Харрис Томас. Ганибалл

   Доктор Лектер поднял подол своей хирургической робы и заткнул за пояс оказавшегося под ней фартука для работы в саду.
   Быстро, вверх и вниз по полкам аптечного шкафа, ярлыки прочитываются с молниеносной скоростью: амбиен, амобарбитал, амитал, хлоралгидрат, дальман, флуразепам, хальцион… десятки пузырьков и флаконов исчезают в огромных садовничьих карманах. Потом – к холодильнику, снова читает ярлыки и сгребает в карманы: мидазолам, ноктек, скополамин, пентотал, квазепам, солцидем… Чуть более полминуты, и доктор Лектер уже снова в коридоре – закрывает за собой дверь аптеки.
   Обратно он опять идет через размывочную, проверяет, глядя на свое отражение в зеркалах, не торчат ли под робой набитые карманы. Теперь спокойно, не спеша, через распашные двери, именная планка нарочно перевернута вверх ногами, лицо скрыто маской и очками, уже надетыми на глаза, но увеличительные линзы подняты, пульс почти в норме – семьдесят два; по пути он обменивается краткими приветствиями с другими врачами. Спускается в лифте, вниз, вниз, маска по-прежнему надета, просматривает температурный лист, захваченный по дороге.
   Посетители, входившие в двери, могли бы счесть странным, что он не снимал маску до тех пор, пока не миновал телекамеры охраны. Праздношатающиеся на улице могли бы заинтересоваться, почему это доктор ведет такой обшарпанный и тарахтящий пикап.
   А в операционном отсеке анестезиолог, нетерпеливо и безуспешно постучав в дверь аптеки, обнаружил фармацевта на полу, все еще не пришедшим в сознание, и только через пятнадцать минут выяснилось, что пропали лекарства.
   Когда доктор Силвермэн пришел в себя, он обнаружил, что лежит на полу в ванной, со спущенными штанами. Он не помнил, как вошел в палату, и не представлял себе, где находится. Он полагал, что, по всей вероятности, у него произошло что-то с мозгом, возможно – микроинсульт, вызванный напряжением при работе кишечника. Он опасался сделать какое-либо резкое движение, чтобы не сдвинуть с места тромб, и осторожно полз по полу, пока не смог высунуть в коридор руку. Обследование выявило легкое сотрясение мозга.
   Прежде чем вернуться домой, доктор Лектер сделал еще две остановки. Первая – у почтового отделения с ящиками «до востребования» в пригороде Балтимора, где он получил посылку, заказанную через Интернет в фирме ритуальных услуг. В посылке находился смокинг с вшитыми в него сорочкой и галстуком; все вместе было разрезано вдоль спины.
   Теперь ему оставалось лишь купить вино, что-нибудь действительно по-настоящему праздничное. Надо поехать в Аннаполис. Жалко только, что он едет не на «ягуаре».

ГЛАВА 75

   Крендлер был одет для бега трусцой в холодную погоду, так что ему пришлось расстегнуть молнию комбинезона, чтобы не перегреться, когда к нему домой, в Джорджтаун, позвонил Эрик Пикфорд.
   – Эрик, отправляйтесь в кафетерий и позвоните мне из кабины таксофона.
   – Извините, не понял, мистер Крендлер.
   – Просто делайте, что я вам говорю.
   Крендлер стянул с головы шерстяную повязку, снял перчатки и швырнул все это на рояль в гостиной. Ожидая, пока разговор возобновится, он одним пальцем тыкал в клавиши, подбирая мотивчик из фильма «Сеть».
   – Старлинг в технике здорово разбирается, Эрик. Мы не знаем, что она там у себя сделала с телефонами. Мы с вами должны обеспечить безопасность дела государственной важности.
   – Конечно, сэр.
   – Так что там у вас?
