Хейер Джорджетт. Опасный маскарад

Глава 19
ВСТРЕЧА НА АРЛИНГТОН-СТРИТ

   Прюденс безмятежно встретила взгляд Джона, который открыл ей дверь, но дверь в комнату Робина все же миновала на цыпочках. Она сразу отправилась к себе, не желая, как обычно бывало, заглянуть к Робину перед сном. Прю предпочитала встретиться со своим чересчур внимательным братом поутру, когда она вполне оправится от потрясения.
   Решительно, весь мир перевернулся в этот вечер. И кто бы мог подумать такое о большом джентльмене? Прюденс уже давно решила, что ничто и никто на целом свете не может ее удивить, однако сэр Энтони развеял ее уверенность в себе. И он в самом деле хочет жениться на ней, в этом не было никаких сомнений. Готовясь ко сну, Прюденс думала о нем с немалым волнением. В памяти прочно запечатлелись последние слова этого джентльмена и та сила, с которой он их произнес. Прю была убеждена, что Фэншо не такой человек, у которого слово расходится с делом.
   Итак, она сказала ему «нет»; и сказала это искренне, потому что любит его, а любящий больше думает о благе дорогого ему человека, нежели о своем собственном. Проблема заключалась в том, что джентльмен и не думал принимать ее отказ. Против этого нет оружия; она понимала, что обречена стать леди Фэншо. Медленная улыбка тронула уголки губ. Не стоит лгать себе, что она сможет убежать от сэра Энтони и скрыться где-нибудь. Это было бы нелегким делом, подумала она и тут же призналась себе, что вовсе не это останавливает ее. Если джентльмен с сонными глазами все еще будет претендовать на ее руку, то когда придет время, она станет его женой. В конце концов, не вечно же ей заботиться об отце и брате. Но Фэншо следует устроить передышку; пусть у него будет время тщательно все обдумать. Может быть, он подпал под ее бессознательные чары и через некоторое время сможет здраво оценить ее. В конце концов, у него положение в свете, он хранитель старинного имени, которое должен носить с честью! Может быть, джентльмен еще скажет спасибо за ее «нет». Утешившись такой мрачной мыслью, она легла в постель.
   Прюденс засыпала и просыпалась; во сне бесконечно повторялись события прошедшего дня, а в бодрствовании ее преследовали картины безопасной жизни и любви большого джентльмена. Сон и явь чередовались всю ночь, Прю заснула только на рассвете и не проснулась, когда Робин тихонько заглянул к ней поутру.
   Робин не стал ее будить. Случилось нечто важное, в этом он был уверен. Накануне он ожидал ее возвращения и слышал, как она прокралась в свою спальню. Это сказало ему многое. Робин отказался ехать с визитами, сопровождая леди Лоуестофт, и остался дома – ждать, когда проснется сестра.
   Вскоре раздался стук дверного молотка, и через несколько минут слуга ввел в комнату сэра Энтони.
   Робин сделал реверанс и изумился, не дождавшись в ответ учтивого поклона.
   – Сэр? – вопросил он с подчеркнутым достоинством.
   Сэр Энтони положил треуголку и перчатки.
   – Я должен заключить, что вы еще не видались с сестрой, – заметил он.
   Для Робина это была полная неожиданность, но он был опытный комедиант, а потому не подал виду, что удивлен.
   Он пристально посмотрел на Фэншо из-под длинных ресниц и тихо спросил:
   – Прошу вас, сэр, как прикажете мне это понимать?
   – Как честность, если изволите. Очевидно, время притворства кончилось.
   Робину было неприятно, что его нашли одетым во все эти дамские оборки, но его лицо не омрачила и тень тревоги.
   – Итак, я должен понять, что Прю полностью доверилась вам?
   – Скажите лучше, что я заставил ее сделать это.
   Робин ослепительно улыбнулся:
   – Я должен принести вам свои извинения, сэр. Я не оценил вашу догадливость. Что далее?
   Сэр Энтони был флегматичен:
   – У меня есть весьма сильное желание жениться на вашей сестре, мистер Робин.
