– Я… думаю, что да. Но вы не верите в сверхъестественное.
– Нет, но я верю в паранормальное. Тут есть разница. Ну, а теперь вы мне расскажете?
Она подняла стакан, поднесла его к губам и сделала большой глоток. Потом посмотрела прямо на него, как будто собираясь с мыслями, и заговорила.
– Моя сестра и ее муж никогда бы не допустили, чтобы посторонний узнал, что их ребенок мог быть… не был абсолютно здоров. Вы должны понимать их, мистер Эш, понимать времена в которых они жили, позиции…
– Позиции Мериэллов? – прервал он.
– Никогда не поднимался вопрос о том, чтобы куда-нибудь отправить дочь, даже в лечебницу. Не только из-за боязни позора, но и из-за любви к своему ребенку. Теперь кажется странным, когда вспоминаешь, как часто моя сестра, Изабель, умоляла меня позаботиться о всех ее детях, если что-нибудь случится с ней и ее мужем. Как будто у нее было предчувствие. Это возможно, мистер Эш? Вы не предполагаете, что каким-то образом она знала, что они должны умереть такими очень молодыми?
– Некоторые из моих коллег говорят, что подобные предчувствия – обычное явление, – ответил он.
Няня Тесс склонила голову, вслушиваясь в его слова.
– Их ужасная смерть потрясла всех нас, но для нее, для сестры Кристины, этот шок оказался самым сильным. Ее бедный маленький разум едва ли мог бы справиться с такой потерей, вы понимаете. Ее больная часть начала все больше и больше преобладать над здоровой. Она играла в те же игры, что и остальные, но она становилась все опасней. Она все больше пугала их, и, в конце концов, они стали обижаться на нее. Когда девочка находилась в таком мрачном, таком отвратительном настроении, она чувствовала, что ее единственным другом был Искатель. Ее розыгрыши становились все более злобными, настолько, что нам часто приходилось запирать ее для ее собственной безопасности, да и для безопасности других детей.
Для того чтобы успокоиться, тетя выпила еще бренди. Эш затушил сигарету о принесенное ею блюдце и ждал, когда она продолжит.
– Потом, как то ночью, она ухитрилась устроить пожар, не знаем: случайно или нет. Вскоре мы поняли, что она натворила, и сумели справиться с огнем; но сама девочка исчезла. Мы обыскали дом с чердака до подвала. Только когда Саймон обнаружил открытой заднюю дверь, мы осознали, что произошло. Ее тело нашли в пруду.
Потрясенный, Эш не сводил глаз с тети Мериэллов. Своими мыслями она была не здесь: она вспоминала ту ночь.
– Ее халат загорелся, и, чтобы погасить огонь, она бросилась в воду, понимаете. Но, видимо, ожоги были слишком серьезными, а она была слишком слаба, чтобы выбраться оттуда. Она утонула, мистер Эш. Бедное дитя утонуло.
Он находился в оцепенении и с трудом мог ясно мыслить.
– Вчера утром, когда Кристина показывала мне парк, показалось, что она боится подходить близко к пруду.
– Никто из нас не любит находиться рядом с ним. Даже спустя столько времени. Поэтому пруд стал таким заброшенным.
Эш в замешательстве откинулся на спинку стула, давая себе время осознать то, что она сказала.
– Все же не могу понять, почему вы мне раньше об этом не рассказали, – произнес он.
– Почему мы должны рассказывать о сумасшедших в нашей семье? Мы всегда бережем друг друга и даже наши воспоминания. Вы не должны были этого знать, мистер Эш. До этого момента. Теперь, я чувствую, у вас есть право.
– А есть что-то еще, что вы должны мне рассказать?
Она медленно покачала головой.
– Здесь, в Эдбруке, есть вещи, в которых не должны рыться посторонние.
Няня Тесс выпила остатки бренди и встала из-за стола.
– Подождите… – настойчиво сказал Эш, когда она уходила. Тетя открыла кухонную дверь и обернулась.