   – Старлинг звонила мне, мистер Крендлер. Она хочет забрать свой цветок и личные вещи – эту дурацкую птичку – указатель влажности, которая воду пьет из стаканчика. Но она кое-что ценное мне сообщила, и оно сработало. Она велела не учитывать последнюю цифру в почтовых кодах подозрительных подписчиков на журналы. Сказала, доктор Лектер может пользоваться несколькими почтовыми ящиками «до востребования», расположенными поблизости друг от друга.
   – И что же?
   – А я таким образом нащупал кое-что. «Журнал нейрофизиологии» поступает в отделение с одним почтовым кодом, а «Physica Scripta» и «Икарус» – с другим. Отделения находятся примерно в десяти милях друг от друга. Подписчики имеют разные фамилии, подписка оплачена почтовыми переводами.
   – Что еще за «Икарус»?
   – Это международный научный журнал, публикует исследования о солнечной системе. Двадцать лет назад доктор Лектер пользовался льготной подпиской на него. Почтовые отделения эти в Балтиморе. Они обычно получают журналы примерно десятого числа каждого месяца. И еще одна удача – всего минуту назад звонок получил: продажа одной бутылки «Шато» – как оно там – «Юкум»?
   – Ага, только произносится «И-и-иким». Ну и что с того?
   – Один из центральных винных магазинов в Аннаполисе. Я ввел покупку в программу и вышел на список важных дат, который сделала Старлинг. Программа высветила год рождения Старлинг. Год, когда вино это было сделано, – год рождения Старлинг. Объект уплатил за бутылку триста двадцать пять долларов наличными и…
   – Это когда было – до или после того, как она позвонила?
   – Сразу после, всего минуту назад.
   – Так что она про это не знает?
   – Нет. Я должен позвонить…
   – Вы говорите, поставщик позвонил вам о покупке одной бутылки вина?
   – Да, сэр. У нее здесь записи есть. Таких бутылок на Восточном побережье вообще-то всего три имеется. Она всех трех владельцев известила. Можно только восхищаться.
   – А кто купил-то? Как он выглядел?
   – Мужчина, белый, роста среднего, с бородой. Очень тепло одетый, закутанный какой-то.
   – А телекамера охраны в том винном магазине есть?
   – Да, сэр, про это я первым делом спросил. Сказал, мы за пленкой человека пришлем. Только я еще никого не послал. Служащий магазина спецбюллетеня не видел, он хозяину сказал только потому, что уж очень необычная покупка была. Хозяин выбежал, чтобы посмотреть, и увидел, как объект – то есть он думает, что это был объект, – отъезжает на старом пикапе. Сером, с тисками в кузове. Если это Лектер, вы думаете, он пошлет вино Старлинг? Тогда нам надо ее предупредить.
   – Нет, – сказал Крендлер. – Ничего ей не говорите.
   – А я могу ввести это в бюллетень Информационного центра в Квонтико и в файл доктора Лектера?
   – НЕТ! – сказал Крендлер, быстро про себя что-то соображая. – Вы получили ответ из Квестуры насчет компьютера Лектера?
   – Нет, сэр.
   – Ну, тогда вы не можете ввести это в бюллетень ИЦ до тех пор, пока мы не будем уверены, что Лектер сам его не читает. Он мог добыть код доступа, которым пользовался Пацци. Или сама Старлинг прочтет и найдет способ предупредить его, как она сделала во Флоренции.
   – Ох, верно! Теперь понял. Так ведь аннаполисское отделение может забрать пленку!
   – Не беспокойтесь, теперь этим займусь я сам.
   Пикфорд продиктовал Крендлеру адрес винного магазина в Аннаполисе.
   – Продолжайте заниматься подпиской. И сообщите о своих находках Крофорду, когда он выйдет на работу. Он может организовать слежку за почтовыми ящиками после десятого.
   Крендлер сразу же позвонил Мэйсону и отправился бегать трусцой. От своего городского дома в Джорджтауне он легко бежал по направлению к парку Рок-Крик.
