Хатсон Шон. Белый призрак

   На их требование к китайцам убрать машину с дороги, те лишь зло отмахивались, продолжая свои тщетные попытки запустить двигатель.
   — Ну, заводись же! — хрипел водитель, понимая, что Су теперь надолго лишилась их прикрытия.
   Он и его компаньон попали бы в большую беду, если кто-то узнал бы об этом. Приказ звучал категорично: ее нужно сопровождать в любое время дня и ночи и ни на секунду не выпускать из-под присмотра за пределами дома.
   И вот пожалуйста.
   Его напарник вылез из-под капота, поднял замасленную руку, возбужденно взмахнул и отступил назад, когда водитель повернул ключ зажигания еще раз.
   Двигатель взвыл, чихнул и заглох. Но водитель не прекращал своих попыток оживить машину. Мотор взвыл, затарахтел, взревел, когда водитель нажал до отказа на акселератор, хотя стоило ему немного отпустить ногу, как мотор снова заглох. Но, по крайней мере, они продвинулись на черепаший шаг.
   Вокруг ревели сигналы, напарник сердито кивал ему.
   СКОЛЬКО ЖЕ ЕЩЕ ПОПЫТОК?
   Сначала Су увидела дочь.
   Анна с ранцем на плече вышла из главного здания и вприпрыжку побежала по игровой площадке. Майкл появился секундой позже и заторопился, догоняя сестру.
   Су сделала несколько шагов, следя за своими детьми, которые все еще находились на площадке в окружении своих сверстников.
   Вокруг Су стояли родители, дожидаясь своих детей. Подъехал небольшой автобус, чтобы забрать и развезти по домам ребят, за которыми никто не пришел.
   Молодая женщина в джинсах и толстом свитере улыбнулась Су и заговорила о погоде. Та кивнула в ответ и пробормотала то-то о похолодании. Подул пронизывающий ветер, словно подтверждая ее слова; длинные темные волосы женщины затрепетали под его порывами.
   Она оглянулась на «даймлер». Задние огни она оставила включенными, давая этим понять, что машину покинула ненадолго. Многие водители, припарковавшие тут машины, поступили так же.
   Су увидела «ситроен», остановившийся позади ее машины, и забеспокоилась, не перекрыл ли ее «даймлер» дорогу.
   Ее ничуть не насторожило то, что человек на заднем сиденье малолитражки смотрел на нее в упор.
   Она увидела, что «ситроен» отъехал и через несколько секунд скрылся за углом.
   — Мамочка! — радостно закричала Анна у Су за спиной. Девочка бежала к матери, Майкл поспешал за сестрой.
   Су повернулась к ним и широко улыбнулась, когда дочь выскочила из ворот. Держа детей за руки, она пошла к машине, слушая, как они, захлебываясь, наперебой рассказывают ей о событиях прошедшего дня.
   В «даймлере» было тепло, и Су, подождав, пока дети пристегнут ремни, выехала на дорогу.
   Первые капли дождя ударили в лобовое стекло.
   «Кортина» завелась.
   После очередного приступа судорожных покашливаний двигатель взревел и ожил.
   Лицо водителя расплылось в улыбке, он с облегчением вздохнул. Его напарник закрыл капот и поспешил обратно в машину, но едва они проехали ярдов двадцать, как увидели «даймлер», идущий навстречу.
   Водитель взглянул на компаньона, с облегчением перевел дыхание и сбавил скорость, подпуская «даймлер» поближе.
   Су улыбнулась и, проезжая мимо, помахала им рукой.
   Убедившись, что ему никто не помешает, водитель развернул машину и пристроился за «даймлером».
   Его напарник спокойно вытирал тряпицей замасленные руки — пока все в порядке. Но по приезде на место, так сказал водитель, двигатель придется осмотреть еще раз.
   Главное, что миссис Чанг и дети в безопасности.
   Мирная картинка — мать и двое ребятишек на заднем сиденье «даймлера» — настолько усыпила их, что они не заметили ситроен", идущий следом на расстоянии двух автомобильных корпусов.
   Лица мужчин, ехавших в «ситроене», мигом лишили бы их не только беспечности, но и покоя.
