Хатсон Шон. Тени зла

   Вернон кивнул, и Андерсон включил энцефалограф.
   Пять карандашей заскользили взад и вперед по бумажной ленте, которая выходила из прибора. Четыре карандаша рисовали волны в мозгу Гранта.
   Пятый едва двигался. Заметив это, Андерсон привлек внимание Вернона. Тот казался озадаченным.
   — Что это значит, черт возьми? — проговорил Андерсон.
   Вернон не ответил.
   К ним подошла Келли, оставившая Фрезера у разбитого окна. Тот стоял, пошатываясь, жадно вдыхая холодный воздух и все еще морщась при глотании.
   — Может быть, эту область контролирует подсознание? — спросила Келли Вернона, не сводя глаз с линии, как бы дремлющей на ленте.
   Вернон не ответил.
   — Должно быть, так оно и есть, — не успокаивалась Келли. — Теоретически эта область должна активизироваться, когда он заснет. Усыпите его. Может быть, нам удастся выяснить.
   Вернон тут же принялся действовать. Он закатал рукав на руке Гранта, нашел вену, всадил в нее иглу и давил на поршень, пока из тонкого шприца не вылилась последняя капля тубарина.
   Они стали ждать.
   Ожидание длилось десять минут. Слышно было лишь тиканье часов и тяжелое дыхание Гранта. Келли наклонилась над ним и, подняв веко, убедилась, что зрачок расширился.
   — Он спит, — сказала она негромко, словно стояла у постели ребенка и не хотела его будить.
   Через пять минут она заметила, как задвигались глаза под закрытыми веками. Несомненно, эти быстрые движения сопутствовали сновидениям.
   — Ему снятся сны, — проговорила она взволнованно.
   Казалось, Вернон, сосредоточенно рассматривавший ленты с электроэнцефалограммой, не слышал ее.
   Четыре линии на ней почти не изменялись, зато пятая меняла форму с пугающей быстротой. Он подозвал Келли, чтобы она тоже посмотрела.
   — Очень похоже, что пятая линия указывает на область мозга, управляющую подсознательным мышлением, — сказала она. — Активность регистрируется в ней только тогда, когда испытуемый спит.
   Все посмотрели на Гранта.
   — Знать бы, что ему снится, — сказал Вернон. — Боже, это невероятно! — Он продолжал смотреть на безумно раскачивающийся карандаш. — По-видимому, эта область находится в затылочной доле. — Он немного понизил голос. — Эта область мозга связана со зрением.
   — Следовательно, он что-то видит, — сказал Фрэнк Андерсон.
   Вернон кивнул.
   Стук в дверь заставил всех вздрогнуть.
   Никто не двинулся с места, и стук повторился — уже громче и настойчивей.
   Проворчав что-то про себя, Вернон открыл дверь и увидел свою секретаршу.
   — Вас просят к телефону, доктор Вернон, — сказала она. — Это...
   Он прервал ее.
   — Вы не могли бы подождать? Я занят, — рявкнул он.
   — Звонят из полиции.
   Вернон кивнул и заметил любопытные взгляды коллег.
   — Я буду говорить здесь, — сказал он, кивнув в направлении настенного телефона. Он подошел к нему и взял трубку: — Доктор Вернон слушает. Да, верно.
   Келли увидела, что он нахмурился.
   — Когда это произошло? — спросил он. Последовала короткая пауза. — Понятно. Да, я понимаю.
   — Смотри. — Андерсон дернул Келли за рукав.
   Она опустила глаза.
   Пятый карандаш прекратил неистовое движение и теперь чертил на ленте ленивые параболы.
   Келли подошла к Гранту и пощупала пульс, отметив, что рука его сильно похолодела.
   Вернон повесил трубку и вернулся к коллегам. Он вздохнул и коснулся лба ногтем большого пальца.
   — Что случилось? — спросила Келли.
   — Полиция интересовалась, не покидал ли Морис Грант институт в течение последнего часа, — сказал он.
   Келли с недоумением посмотрела на него.
