- Да и как бы ты все это объяснил? Складывается впечатление, будто у
них в семье нет ни единого человека - особенно теперь, когда Мими ополчилась
на своего Криса, - который хоть в малейшей степени питал бы дружеские
чувства по отношению к кому-либо из остальных, и, тем не менее, в чем-то они
очень похожи друг на друга.
- Может, как раз этим-то все и объясняется, - предположил я.
- Хотела бы я взглянуть на тетушку Элис, - сказала она. - Ты
собираешься передать письмо Джорджии в полицию?
- Я уже звонил Гилду, - ответил я и рассказал ей о Нанхейме.
- И что из этого следует? - спросила она.
- Прежде всего, если Йоргенсен уехал из города - а я думаю, он уехал, -
и в Нанхейма стреляли из того же пистолета, что и в Джулию - а это вполне
вероятно, - то полиции придется искать еще и сообщника, раз они хотят
обвинить в чем-нибудь самого Йоргенсена.
- По-моему, если бы ты был хорошим сыщиком, ты смог бы объяснить мне
все гораздо доходчивей. - Она вновь занялась головоломкой. - Ты еще поедешь
сегодня к Мими?
- Сомневаюсь. Может, оставишь на время эту игрушку, и мы поужинаем?
Зазвонил телефон, и я сказал, что подойду сам. Звонила Дороти Уайнант.
- Алло. Ник?
- Привет, Дороти. Как дела?
- Сюда только что приехал Гилберт и спросил меня о... ну, вы знаете о
чем, и мне хотелось сказать вам, что это я его взяла, однако с единственной
целью - не дать брату превратиться в наркомана.
- И что ты с ним сделала?
- Гилберт заставил меня вернуть его, и он мне не верит, но я взяла его
только по этой причине, честное слово.
- Я тебе верю.
- А, может, вы тогда скажете об этом Гилу? Если вы мне верите, то и он
поверит, поскольку думает, что о подобных вещах вы знаете все.
- Скажу, как только его увижу, - пообещал я.
Она сделала паузу и затем спросила:
- Как Нора?
- Кажется, в порядке. Хочешь с ней поговорить?
- В общем, да, но я хочу еще спросить вас кое о чем. А мама... она
ничего вам обо мне не говорила, когда вы у нее сегодня были?
- Насколько я помню, ничего. А в чем дело?
- А Гил?
- Только в связи с морфием.
- Вы уверены?
- Абсолютно, - сказал я. - В чем дело?
- Да нет, ни в чем... раз вы уверены. Все это глупо.
- Ну, ладно. Я позову Нору. - Я прошел в гостиную. - Дороти хочет с
тобой поговорить. Не приглашай ее на ужин.
Когда Нора, поговорив по телефону, вернулась, во взгляде ее было что-то
странное.
- Ну и что же она тебе сообщила? - спросил я.
- Ничего. Просто поинтересовалась, как дела и все такое прочее.
Я сказал:
- Если ты обманываешь старших, Бог тебя накажет.
Мы поужинали в японском ресторанчике на Пятьдесят восьмой улице, а
затем я позволил Норе уговорить себя поехать, в конце концов, к супругам
Эдж.
Хэсли Эдж представлял собою высокого костлявого мужчину лет пятидесяти
с небольшим, совершенно лысого, с помятым желтым лицом. Он называл себя
"кладбищенским вором по профессии и по призванию" - единственная его шутка,
если только он и впрямь при этом шутил, - а означало сие, что он - археолог;
Хэсли очень гордился своей коллекцией боевых топоров. С ним вполне можно
было общаться при условии, если вам удавалось примириться с мыслью, будто вы
случайно присутствуете при составлении подробной описи его оружейной
коллекции - топоров каменных, медных, бронзовых, обоюдоострых, многогранных,
многоугольных, зубчатых, молотковых, тесальных, месопотамских, венгерских,
скандинавских, причем все эти топоры были в весьма ветхом состоянии. А
возражали мы по поводу его жены. Имя ее было Леда, однако он звал жену Тип.
Она была очень маленькой, а ее волосы, глаза и кожа, хотя от природы и имели
разные оттенки, казались одинаково грязноватыми. Она редко сидела в
нормальной позе - чаще всего она пристраивалась где-нибудь, словно курица на
насесте - и имела привычку по-птичьи слегка поворачивать голову набок. У
Норы была теория, будто однажды, когда Эдж раскопал очередное древнее
захоронение, оттуда выскочила Тип, а Марго Иннес всегда называла ее не иначе
как гномом. Однажды Тип сказала мне, что полагает, будто ни одно
литературное произведение, написанное за последние двадцать лет, не войдет в
историю, поскольку "в них нет ничего психиатрического". Жили они в приятном
трехэтажном особняке на окраине Гринвич-Виллидж, и напитки у них были
превосходные.
Когда мы приехали, в доме уже находилось более десятка гостей. Тип
представила нас тем, кого мы не знали, а затем оттеснила меня в угол.
- Почему ты не сказал мне, что люди, с которыми я познакомилась у вас
на Рождестве, замешаны в деле, связанном с убийством? - спросила она,
наклонив голову влево так, что ее ухо почти касалось плеча.
- Я и сам об этом не знал. И потом, что такое дело об убийстве в наше
время?
Она наклонила голову вправо.
- Ты даже не сказал мне, что взялся за это дело.
- Что я тебе не сказал? А-а, понимаю, о чем идет речь. Так вот: я за
него не брался. И если меня подстрелили, то это лишь подтверждает, что я -
невинный посторонний наблюдатель.
- Сильно болит?
- Чешется. Я забыл сегодня переменить бинты.
- Наверное, Нора ужасно перепугалась?
- Все перепугались: и Нора, и я, и тот парень, который в меня стрелял.
Вон там стоит Хэсли - я с ним еще не говорил.
Когда я бочком обходил ее, стараясь улизнуть, она произнесла:
- Харрисон обещал привести сегодня их дочь.
В течение нескольких минут мы беседовали с Эджем - в основном о
местечке в Пенсильвании, которое он собирался купить, - а потом, взяв себе
стакан с виски, я стал слушать Ларри Краули и Фила Теймса, рассказывавших
друг другу неприличные анекдоты, пока к нам не подошла какая-то женщина и не
задала Филу - он преподавал в Колумбийском университете - один из тех
вопросов о технократии, какие было модно задавать в ту неделю. Мы с Ларри
отошли в сторону и приблизились к месту, где сидела Нора.
- Будь осторожен, - сказал она мне. - Наш гном непоколебимо настроена
на то, чтобы выведать у тебя все, связанные с убийством Джулии Вулф,
подробности.
- Пусть выведывает их у Дороти, - сказал я. - Она придет вместе с
Куинном.
- Я знаю.
- Он с ума сходит по этой девушке, вы не находите? - сказал Ларри. - Он
говорил мне, что собирается развестись с Элис и жениться на ней.
- Бедная Элис, - сочувственно сказала Нора. Ей не нравилась Элис.
Ларри сказал:
- Это еще как посмотреть. - Ему нравилась Элис. - Вчера я видел парня,
женатого на матери Дороти. Ну, того, высокого, с которым мы познакомились у
вас.
- Йоргенсена.
