Хингстон Сэнди. Как поцеловать героя

   Разумеется, он был абсолютно прав, но это еще больше раздражало. Николь сделала выпад, однако лорд Бору сильным ударом выбил у нее рапиру.
   — Проклятие!
   — Фехтовальщик, который делает одно и то же…
   — Да заткнитесь вы!
   Он откинулся на спинку кресла. Николь была уверена, что он ухмыляется.
   — Вы никогда не плачете, мисс Хейнесуорт?
   — Что?
   — Я спросил, плачете ли вы когда-нибудь. Большинство женщин — нет, все знакомые мне женщины — сейчас рыдали бы от отчаяния.
   — Нет, — коротко ответила Николь. — Я не плачу. Я становлюсь злее.
   Лорд Бору медленно кивнул:
   — Понимаю.
   — Нет никакого смысла в слезах. Я хочу сказать, что слезы вряд ли помогут мне одолеть вас.
   — Верно. Хотя они могут вынудить меня обращаться с вами поделикатнее.
   — Зачем мне это? — спросила она.
   — Право же, не знаю, но вы должны остерегаться гнева. В фехтовании вы никогда не должны позволять сердцу брать верх над разумом.
   — Что вы знаете о сердце? — строптиво возразила девушка, поднимая рапиру.
   — Вы совершенно правы, — к ее величайшему удивлению, согласился лорд Бору. — Я скверный, бессердечный, трудный в общении, противный и жестокий старый козел.
   — Насколько старый? — деловито осведомилась Николь.
   — Совершенно древний, — ворчливым тоном ответил лорд Бору.
   — Насколько древний? — не унималась Николь.
   — Выполните прием и я скажу вам.
   Она снова вернулась к его креслу, приготовилась и мысленно задала себе вопрос: какой контрприем он применит на этот раз? Они смотрели друг на друга через маски, и у Николь появилось желание увидеть его глаза. Рапира очень удобно располагалась в ее руке. Она бросилась на него, якобы собираясь атаковать, однако в последний момент отвернула в сторону. Этот финт не обманул лорда Бору — его рапира даже не шевельнулась.
   — Вы мне просигнализировали, — прокомментировал он.
   — Вовсе нет!
   — В вас не было решимости.
   — Ну, я вам сейчас покажу решимость. — Николь отступила назад.
   — Не думайте слишком долго, — предостерег он.
   — Что вы имеете в виду? Вы только что говорили мне, что сердце не должно брать верх над разумом.
   — Доверяйтесь своему телу, которое следует инстинктам. Делайте то, что вы хотите, а затем реагируйте на мою защиту.
   Николь на секунду замялась, затем сделала выпад. Глядя на его руку, она инстинктивно поняла, как он ответит, и на этот раз его клинок отлетел в сторону и упал на траву.
   — Насколько старый? — спросила она.
   Он поднял маску, жестом велел Хейдену подать вина.
   — Семьдесят девять.
   Николь приставила наконечник к его груди.
   — Ну ладно, ладно. Двадцать восемь.
   — Ничего себе древний! — изумленно сказала Николь.
   — Для такой дерзкой девчонки, как вы, древний. Вина?
   Николь кивнула. Хейден, хмурясь, поднес ей бокал.
   — А в чем дело? — спросил лорд Бору.
   Теперь, когда она знала его возраст, Николь попыталась определить, сколько лет может быть мадам. Если она и миссис Тредуэлл вышли в свет в один и тот же год, а Ванессе сейчас двадцать, то это означает…
   — Просто так, — ответила девушка, успокоенная тем, что мадам, должно быть, лет на десять старше лорда Бору. — Попробуем снова?
   — Я думаю, милорд, — сурово сказал Хейден, — на сегодня достаточно.
   Его светлость сделал гримасу.
   — Мне бы очень хотелось остаться и поиграть с тобой, — высоким детским голосом произнес он, — но няня говорит, что пора домой.
