Хатсон Шон. Белый призрак

   В кровавую схватку вмешался Бинчи, он бросился за тесаком, который обронил меченый, и с триумфом потрясал им в воздухе. Заметив это, стриженый китаец с силой рубанул хозяина паба по предплечью, распоров бицепс почти до кости. Кровь хлынула из раны, и Бинчи, вскрикнув от боли, уронил клинок.
   Бинчи выбросил руку, чтобы подхватить его, но стриженый нанес новый удар. На этот раз клинок отсек три пальца на правой руке Бинчи, фаланги покатились по полу, кровь брызнула из обрубков.
   Бинчи упал навзничь, держа перед собой окровавленную руку, — кровь хлестала из ран.
   Длинноволосый, метя в Дойла, замахнулся клинком, тот сумел блокировать удар щеткой, но древко не выдержало и треснуло — в его руках остались два зазубренных обломка.
   Развернувшись, он с ходу всадил один из них в спину длинноволосого, как раз над правой почкой.
   Китаец вскрикнул и ухватился за толстое древко, пытаясь выдернуть его из спины, кровь хлынула изо рта, и он ничком рухнул на пол.
   Дойл и сам чувствовал, как кровь заливает ему лицо, мешая видеть движения стриженого, который, переступая через раненых дружков, двигался на Дойла.
   Два человека, стоя лицом к лицу, тяжело дышали.
   Стриженый бросился на Дойла, лезвие тесака просвистело в считанных дюймах от его виска.
   Дойл нанес ответный удар, сделав выпад концом рукоятки щетки, и попал противнику по косточкам пальцев, содрав с них кожу, но удар оказался не настолько сильным, чтобы тот выронил клинок.
   Охотник за террористами заскрипел зубами, кровь на его лице смешалась со струйками пота.
   Стриженый снова бросился на Дойла, зацепив тесаком плечо, но на сей раз лезвие только разрезало куртку, и когда китаец отскакивал, Дойл схватил его за запястье и резко дернул, шмякнув парня о стойку бара.
   Тот хрюкнул от боли. Удар на мгновение оглушил его, и он едва не выронил тесак.
   Дойл лягнул его ногой, угодив в пах.
   Китаец завертелся волчком, но клинок удержал и, замахнувшись, снова нанес удар. Дойлу едва удалось увернуться.
   Они вновь стояли лицом друг к другу.
   Длинноволосый еще громко стонал, пытаясь выдернуть обломок древка, торчавший в спине.
   Бинчи, одна рука которого беспомощно свисала, а вторая выглядела так, словно на нее натянули алую боксерскую перчатку, пытался встать.
   Меченый еще прижимал руки к глазам, но уже поднялся и слепо тыкался из стороны в сторону.
   Дойл и его противник все еще стояли в боевой стойке в шаге друг от друга.
   Они делали обманные движения, переступали с ноги на ногу, как два боксера, ожидающие, когда противник раскроется.
   Глаза Дойла перебегали с клинка на лицо противника и назад.
   Китаец сделал полшага вперед.
   Дойл отхаркнул и плюнул ему в лицо.
   Реакция была инстинктивной. Китаец поднял руку, прикрываясь от летящей ему в лицо мокроты, и это было то, что требовалось Дойлу.
   С сокрушительной силой он опустил рукоятку щетки на голову китайца и тут же нанес ему два мощных удара в солнечное сплетение, от которых тот сложился пополам.
   Дойл, ухватив руку с тесаком, сжал запястье и резко дернул. Послышался громкий хруст ломающейся кости, и стриженый, вскрикнув от боли, выронил клинок.
   Дойл вцепился китайцу в горло, оторвал на несколько дюймов от пола и двинул ему лбом по лицу.
   Первый удар раздробил тому нос. Второй рассек левую бровь. Но тут же, зашипев от боли, Дойл почувствовал, как холодная сталь рассекает его мышцы. Он отпустил стриженого, оглянулся и увидел длинноволосого, который, пошатываясь, стоял позади него со все еще торчавшим в спине обломком рукоятки.