- Точно. Он выходил из ломбарда, что почти на углу Шестой авеню и Сорок
шестой улицы.
- Ты поговорил с ним?
- Я был в такси. К тому же, по-моему, человек проявляет вежливость,
когда притворяется, будто не замечает, выходящего из ломбарда знакомого.
Обращаясь сразу ко всем, Тип громко произнесла: "Ш-ш-ш", и Леви Оскант
принялся играть на фортепиано. Пока он играл, прибыли Куинн и Дороти. Куинн
был пьян как сапожник, да и Дороти, судя по всему, пила не одну минеральную
воду.
Она подошла ко мне и прошептала:
- Я хочу уйти отсюда вместе с вами и Норой.
Я сказал:
- Тогда тебе не удастся здесь позавтракать.
Обернувшись ко мне, Тип произнесла:
- Ш-ш-ш!
Мы вновь стали слушать музыку. С минуту Дороти ерзала возле меня, а
затем опять зашептала:
- Гил сказал, что вы сегодня еще собираетесь заехать к маме. Это
правда?
- Сомневаюсь.
Нетвердой походкой к нам подошел Куинн.
- Привет, старина. Привет, Нора. Передала Нику той рекомендации? (Тип
сказала ему: "Ш-ш-ш!". Он не обратил на нее никакого внимания. Некоторые из
гостей с облегчением вздохнули и принялись разговаривать). Послушай,
старина, ты ведь держишь средства в банке "Голден Гет Траст" в
Сан-Франциско, верно?
- Кое-какие деньги у меня там имеются.
- Убери их оттуда, старина. Сегодня я слышал, что этот банк весьма
ненадежен.
- Ладно. Правда, там у меня не так уж и много.
- Да? Что же ты делаешь со всеми остальными деньгами?
- Мы с французами скупаем золото.
Он торжественно покачал головой.
- Вот из-за таких-то ребят как ты страна и катится в задницу.
- Причем такие ребята как я не собираются катиться в задницу вместе с
нею, - ответил я. - Откуда у тебя царапины?
- Это Элис. Она всю неделю на меня дуется. Я бы давно уже сошел с ума,
если бы не пил.
- А из-за чего она дуется?
- Из-за того, что я пью. Она полагает... Он наклонился ко мне и
доверительно понизил голос. - Послушай. Вы - единственные мои друзья, и я
скажу тебе, что хочу сделать. Я хочу развестись и жениться на...
Он попытался обнять Дороти. Она оттолкнула его руку и сказала:
- Вы ведете себя глупо и назойливо. Лучше оставьте меня в покое.
- Она думает, что я веду себя глупо и назойливо, - сообщил мне Куинн. -
Знаешь, почему она не хочет выходить за меня замуж? Готов поспорить, что не
знаешь. Дело в том...
- Замолчите! Замолчите же, пьяный дурак! - Обеими руками Дороти начала
бить его по лицу. Она покраснела, а голос ее звучал пронзительно. - Если вы
хоть раз это повторите, я убью вас!
Я оттащил Дороти от Куинна; Ларри поймал его, Удержав от падения. Куинн
захныкал:
- Она ударила меня, Ник. - По щекам его бежали слезы.
Дороти уткнулась мне в грудь лицом и, по всей видимости, тоже плакала.
Нашими зрителями стали все, кто там присутствовал. Подбежала Тип; лицо
ее сияло от любопытства.
- В чем дело, Ник?
- Все в порядке, - ответил я. - Просто подвыпившая парочка решила
позабавиться. Я позабочусь о том, чтобы доставить их домой.
Тип такое объяснение не устраивало: она хотела задержать их по крайней
мере до тех пор, пока не узнает, что же все-таки случилось. Она уговаривала
Дороти прилечь, предлагала принести что-нибудь - интересно, что именно
хотела она принести? - для Куинна, который к тому моменту уже едва стоял на
ногах.
Мы с Норой их увели. Ларри вызвался проводить нас, однако мы решили,
что в этом нет необходимости. Куинн, когда мы ехали к нему домой, спал в
одном углу такси, в другом, набычившись, молчала Дороти, а Нора сидела между
ними. Я примостился на откидном сиденье и по дороге думал о том, что мы все
же недолго пробыли у Эджей.
Нора и Дороти оставались в такси, пока я затаскивал Куинна по лестнице.
Он совершенно не мог идти.
Когда я позвонил, дверь открыла Элис. На ней была пижама зеленого
цвета, а в руке она держала щетку для волос. Она устало посмотрела на Куинна
и произнесла усталым голосом:
- Заноси это в спальню.
Я занес это в спальню и положил на кровать. Оно промычало нечто
нечленораздельное и неуверенно подвигало рукой в воздухе, однако глаза его
оставались закрытыми.
- Я раздену его, - сказал я и развязал у Куинна на груди галстук.
Элис облокотилась на спинку кровати.
- Пожалуйста, если тебе так хочется. Я давно уже бросила этим
заниматься.
Я снял с Куинна пиджак, жилет и рубашку.
- Где он отключился на сей раз? - без особого интереса спросила Элис.
По-прежнему стоя у спинки кровати, она теперь расчесывала щеткой волосы.
- У Эджей. - Я расстегнул его брюки.
- Он был там с этой стервочкой Уайнант? - Вопрос прозвучал небрежно.
- Там было много народу.
- Да, - сказала она. - Он вряд ли бы остановил свой выбор на уединенном
месте. - Она пару раз провела щеткой по волосам. - Значит, ты полагаешь, что
рассказывать мне о подобных вещах будет с твоей стороны не по-товарищески?
Ее муж слегка пошевелился и промычал:
- Дорри...
Я снял с него ботинки.
Элис вздохнула.
- Я еще время помню, когда он был молодым и сильным. - Она смотрела на
мужа до тех пор, пока я не снял с него всю одежду и не укрыл его одеялом.
Затем она вновь вздохнула и сказала:
- Я приготовлю тебе выпить.
- Только не наливай много: Нора ждет меня в такси. Она разомкнула губы,
словно собираясь произнести что-то, сомкнула их и вновь разомкнула, чтобы
сказать:
- Ладненько.
Вместе с ней я направился в кухню. Через некоторое время она
произнесла:
- Это не мое дело, Ник, однако, что все же обо мне думают люди?
- То же, что и обо всех остальных: одним ты нравишься, другим нет, а
третьи к тебе и вовсе равнодушны.
Она нахмурилась.
- Я не совсем это имела в виду. Какие есть мнения по поводу того, что я
продолжаю жить со своим мужем, тогда как он не пропускает ни одной
промелькнувшей перед его глазами юбки?
- Не знаю, Элис.
- Но что ты думаешь по этому поводу?
- Думаю, ты знаешь, что делаешь, и что бы ты ни делала, это касается
только тебя.
Она недовольно посмотрела на меня.
- Ты никогда не говоришь ничего лишнего, не правда ли? - Она с горечью
улыбнулась. - Ты ведь знаешь, что я не ухожу от него только из-за денег,
верно? Быть может, для тебя это не так много значит, однако для меня это
значит много - так уж я была воспитана.
- Но ведь ты всегда можешь подать на развод и на алименты. Тебе
следует...
- Допивай поскорее и убирайся отсюда, - устало сказали Элис.