   — Соседка прогуливалась мимо его дома и теперь утверждает, что видела там Гранта.
   — Но это невозможно! — воскликнул Андерсон. — Соседка клянется, что видела его.
   — Не понимаю, почему вдруг полицейских заинтересовало, где находится Грант, — сказала Келли.
   Вернон перевел дыхание.
   — Двадцать минут назад его жена и ребенок были убиты в собственном доме — расчленены, как выразились полицейские.
   — Боже! — прошептал Андерсон.
   Келли молчала, ее глаза были прикованы к ремням, надежно державшим Гранта на тележке.

Глава 11

   Переступить порог кабинета доктора Вернона было для Келли все равно что вернуться в прошлое. Комната с обшитыми панелями стенами, с огромными книжными шкафами, уставленными бесчисленным количеством томов в кожаных переплетах, очень походила на музей. Комнатой этой можно было восхищаться, проявлять к ней интерес или относиться к ней с почтением, словно к пожилому человеку. Вряд ли к ее обстановке можно было добавить что-либо конструктивное. Комната напоминала ей читальный зал в клубе для джентльменов, 1де курят сигары и попивают из бокалов портвейн. В своей блузке цвета хаки, бежевой юбке и коричневых туфлях Келли чувствовала себя в этой комнате несколько не к месту. Ей казалось, что она нарушает царящую здесь торжественную атмосферу и что кринолин подошел бы ей в данный момент гораздо больше.
   Стоя рядом с ней, Джон Фрезер все еще поглаживал шею и жаловался на боль, хотя и отказался от врача. Вернон смотрел в окно на залитую солнцем лужайку, ощущая на лице приятное тепло. В комнате тоже было тепло, но все пуговицы на его куртке были застегнуты. Он сунул в рот конфетку от кашля, и запах ментола усилился.
   Фрезер отпил чай из чашки, которую принесла секретарша Вернона пять минут назад, и понял, что чай остыл. Он поставил чашку на место и начал поглаживать шею. Он почувствовал боль в голове — в том месте, которым Грант бил ее об пол. Ощущение было скверное, да и выглядел он соответственно. Начав работать в институте пять лет назад, Фрезер приобрел репутацию нытика, но сегодня, как он полагал, у него были основания для нытья.
   Жаловался он не только на работе. Жена вот уже двенадцать лет выслушивала его жалобы постоянно. Казалось, доволен он бывал лишь тогда, когда держал в руке рюмку с виски.
   Он любил выпить; пристрастившись к спиртному лет с восемнадцати, Фрезер довольно долго не превращался в алкоголика, но, кажется, в последнее время был близок к этому, как никогда.
   — Я не вижу другого выхода, доктор Вернон, — сказал он. — Прекратите исследования, чтобы не повторялись инциденты вроде сегодняшнего.
   Келли сердито посмотрела на него.
   — Мы сейчас не можем прекратить исследования, — заметила она. — Нам еще многое нужно узнать.
   — Этот человек мог меня убить. Продолжать эти опыты — безумие. Он опасен.
   — Ради Бога, Джон. Он рассвирепел не без причины. Он напал на тебя тоже не без причины, — вмешался Вернон. — И Келли права: нам сейчас никак нельзя прекращать исследования.
   — Ты сам все испортил, Джон, — сказала Келли. — Ты его спровоцировал.
   — Я его спровоцировал? — Фрезер посмотрел на нее с изумлением. — Боже мой! Я всего лишь задал ему несколько вопросов.
   Вернон обернулся и взглянул на них.
   — Если вы не любите рисковать, Джон, то у вас есть выбор, — сказал он негромко, но твердо. — Если вы не желаете работать над этим проектом, вас назначат на другую должность.
   Фрезер покачал головой.
   — Нет, я не хочу этого, — ответил он. — Я только думаю, что нам не следует использовать лекарства, если...
   Вернон прервал его:
   — Мы договорились с исследователями из метафизического центра, что мы будем использовать лекарства, а они — гипноз. Мы должны продолжать работу. Сегодняшний инцидент — недоразумение.
   — Как вы можете быть уверены, что он не повторится?