   В сгущающихся сумерках видны были лишь его белая головная повязка фирмы «Найк», белые кроссовки – тоже от «Найк», и белая полоса на боку темного комбинезона для бега, все той же «Найк». Впечатление было такое, что внутри этих фирменных знаков человека вовсе и нет.
   Энергичная пробежка заняла всего полчаса. Подбегая к посадочной площадке около зоопарка,он услышал, как рокочет винт вертолета. Он даже смог поднырнуть под вращающиеся лопасти и вскочить на подножку, не снижая взятого темпа. Взлет реактивного вертолета вызвал в душе радостный трепет; радовал вид города, подсвеченных монументов, падавших ниц в то время, как воздушный аппарат поднимал его на ту высоту, которой он, Крендлер, был достоин, и уносил его прочь – в Аннаполис, за пленкой, а затем к Мэйсону, в Маскрэт-Фарм.

ГЛАВА 76

   – Слушайте, Корделл, вы что, не можете толком сфокусировать эту грёбаную фигню? – слышен глубокий радиобас Мэйсона с безгубыми согласными: «сфокусировать» и «фигня» звучат скорее как «хокусировать» и «хигня».
   Крендлер стоял рядом с Мэйсоном в затемненной части комнаты, чтобы лучше видеть экран высоко поднятого монитора. В жаркой атмосфере комнаты Мэйсона Крендлер расстегнул свой молодежный комбинезон для бега, спустил его до пояса и обвязал рукава вокруг талии, оставшись в футболке с надписью «Принстон». Его головная повязка и кроссовки поблескивали в свете, падавшем от аквариума.
   С точки зрения Марго, плечи у Крендлера были совершенно цыплячьи. Когда Крендлер прибыл в поместье, они едва кивнули друг другу.
   Ни счетчика кадров, ни таймера у камеры охраны винного магазина не было, а рождественская распродажа шла весьма оживленно. Корделл нажимал кнопку быстрого прогона пленки, переходя от одного покупателя к другому, а их было великое множество. Мэйсон пытался убить время, говоря всем как можно больше гадостей.
   – А что вы сказали в винном магазине, когда явились туда в этом вашем костюме для бега и сунули им в нос свою жестянку, а, Крендлер? Вы что, сказали, что участвуете в Олимпий-ских спецсоревнованиях?
   Мэйсон вел себя с ним гораздо менее уважительно после того, как Крендлер положил в банк деньги, полученные по его – Мэйсона – чекам.
   Крендлер не смел оскорбиться – ведь тогда пострадали бы его собственные интересы.
   – Я им сказал, что я – секретный агент. А какую слежку вы теперь установили за Старлинг?
   – Скажи ему, Марго. – Казалось, Мэйсон стремится сберечь свое драгоценное дыхание для дальнейших оскорблений.
   – Мы вызвали из Чикаго – из нашего отдела безопасности – двенадцать человек. Они уже в Вашингтоне. Три команды, один из членов в каждой зарегистрирован как помощник шерифа в штате Иллинойс. Если полиция застукает их, когда они схватят Лектера, они скажут – мол, опознали его, выполняют свой гражданский долг, и все такое прочее. Команда, которая его схватит, передаст его в руки Карло. Затем все возвращаются в Чикаго – и это все, что им известно.
   Пленка все бежала и бежала.
   – Минуточку… Корделл, прогоните назад, секунд на тридцать, – сказал Мэйсон. – Посмотрите-ка на это!
   Телекамера охраны охватывала пространство от входа в магазин до кассы.
   Расплывчатое изображение на беззвучной пленке: входит человек в кепке с длинным козырьком, в громоздкой клетчатой куртке и перчатках. Густая борода, усы и темные очки скрывают лицо. Человек поворачивается спиной к камере и аккуратно закрывает за собой дверь.
   С минуту покупатель объясняет продавцу, что именно он хочет купить. Затем продавец идет следом за бородатым покупателем к винной стойке, куда не достигает глаз видеокамеры.
