Хейер Джорджетт. Опасный маскарад

   Сэр Энтони Фэншо подошел к ней с другого конца комнаты.
   – Должен ли я понять, что это и есть пропавший виконт или кто-то в этом роде? – невозмутимо спросила Прюденс, беря понюшку табаку.
   – Совершенно верно. Очевидно, он и есть последний из Тримейнов. Других отпрысков давно на свете нет.
   Миледи Лоуестофт приближалась к ним под руку с лордом Бэрхемом.
   – Mon cher, я должна представить вам моих милых юных друзей, – услышали они. – Это мистер и мисс Мерриот, которые нашли приют в моем доме.
   – Счастлив познакомиться с друзьями моей Терезы, – провозгласил его светлость, обращаясь к мисс Мерриот.
   Робин поднялся в окружении пышных юбок; после реверанса он царственно протянул руку, глядя ясным взором в лицо своего родителя.
   Милорд склонился к протянутой руке и обвел мисс Мерриот восхищенным взглядом.
   – Но она очаровательна! – воскликнул он. – Совершенно очаровательна!
   Теперь была очередь Прюденс. Она тоже церемонно поклонилась милорду. В серых глазах блистали искорки смеха.
   – Для меня это большая честь, сэр! – сказала она.
   Милорд слегка поклонился, как подобало человеку в его летах и с его положением, и одарил мистера Мерриота сердечной улыбкой. В самом деле, весьма любезный старый джентльмен. Он повернулся к миледи, поздравляя ее с таким очаровательным знакомством, и поклялся доставить себе удовольствие и посетить ее на следующее утро.
   Отвесив еще один поклон мисс Мерриот, он удалился, уводя под руку миледи.
   – Я совершенно покорен, – заявил сэр Энтони, садясь рядом с Робином.
   Робин в раздумье склонил голову набок.
   – Немножко иностранец, – размышлял он вслух. – Вы не согласны, сэр?
   – Немножко притеснитель, я бы сказал, – с усмешкой ответил сэр Энтони.
   – Кажется, миледи хорошо его знает, – заметила Прюденс и отправилась собирать сведения о незнакомце.
   Говорили разное. В основном, что милорд, видимо, еще в годы юности рассорился с отцом и уехал во Францию с молодой женой весьма высокого происхождения. С тех пор никто ничего о нем не слышал, пока он не появился в Лондоне как гром с ясного неба и во всем великолепии. Прюденс выразила удивление по поводу того, что он не появился в Англии сразу, как умер его отец, но на это был уже готов ответ: мол, ходили слухи, что между братьями не было никаких родственных чувств, поэтому сей поразительный джентльмен предпочел тогда остаться в тени.
   Больше ей ничего не удалось узнать, и с этими сведениями она вернулась к Робину. Миледи Лоуестофт уже собралась домой, и они с громадным облегчением упорхнули домой под ее крылышком. Милорд Бэрхем весьма элегантно помахал им вслед со словами: «A demain!»^[23]
   И только очутившись в безопасной и укромной карете, миледи дала волю своему веселью. Она откинулась на стеганые подушки и хохотала до тех пор, пока по ее нарумяненным щекам не потекли слезы.
   Робин мрачно смотрел на нее.
   – Да уж, редкая шутка, мадам.
   – Но это... это совершенно manifique! – Она чуть ли не задыхалась. – Это самый невероятный шок! Даже я не могла себе представить ничего такого! – Она выпрямилась и промокнула глаза платком. – Ну в самом деле, такого человека свет не видывал! Я сама готова поверить, что он лорд Бэрхем. Какова важность! И какое нахальство! Моп Dieu, mon Dieu, я так не смеялась с тех пор, как он увел у маркграфа любовницу!
   – Я не знаю этой истории, – заметила Прюденс. – Думаю, что нас ожидает весьма торопливое перемещение во Францию.
   – Но нет же, нет! Почему же, глупышка?! Он докажет, что он и есть пропавший виконт, а кто знает больше?
   – О, это так просто! – сухо заметил Робин. – Но надо всегда считаться с возможностью появления настоящего виконта.