   Николь была потрясена и весьма удачной имитацией, и печальной правдой, скрывавшейся за этими словами. Она внезапно с тоской ощутила, какой стала его жизнь: ему помогают вставать с постели, купаться и одеваться, садиться за стол… Боже милосердный! Удивительно, как он не застрелился.
   — До послезавтра? — спросил он, направляясь вслед за Хейденом.
   — До послезавтра, — подтвердила Николь. Лорд Бору удовлетворенно кивнул и, хромая, зашагал по замерзшему газону. «Интересно, — подумала Николь, — как он ходил до того, когда пушечное ядро лишило его будущего. Наверняка гордо, как павлин!»
 
   — Я сегодня утром наблюдала за тобой, — возбужденно сказала Бесс, когда Николь вернулась в комнату. — Гвен права — он чрезвычайно красив! Ты влюблена в него? Я определенно влюбилась!
   Надевавшая чулки Кэтрин пренебрежительно фыркнула:
   — Как можно влюбиться в калеку?
   — Особенно в калеку, с которым ты никогда не встречалась, — сухо заметила Николь. Она была не расположена разделять восхищение Бесс.
   — У него повреждена лишь коленная чашечка, — вступила в разговор Гвен. — Со временем кости могут срастись. Очень хорошо, что он активен в меру своих возможностей. Сухожилия голени и бедра не теряют своей эластичности и… — Она оборвала фразу, сообразив, что все смотрят на нее. — Я… я беру уроки по анатомии у друга мадам — доктора Каплана, — смущенно призналась она. — Это так интересно!
   Кэтрин передернула плечами:
   — Совершенно неуместное увлечение.
   — Не понимаю, почему ты так считаешь, — возразила Бесс. — Я уверена, прояви ты интерес к чему-нибудь помимо своей внешности, мадам нашла бы подходящего учителя и для тебя.
   — Ну и с кем ты занимаешься? — недружелюбным тоном спросила Кэтрин. — Может, с леди Каролиной Лэм?
   — Нет, — возразила Бесс, — однако мадам посылала ей один из моих сонетов, и я получила письмо с одобрительными замечаниями.
   — Я бы не стала об этом распространяться, — заметила Кэтрин. Она самая бесстыжая женщина в Англии!
   — Завтра, — мечтательно проговорила Гвен, — мы с доктором Капланом будем препарировать зародыш поросенка. Морда свиньи очень похожа на человеческую.
   Послышался звук, похожий на позыв к рвоте, и Кэтрин выбежала из комнаты.
   — Интересно, — спросила Гвен, после того как девушки успокоились, — почему она остается в академии, если ей здесь так не нравится?
   — Это, — сказала Бесс, — такая же тайна, как и то, почему Николь не влюбилась по уши в своего учителя фехтования.
   — Должно быть, ты просто шутишь, — возразила Николь. — Он по возрасту годится мне в отцы. — Однако она теперь доподлинно знала, сколько лет лорду Бору, и это почему-то действовало на нее успокаивающе.

Глава 11

   На рассвете лорд Бору дернул за шнур звонка, который соединял его комнату в гостинице с обиталищем Хейдена. После того как прошло не менее получаса и не последовало никакой реакции, лорд Бору на костылях пересек комнату и забарабанил в дверь.
   — Хейден! Черт побери, мы опоздаем!
   Наконец в дверях появился слуга.
   — И чего нам там делать? — проворчал он. — Не дело, когда человек ваших лет тратит время на драки с девчонкой, которая вам в дочери годится.
   — Я не дерусь с ней, мы фехтуем. И потом, ты преувеличиваешь разницу в возрасте. Я лишь оказываю любезность графине.
   — Любезность, которая длится уже два месяца?
   Лорд Бору взял полотенце.
   — Знаешь, большинство слуг не смеют расспрашивать хозяина о том, что он делает или собирается делать.
   — Кто-то должен следить за тем, чтобы соблюдались приличия.
   — Приличия? — уставился на слугу Бору. — Что неприличного в моих отношениях с мисс Хейнесуорт?
   — А вы думаете, ее родители одобрят то, что она делает? Бору раздраженно швырнул в Хейдена полотенцем.