   «Ситроен» продолжал выдерживать дистанцию, а его пассажиры неотрывно следили за «даймлером» и «кортиной», которые приближались к въезду в подземный гараж дома на Кадоган-Плейс. Вот первый автомобиль уже повернул налево и спустился по пандусу. Второй двигался следом.
   «Ситроен» проехал мимо; человек, сидевший на заднем сиденье, пристально смотрел вслед автомашинам, скрывшимся в гараже.
   В то же время он опустил руку во внутренний карман.
   Водитель малолитражки, помедлив еще мгновение, нажал на газ.
   Оказавшись в гараже, Су подала машину назад, чтобы поставить ее на место; дети радостно щебетали.
   В зеркале она видела, как паркуется водитель «кортины», а пассажир уже вышел из машины и идет к ее «даймлеру» — наверное, будет извиняться, подумала Су.
   Улыбнувшись, она выключила двигатель.
   В этот момент «даймлер» и взорвался.

Глава 89

   В закрытом пространстве подземного гаража сила взрыва оказалась разрушительной.
   «Даймлер» исчез в гремучем клубке бело-оранжевого пламени; взрывом машину разорвало на куски.
   Густой черный дым наполнил подземное помещение, когда вспыхнувший бензин фонтаном ударил вверх и расплылся по бетону огненной лужей.
   Обломки шасси, вращаясь в воздухе, раскаленной шрапнелью разлетались в стороны, впивались в припаркованные рядом автомобили, внушительный кусок капота пробил ветровое стекло соседнего «ягуара».
   Колесо с пылающей покрышкой, подпрыгивая на бетоне и волоча за собой смрадный шлейф, покатилось по гаражу.
   Телохранителя, направлявшего к «даймлеру», сшибло взрывной волной. Он упал на спину и, ударившись о бетон, так и остался лежать неподвижно; поток раскаленного воздуха пронесся над ним.
   Его товарищ, остававшийся в «кортине», согнулся на переднем сиденье. Переднее и одно из боковых стекол разлетелись вдребезги. Водитель «кортины», подняв голову, с ужасом увидел, что пылающий бензин из взорванной машины растекается по всему гаражу. Огненные щупальца уже подбирались к топливному баку.
   Второй взрыв оказался не таким мощным, как предыдущий, но замкнутое пространство гаража вновь усилило его разрушительное действие.
   Казалось, запылали даже стены, бетонный пол накалился. Его покрывали искореженные обломки металла, лизали огненные языки пламени, клубы дыма сгустились, на расстоянии фута уже трудно было что-нибудь различить. Чад от тлеющей резины затруднял дыхание, даже вонь горящего бензина была не столь тяжелой.
   Телохранитель, с трудом вставший на ноги, почувствовал, что по лицу его течет что-то теплое. Он прикоснулся пальцами к щеке — это кровь. Она текла из раны на голове, теперь он ощутил и боль. Возможно, он получил рану, когда взрывом его бросило на бетон, а возможно, задело шальным осколком металла или стекла.
   Да, собственно, какая разница.
   Он шел к «даймлеру», прикрывая лицо рукой от жаркого пламени. Остов взорванного автомобиля был скрыт за стеной огня. Он попытался подойти ближе, но пламя оттеснило его назад.
   Его товарищ выбрался наконец из машины и подбежал к нему. Горевший «ягуар» добавил жару в удушливую атмосферу гаража. Дым проникал в легкие. Над обломками клубилась ядовитая черная туча, заполняя воздух мириадами частиц горячей сажи. Черным снегом они оседали на одежду и лица, разъедали глаза. Они смотрели на огонь, потеряв на мгновение представление о происходящем.
   Надеялись, что в пламени сохранились какие-то признаки жизни?
   Разум говорил: это невозможно.
   Невозможно и подступиться ближе к пылающему корпусу.
   Сделав шаг в сторону, один из охранников заметил, что рядом с горящим топливом на полу есть еще какие-то темные лужицы.
   Кровь расползлась по бетону, кое-где она уже почернела, запекшись от огня.
   Ближе к машине крови было больше.