   Охотник за террористами развернулся, сосредоточив все внимание на новом противнике.
   Длинноволосый двигался медленно, ослабленный потерей крови, и Дойл относительно легко ушел от его следующего выпада, поднырнув под руку противника, и тут же нанес ему сокрушительный удар головой в подбородок. Снова послышался хруст кости, и китаец повалился на спину.
   Дойл развернулся и схватил свою сумку, все еще лежавшую у стойки бара. Ему удалось расстегнуть «молнию» и, засунув руку внутрь, нащупать рукоятку своего «дезерт игла» 50-го калибра.
   — Джек!
   Услышав крик Бинчи, Дойл обернулся как раз в тот момент, когда меченый бросился на него.
   Бинчи прыгнул вперед и оттолкнул Дойла в сторону.
   Удар, предназначенный Дойлу, пришелся Бинчи в лоб, и был он нанесен с такой ужасающей силой, что клинок, разрубив лобную кость, врезался в мозг и застрял в черепе.
   Когда китаец высвобождал клинок, раздался звук, напоминающий треск толстого сломанного сучка, — череп хозяина паба раскололся, обнажив серо-розовые мозги. Кровь хлынула по лицу Бинчи, он рухнул, как мешок с тряпьем, и вокруг его тела тут же разлилась алая лужица.
   Дойл, вскинув «игл», пристрелил меченого.
   Пуля ударила китайца в живот, прорвала брюшину, прошла сквозь внутренности и вышла из спины, перебив позвоночник.
   Он рухнул на колени, его тело забилось в судорогах, сфинктер разжался, и экскременты смешались с кровью, хлынувшей из раны. Стриженый, словно умытый красной краской, бросился к двери.
   Дойл выстрелил, но промахнулся, пуля пролетела по коридору и пробила дверную панель.
   — Ублюдок, мать твою! — взревел Дойл и бросился за китайцем.
   Длинноволосый, вытянув руку, вцепился в охотника за террористами и повалил его на пол.
   Дойл растянулся во весь рост, но «игл» из руки не выпустил и, перекатившись на спину, выстрелил в длинноволосого.
   Пуля попала тому в грудь, пробила грудину и легкое, прошила всю грудную полость и вышла из спины вместе с кровью, осколками кости и розовой легочной тканью.
   Дойл еще раз выстрелил в лицо китайца, затем подхватил свою сумку и выскочил на улицу, столкнувшись у выхода с женщиной, толкавшей перед собой детскую коляску.
   Она вскрикнула, когда Дойл сбил ее с ног, но он видел лишь убегающего китайца.
   Их разделяло ярдов двадцать, и он уже забирался на заднее сиденье серого «монтего».
   Машина рванула с места.
   Дойл выбежал на дорогу. Он не обращал внимания ни на гудки мчавшихся мимо машин, ни на вопли лежавшей на асфальте женщины, на помощь к которой уже спешил другой прохожий.
   На Дойла накатывала красная «астра», и он, шагнув вперед, прицелился в лобовое стекло.
   Водитель нажал на тормоз, машина, взвизгнув покрышками, остановилась.
   — Вон! — заорал Дойл, нацелив на хозяина автомобиля свой «игл».
   Бледный водитель стал нащупывать трясущимися руками дверцу, ощущая, как в паху расплывается влажное тепло.
   — Вон из машины, мать твою так! — взревел Дойл и распахнул дверцу, вытаскивая водителя из салона на асфальт.
   Охотник за террористами швырнул сумку на заднее сиденье, «игл» положил на пассажирское место спереди, сам впрыгнул в машину, захлопнул дверцу и нажал на акселератор.
   Колеса пронзительно завизжали, пробуксовывая, но потом вошли в сцепление с мостовой, и машина рванулась вперед.
   Не обращая внимания на боль, которая уже давала о себе знать, Дойл крепко сжимал руль, не отрывая взгляда от серого «монтего», петлявшего впереди в потоке транспорта.
   Дойл сильнее нажал на акселератор.
   «Монтего» успел проскочить на мигающий желтый свет светофора.
