Страница:
Уязвимой.
Он еле сдержался, чтобы не выругаться. Она так наивна, что, возможно, не понимает, о чем просит. Он осуществит ее желание, но она не сможет жить дальше с последствиями. Самое интересное – и он, скорее всего не сможет.
Мария ему нравилась, и ему не хотелось причинять ей боль. Такая женщина, как она, не для него. Она не заслуживает, чтобы с ней позабавились, а потом бросили. Она заслуживает большего, чего он дать ей не может.
Такая мысль отрезвила его. Он покачал головой. Впервые в своей жизни он собирается стать паршивым героем.
Еще туже затянув вокруг пояса полотенце, он встал и медленно подошел к Марии.
Она не отступила, а осталась стоять как каменная в ореоле лунного света, большеглазая и испуганная. Крошечная жилка билась внизу горла.
– Идите домой, Мария.
Она на секунду закрыла глаза, потом медленно их открыла.
– Прошу вас. Мне и так трудно. Пожалуйста. Тихая мольба обвилась вокруг его сердца, причиняя неимоверную боль.
– Я уже не... девственница. – Удивленный ее словами, он не сразу ответил.
– Вот как?
– Нет. – В ее голосе ему послышался какой-то намек. – Так что вы меня не «обесчестите». – Поколебавшись, она добавила: – И я не могу иметь детей, так что и на этот счет у вас не будет проблем.
Он понял по ее голосу, чего стоило ей такое признание. Ее смелая попытка тронула его. Он знал, как легко говорить вот так – небрежно – о важных вещах. Такое поведение – своего рода защита, к которой и он частенько прибегал в своей жизни. Обычное дело – относиться небрежно к важным вещам, ударить, прежде чем ударили тебя.
Мария, очевидно, принадлежала к тем женщинам, которые очень хотят детей. Он вспомнил детское одеяльце, и сразу все встало на свои места. Она вышивала его много лет назад – ждала, надеялась.
Печаль сдавила ему грудь. В который раз он испытал странное, необъяснимое желание утешить ее.
– Мне жаль... о детях. Но врачи могут ошибаться... Они почти всегда ошибаются...
– Мне не нужна ваша жалость. – Она улыбнулась, но как-то неуверенно. – Мне нужно ваше тело.
Помимо воли он рассмеялся:
– Господи, Мария...
– Я уже много лет живу безвыездно на ферме, избегая всех и вся. С меня хватит. Пожалуйста... займитесь любовью со мной, Бешеный Пес...
Боже, таких слов, да еще таким дрожащим от отчаяния голосом, он не слышал ни от одной женщины. Вожделение волной прокатилось по его телу.
Он сжал кулаки и отвел взгляд.
Такая леди не должна предлагать себя такому, как он. Такая красивая и ранимая.
Ему надо бежать отсюда прямо сейчас. Схватить свои шмотки и бежать без оглядки. Только бы она больше не смотрела на него, не прикасалась бы к нему, не произносила бы обжигающих слов: «Займитесь со мной любовью».
– Вы... – ее голос упал до хриплого шепота, – вы раздумали и больше меня не хотите?
– Едва ли...
Его ответ придал ей смелости. Она подошла к нему так близко, что он мог бы ее поцеловать. От нее пахло мылом, водой и полевыми цветами.
– Со мной что-то не так?
– С вами нелегко. Неужели вы не понимаете?
– Думаю, сейчас со мной очень легко.
– Я вас недостоин.
– Мне все равно...
– Я вас оставлю.
– Неужели вы думаете, что я не знаю? Все, что мне надо, – одна ночь, воспоминания о которой будут согревать меня своим теплом в долгие зимние ночи, когда никого не будет рядом. Разве я прошу слишком многого?
Он заглянул в ее карие глаза, и ему показалось, что он падает. Он должен к ней прикоснуться. Он так ее хочет.
– Вы достойны большего, Мария.
– Не заставляйте меня... умолять вас.
– Господи, Мария, я не пытаюсь вас унизить. Вы мне нравитесь, и я не хочу, чтобы утром вы меня возненавидели.
– Я возненавижу вас еще больше, если вы мне откажете.
Он понимал, что надо отойти, но не мог пошевелиться.
Она подняла голову.
– Поцелуйте меня... – слегка запинаясь, попросила она.
– О черт, – вырвалось у него. Он уже не мог сдерживаться. Схватив ее за плечи, он прижал ее к себе и впился губами в ее губы таким жарким поцелуем, что ему стало трудно дышать.
Первая и единственная попытка Бешеного Пса сыграть героя рассыпалась на мелкие кусочки.
Мария удовлетворенно вздохнула, а он посмотрел на нее и широко улыбнулся.
– Боже, Мария, как ты прекрасна!
Его слова вдруг напомнили ей Стивена и его лживые уверения. Ее сердце сжалось, и она отвернулась.
– Вам не обязательно говорить всякие глупости.
– Я знаю.
Она почувствовала на себе его взгляд и неохотно посмотрела на него. Что-то в его глазах она заметила такое, чего раньше не замечала. Может, печаль?
– Что вы знаете?
– Вы, верно, думаете, что я лгу?
– Вы... лжете?
– Идите сюда. – Он подвел ее к овальному зеркалу, криво висевшему над комодом, и встал позади. – Что вы видите? – прошептал он ей на ухо.
– Ради Бога!
– Что вы видите?
– Я вижу свое лицо. И половину вашего.
Он положил ей руки на плечи и начал массировать напряженные мышцы. Его шершавые ладони двигались вверх-вниз, растирая ее плечи и спину.
– Какого цвета у вас глаза?
Его руки производили на нее такое магическое действие, что ей стало трудно сосредоточиться. От его пальцев исходила какая-то странная энергия. Она постепенно расслабилась – ей показалось, что она может летать.
– Карие, – не глядя, ответила она.
– А вот и неправильно.
Она нахмурилась и посмотрела на него в зеркало.
– Вы считаете, что они не карие?
Он покачал головой, улыбнувшись ее отражению.
– Они вовсе не обычные карие глаза. Так какого же они цвета?
– Ну... они чуть-чуть золотистые.
Он поцеловал ее в щеку, обдав жарким и влажным дыханием.
– Они цвета дорогого виски или подогретого кленового сиропа. А как насчет ваших волос?
– Каштановые. Ну... рыжевато-каштановые.
Он стал одну за другой вынимать шпильки из ее волос. Словно издалека она слышала, как они падают на пол.
Когда он вынул последнюю шпильку, то растопыренными пальцами расправил ее длинные вьющиеся волосы.
Она посмотрела на себя в зеркало и удивилась. Бледное лицо обрамляла непослушная масса каштановых, с оттенком красного дерева, волос, смягчавших линию скул.
– Вы прекрасны, Мария.