– Мой вам совет, – сказала она. – Уезжайте из этого дома. Ваше исследование не принесет ничего хорошего. Неужели вы тоже этого не понимаете?
С этим словами няня Тесс вышла из кухни.
Глава 17
Сигаретный дым, клубившийся в лучах света, который проникал сквозь окно спальни, отравлял воздух. С решительным и сердитым лицом Эш пробежал глазами свои пометки и набросал полученные сведения. Он затушил в пепельнице последние полдюйма сигареты и взял бутылку водки, уровень которой теперь был значительно ниже отметки половины дистанции. Но выпить ему помешал резкий стук в дверь.
В комнату заглядывал Саймон Мериэлл, не удосужившийся дождаться ответа.
– У вас есть несколько минут? – спросил он, сохраняя на лице надменную ухмылку, которая с каждым разом начинала раздражать Эша все больше. – Роберт хотел бы вас увидеть в гостиной.
Эш поддался своему гневу.
– Да уж, и я, кажется, не прочь с ним встретиться.
Он натянул куртку, которая была перекинута через спинку кресла, и подошел к двери. Саймон уже преодолел некоторую часть коридора, и Эш направился следом, испытывая отвращение к мрачному унынию, царившему в этой части дома; запах пыли и старого дерева был здесь особенно неприятен.
Утомленный так рано выпитыми бренди и, впоследствии, глотками водки у себя в комнате, он спускался по широкой лестнице. Только теперь он заметил, насколько был вытерт по изгибам лестничный ковер.
В гостиной его ждали Роберт, Кристина и няня Тесс. Саймон, закрыв за Эшем дверь, сел рядом с Кристиной на длинную софу.
Роберт, стоявший у одного из широких и глубоких оконных проемов, с холодной улыбкой вышел вперед.
– Я хотел бы узнать, не могли бы мы получить какое-нибудь сообщение об успехах, мистер Эш, – сказал он.
– Как называется эта глупая игра, которую вы затеяли? – ответил Эш.
Кристина, испуганная его реакцией, дернулась на своем месте.
Но голос Роберта был мягким, а улыбка не исчезла.
– Я не уверен, что понимаю…
– Происшествие прошлой ночью. И сегодня: Кристина завела меня к фамильному склепу, где снова поджидала эта проклятая собака.
– Но я не делала этого, – запротестовала Кристина.
– Просто случайно получилось, что ты убежала в том направлении, так что ли? – обрушился на нее Эш. – А голоса, которые я слышал в лесу: они были только в моем воображении? – Он снова обратился к Роберту. – Вот только что, ваша тетя рассказала мне небылицу об еще одной вашей сестре, близнеце Кристины, утонувшей здесь давным-давно. – Он метнул гневный взгляд на няню Тесс, чья хрупкая фигура напряженно притулилась на краешке кресла. – Она меня почти убедила. Все это так удобно согласуется с посещениями, которые вы попросили меня исследовать, не так ли?
– Боюсь, что ваши недавние переживания вас немного переутомили, – плавно выговорил Роберт. – С какой стати нам заходить так далеко?
– Это я хотел бы услышать от вас. Что это? Маленький грязный заговор, который вы и некоторые другие вынашиваете, чтобы меня дискредитировать? Возмездие за все мошеннические посещения и за всех лжеспиритов, которых я разоблачил за эти годы? Не говорите мне, что вы собрались все вместе в трогательной попытке, поставить под сомнение мои прошлые исследования.
Поведение Роберта оставалось спокойным.
– Интересно, осознаете ли вы, насколько сейчас смешны. Да, ваша вендетта некоторым медиумам и сверхъестественным феноменам хорошо известна; но это не представляет никакого интереса для семьи Мериэллов. Мы не замешаны в подобных вещах.
– У меня есть только ваши заверения. Что, черт возьми, я действительно о вас знаю – о любом из вас?