   Тянутся три долгие минуты. Наконец продавец с покупателем возвращаются в поле зрения камеры. Продавец отирает с бутылки пыль и, прежде чем положить в пакет, заворачивает ее в бумагу со специальной мягкой прокладкой. Покупатель стягивает с руки одну только правую перчатку и платит наличными. Губы продавца движутся, произнося «Спасибо», но покупатель уже повернулся к нему спиной и уходит.
   Пауза – несколько секунд. Теперь продавец окликает кого-то – камера не видит кого. На пленке появляется плотного сложения человек. Он сразу же бросается к выходу из магазина.
   – Это – хозяин, тот парень, что видел пикап.
   – Корделл, можете скопировать этот кусок и увеличить голову покупателя?
   – В одну секунду, мистер Верже. Только будет расплывчато.
   – Давайте… Он не снял левую перчатку, – сказал Мэйсон. – Вполне может быть, что меня просто кинули с тем рент-геновским снимком, а я за него такую кучу денег отвалил.
   – Так Пацци же говорил, что Лектеру этот палец убрали, верно ведь? – сказал Крендлер.
   – Да Пацци мог этот палец в собственный зад засунуть, никому верить нельзя. Марго, ты его видела, что скажешь? Это Лектер?
   – Так восемнадцать лет прошло, – сказала Марго. – Он всего-то три сеанса со мной провел и просто вставал за своим столом, когда я приходила, никогда по кабинету не ходил. Очень был спокоен, неподвижен. Больше всего я помню его голос.
   Голос Корделла произнес в микрофон:
   – Мистер Верже, пришел Карло.
   От Карло несло свинарником и еще чем-то похуже. Он вошел в комнату, прижимая к груди шляпу, и тошнотворный запах колбасы из хряковины, шедший от его волос, заставил Крендлера резко, через нос, выдохнуть воздух. В знак величайшего уважения сардинский похититель людей целиком втянул в рот кабаний зуб, который жевал.
   – Карло, ну-ка взгляни на пленку. Корделл, прокрутите назад, пусть пройдет опять от двери.
   – Это тот stronzo сын суки, – произнес Карло, прежде чем субъект на пленке успел сделать четыре шага. – Борода у него новый, но это он так ходит.
   – Ты его руки видел, там, в Firenze, Карло?
   – Si.
   – Пять пальцев на левой или шесть?
   – … Пять.
   – Ты заколебался.
   – Только чтоб вспомнить, как cinque будет по-английски. Пять там было, это точно.
   Мэйсон приоткрыл безгубые челюсти, насколько мог, – это означало улыбку.
   – Обожаю! Это он носит перчатку, пытаясь сохранить соответствие собственному описанию, вроде у него по-прежнему шесть пальцев, – сказал он.
   Вероятно, запах Карло проник в аквариум через воздуходувное устройство. Угорь появился из грота – посмотреть, что происходит, и уже не вернулся туда, все крутил и крутил бесконечные восьмерки по воображаемой ленте Мебиуса, обнажая в дыхании зубы.
   – Карло, я думаю, скоро мы со всем этим покончим, – сказал Мэйсон. – Ты, Пьеро и Томмазо – моя самая первая команда. Я вам доверяю, хоть он и побил вас во Флоренции. Я хочу, чтобы вы держали под наблюдением Старлинг целый день накануне ее дня рождения, в самый день рождения и на следующий. Освобождаетесь, когда она спит у себя дома. Я дам вам водителя и фургон.
   – Padrone? – произнес Карло.
   – Да?
   – Я хочу иметь время один на один с dottore, за-ради моего брата Маттео. Вы сказали, я могу иметь. – Карло перекрестился, упоминая имя умершего брата.