   – Не ожидайте, что я удивлюсь, – отозвался тот; на самом деле он был удивлен. – Вы приехали просить моего согласия?
   – Моя цель в другом, – промолвил сэр Энтони. – Я думаю, что за благословением лучше обратиться прямо к милорду Бэрхему.
   «Вот так да!.. Прю была совершенно права, когда говорила, что от этого сонного взора едва ли что могло укрыться. Однако нельзя показать смущения!»
   – Когда вы ближе познакомитесь с нашим семейством, сэр, вы поймете, какую совершили ошибку.
   – Дорогой мой мальчик, – лениво произнес сэр Энтони, – судя по тому, что я знаю о вашем изумительном родителе, именно он дергает те шнурочки, что заставляют вас так славно плясать.
   Робин засмеялся.
   – В этом вы недалеки от истины, сэр. Но если вы не нуждаетесь в моем согласии, то чего же вы хотите?
   – Вы еще ни словом не обменялись с вашей сестрой?
   – Ни одним.
   Сэр Энтони присел на кушетку.
   – Вижу. Ну так вот, мастер Робин, я просил ее выйти за меня замуж, а она мне отказала.
   «Если это так, то Прю просто сумасшедшая».
   – Не может быть, сэр! Ах, впрочем, она всегда была очень разборчива. Должен ли я подтолкнуть ее в ваши объятия?
   – А вы полагаете, что сумели бы сделать это? – снисходительно поинтересовался сэр Энтони.
   – Не смог бы, сэр. Я даже убежден, что не стоит и пытаться. У Прю большой талант самой справляться с проблемами.
   – Этого я и боюсь. Она сказала, что выйдет за меня, если ваш отец докажет справедливость своих притязаний. В противном случае мне не на что рассчитывать.
   Гладкий лоб Робина пересекла морщинка. Про себя он подумал: «Бог ты мой, ну что ей мешает? Дурацкие девичьи штучки».
   – Ну, пусть это не тревожит вас. Позвольте мне иметь свое мнение насчет этого дела. Она выйдет за меня, каков бы ни был исход, и она знает это. Я сказал, что подожду окончания тяжбы Бэрхема; думаю, это успокоит ее гордость. Но я хочу, чтобы она прекратила этот маскарад, и как можно скорее. Вот почему я здесь.
   – В нашей семье, сэр, мы все стоим друг за друга. Решать должна Прю, а я поддержу ее решение. Сказать по правде, я не думаю, что она на это пойдет. Старый джентльмен имеет право устроить свои дела. Ну а мы связаны с ним; мы участвовали в его затеях и сейчас не можем повернуться к нему спиной.
   – Я и не прошу этого. Я прошу только позволить мне взять на себя долю забот. Как я понимаю, вы в опасности. У меня есть влияние в кое-каких кругах. Думаю, я мог бы вам пригодиться. Если бы я добился помилования для вас лично, Мерриоты могли бы исчезнуть и в безопасном убежище дождаться окончания дела Бэрхема.
   Снова растворились двери.
   – Милорд Бэрхем! – возвестил лакей. Тут же появился милорд – раздушенный, напудренный, весь в мушках. Он картинно замедлил шаг, испытывая, казалось, особый восторг при виде сэра Энтони.
   – Мой друг Фэншо! – воскликнул он. – И прелестная мисс Мерриот!
   – Не слишком-то старайтесь, сэр, – прервал его Робин. – Ваш друг Фэншо знает о вас куда больше, чем вы думаете. Можно сказать, мы все у него в руках.
   Милорд не проявил ни малейшего замешательства.
   – Мой сын, если ты думаешь, что я могу находиться у кого-то в руках, ты меня просто не знаешь. Что же касается опасности, то, когда мое крыло распростерто над тобой, опасности нет. – В его голосе звучала некоторая суровость.
   При его появлении сэр Энтони поднялся, а теперь и поклонился:
   – Вам я не опасен, сэр. Милорд высокомерно оглядел его:
   – Мне никто не опасен, сэр Энтони. Вы не знаете меня. Вас можно только пожалеть.
   – Скорее, позавидовать, – пробормотал непочтительный сын.