   Вернон сердито посмотрел на него.
   — Нам следует пойти на риск, — резко возразил он. — Работа, которую мы делаем, имеет громадное значение. Если мы получим ответы на наши вопросы, это принесет пользу многим людям.
   — И одному человеку в особенности, не так ли, доктор Вернон? — спросил Фрезер.
   Вернон метнул на него свирепый взгляд и стиснул челюсти, на щеках заходили желваки. Цвет глаз напоминал мокрый бетон.
   Келли смотрела на них с удивлением.
   — Хватит, Фрезер, — сказал директор, и Келли услышала в его голосе ярость — сдержанную, но заметную. — Исследование будет продолжаться. Если вы не желаете принимать в нем участие, уходите из моего кабинета и не отнимайте у меня времени.
   Келли удивили резкость его тона и ярость, горящая в его глазах. Она видела, что Фрезер сник под натиском шефа. Он тяжело опустился на стул, пытаясь выдержать взгляд директора, но в конце концов отвел глаза, опустил голову и начал рассматривать свои ногти.
   Вернон сел и сложил руки на животе, не сводя глаз с Фрезера.
   «И одному человеку в особенности». Келли смотрела на своего напарника, гадая, что он имел в виду.
   — Думаю, будет лучше, если вы уйдете сейчас, Джон, — тихо сказал Вернон. — Нам больше не о чем говорить.
   Тяжело вздохнув, Фрезер поднялся. Прежде, чем направиться к двери, он посмотрел на Келли и на Вернона.
   — А если это повторится? — с вызовом бросил он. — Вы готовы отвечать за то, что может произойти, доктор Вернон?
   Вернон не поднял глаз.
   — Уходите, Джон, — тихо сказал он.
   Когда Фрезер захлопнул за собой дверь, Келли тоже встала. Она горела желанием поговорить с Фрезером.
   — Одну минутку, Келли, — произнес Вернон.
   Она опять села, смахнув с юбки воображаемые пылинки.
   — Вы хотите, чтобы я заменил Фрезера? — спросил Вернон.
   — Я думаю, не мне это решать, — ответила Келли.
   — Вам работать с ним.
   Она хотела что-то сказать, но слова застряли у нее в горле; Вернон первым нарушил молчание.
   — Этот проект слишком важен, чтобы рисковать им из-за одного человека.
   Келли заметила, что его глаза вновь приобретают жесткое выражение.
   — Надеюсь, вы со мной согласны?
   Она кивнула:
   — Доктор Вернон, вы не думаете, что убийство жены и ребенка может как-то повлиять на Гранта?
   — Каким образом?
   Она пожала плечами, боясь, что ее слова покажутся доктору смешными.
   — Катализатор, объект его подсознательных фантазий больше не существует, — сказала она. — Мы полагали, что его кошмары — подсознательное проявление реальных желаний, но сейчас его жена и сын умерли, и ему больше не на кого направлять враждебность.
   Вернон задумчиво потер подбородок.
   — Вы хотите сказать, что жена была объектом его ярости и причиной кошмаров? — предположил он. — Тогда теоретически кошмары должны прекратиться.
   Келли кивнула.
   — Все же странно, — сказала она. — Ее убили, когда Грант находился в трансе, вызванном лекарствами, притом убили именно так, как он описывал, будто его сны были пророческими. Возможно, это и есть разгадка, которую мы ищем. Может быть, кошмары Гранта не подсознательные желания, а предвидение будущего.
   Вернон пошевелил конфетку во рту, она выпирала из-под щеки наподобие флюса.
   — Возможно, — пробормотал он.
   Келли посидела еще несколько мгновений и встала.
   — Я вам больше не нужна, доктор Вернон? — спросила она.
   Он отрицательно покачал головой.
   Келли направилась к двери, директор института провожал ее взглядом. Он кашлянул и, когда Келли взялась за ручку двери, вновь заговорил:
   — Помните о том, что я вам сказал, Келли. Этот проект очень важен. На карту поставлено слишком многое. Если Фрезер будет вас беспокоить, сообщите мне.