Эш свирепо оглядел их. Кристина казалась нерешительной и взволнованной, а няня Тесс была явно встревожена его вспышкой. Однако Саймон прятал за рукой самодовольную ухмылку, и это даже еще больше взбесило исследователя. Роберт подошел к пустому камину и положил руку на полку.
– Мы сказали вам все, что, как мы думали, было необходимо. Если вы чувствуете, что вам необходимо знать больше, мы готовы содействовать вам всеми возможными способами. Но, кажется, вы ставите под сомнение даже слова няни Тесс.
– Только потому что она сказала, будто близнец Кристины умерла много лет тому назад, когда та была лишь ребенком. Так как же Искатель мог быть ее особенным любимцем? – Он взволновано провел рукой по волосам. – Вот, что сказала мне мисс Уэбб: «Даже сейчас он охраняет место вечного покоя девочки». Хорошо, я не специалист по животным, но им и не надо быть, чтобы понять, что у собаки не тот возраст. Ее рассказ был просто глупой ложью. – Эш шатался и качал головой. – Это заставило меня засомневаться и во всем остальном. Что я не понимаю, так это чего вы надеетесь добиться, дискредитировав меня.
– Мы просто хотим правды, мистер Эш, – ответил ему старший Мериэлл. – Только и всего.
Кристина встала с софы и подошла к глядевшему на нее с опаской исследователю.
– Дэвид, может быть твое собственное предубеждение заставляет тебя в нас сомневаться, – сказала она.
Его ответ был холоден.
– Должен сказать, что мои предубеждения разумны. В отличие от ваших игр.
– Ах, вы действительно полагаете, что все это игра, – сказал Роберт. – Тогда давайте, докажите, что это так. Или, если вы не можете этого сделать, докажите – и не забывайте, что и сами пережили несколько неестественных моментов в этом доме – докажите, что возмущения в Эдбруке вызваны подземными источниками, скрытыми дефектами в здании или так называемыми электромагнитными импульсами. Докажите, что эти «феномены» естественны, или докажите, что они – обман. Вы могли бы даже показать нам, что мы заблуждаемся в своей вере относительно посещений этого дома призраком. Мы были бы очень заинтересованы в ваших рациональных объяснениях, мистер Эш. И, конечно, я уверен, Институт Психических Исследований – тоже.
– На кой черт мне нужны эти хлопоты?
– Для удовлетворения вашего профессионального любопытства, – засмеялся Саймон. – Для чего же еще?
– А, я думаю, даже для большего, – добавил его брат. – Вам необходимы ваши личные убеждения, мистер Эш, и они – в вашем собственном скептицизме. Тем не менее, для большей материальной заинтересованности, я готов утроить ваш обычный гонорар за такие исследования и, кроме того, сделать вашему Институту значительное пожертвование на работы общего характера. Последнее – при условии, если вы убедительно доказываете, что в Эдбруке нет никакого призрака. – Он развел руки в примирительном жесте. – Вы готовы принять этот вызов?
Перед тем как дать ответ, Эш взглянул в каждое лицо.
– Хорошо, – медленно произнес он. – Хорошо, но мне нужно обещание, что сегодня вечером, что бы здесь ни происходило, никто из вас не покинет своей комнаты. Лишь в этом случае я могу быть уверен, что вы не вызовете каких-либо возмущений.
– Саймон и я проведем ночь в Лондоне: завтра у нас ранняя деловая встреча в Сити, так что вы должны будете быть спокойны, что по крайней мере мы не разыгрываем с вами фокусов, – с улыбкой высказал свои заверения Роберт. – Я уверен, что Кристина и няня примут ваши условия.
Тетя отвернулась, а Кристина взглянула прямо на Дэвида и кивнула; ее волнение уже не было таким явным.
– Возможно, к вашему приезду у меня будут ответы, – сказал Роберту Эш.
– Надеюсь на это, – ответил тот. – Да, я очень надеюсь на это.