В такси Нора подвинулась, освобождая для меня место между собою и
Дороти.
- Я бы выпила кофе, - сказала она. - Заедем в ресторан к Ребену?
- Хорошо, - ответил я и назвал водителю адрес.
Дороти застенчиво спросила:
- Что сказала его жена?
- Она просила тебя поцеловать.
Нора сказала:
- Перестань издеваться.
Дороти произнесла:
- На самом деле он мне не нравится, Ник. Я не буду больше с ним
встречаться, честное слово. - Казалось, она совсем уже протрезвела. - Дело в
том... в общем, мне было так одиноко, а с ним я чувствовала себя вроде как в
компании...
Я открыл было рот, чтобы ответить, однако Нора пихнула меня в бок.
- Ничего, успокойся, - сказала она. - Харрисон всегда слегка
придуривался.
- Я не хочу ничего усложнять, - сказал я, - однако, по-моему, он
действительно влюблен в Дороти.
Нора опять пихнула меня в бок. В полутьме кабины Дороти попыталась
разглядеть выражение моего лица.
- Вы... вы не... вы не издеваетесь надо мной, Ник?
- Ты вполне этого заслуживаешь.
- Сегодня мне рассказали еще одну историю о нашем гноме, - сказала
Нора, всем своим видом показывая, что не намерена терпеть ни малейших
отклонений от заданной ею темы. - Гном - это миссис Эдж, - объяснила она
Дороти. - Леви говорит... - История действительно могла вызвать улыбку у
того, кто знал Тип. Нора продолжала о ней распространяться до тех пор, пока
мы не выбрались из такси у ресторана Ребена.
В ресторане мы увидели Герберта Маколэя, сидевшего за одним столиком с
пухленькой темноволосой девушкой в красном платье. Я помахал ему рукой и,
после того как мы сделали заказ официанту, подошел к их столику.
- Ник Чарльз - Луиза Джекобз, - произнес он. - Присаживайся. Какие
новости?
- Йоргенсен и Розуотер - одно и то же лицо, - сообщил я.
- Да ну!
Я кивнул.
- И у него, похоже, есть жена в Бостоне.
- Хотел бы я на него взглянуть, - медленно произнес он. - Я знал
Розуотера. Хотелось бы удостовериться.
- Полиция, по-моему, вполне уверена. Не знаю, удалось ли им его
задержать. Думаешь, это он убил Джулию?
Маколэй выразительно покачал головой.
- Трудно представить, что Розуотер - насколько я знал его - мог
кого-либо убить, несмотря на все его угрозы. Ты ведь помнишь, я никогда не
принимал их всерьез. Что еще нового? - Когда я замялся, он сказал: - С
Луизой все в порядке. Можешь говорить смело.
- Дело не в том. Просто мне пора возвращаться за свой столик. Я хотел
спросить, получил ли ты ответ на объявление в утреннем выпуске "Тайме"?
- Пока нет. Посиди еще, Ник, мне о многом хотелось бы тебя спросить. Ты
ведь рассказал полиции о письме Уайнан...
- Приезжай завтра на обед, и мы все обсудим. Мне пора вернуться за свой
столик.
- А кто та блондинка? - спросила Луиза Джекобз. - Я видела ее с
Харрисоном Куинном.
- Дороти Уайнант.
- Ты знаешь Куинна? - спросил меня Маколэй.
- Десять минут назад я укладывал его в постель.
Маколэй ухмыльнулся.
- Надеюсь, ты поддерживаешь с ним знакомство на этом же - чисто
приятельском - уровне.
- Что ты имеешь в виду?
От ухмылки Маколэя повеяло грустью.
- Когда-то он был моим маклером, и его советы почти довели меня до
банкротства.
- Чудесно, - сказал я. - Теперь он мой маклер, и я руководствуюсь его
советами.
Маколэй и девушка расхохотались. Я притворился, будто тоже смеюсь от
души и вернулся к своему столику.
Дороти произнесла:
- До полуночи еще далеко, а мама сказала, что будет ждать вас. Почему
бы нам всем не поехать к ней?
Нора полностью была поглощена тем, что наливала себе в чашку кофе.
- Зачем? - спросил я. - Что это вам взбрело в голову?
При всем желании было трудно найти два более невинных лица, чем лица
Дороти и Норы.
- Да ничего, Ник, - сказала Дороти. - Мы просто подумали, что это будет
мило. Еще рано, и...
- И мы все любим Мими.
- Не-ет, однако...
- Еще слишком рано, чтобы ехать домой, - сказала Нора.
- Можно поехать в какой-нибудь бар, - предложил я, - или ночной клуб,
или же в Гарлем.
Нора скорчила гримасу.
- Все твои предложения сводятся к одному.
- Хотите, поедем в заведение Барри и попытаем счастья в фараон?
Дороти хотела было сказать "да", однако, увидев, что Нора опять
скорчила гримасу, промолчала.
- Все дело в том, что мне совсем не хочется опять видеть Мими, - сказал
я. - Для одного дня я общался с ней более чем предостаточно.
Нора вздохнула, демонстрируя свое безграничное терпение.
- Ну ладно, раз уж мы, как обычно, обречены провести остаток вечера в
каком-нибудь питейном заведении, то я предпочла бы поехать к твоему дружку
Стад си, если только ты не позволишь ему поить нас тем омерзительным
шампанским. Стадси очень мил.
- Я постараюсь, - пообещал я и спросил Дороти: - Гилберт сообщил тебе,
что застал меня и Мими в двусмысленном положении?
Она попыталась перехватить взгляд Норы, однако Нора была занята тем,
что рассматривала свою тарелку.
- Он... он не совсем так об этом рассказывал.
- А он рассказал тебе о письме?
- От жены Криса? Да. - Голубые глаза ее заблестели. - Мама просто в
ярость придет, когда узнает!
- Тебе, похоже, эта мысль нравится.
- Вы так думаете? А разве она когда-нибудь пыталась вызвать во мне...
Нора сказала:
- Ник, прекрати издеваться над ребенком.
Я прекратил.
В "Пигирон Клаб" дела шли прекрасно. Там было полно народу, в воздухе
стояли дым и гвалт. Стадси вышел из-за кассы, чтобы нас поприветствовать.
- Я не зря надеялся, что вы заглянете. - Он пожал руку мне и Норе и
широко улыбнулся Дороти.
- Есть что-нибудь интересное? - спросил я.
Он поклонился.
- Когда находишься рядом с такими дамами, все интересно.
Я представил его Дороти.
Он отвесил ей поклон, проговорил что-то витиеватое насчет "любого, кто
приходится другом Нику", и остановил официанта.
- Пит, поставь сюда столик для мистера Чарльза.
- Ты каждый вечер устраиваешь здесь такую давку? - спросил я.
- Я тут ни при чем, - ответил он. - Попав сюда один раз, они
обязательно приходят снова. Может, у меня и нет черных мраморных
плевательниц, зато у посетителей не возникает желания сразу же выплюнуть то,
что они здесь покупают. Хотите, присядем к стойке, пока нам ставят столик?
Мы сказали, что хотим и заказали напитки.
- Ты уже слышал про Нанхейма? - спросил я.