Радость промелькнула в ее душе. Впервые его слова не напомнили ей о прошлом. В них она не услышала и намека на насмешку. Она почувствовала себя красивой.
Он повернул ее лицом к себе.
Медленно, не говоря ни слова, он начал расстегивать ей платье.
Когда его грубые пальцы прикоснулись к нежной коже ее шеи, она вздрогнула. Предчувствие и тревога стиснули ей грудь, дыхание стало прерывистым. Она с трудом поборола желание оттолкнуть его руки.
Надо закрыть глаза.
Словно по мановению волшебной палочки ее платье соскользнуло на пол. Она перешагнула через него и ногой отбросила в сторону.
– Откройте глаза, Мария.
Ее пробила дрожь. Он произнес ее имя так, будто взял слово из любовной песни. Она открыла глаза и посмотрела на него.
Он улыбнулся и наклонился к ней.
– Я хочу, чтобы вы видели, как я вас целую. – Сначала он легко, как пушинка, прикоснулся к ней на мгновение. Тихий стон сорвался с ее полуоткрытых губ. Поцелуй совсем не походил на первый. При первом поцелуе она почувствовала себя желанной. Сейчас она почувствовала себя любимой.
Она закрыла глаза, позволив себе притвориться, пусть лишь на время, что они любят друг друга.
Он начал водить ртом по ее губам. Медленные, но требовательные прикосновения вызвали у нее первые пульсирующие приступы желания.
Он отклонился, так что их губы разомкнулись совсем немного, но Мария, нахмурившись, потянулась за ним.
Его язык медленно, будто изучая, провел по ее нижней губе, а потом проник внутрь ее рта. Теплый, влажный кончик коснулся ее языка, и Марии стало жарко. Он крепко прижал ее к себе. Поцелуй стал страстным и требовательным.
Сердце Марии отчаянно билось. Ее тело ныло, болело, вибрировало, отчаянно желало... чего-то.
Ощущения одновременно пугали и приводили ее в восторг. Она наконец-то чувствовала себя живой. Ей захотелось прикасаться к нему, изучить его тело, но она не могла заставить свои руки двигаться.
Он снова коснулся ее шеи. Скользнув пальцами под кружевной ворот ее сорочки, он начал снимать ее нежными и мучительно медленными движениями.
Она стояла перед ним полуголая, дрожа всем телом. Он схватил ее за запястья и поднял ее руки, заставляя обнять себя за шею. Она прижалась к нему и ощутила жесткие волосы его груди на своих сосках.
Со стоном он поднял ее на руки и понес на кровать. Нежно опустив ее на кучу мятых простыней и одеял, он подошел к двери и захлопнул ее. Все чувства Марии настолько обострились, что она ощутила и мягкость, и прохладу простыней, и шершавость грубого шерстяного одеяла. А еще – серебристый свет луны, проникавший через окно.
Бешеный Пес не лег рядом, а просто стоял и смотрел на нее. Его глаза потемнели, как потускневшая сталь.
Казалось, она должна испытывать стыд, или страх, или какие-либо другие унизительные чувства, лежа полуголой под его взглядом. Но она ничего не чувствовала. Желание одурманило ее, так что ей как будто хотелось спать. Но в то же время она ощущала необыкновенный прилив бодрости.
Бешеный Пес размотал полотенце, завязанное вокруг пояса, и кинул его на пол.
Мария посмотрела на его голое тело, и кровь бросилась ей в лицо.
– О Боже... – прошептала она в благоговейном ужасе.
Он улыбнулся:
– Видишь, что ты со мной делаешь, Мария?
Он наклонился и потянул за поясок ее панталон. Тонкое полотно соскользнуло вниз. Теперь она лежала полностью обнаженной.
Дрожь прошла по ее телу, щеки покрылись красными пятнами.
– Не бойся, – прошептал он, бросив через плечо панталоны и ложась рядом с ней. Кровать заскрипела, а матрас прогнулся под тяжестью его тела.
– А я и не боюсь...– Она сама не ожидала, что сможет так ответить.
Когда их горячие тела соприкоснулись, Мария подняла глаза и увидела, как он, улыбаясь, медленно склоняется над ней. Она закрыла глаза и приоткрыла губы в ожидании поцелуя.
Он нежно прикоснулся к ее губам, а она с неожиданной для себя смелостью тронула языком его язык и услышала, как он с легким свистом втянул воздух. Мария обвила его руками и прижалась грудью к его твердой груди, начав целовать его со страстью, которую сдерживала столько лет. Она осыпала его мелкими поцелуями, лизала, покусывала зубами.
Его шершавые пальцы ласкали нежную кожу под ее грудями, скользили по бледным округлостям с мучительной неторопливостью и, наконец, добрались до твердых розовых сосков.
Мария задохнулась от охватившей ее страсти. Предвкушение пронзило ее горячей волной. Ее тело словно растаяло, когда он взял двумя пальцами ее сосок и несколько раз потянул за него – сначала нежно, а потом довольно сильно. А когда его влажная ладонь обхватила ее грудь, огненные искры пробежали по всему ее телу.
Дыхание Марии стало прерывистым, движения – беспокойными. Внутренний жар требовал выхода – она не могла назвать, какого именно, и лишь молча извивалась от его прикосновений.
Он немного отстранился и попросил с дрожью в голосе:
– Прикоснись ко мне, Мария...
Она тоже хотела прикосновения, но...
– Я не знаю как.
– Попытайся, – еле слышно выдохнул он.
Ее рука медленно поползла вверх. Закусив губу и содрогнувшись, она дотронулась до его шеи.
– Ниже.
Она запустила пальцы в волосы у него на груди. Закрыв глаза, она наслаждалась незнакомым ощущением. Он разрешил ей прикасаться к своему телу, и она почувствовала головокружительную смелость.
– Ниже.
Ее рука.заскользила вниз– через густые волосы к последнему ребру и до мускулистой впадины живота. Он вздрогнул. Она пальцами почувствовала, как по его телу пробежали мурашки.
– Ниже. – Он уже тяжело дышал, голос срывался. Она облизнула губы и двинула руку дальше, еще дальше...
Неожиданно твердая плоскость живота исчезла, и она почувствовала под пальцами островок волос, растущих у него между ног.
– О Господи...
– Ниже.
Она сделала глубокий вдох и обвила пальцами его твердую плоть, удивившись бархатистости ее кожи.
Она почувствовала, как сильно он ее желает, и прониклась уверенностью в собственной силе, вдруг ощутив себя красивой, сексуальной и желанной, чего с ней раньше никогда не бывало. Она стала его гладить.
Из его горла вырвалось тихое звероподобное рычание, первобытное и страстное, которое зажгло искру в сердце Марии.
– Святый Боже...
Она нерешительно взглянула на него:
– Я что-то делаю не так?
Дрожащими пальцами он дотронулся до ее щеки.