Глава 18
По проселочной дороге, по обеим сторонам которой, закрывая далекие склоны, стоял густой лес, шел человек; хотя все еще приятный, воздух был холоднее того, которому солнце передало энергию своего зенита.
Эш поднял отвороты своей куртки, жалея, что перед выходом из Эдбрука не потратил времени на то, чтобы зайти в свою комнату. Шагал он быстро, и эта прогулка действовала на него ободряюще: его недавняя усталость полностью исчезла.
Тем не менее, когда он добрался до телефонной будки, которая как бы торчала из маленького треугольника переросшей травы на перекрестке с более широкой дорогой, Эш с трудом дышал, а ноги одеревенели от непривычной нагрузки. Будка была старого образца, выкрашенная в бескомпромиссно красный цвет (и все же, как ни крути, самый подходящий в любых окрестностях); некоторых стекол не хватало, а некоторые были треснутыми. И Эшу оставалось только надеяться, что о ней еще не совсем забыли хозяева. Он с некоторым усилием открыл дверь и затем поднял трубку. Отлично: она хрипела. Эш выложил на полочку несколько монет и выбрал нужную. Он набрал номер, замер и затем бросил монету.
– Кейт Мак-Керрик, – произнес он.
Ожидая ответа, он смотрел сквозь одно из маленьких окошек на дорогу, по которой пришел. От его дыхания стекло покрылось влагой.
– Кейт? Это я, Дэвид.
– Дэвид, почему ты не позвонил раньше? – в ее голосе звучала тревога. – Мы беспокоились.
– Я не мог, – сказал он ей. – В Эдбруке не работает телефон.
– За Эдбруком не записано телефона.
Эш нахмурился, и на мгновение повисла тишина.
– Дэвид, ты меня слышал? Я сказала, что за Мериэллами не записано телефона.
– Да, я слышал. – В его голосе чувствовалась усталость. – Это удивительная семья. Слушай, у тебя есть что-нибудь по Мериэллам, данные по ним?
В Институте Психических Исследований Кейт сняла свои очки для чтения и положила их на стол.
– Только то, что было в двух письмах мисс Уэбб, а там было очень мало, – сказала она. – Я могла бы попробовать узнать о них для тебя, но у меня сегодня не много времени: я готовлюсь к завтрашней Конференции по Парапсихологии. Ты знаешь, как много дел… – она отвела трубку от уха, так как в линии внезапно затрещали атмосферные помехи. – Ты еще здесь, Дэвид? – спросила она, когда треск прекратился. – Ужасная линия.
– Сделай для меня все возможное, Кейт, – услышала она его слабый голос. – Я совсем не уверен с чем здесь имею дело. Я не знаю, обманывают они или говорят правду.
– Так брось это, если есть проблемы. – Голос Кейт был твердым. – Нет нужды связываться.
Эш пальцами протер со стекла туман и невесело рассмеялся.
Ты не знаешь, что они предлагают, – сказал он в трубку.
На линии вновь появились помехи – неприятный, резкий треск.
– Я не поняла, – послышался голос Кейт. – Что ты сказал?
Эш начал говорить громче, чтобы она услышала.
– Это не важно. Я собираюсь довести дело до конца, Кейт. Это необычное дело. Послушай, у меня больше нет монет, так что я не могу дольше говорить. Я позвоню завтра.
– Я буду на Конференции. Расскажи мне подробней, что там происходит.
– Хотел бы я сам знать, – ответил он. – Но Роберт Мериэлл делает интересный вызов…
Назойливое пищание сообщило ему, что время вышло.
– Я позвоню тебе завтра вечером, Кейт, – произнес он быстро. – Домой. Расскажу тебе больше, чем…
Линию разъединили и трубка снова захрипела.
В своем кабинете Кейт уставилась на телефон.
– Дэвид? Проклятье!
Нахмурившись, она положила трубку. Потом посмотрела на Эдит Фиппс, наблюдавшую за ней из другого конца комнаты.