   Она кивнула и вышла.
   Вернон положил ручку и сжал кулак.
   Фрезер.
   Уж что-что, а оппозиция им сейчас совсем некстати.
   Фрезер.
   Дыхание Вернона стало порывистым. Нет, он не позволит Фрезеру нарушить программу исследований. Чего бы это ему ни стоило.
   Келли зашла в кабинет Джона Фрезера, в лабораторию и в библиотеку. Его нигде не было.
   Возвращаясь обратно по отполированному полу приемной института, она заметила, что он садится в знакомый красный «датсун».
   Келли выбежала на посыпанную гравием подъездную дорогу и подошла к нему, когда он уже заводил мотор.
   Не заметив ее, он уже съехал с обочины, и ей пришлось постучать по стеклу. Он затормозил и опустил стекло.
   — Что тебе нужно? — грубо спросил он.
   — Куда ты едешь?
   — Догуливать выходной, — с сарказмом ответил Фрезер. — Отыщу поблизости пивную и приму несколько кружек пива. Возможно, запью его несколькими рюмками виски. — Он поставил первую скорость, коробка передач протестующе взвыла.
   — Ты что-то сказал в кабинете Вернона. Что ты имел в виду?
   Рев двигателя заглушил ее слова.
   — Я не знаю, о чем ты говоришь, — сказал Фрезер.
   — Об исследовании. Ты сказал, что оно принесет пользу одному человеку в особенности. Что ты имел в виду?
   Фрезер нажал на акселератор, задние колеса бешено закрутились, и из-под них полетела галька.
   — Ты Вернона имел в виду? — настаивала она.
   — Спроси его самого, — бросил Фрезер и уехал.
   Келли наблюдала, как «датсун» исчезает из вида на обсаженной деревьями дороге. Постояв еще немного, она направилась к главному зданию.
   Не она одна видела, что Фрезер уезжает.
   Из окна своего кабинета на третьем этаже Вернон видел всю сцену. Он отступил от окна в темноту.

Глава 12

   Доктор Стивен Вернон налил себе очередную порцию виски и вернулся в кресло у камина. Из проигрывателя лилась чарующая мелодия «Симфонии нового мира», и Вернон на мгновение закрыл глаза, вслушиваясь в волшебные звуки. Музыка его не успокоила, он открыл глаза и стал искать утешения в виски, выпив его залпом, янтарная жидкость приятно обожгла его.
   За окнами ветер раскачивал ветви деревьев; в ночном небе, словно черные солдаты, угрожающе собирались тучи.
   В доме горел камин; комната была залита мягким светом камина и двух ламп. Но тепло не приносило Вернону ощущения комфорта, словно не достигало его. Он пил виски и настороженно посматривал на лежащий на столе огромный конверт. Он решился открыть его, только проглотив последние капли виски.
   Письмо лежало в папке, прошитой скоросшивателем.
   Быстро прочитав письмо, Вернон скомкал его и бросил в мусорную корзину. Его серые глаза сузились, когда он открыл папку с другими листами. На первой странице был аккуратно напечатанный знакомый Вернону заголовок: «САНАТОРИЙ ФЭРХЭМ».
   Там же была приклеена черно-белая фотография, восемь на десять, женщины лет сорока пяти с застывшей на лице теплой улыбкой. Даже с черно-белой фотографии глаза ее смотрели приветливо, и Вернон заметил, что невольно вглядывается в них. Эта фотография была снята шесть лет назад.
   Перевернув страницу, он увидел другую фотографию, поменьше, снятую недавно.
   Он мог бы поклясться, что это другая женщина, если бы не знал точно, что видит ту же самую.
   Вместо приветливого взгляда и доброжелательной улыбки появилось бесстрастное, как у покойника, выражение. На него смотрели огромные глаза без тени мысли. Губы были такими тонкими, что рот казался разрезом. Волосы, некогда пышные и блестящие, свисали в беспорядке, безжизненные, как водоросли. Фотография будто издевалась над его воспоминаниями.