– Все правильно.
Прежде чем она успела спросить его что-нибудь еще, он прижал ее к себе.
После страстного, жаркого поцелуя его губы начали свой путь вниз – от подбородка к горлу и дальше к соскам. Она выгнула спину и прижалась к нему всем телом.
Мучительные ощущения волна за волной накатывали на Марию, пока не превратились в вибрирующий огненный шар у нее между ног. Дрожа всем телом, она прижималась к его твердой плоти.
– О Господи...– простонала она и откинула голову на подушки.
Его рука уже пробралась через шелковистый бугорок внизу живота и продолжала двигаться, изучая, нащупывая точку наивысшего удовольствия. Найдя ее, он просунул палец внутрь.
Мария извивалась и стонала, пока его рука двигалась кругами по ее горячей плоти. Потными ладонями она водила по его спине, впиваясь ногтями в его тело, бормоча одно только слово:
– Пожалуйста, пожалуйста...
Она не знала, что еще сказать, но понимала, что ей отчаянно хочется чего-то, какого-то облегчения.
Он подмял ее под себя, и она почувствовала его плоть у себя между ног.
Он приподнялся на локтях и посмотрел ей в глаза. Потом одним резким толчком вошел в нее.
Боль пронзила Марию. Ей показалось, что все внутри ее разорвалось. Тихо застонав, она попыталась вжаться в матрас, чтобы избавиться от боли, но его тяжелое тело словно пригвоздило ее. Руки на его спине сами собой сжались в кулаки.
Он замер.
– С тобой все в порядке?
Она почувствовала, что глаза ей жгут слезы.
– Немного... больно.
– Я думал... Господи, ты же сказала, что ты не девственница.
– Не совсем... – Она прикусила губу. – Надеюсь, ты не разочарован...
– Я бы действовал немного по-другому, вот и все. – Его взгляд смягчился. Он наклонился и нежно поцеловал ее. Болезненное чувство потери охватило Марию.
Она обняла его, ей вдруг отчаянно захотелось снова ощутить его близость. Ведь он заставил ее опять почувствовать себя живой, желанной, сексуальной.
Его бедра начали медленно двигаться. Физическая боль немного утихла под влиянием страстного желания, вспыхнувшего с новой силой. Она снова прильнула к нему и обвила его ногами.
Она извивалась под ним с громкими стенаниями, стараясь попасть в такт с движениями его плоти.
– О Боже...
– Так, Мария, так, – шептал он. – Давай, детка, давай... я уже не могу... ждать...
Он снова вошел в нее глубоко, наполнив ее обжигающим пульсирующим жаром.
Мария уже потеряла над собой контроль. На секунду ей показалось, что она поднялась на какую-то немыслимую вершину. Ее тело напряглось, но тут же ее пронзила горячая волна чистейшего удовольствия.
С тихим стоном удивления она откинулась на сбившиеся простыни. Ее тело все еще содрогалось от страсти, руки и ноги сделались ватными.
Он обнял ее и прижал к себе. Обессиленная, она прошептала:
– Неужели всегда так бывает?
– Нет, так почти никогда не бывает, – засмеялся он. Ей так о многом надо его спросить, но она поняла, что сейчас не время задавать вопросы. Возможно, время вообще никогда не наступит.
– Ты прав.
Он заправил влажную прядь волос ей за ухо.
– В чем?
– Ты действительно лучшее, что случилось в моей жизни.
– Я же говорил, что никогда не лгу.
Глава 17
Он еле сдержался, чтобы не выругаться. Она так наивна, что, возможно, не понимает, о чем просит. Он осуществит ее желание, но она не сможет жить дальше с последствиями. Самое интересное – и он, скорее всего не сможет.
Мария ему нравилась, и ему не хотелось причинять ей боль. Такая женщина, как она, не для него. Она не заслуживает, чтобы с ней позабавились, а потом бросили. Она заслуживает большего, чего он дать ей не может.
Такая мысль отрезвила его. Он покачал головой. Впервые в своей жизни он собирается стать паршивым героем.
Еще туже затянув вокруг пояса полотенце, он встал и медленно подошел к Марии.
Она не отступила, а осталась стоять как каменная в ореоле лунного света, большеглазая и испуганная. Крошечная жилка билась внизу горла.
– Идите домой, Мария.
Она на секунду закрыла глаза, потом медленно их открыла.
– Прошу вас. Мне и так трудно. Пожалуйста. Тихая мольба обвилась вокруг его сердца, причиняя неимоверную боль.
– Я уже не... девственница. – Удивленный ее словами, он не сразу ответил.
– Вот как?
– Нет. – В ее голосе ему послышался какой-то намек. – Так что вы меня не «обесчестите». – Поколебавшись, она добавила: – И я не могу иметь детей, так что и на этот счет у вас не будет проблем.
Он понял по ее голосу, чего стоило ей такое признание. Ее смелая попытка тронула его. Он знал, как легко говорить вот так – небрежно – о важных вещах. Такое поведение – своего рода защита, к которой и он частенько прибегал в своей жизни. Обычное дело – относиться небрежно к важным вещам, ударить, прежде чем ударили тебя.
Мария, очевидно, принадлежала к тем женщинам, которые очень хотят детей. Он вспомнил детское одеяльце, и сразу все встало на свои места. Она вышивала его много лет назад – ждала, надеялась.
Печаль сдавила ему грудь. В который раз он испытал странное, необъяснимое желание утешить ее.
– Мне жаль... о детях. Но врачи могут ошибаться... Они почти всегда ошибаются...
– Мне не нужна ваша жалость. – Она улыбнулась, но как-то неуверенно. – Мне нужно ваше тело.
Помимо воли он рассмеялся:
– Господи, Мария...
– Я уже много лет живу безвыездно на ферме, избегая всех и вся. С меня хватит. Пожалуйста... займитесь любовью со мной, Бешеный Пес...
Боже, таких слов, да еще таким дрожащим от отчаяния голосом, он не слышал ни от одной женщины. Вожделение волной прокатилось по его телу.
Он сжал кулаки и отвел взгляд.
Такая леди не должна предлагать себя такому, как он. Такая красивая и ранимая.
Ему надо бежать отсюда прямо сейчас. Схватить свои шмотки и бежать без оглядки. Только бы она больше не смотрела на него, не прикасалась бы к нему, не произносила бы обжигающих слов: «Займитесь со мной любовью».
– Вы... – ее голос упал до хриплого шепота, – вы раздумали и больше меня не хотите?
– Едва ли...
Его ответ придал ей смелости. Она подошла к нему так близко, что он мог бы ее поцеловать. От нее пахло мылом, водой и полевыми цветами.
– Со мной что-то не так?
– С вами нелегко. Неужели вы не понимаете?
– Думаю, сейчас со мной очень легко.