Прежде чем решить, какой дать ответ, он некоторое время смотрел на
меня, а затем сказал:
- Ага, слышал. Его девушка сегодня здесь, - он мотнул головой, указывая
на противоположную сторону помещения, - наверное, отмечает это событие.
Поверх головы Стадси я осмотрел другую сторону помещения и, наконец,
обнаружил крупную рыжеволосую Мириам, сидевшую за столиком в компании
пяти-шести мужчин и женщин.
- Слышал, кто это сделал?
- Она говорит, что полиция - он слишком много знал.
- Это просто смешно, - сказал я.
- Смешно, - согласился он. - А вот и ваш столик. Усаживайтесь. Я сейчас
вернусь.
Мы перенесли свои стаканы за столик, который официанты втиснули между
двумя другими столами, занимавшими место, коего вполне хватило бы лишь для
одного из них, и устроились настолько удобно, насколько это было возможно.
Нора отхлебнула из своего стакана; ее передернуло.
- Как ты думаешь, может, сюда добавили той самой "горькой вики",
которую так любят вставлять в кроссворды?
- Ой, смотрите! - произнесла Дороти.
Мы посмотрели и увидели направлявшегося к нам Шепа Морелли. Внимание
Дороти привлекло его лицо. В тех местах, где не было шрамов, лицо сильно
опухло, а цвет его варьировался от насыщенно-пурпурного под одним глазом до
нежно-розового, в каковой был окрашен кусочек пластыря, приютившийся у него
на подбородке.
Морелли подошел к нашему столику и наклонился над ним, опершись о
столешницу обоими кулаками.
- Послушайте, - сказал он. - Стадси говорит, что я должен принести
извинения.
Нора пробормотала: "Надо же, каков наш старина Стадси", а я спросил:
- Да?
Морелли покрутил головой, на которой не было живого места.
- Я не привык извиняться за свои поступки - меня либо принимают таким,
каков я есть, либо не принимают вовсе, - однако, не скрою, я сожалею, что
потерял голову и выпалил в вас; надеюсь, рана не слишком вас беспокоит, и
если я могу что-либо сделать, то...
- Забудем. Присядьте и выпейте чего-нибудь. Мистер Морелли - мисс
Уайнант.
Глаза Дороти расширились; она была явно заинтересована.
Морелли нашел стул и сел за столик.
- Надеюсь, вы тоже не станете держать зло против меня, - сказал он
Норе.
Она ответила:
- Ну что вы, это было так интересно.
Он подозрительно посмотрел на нее.
- Выпустили под залог? - спросил я.
- Ага, сегодня после обеда. - Он осторожно потрогал лицо рукой. - Вот
так и появляются новые шрамы. Мне пришлось еще в течение некоторого времени
оказывать сопротивление при аресте, прежде чем они отпустили меня на все
четыре стороны.
Нора возмущенно произнесла:
- Это ужасно. Вы хотите сказать, что они и в самом деле...
Я похлопал ее по руке.
Морелли сказал:
- От них трудно ожидать чего-либо другого. - Он растянул распухшую
нижнюю губу, изображая, должно быть, скорбную улыбку. - Все не так страшно,
когда этим занимаются двое или трое из них.
Нора повернулась ко мне.
- Ты тоже принимал участие в подобных вещах?
- Кто? Я?
Держа в руках стул, к нам подошел Стадси.
- Здорово они его разукрасили, а? - сказал он, кивнув в сторону
Морелли. Мы подвинулись, и он уселся. Затем Стадси снисходительно
ухмыльнулся, бросив взгляд на Нору и на ее стакан. - Думаю, в забегаловках
на вашей хваленой Парк Авеню вряд ли подают лучшие напитки - зато здесь вы
платите всего пятьдесят центов за маленькую порцию.
Улыбка Норы выглядела довольно жалко, но все же это была улыбка. Под
столом она наступила мне на ногу. Я спросил Морелли:
- Вы знали Джулию Вулф, когда она жила в Кливленде?
Он искоса посмотрел на Стадси, который, откинувшись на спинку стула,
обозревал помещение, где прямо на глазах росли его доходы.
- И когда ее звали Рода Стюарт? - добавил я. Он посмотрел на Дороти.
- Можете говорить спокойно, - сказал я. - Она - Дочь Клайда Уайнанта.
Стадси прекратил обозревать помещение и во весь рот улыбнулся Дороти.
- Правда? А как поживает ваш папочка?
- Но я же его не видела с тех пор, когда была маленькой девочкой, -
сказала она.
Морелли смочил кончик сигареты и вставил ее между распухшими губами.
- Я сам из Кливленда. - Он зажег спичку. Глаза его были тусклыми - он
изо всех сил старался, чтобы они казались тусклыми. - Тогда ее звали совсем
не Рода Стюарт, а Нэнси Кейн. - Он опять взглянул на Дороти. - Ваш отец об
этом знал.
- А вы знаете моего отца?
- Мы однажды с ним беседовали.
- О чем? - спросил я.
- О ней. - Спичка в его руке догорела до самых пальцев. Морелли бросил
ее, зажег новую, прикурил и вопросительно посмотрел на меня, подняв брови и
наморщив лоб. - Думаете, можно?
- Конечно. Здесь нет никого, перед кем бы вы не могли говорить.
- О'кей. Он страшно ревновал. Я хотел набить ему морду, но она не
позволила. Она была права: ведь Уайнант был источником ее доходов.
- Как давно это было?
- Шесть-восемь месяцев назад.
- А вы видели его после того, как ее убили?
Он покачал головой.
- Я вообще видел его всего пару раз, и та встреча, о которой я вам
рассказываю, была последней.
- Она утаивала от него деньги?
- Мне она об этом не рассказывала. Думаю, что утаивала.
- Почему?
- У нее была голова на плечах - и совсем не глупая притом. Где-то же
она доставала деньги. Однажды мне понадобилось пять тысяч. - Он щелкнул
пальцами. - Наличными.
Я решил не спрашивать, вернул ли он ей эти пять тысяч.
- Быть может, он сам их ей дал. - Конечно - быть может.
- Вы рассказали об этом полиции? - спросил я.
Он презрительно усмехнулся.
- Они надеялись, что смогут выбить из меня информацию. Спросите их, что
они сейчас по этому поводу думают. Вы - нормальный парень, а не... - Он
оборвал фразу и взял пальцами сигарету, до того зажатую между губами. -
Опять этот мальчик уши развесил, - проговорил Морелли и, протянув руку,
дотронулся до уха мужчины, который, сидя за одним из столиков, между коими
мы приютились, все дальше и дальше откидывался назад, приближаясь к нам.
Мужчина подскочил и повернул испуганное, бледное, помятое лицо в
сторону Морелли.
- Втяни-ка свое ушко - хватит полоскать его в наших стаканах.
Заикаясь, мужчина пробормотал:
- Я не-не имел в виду н-ничего дурного, Шеп. - Он вдавил живот в край
стола, стараясь как, можно дальше отодвинуться от нас, что, однако, не
помогло ему удалиться за пределы слышимости.