   Задыхаясь, он бормотал что-то, но голос его глох в реве пожара.
   Водитель попробовал оттащить напарника, понимая, что теперь все бесполезно, но тот упирался, пытаясь заглянуть за огненную завесу. Его ослепило жаром, он отступил на шаг, почувствовал, что наступил на что-то.
   Часы!
   Окровавленный ремешок разорван, часть циферблата отсутствовала.
   Женские часы. «Картье».
   Он наклонился, чтобы поднять их, — раскаленный корпус ожег пальцы. Он взглянул на товарища, тот молча покачал головой, глаза его от едкого дыма слезились, веки покраснели.
   Увидев залитое кровью лицо товарища, водитель силой оттащил его от огня.
   Бросив разбитые часы на бетон, он позволил увести себя к «кортине» и бессильно привалился к корпусу. Он почти не слышал, в ушах его все еще звучало эхо взрыва.
   По губам товарища он понял, что тот просит его обождать, — шофер по пандусу выбежал из гаража. За ним к свету потянулись клубы черного дыма и гари.
   Оставшись в гараже один, охранник приложил руку ко лбу — почувствовал, как кожа зудела от выступившей испарины. Он пытался глубоко дышать, но пламя, казалось, выжгло в легких весь кислород, они сморщились от жара. Каждая новая порция воздуха отдавала бензиновой вонью. Он закашлялся и сплюнул. Комок темной мокроты шлепнулся на бетон в нескольких шагах от его ног, рядом с каким-то предметом.
   Что это?
   Потом узнал: ранец Анны Чанг.
   Он закрыл глаза и в этой адовой жаре почувствовал, как по спине пробежал мороз.

Глава 90

   Казалось, прошла вечность, прежде чем он добрался до госпиталя. Чанг не стал дожидаться своего водителя. Услышав о взрыве, он вскочил в машину и погнал ее на предельной для часа пик скорости. Ум его пребывал в смятении, мысли беспорядочным роем теснились в голове. Он пытался сосредоточиться на дороге, на чем угодно — лишь бы отвлечься от мыслей о том, что может ждать его по приезде в больницу.
   Он оставил машину у главного входа в клинику Святого Стефана на Фулхем-роуд и взбежал по лестнице. Сердце его бешено колотилось, готовое выскочить из груди. Только в холле он смог привести мысли в кое-какой порядок. И беспросветная реальность обрушилась на него, словно гигантский железный кулак.
   Что он знает? Несчастный случай. Стряслась беда. Это все, что ему удалось добиться. В коротком телефонном разговоре до него дошли слова: «бомба в машине», «взрыв» и «пожар», но все это казалось ему нереальным. На все вопросы о жене и детях он так и не получил ответа.
   Злость уступила место отчаянию, а оно переросло в страх. В страх, лишающий рассудка, от которого все переворачивается внутри.
   Мчась в поисках реанимационного отделения, он чуть не свалил человека на костылях.
   Всех их доставили сюда — вот все, что ему было известно.
   ЕГО СЕМЬЮ.
   Он нетерпеливо жал кнопку вызова лифта. Влетев в кабину, он привалился к стенке, не сводя глаз со светового табло с мелькающими номерами этажей.
   ГОСПОДИ, ПОЖАЛУЙСТА, ОСТАВЬ ИХ В ЖИВЫХ!
   Он почувствовал, как слезы наворачиваются на глаза.
   СЛЕЗЫ ДУРНОГО ПРЕДЧУВСТВИЯ. НЕУЖТО ТАКОЕ ВОЗМОЖНО?
   Пустота. В голове он чувствовал только пустоту. Мыслей не было, словно их стерли, как записи со школьной доски. Он не мог вспомнить даже лица своих детей.
   ТОЛЬКО БЫ ОНИ БЫЛИ ЖИВЫ!
   Лифт остановился, и Чанг выскочил на площадку.
   Он оказался в приемной — за столом сидела медсестра.
   На пульте, за ее спиной, мигало множество зеленых лампочек, но, похоже, ей не было до них никакого дела. Чанг подошел к ней.
   — Меня зовут Чанг, моя жена и дети были доставлены сюда час назад или около того...