   Губы сэра Энтони дрогнули, но он сдержал улыбку.
   – Будем надеяться, сэр, что мне предстоит не слишком долго пребывать в состоянии презренного невежества. Я претендую на руку вашей дочери.
   Суровости как не бывало, милорд заулыбался и раскрыл объятия:
   – Итак, я должен обнять второго сына, enfin. Вы претендуете – это хорошо сказано! Дочь Тримейна-оф-Бэрхем может рассчитывать на жениха из высшего общества.
   – Вы смущены!.. – подсказал Робин сэру Энтони.
   Однако все это, скорее, забавляло большого джентльмена.
   – О, сэр, я надеюсь, что вы благосклонно отнесетесь к моему стремлению.
   – Я подумаю, – пообещал милорд. – Мы должны еще поговорить об этом.
   – Ради Бога, сэр! Но я думаю, что будет только справедливо предупредить вас, что у меня самое твердое желание обвенчаться с Прюденс, каков бы ни был ваш вердикт.
   Милорд с минуту молча смотрел на него, впрочем без тени гнева. Наоборот, лицо его мало-помалу расплывалось в улыбке.
   – Похоже, вы человек, который мне по сердцу! – объявил он.
   – Это – комплимент! – пояснил Робин, складывая руки на коленях.
   – Разумеется, это комплимент! Ты понимаешь меня, мой сын. Но мы должны еще об этом подумать. Это весьма серьезное дело.
   – Есть и еще одно, тоже серьезное, дело, сэр. Мне бы хотелось помочь вашему сыну. У меня есть кое-какое влияние, как я говорил, и с вашего согласия я его использую.
   Милорд глядел на него в замешательстве:
   – Не понимаю вас, сэр. Что такое вы хотите сделать для моего сына?
   – Ну сэр, мне бы хотелось добиться для него оправдания. Думаю, это возможно.
   Милорд принял величественную позу:
   – Оправдания, сэр? За что это, позвольте узнать?
   – За участие в недавнем восстании, сэр. Или есть еще что-то?
   – А, это?! – Милорд небрежно махнул рукой. – Я уже все забыл. Это ничто; это осталось в мерзком прошлом. Сделайте мне одолжение и тоже забудьте.
   – Постараюсь, сэр, но, возможно, есть люди, у которых не столь короткая память. Помилование необходимо, если Робин желает остаться в Англии и избавиться от этих одеяний.
   Милорд предупреждающе поднял палец:
   – Сэр Энтони, я не думаю, что вы желали оскорбить меня. Не просите прощения. Я уже сказал, что извиняю вас. Но вы не знаете меня; вы даже сомневаетесь в моем влиянии. Это смехотворно! Поверьте, я великий человек. Вы будете изумлены.
   – Ничуть, сэр, – ответил учтиво сэр Энтони.
   – Нет, будете! Теперь я сомневаюсь в том, что вы – тот, кого я готов обнять как сына, способны оценить меня. Вы не скрываете этого. Я сожалею, сэр!
   – По крайней мере, я способен оценить вашу дочь, – мягко заметил сэр Энтони.
   – Это меня не удивляет, – высокопарно заявил его лордство. – Увидеть мою дочь – значит стать ее рабом. Она достойна поклонения. Она несравненно хороша. Но я... я другой. Мои дети... у них есть красота и даже ум... немного. Но во мне таится то, о чем вы и не подозреваете, сэр. – Он грустно задумался. – Я еще ни разу не встречал человека с достаточно широким кругозором, способного оценить мой гений, – просто добавил он. – Может быть, на это и нельзя надеяться.
   – Будем надеяться, что мой кругозор расширится, когда я лучше познакомлюсь с вами, сэр, – ответил сэр Энтони с непередаваемой серьезностью.
   Милорд покачал головой. Этому он не мог поверить.
   – Я остаюсь в одиночестве до конца, – сказал он. – Несомненно, такова моя судьба.
   Сэр Энтони ловко дал разговору другой поворот, опасаясь, что старый джентльмен впадает в грустное созерцание своего собственного непризнанного величия.