   – Я прекрасно понимаю твои чувства, Карло. И глубоко тебе сочувствую. Карло, я хочу, чтобы доктора Лектера скушали в два присеста. В первый вечер пусть свинки пожуют его ступни, а он пусть понаблюдает за этим процессом из-за решетки. И я хочу, чтобы он для этого был в хорошей форме. Ты доставишь его мне в хорошей форме. Никаких ударов по голове, никаких переломов костей, никаких синяков под глазами. Потом он ночку поживет без ступней, ожидая, когда – на следующий день – свинки с ним покончат. Я с ним какое-то время побеседую, а потом ты получишь его в свое распоряжение на целый час, перед последней трапезой. Я только попрошу тебя оставить ему один глаз и чтобы он был в сознании, чтобы мог видеть, как свинки к нему приближаются. Хочу, чтобы он видел их милые физиономии, когда они примутся за его собственную физиономию. Если ты, скажем, решишь лишить его мужских признаков, что ж, это целиком на твое усмотрение, но тогда я хочу, чтобы Корделл остановил кровотечение. И мне нужен фильм.
   – А если он истечет кровью там, в загоне, в самый первый раз?
   – Не истечет. И за ночь не умрет. В эту ночь он просто будет ждать со съеденными ногами. Корделл проследит за этим и компенсирует потерю жидкости; я так понимаю, он будет всю ночь под внутривенной капельницей, может, двумя.
   – Или четырьмя, если понадобится, – произнес в микрофон бестелесный голос Корделла. – Я могу зашить ему культи.
   – Ты сможешь поплевать ему в капельницу, Карло, или даже нассать туда напоследок, перед тем, как вкатишь его в загон, – посоветовал Мэйсон самым доброжелательным тоном. – А то и войти туда сам, если захочешь.
   Лицо Карло просветлело при мысли о таких богатых возможностях, но тут он вспомнил про мускулистую signorina и искоса бросил на нее виноватый взгляд.
   – Grazie mille, Padrone. А вы сможете прийти посмотреть, как он умирает?
   – Не знаю, Карло. Пыль в амбаре меня очень беспокоит. Я ведь могу наблюдать все это на видео. А ты мог бы привести сюда свинку? Мне хочется положить руку ей на голову.
   – Сюда? В вашу комнату, Padrone?
   – Нет, но меня могут ненадолго снести вниз, аппаратура будет работать на блоке питания.
   – Тогда мне придется усыпить одну, Padrone, – с сомнением в голосе произнес Карло.
   – Так усыпи одну из самок. Доставь ее на лужайку перед подъездом, где лифт, ты сможешь подвести погрузчик по траве.
   – Вы как планируете, обойтись одним фургоном или возьмете и фургон, и аварийку? – спросил Крендлер.
   – Карло?
   – Да один фургон хватит. Дайте мне помощника машину вести.
   – У меня для вас еще кое-что имеется, – сказал Крендлер. – Можно свет зажечь?
   Марго подвинула рычажок реостата, а Крендлер положил свой рюкзачок на стол у вазы с фруктами. Он натянул хлопчатобумажные перчатки и вытащил из рюкзачка небольшой монитор с антенной и скобой крепления, при нем также имелись внешний жесткий диск и блок питания.
   – За Старлинг наблюдать не так просто – она живет в тупике, там негде укрыться для слежки. Но ей ведь приходится выходить: она помешана на физических упражнениях, – пояснил Крендлер. – Ей пришлось взять абонемент в частный тренажерный зал, теперь, когда она больше не может пользоваться ничем, что относится к ФБР. Мы обнаружили ее машину на стоянке у этого зала в четверг и поставили на днище маячок. Маячок системы «Ni-CAD», он подзаряжается, когда мотор работает, так что она не обнаружит его из-за потекших батареек. Программное обеспечение позволяет покрывать пять соседних штатов. Кто сможет с этим работать?
   – Корделл, зайдите сюда, – приказал Мэйсон.
   Корделл и Марго опустились на колени рядом с Крендлером, а Карло высился над ними, держа шляпу на уровне их ноздрей.
   – Гляньте сюда, – Крендлер включил монитор. – Это все равно как бортовая навигационная система автомобиля, только он показывает, где находится машина Старлинг.