   – Каким образом, дитя мое? Мы видим вашего bon papa со всеми документами. Настоящий виконт давно умер. Как иначе мог бы Роберт получить бумаги?
   – Боже ты мой, мэм, вы считаете, что старый джентльмен не мог снизойти до того, чтобы украсть документы у живого человека?
   – Опасность заключается даже не в этом, – вступила в разговор Прюденс. – Вполне возможно изображать виконта день, неделю, может быть, месяц. Но даже старый джентльмен не сможет вести подобную жизнь вечно. Ренсли не удовлетворится несколькими бумажками. Ему будут устраивать западни, найдутся и такие ловушки, которые никто не готовил, но в которые он неминуемо попадется. Подумайте сами, мадам, что это такое – внезапно стать английским пэром, с поместьями, с большим состоянием! Я думаю, это не так легко сделать.
   – А потом этот маленький скандал на севере? – сказал Робин. – Правда, он сбросил черный парик и забыл о французском акценте, но все равно против него должно быть множество улик.
   – Дети мои, а я в него верю! – объявила ее светлость. – Как я и сказала, он великолепен.

Глава 11
МИЛОРД БЭРХЕМ НА АРЛИНГТОН-СТРИТ

   Когда чернокожий паж возвестил о прибытии лорда Бэрхема, мистер и мисс Мерриот сидели вместе с миледи в утренней гостиной. Вошел милорд; он был одет по последней моде, в перчатках со шнуровкой, с горностаевой муфтой и длинной тростью, украшенной костяным набалдашником. Муфта и трость были вручены пажу, и, когда дверь закрылась за этим крошечным созданием, милорд распростер руки.
   – Дети мои! – воскликнул он. – Вы дождались, я вернулся к вам!
   Дети сохраняли полное спокойствие.
   – Словно Иона, спасенный из чрева кита, – отозвался Робин.
   Милорда ни в коей мере не смутил этот прохладный прием.
   – Сын мой! – Он обнял Робина. – Прелестно! Безупречно до кончиков ногтей! Прюденс моя!
   Прюденс попала в пылкие объятия.
   – Ну, сэр, как поживаете? – спросила она с улыбкой. – Мы видим, что вы вернулись к нам, но мы не знаем ваших намерений.
   Он картинно выпрямился.
   – Но разве вы не в курсе? Я Тримейн. Тримейн-оф-Бэрхем.
   – Господи! – сказал Робин. – Не говорите этого, сэр!
   Он оскорбился:
   – Как, вы не верите мне? Вы сомневаетесь во мне?
   – Сэр! – Прюденс сидела на ручке кресла Робина, покачивая ногой. – Мы знали вас как мистера Кольни, мы знали вас как мистера Дотри, мы даже встречались с вами как с князем Ванилевым. Так что вам нечего обижаться.
   Милорд отбросил напускное величие и взял щепотку табаку.
   – Я вам еще покажу, – пообещал он. – Не сомневайтесь, в этот раз я превзойду сам себя.
   – В этом мы не сомневаемся, сэр. Миледи произнесла с воркующим смехом:
   – Но что вы задумали, mon cher? Какую новую авантюру?
   – Я Тримейн-оф-Бэрхем, – повторил его лордство с достоинством. – Я почти забыл об этом, но теперь я снова становлюсь собой. Вы должны были чувствовать, – он обратился ко всем присутствующим, – вы, которые знали меня, что во мне скрыто нечто большее, чем просто бродяга и игрок!
   – Поверьте, мы всегда думали, что это одни шалости, – засмеялась Прюденс.
   – Вы не понимаете меня, – грустно сказал милорд и сел у стола. – В вас недостает души, дети мои. Да, души.
   – Признаюсь, что во всех отношениях восхищаюсь вами, сэр, – сказала Прюденс.
   – Тебе придется испытать нечто большее. Ты увидишь, у меня гениальный ум, моя Прюденс. Мы пришли к концу наших скитаний.
   – Да, прямо к Тайберну, – сказал Робин, засмеявшись. – Клянусь, сэр, у вас мозги не в порядке. Сам бес толкнул вас ввязаться в такое опасное дело!
   Глаза джентльмена блеснули.
