Хейер Джорджетт. Опасный маскарад

   Миледи отвела элегантного мистера Уолпола подальше от Прюденс и, наконец, сдала его на руки своему дорогому другу Джилли Уильямсу, который стоял у огня, мило беседуя с едва проснувшимся мистером Сельуином.
   Шурша шелками, миледи вернулась к двери, так как по лестнице все еще поднимались гости.
   Она шепнула Прюденс:
   – Я увела его подальше. Очень проницателен, милочка! Ты просто не поверишь. Я боялась, что он будет проявлять чрезмерное любопытство... Ах, мадам! – Она приветствовала реверансом новую гостью и через секунду уже обменивалась остротами с милордом Марчем, этим мрачным пэром.
   Джентльмен, только что представленный Прюденс, предложил ей партию в пикет. Она спокойно взглянула на него и выказала полную готовность. Ей было довольно и минуты, чтобы понять, что она – тот самый ягненок, которого наметили для заклания. Что же, покажем джентльмену, на что мы способны.
   В игорной комнате было несколько мужчин, одни бросали кости, другие праздно наблюдали, несколько человек играли в ландскнехт. Прюденс уселась вместе с сэром Фрэнсисом Джоллиотом за стол подальше от двери и с полным спокойствием приняла размер ставок. Ставки были приличные, но ей уже приходилось играть по-крупному, поэтому Прю не волновалась.
   – Вот игра, которая мне чертовски нравится, – заметил сэр Фрэнсис. – Вы играете?
   – Немного, сэр, – ответила Прюденс, демонстрируя некоторое сомнение. Она сбрасывала карты. Сэр Фрэнсис с неизменным добродушием улыбался ей через стол. Он уже сыграл до этого с одним молодым провинциальным джентльменом и уже предвкушал в этот вечер большой куш. Когда игра кончилась, он посочувствовал мистеру Мерриоту и предложил новую партию, на что Прюденс сердечно согласилась.
   Она уже поняла, что играет в пикет лучше, чем ее партнер. При достаточном внимании ей удастся самой снять шкуру с волка. Это было бы забавно. Сдавая уже без всякой нерешительности, но и не слишком безрассудно, она выиграла эту партию. Сэр Фрэнсис похвалил ее карту и предложил третью партию.
   – Я сдаю! – весело заметил сэр Фрэнсис. – Не думал, что вы оставите даму, раз выбросили червонного короля.
   Прюденс чуть нахмурилась.
   – Разве я сбросил короля? Вы так быстро играли, что я... я едва успел заметить... – Она не окончила фразу, но сэр Фрэнсис был уверен, что понял ее правильно, и, усмехнувшись, начал исследовать свои карты.
   В дверях комнаты остановился новый гость – очень крупный джентльмен с широкими плечами, в камзоле бордового бархата, с красивым, волевым лицом. Глаза под тяжелыми веками обратились на Прюденс.
   – Как, это вы, Фэншо! Я думал, вы уехали. Кто-то сказал, что вы в Уич-Энде. – Мистер Траубридж, стоявший неподалеку, подошел к сэру Энтони и протянул ему табакерку. – На кого это вы смотрите? А, протеже миледи Лоуестофт! Его фамилия Мерриот, весьма приятный юноша. Такая внешность должна пленять дам.
   – Должна, – ответил сэр Энтони. – А Джоллиот, как я погляжу, времени даром не теряет.
   Мистер Траубридж засмеялся. В конце концов, ему-то какое дело?
   – Не сомневайтесь в нем. Кстати, у юного Аполлона имеется изумительная сестра. Вы ее видели? Красавица, в вашем вкусе. Она наверху, в гостиной.
   – Я уже представлен ей. – Сэр Энтони все еще не спускал глаз с ничего не подозревающей Прю. – Говорите, они из провинции? По виду не скажешь. Наш юный джентльмен за тем столом, – он едва заметно указал на Прюденс, – просто столичный щеголь.