   — Как мне объяснила Кристиан, ее академия ставит целью помочь студенткам приобрести знания, которые они не смогли бы получить… в обычных условиях. И черт побери, откуда мне знать, что подумают ее родители? В этом нет ничего предосудительного!
   — В том, что девушка ходит в брюках? Размахивает шпагой? — недоверчиво спросил Хейден. — И притом дерется с известным распутником, не пропустившим ни одной юбки в Британии.
   Бору махнул рукой:
   — Все это теперь в прошлом.
   — Ну да. Тогда вы покоряли вполне серьезных женщин, а теперь взялись за младенцев.
   — Ей-богу, Хейден, еще один подобный намек — и я тебя уволю!
   Хейдена, судя по всему, эти угрозы ничуть не напугали. Став на колени, он принялся натягивать на хозяина брюки.
   — А ведь вы не сможете, милорд, разве не так?
   — Если ты имеешь в виду вздор о том, что твое место передастся по наследству…
   — Четыреста семьдесят восемь лет, — самодовольно проговорил Хейден. — Ровно столько люди моего клана были личными и верными помощниками рода Бору.
   — Должен сказать, тебе чертовски повезло, что твоя должность наследственная. Иначе никто не стал бы тебя терпеть. — Бору посмотрел на ботинки, которые держал в руках Хейден. — Лучше бы ты меньше совал нос в мои личные дела, а уделял больше времени чистке обуви.
   — Не понимаю, как это изменит дело, если ваши ботинки будут начищены для фехтования с девушкой — с английской девушкой!
   — Экий ты нетерпимый! Она англичанка. Я англичанин.
   Ты тоже англичанин.
   — Ну да, расскажите об этом моему кузену Фергюсу!
   Бору хотел возразить, однако упрямое выражение на лице Хейдена остановило его. Его помощник и адъютант имеет право испытывать раздражение. Когда-то его предки снаряжали семейство Бору на войну, а сейчас Хейден вынужден собирать своего хозяина для такого чудачества, как фехтование с женщиной.
   Однако это не было чудачеством. Да, мисс Хейнесуорт молода, она девушка, но у нее задатки выдающегося фехтовальщика. Просто удивительно, как быстро Николь достигла успеха в этом виде спорта. Это неожиданно напомнило ему свою юность. Ее любовь к фехтованию была сродни его любви к спорту. Откровенно говоря, он никогда не встречал подобной женщины, а он знал их немало.
   Господи, не было ли здесь чего-то такого, о чем говорит сейчас Хейден? Не превратится ли его бескорыстная радость в чувственное влечение? Разумеется, нет, решительно осадил он себя. Это лишь услуга, которую он оказывает Кристиан.
   — Забирай мою экипировку, — приказал он, направляясь на костылях к двери. — А это что? — спросил он, увидев письмо, лежащее на каминной доске.
   — Пришло вам вчера.
   Бору торопливо заковылял к камину.
   — Почему ты не сказал мне? Это от Уоффентина, из полка! — Он быстро вскрыл конверт и погрузился в чтение. — О Господи! — воскликнул он, пробежав глазами первый абзац.
   — Плохие новости, милорд?
   — Боже… Боже… Эдуард… и Смит-Джонс… и еще Тарквилл! Будь все проклято. — Он смял письмо и швырнул его на пол.
   — Доктор Каплан говорит, милорд, что вам вредно волноваться, — пробормотал Хейден.
   — К черту доктора Каплана! К черту эту проклятую войну! — Бору закрыл глаза. — Милейший, храбрейший Тарквилл!..
   — Возможно, милорд, — увещевал его Хейден, — в связи с печальными новостями вам сегодня лучше не заниматься фехтованием? Вы могли бы помянуть ваших товарищей, выпить немного виски, выкурить одну-две сигары. Или еще лучше, вы могли бы отправиться домой, в Шотландию, уехать навсегда из этой треклятой Англии.
   Бору повернулся к Хейдену:
   — Я подозреваю, что ты со вчерашнего дня хочешь отговорить меня идти на занятие. Нет и нет! Я не могу сидеть и ничего не делать. Бери мое снаряжение!