   На экране монитора появилась панорама собственно Вашингтона.
   – Дайте нужный квадрат крупным планом, перемещайте его вот этими стрелками, понятно, как? Ладно, сейчас он ничего не принимает. Если пойдет сигнал от маячка Старлинг, он высветится вот тут и вы услышите звуковой сигнал – «бип-бип-бип». Чем ближе вы окажетесь к ее машине, тем чаще будут звучать сигналы. Вот тут – микрорайон Старлинг в масштабе карты городских улиц. Вы сейчас не получаете никаких сигналов, потому что мы вне пределов досягаемости. А в самом Вашингтоне или Арлингтоне, где бы вы ни были, обязательно получите. Я получил сигнал даже в вертолете, когда мы вылетали. Вот это – переходник для розетки переменного тока в вашем фургоне. Еще одно. Вы должны обеспечить, чтобы эта штука никогда не попала в не те руки. Меня за это так взгреют! Это устройство еще даже не поступило в магазины шпионской спецтехники. Оно должно либо вернуться в мои руки, либо лежать на дне Потомака. Понятно?
   – Тебе понятно, Марго? – спросил Мэйсон. – Вам понятно, Корделл? Велите Мольи вести фургон и объясните ему его обязанности.

ЧАСТЬ V

ГЛАВА 77

   Прелесть пневматической винтовки в том, что из нее можно стрелять прямо из фургона, не оглушая при этом сидящих рядом: нет необходимости высовывать дуло из окна машины всем напоказ.
   Затемненное окно чуть приоткроется, и крохотная пуля-шприц вылетит из дула, неся весьма значительную дозу ацепромазина прямо в мышцы спины или ягодиц доктора Лектера.
   Раздастся только негромкий треск, возвещающий, что из дула вылетела пуля – словно обломилась зеленая ветка; ни грохота, ни звука выстрела, когда вылетает обычный снаряд, ничего такого, что могло бы привлечь внимание окружающих.
   На репетициях отрабатывали все мероприятие так, чтобы, когда доктор Лектер только начнет падать, Пьеро и Томмазо, одетые в белое, «помогли» ему оказаться в фургоне, при этом заверяя рядом стоящую публику, что его отвезут в госпиталь. Из них троих Томмазо говорил по-английски лучше всех, так как изучал язык в духовной семинарии, но звук "г" в слове «госпиталь» доводил его до умопомрачения.
   Мэйсон был совершенно прав, что поручил главную роль в поимке доктора Лектера итальянцам. Несмотря на их провал во Флоренции, они были лучше всех физически подготовлены к поимке человека и более всех способны захватить его живым.
   Помимо винтовки с транквилизатором, Мэйсон позволил взять еще только одно ружье – для водителя, Джонни Мольи, помощника шерифа из Иллинойса, в настоящее время свободного от работы и давно уже находящегося на службе у семейства Верже. Мольи вырос в доме, где все говорили по-итальянски. Он был удивительным человеком: собираясь убить кого-то, он отвечал согласием на все, что говорила ему намеченная им жертва, а затем совершал убийство.
   Карло и братья – Пьеро и Томмазо – приготовили сеть, дробовик, баллончик с газом мейс, и самые разнообразные путы. Всего этого хватит им с лихвой.
   Только рассвело, а они уже заняли намеченную позицию, в пяти кварталах от дома Старлинг в Арлингтоне, на стоянке для машин инвалидов, расположенной на одной из торговых улиц.
   Сегодня фургон украшали наклеенные на бока надписи: «Медтранспорт для перевозки граждан старшего возраста». С зеркала заднего вида свисала табличка «Инвалиды», а на бампере был прикреплен инвалидный номерной знак – фальшивый. В бардачке лежала квитанция из автомастерской о недавней замене бампера, чтобы можно было сослаться на ошибку в гараже и на время запутать дело, если бы вдруг кто усомнился в подлинности номерного знака. Идентификационные номера машины и свидетельство о регистрации были подлинными. Подлинными были и стодолларовые бумажки, вложенные в права и в свидетельство, – откупаться от слишком любопытных патрульных.