Морелли сказал:
- Многие люди никогда не имеют в виду ничего дурного, но это не мешает
им делать всякие гадости. - Он вновь обратился ко мне. - Я готов рассказать
вам все - малышки нет в живых, и ей ничто уж не повредит, - но этим
них в семье нет ни единого человека - особенно теперь, когда Мими ополчилась
на своего Криса, - который хоть в малейшей степени питал бы дружеские
чувства по отношению к кому-либо из остальных, и, тем не менее, в чем-то они
очень похожи друг на друга.
- Может, как раз этим-то все и объясняется, - предположил я.
- Хотела бы я взглянуть на тетушку Элис, - сказала она. - Ты
собираешься передать письмо Джорджии в полицию?
- Я уже звонил Гилду, - ответил я и рассказал ей о Нанхейме.
- И что из этого следует? - спросила она.
- Прежде всего, если Йоргенсен уехал из города - а я думаю, он уехал, -
и в Нанхейма стреляли из того же пистолета, что и в Джулию - а это вполне
вероятно, - то полиции придется искать еще и сообщника, раз они хотят
обвинить в чем-нибудь самого Йоргенсена.
- По-моему, если бы ты был хорошим сыщиком, ты смог бы объяснить мне
все гораздо доходчивей. - Она вновь занялась головоломкой. - Ты еще поедешь
сегодня к Мими?
- Сомневаюсь. Может, оставишь на время эту игрушку, и мы поужинаем?
Зазвонил телефон, и я сказал, что подойду сам. Звонила Дороти Уайнант.
- Алло. Ник?
- Привет, Дороти. Как дела?
- Сюда только что приехал Гилберт и спросил меня о... ну, вы знаете о
чем, и мне хотелось сказать вам, что это я его взяла, однако с единственной
целью - не дать брату превратиться в наркомана.
- И что ты с ним сделала?
- Гилберт заставил меня вернуть его, и он мне не верит, но я взяла его
только по этой причине, честное слово.
- Я тебе верю.
- А, может, вы тогда скажете об этом Гилу? Если вы мне верите, то и он
поверит, поскольку думает, что о подобных вещах вы знаете все.
- Скажу, как только его увижу, - пообещал я.
Она сделала паузу и затем спросила:
- Как Нора?
- Кажется, в порядке. Хочешь с ней поговорить?
- В общем, да, но я хочу еще спросить вас кое о чем. А мама... она
ничего вам обо мне не говорила, когда вы у нее сегодня были?
- Насколько я помню, ничего. А в чем дело?
- А Гил?
- Только в связи с морфием.
- Вы уверены?
- Абсолютно, - сказал я. - В чем дело?
- Да нет, ни в чем... раз вы уверены. Все это глупо.
- Ну, ладно. Я позову Нору. - Я прошел в гостиную. - Дороти хочет с
тобой поговорить. Не приглашай ее на ужин.
Когда Нора, поговорив по телефону, вернулась, во взгляде ее было что-то
странное.
- Ну и что же она тебе сообщила? - спросил я.
- Ничего. Просто поинтересовалась, как дела и все такое прочее.
Я сказал:
- Если ты обманываешь старших, Бог тебя накажет.
Мы поужинали в японском ресторанчике на Пятьдесят восьмой улице, а
затем я позволил Норе уговорить себя поехать, в конце концов, к супругам
Эдж.
Хэсли Эдж представлял собою высокого костлявого мужчину лет пятидесяти
с небольшим, совершенно лысого, с помятым желтым лицом. Он называл себя
"кладбищенским вором по профессии и по призванию" - единственная его шутка,
если только он и впрямь при этом шутил, - а означало сие, что он - археолог;
Хэсли очень гордился своей коллекцией боевых топоров. С ним вполне можно
было общаться при условии, если вам удавалось примириться с мыслью, будто вы
случайно присутствуете при составлении подробной описи его оружейной
коллекции - топоров каменных, медных, бронзовых, обоюдоострых, многогранных,
многоугольных, зубчатых, молотковых, тесальных, месопотамских, венгерских,
скандинавских, причем все эти топоры были в весьма ветхом состоянии. А
возражали мы по поводу его жены. Имя ее было Леда, однако он звал жену Тип.
Она была очень маленькой, а ее волосы, глаза и кожа, хотя от природы и имели
разные оттенки, казались одинаково грязноватыми. Она редко сидела в
нормальной позе - чаще всего она пристраивалась где-нибудь, словно курица на
насесте - и имела привычку по-птичьи слегка поворачивать голову набок. У
Норы была теория, будто однажды, когда Эдж раскопал очередное древнее
захоронение, оттуда выскочила Тип, а Марго Иннес всегда называла ее не иначе
как гномом. Однажды Тип сказала мне, что полагает, будто ни одно
литературное произведение, написанное за последние двадцать лет, не войдет в
историю, поскольку "в них нет ничего психиатрического". Жили они в приятном
трехэтажном особняке на окраине Гринвич-Виллидж, и напитки у них были
превосходные.
Когда мы приехали, в доме уже находилось более десятка гостей. Тип
представила нас тем, кого мы не знали, а затем оттеснила меня в угол.
- Почему ты не сказал мне, что люди, с которыми я познакомилась у вас
на Рождестве, замешаны в деле, связанном с убийством? - спросила она,
наклонив голову влево так, что ее ухо почти касалось плеча.
- Я и сам об этом не знал. И потом, что такое дело об убийстве в наше
время?
Она наклонила голову вправо.
- Ты даже не сказал мне, что взялся за это дело.
- Что я тебе не сказал? А-а, понимаю, о чем идет речь. Так вот: я за
него не брался. И если меня подстрелили, то это лишь подтверждает, что я -
невинный посторонний наблюдатель.
- Сильно болит?
- Чешется. Я забыл сегодня переменить бинты.
- Наверное, Нора ужасно перепугалась?
- Все перепугались: и Нора, и я, и тот парень, который в меня стрелял.
Вон там стоит Хэсли - я с ним еще не говорил.
Когда я бочком обходил ее, стараясь улизнуть, она произнесла:
- Харрисон обещал привести сегодня их дочь.
В течение нескольких минут мы беседовали с Эджем - в основном о
местечке в Пенсильвании, которое он собирался купить, - а потом, взяв себе
стакан с виски, я стал слушать Ларри Краули и Фила Теймса, рассказывавших
друг другу неприличные анекдоты, пока к нам не подошла какая-то женщина и не
задала Филу - он преподавал в Колумбийском университете - один из тех
вопросов о технократии, какие было модно задавать в ту неделю. Мы с Ларри
отошли в сторону и приблизились к месту, где сидела Нора.
- Будь осторожен, - сказал она мне. - Наш гном непоколебимо настроена
на то, чтобы выведать у тебя все, связанные с убийством Джулии Вулф,
подробности.
- Пусть выведывает их у Дороти, - сказал я. - Она придет вместе с
Куинном.
- Я знаю.
- Он с ума сходит по этой девушке, вы не находите? - сказал Ларри. - Он
говорил мне, что собирается развестись с Элис и жениться на ней.
- Бедная Элис, - сочувственно сказала Нора. Ей не нравилась Элис.
Ларри сказал:
- Это еще как посмотреть. - Ему нравилась Элис. - Вчера я видел парня,
женатого на матери Дороти. Ну, того, высокого, с которым мы познакомились у
вас.
- Йоргенсена.
- Точно. Он выходил из ломбарда, что почти на углу Шестой авеню и Сорок
шестой улицы.