Чтобы срезать по лужайкам, Эш оставил длинную дорогу и приближался к дому через парк. Он остановился и прислонился к дереву, чтобы дать ногам необходимый им отдых. «Ты стареешь», – сказал он сам себе, нащупывая в кармане куртки пачку сигарет. Дэвид посмотрел отсюда на дом: потускневший и постаревший фасад был, очевидно, менее величественным, чем век назад. У пары дымовых труб отвалились по углам порядочные куски; и даже с такого расстояния он смог различить, что краска вокруг окон шелушилась, водосточные трубы везде болтались, а на крыше не хватало черепицы. Мериэллы допустили, чтобы этот дом обветшал, и ему было интересно, по какой причине. Шаткое финансовое положение? Очевидно, не настолько плохое, если Роберт может себе позволить заплатить тройной гонорар, и, кроме того, отвалить приличный кусок Институту. Так или иначе, Эш уже исследовал подобные и даже большие имения, где хозяева из мелкопоместных дворян относились к их содержанию с каким-то пренебрежением, и часто, если предыдущие налоги на наследство не подорвали семейного благосостояния, это означало не более, чем особый тип беспечности.
Он только собрался прикурить, когда что-то привлекло его внимание. Впереди и так неподвижно, что он не сразу заметил, еще кто-то смотрел на дом. Фигура в белом.
По его позвоночнику пробежал холодный ветерок.
Это была девушка с черными, распущенными по плечам волосами.
Эш достал изо рта сигарету и запихнул в верхний карман. Он приближался к ней осторожно, словно боясь, что от любого звука ее – ее очертания – исчезнут. «Глупая мысль», – сказал он себе, но наступать продолжал аккуратно.
Приблизившись, он услышал, что она нежно и печально напевала; он уже слышал эту мелодию, но не мог вспомнить когда. Ее ритм был простой, как у колыбельной, и легко запоминающийся.
Еще несколько шагов. Волосы и узкие плечи уже рядом. До них можно прикоснуться.
Мелодия затихла. Кристина обернулась и улыбнулась ему.
– Я не хотел тебя пугать, – извинился он, чувствуя неловкость.
– Я ждала тебя, – сказала она.
Эш вспомнил, что Кристина напевала эту самую мелодию по дороге со станции, днем раньше. Он обошел садовую скамейку и сел рядом с ней.
– Тебе не холодно? – спросил Дэвид. Хотя платье было длинное и почти достигало щиколоток, а рукава касались запястий, материал его был тонким.
Девушка пожала плечами.
– Ты давно ушел, – сказала она.
– Как раз дорога до телефонной будки. – Кристина вопросительно взглянула на него. – Я должен был позвонить в Институт, дать им знать, что происходит, – объяснил Эш. – Легче сказать, чем сделать, учитывая, что я и сам сбит с толку. Почему не работает телефон в доме?
– А, мы ненавидим телефоны. Это так ужасно – говорить с искаженными голосами. – Она снова улыбнулась, эта едва уловимая насмешка в ее глазах.
Он не обратил на это внимания.
– Но как же вы обходитесь? Как ваши братья ведут дела?
– Как-то справляемся.
Кристина снова принялась напевать, будто ей наскучила эта беседа.
Эш наклонился вперед, оперся локтями о колени и, так же как и она, смотрел на дом.
– Почему ты оставила меня одного в лесу? – спросил он.
Мелодия прекратилась; в ее ответе, казалось, звучало искреннее раскаяние.
– Я не хотела. Я думала, ты находишься за моей спиной. Ты прощаешь меня?
– Это была очередная игра? Та что ты, Саймон и, возможно, Роберт тоже, затеяли между собой, чтобы чуть-чуть меня испугать?
Снова зазвучала напеваемая в минорной тональности мелодия.
– Каким делом занимаются твои братья, Кристина? – настаивал Эш. – Как им удается содержать такой дом, как Эдбрук?