   – Разве мои планы не воплощались в жизнь? Разве я терпел неудачу в своих предприятиях, сын мой Робин?
   – Нет, сэр, и я это признаю, но сейчас вы ступили на зыбкую почву, и мне кажется, вы не представляете себе всех препятствий. Здесь – Англия.
   – Робин учит меня географии! – мягко улыбнулся милорд. – Это земля, где я родился. Я вернулся домой, enfin^[24]. Я Тримейн-оф-Бэрхем.
   – Прошу прощения, сэр, но кто же тогда мы? – спросил с интересом Робин.
   – В настоящее время, дети мои, вы мистер и мисс Мерриот. Мне следует вас похвалить. Это великолепно. Я вижу, вы унаследовали частичку моего гения. – Он послал им воздушный поцелуй. – Когда я все устрою окончательно, вы будете достопочтенный Робин и достопочтенная Прюденс Тримейн.
   – Оф-Бэрхем, – добавила Прюденс. Отец с нежностью посмотрел на нее.
   – Для тебя, моя прекрасная Прю, я замышляю превосходный брак, – величественно сказал он.
   – С особой королевской крови? – спросила Прюденс, на которую эта новость не произвела впечатления.
   – Я выберу жениха из более древнего рода, чем эти Ганноверы, – сказал милорд с достоинством. – Не бойся.
   Робин посмотрел на сестру.
   – Дорогая моя, что же нам делать? – беспомощно спросил он.
   – Предоставьте все мне! – повелительно сказал милорд. – Я никогда не ошибаюсь.
   – Кроме затей с принцами, – многозначительно сказал Робин.
   – Ба!.. Я забыл все это! – Щелкнув тонкими пальцами, он отбросил прошлое в пучину забвения. – Все могло повернуться по-другому. Я ухватился за случай, как всегда. Вы осуждаете меня за то, что восстание не удалось?
   Прюденс покачала головой.
   – Ах, сэр, если бы вас поставили во главе, – скорбно сказала она, – то принц сейчас сидел бы в Сент-Джеймском дворце.
   Милорд был словно заворожен неким видением.
   – Дитя мое, у тебя есть интуиция, – серьезно сказал он. – Ты права. Да, несомненно, ты права. – И погрузился в размышления.
   Они переглянулись. Миледи сидела у окна, подперев рукой подбородок, с восторженным взглядом. Она не сводила узких глаз со старого джентльмена. Оставалось только ждать, пока он выйдет из транса. Робин снова откинулся в креслах, пожав сперва плечами. Сестра продолжала болтать ногой, обутой в мужской сапог.
   Милорд поднял глаза.
   – Мечты!.. – Он махнул рукой, как бы отгоняя их. – Мечты! Я великий человек, – сказал он просто.
   – О да, сэр, – согласилась Прюденс. – Но хотелось бы знать, что вы задумали сейчас.
   – Я поставил крест на замыслах и планах, – сказал он ей. – Я Тримейн-оф-Бэрхем.
   Казалось, не было надежды добиться от него чего-либо еще. Но Прюденс не отставала.
   – Вы уже сказали нам это, сэр. Но можете ли вы доказать это и опровергнуть притязания Ренсли?
   – Если Ренсли встанет у меня на дороге, ему придется уйти, – решительно ответил милорд.
   – Убийство, сэр?
   – Он исчезнет. Я этим займусь. Не тревожьтесь, я все устрою к лучшему.
   – Но согласится ли с таким взглядом мистер Ренсли? – спросила Прюденс. – Он признает вас, сэр?
   – Нет, – сознался его лордство. – Но он боится меня. Поверьте мне, он боится!
   Робин, сидевший до этого с закрытыми глазами, внезапно открыл их.
   – Вот тут вы правы, сэр: вас следует бояться.
   – Мой Робин! – Милорд протянул ему руку. – Ты начинаешь понимать меня!
   – Я и сам вас очень боюсь, – откровенно сказал Робин. – Уделите мне минуту времени!
   – Говори, сын мой! Я слушаю. Я весь внимание.
   Робин рассматривал кончики своих пальцев.