   – Очень модный, вы правы. Ну, ему понадобится изрядная сообразительность, коли он садится играть с Джоллиотом. – Мистер Траубридж засмеялся и бросил взгляд в направлении стола для пикета.
   Прю сидела боком, рука ее лежала на краю стола, одна нога вытянута. На ней был камзол тускло-золотой парчи с очень широкими фалдами, торчащими в стороны, и огромными манжетами, отвернутыми чуть ли не до локтей. Пена кружев украшала запястья и воротник. Напудренные волосы на затылке стянуты черной лентой, поверх которой красовалась пряжка с драгоценными камнями. Она смотрела на свои карты, раскрытые веером; лицо ее было непроницаемо. В уголке рта была посажена мушка, вторая примостилась на скуле. Другая рука, со сверкающим кольцом, легко лежала на подлокотнике кресла. Как бы почувствовав на себе чужой взгляд, она внезапно подняла глаза и увидела сэра Энтони. Щеки ее слегка порозовели, Прюденс невольно улыбнулась.
   – О, так вы его знаете? – с удивлением спросил Траубридж.
   – Нас познакомили наверху, – ответил сэр Энтони, пренебрегая истиной, и двинулся через комнату к Прю.
   – Приятная встреча, мой дорогой мальчик! – Его рука тяжело опустилась на плечо девушки. – Не вставайте. Нет, нет, не стоит прерывать игру.
   При звуке этого ленивого приятного голоса сэр Фрэнсис едва приметно нахмурился. Он ответил на приветствие Фэншо коротким кивком и объявил пять очков.
   Сэр Энтони стоял за креслом Прюденс и молча наблюдал за игрой. Ставки все повышались, и к концу игры сэр Фрэнсис – что удивительно – оказался в проигрыше. Либо этот юноша из провинции имел солидный опыт по части пикета, либо провидение, которое милостиво к новичкам, на этот раз превзошло само себя – в интересах мистера Мерриота. Сэр Фрэнсис не был склонен считать Мерриота опытным игроком; у него были не те манеры. Голос сэра Энтони раздался прежде, чем Джоллиот успел предложить четвертую партию:
   – Вы сыграете со мной, Мерриот?
   – Буду весьма польщен, сэр. – Прюденс отодвинула выигранные гинеи в сторону.
   Сэру Фрэнсису ничего не оставалось, как убраться подальше от стола. Он уступил свое место Фэншо и выразил надежду, что в ближайшее время еще сыграет с мистером Мерриотом.
   – Сэр, буду счастлив, – отвечала ему Прю.
   Сэр Фрэнсис отправился к окну, у которого собралась группа мужчин. Прюденс повернулась к сэру Энтони, тасуя колоду.
   – Назовите ставки, сэр! – сказала она.
   – На ваше усмотрение, – • ответил сэр Энтони. – Какие были ставки, когда вы играли с моим приятелем Джоллиотом?
   Она назвала их – безразличным тоном.
   – Вы всегда играете с такими большими ставками? – благосклонно спросил сэр Энтони.
   – Я всегда играю на ту сумму, которую предложит мой партнер, сэр, – последовал быстрый ответ.
   Тяжелые веки вскинулись на мгновение, и она увидела проницательные серые глаза.
   – Вы, должно быть, доверяете своему опыту, мистер Мерриот?
   – Я доверяю своей удаче, сэр Энтони.
   – С чем и поздравляю вас. Я буду играть на половину ставки Джоллиота.
   – Как вам будет угодно, сэр. Прошу вас, снимите карту.
   Поскольку большой джентльмен уже видел, как она играла с сэром Фрэнсисом, придется продолжать в том же духе. Прюденс нарочито неумело обращалась с колодой, проявляя естественную для новичка нерешительность. Сэр Энтони, казалось, с головой погрузился в свои карты, но когда она вновь начала колебаться, какую карту из имеющихся пяти ей сбросить, он поднял на нее глаза и медленно протянул:
   – О, не трудитесь, дорогой мой мальчик! Разве я какой-нибудь обдирала?