– Мне казалось, что я вам говорила. Мой отец оставил деньги. Капиталовложения, акции, облигации – я в этом не участвую. Поэтому Роберт и Саймон уехали в Лондон.
– Но вы не достаточно богаты, чтобы нанимать слуг. Это поместье великовато, чтобы вашей тете целиком тащить на себе все хозяйство.
– Когда необходимо, она нанимает людей. Весной и летом появляются садовники, которые ухаживают за парком. Но, в основном, нам нравится быть одним.
– Почему же?
– Потому что мы есть друг у друга. Нам не нужны посторонние.
Он посмотрел ей в лицо.
– Ты чувствовала когда-нибудь необходимость уехать, Кристина? Ты когда-нибудь покидала Эдбрук?
– О, да. – Она улыбнулась Дэвиду. – Да, часто. На долгие, долгие промежутки времени.
Но Эш смотрел уже мимо нее, на кого-то, стоявшего возле группы деревьев на дальнем краю лужайки. Крошечная фигура, скрытая от солнца ветвями деревьев над ее головой. Маленькая девочка, слишком далекая от него, чтобы Эш мог определить ее черты или ее возраст. Белые гольфы говорили о том, что она очень маленькая.
Не замечая, что его внимание было приковано к другому месту, Кристина продолжала говорить.
– Меня всегда тянуло назад, в Эдбрук. Я не думаю, что смогла бы когда-нибудь действительно уехать…
Он прикоснулся ее руки.
– Смотри, Кристина, туда. Ты видишь ее? – Она посмотрела.
– Я никого не вижу.
– Там, возле деревьев.
Внимательно всматриваясь, она прищурила глаза, потом, глядя на него, покачала головой.
– Я все равно не вижу…
Он посмотрел на нее с изумлением.
– Конечно… – и нежно повернул рукой ее лицо.
Но теперь там никого не было. Никакой фигуры под деревьями.
Глава 19
Эш бродил в гнетущей пустоте дома; по коридорам громко разносились его шаги. Он не был совсем одинок: Кристина и ее тетя находились в своих комнатах, – но было тяжело отбросить это чувство изолированности. Снаружи стояла ясная, безоблачная ночь; луна была горда и решительна в своем безраздельном владычестве. Старые стены здания, казалось, скорее впитывали холод атмосферы, чем защищали от него: к чему ни прикоснись, все было холодным, даже мебель.
В этот вечер он ужинал один; поставив перед ним еду, няня Тесс едва ли вымолвила и пару слов. Да и сам Эш не был в настроении беседовать. Полагая, что братья уже уехали в Лондон, он спросил о Кристине. Няня Тесс сообщила ему, что ее племянница рано легла: несомненно дала себя знать прошлая ночь. Тетя сделала это последнее замечание так, будто в этом была его вина.
Он проверил детектирующее оборудование, размещенное в разных комнатах, и убедился, что все его части, в случае если что-то заставит его включиться, будут работать как следует. Эш снова рассыпал порошок, найдя для него новые места, и убедился, что все двери наружу закрыты и заперты.
Когда он переходил из одной комнаты в другую, под его ногами скрипели половицы, а если его пальцы задевали стены или перила, на них оставался слой пыли. Он заметил и еще кое-что, чего не видел ранее – паутину; она висела в темных углах, похожая на миниатюрные, изорванные в клочья портьеры, покрытые слоем грязи; больше всего ее было в самых отдаленных частях дома, в комнатах, которые, очевидно, редко использовались. Он с отвращением покачал головой. Мериэллы слишком многого ожидали от своей тети, если они полагали, что она одна вынесет на своих плечах заботу обо всем имении. Не удивительно, что она казалась такой дерганой.