   Вернон с усилием сглотнул и стал читать отчет:
   Имя пациента: Вернон Джанет
   Катерина НИИ Хэмптон
   Возраст: 50
   Семейное положение: замужем
   Дата помещения в лечебницу: 14/5/78
   Опекун: Вернон Стивен Филлип
   Отношение к пациенту: муж
   Диагноз: приобретенное слабоумие. Хроническое параноидальное слабоумие, серьезное
   нарушение сенсорно-моторной функции
   Причина:
   Вернон закрыл папку и бросил ее на стол, едва не опрокинув бокал. Он подхватил его, но с сожалением отметил, что он пуст. Он посмотрел на заметно убывающую в бутылке «Хейга» жидкость, хотел наполнить бокал, но передумал. Папка лежала там, куда он ее положил, — память, болезненная, будто игла в теле.
   Шесть лет.
   Боже мой, неужели прошло шесть лет с тех пор, как он насильно упек жену в психиатрическую лечебницу? Так много лет...
   Эти мысли постепенно оставили его, но он знал, что никогда не сможет стереть прошлое из своей памяти. То, что поставило жену на грань безумия.
   Вернон встал, выключил камин, потушил свет и с папкой в руке медленно поднялся наверх, даже не зажигая свет на лестничной площадке. Не спеша, но уверенно он прошел к запертой двери.
   Ветер усилился и теперь завыл, как больной пес.
   Перед дверью Вернон остановился, объятый холодом, сжимавшим его все сильнее и сильнее.
   Он достал ключ из кармана своего кардигана и вставил его в замок.
   За дверью послышался скрежет, словно по стеклу скребли когтями.
   Он повернул ключ. Замок был хорошо смазан и легко открылся.
   Когда Вернон вошел в комнату, его охватила дрожь. В этой комнате он чувствовал себя чужим, как вор в церкви.
   Вновь послышался скрежет от прикосновения веток дерева к стеклу, уже раз напугавший его, но он взял себя в руки, нащупал выключатель и зажег свет.
   На всем была печать запустения, слабый запах сырости смешивался с резким запахом нафталина. Тонкий слой пыли покрывал кровать, гардероб, кресла, даже фотографии. Он подошел к гардеробу и открыл дверцу. Ее одежда по-прежнему висела там, но запах нафталина стал сильнее.
   Он продержал ее в этой комнате три месяца перед тем, как поместить в лечебницу. В течение трех месяцев после того, что случилось, он носил ей пищу и пытался кормить ее, как мать кормит беспомощное дитя. Она и стада совершенно беспомощной.
   Его Джанет. Его жена. Женщина, которую он так сильно любил. Женщина, которая шесть лет назад увидела то, что повергло ее в безумие.
   Он делал все, что мог, пытаясь помочь ей, но она все больше уходила в себя, и Вернону стало казаться, что он ухаживает за трупом. Только движения ее широко открытых глаз свидетельствовали о том, что она еще жива. Он употребил все свои знания, чтобы вернуть ей здоровье, но все же, проиграв битву с болезнью, поместил ее в психиатрическую лечебницу в Фэрхэме. Тамошние врачи тоже не помогли ей, но возвращаясь к событиям, приведшим ее к кататонии, так похожей на смерть, он видел, что ничего другого и быть не могло. Каждый на ее месте стал бы душевнобольным.
   Пока что ему удавалось скрыть от других свою тайну.
   Вначале он надеялся, что сам вылечит ее. Но молва разнеслась по округе: слухи, сплетни, догадки; он понял, что единственный выход — это изолировать ее.
   Никто не знал, почему Джанет Вернон находится в санатории, и он понимал, что, хотя соседи все разнюхали, они и сообразить не могут, отчего она потеряла рассудок.
   Сейчас он стоял в этой комнате, оглядывая ее и слушая ветер, завывающий за окном. Он оставил здесь все, как было. За шесть лет он один раз заходил сюда. Эта комната слишком много видела, в ней накопилось слишком много боли.
   Вернон выключил свет, вышел на площадку и закрыл дверь. Несколько секунд он стоял и смотрел на дверь, потом повернулся и пошел в свою спальню.