   Прежде чем Дойл достиг перекрестка, загорелся красный свет.
   МАТЬ ЕГО ТАК.
   «Астра» с визгом промчалась через перекресток, выжимая почти восемьдесят миль в час.
   Машины по обе стороны перекрестка тревожно сигналили, но Дойл никого не слышал.
   Его интересовало только одно: как можно быстрее догнать чертов «монтего».
   И он уже настигал его.

Глава 81

   «Монтего» петлял, перестраивался с полосы на полосу, однако ему все же пришлось слегка сбавить скорость из-за плотности транспортного потока в этом районе города.
   Дойл еще крепче сжал руль, не сводя глаз со спасавшейся бегством машины; он следовал за ней с безошибочной точностью самонаводящейся системы, вышедшей на цель.
   Он плохо представлял, а скорее, и вовсе не имел понятия о том, в какой части города они находятся, все его внимание было полностью поглощено преследованием «монтего», глаза сосредоточенно щурились. Он позабыл даже о боли, не чувствовал своих ран.
   Кроме той, что на спине, ни одна из них не была глубокой. Ему повезло.
   ПОВЕЗЛО БОЛЬШЕ, ЧЕМ Бинчи.
   Он чувствовал запах собственной крови в жарком замкнутом пространстве автомобиля, кровью были забрызганы панель управления и руль.
   Время от времени человек на заднем сиденье «монтего» оглядывался, чтобы удостовериться, не отстал ли преследователь.
   И все похлопывал водителя по плечу, явно подгоняя его. «Монтего» сбросил скорость перед поворотом, и Дойл воспользовался этим. Обогнав грузовик, он врезался в багажник «монтего». Задний подфарник разлетелся вдребезги — начинка посыпалась на дорогу.
   Дойл осклабился, заметив, что серый автомобиль сильно занесло, прежде чем он снова сумел набрать скорость. Поворачивая, Дойл слышал, как протестующе взвизгнули его собственные колеса; пока он боролся с рулем, черный след от покрышек, от которых потянуло резиновой гарью, прочертил дорогу.
   «Монтего» снова свернул на еще более узкую улицу. При повороте машина бортом чиркнула об угол дома, краску на крыльях ободрало, посыпались искры.
   Дойл неотступно следовал за серым автомобилем.
   Улица вывела «монтего» на пешеходный участок, но машина мчалась вперед, не снижая скорости, и прохожие вопили от страха, когда автомобиль проносился мимо них.
   Мать едва успела схватить своего ребенка на руки, как машина тут же врезалась в коляску, подбросив ее в воздух.
   — Прочь с дороги! — ревел Дойл, не убирая руки с клаксона, пока летел по площади.
   Он видел, как люди бросаются врассыпную, ищут спасения в магазинах, слышал их крики, которые перекрывали даже рев двигателя и его собственные свирепые вопли.
   «Монтего» оставил позади еще одну улицу, снова вылетел на шоссе, и его опять на повороте занесло.
   Вырвавшись из узкой щели улицы, Дойл прибавил газу, и ему еще раз удалось приложиться к багажнику серого автомобиля.
   На этот раз удар оказался более мощным, и Дойл застонал от боли, когда его с силой бросило на руль. Но он справился с управлением, и стрелка спидометра стала подползать к отметке «70».
   Дойл продолжал погоню.
   Только теперь он услышал позади вой сирены.
   МАТЬ ВАШУ ТАК!
   Дойл не нуждался в их помощи.
   Машины приближались к очередному светофору — вот уже перекресток остался позади, а они неслись дальше.
   Впереди разворачивался грузовик.
   «Монтего» вильнул в сторону, чтобы обойти тяжелую машину сзади, и зацепил крыло грузовика. Скользящим ударом у легковушки сорвало боковое зеркало и разбило стекло одной из дверей.
   Дойл видел, как от столкновения пассажиров подбросило вверх.
   Он до отказа утопил акселератор и обошел грузовик, почти не задев его.