В одной из комнат, когда он потянулся к выключателю, по его руке пробежал паук. Эш вздрогнул и от этого щекотания его тело покрылось мурашками. Он заметил, как паук исчез в щели плинтуса. Как и во всем Эдбруке, свет в этой комнате был тусклым. Эш удивился, почему он сюда еще не заходил, но потом вспомнил, что раньше эта комната была заперта, и так как Мериэллы заявили, что «смотреть там не на что», он оставил ее в покое. Возможно, сегодня они открыли ее, чтобы он мог иметь полную свободу действий во всем доме.
Мебель стояла в чехлах; напротив, на каминной полке находился портрет – мужчина и женщина в строгих вечерних одеждах. У Дэвида было жуткое чувство, что находится под их пристальным взглядом.
Не было сомнений в том, кто на нем изображен, поскольку женщина имела несомненное сходство с Кристиной: хотя лицо этой женщины было не таким нежным, волосы имели более светлый оттенок и были уложены в другую прическу, но глаза были теми же самыми; художник мастерски схватил скрытое в них веселье, а очарование их заключалось в том, что в них не было ни насмешки, ни тепла. Казалось, они выражали подсознательную осведомленность.
Мужчина был куда более суровым – более старший и более строгий вариант Роберта. Если и была радость в жизни этого человека, во время позирования она тщательно сдерживалась. Твердые черты предполагали, что в душу к этому человеку проникнуть было непросто.
Томас и Изабель Мериэлл – покойные родители Роберта, Саймона и Кристины. Изабель – сестра Тессы Уэбб.
От их неморгающего взгляда Эшу стало не по себе, и он, выключив свет, закрыл дверь.
Возвращаясь назад по коридору, Дэвид обнаружил, что его дыхание создает пар и посмотрел на показание ближайшего термометра. Оно было низким: 48 градусов по Фаренгейту. Насколько должно быть холодно, чтобы эта семья включила в Эдбруке допотопную систему отопления или, по крайней мере, разожгла огонь в многочисленных каминах по всему дому?
Он дошел до библиотеки и, войдя внутрь, был ослеплен белым светом.
Эш выругался, а его руки метнулись к горящим болью глазам; он начал понимать, что, видимо, оставил включенным емкостной детектор. Из Поляроида с гудением вылез белый лист, катушки маленького магнитофона медленно вращались. Часто моргая глазами и закрыв их при очередной вспышке, он двигался к установленной на треноге камере. Появился еще один чистый лист и опустился рядом с предыдущим. Снова вспыхнул свет.
Дэвид пошарил по детектору в поисках кнопки и обнаружил, что она была выключена. Невозможно! Аппарат не мог работать в таком состоянии. Он выдернул провод, соединявший прибор с камерой.
Еще одна вспышка, подобная сплошной молнии. Жужжание выталкиваемого снимка. По-прежнему вращавшиеся катушки.
– Невозможно! – на этот раз произнес он вслух.
И опять слепящий свет. С невероятной последовательностью. Из уст камеры изрыгались снимки. Он слышал, как быстрее вращалась лента.
Не имея возможности открывать глаза сразу дольше чем на секунду, он двинулся, наталкиваясь на мебель, в сторону розетки. Эш согнулся, протянул вниз руку, готовый выдернуть вилку за шнур.
Вспышки прекратились. Из камеры выпал последний проявлявшийся отпечаток. Катушки замерли, и пленка изогнулась в петляющую кривую. В комнате было слышно лишь его дыхание.
Эш был ошеломлен. Было просто невероятно, чтобы прибор отказал подобным образом, что камера – отсоединенная – работала сама по себе. Могло ли быть что-нибудь вроде скачка напряжения, достаточного для вывода из строя тонкой схемы детектора изменения емкости? Он взглянул вверх, на тускло светившую лампочку. Войдя в комнату, он ничего не заметил, но, возможно, скачок произошел как раз когда он открывал дверь, а затем вспышка мгновенно испортила ему зрение. Однако, детектор не был включен. Это имеет значение? Эш выпрямился из своего полусогнутого положения; он был сбит с толку, но подозревал какой-то обман.