   – Как вам угодно, сэр, но мне хочется положить конец решимости Прюденс подражать вашему благородному одиночеству. Мне хотелось бы прекратить этот маскарад. Под защитой моего имени она будет в безопасности.
   При этих словах глаза милорда сверкнули.
   – Я принимаю во внимание чувства влюбленного! – вскричал он. – Но пока я жив, у нее нет нужды искать защиты у другого. Я – тот человек, который охраняет ее, сэр Энтони!
   – О, разумеется, сэр, – сказал Фэншо с чуть заметной горечью, не ускользнувшей от внимания милорда.
   – Я восхищаюсь своей выдержкой, сэр. Признайте, что я крайне терпелив. Вы можете даже назвать это терпимостью. Я не вызываю вас на дуэль, я обуздываю себя!
   – Я никак не мог бы сражаться с моим будущим тестем, поэтому умоляю вас, продолжайте это обуздывание и дальше.
   – Вы не должны бояться, сэр. Но если бы нам суждено было встретиться на поединке, вы бы пали мертвым к моим ногам уже через пять минут. Возможно, и раньше. Я не знаю. – Казалось, bon papa снова погрузился в раздумье.
   – Кстати, насчет этого, – неохотно подтвердил Робин. – Это чистая правда.
   Сэр Энтони сохранял полное спокойствие.
   – Я так не думаю. Но верю, что его светлость пощадит меня.
   Его светлость грациозно помахал рукой, подтверждая, что он пощадит сэра Энтони.
   – Но не слишком испытывайте мое терпение! – предупредил он. – Как и все гениальные люди, я впадаю в ярость, когда мне надоедают. Вы даете мне понять, что не считаете меня – меня, Тримейна-оф-Бэрхем, способным позаботиться о собственной дочери!
   – Ни в коей мере, сэр! У меня нет сомнений, что вы можете. Но когда вы позволяете ей участвовать в столь опасном маскараде...
   – Позволяю? – вскричал милорд. – Вы думаете, что мои дети придумали все это сами? Ваша страсть ослепила вас. Это мой мозг разработал весь план, это мое вдохновение сделало его возможным. Я не позволяю – я приказываю.
   Робин встал рядом с отцом.
   – Но сэр, мы сами плетем свою паутину. Воздайте и нам должное за некоторую изобретательность!
   Фэншо перевел на него взгляд.
   – Думаю, мне еще далеко до того, чтобы вполне оценить любого из вас, – с юмором сказал он. – Но разве вы никогда не думали, что будет, если Прюденс разоблачат?
   – Я не мог вообразить такого, сэр, говоря откровенно. Но ведь мы и не собирались быть столь заметными фигурами в городе. Я хочу отдать вам должное, говоря, что никакой другой человек, по-моему, не мог бы раскрыть наш обман. Хотелось бы мне знать, что же заставило вас подозревать ее?
   – Мне будет нелегко сказать вам это, Робин. Какие-то неуловимые мелочи и привязанность, которую я заметил в себе. Я задумался впервые, когда увидел, как она опрокинула бокал с вином себе в рукав у меня на карточном вечере.
   Милорд нахмурился.
   – Вы говорите, что моя дочь сделала это неловко?
   – Ни в коем случае, сэр. Но я наблюдал за ней куда более внимательно, чем она думала.
   Казалось, милорд все еще не удовлетворен. Спустя некоторое время сэр Энтони добавил:
   – Единственное, чего мне сейчас хочется, сэр, – это увезти ее подальше. Она сказала, что ей непременно нужно дождаться конца вашей тяжбы.
   – У нее правильные понятия. – ответил милорд. – И она верит в меня, enfin.
   – Может быть, и так, сэр, но теперь ей лучше быть в безопасности.
   – Я восхищен ее решением, – сказал милорд. – Она будет ожидать моего восстановления в правах, и после того вы сможете ухаживать за ней по всей форме. Что касается Робина, то он мой сын и не нуждается в помиловании. Я все устрою таким образом, как вам и не приснится. Можете положиться на меня.
   Спокойный бархатный голос послышался от двери:
   – В сущности, сэр, мы все блуждаем в лабиринте, и только один из нас знает, как выйти из него.