– Я вас недостоин.
– Мне все равно...
– Я вас оставлю.
– Неужели вы думаете, что я не знаю? Все, что мне надо, – одна ночь, воспоминания о которой будут согревать меня своим теплом в долгие зимние ночи, когда никого не будет рядом. Разве я прошу слишком многого?
Он заглянул в ее карие глаза, и ему показалось, что он падает. Он должен к ней прикоснуться. Он так ее хочет.
– Вы достойны большего, Мария.
– Не заставляйте меня... умолять вас.
– Господи, Мария, я не пытаюсь вас унизить. Вы мне нравитесь, и я не хочу, чтобы утром вы меня возненавидели.
– Я возненавижу вас еще больше, если вы мне откажете.
Он понимал, что надо отойти, но не мог пошевелиться.
Она подняла голову.
– Поцелуйте меня... – слегка запинаясь, попросила она.
– О черт, – вырвалось у него. Он уже не мог сдерживаться. Схватив ее за плечи, он прижал ее к себе и впился губами в ее губы таким жарким поцелуем, что ему стало трудно дышать.
Первая и единственная попытка Бешеного Пса сыграть героя рассыпалась на мелкие кусочки.
Мария удовлетворенно вздохнула, а он посмотрел на нее и широко улыбнулся.
– Боже, Мария, как ты прекрасна!
Его слова вдруг напомнили ей Стивена и его лживые уверения. Ее сердце сжалось, и она отвернулась.
– Вам не обязательно говорить всякие глупости.
– Я знаю.
Она почувствовала на себе его взгляд и неохотно посмотрела на него. Что-то в его глазах она заметила такое, чего раньше не замечала. Может, печаль?
– Что вы знаете?
– Вы, верно, думаете, что я лгу?
– Вы... лжете?
– Идите сюда. – Он подвел ее к овальному зеркалу, криво висевшему над комодом, и встал позади. – Что вы видите? – прошептал он ей на ухо.
– Ради Бога!
– Что вы видите?
– Я вижу свое лицо. И половину вашего.
Он положил ей руки на плечи и начал массировать напряженные мышцы. Его шершавые ладони двигались вверх-вниз, растирая ее плечи и спину.
– Какого цвета у вас глаза?
Его руки производили на нее такое магическое действие, что ей стало трудно сосредоточиться. От его пальцев исходила какая-то странная энергия. Она постепенно расслабилась – ей показалось, что она может летать.
– Карие, – не глядя, ответила она.
– А вот и неправильно.
Она нахмурилась и посмотрела на него в зеркало.
– Вы считаете, что они не карие?
Он покачал головой, улыбнувшись ее отражению.
– Они вовсе не обычные карие глаза. Так какого же они цвета?
– Ну... они чуть-чуть золотистые.
Он поцеловал ее в щеку, обдав жарким и влажным дыханием.
– Они цвета дорогого виски или подогретого кленового сиропа. А как насчет ваших волос?
– Каштановые. Ну... рыжевато-каштановые.
Он стал одну за другой вынимать шпильки из ее волос. Словно издалека она слышала, как они падают на пол.
Когда он вынул последнюю шпильку, то растопыренными пальцами расправил ее длинные вьющиеся волосы.
Она посмотрела на себя в зеркало и удивилась. Бледное лицо обрамляла непослушная масса каштановых, с оттенком красного дерева, волос, смягчавших линию скул.
– Вы прекрасны, Мария.
Радость промелькнула в ее душе. Впервые его слова не напомнили ей о прошлом. В них она не услышала и намека на насмешку. Она почувствовала себя красивой.
Он повернул ее лицом к себе.
Медленно, не говоря ни слова, он начал расстегивать ей платье.
Когда его грубые пальцы прикоснулись к нежной коже ее шеи, она вздрогнула. Предчувствие и тревога стиснули ей грудь, дыхание стало прерывистым. Она с трудом поборола желание оттолкнуть его руки.
Надо закрыть глаза.
Словно по мановению волшебной палочки ее платье соскользнуло на пол. Она перешагнула через него и ногой отбросила в сторону.
– Откройте глаза, Мария.
Ее пробила дрожь. Он произнес ее имя так, будто взял слово из любовной песни. Она открыла глаза и посмотрела на него.
Он улыбнулся и наклонился к ней.
– Я хочу, чтобы вы видели, как я вас целую. – Сначала он легко, как пушинка, прикоснулся к ней на мгновение. Тихий стон сорвался с ее полуоткрытых губ. Поцелуй совсем не походил на первый. При первом поцелуе она почувствовала себя желанной. Сейчас она почувствовала себя любимой.
Она закрыла глаза, позволив себе притвориться, пусть лишь на время, что они любят друг друга.
Он начал водить ртом по ее губам. Медленные, но требовательные прикосновения вызвали у нее первые пульсирующие приступы желания.
Он отклонился, так что их губы разомкнулись совсем немного, но Мария, нахмурившись, потянулась за ним.
Его язык медленно, будто изучая, провел по ее нижней губе, а потом проник внутрь ее рта. Теплый, влажный кончик коснулся ее языка, и Марии стало жарко. Он крепко прижал ее к себе. Поцелуй стал страстным и требовательным.
Сердце Марии отчаянно билось. Ее тело ныло, болело, вибрировало, отчаянно желало... чего-то.
Ощущения одновременно пугали и приводили ее в восторг. Она наконец-то чувствовала себя живой. Ей захотелось прикасаться к нему, изучить его тело, но она не могла заставить свои руки двигаться.
Он снова коснулся ее шеи. Скользнув пальцами под кружевной ворот ее сорочки, он начал снимать ее нежными и мучительно медленными движениями.
Она стояла перед ним полуголая, дрожа всем телом. Он схватил ее за запястья и поднял ее руки, заставляя обнять себя за шею. Она прижалась к нему и ощутила жесткие волосы его груди на своих сосках.
Со стоном он поднял ее на руки и понес на кровать. Нежно опустив ее на кучу мятых простыней и одеял, он подошел к двери и захлопнул ее. Все чувства Марии настолько обострились, что она ощутила и мягкость, и прохладу простыней, и шершавость грубого шерстяного одеяла. А еще – серебристый свет луны, проникавший через окно.
Бешеный Пес не лег рядом, а просто стоял и смотрел на нее. Его глаза потемнели, как потускневшая сталь.
Казалось, она должна испытывать стыд, или страх, или какие-либо другие унизительные чувства, лежа полуголой под его взглядом. Но она ничего не чувствовала. Желание одурманило ее, так что ей как будто хотелось спать. Но в то же время она ощущала необыкновенный прилив бодрости.
Бешеный Пес размотал полотенце, завязанное вокруг пояса, и кинул его на пол.
Мария посмотрела на его голое тело, и кровь бросилась ей в лицо.
