Страница:
– Мне трудно просить Господа, чтобы он пощадил мою жизнь, – ответила Маргарита, – ибо если он решил забрать ее, я своими просьбами пойду наперекор его воле. И возможно, из-за этого мы настолько возненавидим жизнь, что она покажется нестерпимее смерти.
– Не говорите подобных вещей, Ваше Высочество!
– Но если небеса благословят нас, зачем нам беспокоиться о том, что происходит здесь? Вот почему я спокойна. Если мой час настал, я готова. К тому же не думаю, что мои новые свекор и свекровь сильно мне обрадуются. Наверняка, они уже наслышаны о том, как Филипп обращается с их дочерью.
Она подумала о Филиппе – золотоволосом и красивом. Каким красавцем он всегда был! Все приходили от него в восторг, особенно женщины. Она подозревала, что его посвятили в искусство любовных утех в очень раннем возрасте – ведь некоторые похотливые молодые служанки просто не могли устоять перед красотой Филиппа, а он так страстно желал научиться любви – просто рожден был ловеласом.
С самого юного возраста он имел любовниц, и его не интересовала супруга, которая была ему предназначена. Он принял ее в свободной фламандской манере – поскольку как всякий фламандец имел непринужденные манеры. И Маргарита знала, что он не откажется от любовниц только потому, что теперь у него появилась жена.
Говорили, что испанцы обладают чувством собственного достоинства. Их образ жизни и манеры совершенно иные, чем у фламандцев. Бедняжка Хуана, ее будущее незавидно. Но может быть, думала Маргарита, у нее такой же характер, как и у меня. Тогда она воспримет все как есть, поскольку так должно быть, и не будет просить от жизни невозможного.
Знают ли в Испании, что Филипп не поспешит устроить невесте сердечный прием, а будет болтаться со своими веселыми друзьями, большинство из которых женщины? Знают ли в Испании, что кокетничая со своими подружками, он, смеясь, объявит вдруг, что пришла пора жениться?
«Боюсь, Хуане достался не самый лучший муж, – размышляла Маргарита. – И я должна сказать об этом, даже несмотря на то, что ее муж – мой родной брат».
Так что не исключено, что сестру Филиппа ожидает не слишком радушный прием, когда она достигнет берегов Испании, а если она никогда туда не доберется, кто возьмется утверждать, что это несчастливый исход?
Женщины в каюте тихо стонали.
– Настал наш последний час, – прошептала одна из них. – Пресвятая Богородица, заступись за нас!
Маргарита закрыла глаза. Безусловно, корабль развалится на куски.
«Да, – подумала она, – это конец всем надеждам отца, возлагавшимся на меня. Здесь, в бездонном океане, будут покоиться кости Маргариты Австрийской, дочери Максимилиана, которая утонула на пути к своей свадьбе с наследником испанской короны».
Она начала сочинять себе эпитафию. Это помогало ей избавиться от всеобъемлющего страха, витающего над всем, что ее окружало, и тут она обнаружила, что очень легко рассуждать о смерти, пока она далеко, а когда ты чувствуешь ее холодное дыхание на своем лице, когда слышишь ее издевательский смех совсем рядом, то уже не можешь сопротивляться непреодолимому страху, овладевающему всем твоим существом. Кто может с уверенностью ответить, что ожидает тебя по ту сторону странного моста, соединяющего Жизнь и Смерть?
Ci gist Margo, – прошептала она, – «lа gentie» damoiselle, Qua deux maris, et encore est pucelle. [4]
СВАДЬБА ХУАНА
– Не говорите подобных вещей, Ваше Высочество!
– Но если небеса благословят нас, зачем нам беспокоиться о том, что происходит здесь? Вот почему я спокойна. Если мой час настал, я готова. К тому же не думаю, что мои новые свекор и свекровь сильно мне обрадуются. Наверняка, они уже наслышаны о том, как Филипп обращается с их дочерью.
Она подумала о Филиппе – золотоволосом и красивом. Каким красавцем он всегда был! Все приходили от него в восторг, особенно женщины. Она подозревала, что его посвятили в искусство любовных утех в очень раннем возрасте – ведь некоторые похотливые молодые служанки просто не могли устоять перед красотой Филиппа, а он так страстно желал научиться любви – просто рожден был ловеласом.