   Прюденс не совсем поняла, к чему клонит джентльмен, и осторожно уклонилась от ответа.
   – Как это, сэр?
   – Не притворяйтесь, я хочу сказать, – произнес сэр Энтони с обезоруживающей улыбкой. – Мне кажется, вы научились играть в пикет еще в колыбели.
   Она вдруг почувствовала удушье. Похоже, у Джона были основания говорить, что большой джентльмен, при всей своей видимой сонливости, всегда настороже. Она засмеялась и ответила прямо, проклиная в душе проницательность своего слуги:
   – Должен признать, сэр, что вы недалеки от истины. Мой отец – большой любитель этой игры.
   – Вот как? – переспросил сэр Энтони. – Тогда скажите, что заставило вас изображать новичка перед моим другом Джоллиотом?
   – Я пару раз бывал в свете, сэр Энтони.
   – В этом я не сомневаюсь. – Сэр Энтони посмотрел на свои карты не без уныния. – Похоже, в этой схватке ваши перышки уцелели?
   Она снова засмеялась.
   – О нет, я не тот голубь, которого легко ощипать, сэр. Заявляю пять.
   – Уступаю, мой честный юноша.
   – Может быть, кварт^[15]?
   – Зависит от главной карты.
   – Король, сэр Энтони.
   – Не пойдет, – возразил сэр Энтони. – У меня кварт с тузом.
   – Сэр, вы хотите заставить меня поверить, что три короля не пойдут?
   – Верно, мой милый мальчик; им придется уступить моим трем тузам.
   Их диалог был великолепен. Прюденс тихо засмеялась.
   – О, мне повезет! Моя очередь, и у меня шесть, сэр.
   Разыграли остаток.
   Когда карты были собраны, сэр Энтони сказал:
   – Как я понимаю, столь ловкий юноша не нуждается в дружеском предостережении?
   Решительно, загадочный джентльмен был к ней чрезвычайно добр.
   – Вы очень любезны, сэр! Даже не знаю, отчего вы так заботитесь обо мне, – это было произнесено с теплотой и признательностью.
   – И я не знаю, – лениво ответил Фэншо. – Но, несмотря на эти ваши двадцать лет, не такой уж вы... умудренный, а в городе полно ястребов.
   Прюденс поклонилась.
   – Я принимаю ваше наставление, сэр. И должен поблагодарить вас.
   – Не стоит. Ощипывание голубков никогда не было моим любимым занятием... Хорошо, уступаю вам очко, но у меня квинты и четырнадцать при дамах, кроме трех королей. Увы, репик испорчен. Разыгрываем пятерку, сэр.
   Наконец игра подошла к концу.
   – Квиты, – сказал сэр Энтони. – Не окажете ли мне честь быть у меня в четверг?
   – О, конечно, сэр, для меня это большая честь. В четверг на Клэрджес-стрит, насколько я помню.
   Сэр Энтони кивнул. Он сделал знак лакею, чтобы тот подал им вина.
   – Не откажетесь выпить со мной, Мерриот?
   – Благодарю вас, сэр, немного Канарского.
   Принесли вино; один-два джентльмена подошли к ним, и сэр Энтони представил им мистера Мерриота. Не прошло и пяти минут, как Прюденс уже пригласили на следующий день в парк – покататься верхом с круглолицым юным джентльменом, весьма дружелюбно настроенным. Это был достопочтенный Чарльз Белфорт, в котором страсть к игре в кости сочеталась с феноменальной невезучестью, что, впрочем, не мешало ему радоваться жизни.
   – Ну, Чарльз, каковы успехи? – сэр Энтони с улыбкой смотрел на юного прожигателя жизни.
   – Как всегда. – Белфорт потряс головой. – Плохо, очень плохо. Но мне кажется, что повезет завтра – эдак около восьми часов.
   – Боже милостивый, Бел, почему же именно в восемь? – спросил мистер Молиньюкс.
