы, и с каждым шагом сомнения и неуверенность усиливались во мне. Наконец мы подошли к развилке. Один туннель уходил вверх, другой поворачивал влево. После некоторых раздумий я решил идти вверх, исходя из того, что замок стоял на вершине холма.
   – Идем правильно, – прошептал я.
   Сзади послышался вздох облегчения. Мы поднимались все выше и выше, пробиваясь через скалу, на которой был построен замок Болдуина. Город спал.
   Неожиданно сверху повеяло свежим воздухом. Я ускорил шаги и вскоре оказался в смутно знакомом месте. Подземелье. Темница. Здесь я расстался с Палимпостом.
   – Приготовиться.
   Через щели в стене проникал слабый свет. Я надавил на камень, и он подался. Еще немного... Камень отвалился, открывая проход.
   Один за другим мы вылезли из туннеля. Рассвет, кажется, еще не наступил.
   Два стражника спали, положив ноги на стол. В одном из них я узнал своего старого знакомого Армана. Третий храпел на лестнице.
   Я подал сигнал Одо и Алоису, и те бесшумно приблизились к посапывающим стражникам. Действовать нужно было быстро – любой шум мог вызвать общую тревогу.
   По моему знаку Одо сомкнул руки на шее того, что спал на лестнице.
   Алоис прижал ладонь ко рту второго. Стражник открыл глаза и попытался крикнуть, но дровосек одним движением перерезал ему горло. Всхлип... дрожь по телу... и все кончено.
   Армана я взял на себя. Услышав шум, он замигал и проснулся. Несколько мгновений потребовалось негодяю, дабы понять, что произошло. Еще не веря своим глазам, он повернулся и увидел перед собой знакомое лицо.
   – Помнишь меня?
   Арман открыл рот, и я ударил его в нос рукоятью меча. Он свалился со стула, опрокинув стол, но не растерялся и потянулся за лежавшим у стены железным прутом.
   – Не надо, – негромко сказал один из лесорубов и, пожав плечами, проломил голову стражнику деревянной дубинкой. – Не надо с ними церемониться.
   Арман, однако, был еще жив, и лесоруб наступил ему на горло своей громадной ногой.
   – Быстро, – шепнул я Одо и Альфонсу, – переодевайтесь.
   Через пару минут мы уже напялили на себя фиолетовые с белым туники. Потом надели шлемы и взяли мечи убитых.
   Внезапно дверь скрипнула, и до нас донеслись голоса. Кто-то спускался по лестнице.
   – Пора вставать, сони, – проворчал незнакомый мужской голос. – Уже почти рассвело. Эй, да что тут такое творится?

Глава 113

   В то утро Бетт, кухарка герцога, поднялась очень рано и, спустившись в кухню, занялась обыденным делом. Сначала она поставила на огонь кашу и, помешивая, довела ее до нужной консистенции. Потом взяла банку с корицей, новой сладкой специей, лишь недавно завезенной с Востока, и добавила щепотку в булькающий котел. Поджарила свинину, вдыхая восхитительный аромат жира, и, наконец, добавила в кашу изюма.
   Ночная смена у двух стоявших возле кладовой стражей заканчивалась. Пьер и Имо, два лодыря. На сей раз им повезло – не такая уж тяжкая служба охранять господскую кухню, когда у ворот стоит армия.
   Бетт знала, что стражники устали, хотят спать и что животы у них урчат от голода. Запах жареной свинины манил их, как манит мужчин запах вышедшей на охоту шлюхи.
   С первыми лучами солнца Бетт собрала два мешка мусора и лишь тогда высунула голову из кухни.
   – Что готовишь? – поинтересовался Пьер. – Райский запах.
   – Что готовлю, не твое дело, главное, чтобы герцогу понравилось. – Бетт подмигнула. – Сегодня можете рассчитывать на добавку. Но сначала сделаете кое-что для меня.
   – Только скажи.
   Имо потер руки в предвкушении угощения.
   Бетт усмехнулась и провела стражников через кухню в дальний угол, где стояли два корыта с объедками.
   – Отнесите все на задний двор. Да смотрите, вояки, не разлейте по дороге.
   – Накладывай побольше, – ухмыльнулся Имо, поднимая корыто. – Мы мигом.
   – Конечно, – кивнула кухарка и выглянула в окно.
   На сердце у нее было неспокойно. Бетт только что пересекла опасную черту, хотя, если подумать, мысленно эту черту она пересекла уже давно. Когда герцог приказал повесить как воровку ее подругу Натали, все преступление которой состояло в том, что она взяла немного мази из палаты придворного лекаря. Когда у ее кузена Тедди отобрали стадо овец, а его самого заставили присматривать за ними на скотном дворе герцога. Она с удовольствием отравила бы и самого герцога, если бы Хью только попросил и дал яду.
   Пьер и Имо вернулись с заднего двора с пустыми корытами и жадно горящими глазами.
   Двое в солдатской форме, уже поджидавшие стражников на кухне, справились с ними как с котятами. Пьер и Имо так и не успели понять, что случилось и куда их тащат.
   Бетт вытерла руки тряпкой. Да, она пересекла опасную черту... но разве у нее был выбор?
   С губ ее слетел тяжелый вздох. Сумасшедшее время, по-другому и не скажешь, когда приходится делать выбор между безумцем и шутом.