С самого юного возраста он имел любовниц, и его не интересовала супруга, которая была ему предназначена. Он принял ее в свободной фламандской манере – поскольку как всякий фламандец имел непринужденные манеры. И Маргарита знала, что он не откажется от любовниц только потому, что теперь у него появилась жена.
Говорили, что испанцы обладают чувством собственного достоинства. Их образ жизни и манеры совершенно иные, чем у фламандцев. Бедняжка Хуана, ее будущее незавидно. Но может быть, думала Маргарита, у нее такой же характер, как и у меня. Тогда она воспримет все как есть, поскольку так должно быть, и не будет просить от жизни невозможного.
Знают ли в Испании, что Филипп не поспешит устроить невесте сердечный прием, а будет болтаться со своими веселыми друзьями, большинство из которых женщины? Знают ли в Испании, что кокетничая со своими подружками, он, смеясь, объявит вдруг, что пришла пора жениться?
«Боюсь, Хуане достался не самый лучший муж, – размышляла Маргарита. – И я должна сказать об этом, даже несмотря на то, что ее муж – мой родной брат».
Так что не исключено, что сестру Филиппа ожидает не слишком радушный прием, когда она достигнет берегов Испании, а если она никогда туда не доберется, кто возьмется утверждать, что это несчастливый исход?
Женщины в каюте тихо стонали.
– Настал наш последний час, – прошептала одна из них. – Пресвятая Богородица, заступись за нас!
Маргарита закрыла глаза. Безусловно, корабль развалится на куски.
«Да, – подумала она, – это конец всем надеждам отца, возлагавшимся на меня. Здесь, в бездонном океане, будут покоиться кости Маргариты Австрийской, дочери Максимилиана, которая утонула на пути к своей свадьбе с наследником испанской короны».
Она начала сочинять себе эпитафию. Это помогало ей избавиться от всеобъемлющего страха, витающего над всем, что ее окружало, и тут она обнаружила, что очень легко рассуждать о смерти, пока она далеко, а когда ты чувствуешь ее холодное дыхание на своем лице, когда слышишь ее издевательский смех совсем рядом, то уже не можешь сопротивляться непреодолимому страху, овладевающему всем твоим существом. Кто может с уверенностью ответить, что ожидает тебя по ту сторону странного моста, соединяющего Жизнь и Смерть?
Ci gist Margo, – прошептала она, – «lа gentie» damoiselle, Qua deux maris, et encore est pucelle. [4]
СВАДЬБА ХУАНА
Остатки потрепанного штормом флота прибыли в порт Сантандер ясным мартовским утром.
Их встречали король Фердинанд и его сын Хуан, будущий жених.
Хуан нервничал. Его мысли были поглощены молодой девушкой, которая каким-то чудом добралась до него по морю, будучи на волосок от гибели. Он должен постараться понять ее, быть любезным и добрым по отношению к ней.
Мать рассказывала ему о Маргарите, хотя, конечно, знала, что нет необходимости просить его быть к ней снисходительным: мягкость характера всегда отличала принца от других. Хуан надеялся, что она не окажется легкомысленной и бесчувственной девчонкой, но даже если и так, он должен понять ее и считаться с ее интересами. Например, научиться получать удовольствие от танцев, уделять больше времени развлечениям и физическим упражнениям. Едва ли она, молодая и жизнерадостная девушка, любит книги и музыку, как он. Значит, ему надо измениться, чтобы ей было хорошо. Бедное дитя, как она себя чувствует, покинув родной дом?
Фердинанд улыбнулся сыну.
– Что ж, сын мой, очень скоро ты с ней встретишься, – проговорил он.
– Да, папа.
– Это напоминает мне тот первый день, когда я увидел твою матушку, – произнес Фердинанд, хотя на самом деле хотел сказать: «Если Маргарита тебе не понравится, не принимай близко к сердцу. В мире существует множество женщин, и все они с огромной радостью готовы ублажать наследника моей короны».
Но, разумеется, он не сказал сыну ничего подобного. Хуан был совершенно не похож на весельчака Альфонса, которому Фердинанд хотел пожаловать архиепископство Толедское. Фердинанду стало немного грустно. Как было бы хорошо, если бы сын хоть капельку походил на него, в Хуане очень много от матери – в нем слишком сильно чувство долга. В лучах весеннего солнца принц выглядел хрупким и болезненным. «Надо сделать так, чтобы он поправился, развился физически», – подумал Фердинанд. И в то же время в присутствии сына он чувствовал какую-то скованность и стыдился грехов, совершенных им в течение его долгой и распутной жизни. Хуану очень подходило имя Ангел, однако в обществе ангела чувствуешь себя иногда несколько не по себе.