- Ты поговорил с ним?
- Я был в такси. К тому же, по-моему, человек проявляет вежливость,
когда притворяется, будто не замечает, выходящего из ломбарда знакомого.
Обращаясь сразу ко всем, Тип громко произнесла: "Ш-ш-ш", и Леви Оскант
принялся играть на фортепиано. Пока он играл, прибыли Куинн и Дороти. Куинн
был пьян как сапожник, да и Дороти, судя по всему, пила не одну минеральную
воду.
Она подошла ко мне и прошептала:
- Я хочу уйти отсюда вместе с вами и Норой.
Я сказал:
- Тогда тебе не удастся здесь позавтракать.
Обернувшись ко мне, Тип произнесла:
- Ш-ш-ш!
Мы вновь стали слушать музыку. С минуту Дороти ерзала возле меня, а
затем опять зашептала:
- Гил сказал, что вы сегодня еще собираетесь заехать к маме. Это
правда?
- Сомневаюсь.
Нетвердой походкой к нам подошел Куинн.
- Привет, старина. Привет, Нора. Передала Нику той рекомендации? (Тип
сказала ему: "Ш-ш-ш!". Он не обратил на нее никакого внимания. Некоторые из
гостей с облегчением вздохнули и принялись разговаривать). Послушай,
старина, ты ведь держишь средства в банке "Голден Гет Траст" в
Сан-Франциско, верно?
- Кое-какие деньги у меня там имеются.
- Убери их оттуда, старина. Сегодня я слышал, что этот банк весьма
ненадежен.
- Ладно. Правда, там у меня не так уж и много.
- Да? Что же ты делаешь со всеми остальными деньгами?
- Мы с французами скупаем золото.
Он торжественно покачал головой.
- Вот из-за таких-то ребят как ты страна и катится в задницу.
- Причем такие ребята как я не собираются катиться в задницу вместе с
нею, - ответил я. - Откуда у тебя царапины?
- Это Элис. Она всю неделю на меня дуется. Я бы давно уже сошел с ума,
если бы не пил.
- А из-за чего она дуется?
- Из-за того, что я пью. Она полагает... Он наклонился ко мне и
доверительно понизил голос. - Послушай. Вы - единственные мои друзья, и я
скажу тебе, что хочу сделать. Я хочу развестись и жениться на...
Он попытался обнять Дороти. Она оттолкнула его руку и сказала:
- Вы ведете себя глупо и назойливо. Лучше оставьте меня в покое.
- Она думает, что я веду себя глупо и назойливо, - сообщил мне Куинн. -
Знаешь, почему она не хочет выходить за меня замуж? Готов поспорить, что не
знаешь. Дело в том...
- Замолчите! Замолчите же, пьяный дурак! - Обеими руками Дороти начала
бить его по лицу. Она покраснела, а голос ее звучал пронзительно. - Если вы
хоть раз это повторите, я убью вас!
Я оттащил Дороти от Куинна; Ларри поймал его, Удержав от падения. Куинн
захныкал:
- Она ударила меня, Ник. - По щекам его бежали слезы.
Дороти уткнулась мне в грудь лицом и, по всей видимости, тоже плакала.
Нашими зрителями стали все, кто там присутствовал. Подбежала Тип; лицо
ее сияло от любопытства.
- В чем дело, Ник?
- Все в порядке, - ответил я. - Просто подвыпившая парочка решила
позабавиться. Я позабочусь о том, чтобы доставить их домой.
Тип такое объяснение не устраивало: она хотела задержать их по крайней
мере до тех пор, пока не узнает, что же все-таки случилось. Она уговаривала
Дороти прилечь, предлагала принести что-нибудь - интересно, что именно
хотела она принести? - для Куинна, который к тому моменту уже едва стоял на
ногах.
Мы с Норой их увели. Ларри вызвался проводить нас, однако мы решили,
что в этом нет необходимости. Куинн, когда мы ехали к нему домой, спал в
одном углу такси, в другом, набычившись, молчала Дороти, а Нора сидела между
ними. Я примостился на откидном сиденье и по дороге думал о том, что мы все
же недолго пробыли у Эджей.
Нора и Дороти оставались в такси, пока я затаскивал Куинна по лестнице.
Он совершенно не мог идти.
Когда я позвонил, дверь открыла Элис. На ней была пижама зеленого
цвета, а в руке она держала щетку для волос. Она устало посмотрела на Куинна
и произнесла усталым голосом:
- Заноси это в спальню.
Я занес это в спальню и положил на кровать. Оно промычало нечто
нечленораздельное и неуверенно подвигало рукой в воздухе, однако глаза его
оставались закрытыми.
- Я раздену его, - сказал я и развязал у Куинна на груди галстук.
Элис облокотилась на спинку кровати.
- Пожалуйста, если тебе так хочется. Я давно уже бросила этим
заниматься.
Я снял с Куинна пиджак, жилет и рубашку.
- Где он отключился на сей раз? - без особого интереса спросила Элис.
По-прежнему стоя у спинки кровати, она теперь расчесывала щеткой волосы.
- У Эджей. - Я расстегнул его брюки.
- Он был там с этой стервочкой Уайнант? - Вопрос прозвучал небрежно.
- Там было много народу.
- Да, - сказала она. - Он вряд ли бы остановил свой выбор на уединенном
месте. - Она пару раз провела щеткой по волосам. - Значит, ты полагаешь, что
рассказывать мне о подобных вещах будет с твоей стороны не по-товарищески?
Ее муж слегка пошевелился и промычал:
- Дорри...
Я снял с него ботинки.
Элис вздохнула.
- Я еще время помню, когда он был молодым и сильным. - Она смотрела на
мужа до тех пор, пока я не снял с него всю одежду и не укрыл его одеялом.
Затем она вновь вздохнула и сказала:
- Я приготовлю тебе выпить.
- Только не наливай много: Нора ждет меня в такси. Она разомкнула губы,
словно собираясь произнести что-то, сомкнула их и вновь разомкнула, чтобы
сказать:
- Ладненько.
Вместе с ней я направился в кухню. Через некоторое время она
произнесла:
- Это не мое дело, Ник, однако, что все же обо мне думают люди?
- То же, что и обо всех остальных: одним ты нравишься, другим нет, а
третьи к тебе и вовсе равнодушны.
Она нахмурилась.
- Я не совсем это имела в виду. Какие есть мнения по поводу того, что я
продолжаю жить со своим мужем, тогда как он не пропускает ни одной
промелькнувшей перед его глазами юбки?
- Не знаю, Элис.
- Но что ты думаешь по этому поводу?
- Думаю, ты знаешь, что делаешь, и что бы ты ни делала, это касается
только тебя.
Она недовольно посмотрела на меня.
- Ты никогда не говоришь ничего лишнего, не правда ли? - Она с горечью
улыбнулась. - Ты ведь знаешь, что я не ухожу от него только из-за денег,
верно? Быть может, для тебя это не так много значит, однако для меня это
значит много - так уж я была воспитана.
- Но ведь ты всегда можешь подать на развод и на алименты. Тебе
следует...
- Допивай поскорее и убирайся отсюда, - устало сказали Элис.