   – Сэр, дело обстоит так: мы, то есть я и Прю, решили стать респектабельными людьми. – Он поднял глаза. Лицо отца выражало учтивый интерес. – Я признаю, что мы сами не знаем, что делаем. Мы подчиняемся вам. Говоря откровенно, сэр, вы впутали нас в это злосчастное восстание на севере, и теперь вы должны выпутать нас из этого дела. Мне совсем неохота красоваться на тайбернской виселице. Мы приехали в Лондон по вашему велению. Мы ждали вас здесь согласно вашему плану. Это правда – вы появились, как и обещали, но в таком виде, что мы только запутаемся еще сильнее. Мы не покидаем вас, да мы и не можем, если только не решим снова уехать за границу. Но у нас есть желание обосноваться в Англии. Поэтому мы с надеждой взираем на вас.
   Старый джентльмен слушал его, улыбаясь. Затем он встал.
   – И не напрасно, дети мои. Я живу для того, чтобы устроить вас в жизни. И это время наступило! Выслушайте меня! Я отвечу на все. Что касается восстания – тут все просто. Вы перестаете существовать. Вы исчезаете. Короче говоря, вас больше нет. Робин Лейси – Лейси, ведь так? – погиб. Остается мой сын – Тримейн-оф-Бэрхем. Да, я увлек тебя, это правда. Через какое-то время мне будет довольно протянуть руку – и ты спасен. Имейте терпение, и вы получите все! Я уже сегодня объявлю всем о существовании сына и красавицы дочери. – Он замолчал. Аплодисменты – а он их явно ожидал – последовали только со стороны миледи, которая восхищенно захлопала в ладоши. Его взор остановился на ней, выражая благосклонность: – Ах, Тереза, вы верите в меня. И вы правы. Такие, как я, появляются на свет раз в пятьсот лет.
   – За что и надо благодарить провидение, – вздохнул Робин. – Все это прекрасно, сэр, и мне, что быть Тримейном-оф-Бэрхем, что Робином Лейси – все едино. Но как вы намереваетесь достичь обещанного?
   – Этого я пока не знаю, – ответил его лордство. – Я ничего не планирую, пока не увижу своего противника.
   – Вы уверены, что вам придется сражаться, сэр?
   – Несомненно. Могут обнаружиться люди, которые вспомнят мои заграничные похождения. Этих я не боюсь. Они для меня меньше, чем ничто.
   – А еще, – прервал его сын, – могут быть и люди, которые помнят вас по шотландским делам. С ними как?
   – Они тоже... меньше, чем ничто, – сказал милорд. – Кто осмелится разоблачить меня? – Он подчеркнул последнее слово. – Есть ли человек, могущий назвать меня якобитом, который был бы мне при этом неизвестен? Такого нет! В моем распоряжении бумаги, которые делают меня невероятно опасным для них.
   – Якобитские бумаги? – резко воскликнул Робин. – Тогда сожгите их, сэр! В конце концов, вы не мистер Муррей из Броутона.
   Милорд выпрямился.
   – Вы подозреваете меня в бесчестии? Вы думаете, что Тримейн-оф-Бэрхем может стать доносчиком? Вы оскорбляете меня! Вы, мой сын!
   – Клянусь Богом, сэр, пора покончить с героикой. Мне ничего не остается, кроме как предположить, что вы держите эти бумаги для каких-то целей.
   – Ты можешь считать их дамокловым мечом, – объяснил милорд. – Есть только одна вещь, которая меня страшит. Один маленький, но важный клочок бумаги. Но я преодолею и это препятствие.
   – Бумага? Вы поставили в ней свое имя? Где она? – встревоженно спросил Робин.
   – Если бы я это знал, разве я стал бы бояться? – возразил милорд.
   – Мне кажется, сэр, – медленно произнесла Прюденс, – что дамоклов меч висит и над вашей головой.
   – Это так, дитя мое. Видите, я ничего не скрываю. Но мне суждено быть победителем. Я исхитрюсь.
   Серые глаза расширились.
   – «Я исхитрюсь», – медленно повторила Прюденс. – Знаете ли, сэр, что вы ставите меня в тупик.