   И только краешек откидного борта зацепил лобовое стекло. Осколки посыпались внутрь «астры», и Дойл инстинктивно поднял руку, чтобы прикрыть лицо. Он почувствовал, как мелкие осколки впились ему в ладонь, словно хрустальная шрапнель, но плевать он хотел на это, главное — справиться с автомобилем, который сильно занесло, и он ударился багажником о припаркованную машину.
   Холодный воздух сквозь разбитое лобовое стекло ворвался в салон, ударил Дойла в лицо, взвихрил длинные волосы, которые извивались, как хвосты рептилий. Ветер заставил его вновь почувствовать, как стекает по щеке кровь из раны.
   «Монтего» все еще находился в поле его зрения, а грузовик, заблокировавший улицу сзади, — это даже к лучшему. Он перекроет путь полицейским машинам.
   Дойл знал, что должен достать «монтего» прежде, чем это сделает полиция.
   Он по-прежнему видел залитое кровью лицо пассажира на заднем сиденье, когда тот оглядывался. Маленький ублюдок остался единственным из нападавших, кому удалось уйти.
   Пока, по крайней мере.
   Они удалялись от центра города — вот все, что понимал Дойл. Но куда они направляются, этого он по-прежнему не знал. Куда пытаются сбежать эти ублюдки?
   Он увидел, как пассажир снова обернулся и поднял руку. Разбитое заднее стекло осколками разлеталось по асфальту. Дойл промчался по ним, чуть подтянувшись к «монтего». Он понял вдруг, что серый автомобиль чуть снизил скорость.
   ПОЧЕМУ?
   И тут он увидел дробовик.
   В тот самый момент, когда пассажир выстрелил, Дойл нажал на тормоза, и «астру» мгновенно отбросило назад на несколько автомобильных корпусов. Одновременно Дойл направил машину в сторону, чтобы увильнуть от мощного заряда.
   Мимо.
   Пассажир выстрелил снова и разбил переднюю фару его «астры». Следующий выстрел попал в решетку радиатора.
   Дойл, держа руль одной рукой, бросал машину из стороны в сторону, чтобы увильнуть от пуль.
   ЧТО, ЕСЛИ ОДНА ИЗ НИХ ПОПАДЕТ В ШИНУ...
   Свободной рукой он быстро схватил сумку и перетащил ее на переднее сиденье. Порывшись в ней, он вытащил «беретту» и снял ее с предохранителя.
   Он поднял пистолет и нацелил его в дыру, пробитую в лобовом стекле.
   Скрипнув от напряжения зубами, Дойл выстрелил — отдача подбросила его руку вверх.
   За долю секунды автоматический механизм пистолета выплюнул одну за другой три девятимиллиметровые пули, и Дойл улыбнулся, увидев, что все три попали в заднюю часть «монтего». Одна разбила фару, другая прошила багажник, а третья с визгом отрикошетила от крыши.
   Пассажир пригнулся, когда Дойл снова открыл огонь. Рукоятка пистолета больно отдавала в основание ладони, звук выстрелов оглушал его. Встречный ветер относил назад пороховые газы, которые забивали дыхание.
   Стреляные гильзы отлетали вверх, ударялись о потолок «астры» и, еще горячие, падали вокруг Дойла. Он пальнул еще раз и услышал громкий хлопок, когда лопнула одна из шин «монтего».
   Серый автомобиль круто занесло. Он потерял управление. Дойл улыбнулся, увидев, как пассажир заметался на заднем сиденье.
   Водитель пытался справиться с управлением, но без одной шины это было вряд ли возможно. Клочья разорванной резины свисали с обода и летели в воздух, потом Дойл увидел искры, посыпавшиеся на дорогу, — обод заскрежетал по асфальту.
   И, упершись ногами в пол, Дойл врезался в потерявший скорость «монтего».
   То, что осталось от заднего стекла, полетело внутрь, и Дойл, скрежетнув зубами, снова вскинул «беретту».
   Он нажал на спусковой крючок, и вспышка ослепила его.
   Кровь алым фонтаном хлынула из горла пассажира.
   Водителю пуля угодила в плечо, и прежде чем вырваться из груди, она раздробила ему лопатку — кровь залила стекло.