– О Боже... – прошептала она в благоговейном ужасе.
Он улыбнулся:
– Видишь, что ты со мной делаешь, Мария?
Он наклонился и потянул за поясок ее панталон. Тонкое полотно соскользнуло вниз. Теперь она лежала полностью обнаженной.
Дрожь прошла по ее телу, щеки покрылись красными пятнами.
– Не бойся, – прошептал он, бросив через плечо панталоны и ложась рядом с ней. Кровать заскрипела, а матрас прогнулся под тяжестью его тела.
– А я и не боюсь...– Она сама не ожидала, что сможет так ответить.
Когда их горячие тела соприкоснулись, Мария подняла глаза и увидела, как он, улыбаясь, медленно склоняется над ней. Она закрыла глаза и приоткрыла губы в ожидании поцелуя.
Он нежно прикоснулся к ее губам, а она с неожиданной для себя смелостью тронула языком его язык и услышала, как он с легким свистом втянул воздух. Мария обвила его руками и прижалась грудью к его твердой груди, начав целовать его со страстью, которую сдерживала столько лет. Она осыпала его мелкими поцелуями, лизала, покусывала зубами.
Его шершавые пальцы ласкали нежную кожу под ее грудями, скользили по бледным округлостям с мучительной неторопливостью и, наконец, добрались до твердых розовых сосков.
Мария задохнулась от охватившей ее страсти. Предвкушение пронзило ее горячей волной. Ее тело словно растаяло, когда он взял двумя пальцами ее сосок и несколько раз потянул за него – сначала нежно, а потом довольно сильно. А когда его влажная ладонь обхватила ее грудь, огненные искры пробежали по всему ее телу.
Дыхание Марии стало прерывистым, движения – беспокойными. Внутренний жар требовал выхода – она не могла назвать, какого именно, и лишь молча извивалась от его прикосновений.
Он немного отстранился и попросил с дрожью в голосе:
– Прикоснись ко мне, Мария...
Она тоже хотела прикосновения, но...
– Я не знаю как.
– Попытайся, – еле слышно выдохнул он.
Ее рука медленно поползла вверх. Закусив губу и содрогнувшись, она дотронулась до его шеи.
– Ниже.
Она запустила пальцы в волосы у него на груди. Закрыв глаза, она наслаждалась незнакомым ощущением. Он разрешил ей прикасаться к своему телу, и она почувствовала головокружительную смелость.
– Ниже.
Ее рука.заскользила вниз– через густые волосы к последнему ребру и до мускулистой впадины живота. Он вздрогнул. Она пальцами почувствовала, как по его телу пробежали мурашки.
– Ниже. – Он уже тяжело дышал, голос срывался. Она облизнула губы и двинула руку дальше, еще дальше...
Неожиданно твердая плоскость живота исчезла, и она почувствовала под пальцами островок волос, растущих у него между ног.
– О Господи...
– Ниже.
Она сделала глубокий вдох и обвила пальцами его твердую плоть, удивившись бархатистости ее кожи.
Она почувствовала, как сильно он ее желает, и прониклась уверенностью в собственной силе, вдруг ощутив себя красивой, сексуальной и желанной, чего с ней раньше никогда не бывало. Она стала его гладить.
Из его горла вырвалось тихое звероподобное рычание, первобытное и страстное, которое зажгло искру в сердце Марии.
– Святый Боже...
Она нерешительно взглянула на него:
– Я что-то делаю не так?
Дрожащими пальцами он дотронулся до ее щеки.
– Все правильно.
Прежде чем она успела спросить его что-нибудь еще, он прижал ее к себе.
После страстного, жаркого поцелуя его губы начали свой путь вниз – от подбородка к горлу и дальше к соскам. Она выгнула спину и прижалась к нему всем телом.
Мучительные ощущения волна за волной накатывали на Марию, пока не превратились в вибрирующий огненный шар у нее между ног. Дрожа всем телом, она прижималась к его твердой плоти.
– О Господи...– простонала она и откинула голову на подушки.
Его рука уже пробралась через шелковистый бугорок внизу живота и продолжала двигаться, изучая, нащупывая точку наивысшего удовольствия. Найдя ее, он просунул палец внутрь.
Мария извивалась и стонала, пока его рука двигалась кругами по ее горячей плоти. Потными ладонями она водила по его спине, впиваясь ногтями в его тело, бормоча одно только слово:
– Пожалуйста, пожалуйста...
Она не знала, что еще сказать, но понимала, что ей отчаянно хочется чего-то, какого-то облегчения.
Он подмял ее под себя, и она почувствовала его плоть у себя между ног.
Он приподнялся на локтях и посмотрел ей в глаза. Потом одним резким толчком вошел в нее.
Боль пронзила Марию. Ей показалось, что все внутри ее разорвалось. Тихо застонав, она попыталась вжаться в матрас, чтобы избавиться от боли, но его тяжелое тело словно пригвоздило ее. Руки на его спине сами собой сжались в кулаки.
Он замер.
– С тобой все в порядке?
Она почувствовала, что глаза ей жгут слезы.
– Немного... больно.
– Я думал... Господи, ты же сказала, что ты не девственница.
– Не совсем... – Она прикусила губу. – Надеюсь, ты не разочарован...
– Я бы действовал немного по-другому, вот и все. – Его взгляд смягчился. Он наклонился и нежно поцеловал ее. Болезненное чувство потери охватило Марию.
Она обняла его, ей вдруг отчаянно захотелось снова ощутить его близость. Ведь он заставил ее опять почувствовать себя живой, желанной, сексуальной.
Его бедра начали медленно двигаться. Физическая боль немного утихла под влиянием страстного желания, вспыхнувшего с новой силой. Она снова прильнула к нему и обвила его ногами.
Она извивалась под ним с громкими стенаниями, стараясь попасть в такт с движениями его плоти.
– О Боже...
– Так, Мария, так, – шептал он. – Давай, детка, давай... я уже не могу... ждать...
Он снова вошел в нее глубоко, наполнив ее обжигающим пульсирующим жаром.
Мария уже потеряла над собой контроль. На секунду ей показалось, что она поднялась на какую-то немыслимую вершину. Ее тело напряглось, но тут же ее пронзила горячая волна чистейшего удовольствия.
С тихим стоном удивления она откинулась на сбившиеся простыни. Ее тело все еще содрогалось от страсти, руки и ноги сделались ватными.
Он обнял ее и прижал к себе. Обессиленная, она прошептала:
– Неужели всегда так бывает?
– Нет, так почти никогда не бывает, – засмеялся он. Ей так о многом надо его спросить, но она поняла, что сейчас не время задавать вопросы. Возможно, время вообще никогда не наступит.
– Ты прав.
Он заправил влажную прядь волос ей за ухо.
– В чем?
– Ты действительно лучшее, что случилось в моей жизни.