   Сэр Энтони быстро повернулся, милорд слегка поклонился в ответ на комплимент, без колебаний принятый им на свой счет.
   Прюденс стояла в дверях, затянутая в коричневый бархатный костюм, каштановые волосы без пудры. Ее глаза встретились со взором сэра Энтони, и еле заметная улыбка тронула ее губы.
   – Я верю в своего отца и уверена, что мы можем разрушить все, предприняв хоть один шаг без его ведома.
   – Моя Прю! – Его светлость простер к ней руку. – Я говорил, у тебя есть внутреннее знание.
   – Мне кажется, – произнес сэр Энтони, несколько опешив, – что и меня тоже поймали в эти сети.
   – Это неизбежно, – кивнул его светлость.
   – Но я респектабельный человек, сэр, как я полагаю.
   – Если бы я этого не думал, сэр, я бы не позволил вам притязать на руку моей дочери.
   Сэр Энтони поклонился, но Прюденс это не понравилось.
   – Нужно покончить с этим, сэр. Сэр Энтони оказывает мне чрезмерную честь. Я не желаю видеть его в этой паутине. – Она выступила вперед, положила руку ему на рукав и подняла на него серьезные глаза. – Оставьте нас, сэр, я прошу.
   Он накрыл ее руку ладонью:
   – Клянусь небом, вы просите больше, чем я могу исполнить. Я не буду вмешиваться, но оставляю за собой право оберегать вас.
   Милорд снисходительно улыбнулся, беря понюшку табаку.
   Прюденс продолжала:
   – Поверьте, мы оба рождены для этой рискованной игры. Вы – нет. Оставьте нас.
   – Дитя мое, тебе не следует опасаться, – успокоил ее милорд. – Мои планы не будут расстроены, даже если в них будет участвовать сэр Энтони.
   – Я думала не о ваших планах, сэр, – сухо сказала Прюденс.
   Сэр Энтони улыбнулся, глядя на нее с высоты своего роста.
   – Моя дорогая, я знаю. Но я могу постоять за себя сам. Мне придется ждать. Я не стану помогать вам. Я сказал это, и я сдержу свое слово. Но наши отношения должны остаться прежними, хотя бы ради того, чтобы отвлечь подозрения. Вы будете навещать меня не реже, чем обычно. Милорд Бэрхем может положиться на мою порядочность. Милорд помахал рукой.
   – Безгранично, мой дорогой Фэншо. Разве вы не второй мой сын? Ваша предусмотрительность делает вам честь. Конечно, моя дочь будет бывать у вас, как всегда.
   Заметив тревожную складку между бровями Прюденс, сэр Энтони тихо сказал:
   – Прюденс нечего опасаться – разоблачения, или докучливых ухаживаний с моей стороны. Я остаюсь все тем же – ее другом Тони.
   – Великолепно, – кивнул милорд. – Вы воплощение деликатности, сэр!
   Прюденс подняла затуманенные глаза и тихо улыбнулась:
   – В самом деле, Тони, я тоже так думаю.

Глава 20
ИЗОБРЕТАТЕЛЬНОСТЬ ЛОРДА БЭРХЕМА

   Волей-неволей Робину пришлось поздравить сестру. Он заметил, что она обеспокоена, и решил оставить прежний тон. – Честно признаюсь тебе, дорогая, я недооценил человека-гору. Что же было у вас вчера вечером?
   Она рассказала ему все, тщательно подбирая слова:
   – Он схватил меня за запястье. Конечно я сразу поняла. Больше мне было нечего сказать. Я знаю, когда приходит время кончать со всякой ложью.
   Она откинула кружевной манжет.
   – Что, синяки остались? – Робин был склонен вознегодовать.
   – Нет. Но я думала, что должны были. – Она была несколько непоследовательной. – Он хотел знать мое имя; я ему сказала. Он догадался, что я дочь старого джентльмена. Вот и все.
   Робин пропустил это мимо ушей. Он играл своими кольцами.
   – Мне кажется, он добьется тебя, Прю. Она улыбнулась, но улыбка тут же растаяла.