Глава 114

   Примерно через час четырнадцать моих людей уже стояли во дворе, одетые в форму солдат Болдуина. Остальные прятались за дверью. Трое друзей Жофрея по примеру Бетт заманили в ловушку еще несколько человек.
   По утрам герцог обычно занимался делами. Мы с Одо ждали сигнала, "неся службу" у двери башни. По другую сторону двора вход в замок охраняли два стражника с алебардами. Снующие взад-вперед солдаты перетаскивали оружие из ружейных комнат на стены. Снизу доносился приглушенный шум – это наша армия, обступив замок, осыпала его защитников проклятиями и насмешками. Пока все шло по плану.
   Наконец во дворе появился Жофрей. Он остановился, почесал голову и, взглянув в мою сторону, кивнул.
   – Пора.
   Я постучал в дверь, и Одо тут же открыл ее изнутри. Я рассчитывал на то, что в суете никто не обратит внимание на нескольких не по форме одетых человек. Так и случилось. Мы без помех пересекли двор и соединились с основной группой.
   У входа в замок путь нам преградил стражник с алебардой.
   – Сегодня в замок пускают только военных.
   – Эти люди, – сказал я, – пришли к герцогу по важному делу. Им известно, где сейчас шут.
   Стражник переступил с ноги на ногу, скользнул взглядом по моим товарищам. Наступил решающий момент.
   – Мы только что со стены, – твердо добавил я. – Хочешь, чтобы герцог узнал, кто помешал ему вовремя получить важные сведения?
   В конце концов страх перед герцогом перевесил сомнения, и стражник отступил в сторону и убрал алебарду.
   Мы вошли в замок. Я знал дорогу и сразу повел отряд к большому залу, где проходили заседания. К моему удивлению, в коридорах нам почти никто не встретился. Я же помнил, что по ним постоянно сновали жалобщики, просители и просто бездельники. Видимо, сегодня многие из них отправились защищать крепостную стену.
   Перед большой дверью в зал стояли еще двое стражников, изнутри доносился зычный голос герцога. В животе у меня как будто натянулась тетива лука.
   – Нас ждут, – с важным видом бросил я стражникам.
   Мы проделали длинный путь, и пока еще никто не остановил нас.
   В зале все было по-прежнему. Только если раньше люди приходили сюда разбирать свои дела, то на этот раз герцогу, похоже, приходилось разбираться с делами собственными.
   Болдуин, развалясь, сидел в кресле. На нем была военная туника с гербом, на ногах – высокие кожаные сапоги. На коленях лежал меч в дорогих, украшенных орнаментом ножнах.
   Свинья!
   Кто-то из приближенных как раз заканчивал доклад об обстановке за городскими стенами. Двое моих людей остались у дверей, чтобы в случае необходимости обезвредить стражников.
   – Мой господин, – сказал кастелян, – толпа составила петицию, которую вам предложено рассмотреть.
   – Какую еще петицию? – буркнул Болдуин.
   – Список требований, – объяснил новый кастелян, очевидно, занявший место Норкросса.
   Я оглянулся – мои люди уже встали по периметру зала. Одо и Альфонс приблизились к герцогу сзади, Алоис и двое его друзей из Морриссе подошли к кастеляну и управляющему.
   – И кто же составил эти требования? – нахмурился Болдуин. – Уж не чертов ли шут?
   – Нет, мой господин, – ответил кастелян. – Шута нигде не видно. Возможно, он боится появляться под стенами. Я настоятельно рекомендую вам принять эти жалобы и дать понять, что вы намерены рассмотреть их самым серьезным образом.
   – Рассмотреть самым серьезным образом, – задумчиво повторил герцог, поглаживая бороду. – Вот что, кастелян, выберите самого плохого своего солдата, посадите его на мула и отправьте к бунтовщикам за этой самой петицией. Пусть он передаст им наши уверения, что все жалобы будут рассмотрены самым тщательным образом.
   Стоявшие неподалеку рыцари усмехнулись.
   Кастелян покачал головой.
   – Умоляю вас, сир, не насмехайтесь над этими людьми.
   – Хорошо, хорошо, протест принят. А теперь идите. И вот что, Ги, когда ваш человек вернется, подстрелите парочку бунтовщиков. Пусть знают, что мы рассмотрим их обращение самым тщательным образом.
   – Но, сир, мы же заключили с ними перемирие, – напомнил кастелян.
   – Вы снова чем-то недовольны? Управляющий, может быть, ты выполнишь мое распоряжение? У моего кастеляна, похоже, гребешок упал.
   – Да, мой господин. Конечно. Я все сделаю.
   Толстяк поспешил к выходу.
   В зале стало тихо. Все посмотрели на кастеляна, осмелившегося сделать герцогу замечание, равнозначное оскорблению.
   – Итак... – Болдуин поднялся и обвел собравшихся тяжелым взглядом. – У кого-нибудь еще есть предложения?
   – Есть, – крикнул я, делая шаг вперед. – У меня. Думаю, нам следует атаковать. Атаковать ваших врагов на западе.