   — Я все же хочу сказать, милорд…
   — Бери снаряжение, или я тебя уволю, невзирая на четыреста семьдесят восемь лет службы!
 
   Николь не знала, что и думать. Дух товарищества, объединявший ее с лордом Бору во время последнего занятия, безвозвратно исчез. В это утро он был недоволен абсолютно всем, что она делала.
   — Выпрямите руку с рапирой! — рявкал он. — Сильнее! Вы ведь не черепаха в панцире! — Или хуже того, с леденящей душу иронией спрашивал: — Вы называете это фехтованием, мисс Хейнесуорт? Это похоже на хозяйку, режущую яблоко!
   Николь терпела эти придирки довольно долго, согреваемая теплыми словами, сказанными им накануне. Но когда она, по ее мнению, безупречно выполнила защитный прием, а он не нашел ничего лучшего, как придраться к положению ее ног, Николь швырнула рапиру на землю.
   — Никакой ошибки я сейчас не допустила! — сердито воскликнула она. — Какая муха вас сегодня укусила?
   Возникла пауза. Затем лорд Бору медленно поднял свою маску.
   — Прошу прощения, — сказал он, и это извинение оказалось настолько неожиданным для Николь, что она растерялась. — Сегодня утром я получил сообщение, что мой полк… мой бывший полк понес тяжелые потери.
   — Я очень сожалею, — сокрушенно проговорила Николь. — А в каком полку вы служили?
   — В двадцать пятом полку его королевского величества.
   Николь побледнела:
   — Боже мой! Ведь это полк, где служит мой брат!
   — Ваш брат? — Лорд Бору ошеломленно уставился на Николь. — Хейнесуорт… Боже мой, так вы, должно быть, сестра Томми Хейнесуорта? Не бледнейте, ради Бога, с ним все в полном порядке. Мой корреспондент упомянул о нем особо.
   — Вы уверены?
   — Абсолютно! — Он все еще не сводил взгляда с Николь. — Как это я не сообразил раньше! Вы очень похожи на него!
   — Вы хотите сказать — такого же громадного роста. — Николь покраснела.
   — Почему вы смущаетесь? — спросил лорд Бору. — Совершенно нет причин для смущения, когда имеешь такую крепкую, хорошо сложенную фигуру.
   — Это хорошо для мужчины. — Николь с завистью подумала о миниатюрной элегантной мадам.
   — Это хорошо для кого угодно, — возразил лорд Бору. — Лично я чувствую себя неуютно рядом с миниатюрными женщинами. Все время боюсь их ненароком раздавить. А вот… — Он смерил Николь с ног до головы. — Вас не сломаешь! Так стало быть, вы сестра Томми Хейнесуорта?
   — Если точнее — мы близнецы.
   — Да что вы говорите! У вас есть еще братья, которые служат на континенте?
   — Целых пятеро, — с гордостью сообщила девушка. — Мы с Томми самые младшие. Я бы тоже отправилась воевать с Наполеоном, если бы…
   — О нет, нет! Для вашей мамы это, должно быть, великое утешение — знать, что по крайней мере один из ее детей находится в безопасности.
   — Ей хотелось, чтобы я была мальчиком.
   — Да с чего вы взяли?
   — Ну… — Николь опустила глаза. — Это совершенно очевидно хотя бы из того, как меня назвали. Они ожидали Николаса. А родилась я.
   — Думаю, что Николь — славное имя. Кстати, вы знаете, что оно означает по-гречески? «Победа народа».
   — Это Николас означает «победа народа», — возразила девушка.
   Лорд Бору посмотрел на нее с любопытством.
   Хейден многозначительно кашлянул:
   — Милорд, если урок закончен, вам лучше уйти с холода.
   — Заткнись. Ну а кроме имени, что еще заставляет вас думать, будто мать предпочла бы иметь еще одного сына?