   – Эти слова были моим девизом, – с вызовом произнес старый джентльмен. – Это девиз Тримейнов. Поразмысли над этим, дочь моя. Хорошенько поразмысли! А сейчас я должен идти. Вы найдете меня в квартире на Халф-Мун-стрит, поближе к вам, мои родные. Я приехал, и конец вашим тревогам.
   – По мне, так они только начинаются, – горестно сказала Прюденс.
   Миледи встала и положила руку ему на рукав.
   – Вы еще не вступили во владение вашим прекрасным городским домом? – спросила она.
   – В свое время, Тереза, в свое время. Есть некоторые формальности. Я не затрудняю себя делами, которые предназначены для стряпчих. – Его тон снова стал исключительно величественным. Милорд одарил своих детей улыбкой. – Прощайте, mes enfants! Встретимся позже. – Он поцеловал руку миледи и исчез, стуча красными каблуками и распространяя вокруг аромат духов.

Глава 12
ПРЮДЕНС УКЛОНЯЕТСЯ ОТ ОТВЕТА

   Они остались одни и безмолвно взирали друг на друга. Миледи была склонна обратить все в шутку.
   – Ну что, дети мои? Все хорошо? – заметила она.
   – Рада, что вы так думаете, мэм, – поклонилась Прюденс.
   – Ну что с ним поделаешь? – нервно буркнул Робин.
   Прюденс отошла к окну, разглядывая залитую солнцем улицу. Казалось, она забавляется от души.
   – Дорогой мой, думаю, твой вопрос, скорее, относится к тому, что ему делать с нами.
   – Ты можешь хоть что-нибудь понять?
   – Ничего.
   – Но ты не теряешь спокойствия, верно? – спросил Робин.
   Она засмеялась.
   – Ну а что же мне остается? Если мы пропадем – что ж, значит, так и должно быть. Я не вижу способа предотвратить это, увы. Мне никогда не удавалось привести в чувство старого джентльмена.
   – Да, выхода нет. Мы опять попали в его сети, и, черт побери, у нас нет выбора. Что до меня, то будь старый джентльмен более откровенным, я был бы не прочь играть с ним до конца. Если бы я знал, что к чему. А так мы его засыпаем вопросами, а в ответ слышим лишь одно. Мол, он Тримейн-оф-Бэрхем, только вообрази! Что делать с человеком, который все время лжет?
   – Я думаю, он сам верит в это, – отвечала Прюденс, посмеиваясь.
   – Конечно, верит! Он всегда верит в собственные выдумки. В этом – секрет его успеха. Бог ты мой, все-таки он удивительный человек!
   Миледи легко провела рукой по полированной поверхности стола. Она пристально смотрела на своих юных друзей.
   – Но вы... вы не верите ему?
   – Едва ли, мэм. – Робин пожал плечами. – А вы?
   – Я ничего не знаю. Но разве он пустился бы в эту авантюру без серьезных на то оснований?
   – Мадам, вы слышали его. Он считает себя всемогущим.
   – Но вот этот его девиз... – задумчиво сказала Прюденс.
   – Для меня это не Бог весть какое доказательство. Он мог задумать эту шутку еще давным-давно.
   – Что? – Она повернулась к нему.
   – Ведь мы не знаем, когда он раздобыл эти документы, – объяснил Робин. – Насколько я понимаю, он мог встретить настоящего Тримейна в любое время. Когда умер Тримейн? Или, если он все еще жив, когда старый джентльмен получил от него эти бумаги? Я думаю, что он давно задумал это дело.
   – А я так не считаю! – Прюденс отошла от окна. – Его гений – как раз в умении без промедления использовать возможность. Я думаю, у него и в мыслях не было впутывать нас в восстание.
   Робин молчал, размышляя. Вошел паж и объявил о приходе сэра Энтони Фэншо. Сэр Энтони заехал за мистером Мерриотом, чтобы пригласить его покататься верхом в Кенсингтоне. Прюденс ушла, сопровождаемая лукавым взглядом черных глаз миледи.
   – У них роман, не правда ли? – спросила она.
   Робин подавил вздох.
   – Не видно только счастливого конца. – Он встал и начал расхаживать по комнате. – Хотел бы я знать, что же мне делать дальше, – задумчиво сказал он, останавливаясь.