   На мониторе, прикрепленном к панели управления и включенном в розетку для прикуривателя, светилась карта микрорайона Старлинг. Тот же самый навигационный спутник, который сейчас определял местоположение фургона, показывал и местонахождение автомобиля Старлинг – светящейся точкой перед ее домом.
   В 9.00 Карло разрешил Пьеро поесть. В 10.30 поесть смог Томмазо. Карло не хотел, чтобы они оба одновременно сидели тут с набитыми животами: вдруг придется долго гнаться за кем-то на своих двоих. Дневная трапеза тоже проходила поочередно, к тому же не вполне удачно. Томмазо как раз шарил в холодильнике – собирался съесть сандвич, когда послышался сигнал «бип-бип».
   Зловонная голова Карло резко качнулась к монитору.
   – Она выезжает, – сказал Мольи и тронул фургон.
   Томмазо опустил крышку холодильника.
   – Так, поехали. Поехали… Вот она – едет вверх по Тиндал-стрит, направляется к главному шоссе.
   Джонни Мольи влился в поток машин. Следовать за Старлинг на расстоянии трех кварталов было очень удобно – заметить слежку при этом она никак не могла.
   Но и Мольи не мог заметить, как старый серый пикап влился в поток машин на расстоянии одного квартала от Старлинг. Сзади, закрывая габаритки пикапа, свисала рождественская елка.
   Вести «мустанг» было для Старлинг удовольствием, на какое она всегда могла рассчитывать. Мощная машина, без AБС и системы контроля сцепления с дорогой, разумеется, задавала ей трудные задачи на скользких зимних мостовых. Зато, когда дороги были чистыми, как приятно было чуточку прибавить оборотов восьмицилиндровому двигателю на второй передаче и слушать, как урчат выхлопы в глушаках!
   Арделия Мэпп, собирательница льготных купонов, какой не было в мире равных, вручила Старлинг толстенную пачку вырезок, сколотых скрепкой, и список продуктов, которые следовало купить. Арделия и Клэрис должны были запечь окорок, приготовить тушеную говядину и две запеканки – рисовую и картофельную – с овощами. Другие участники обеда должны были доставить индейку.
   Старлинг и подумать сейчас не могла бы о праздничном обеде по поводу собственного дня рождения. Однако пришлось согласиться, так как Мэпп и поразительное количество сотрудниц – некоторых Клэрис едва знала в лицо, а некоторые ей не очень-то и нравились – собирались прийти, поддержать ее в беде, развеять дурное настроение.
   Ее одолевали тягостные мысли о Джеке Крофорде. Навещать его в Отделении интенсивной терапии не разрешалось, нельзя было и поговорить с ним по телефону. Она оставляла ему записки у дежурной сестры, смешные открытки с собачками, с самыми шутливыми посланиями, на какие только была сейчас способна.
   От тоскливых мыслей ее отвлекал «мустанг»: она играла с ним, то делая перегазовку и включая пониженную передачу, то использовала торможение двигателем, чтобы, сбавив ход на повороте к супермаркету «Сейфвей», въехать на стоянку у магазина; тормозов она коснулась, только чтобы мигнуть тормозными огнями водителям, ехавшим позади нее.
   Ей пришлось четыре раза проехать взад и вперед по стоянке, прежде чем отыскалось место для парковки, оказавшееся свободным потому, что его загораживала брошенная кем-то магазинная тележка. Клэрис вышла из машины и откатила тележку в сторону. Пока она ставила машину, тележку успел увести какой-то другой покупатель. Она отыскала свободную у дверей супермаркета и покатила ее в продуктовый отдел.
   Джонни Мольи увидел на экране монитора, что она повернула и остановилась у супермаркета, а впереди, справа – и сам огромный супермаркет «Сейфвей», быстро приближавшийся к их фургону.