   — Ну… не то чтобы сына, но не такую дочь, как я. — Николь стрельнула взглядом из-под опущенных ресниц. — У меня лучше получается то, чем должны заниматься мужчины, — охота, верховая езда, стрельба…
   — Фехтование, — вставил лорд Бору.
   — Очень любезно с вашей стороны дать подобную оценку.
   — Это было бы любезно, если бы не было правдой.
   — Все равно, — грустно сказала Николь, — я не вижу, где могу себя проявить. Я имею в виду светское общество. Мадам говорит, что мы должны заниматься тем, что нам нравится, но мужчины предпочитают девушек, которые…
   — Да? — выжидательно подсказал лорд Бору.
   — Ну, вы знаете. Уступчивых и изящных.
   — Ваша цель, мисс Хейнесуорт — обзавестись мужем?
   — Нет! — удивленно возразила Николь. — Я вообще не хочу замуж! И никогда не хотела!
   — А в чем в таком случае ваша цель?
   — Не знаю, — призналась она. — Долгое время я мечтала записаться в полк к Томми. Я все спланировала, даже позаимствовала его одежду. Однако мадам обратила мое внимание на то, что я поставлю его в неловкое положение, если объявлюсь во Франции.
   — Мадам очень разумная женщина.
   Где-то в глубине души у Николь зашевелился червячок ревности.
   — Она очень изящна.
   — Кристиан — это то исключение, которое подтверждает правило. Ее я тоже никогда не боялся раздавить. — Он усмехнулся. Николь впала в уныние, узнав, что они называют друг друга по имени.
   — Милорд, — снова подал голос Хейден.
   — Я знаю, знаю. Я простужусь, если буду находиться на холоде слишком долго. Разве неудивительно, мисс Хейнесуорт, что я в своем положении восхищаюсь вашей силой и здоровьем, в то время как вас саму это огорчает? — Николь уловила нотки горечи в его голосе.
   — Вы, — смущаясь, проговорила она, — вы — это тот, кем мне всегда хотелось быть. Герой войны…
   — Это слишком преувеличено…
   — Не хотите ли вы сказать, что если бы потребовалось повторить, вы не сделали бы этого снова? Он вздохнул.
   — Ну конечно же, я поступил бы так же, но это не умаляет чувства горечи. Особенно, когда я получаю известие, что трое из тех, ради кого я пожертвовал ногой, погибли.
   — Но вы уверены, что Томми невредим?
   — Абсолютно, — заверил он Николь и, улыбнувшись, покачал головой. — Сестра Хейнесуорта! Надо же случиться такому совпадению!
   — Я напишу ему, что мы с вами знакомы.
   — Ах нет! Вам не следует этого делать.
   — Но почему?
   Теперь пришел его черед краснеть.
   — Когда я знал вашего брата, я был… несколько шаловлив.
   Николь фыркнула:
   — А сейчас?
   — Сейчас я больше похож на монаха. — Улыбка его стала грустной. — Давайте еще пофехтуем, а? Я приношу свои извинения. Последний прием вы выполнили совершенно правильно. Но все еще неправильно держите плечи, парируя удар. Подойдите сюда. Позвольте я вам покажу.
   Николь подошла к его креслу и застыла рядом, он положил руку ей на доспехи, чтобы придать нужную позу. Николь опустила маску. Его прикосновение было мягким, хотя голос звучал грубовато. И Николь вдруг задала себе вопрос: что она почувствует, если он поцелует ее?
   — Вот так. Теперь лучше, — удовлетворенно заявил лорд Бору. — Вы ощущаете разницу? — Николь молча кивнула. — Хорошо. Теперь снова нападайте на меня.
   Николь повиновалась, однако ей показалось, что ее тело сделано из желе.
   — Милорд! — снова послышался голос Хейдена.
   Лорд Бору кивнул:
   — Все верно. Она устала.
   — Я могу продолжить, — возразила Николь, едва держась на ногах.
   — Очень хорошо. В таком случае устал я. — Лорд Бору подал слуге рапиру в обмен на костыли. — Еще один весьма полезный урок. Однако вам действительно не следует писать обо мне брату.