   Неуправляемый «монтего» занесло еще круче.
   Дойл видел, как он подскочил от удара о непонятный предмет и взлетел в воздух, как подброшенная вверх детская игрушка.
   Перевернувшись несколько раз в воздухе, машина пролетела изрядное расстояние на высоте десяти-пятнадцати футов и грохнулась на землю — стекла брызнули осколками в разные стороны, заскользили по крыше.
   — Господи, — пробормотал Дойл, затормозил и выскочил из машины, не выпуская из рук автоматический пистолет.
   Отчего же, черт возьми, так подбросило «монтего»?
   На что он налетел?
   На рельсы.
   Проложенные не сбоку, а поперек дороги.
   Дойл поднял голову и увидел портовые краны, которые возвышались над ним причудливыми динозаврами. Громадные, ржавые, заброшенные стальные скелеты этих монстров, казалось, укоризненно подпирали своими крохотными головками небо, отражались в воде, которая плескалась о стенки доков.
   ДОКИ.
   Прошло несколько секунд, пока Дойл сообразил, куда привела его погоня.
   Он огляделся вокруг, посмотрел на брошенную технику, на груды ржавого металла.
   Все, что осталось от судоверфей «Харленд энд Вулфф».

Глава 82

   Обмен должны были провести на судоверфи.
   Так сказала Мэри Лири.
   «ОРУЖИЕ ОБЫЧНО ВЫВОЗИТСЯ НА КАТЕРЕ ИЛИ ГИДРОПЛАНОМ».
   Ее слова эхом прозвучали в ушах, когда Дойл заторопился назад к «астре».
   Она сказала, что обмен должен состояться в полдень.
   МОЖЕТ, СОЛГАЛА.
   Даже если это должно произойти здесь, судоверфи занимают обширную территорию. Можно целую армию спрятать среди заброшенной техники.
   Но не гидроплан.
   Дойл отъехал внимательно вглядываясь в темный и неспокойный водный простор в поисках чего-то хотя бы отдаленно похожего.
   Он двигался на малой скорости, ухитрившись одновременно вставить новый магазин в «беретту» и передернуть затвор.
   Может, члены триады, которые пытались убить его, решили бежать после провала. Бежать единственным известным им путем.
   Он вел машину по широким проездам между штабелями контейнеров, ржавых, с отслоившейся и облезшей краской.
   Дойл взглянул на свое лицо в зеркало заднего вида и увидел, что кровотечение из самой большой раны остановилось.
   ЕЩЕ ОДИН ШРАМ.
   Словно их у него еще недостаточно.
   ШОН ДОЙЛ. ЧЕЛОВЕК, СЛОЖЕННЫЙ ИЗ КУСОЧКОВ.
   Он повернул автомобиль, выехав в проезд между высокими металлическими стенами, сложенными из контейнеров, которые возвышались на двадцать футов. Казалось, они нависали над ним со всех сторон. Цепи и блок портального крана, торчавшего над контейнерами, раскачивались и скрипели на ветру.
   ДВИГАТЕЛИ.
   Рокот мощных турбин нарушил призрачную тишину, и Дойл завертел головой, стараясь обнаружить источник звука.
   Рокот нарастал, и Дойл объехал вокруг еще одной башни, сложенной из контейнеров.
   Он увидел гидроплан, который рассекал темную воду гавани, оставляя за собой пенную дорожку.
   Дойл выскочил из машины и стал наблюдать за тем, как в ста ярдах от него набирает скорость «дорнье-систар».
   Ему был виден кокпит.
   Видны были лица.
   Китайские лица.
   Мэри солгала. Сделка уже завершилась.
   Дойл поднял «беретту», взял прицел на самолет, готовясь открыть огонь, но пока он готовился, «дорнье» уже, казалось, набрал нужную скорость. И Дойл увидел, как тот взмыл в воздух и вода ручьями потекла с его фюзеляжа. Словно гигантская чайка, он покидал бухту, шестисотпятидесятисильный турбовинтовой «Пратт энд Уитни» без усилий поднял его в серое небо.