   — Мистер Чанг?
   Он повернулся, услышав свое имя, и увидел подходившего к нему молодого врача.
   Доктору, судя по всему, не исполнилось и тридцати.
   Большие зеленые глаза молодого врача, казалось, подсвечивались изнутри зеленым огнем.
   — Моя фамилия Джексон, — представился доктор. — Пройдемте со мной, пожалуйста.
   Доктор не пытался отвести взгляд, он прямо смотрел Чангу в глаза и видел в них слезы.
   — Что случилось с моей семьей? — спросил Чанг, затаив дыхание.
   — Произошел взрыв. — Доктор снова попытался увлечь китайца за собой по коридору.
   — Они пострадали? — спросил Чанг.
   — Мистер Чанг...
   — Да говорите же! — рявкнул Чанг и вцепился в руку врача.
   — Ваш сын и ваша дочь умерли. Мне очень жаль.
   Чанг стиснул зубы, глаза доктора наполнились болью и гневом. Он почувствовал, как пальцы Чанга впились в его тело.
   — А моя жена? — спросил он тихим, но требовательным голосом.
   — Она в реанимации. Боюсь, что все обстоит не лучшим образом.
   Чанг слегка ослабил хватку.
   — Я должен ее увидеть, — сказал он сдержанно и позволил отвести себя по коридору к палате со стеклянным окошком.
   Заглянув внутрь, Чанг увидел лежавшую на кровати фигуру, но из-за бинтов, сплошь покрывавших ее, невозможно было определить даже пол, не говоря уже об облике человека.
   К рукам, к носу и ко рту шли трубки, соединенные с аппаратурой жизнеобеспечения. Даже из коридора Чанг слышал равномерное пиканье осциллоскопа.
   — Мистер Чанг, мы сделали все, что было в наших силах, — сказал устало Джексон. — Я бы очень хотел, чтобы Бог позволил нам сделать больше.
   — Мои дети... — сказал Чанг, и голос его прерывался. — Они погибли сразу?
   — Ваш сын — да, а ваша дочь жила еще пятнадцать минут после того, как ее доставили сюда. Мы ничего не могли поделать.
   Чанг кивнул, первая слеза скатилась по его щеке.
   Он последовал за доктором в палату и взглянул на жену.
   Медсестра, сидевшая рядом с ней, встала и вышла.
   Чанг сел на ее место, писк осциллоскопа стал теперь более громким.
   НЕ УМИРАЙ.
   — Какие у нее шансы? — спросил он, не отрывая глаз от ее лица.
   Из-под бинтов проглядывала алая кожа. Обожженная.
   Джексон покачал головой.
   — Буду честен с вами, мистер Чанг, — сказал он. — Это вопрос времени.
   — Почему вы ничего не можете сделать для нее? — требовательно спросил Чанг.
   — Раны слишком тяжелые. Она была едва жива, когда ее привезли. Мне очень жаль.
   — Значит, я должен сидеть и смотреть, как она умирает. Так, по-вашему? Это все, что мне остается?
   Джексон с трудом кивнул в ответ.
   — Пожалуйста, оставьте нас, — сказал Чанг тихо, по-прежнему не отводя взгляда от обезображенного повязками лица Су.
   Джексон поколебался мгновение и вышел.
   Чанг держал забинтованную руку Су, не отрывая глаз от жены.
   Тело его оцепенело, словно его доверху наполнили ледяной водой. Время от времени он посматривал на экран осциллоскопа, наблюдая за светящейся ломаной линией. Все другие звуки вокруг, казалось, замерли. Весь мир с его заботами, суетой и волнениями пусть провалится к чертям. Все сконцентрировалось для него в этой палате.
   ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ ДЕТЕЙ.
   На мгновение перед глазами возникли их образы, и он с трудом сдержал слезы.
   А ТЕПЕРЬ И СУ ТОЖЕ. ТОЛЬКО НЕ ЭТО, ПОЖАЛУЙСТА.
   Осциллоскоп пикнул, замолчал, затем запикал снова, сигнал выровнялся и вновь ослабел.
   Чанг вскочил на ноги, наклонился над Су.