   — Вы не могли быть в такой степени шаловливым.
   — О, — сказал лорд Бору, — вы бы очень удивились, имея возможность сравнивать.
 
   С Николь произошло что-то странное. Чем бы она ни занималась, она постоянно перебирала в уме подробности предыдущего занятия, вспоминала, как лорд Бору дотронулся до ее руки, как он смеялся, как поднял бокал с вином и как при этом озорно сверкали его глаза. Девушка считала часы, оставшиеся до следующего занятия. И еще она видела удивительные сны с его участием. Они все начинались одинаково: лорд Бору и она фехтуют, он сидит в кресле. Но затем, ближе к концу, он вдруг встает на ноги, поднимает маску, демонстрируя ей широкую, радостную улыбку. Николь улыбается ему в ответ, и они идут навстречу друг другу…
   Тут она вздрагивала и просыпалась. Ей хотелось кому-нибудь рассказать о своих странных ощущениях. Гвен подошла бы для этой цели, однако Николь не забыла, как она проболталась Кэтрин о том, кто у Николь новый наставник по фехтованию. Бесс видела все в радужной дымке; что до Кэтрин, то она вполне определенно высказала свое мнение о лорде Бору. Хорошо бы обсудить все с мадам, которая, как убежденно считала Николь, должна знать о мужчинах все и о том, что между ними происходит. Что же касается миссис Тредуэлл, то это исключено. Стоило Николь коснуться этого вопроса, как она примется вышивать ее инициалы на простынях для новобрачных.
   Нельзя сказать, что Николь питала какие-то надежды выйти замуж за его светлость. Во-первых, он все-таки был калекой. Она предвидела томительную череду лечебных процедур, ночных горшков, проблемы, связанные с осуществлением самых элементарных функций. Не говоря уже о невозможности взбежать по лестнице, оседлать лошадь, выехать на охоту с собаками, даже просто пройтись с ружьем по осенним полям.
   Во-вторых, она не была той девушкой, на которой он захотел бы жениться. Должно быть, за ним бегали десятки женщин, пока его не ранили, и Николь хорошо себе представляла, что это были за особы. Разумеется, изящные — несмотря на его громкие слова о том, что он боится их раздавить, к тому же яркие и остроумные.
   Лорд Бору и не подумает ухаживать за ней, как не думали об этом приятели братьев, поскольку…
   — Что ты пишешь? — шепотом спросила сидящая рядом Бесс.
   Николь окинула взглядом лист, испещренный инициалами Брайана Бору.
   — Ничего особенного, — пробормотала она, пытаясь прикрыть страницу рукой. — Просто буквы. Миссис Тредуэлл отчитывала меня за мой почерк.
   — У вас есть вопрос, мисс Боггс? — спросила миссис Кэлдберн — дело происходило на лекции, посвященной пиву.
   — Да, у меня был. Он касается количества хмеля, влияющего на цикл брожения, но мисс Хейнесуорт уже ответила на него.
   — Очень хорошо, мисс Хейнесуорт! Я припоминаю ужасный случай, когда леди Катберстон не смогла приготовить качественного пива.
   — И что же произошло?
   — Они были вынуждены ввезти его из Бельгии — по блокадным ценам! — воскликнула миссис Кэлдберн.
   Позже, в коридоре, Николь, Бесс и Гвен вместе смеялись над тем, что миссис Кэлдберн пришла в такой ужас.
   — Вам троим легко насмехаться над ней, — саркастически сказала Кэтрин. — А вот я считаю ее уроки весьма полезными. Разумеется, я намерена удачно выйти замуж.
   — От всей души желаю тебе этого, — серьезно сказала Гвен, — и как можно скорее.
   Николь и Бесс захихикали. Кэтрин свирепо посмотрела на них и надменно удалилась.
   — Не могу ее понять, — зашептала Бесс. — При ее внешности, деньгах и положении я бы наслаждалась светской жизнью в Лондоне, а не выслушивала лекции миссис Кэлдберн о том, как варить пиво.
   — И почему, — добавила Гвен, — родители не обращают никакого внимания на жалобы в ее письмах?