   – Мне это не нравится, Робин. Одно дело играть роль, когда никто не знает правды. Но теперь, когда ОН знает, и... ты понимаешь?
   – Конечно, душенька. Но ты можешь отказаться от своей роли. Он тебе это предлагал.
   Она отвернулась.
   – И ты думал, что я соглашусь, так ведь?
   – Нет, дорогая. – Робин ухмыльнулся. – Что до меня, то я ничего не имею против большого джентльмена. Несмотря на его респектабельность, он обладает чувством юмора. Правда, у меня сложилось впечатление, что он не одобряет твоего братца. Но посмотрим.
   Поскольку именно в этот момент прибыл достопочтенный Чарльз, жаждущий общества мистера Мерриота, дальнейшего обсуждения не последовало. Прюденс ушла с мистером Белфортом. Позднее она встретила сэра Энтони в Уайтсе. Она испытала мгновенное замешательство, но поведение Фэншо ее успокоило. Они вместе отправились домой, и если Прю опасалась поначалу каких-то ухаживаний, то этот страх быстро развеялся. Фэншо, как и обещал, оставался ее хорошим другом. Только когда они распрощались, она почувствовала, какой собственник этот джентльмен. Казалось, что она уже принадлежит ему. Прюденс принялась обдумывать это его свойство и пришла к заключению, что, может быть, у него для этого есть основания.
   Покинув дом на Арлингтон-стрит, лорд Бэрхем направился к себе, пребывая в прекрасном расположении духа. Милорд ничуть не возражал против того, чтобы сэр Энтони оказался полностью посвящен в маскарад; такое ничтожное отклонение от его первоначальных планов никак не могло озаботить его светлость. Быстрый ум уже деятельно готовил сэру Энтони соответствующее место в сложном хитросплетении планов милорда. С приятной улыбкой он размышлял о том, что Джон – этот скептик – скоро увидит, как большой джентльмен с сонным взглядом начнет плясать под его дудку.
   Милорд явился к себе на Хаф-Мун-стрит и увидел, что его ждет посетитель. Камердинер милорда принял у хозяина шляпу и трость и негромко назвал имя мистера Мэркхема. Милорд выслушал, чуть склонив голову, и вошел в столовую, разглаживая складку на рукаве.
   Мистер Мэркхем при его появлении поднялся и слегка поклонился. Милорд улыбнулся ему с крайней любезностью и поднес к глазам лорнет.
   – Мой мюнхенский друг! – негромко воскликнул он. – Как я польщен! – Он растроганно смотрел на Мэркхема; в этом взоре нельзя было прочесть, какие мысли проносятся сейчас в его уме. – Но сядьте, мой дорогой мистер Мэркхем! Умоляю вас сесть!
   Мистер Мэркхем повиновался. Лакей поставил вино и бокалы. Белая рука милорда выжидающе замерла в воздухе над графином бургундского; милорд глянул вопросительно.
   – Благодарю вас, я не буду пить, – сказал мистер Мэркхем.
   – Но я решительно настаиваю! – Милорд был огорчен. – Вы позволите предложить вам кларета?
   Мистер Мэркхем смотрел вслед уходящему слуге.
   – Вы должны догадаться, что я пришел по делу, – коротко сказал он.
   – Нет, не может быть, мой дорогой Мэркхем. Я думал, вы пришли, чтобы вспомнить прежние деньки, – отозвался его лордство. – Я никогда не занимаюсь делами. Вы не вызовете у меня интереса к этому предмету. Так что – кларет или бургундское?
   – Ну пусть кларет, – нетерпеливо сказал мистер Мэркхем.
   – Я совершенно согласен с вашим выбором, – кивнул милорд. – Бургундское – истинный король вин, но оно не предназначено для того, чтобы его пили утром. – Он подал гостю полный до краев бокал и налил себе. – За ваше драгоценное здоровье, мой дорогой сэр!
   Мистер Мэркхем ничего не ответил на этот тост. Он отпил глоток-другой и отодвинул бокал.