   Пульсирующий сигнал осциллоскопа пропал.
   НЕ УМИРАЙ.
   Появился опять.
   Чанг склонился ниже и поцеловал ее в забинтованный лоб.
   — Я люблю тебя, — прошептал он.
   Линия на экране стала прямой.
   В палате раздался пронзительный звук. Не ритмичное пиканье, а непрерывный, нестройный электронный вой.
   Чанг услышал шаги, кто-то спешил по коридору к палате.
   Слезы текли по его щекам.
   — Не умирай, — бормотал он.
   Электронный вой, казалось, усилился.
   — Су, пожалуйста, — проговорил он громче, сжимая ее руку:
   Две медсестры и доктор поспешно вошли в палату.
   — Вам надо уйти, — сказал ему Джексон.
   Чанг не отпускал ее руки.
   — Не умирай! — кричал он.
   Одна из медсестер попыталась его оттащить.
   Джексон уже делал ей непрямой массаж сердца, нажимая на грудь обеими руками.
   — Нет! — взревел Чанг, щеки его блестели от слез.
   Светящаяся линия осциллоскопа оставалась прямой.
   Джексон прижал к груди Су стетоскоп. Покачал головой.
   Еще раз помассировал грудь. Послушал.
   И утомленно опустил голову.
   Чанг закрыл глаза и завыл высоким голосом, и этот вопль первобытного страдания болью отдался в ушах окружающих.
   Джоуи упал на колени возле кровати и зарыдал.

Глава 91

   Шон Дойл сделал большой глоток чая из кружки, затем откинулся на стуле и потянулся за сигаретой.
   Полдюжины других столиков в кафе оставались незанятыми, и компанию Дойлу составляло только радио. Но мысли его были далеко. Все его внимание было сконцентрировано на фотографии человека, лежавшей перед ним на столе.
   Мужчина, изображенный на снимке, вызывающе глядел на Дойла.
   Джоуи Чанг.
   Дойл закурил сигарету и выпустил струйку дыма, обволокшую фотоснимок.
   ЧЕЛОВЕК, ПРИКАЗАВШИЙ ЕГО УБИТЬ.
   Он попросил детектива-сержанта Хендерсона сделать для него копию, и полицейский согласился. Он пообещал также связаться с Дойлом, если произойдет что-то, имеющее отношение к Чангу или к другим членам Тай Хун Чай.
   Дойл откусил кусок уже остывшей сосиски в тесте и вытер рот.
   ПОЧЕМУ ЧАНГ ПРИКАЗАЛ ЕГО УБИТЬ?
   Какие у триад могут быть с ним счеты?
   Он не сводил глаз с фотографии, изучая это лицо и откладывая его черты в хранилище своей памяти, чтобы извлечь их оттуда, когда понадобится.
   Похищенное армейское оружие находилось в Лондоне, в руках Тай Хун Чай, но Дойл плевать на него хотел. Он обнаружит стволы тогда, когда выйдет на Тай Хун Чай; проблема озврата стволов была второстепенной. Дойл прежде всего хотел найти сукиных детей, пытавшихся его убить. В особенности Чанга.
   Сначала ИРА, а теперь вот триады.
   СТАНОВИШЬСЯ ПОПУЛЯРНЫМ, ЧЕРТ ПОБЕРИ!
   Он повернул голову к окну и стал разглядывать прохожих, шагавших по тротуару, подсвеченному красными неоновыми огнями вывески над входом в кафе.
   Взяв фотографию Чанга со стола, Дойл спрятал ее в карман и вышел на улицу. Порыв холодного ветра толкнул его в спину и растрепал волосы.
   Засунув руки в карманы, он побрел по Шафтсбери-авеню. Дойдя до Джеррард-стрит, перешел дорогу и медленно ступил под крышу огромной пагоды, служившей входом в Чайнатаун. На одно белое лицо здесь приходилось одно желтое.
   И сколько встреченных китайцев принадлежит к триадам?
   Судя по тому, что рассказывал ему Хендерсон, чуть ли не большинство. Дойл не спеша шел по улице — обычный праздношатающийся турист, глазеющий на бесконечный ряд ярко освещенных ресторанов и магазинов.