   Ее милость смотрела на него:
   – Но вы остаетесь с bon papa, правда?
   – Похоже, что так. У меня нет других надежд на благополучный исход. Но тут мы рискуем ради того, чтобы получить все. Что ж, мы всегда так и поступали. Я мог бы уехать во Францию, взять с собой Прю. Это безопасный путь. Я смогу обеспечить нас обоих. Но это будет означать конец ее любви.
   – И твоей, дитя мое, – тихо сказала миледи.
   – Может быть. Это не так важно. В конце концов, я родился для этой игры. А Прю – нет. Теперь ей так хочется спокойной жизни, брака с этим человеком-горой, я полагаю. Хорошенькая путаница. – Он снова начал ходить по комнате. – Я много думал об этом, мэм. Я не вижу, что тут можно сделать, ибо человек-гора – почтенный джентльмен, а мы... да уж скажем прямо, мы авантюристы. Теперь еще является старый джентльмен в этом невероятном обличье – и... Бог мой, это безнадежная затея, но единственная, которая решила бы все. Если это сойдет нам с рук – что ж, достопочтенная Прюденс становится достойной невестой любого аристократа, не только сэра Энтони.
   Миледи кивнула.
   – Это верно. И я не вижу оснований для страха.
   – А я вижу их бесконечное число. Одно особенно опасно. Он сам признал, что где-то существует документ с его подписью. Если бы я только знал, у кого он! – Он замолк и сжал губы.
   – И ты думаешь, ты смог бы его раздобыть, дитя мое? – Она засмеялась.
   – Если бы мне только услышать о нем!.. – продолжал Робин.
   – Нет, я еще увижу тебя наследником титула Бэрхемов, – произнесла миледи с видом пророчицы и ушла писать приглашения к следующему приему.
   Прюденс ехала в Кенсингтон бок о бок с сэром Энтони, праздно беседуя с ним о том, о сем. У сэра Энтони был крупный костлявый гнедой с капризным нравом, который тем не менее побаивался хозяина и слушался малейшего его приказания.
   Прюденс хорошо владела искусством верховой езды. Ее светло-гнедая кобылка из конюшен миледи выплясывала под ней, пытаясь сбросить, но Прюденс, грациозно покачиваясь в седле, дала ей возможность пошалить, но потом натянула поводья и поравнялась с сэром Энтони.
   Сэр Энтони легко сидел в седле, наблюдая за ней.
   – Слишком молода, – заметил он, осматривая кобылу.
   Прю наклонилась вперед и похлопала ее по шее:
   – Игривая. Это не порок.
   Но та, как бы протестуя против такого определения ее характера, вдруг встала на дыбы, и вальяжность в мгновение ока слетела с сэра Энтони. Он перегнулся и схватил лошадь за уздечку у самого мундштука, прежде чем Прюденс успела что-либо сообразить. Почуяв железную руку, кобыла встала, а ее всадник был все так же безмятежен. Что же побудило его сделать это?
   – Меня не так-то легко сбросить, сэр, – мягко сказала Прю.
   – Это заметно, – ответил сэр Энтони, ускоряя шаг. – Но все же вы меня озадачиваете, мой мальчик.
   Прюденс смотрела на дорогу.
   – Разве, сэр? – спросила она. – Но чем же?
   Взгляд из-под тяжелых век прошелся по ее профилю.
   – Вы не знаете? – переспросил сэр Энтони.
   Она почувствовала, как в горле у нее забилась жилка. Она ждала.
   – Вы... – сказал сэр Энтони, – странная смесь. Вы этого не чувствуете?
   Она засмеялась.
   – Нет, сэр, клянусь честью.
   – Вы просто ребенок в нашем кругу, – заметил он задумчиво. – И все же вы... совсем не ребенок!
   – Я ведь говорил вам, сэр, что не новичок в свете.
   – Может быть, и так. И во всех этих эскападах вы были один?
   Перекрестный допрос!.. Нужно отвечать осторожно.
   – Обычно со мной был друг, – ответила она равнодушно.