Глава 115

   Болдуин стукнул кулаком по столу.
   – У нас нет врагов на... – Он вдруг замер на полуслове, выпученные глаза стали похожими на спелые сливы. – Кто... Кто это сказал? Кто это сказал?! Выйти вперед!
   Я выступил из толпы, сбросил военную форму и остался в чулках и клетчатой тунике. Снял шлем.
   Взгляд герцога остановился на мне.
   – Теперь есть, – подмигнул я.
   Лицо Болдуина сделалось белее мела, однако он все же поднялся и ткнул в меня пальцем.
   – Это он! Шут!
   Солдаты схватились за оружие, только вот мои люди действовали быстрее.
   Кастелян рванулся ко мне, но Алоис остановил его прежде, чем тот успел обнажить меч.
   – Схватить! – крикнул Болдуин, поворачиваясь к стражникам за спиной. – Живо!
   Они кивнули, но вместо того, чтобы хватать меня, схватили его. Одо прижал лезвие кинжала к горлу Болдуина, Альфонс ткнул герцога острием пониже спины.
   Болдуин изумленно вытаращил глаза и метнул взгляд в сторону своих рыцарей, с опозданием схватившихся за оружие.
   – Если кто-то сделает хоть шаг, считай себя мертвецом, ублюдок, – сказал я громко, чтобы все слышали. – Мне это доставит огромное удовольствие.
   Герцог огляделся. Лицо его побагровело от ярости, глаза помутились, мышцы на шее нервно подергивались. Рыцари, которые успели вытащить мечи, выжидающе смотрели на своего сеньора.
   – Скажи им, чтобы опустили оружие, – приказал я.
   Одо слегка усилил давление, и на горле Болдуина заалели капельки крови.
   Герцог все еще молчал, вероятно, оценивая возможные последствия сопротивления.
   – Поверьте мне, господин, те люди, что пришли со мной, ненавидят вас никак не меньше, чем я. Даже не знаю, станут ли они меня слушать, – уж больно им хочется выпустить вам кишки. Но у них есть дети и жены, и еще больше, чем увидеть на полу ваши внутренности, им хочется вернуться домой и жить в мире и спокойствии. А потому прошу вас, прикажите своим людям бросить оружие. В противном случае я опущу руку, и вам конец.
   Герцог еще раз обвел взглядом огромный зал, после чего сдержанно, почти незаметно кивнул. Повинуясь воле своего сеньора, рыцари стали бросать мечи на пол.
   Я наконец-то выдохнул.
   – А теперь мы выйдем отсюда, и вы отдадите такой же приказ тем, кто стоит на стенах.
   Герцог с натугой, как будто в горле застрял комок, сглотнул.
   – Ты рехнулся, – прошипел он.
   – Смею напомнить, что шут и дурак почти одно и то же. Неприятно признавать, что оказался глупее дурака, но что поделаешь.
   По залу пронесся смех.
   – Ты сдохнешь уже к вечеру. – Болдуин уставился на меня горящими от злости глазами. – На помощь мне придут войска из других городов. Ты поднял бунт против своего господина. Такого еще не бывало. Ты действительно дурак, шут. Один из величайших дураков в истории.
   Я посмотрел на своих людей. Одо, Альфонс, Алоис – все улыбались.
   – Если и так, то первое место все же по праву принадлежит вам.

Глава 116

   Вытащив герцога из зала, мы повели его к крепостным воротам. Солдаты с нескрываемым изумлением наблюдали за продвижением необычной процессии. Некоторые, горя желанием вступиться за своего господина, замерли в ожидании сигнала, но когда вслед за мрачным как туча Болдуином из зала послушно, с опущенными головами вышли кастелян, управляющий и бейлиф, даже самые решительные поняли невозможность сопротивления.
   Тем временем на улицу уже высыпали десятки горожан. Многие из них терли глаза и щипали себя за чувствительные места, не веря в реальность происходящего.
   – Посмотрите-ка на Болдуина! – крикнул кто-то. – Так тебе и надо, жадный боров. Заслужил.
   В герцога принялись швырять объедки.
   Мы подошли к стене, и я увидел, что новость уже долетела до солдат, которые молча смотрели на нас сверху, опустив копья и луки.
   – Скажите, чтобы положили оружие и открыли ворота. – Я вытолкнул герцога вперед.
   – И ты думаешь, что они будут просто стоять и смотреть на эту толпу? – фыркнул Болдуин. – Их же разорвут в клочья.
   – Никто не пострадает, даю слово. Кроме, конечно, вас, – продолжал я, поднимая меч, – если попытаетесь схитрить. А что касается солдат, то, по-моему, им своя шкура дороже.