– Я же говорил, что никогда не лгу.
Глава 17
Такого секса он еще никогда не испытывал.
Бешеный Пес посмотрел на мирно спавшую рядом с ним женщину и все никак не мог поверить в происходящее.
Она лежала на боку, положив одну руку ему на грудь. Ее бледное лицо, похожее на идеально вырезанную камею, обрамляли разметавшиеся по подушке, словно языки пламени, красновато-каштановые пряди волос.
Он смотрел на нее и удивлялся, какое удовольствие ему доставляет созерцать ее. Она совсем не похожа на женщин, с которыми он спал прежде. Они, конечно, в большинстве случаев были проститутками, но он никогда бы не подумал, что может быть такая разница. Те женщины спали, как мужики, открыв накрашенный рот. От них пахло текилой и дешевым табаком. За ночь тушь с ресниц размазывалась по лицу, создавая впечатление, что им подбили глаз.
Вот почему, не дожидаясь, когда они проснутся, Бешеный Пес обычно вставал пораньше и уходил.
Сейчас все по-другому. Он хотел спать с Марией. Именно спать. Лежать рядом, крепко обняв ее, и проснуться утром, когда солнце заглянет в окно.
Он все смотрел и смотрел. Ее кожа казалась мягкой и нежной, как шелк, уши маленькие и изящные. Дыхание ровное, розовые губы чуть приоткрыты, темные ресницы то и дело слегка подрагивали во сне.
Он остановил свой взгляд на ее губах, вспоминая, как она его целовала.
«Неужели всегда так бывает?»
Только сейчас он понял значение ее вопроса. Что он ей ответил? Да и ответил ли вообще? Но сейчас, лежа рядом с ней, ему неожиданно открылась правда.
Так бывает не всегда.
Так не было еще никогда.
Пришедшая в голову мысль заставила его нахмуриться. Разница между Марией и другими женщинами вдруг стала для него необычайно важной.
Он не мог сказать, в чем она, но вдруг испугался. Ему нравились проститутки, всегда нравились. Их легко завоевать и так же легко забыть, они никогда не удерживали его, когда наступало утро.
Бешеный Пес отодвинулся от Марии и стал тупо смотреть в стену. В первый раз маленький домик не показался ему местом заточения.
К горлу подкатил комок. Он здесь уже почти неделю, и стены должны бы давить на него. А он чувствовал, что ему здесь... уютно.
Уютно? Слово выплыло из ниоткуда. «Абсурд какой-то», – подумал он, улыбнувшись про себя.
«А что тут смешного? – тут же одернул он себя. – Чертовски страшно».
Он посмотрел на запертую дверь.
Надо бежать. Немедленно.
Он осторожно встанет с кровати и тихо оденется. Потом перекинет через плечо веревку мешка и исчезнет. Он делал так миллионы раз и никогда не оглядывался назад и не раскаивался в своем решении. Покинуть женщину для него всегда было просто и легко.
Он неохотно взглянул на Марию.
Не так-то легко.
Такая мысль ошарашила его. Опершись головой о деревянное изголовье кровати, он провел пятерней по волосам.
Что, черт побери, происходит?
Его охватило беспокойство. Что-то не так! В проклятом домике он действительно чувствует себя уютно, и ему не хочется уходить, даже после того как он переспал с Марией.
«Пока не хочется», – твердо уверил он себя, и короткое словечко «пока» принесло успокоение. Он пока не хочет уходить, но он не останется.
Мария проснулась не сразу: какой-то приятный сон удерживал ее. Она потянулась, зевнула и открыла глаза.
Ее взгляд остановился на соске, обросшем темными волосами.
Ее щека находилась на голой груди лежавшего рядом Бешеного Пса, которого она любовно обнимала.
Она вспомнила, что произошло ночью. Какие-то смутные образы промелькнули в ее голове. Краска бросилась ей в лицо: что она выделывала так разнузданно и агрессивно – оба раза? А что будет в третий раз...
Ей не верилось, что она чувствует себя замечательно. Сегодня ночью она преодолела самую большую преграду своего прошлого, и теперь она новая женщина. Свободная.
Счастливо улыбаясь, она подняла подбородок и посмотрела на мужчину, вернувшего ей способность смеяться.
Он смотрел на дверь. Что-то его явно беспокоило, но Мария чувствовала себя слишком счастливой, чтобы придавать этому значение.
Она потянулась, чувствуя, как от усталости болят мышцы.
– Господи, у меня все болит.
– Скоро пройдет, – почти машинально ответил он. Приподнявшись, она уперлась подбородком ему в плечо.
– Думаю, мне помогло бы, если бы мы проделали все еще раз. – Она поцеловала его в плечо, ощутив солоноватый вкус его кожи.
Он посмотрел на нее с удивлением:
– Ты хочешь еще? Сейчас?
Мария знала, что ей надо бы казаться робкой и нерешительной, как подобает «приличной» девушке, но не испытывала подобных чувств.
Она ощущала в себе свободу.
Она только что открыла для себя новую сторону характера и не собиралась с ней расставаться.
Мария откинула простыню.
– По-моему, я не одинока в своем желании...
– И ты права. – Он обнял ее. – А теперь, Мария, расскажи мне, как женщина, которая «не совсем девственница», может оказаться такой сексуальной?
Она немного смутилась, но взгляда не отвела.
– Ты сделал меня такой.
– Только я?
Ей вдруг показалось важным, чтобы он узнал правду, чтобы понял, какой он сегодня ночью сделал ей подарок.
– Только ты.
Он нахмурился, и она поняла, что сказала что-то не то.
– Мария...
Ее охватил страх. Она не хотела услышать то, что он собирался ей сказать. Крепко обняв его, она легла на него и обхватила его ногами. Его твердая плоть уперлась в ее бедра.
– Давай теперь попробуем по-другому. – Он положил руки на ее ягодицы.
– Что ты предлагаешь?
– Я? – удивилась она.
– Ты, должно быть, узнала что-то интересное, когда потеряла девственность.
Помимо своей воли она рассмеялась. Теперь она поняла, что сегодня ночью приняла правильное решение. Все годы, после того как она рассталась со Стивеном, она почему-то не могла вспомнить об их близости без чувства жгучего стыда и унижения. Теперь все прошло.
– Чему ты смеешься?
Она тряхнула головой. Прошлое осталось позади, и она свободна.
– Скажем так. Мой так называемый сексуальный опыт длился меньше, чем требуется, чтобы сварить яйцо всмятку.
– Так вот почему ты считаешь, что ты «почти девственница». Твой опыт длился всего две минуты?
– Может, даже меньше. Было слишком темно, чтобы посмотреть на часы.
– А тебе хотелось?
– Чего? Секса?
– Нет. Посмотреть на часы.
– Думаю, что я считала секунды.