В такси Нора подвинулась, освобождая для меня место между собою и
Дороти.
- Я бы выпила кофе, - сказала она. - Заедем в ресторан к Ребену?
- Хорошо, - ответил я и назвал водителю адрес.
Дороти застенчиво спросила:
- Что сказала его жена?
- Она просила тебя поцеловать.
Нора сказала:
- Перестань издеваться.
Дороти произнесла:
- На самом деле он мне не нравится, Ник. Я не буду больше с ним
встречаться, честное слово. - Казалось, она совсем уже протрезвела. - Дело в
том... в общем, мне было так одиноко, а с ним я чувствовала себя вроде как в
компании...
Я открыл было рот, чтобы ответить, однако Нора пихнула меня в бок.
- Ничего, успокойся, - сказала она. - Харрисон всегда слегка
придуривался.
- Я не хочу ничего усложнять, - сказал я, - однако, по-моему, он
действительно влюблен в Дороти.
Нора опять пихнула меня в бок. В полутьме кабины Дороти попыталась
разглядеть выражение моего лица.
- Вы... вы не... вы не издеваетесь надо мной, Ник?
- Ты вполне этого заслуживаешь.
- Сегодня мне рассказали еще одну историю о нашем гноме, - сказала
Нора, всем своим видом показывая, что не намерена терпеть ни малейших
отклонений от заданной ею темы. - Гном - это миссис Эдж, - объяснила она
Дороти. - Леви говорит... - История действительно могла вызвать улыбку у
того, кто знал Тип. Нора продолжала о ней распространяться до тех пор, пока
мы не выбрались из такси у ресторана Ребена.
В ресторане мы увидели Герберта Маколэя, сидевшего за одним столиком с
пухленькой темноволосой девушкой в красном платье. Я помахал ему рукой и,
после того как мы сделали заказ официанту, подошел к их столику.
- Ник Чарльз - Луиза Джекобз, - произнес он. - Присаживайся. Какие
новости?
- Йоргенсен и Розуотер - одно и то же лицо, - сообщил я.
- Да ну!
Я кивнул.
- И у него, похоже, есть жена в Бостоне.
- Хотел бы я на него взглянуть, - медленно произнес он. - Я знал
Розуотера. Хотелось бы удостовериться.
- Полиция, по-моему, вполне уверена. Не знаю, удалось ли им его
задержать. Думаешь, это он убил Джулию?
Маколэй выразительно покачал головой.
- Трудно представить, что Розуотер - насколько я знал его - мог
кого-либо убить, несмотря на все его угрозы. Ты ведь помнишь, я никогда не
принимал их всерьез. Что еще нового? - Когда я замялся, он сказал: - С
Луизой все в порядке. Можешь говорить смело.
- Дело не в том. Просто мне пора возвращаться за свой столик. Я хотел
спросить, получил ли ты ответ на объявление в утреннем выпуске "Тайме"?
- Пока нет. Посиди еще, Ник, мне о многом хотелось бы тебя спросить. Ты
ведь рассказал полиции о письме Уайнан...
- Приезжай завтра на обед, и мы все обсудим. Мне пора вернуться за свой
столик.
- А кто та блондинка? - спросила Луиза Джекобз. - Я видела ее с
Харрисоном Куинном.
- Дороти Уайнант.
- Ты знаешь Куинна? - спросил меня Маколэй.
- Десять минут назад я укладывал его в постель.
Маколэй ухмыльнулся.
- Надеюсь, ты поддерживаешь с ним знакомство на этом же - чисто
приятельском - уровне.
- Что ты имеешь в виду?
От ухмылки Маколэя повеяло грустью.
- Когда-то он был моим маклером, и его советы почти довели меня до
банкротства.
- Чудесно, - сказал я. - Теперь он мой маклер, и я руководствуюсь его
советами.
Маколэй и девушка расхохотались. Я притворился, будто тоже смеюсь от
души и вернулся к своему столику.
Дороти произнесла:
- До полуночи еще далеко, а мама сказала, что будет ждать вас. Почему
бы нам всем не поехать к ней?
Нора полностью была поглощена тем, что наливала себе в чашку кофе.
- Зачем? - спросил я. - Что это вам взбрело в голову?
При всем желании было трудно найти два более невинных лица, чем лица
Дороти и Норы.
- Да ничего, Ник, - сказала Дороти. - Мы просто подумали, что это будет
мило. Еще рано, и...
- И мы все любим Мими.
- Не-ет, однако...
- Еще слишком рано, чтобы ехать домой, - сказала Нора.
- Можно поехать в какой-нибудь бар, - предложил я, - или ночной клуб,
или же в Гарлем.
Нора скорчила гримасу.
- Все твои предложения сводятся к одному.
- Хотите, поедем в заведение Барри и попытаем счастья в фараон?
Дороти хотела было сказать "да", однако, увидев, что Нора опять
скорчила гримасу, промолчала.
- Все дело в том, что мне совсем не хочется опять видеть Мими, - сказал
я. - Для одного дня я общался с ней более чем предостаточно.
Нора вздохнула, демонстрируя свое безграничное терпение.
- Ну ладно, раз уж мы, как обычно, обречены провести остаток вечера в
каком-нибудь питейном заведении, то я предпочла бы поехать к твоему дружку
Стад си, если только ты не позволишь ему поить нас тем омерзительным
шампанским. Стадси очень мил.
- Я постараюсь, - пообещал я и спросил Дороти: - Гилберт сообщил тебе,
что застал меня и Мими в двусмысленном положении?
Она попыталась перехватить взгляд Норы, однако Нора была занята тем,
что рассматривала свою тарелку.
- Он... он не совсем так об этом рассказывал.
- А он рассказал тебе о письме?
- От жены Криса? Да. - Голубые глаза ее заблестели. - Мама просто в
ярость придет, когда узнает!
- Тебе, похоже, эта мысль нравится.
- Вы так думаете? А разве она когда-нибудь пыталась вызвать во мне...
Нора сказала:
- Ник, прекрати издеваться над ребенком.
Я прекратил.
В "Пигирон Клаб" дела шли прекрасно. Там было полно народу, в воздухе
стояли дым и гвалт. Стадси вышел из-за кассы, чтобы нас поприветствовать.
- Я не зря надеялся, что вы заглянете. - Он пожал руку мне и Норе и
широко улыбнулся Дороти.
- Есть что-нибудь интересное? - спросил я.
Он поклонился.
- Когда находишься рядом с такими дамами, все интересно.
Я представил его Дороти.
Он отвесил ей поклон, проговорил что-то витиеватое насчет "любого, кто
приходится другом Нику", и остановил официанта.
- Пит, поставь сюда столик для мистера Чарльза.
- Ты каждый вечер устраиваешь здесь такую давку? - спросил я.
- Я тут ни при чем, - ответил он. - Попав сюда один раз, они
обязательно приходят снова. Может, у меня и нет черных мраморных
плевательниц, зато у посетителей не возникает желания сразу же выплюнуть то,
что они здесь покупают. Хотите, присядем к стойке, пока нам ставят столик?
Мы сказали, что хотим и заказали напитки.
- Ты уже слышал про Нанхейма? - спросил я.