   Он заметил, что небольшая группка мужчин, стоявших на пороге и оживленно беседовавших, притихли, едва он поравнялся с ними, и глядят ему в спину.
   Дурманящая смесь запахов вела его по улице. Каждый ресторан источал свой собственный, особый аромат. Заглядывая в окна, он видел жующих, смеющихся, оживленно болтающих людей.
   А сколько из этих заведений принадлежит Тай Хун Чай?
   Ему теперь были понятны проблемы Хендерсона. Попробуй, твою мать, разобраться во всем этом! За каждым законным бизнесом тут наверняка кроется другой — нелегальный.
   И где-то здесь действует Тай Хун Чай, здесь спрятаны и те армейские винтовки.
   Дойл остановился на углу и закурил, два молодых парня, проходивших мимо, окинули его презрительным взглядом.
   Дойл смотрел им вслед, пока они не свернули за угол. Он шел дальше — видеомагазины, продуктовые лавки, швейные ателье, снова рестораны. Над заведениями мерцающие неоновые вывески: «Булочная Мин Во», «Кантонская кухня Лу Фонга». Многие надписи на китайском.
   Дойл знал, что оружие где-то здесь — если не спрятано в одном из магазинов или ресторанов, то наверняка кто-то из того шумного землячества знает, где оно находится. И Дойл его найдет!
   Стволы и Джоуи Чанга.
   Даже если для этого придется все разнести здесь на куски, мать его так, он все равно найдет.

Глава 92

   Они пришли к нему домой полчаса назад. Сперва Джоуи Чанг удивился, увидев их, но справился с изумлением и теперь стоял, повернувшись к ним спиной и бездумно глядел из окна на улицу внизу, согревая в руках бокал.
   Позади него молча сидел Во Фэн, Фрэнки Вонг и Джеки Тай.
   Во обводил комнату взглядом, Тай потягивал свое виски, Вонг наблюдал за Чангом.
   Поздоровавшись, они выразили свои соболезнования, и Чанг поблагодарил их, сказав старейшинам, что своим присутствием они почтили его дом. Слова он произносил машинально. Говорил, не понимая смысла своих слов, все его мысли были там, с погибшими. Оглядываясь, он видел их фотографии, расставленные в гостиной, и осмысление утраты вновь и вновь оглушало его, било по голове молотом. Ему казалось, что его враз лишили души, и "теперь в нем изломано, искалечено то, что составляет основу человеческой жизни. Если это чувство останется с ним навсегда, то лучше ему лишиться своей бесполезной жизни. Мертвому, ему по крайней мере не придется выносить эту муку.
   Он выпил глоток виски и попытался выбросить из головы мысли о Су и детях, но даже сама эта попытка вызывала в нем чувство вины. Да к чему запрещать себе думать о них? Мысли и воспоминания — вот и все, что у него теперь осталось.
   — Мы пришли поговорить с тобой, потому что уважаем твое мнение, — сказал ему Во. — Ты обладаешь большой мудростью, удивительной для такого молодого человека.
   Чанг молчал, только сделал еще один глоток виски.
   — Мы понимаем, как тебе тяжело сейчас, — добавил Тай.
   ПОНИМАТЕ? ДА ОТКУДА ВАМ ЗНАТЬ?
   — Однако дело у нас неотложное, — продолжал Во.
   Чанг медленно кивнул, по-прежнему стоя к ним спиной и глядя в окно.
   — Когда Хип Синг приходила к вам? — наконец спросил он, поворачиваясь лицом к Во и остальным.
   — Их представители явились прошлой ночью, — ответил Во.
   — И они просили о мире? — поинтересовался Чанг.
   — Они знают, что разбиты, — произнес Вонг с триумфом. — Они хотят положить конец войне.
   — Мы вернули себе авторитет, — добавил Чай.
   На Чанга это не произвело впечатления.
   — А если вы согласитесь, то как долго, полагаете вы, можно им верить? — процедил он. — Сколько времени пройдет, прежде чем они попытаются снова отыграться?
   — Что такое ты несешь? — удивился Во.