– И сколько насчитала?
– Не много.
– Да, не слишком приятное воспоминание. Как насчет того, чтобы изменить счет?
– Что ты имеешь в виду?
– Раз, два, три...
Их губы встретились в поцелуе, воспламенившем их обоюдное желание.
Мария отдалась страсти самозабвенно, без оглядки. Она не думала ни о прошлом, ни о Стивене, ни даже о том, что Бешеный Пес ее оставит.
Она закрыла глаза и окунулась в волшебный мир чисто физического удовольствия.
Расе тихо закрыл за собой дверь. Доски крыльца протестующе заскрипели под его ногами. Усталость сгорбила его спину. Он чувствовал себя таким старым!
– Расе? Вы там?
– Я здесь, Джейк, – откликнулся Расе и спустился вниз, направляясь к дрожкам, стоявшим перед домом доктора Шермана.
Джейк соскочил с дрожек и протянул старику руку:
– Можно вам помочь?
– Спасибо.
Расе схватился за руку Джейка, подтянулся и сел на обитое кожей сиденье.
Джейк сел рядом и взял в руки вожжи. Клео, опустив голову, пошла медленным шагом в сторону дома.
Луна освещала грунтовую дорогу, бесконечные луга и поля пшеницы. По обе стороны дороги высились заборы. Ночь полнилась разнообразными звуками: равномерным цоканьем подков Клео по твердому грунту, хриплым дыханием и фырканьем лошади, жалобным скрипом колес дрожек.
– Большое спасибо за ужин, Расе. Все так вкусно.
– В китайском ресторане было бы еще вкуснее, – улыбнулся Расе.
– Я бы не смог проглотить их еду, – содрогнулся Джейк. – Она похожа на липкую траву.
Расе неожиданно рассмеялся и почувствовал себя немного лучше.
– В «Мамочкиной столовой» тоже хорошо готовят.
– Да. Правда, там медленно обслуживают. Сейчас, наверно, уже одиннадцать часов.
– А мы не торопимся.
Расе откинулся на спинку сиденья и вздохнул. Уже в который раз за вечер он подумал о Марии и Бешеном Псе, надеясь, что он поступил правильно, оставив их одних.
С каждым днем Расе все больше убеждался, что они идеально подходят друг другу.
Хотя Бешеный Пес – ненадежная ставка, но Расе старался не думать о плохом. Однако временами, как сейчас, когда он чувствовал себя одиноким и слабым, он боялся, что Бешеный Пес все-таки оставит Марию... и она снова окажется в черной пропасти своего отчаяния.
И больше уже никогда из нее не выберется.
«Ах, Грета, – думал он, закрывая глаза, – правильно ли я поступаю?» Образ жены встал перед ним, как бесценная фотография.
Воспоминания обуревали его, и он не мог бороться с ними. Слезы подступили к глазам.
«Ах, Грета...»
– Вы в порядке, Расе? – Расе утер слезы рукавом.
– Да. А что?
– В том доме, где мы были, живет доктор. Я видел вывеску и просто подумал, что если бы вы чувствовали себя...
– Доктор Шерман – мой друг.
Такой ответ нельзя считать ответом, но Джейк, похоже, ничего не заметил.
– О! – протянул он.
– Мы не скажем Марии, что навещали доктора. Договорились?
– Ладно.
Старик внимательно посмотрел на Джейка. Мальчик сидел, упершись локтями в колени и держа в руках вожжи. Из-под полей шляпы виднелись ровно подстриженные рыжие волосы.
Бешеный Пес посмотрел на мирно спавшую рядом с ним женщину и все никак не мог поверить в происходящее.
Она лежала на боку, положив одну руку ему на грудь. Ее бледное лицо, похожее на идеально вырезанную камею, обрамляли разметавшиеся по подушке, словно языки пламени, красновато-каштановые пряди волос.
Он смотрел на нее и удивлялся, какое удовольствие ему доставляет созерцать ее. Она совсем не похожа на женщин, с которыми он спал прежде. Они, конечно, в большинстве случаев были проститутками, но он никогда бы не подумал, что может быть такая разница. Те женщины спали, как мужики, открыв накрашенный рот. От них пахло текилой и дешевым табаком. За ночь тушь с ресниц размазывалась по лицу, создавая впечатление, что им подбили глаз.
Вот почему, не дожидаясь, когда они проснутся, Бешеный Пес обычно вставал пораньше и уходил.
Сейчас все по-другому. Он хотел спать с Марией. Именно спать. Лежать рядом, крепко обняв ее, и проснуться утром, когда солнце заглянет в окно.
Он все смотрел и смотрел. Ее кожа казалась мягкой и нежной, как шелк, уши маленькие и изящные. Дыхание ровное, розовые губы чуть приоткрыты, темные ресницы то и дело слегка подрагивали во сне.
Он остановил свой взгляд на ее губах, вспоминая, как она его целовала.
«Неужели всегда так бывает?»
Только сейчас он понял значение ее вопроса. Что он ей ответил? Да и ответил ли вообще? Но сейчас, лежа рядом с ней, ему неожиданно открылась правда.
Так бывает не всегда.
Так не было еще никогда.
Пришедшая в голову мысль заставила его нахмуриться. Разница между Марией и другими женщинами вдруг стала для него необычайно важной.
Он не мог сказать, в чем она, но вдруг испугался. Ему нравились проститутки, всегда нравились. Их легко завоевать и так же легко забыть, они никогда не удерживали его, когда наступало утро.
Бешеный Пес отодвинулся от Марии и стал тупо смотреть в стену. В первый раз маленький домик не показался ему местом заточения.
К горлу подкатил комок. Он здесь уже почти неделю, и стены должны бы давить на него. А он чувствовал, что ему здесь... уютно.
Уютно? Слово выплыло из ниоткуда. «Абсурд какой-то», – подумал он, улыбнувшись про себя.
«А что тут смешного? – тут же одернул он себя. – Чертовски страшно».
Он посмотрел на запертую дверь.
Надо бежать. Немедленно.
Он осторожно встанет с кровати и тихо оденется. Потом перекинет через плечо веревку мешка и исчезнет. Он делал так миллионы раз и никогда не оглядывался назад и не раскаивался в своем решении. Покинуть женщину для него всегда было просто и легко.
Он неохотно взглянул на Марию.
Не так-то легко.
Такая мысль ошарашила его. Опершись головой о деревянное изголовье кровати, он провел пятерней по волосам.
Что, черт побери, происходит?
Его охватило беспокойство. Что-то не так! В проклятом домике он действительно чувствует себя уютно, и ему не хочется уходить, даже после того как он переспал с Марией.
«Пока не хочется», – твердо уверил он себя, и короткое словечко «пока» принесло успокоение. Он пока не хочет уходить, но он не останется.