Фердинанд предполагал, что даже сейчас, вместо того, чтобы с нетерпением ждать момента, когда можно будет по достоинству оценить то, о чем следует беспокоиться – титулы и наследство Маргариты, которые были достаточно хороши даже для наследника Испании, – Хуан размышляет о том, как лучше встретить невесту.
«Странно, что у меня такой сын», – подумал Фердинанд.
– Вот она ступает на берег, – произнес Хуан и улыбнулся.
Они сразу понравились друг другу и стали очаровательной парой. Люди, стоящие вдоль дороги, приветствовали их бодрыми, радостными криками, громко благословляли.
Народ любил наследника. Он не был красавцем, но вызывал симпатии, и его приятная внешность вполне соответствовала доброжелательным отзывам о ней. Поговаривали, что любая просьба, если сперва ее предоставят на рассмотрение Хуану, обязательно будет принята во внимание, и неважно, что она исходит от самого бедного и простого человека. И в самом деле – чем беднее проситель, тем больше он мог рассчитывать на сочувствие принца.
– Долгих лет жизни принцу Астурии! – выкрикивал народ. – Долгих лет жизни эрцгерцогине Маргарите!
Фердинанд, сопровождавший их, держался чуть позади. Он уже готов был занять второе место после своего наследника и поздравлял себя с отличным выбором невесты: девушка выглядела очень здоровой, и никто никогда не поверил бы, что неделю назад она едва не утонула во время шторма.
Маргарите очень хотелось поговорить с Хуаном. Его испанские манеры казались ей несколько скованными. Она, долгие годы прожившая во Фландрии, не привыкла к подобной сдержанности.
– Народ любит вас, – проговорила она.
– Люди любят свадьбы, – отозвался Хуан. – Для них это означает празднества и отдых от трудов.
– Да, несомненно. Но мне кажется, что они проявляют особое расположение к вам лично. Вы понимаете мой испанский?
– Прекрасно. Он очень хорош.
– Вы скажете, что он хорош, независимо от того, насколько он плох, – рассмеялась она.
– Тем не менее ваш испанский действительно хорош. Полагаю, моя сестра Хуана разговаривает на языке своего мужа ничуть не хуже, чем вы на языке человека, который будет вашим мужем.
– А… Хуана, – промолвила Маргарита.
– Вы хорошо познакомились с моей сестрой? – встревоженно спросил он.
– Нет. Знаете, она поехала в Лилль на свадьбу. А я в это время готовилась отправиться сюда с тем флотом, что доставил ее.
Он понял, что Маргариту смущает разговор о Хуане, и немедленно переменил тему, хотя очень взволновался известиями о сестре.
– Скажите, какие развлечения вам больше всего нравятся? Она благодарно посмотрела на него и ответила:
– Боюсь, я покажусь вам довольно унылой.
– Никогда в это не поверю.
Маргарита снова громко рассмеялась, и он заметил – чего не видела она, – что слуг изумило ее веселье. «Фламандские манеры! – думали они. – В Испании негоже демонстрировать отсутствие чувства собственного достоинства».
Однако Хуану понравились ее звонкий, искренний смех и радостное настроение.
– Да, – проговорила она. – Меня не особенно волнуют танцы, игры и подобные забавы. В основном я провожу время в чтении книг. Меня очень интересует история разных стран и философские идеи. Мой брат считает меня странной. Он утверждает, что у меня нет тех качеств, которые понравились бы моему мужу.
– Это неверно, – возразил Хуан, и она увидела, как заблестели его глаза. – И я не очень хорош в физических упражнениях и играх. И мне искренне не нравится охота.
– Мне тоже, – поспешно сказала Маргарита. – Не выношу, когда охотятся на животных и убивают их. Я сразу представляю себя на их месте. А брат смеется надо мной. Он говорит, что и вы будете смеяться надо мной.
– Я никогда не стану над вами смеяться и с презрением относиться к вашим мыслям, даже если они отличаются от моих. Знаете, Маргарита, по-моему, мы с вами одинаково воспринимаем очень многие вещи.
– Я счастлива, если это так, – сказала она.
– И вам не страшно… ведь вы приехали в чужую страну… к незнакомому человеку?