   Достопочтенный Чарльз был серьезен.
   – Так мне сказали ангелы. Раздался взрыв смеха.
   – Ерунда, Чарльз, это они предсказали тебе время, когда ты рухнешь в долговую яму! – вступил в разговор милорд Кестрел, опираясь на спинку кресла Фэншо.
   – Вот видите, сэр, – жалобно обратился Белфорт к Прю. – Они все смеются надо мной, даже когда я им рассказываю о небесном видении. Безбожие, черт меня побери, вот как это называется.
   Очередной приступ общего веселья. Послышался низкий голос сэра Энтони, в нем звучала дружеская насмешка:
   – Вы обманываете себя, Чарльз. Ангел мог бы заглянуть к вам только по ошибке. Это не иначе как привет от дьявола, знак того, что он скоро явится по вашу душу. – Он поднялся и взял свою табакерку. – Ну, Мерриот, собираюсь доставить себе удовольствие – пойти поклониться вашей сестре. Когда я был наверху, то не смог к ней пробиться.
   – Я провожу вас, сэр, – с готовностью сказала Прюденс. – Мистер Белфорт, встречаемся в девять утра.
   Сэр Энтони вышел, взяв мистера Мерриота под руку. Поднимаясь по широкой лестнице, он сказал:
   – Мне пришло в голову, что вам нужен поручитель, чтобы вступить в Уайтс-клуб. Могу ли я записать вас?
   Итак, ей суждено стать членом клуба для мужчин-аристократов? Боже, когда все это кончится? И ничего не поделаешь: большой джентльмен повелевал всеми. Она с благодарностью приняла его предложение, а затем, с простительной молодому человеку нерешительностью, взглянула на властное лицо и сказала робко:
   – Мне кажется, я создаю вам некоторые трудности, сэр Энтони. По всему, что я слышал, никак не ожидал обнаружить в Лондоне подобное участие.
   – О, немало людей сделали бы то же самое, мой мальчик, например, мой друг Джоллиот. Но лучше, если вашим поручителем буду я.
   – С огромной радостью, сэр.
   Они вошли в гостиную, где толпа уже несколько поредела. Найти Робина не составило труда – он как раз беседовал со светским щеголем в весьма преклонных летах. Судя по его виду, он выслушивал некие экстравагантные комплименты. Прюденс могла лишь мысленно аплодировать очаровательной скромности, потупленным глазкам и склоненному лицу.
   Бросив взгляд поверх веера, Робин увидел их. Он достаточно ловко отделался от своего не слишком юного воздыхателя и, шурша шелками, направился к ним.
   – Мой дорогой, признаюсь, я чуть не падаю от усталости! – сказал он Прюденс, сделал реверанс сэру Энтони и одарил его ослепительной улыбкой. – Добрый вечер, сэр. Я вас видела и раньше, но вокруг такая толпа.
   Губы сэра Энтони чуть коснулись руки Робина.
   – Все собрались вокруг мисс Мерриот, – галантно произнес он.
   – Как, когда прекрасная мисс Каннинг находится тут же? Фи, сэр, вы мне льстите. Питер, если ты меня любишь, то принесешь мне глинтвейна.
   Прюденс отправилась выполнять просьбу; Робин же опустился на кушетку рядом с сэром Энтони. Когда Прюденс вернулась с вином, между Фэншо и Кэйт, казалось, воцарилось полное взаимопонимание.
   Робин взглянул на сестру, его глаза сияли:
   – Сэр Энтони говорит, что собирается украсть тебя в четверг, мой Питер. Вот как обманывают нас, бедных девушек.
   – Еще я хочу быть поручителем за вашего Питера в Уайте-клубе, мадам, – сказал улыбаясь сэр Энтони. – Это еще большее преступление.