   Шесть лет.
   Он слишком долго искал ответ и теперь чувствовал, что скоро узнает его. Проводимое им исследование давало ему информацию, которую он жаждал много лет. Это поможет ему вылечить жену, и она вновь обретет разум. Никто не в силах помешать ему.
   Раздевшись, он подумал о другом.
   Как это повлияет на нее? Ведь ужас, который она видела в тот день, так долго терзал ее душу.
   Осмелится ли он вернуть ей эти воспоминания?

Глава 13

   Нью-Йорк
   — Наверняка И. Ти. сейчас не поздоровится, — весело сказал Рик Ландерс.
   Рядом с ним Энди Волис с тем же волнением наблюдал за событиями на экране.
   — Еще бы, — прошептал он, глядя, как «существо» пожирает очередную жертву; оторвав обе руки, оно начало вгрызаться в живот.
   Мальчики, словно завороженные, наблюдали, как голова твари отделилась от туловища и стала перемещаться по полу с помощью щупальцев.
   — Перемотай обратно, — сказал Энди. — Посмотрим еще раз.
   Рик кивнул и подбежал к видеомагнитофону, нащупав пальцем нужную кнопку.
   — Да, детям нравится И. Ти., — продолжал Энди.
   — Моя мама встречалась с парнем, который снял этот фильм, — гордо сказал Рик.
   — С Джоном Карпентером? Вот здорово! Где?
   — Кажется, на какой-то вечеринке.
   Он нажал кнопку, и на широком экране вновь замелькали кадры фильма. Мальчики снова затихли.
   Им было по девять лет. Возможно, Энди на месяц или два постарше. Оба ходили в одну школу в трех кварталах от дома Рика. Рик знал, что его мама не любит, когда он смотрит фильмы ужасов. Один раз она даже выключила видеомагнитофон; он тогда в пятый раз смотрел «Зловещего мертвеца». Но сегодня она снималась в рекламном фильме, и у них с Энди еще оставалось в запасе два часа до шести.
   Энди жил через три дома от Ландерсов. Его отец, Гордон, писал сценарии Для весьма популярного комедийного сериала Эй-би-си, а мать, Нина, распространяла театральные билеты, поэтому Энди не был чужим в сумасшедшем мире шоу-бизнеса.
   Тварь уже отрастила себе длинные тонкие ноги и собралась дать деру, когда экран телевизора покрылся вдруг сетью линий и точек.
   Мальчики охнули, и Рик кинулся к видеомагнитофону.
   Из кухни доносился звук включенного пылесоса, который сливался с гулом приспособления для уничтожения мусора.
   Гул этого приспособления прекратился, но пылесос, казалось, загудел еще громче.
   — Миссис Гарсиа! — закричал Рик.
   Ответа не последовало.
   — Миссис Гарсиа! — заорал он во все горло, и пылесос замолк.
   — Что тебе, Рик? — Элита Гарсиа вышла из кухни.
   Огромная мексиканка всегда напоминала Рику статиста из фильма о ковбоях.
   — Пылесос портит изображение на экране, — сказал ей Рик. — Вы можете включить его попозже?
   — Твоя мама просила меня закончить уборку до ее прихода, — сообщила ему миссис Гарсиа.
   — Да, но видеомагнитофон...
   — Ничем не могу тебе помочь, Рик. Я выполняю свою работу. Извини. — Пылесос вновь загудел.
   Мальчики мрачно переглянулись и примирились с миссис Гарсиа и ее пылесосом. Рик выключил видеомагнитофон, телевизор и предложил приятелю пойти прогуляться в сад.
   — Только недолго. — Голос миссис Гарсиа пробился сквозь шум пылесоса. — Скоро будет готов обед.
   Мальчики пробыли на улице несколько минут, когда Рик услышал позвякивание приближающегося фургона с мороженым. Ему показалось, что он еще за квартал от их дома.
   Ли Джекобс повернул руль грузовика, и колеса пронзительно взвизгнули на повороте. Заднюю часть машины занесло, и она ударилась о припаркованный «форд».