Мария проснулась не сразу: какой-то приятный сон удерживал ее. Она потянулась, зевнула и открыла глаза.
Ее взгляд остановился на соске, обросшем темными волосами.
Ее щека находилась на голой груди лежавшего рядом Бешеного Пса, которого она любовно обнимала.
Она вспомнила, что произошло ночью. Какие-то смутные образы промелькнули в ее голове. Краска бросилась ей в лицо: что она выделывала так разнузданно и агрессивно – оба раза? А что будет в третий раз...
Ей не верилось, что она чувствует себя замечательно. Сегодня ночью она преодолела самую большую преграду своего прошлого, и теперь она новая женщина. Свободная.
Счастливо улыбаясь, она подняла подбородок и посмотрела на мужчину, вернувшего ей способность смеяться.
Он смотрел на дверь. Что-то его явно беспокоило, но Мария чувствовала себя слишком счастливой, чтобы придавать этому значение.
Она потянулась, чувствуя, как от усталости болят мышцы.
– Господи, у меня все болит.
– Скоро пройдет, – почти машинально ответил он. Приподнявшись, она уперлась подбородком ему в плечо.
– Думаю, мне помогло бы, если бы мы проделали все еще раз. – Она поцеловала его в плечо, ощутив солоноватый вкус его кожи.
Он посмотрел на нее с удивлением:
– Ты хочешь еще? Сейчас?
Мария знала, что ей надо бы казаться робкой и нерешительной, как подобает «приличной» девушке, но не испытывала подобных чувств.
Она ощущала в себе свободу.
Она только что открыла для себя новую сторону характера и не собиралась с ней расставаться.
Мария откинула простыню.
– По-моему, я не одинока в своем желании...
– И ты права. – Он обнял ее. – А теперь, Мария, расскажи мне, как женщина, которая «не совсем девственница», может оказаться такой сексуальной?
Она немного смутилась, но взгляда не отвела.
– Ты сделал меня такой.
– Только я?
Ей вдруг показалось важным, чтобы он узнал правду, чтобы понял, какой он сегодня ночью сделал ей подарок.
– Только ты.
Он нахмурился, и она поняла, что сказала что-то не то.
– Мария...
Ее охватил страх. Она не хотела услышать то, что он собирался ей сказать. Крепко обняв его, она легла на него и обхватила его ногами. Его твердая плоть уперлась в ее бедра.
– Давай теперь попробуем по-другому. – Он положил руки на ее ягодицы.
– Что ты предлагаешь?
– Я? – удивилась она.
– Ты, должно быть, узнала что-то интересное, когда потеряла девственность.
Помимо своей воли она рассмеялась. Теперь она поняла, что сегодня ночью приняла правильное решение. Все годы, после того как она рассталась со Стивеном, она почему-то не могла вспомнить об их близости без чувства жгучего стыда и унижения. Теперь все прошло.
– Чему ты смеешься?
Она тряхнула головой. Прошлое осталось позади, и она свободна.
– Скажем так. Мой так называемый сексуальный опыт длился меньше, чем требуется, чтобы сварить яйцо всмятку.
– Так вот почему ты считаешь, что ты «почти девственница». Твой опыт длился всего две минуты?
– Может, даже меньше. Было слишком темно, чтобы посмотреть на часы.
– А тебе хотелось?
– Чего? Секса?
– Нет. Посмотреть на часы.
– Думаю, что я считала секунды.
– И сколько насчитала?
– Не много.
– Да, не слишком приятное воспоминание. Как насчет того, чтобы изменить счет?
– Что ты имеешь в виду?
– Раз, два, три...
Их губы встретились в поцелуе, воспламенившем их обоюдное желание.
Мария отдалась страсти самозабвенно, без оглядки. Она не думала ни о прошлом, ни о Стивене, ни даже о том, что Бешеный Пес ее оставит.
Она закрыла глаза и окунулась в волшебный мир чисто физического удовольствия.
Расе тихо закрыл за собой дверь. Доски крыльца протестующе заскрипели под его ногами. Усталость сгорбила его спину. Он чувствовал себя таким старым!
– Расе? Вы там?
– Я здесь, Джейк, – откликнулся Расе и спустился вниз, направляясь к дрожкам, стоявшим перед домом доктора Шермана.
Джейк соскочил с дрожек и протянул старику руку:
– Можно вам помочь?
– Спасибо.
Расе схватился за руку Джейка, подтянулся и сел на обитое кожей сиденье.
Джейк сел рядом и взял в руки вожжи. Клео, опустив голову, пошла медленным шагом в сторону дома.
Луна освещала грунтовую дорогу, бесконечные луга и поля пшеницы. По обе стороны дороги высились заборы. Ночь полнилась разнообразными звуками: равномерным цоканьем подков Клео по твердому грунту, хриплым дыханием и фырканьем лошади, жалобным скрипом колес дрожек.
– Большое спасибо за ужин, Расе. Все так вкусно.
– В китайском ресторане было бы еще вкуснее, – улыбнулся Расе.
– Я бы не смог проглотить их еду, – содрогнулся Джейк. – Она похожа на липкую траву.
Расе неожиданно рассмеялся и почувствовал себя немного лучше.
– В «Мамочкиной столовой» тоже хорошо готовят.
– Да. Правда, там медленно обслуживают. Сейчас, наверно, уже одиннадцать часов.
– А мы не торопимся.
Расе откинулся на спинку сиденья и вздохнул. Уже в который раз за вечер он подумал о Марии и Бешеном Псе, надеясь, что он поступил правильно, оставив их одних.
С каждым днем Расе все больше убеждался, что они идеально подходят друг другу.
Хотя Бешеный Пес – ненадежная ставка, но Расе старался не думать о плохом. Однако временами, как сейчас, когда он чувствовал себя одиноким и слабым, он боялся, что Бешеный Пес все-таки оставит Марию... и она снова окажется в черной пропасти своего отчаяния.
И больше уже никогда из нее не выберется.
«Ах, Грета, – думал он, закрывая глаза, – правильно ли я поступаю?» Образ жены встал перед ним, как бесценная фотография.
Воспоминания обуревали его, и он не мог бороться с ними. Слезы подступили к глазам.
«Ах, Грета...»
– Вы в порядке, Расе? – Расе утер слезы рукавом.
– Да. А что?
– В том доме, где мы были, живет доктор. Я видел вывеску и просто подумал, что если бы вы чувствовали себя...
– Доктор Шерман – мой друг.
Такой ответ нельзя считать ответом, но Джейк, похоже, ничего не заметил.
– О! – протянул он.
– Мы не скажем Марии, что навещали доктора. Договорились?
– Ладно.
Старик внимательно посмотрел на Джейка. Мальчик сидел, упершись локтями в колени и держа в руках вожжи. Из-под полей шляпы виднелись ровно подстриженные рыжие волосы.