   Охотник за террористами опустил автоматический пистолет и смачно выругался.
   В ушах его еще отдавался рокот, когда он, поворачивая голову, следил за парящим самолетом. Боковым зрением он видел док, ту его часть, откуда гидроплан начинал свой разбег.
   И увидел там автомобиль.
   Багажник его был еще открыт.
   Голубой «вольво» неподвижно стоял на расстоянии примерно пятисот ярдов от него.
   Дойл разглядел в нем двух человек, и один из них прицелился...
   Отрывисто затрещала автоматная очередь, пули защелкали об асфальт рядом с Дойлом.
   Дойл укрылся за «астрой», почти забыв про «дорнье», который пробивал себе дорогу сквозь низко нависшую тучу.
   Он прыгнул в машину, нажал на акселератор и помчался прямо на «вольво».
   «Астру» осыпали пули; рикошетом отскакивая от обшивки, они визжали и глухо ударяли в капот.
   Одна пуля угодила в зеркало заднего вида и выбила стекло. Дойл пригнулся на сиденье, но не переставал давить на акселератор и крепко держал руль, готовясь к столкновению.
   Выглянув, он увидел, что перед «вольво» остался только один человек, по-прежнему сжимавший в руках автомат.
   Времени на то, чтобы избежать столкновения, у автоматчика уже не осталось.
   Дойл распахнул дверцу и бросился из машины; ударившись об асфальт, он покатился кубарем, крепко обхватив голову руками.
   Машины столкнулись.
   «Астра» перерезала автоматчика пополам.
   Она врезалась в тело, прижав его к «вольво», в нескольких местах сломала обе ноги, раздробила таз.
   Торс с глухим стуком упал на капот «астры», кровь брызнула во все стороны.
   Автомат отлетел.
   В голове у Дойла стоял непрерывный шум, все шло кругом, оглянувшись, он увидел раздавленное в лепешку тело автоматчика, разбитые машины, всю жуткую картину разгрома.
   И Пола Риордана.
   Ирландец садился в «вольво». пробираясь через сиденье к водительскому месту. Усевшись, он попытался завести машину.
   Дойл с трудом встал на ноги. Сжимая в руке «беретту», он заковылял к «вольво», собрав последние силы.
   Риордан запустил двигатель.
   НЕТ, НЕ УЙДЕШЬ.
   Дойл поднял «беретту» и спокойно, как в тире, нажал на спусковой крючок.
   Пули с глухим стуком ударялись по капоту машины и в живую мишень, стреляные гильзы отлетали в сторону.
   Лобовое стекло провалилось внутрь.
   Гильзы со звоном падали на бетон.
   Одна пуля угодила Риордану в грудь.
   Дойл продолжал стрелять.
   У ирландца была снесена левая сторона лица.
   ВЫСТРЕЛЫ ОГЛУШАЛИ.
   Левая глазница превратилась в дыру.
   ВСПЫШКИ СЛЕПИЛИ.
   Кровь фонтаном хлестала из зияющих ран.
   Дойл увидел, как отскочил назад затвор, когда ударник наконец щелкнул по последнему патрону.
   Пуля попала Риордану в горло.
   ПОРОХ. ДЫМ.
   Дойл подошел к автомобилю и взглянул на истерзанное тело Риордана. Он пошарил в куртке и, достав еще одну обойму, вставил ее в патронник.
   Его дыхание стало прерывистым, и он больше не мог сносить боль от многочисленных ран.
   ТАК МНОГО БОЛИ.
   Он чувствовал себя так, словно кто-то подвесил его над огнем и закачивал в вены горящий бензин.
   Взглянув вверх, он увидел, что «систар» исчез в облаках.
   Дойл кашлянул и сплюнул в воду сгусток крови.
   Он обошел вокруг «вольво» и открыл дверцу. На заднем сиденье лежало пять-шесть маленьких картонных коробок, прикрытых одеялом. Дойл разорвал одну из коробок.
   Он прикинул на глаз — в ней помещалось не меньше трех килограммов кокаина.