   – Наверное, во время ваших путешествий по Европе у вас было немало развлечений, – задумчиво сказал сэр Энтони.
   – Почему вы так думаете, сэр? Обычное путешествие по континенту.
   – Должно быть, оно было очень долгим, если вы успели так много повидать, – мягко отметил сэр Энтони.
   – Вы забываете, сэр, что большую часть жизни я прожил за границей с родителями.
   – Ах да, верно! – кивнул он. – Несомненно, с ними вы и приобрели свой немалый опыт.
   – Да, сэр Энтони.
   Наступила небольшая пауза. Джентльмен глядел вдаль на дорогу.
   – И какой нежный возраст для такого солидного опыта! – заметил он медовым тоном.
   Кобыла рванула вперед, ненароком пришпоренная седоком.
   – Сэр, – произнесла Прюденс, – в силу причин, мне неизвестных, вы, кажется, в чем-то подозреваете меня. – Это было рискованно, но ничего другого не оставалось.
   Прямые брови поднялись в изумлении.
   – Ничуть, мой мальчик. Да и в чем?
   – Понятия не имею, сэр. Некоторое время они ехали в молчании.
   – Будем ли мы иметь удовольствие видеть в Лондоне вашего почтенного родителя? – вопросил настойчивый джентльмен.
   – Не думаю, сэр.
   – О, как жаль, – сказал сэр Энтони. – Признаюсь, у меня огромное желание встретиться с отцом столь искушенного юноши.
   – Несомненно, мой отец поразил бы вас, сэр! – сказала Прюденс с полной искренностью. – Он совершенно замечательный старый джентльмен.
   – В этом я не сомневаюсь, – согласился Фэншо. – Я давно знаю, что жизнь полна сюрпризов.
   На мгновение серые глаза встретились с другими серыми глазами.
   – Как, например, появление пропавшего виконта, – беззаботно сказала Прюденс.
   – Совершенно верно. И как неожиданное появление в Шотландии претендента.
   Так вот к чему он клонил... Прюденс задышала свободнее.
   Ленивый голос продолжал:
   – И – в сущности, как подумаешь, – внезапное появление Мерриотов...
   – Для вас – неожиданное, не сомневаюсь. А вот сестра едва дождалась этого момента.
   Опасный разговор как будто был окончен. Сэр Энтони пребывал в глубоком молчании.
   – А вы, сэр, так и не поехали к себе в Уич-Энд? – спросила наконец Прюденс.
   – Нет, мой малыш. Я передумал, коль скоро мне было отказано в вашем обществе.
   Она покраснела и чистосердечно посмотрела на него.
   – Мне странно, отчего вы так хотите, чтобы и я поехал с вами.
   Рукояткой хлыста он провел по шее своего жеребца и слегка улыбнулся.
   – Странно? – переспросил он, повернувшись к ней. – Почему же?
   В самом деле, когда джентльмен не скрывал своего взора, у него были глаза человека, который понимает все.
   – Ну сэр, – Прюденс кротко смотрела на него, – мне кажется, что вы считаете меня скрывающимся мятежником, сторонником претендента.
   – Если бы вы им и были, – заметил сэр Энтони, – разве я непременно должен был отказаться от вашей дружбы?
   – Я думаю, что вы добропорядочный виг, сэр.
   – Надеюсь на это, малыш.
   – Я не участвовал в последнем восстании, сэр.
   – Я и не обвиняю вас в этом, мой дорогой мальчик.
   Лошади перешли на шаг.
   – Но если бы участвовал, сэр Энтони... Что тогда?
   – Вы можете быть уверены в моей дружбе. Как тепло стало у нее на сердце! И как жаль, что он не знает всего...
   – Вы очень добры, сэр Энтони, – по отношению к безвестному юноше.
   – Мне кажется, я вам как-то сказал, что чувствую к вам странную склонность. Одно из тех чувств, которые не всегда можно объяснить. Если вам будет нужна помощь, я хочу, чтобы вы обратились ко мне.
   – Я должен поблагодарить вас, сэр. – Она не могла найти других слов.
   – Возможно, у вас был случай заметить, мой дорогой юноша, что друзья зовут меня Тони, – сказал он.