   – О, эти клубы! Это значит, что я совсем перестану видеть это несносное создание! – Мисс Мерриот закрыла лицо веером в притворном негодовании. По крайней мере, это выглядело убедительно, хотя за веером подвижная бровь весело взлетела вверх. Отмечая успехи Прюденс, голубые глаза заблестели от смеха. Мгновение – и веер с щелчком сложился. – Ваша доброта к Питеру много выше вашей любезности по отношению к его бедной сестре, сэр! – поддразнила она Фэншо.
   – О, здесь я действительно должен принести вам свои извинения, мадам. Я в долгу перед вами обоими.
   – Не будем об этом, – быстро сказала Прюденс. – У вас нет долгов передо мной; во всяком случае, мне они неизвестны.
   – Ну что ж, давайте скажем, что моя доброта, как вы это называете, всего лишь залог того, что, я надеюсь, станет дружбой.
   – Для меня это большая честь, сэр, – сказала Прюденс и, к своему неудовольствию, почувствовала, что краснеет.
   Большой джентльмен решил оказывать ей покровительство, и тут ничего нельзя поделать. Но радоваться ей или печалиться? Очевидно, на этот вопрос еще придется найти ответ.

Глава 7
БОЛЬШОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН ПРОЯВЛЯЕТ ХАРАКТЕР

   Утренняя прогулка верхом явилась много обещающим началом новой дружбы. Достопочтенный Чарльз был одарен подкупающей искренностью, у него не было секретов от тех, кто был допущен в круг его знакомств; и казалось, вся его жизнь в один миг предстанет перед Прюденс подобно открытой книге, пожелай лишь она ее читать. С восхитительной ловкостью девушка направляла беседу в угодное ей русло. Хоть она и не была ханжой, но даже получаса в компании экспансивного мистера Белфорта было довольно, чтобы понять: большая часть его воспоминаний неминуемо заставит краснеть девственные щеки. Прюденс, правда, сохраняла нормальный цвет лица, и у нее было достаточно ума, чтобы не думать о нем плохо, несмотря на все его ужасающие откровенности. Не стоит и упоминать о том, что они были вовсе не предназначены для дамских ушей.
   Не успело закончиться их катание, как они уже стали «Питер» и «Чарльз» и чуть ли не кровные братья. Прюденс уступила, но втайне огорчилась, вспомнив, что ее намерением было затаиться в Лондоне. Очевидно, этого не случится. Правда, со стороны мистера Белфорта опасаться было нечего; ее маскировка была достаточно хороша, чтобы одурачить дюжину подобных шалопаев.
   Она вернулась на Арлингтон-стрит и увидела Робина, который жеманился над букетом красных роз. Опять кого-то одурачил.
   – Зришь ли ты, Питер, сколь взволнованно вздымается моя девственная грудь?
   Прюденс положила хлыст и перчатки:
   – Что это?
   – Мой юный поклонник! – выдохнул Робин в экстазе, подавая ей записочку. – Читай, дитя мое!
   Прюденс расхохоталась над любовным посланием:
   – Робин, ты мошенник!
   – Я создан, чтобы разбивать сердца, – вздохнул Робин.
   – Ну, это сердце склеивали уже много раз!
   Робин склонил голову набок; веселые бесенята плясали в его ясных голубых глазах.
   – А вот мне хочется покорить человека-гору, – нежно сказал он.
   – И не думай! Скорее он разоблачит тебя, чем будет вздыхать у твоих ног, бесстыдник, – ответила Прюденс.
   – О, вот так новости, клянусь небом! Разоблачить меня? Каким же образом?
   – Джон был прав. Мы считали его каким-то недотепой, а он все примечает.
   – Вот как? – Робин ожидал пояснений. Она рассказала ему о карточной игре накануне.
   Он слушал молча, наконец беззаботно пожал плечами:
   – Не вижу в этом ничего особенного. Если он стоял рядом, то вполне мог видеть твои карты. Тебе удалось ободрать старого волка?
   – На пять гиней. Они нам пригодятся, если наше ожидание окажется долгим. Но сэр Энтони... – Она замолчала.
   – Ты им околдована. Что еще?