   — Уже совершено предостаточно убийств, — сказал Тай.
   — Я знаю, — бросил Чанг. — Я знаю это лучше, чем кто бы то ни было.
   — Мы понимаем твои чувства... — начал Вонг.
   — Нет, не понимаете, Фрэнки, и надеюсь, вам никогда не выпадет участь — понимать такое. — Чанг опустил голову. — Никто не чувствует ничего подобного. Все, кого я любил в этой жизни, отняты у меня.
   — Но теперь они предлагают заключить мир, уверяют, что больше не будет убийств, — проговорил Тай.
   — А мне плевать! — зарычал Чанг. — Мне больше терять нечего.
   Он провел руками по волосам и глубоко вздохнул.
   — Война закончена, Джоуи, — сказал Вонг. — Хип Синг проиграла, они хотят мира.
   — А вы? — потребовал ответа Чанг, поочередно глядя на своих гостей. — Чего хотите вы?
   — У нас уже есть многое, — ответил Во. — Мы снова контролируем ситуацию, и больше никто не посмеет бросить нам вызов.
   — Я не хочу мира, — твердо сказал Чанг. — Я хочу продолжать войну. Хочу продолжать до тех пор, пока не сдохнет последний ублюдок из Хип Синг.
   — Когда все начиналось, ты был один из немногих, кто не хотел насилия, — напомнил ему Вонг.
   — Продолжение войны с Хип Синг не приблизит нас к цели, — добавил Во.
   — Зато послужит моей цели! — крикнул Чанг.
   — Какой? — уточнил Во.
   — Возмездию, — прохрипел Чанг.
   Во Фэн прервал наконец воцарившееся молчание:
   — Мы пришли сюда, чтобы здраво обсудить предложение Хип Синг. Надеялись найти у тебя поддержку, услышать твой мудрый совет. Значит, ты советуешь продолжать бойню? В таком случае мы вынуждены пренебречь твоим советом.
   — Итак, вы заключаете мир с Хип Синг? — уточнил Чанг.
   Во кивнул.
   — Я не приму в этом участия, — сказал Чанг. — Я буду мстить.
   — Мы полагали, что ты человек благоразумный, не забывай, какой пост ты занимаешь, — напомнил ему Тай.
   — В задницу этот пост! — рявкнул Чанг. — И мать вашу так, если вы подумали, что я заключу мир с людьми, убившими мою семью.
   — Нам еще многое предстоит, — сказал Во. — Конец войне должен быть положен сейчас.
   — Итак, вы принимаете предложение Хип Синг? — спросил Чанг.
   Во кивнул.
   — Тогда я больше не состою в Тай Хун Чай, — сказал Чанг. — Мы больше не братья.
   — Ты отдаешь себе отчет в том, что говоришь? — Вонг встал.
   — Точно знаю, что говорю, Фрэнки. Никогда в жизни я не был так уверен в своих словах, — возразил ему Чанг. — Я отомщу Хип Синг, даже если мне придется драться с ней в одиночку.
   Во задумчиво переплел пальцы.
   — И если вы попытаетесь остановить меня, я буду драться и с вами, — добавил Чанг вызывающе. — Теперь уходите из моего дома.
   Во и Джеки Тай встали и вышли.
   Вонг задержался на минуту.
   — Сколько времени мы были друзьями? Лет десять?
   — Больше, — сказал Чанг.
   — Я не могу позволить тебе так поступить, Джоуи.
   — Тогда помоги мне.
   — Как? Не могу же я пойти против воли старейшин. Если они хотят принять предложение Хип Синг покончить с войной, я не должен противиться их желанию.
   — Я не требую, чтобы ты помогал мне сражаться с Хип Синг.
   — Тогда как я помогу тебе?
   Чанг выдержал взгляд товарища, в глазах его стояли слезы.
   — Пойми меня, — произнес он тихо. — Это все, о чем я прошу.
   Вонг кивнул и протянул ему руку.
   Чанг пожал ее.
   Вонг повернулся и вышел. Чанг услышал, как за ним затворилась дверь.
   — Он на время утратил способность логически мыслить, — сказал Фрэнки Вонг, поглядев на обоих старейшин.