   Обе уставились на Николь, которая в тот момент вспоминала, как лорд Бору поднял маску и над его бровью блеснули бисеринки пота. И у Николь появилось нелепое желание попробовать их на вкус.
   Опомнившись, она сказала:
   — Не имею понятия, но думаю, что она скорее всего несчастлива.
   — Несчастлива? — воскликнула Бесс. — Да у нее есть все! С какой стати она должна быть несчастлива?
   Николь задумалась.
   — У нее нет любви, — ответила она наконец.
   — Она компенсирует это тем, что любит без памяти себя, — безжалостно сказала Бесс.
   — Я надеюсь, — вставила Гвен, — что она найдет жениха во время нашего визита к графине Ярлборо и тотчас же выйдет за него замуж.
   — О каком визите ты говоришь? — всполошилась Николь.
   — Да что с тобой? — Бесс изумленно покачала головой. — Миссис Тредуэлл говорила вчера за ужином, что мы приглашены в Ярлборо на Пасху.
   Николь застонала:
   — О Боже! Опять!
   — И это еще не все! — добавила Бесс. — Будут приглашены также наши матери.
   — Я не поеду, — заявила Николь.
   — Но ты обязана! Это будет оценкой того, чему мы научились в академии.
 
   — Достойно осуждения, — заявил лорд Бору, когда Николь попыталась выполнить удар. — Что с вами сегодня, мисс Хейнесуорт?
   — Ничего, — пробормотала девушка.
   — Вы унылы. — Его светлость был явно озадачен. — Я никогда раньше не видел вас убитой горем. Вы заболели?
   — Нет.
   — Влюблены?
   Она вскинула голову:
   — Разумеется, нет!
   — Не могу вообразить, что еще, кроме болезни и любви, которая также является одной из форм болезни, может превратить тигрицу в испуганного амбарного котенка.
   Николь отвела взгляд и посмотрела вокруг себя. Лорд Бору терпеливо ждал, опустив рапиру.
   — Ну что ж, — проговорила она наконец. — Если вам так хочется знать, мы опять едем к дочери миссис Тредуэлл. И будет приглашена моя мама.
   — Понятно.
   — Да что вам понятно?
   — Вы знаете, у меня тоже есть мать.
   — Не такая, как у меня. Она когда-нибудь говорит вам, что вы неуклюже ходите?
   — Ну, не теперь, — усмехнулся лорд Бору.
   Николь покраснела.
   — Прошу прощения, я сказала не подумав.
   Лорд Бору поднял рапиру.
   — Мисс Хейнесуорт! Прошу вас, нападайте! — Николь со вздохом повиновалась. — Теперь отход. Выпад! Отход! — Она выполняла его команды, и хотя мысли ее сейчас были далеко, ее ноги автоматически выполняли движения. — Лорд Бору одобрительно кивнул: — Не думаю, что даже самый критически настроенный наблюдатель мог бы обвинить вас в неуклюжести.
   — Но фехтование — это совсем другое дело.
   — Как это понять?
   — Когда я фехтую, есть только я и мой противник. И нет большого зала, полного людей, которые на тебя смотрят.
   — Может, вам следует вообразить, что большой зал — это фехтовальная дорожка?
   — Тогда я буду выглядеть еще нелепее.
   — Представьте себе, мисс Хейнесуорт, что к вам приближается джентльмен и заводит разговор.
   — Подобное невозможно представить.
   — Почему вы такого невысокого мнения о себе? — Лорд Бору снял маску и отбросил ее на траву. — Вы тоже снимите маску. А теперь закройте глаза. Представьте, что мы на балу у графини Ярлборо. И я подхожу к вам — это требует, разумеется, некоторого воображения — и говорю: «Здравствуйте!» Что вы должны сказать в ответ?
   — Я… н-не знаю. Должно быть, «Здравствуйте!».
   Он покачал головой.
   — Нет-нет. Сделать такой выпад, чтобы ваш противник оценил вас как достойного партнера. Какие действия вы предпримете?