   – Я думаю, что нам нужно держаться с ним настороже.
   – Как тебе угодно, но, думаю, ты переоцениваешь высоту этой горы. Посуди сама, дорогая, зачем человеку подозревать нас в том, что, в сущности, совершенно невероятно? С чего бы этой столь дикой догадке прийти ему в голову?
   – Это так, конечно. Чума его возьми, он еще осыпает меня своими благодеяниями!
   Робин засмеялся.
   – Итак, он тебя вводит в Уайтс-клуб? Да еще карты ввечеру – когда же?
   – В четверг, у него дома. Робин благочестиво сложил руки.
   – Боюсь, мое чувство благопристойности оскорблено, – поддразнил он ее.
   Этот удар не пробил брони ее спокойствия.
   – Дитя мое, у тебя его нет, будь уверен.
   Робин не стал возражать и отправился одеваться к визиту в дом мисс Грейсон. Городская карета миледи Лоуестофт доставила его к нужному подъезду. Лакей в темной ливрее провел его в гостиную.
   Пожилая леди поднялась из кресла, стоявшего у камина, и сделала величественный реверанс. Прежде чем церемонно ответить на приветствие, мисс Летти вскочила и подбежала к нему. Очевидно, должно было последовать объятие, но Робин удержался от искушения и просто протянул ей руки, таким образом удерживая ее на надлежащем расстоянии.
   – Моя дорогая, дорогая мисс Мерриот! Я так надеялась, что вы приедете! – вскричала Летти.
   Старшая мисс Грейсон взглянула на нее с укором.
   – Летиция, дитя мое, что за манеры! Робин опустился перед леди в нижайшем реверансе.
   – О, мэм, прошу вас, не сердитесь на нее. Я просто польщена таким приемом.
   – Боюсь, мэм, наша Летиция порядочная сумасбродка, – сказала мисс Грейсон. – Прошу вас садиться. Мой почтенный брат сказал, что ваш визит может доставить нам удовольствие.
   Почтенный брат мисс Грейсон вошел как раз в этот момент и встал чуть поодаль, беседуя с мисс Мерриот. Когда он удалился, он увел с собой и сестру. Целый час Робин наслаждался беседой тет-а-тет, после чего появился лакей, возвестивший, что мистер Мерриот явился за своей сестрой.
   – Мистер Мерриот должен войти, – объявила Летиция.
   Ее приветствия Прю были только чуточку менее восторженными, нежели те, которые были обращены к Робину. Вновь появившийся сэр Хамфри был весьма сердечен, и ему тоже пришлось терпеть восторженные объятия дочери, поскольку он сообщил о только что полученном от миледи Дорлинг приглашении на маскарад. Миледи Дорлинг просила мисс Грейсон оказать ей честь своим присутствием, а сэр Хамфри благосклонно разрешил Летти поехать.
   Будет ли там мисс Мерриот? Мисс Мерриот не могла сказать этого с уверенностью.
   – Интересно, будет ли там мисс Мерриот? – передразнила Прюденс, когда они сели в карету.
   – Не сомневайся, дитя мое. Бал-маскарад!.. Посмотрим...
   Нечто в его тоне заставило Прюденс пристально посмотреть на него:
   – Что ты еще затеял?
   Глаза Робина дразняще взглянули из-под длинных ресниц.
   – Ты многое отдала бы, чтобы узнать, не так ли? – спросил он язвительно.
   Прюденс не собиралась поощрять подобные настроения.
   – К чему все это? – спросила она. Движение ее головы можно было истолковать как указание в сторону дома Грейсонов.
   – Летти предстоит появиться в свете. Это моих рук дело.
   – А как же Мэркхем?
   – Я сам в растерянности. Я услышал о нем кое-что – не так много. Думаю, мы зашли в тупик. Сэру Хамфри нужно только одно – чтобы никто ничего не узнал. В этом, как мне кажется, с ним вполне согласен и Фэншо.
   – Значит, дуэли не будет?