   В других коробках — тот же товар.
   Итак, сделка все-таки состоялась.
   А он опоздал.
   Ветер донес приближающийся вой сирен.
   Дойл подошел к краю дока, посмотрел вниз, в пенную, темную пучину, затем вверх, на небо.
   Он снова упустил оружие.
   ОКАЗАТЬСЯ ТАК БЛИЗКО И ТАК, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ДАЛЕКО. ХА-ХА-ХА!
   Две полицейские машины с включенными сиренами влетели в док, к месту только что умолкшей перестрелки.
   Дойл засунул «беретту» за пояс и пошел им навстречу.
   Обе машины затормозили, из них выскочили вооруженные полицейские, прикрываясь открытыми дверцами.
   — Стой смирно и подними руки! — закричал один из них.
   Дойлу не нужно было повторять.
   Он остановился и стал ждать.

Глава 83

   Дойл ворчал скорее от раздражения, чем от боли, когда подходил к окну и выглядывал во двор.
   На одном из дубов, росших рядом с домом, на самой его верхушке сидел ворон, ветер топорщил перья птицы, грозя сбросить с дерева. Ворон несколько раз печально крикнул, словно созывая себе подобных, но никто не явился на зов.
   Птица сорвалась и улетела, скрывшись вдали.
   Дойл выпустил струйку дыма и вздрогнул, почувствовав, как задергало рану на лице. И эта, и все остальные были обработаны и перевязаны. На щеке теперь красовалась аккуратная повязка.
   Когда Дойл направился обратно к постели, он понял, что в палате вот уже несколько минут находится майор Уитерби. Стоит и молча смотрит на него. Офицер армейской разведки делал над собой усилие, чтобы не пялиться на многочисленные шрамы, которые, казалось, сплошь покрывали тело и руки Дойла, но и такой человек, как Уитерби, при всем его хладнокровии, не мог не думать о боли, которую переносил обладатель этих шрамов.
   Уитерби прибыл сюда примерно час назад, сразу же после Дойла. На военную базу под Белфастом охотника за террористами доставила карета «Скорой помощи» в сопровождении двух людей из Королевской полиции Ольстера.
   Цепочка событий, последовавшая за его схваткой в доках с Риорданом развивалась так, как Дойл и предполагал.
   Он был арестован и доставлен в ближайший полицейский участок. Там его подвергли серии допросов. Бесило, что допрашивавшие его офицеры не поверили его рассказу, но, что еще возмутительнее, они отказались проверить сообщенные им сведения. Они оставили его в камере на два часа, с ранами, причинявшими ужасную боль, и лишь потом занялись расследованием его дела.
   Дойл добился, чтобы ему вернули оружие, прежде чем повезли на базу в карете «Скорой помощи».
   Полиция даже не принесла ему своих извинений. Дежурный офицер утверждал, что недоразумение произошло из-за того, что Дойл не имел при себе удостоверения личности и мог оказаться кем угодно. Понятно, что, покидая участок, Дойл не пожалел отборной ругани в адрес полицейских чинуш.
   Уже в армейском госпитале медсестра промыла и забинтовала его раны.
   ВСЕ БЫЛО КАК ВСЕГДА.
   Она предложила ему обезболивающее, но он отказался и лишь закурил сигарету.
   Уитерби прибыл спустя пятнадцать или двадцать минут.
   Он молча слушал рассказ Дойла.
   — И вы уверены, что триады получили оружие? — спросил он наконец, наблюдая, как Дойл затушил одну сигарету и тут же зажег другую. — Вы сказали, что не видели, как они грузили его в самолет.
   — Но наркотики-то оказались в машине Риордана, — раздраженно сказал Дойл. — Они уже совершили обмен.
   Уитерби покачал головой.
   — Я внимательно выслушал все, что вы рассказали об ИРА и триадах, об их сотрудничестве, и все же мне трудно в это поверить, — сказал майор.
   — Почему? Обе организации занимаются бизнесом, что же тут странного? Это взаимовыгодное сотрудничество.