   – Осмелюсь думать, милорд Бэрхем, что дело, с которым я пришел, весьма заинтересует вас, – сказал он.
   Милорд снова долил его бокал.
   – Я уверен, что если кто-либо и мог бы заинтересовать меня в таком предмете, это можете быть только вы, дорогой Мэркхем, – тепло сказал он.
   Мистеру Мэркхему было трудно справиться с этим потоком любезностей. Он попал в невыгодное положение, но утешал себя мыслью, что через несколько минут уже и сам милорд испытает это неприятное состояние. Безо всяких околичностей он вдруг брякнул:
   – Что до вашего утверждения, сэр, что вы Тримейн-оф-Бэрхем, то я в это не верю. Но я этим теперь и не интересуюсь.
   – Весьма мудро с вашей стороны, – одобрил его милорд. – Позвольте мне поздравить вас с этим.
   Мистер Мэркхем игнорировал поздравление.
   – Мне плевать, как вы там обезьянничаете, изображая Бэрхема в свое удовольствие. Мне это все равно.
   – Поистине, ваше здравомыслие не имеет границ! – сказал милорд. – Вы просто подавляете меня своей добротой, сэр. И вы, следовательно, пришли, чтобы успокоить меня на сей счет? Примите мою глубочайшую благодарность!
   – Совсем не поэтому я пришел к вам, – сказал раздраженный мистер Мэркхем. – Я пришел с делом, за которое вы не будете мне так чертовски благодарны.
   – Невозможно! – Милорд покачал головой. – Одно только счастье лицезреть вас у меня дома преисполняет меня этим чувством.
   Мистер Мэркхем бесцеремонно прервал его:
   – Может быть, вы и Бэрхем, но вы были и кое-кем еще, это уж точно! – Он помолчал, давая время усвоить смысл его слов.
   Казалось, на милорда это произвело мало впечатления.
   – О, кем я только не был! Конечно, кое-чего я и не успел. Просто в жизни так сложилось, видите ли. Но продолжайте! Умоляю вас, продолжайте!
   – Продолжу, продолжу, милорд! Может, вам это совсем не понравится. Вы были... а может, и есть, откуда мне знать... окаянный якобит!
   Выражение вежливого интереса на лице милорда не претерпело никаких изменений.
   – Вам следует сказать об этом моему кузену Ренсли, – указал он.
   – Благодарите меня, что не сказал, сэр. Мне все равно. Эти сведения попадут к тому, кто дороже заплатит. Если будете торговаться, их получит Ренсли. Но я не думаю, что вам это на руку.
   – Уверен, что торговаться не буду, – отозвался милорд. – Я не торговец.
   – Вы, дьявол вас побери, по-моему, мастер на все руки! – откровенно заявил Мэркхем. – Конечно... вы больно важничаете.
   – Нет, нет, это выходит само собой, – кротко вставил милорд. – Я, в сущности, бесхитростное дитя природы, мой дорогой сэр. Но вы говорили?.. Я вас прервал.
   – Ах так, это вас совсем не интересует? – мистер Мэркхем изобразил саркастическую усмешку.
   Милорд взял извиняющийся тон:
   – Пока нет, мой дорогой старый друг. Но я чувствую, что вы собираетесь удивить меня. Я – весь внимание.
   – Это может здорово испугать вас, милорд. У меня здесь, – он выразительно положил руку на грудь, – таится нечто, что предрекает вам гибель.
   – Как? В вашем сердце таится?.. – Милорд был в полном недоумении.
   – Нет, сэр! В моем кармане! – отрезал Мэркхем.
   – О, понял, понял! Внутренний карман! Весьма остроумное приспособление, сэр, нужно будет и мне заказать себе такой. Так что, вы говорите, в нем есть?
   – Один документ, сэр, – письмо, написанное милорду Джорджу Муррею, подписанное человеком, называющим себя... Кольни!
   – Бог мой, сэр! – спокойно заметил милорд. – Но ведь вы не пьете! Боюсь, вам не нравится мой кларет? Позвольте послать за сладким Канарским. Или, может быть, вы предпочитаете по утрам эль? Мой слуга мигом принесет, только скажите.