   – О, да ты заволновалась? – пошутил Робин.
   – Как видишь, – последовал спокойный ответ.
   – И все-таки ты хладнокровное создание. Дуэли не будет. Я думал, что это вполне можно устроить, но, видно, Мэркхем лишен амбиций и отнюдь не желает встречи с твоим человеком-горой. Я кое-что слышал о фехтовальном искусстве Фэншо. – Он поджал губы. – Впрочем, на сей счет у меня имеются сомнения.
   – Говорят, что он хороший фехтовальщик?
   – Мне дали понять, что да. Но я-то убежден, что это искусство не для англичан. Тут нужна живость! А ты можешь себе вообразить гору на отскоке? – Он вежливо усмехнулся. – Что касается пистолетов, то здесь, я думаю, он мастер. Варварский спорт.
   Прюденс нахмурилась:
   – Хочешь сказать, что дуэли не будет из-за опасений, что Мэркхем все разболтает?
   – Мне представляется, что дело обстоит именно так.
   – Фу! Он подлый пес!
   – Конечно, дитя мое, но подлые псы могут огрызаться. Полагаю, что мне нет нужды убеждать тебя быть осторожной?
   – То есть ты думаешь, что мне грозит опасность быть вызванной на дуэль? Нет, я проникнусь духом примирения. Скорее дражайшему Мэркхему следует быть осторожным. Тот удар в гостинице – впрочем, детский трюк – запомнится ему надолго.
   – Верно, дорогая, но избегай риска. Тут со всех сторон ловушки.
   – Значит, и ты их видишь? Я еще никогда не попадала в такой переплет. И чем дальше, тем труднее из него вырваться.
   – В конце концов, если дойдет до крайности, мы сбежим. Эта мысль меня утешает.
   Прюденс положила ногу на ногу.
   – А как же старый джентльмен?
   – Дьявол его побери. Ты не сознаешь, что отчасти именно он виноват во всей этой истории?
   – Конечно. Скоро от него будет весточка. Я полагаю, нас немедленно увезут во Францию, где будем ждать следующего безумного предприятия.
   – А тебе этого не хочется? – искоса взглянул на нее Робин.
   – Я полюбила респектабельность, – беззаботно ответила Прюденс.
   Робин уже был готов ответить насмешкой, но удержался. Эта перемена в его сестре могла стать причиной еще больших осложнений в будущем. И сомневаться нечего, человек-гора околдовал ее, но у них не было надежды на счастливый конец. Джентльмены такого сорта, как сэр Энтони, не женятся на дочерях... хм-м, чья же она дочь? Слово не было произнесено, но мошенник – это, пожалуй, самое верное определение. Откреститься от старого джентльмена и его затей? Это подлый трюк; она на такое никогда не пойдет. Да и им разве станет от этого лучше? Должна же девушка иметь родителей, в конце концов.
   На Арлингтон-стрит они застали сэра Энтони, явившегося с визитом к миледи. Оказалось, что он специально заехал за мистером Мерриотом, чтобы представить его в Уайте-клубе, который находился рядом с Сент-Джеймс-стрит. Он увел Прюденс с собой; у девушки не было сил сопротивляться.
   В клубе собрались кое-какие джентльмены, в их числе и мистер Мэркхем, который беседовал с рыжеватым джентльменом лет сорока. Прюденс краем уха услышала его имя и снова посмотрела на него с немалым интересом. Рыжеватый джентльмен и был тот новый лорд Бэрхем, о котором говорила миледи. Да, в этом лице с тяжелой челюстью трудно было углядеть что-то особенно хорошее. Она вспомнила свой утренний разговор с Белфортом. Достопочтенный Чарльз намекнул, что манера игры Бэрхема не вполне безупречна.
   Подошел мистер Молиньюкс и любезно поздоровался с сэром Энтони и его спутником. Почти тут же лорд Бэрхем обратился с чем-то к мистеру Молиньюксу, который и представил его Прюденс.