   — Черт тебя подери, — рявкнул Тони Соллозо, сидящий на пассажирском сиденье. — Гляди, куда едешь, дурья башка.
   — Ты что, говнюк, за руль захотел? — крикнул Джекобс. Пот ручьями стекал по его черному лицу, как роса, поблескивая в его коротких курчавых волосах. — Копы по-прежнему сзади?
   Ему ответил вой сирены; посмотрев в зеркало заднего обозрения, он увидел, что полицейская машина преследует их с включенными фарами.
   — Нажимай! — подгонял его Соллозо. — Эти ублюдки догоняют нас.
   — Если бы ты украл нормальную машину, мы бы убежали от этих вшивых копов, — запротестовал Джекобс. — На кой черт ты украл этот дохлый грузовик?
   — А ты хотел, чтобы я сходил на выставку машин и выбрал ту, которая тебе по душе? — парировал Соллозо.
   — Нам нужно было сдаться, когда я сказал. — Джекобс свернул, чтобы объехать автобус.
   — Сдаться полиции, когда у нас в перчаточном ящике почти килограмм героина?! Ты что, смеешься?
   — Украсть грузовик! — проворчал Джекобс, пытаясь выжать из машины максимальную скорость. — Проклятый тупоголовый итальяшка.
   — Кого ты называешь итальяшкой, черномазый сукин сын! Давай, давай жми, они уже близко.
   Автомобили дружно засигналили, когда они пронеслись через перекресток на красный свет.
   Полицейские не отставали.
   — Когда уходит миссис Гарсиа? — спросил Энди Волис, подняв с земли пластмассовый диск в форме блюдца и бросив его товарищу.
   Рик Ландерс прыгнул и поймал диск одной рукой.
   — Она не уйдет, пока не вернется мама, — сказал он.
   — Это почему? Она же никогда раньше не оставалась так долго.
   — Последние дни мама стала как ведьма, — признался Рик. — Она говорит, что не хочет оставлять меня одного надолго. — Он бросил диск обратно.
   — Мои родители тоже хороши, — сообщил Энди другу. — Они думают, что мы еще дети.
   Рик кивнул и поднял голову, вновь услышав позвякивание фургона с мороженым. Теперь он был ближе. Повернул на нашу улицу, подумал он.
   — Хочешь мороженого? — спросил он Энди и увидел выражение восторга на лице приятеля.
   — Еще бы! — сказал тот.
   Забыв про диск, мальчики стремглав бросились на улицу.
   Ли Джекобс ударил по сигналу, когда под колеса грузовика едва не угодила женщина, переходившая дорогу. Он что-то крикнул и свернул на другую улицу. Тони Соллозо достал из кармана «смит-и-вессон» 38-го калибра. Он выдавил барабан и убедился, что все патроны на месте.
   — Ты что делаешь, парень? — спросил Джекобс, увидев пистолет.
   — Это на всякий случай, — пробормотал Соллозо, поднимая пистолет.
   — Ах ты придурок! Я не знал, что ты вооружен! Что ты собираешься делать?
   Полицейская машина приближалась, ее капот находился уже в десяти футах от кузова грузовика. Повернувшись, Соллозо увидел в ней двух полицейских в форме. Он опустил стекло и взвел курок пистолета.
   Впереди Джекобс заметил стоящий на их пути фургон с мороженым. Чтобы обогнуть его, ему придется въехать на широкий тротуар.
   Соллозо принял устойчивое положение и поднял пистолет.
   Рик Ландерс и Энди Волис бежали к фургону с мороженым, не подозревая о двух несущихся по дороге автомобилях. Энди вдруг остановился, уронив мелочь на землю, — в кармане его брюк была дырка. Рик засмеялся, когда увидел, что Энди наклонился и собирает деньги посреди дороги. Сам он подбежал к стоящему фургону и попросил шоколадный пломбир с орехами, надеясь, что миссис Гарсиа не видит этого. Повернувшись к Энди, он заметил два приближающихся автомобиля.