Прежде чем решить, какой дать ответ, он некоторое время смотрел на
меня, а затем сказал:
- Ага, слышал. Его девушка сегодня здесь, - он мотнул головой, указывая
на противоположную сторону помещения, - наверное, отмечает это событие.
Поверх головы Стадси я осмотрел другую сторону помещения и, наконец,
обнаружил крупную рыжеволосую Мириам, сидевшую за столиком в компании
пяти-шести мужчин и женщин.
- Слышал, кто это сделал?
- Она говорит, что полиция - он слишком много знал.
- Это просто смешно, - сказал я.
- Смешно, - согласился он. - А вот и ваш столик. Усаживайтесь. Я сейчас
вернусь.
Мы перенесли свои стаканы за столик, который официанты втиснули между
двумя другими столами, занимавшими место, коего вполне хватило бы лишь для
одного из них, и устроились настолько удобно, насколько это было возможно.
Нора отхлебнула из своего стакана; ее передернуло.
- Как ты думаешь, может, сюда добавили той самой "горькой вики",
которую так любят вставлять в кроссворды?
- Ой, смотрите! - произнесла Дороти.
Мы посмотрели и увидели направлявшегося к нам Шепа Морелли. Внимание
Дороти привлекло его лицо. В тех местах, где не было шрамов, лицо сильно
опухло, а цвет его варьировался от насыщенно-пурпурного под одним глазом до
нежно-розового, в каковой был окрашен кусочек пластыря, приютившийся у него
на подбородке.
Морелли подошел к нашему столику и наклонился над ним, опершись о
столешницу обоими кулаками.
- Послушайте, - сказал он. - Стадси говорит, что я должен принести
извинения.
Нора пробормотала: "Надо же, каков наш старина Стадси", а я спросил:
- Да?
Морелли покрутил головой, на которой не было живого места.
- Я не привык извиняться за свои поступки - меня либо принимают таким,
каков я есть, либо не принимают вовсе, - однако, не скрою, я сожалею, что
потерял голову и выпалил в вас; надеюсь, рана не слишком вас беспокоит, и
если я могу что-либо сделать, то...
- Забудем. Присядьте и выпейте чего-нибудь. Мистер Морелли - мисс
Уайнант.
Глаза Дороти расширились; она была явно заинтересована.
Морелли нашел стул и сел за столик.
- Надеюсь, вы тоже не станете держать зло против меня, - сказал он
Норе.
Она ответила:
- Ну что вы, это было так интересно.
Он подозрительно посмотрел на нее.
- Выпустили под залог? - спросил я.
- Ага, сегодня после обеда. - Он осторожно потрогал лицо рукой. - Вот
так и появляются новые шрамы. Мне пришлось еще в течение некоторого времени
оказывать сопротивление при аресте, прежде чем они отпустили меня на все
четыре стороны.
Нора возмущенно произнесла:
- Это ужасно. Вы хотите сказать, что они и в самом деле...
Я похлопал ее по руке.
Морелли сказал:
- От них трудно ожидать чего-либо другого. - Он растянул распухшую
нижнюю губу, изображая, должно быть, скорбную улыбку. - Все не так страшно,
когда этим занимаются двое или трое из них.
Нора повернулась ко мне.
- Ты тоже принимал участие в подобных вещах?
- Кто? Я?
Держа в руках стул, к нам подошел Стадси.
- Здорово они его разукрасили, а? - сказал он, кивнув в сторону
Морелли. Мы подвинулись, и он уселся. Затем Стадси снисходительно
ухмыльнулся, бросив взгляд на Нору и на ее стакан. - Думаю, в забегаловках
на вашей хваленой Парк Авеню вряд ли подают лучшие напитки - зато здесь вы
платите всего пятьдесят центов за маленькую порцию.
Улыбка Норы выглядела довольно жалко, но все же это была улыбка. Под
столом она наступила мне на ногу. Я спросил Морелли:
- Вы знали Джулию Вулф, когда она жила в Кливленде?
Он искоса посмотрел на Стадси, который, откинувшись на спинку стула,
обозревал помещение, где прямо на глазах росли его доходы.
- И когда ее звали Рода Стюарт? - добавил я. Он посмотрел на Дороти.
- Можете говорить спокойно, - сказал я. - Она - Дочь Клайда Уайнанта.
Стадси прекратил обозревать помещение и во весь рот улыбнулся Дороти.
- Правда? А как поживает ваш папочка?
- Но я же его не видела с тех пор, когда была маленькой девочкой, -
сказала она.
Морелли смочил кончик сигареты и вставил ее между распухшими губами.
- Я сам из Кливленда. - Он зажег спичку. Глаза его были тусклыми - он
изо всех сил старался, чтобы они казались тусклыми. - Тогда ее звали совсем
не Рода Стюарт, а Нэнси Кейн. - Он опять взглянул на Дороти. - Ваш отец об
этом знал.
- А вы знаете моего отца?
- Мы однажды с ним беседовали.
- О чем? - спросил я.
- О ней. - Спичка в его руке догорела до самых пальцев. Морелли бросил
ее, зажег новую, прикурил и вопросительно посмотрел на меня, подняв брови и
наморщив лоб. - Думаете, можно?
- Конечно. Здесь нет никого, перед кем бы вы не могли говорить.
- О'кей. Он страшно ревновал. Я хотел набить ему морду, но она не
позволила. Она была права: ведь Уайнант был источником ее доходов.
- Как давно это было?
- Шесть-восемь месяцев назад.
- А вы видели его после того, как ее убили?
Он покачал головой.
- Я вообще видел его всего пару раз, и та встреча, о которой я вам
рассказываю, была последней.
- Она утаивала от него деньги?
- Мне она об этом не рассказывала. Думаю, что утаивала.
- Почему?
- У нее была голова на плечах - и совсем не глупая притом. Где-то же
она доставала деньги. Однажды мне понадобилось пять тысяч. - Он щелкнул
пальцами. - Наличными.
Я решил не спрашивать, вернул ли он ей эти пять тысяч.
- Быть может, он сам их ей дал. - Конечно - быть может.
- Вы рассказали об этом полиции? - спросил я.
Он презрительно усмехнулся.
- Они надеялись, что смогут выбить из меня информацию. Спросите их, что
они сейчас по этому поводу думают. Вы - нормальный парень, а не... - Он
оборвал фразу и взял пальцами сигарету, до того зажатую между губами. -
Опять этот мальчик уши развесил, - проговорил Морелли и, протянув руку,
дотронулся до уха мужчины, который, сидя за одним из столиков, между коими
мы приютились, все дальше и дальше откидывался назад, приближаясь к нам.
Мужчина подскочил и повернул испуганное, бледное, помятое лицо в
сторону Морелли.
- Втяни-ка свое ушко - хватит полоскать его в наших стаканах.
Заикаясь, мужчина пробормотал:
- Я не-не имел в виду н-ничего дурного, Шеп. - Он вдавил живот в край
стола, стараясь как, можно дальше отодвинуться от нас, что, однако, не
помогло ему удалиться за пределы слышимости.
Морелли сказал:
- Многие люди никогда не имеют в виду ничего дурного, но это не мешает
им делать всякие гадости. - Он вновь обратился ко мне. - Я готов рассказать
вам все - малышки нет в живых, и ей ничто уж не повредит, - но этим