– Нет, – серьезно ответила девушка. – Мне не страшно. У Хуана сильно забилось сердце, когда он смотрел на ее чеканный профиль и белую изумительную кожу.
«У нее есть все, что только можно пожелать жене, – подумал он. – Конечно же, я самый счастливый из всех принцев! Какая она спокойная и рассудительная! Выглядит так, словно ее никогда не выводили из себя, не сердили. Все будет так просто… так приятно… так удивительно! Мне ничего не нужно бояться. Я не буду чувствовать себя робко и стесненно в ее присутствии. Она так молода и тем не менее почти так же уравновешенна и спокойна, как моя мать. Какой чудесный человек моя будущая жена!»
– Вы улыбаетесь, – проговорила Маргарита. – Скажите, что вас развеселило.
– Я улыбаюсь не от веселья, – очень серьезно ответил он. – Я улыбаюсь от счастья.
– Счастье – самая лучшая причина для улыбки, – сказала она.
«Я уже начинаю любить ее!» – подумал Хуан.
Маргарита тоже начала улыбаться. И, вспоминая дряблые отвислые губы Карла VIII Французского, говорила себе, что наконец счастлива.
Она радовалась, что в детстве ее отослали во Францию и обручили с Карлом. Это помогло ей осознать, насколько счастлива она теперь, приехав в Испанию, чтобы выйти замуж за Хуана.
Так они ехали, сопровождаемые приветственными выкриками: «Долгих лет жизни принцу! Благослови Бог его и его невесту!»
Оба с умиротворением думали о тех годах, которые им предстоит прожить вместе.
В детских покоях принцесса Изабелла наблюдала за служанками, готовившими туалеты для ее сестер, Марии и Катарины.
Какие спокойные эти девочки! Все было бы по-другому, будь сейчас с ними их сестра Хуана! Она высказывала бы всяческие предположения относительно невесты, громко выражая свое мнение, навязывая его остальным.
Изабеллу радовало, что безумной Хуаны больше с ними нет.
Она постоянно молилась, чтобы Маргарита сделала Хуана счастливым. Она надеялась и верила, что эта девушка окажется нежной и религиозной. Если б та оказалась взбалмошной, непредсказуемой и распутной – а Изабелла уже слышала такие отзывы о невесте брата, достигшие берегов Испании, – то ее сердце разбилось бы.
Королева очень волновалась из-за Хуаны, именно ее брак в данное время больше всего беспокоил ее. Король, конечно, поздравлял себя, что этот союз свершился, и Хуана станет матерью наследников Габсбургов. И, похоже, его совершенно не волновало, что дочь будет бесконечно несчастна, производя их на свет.
Мария оставалась безмятежно спокойна и как всегда равнодушна ко всему окружающему, пока служанка одевала ее к торжеству. Флегматичная, бесстрастная Мария, у которой совершенно отсутствовало воображение, и представить себе не могла, что чувствовала Маргарита, прибыв в незнакомую страну, не говоря уже о том, чтобы подумать, а не случится ли с ней то же самое в будущем, которое уже не за горами?
Как отличалась от нее Катарина! Ее взволнованное личико застыло, словно маска, и нетрудно было догадаться о мыслях, мелькавших в огромных темных глазах девочки.
Бедняжка Катарина! Если она когда-нибудь поедет в Англию, то будет испытывать страшную щемящую тоску и душевную боль.
В покои вошла служанка и шепотом сообщила Изабелле, что Ее Величество королева безотлагательно желает видеть ее в своей опочивальне.
Молодая Изабелла тут же оставила сестер и направилась в покои матери.
Королева ожидала ее, и у Изабеллы сжалось сердце при взгляде на мать – она догадывалась, что та ей скажет. Королева поцеловала дочь и заговорила: – Пришли известия из Португалии. И я хочу сама поговорить с тобой и подготовить. Ведь отец безусловно сразу же заговорит об этом, как только тебя увидит. Губы Изабеллы пересохли.
– Да, мама, – тихо сказала она.
– Эммануил пишет, что раз мы настаиваем на таком условии, он готов принять его.
Бледные щеки Изабеллы внезапно вспыхнули, и она почти закричала:
– Он хочет сказать, что будет изгонять этих людей из страны только потому, что…
– Только потому, что так сильно желает брака с тобой. Итак, моя дорогая, тебе нужно начинать собираться в Португалию.
– Так… так скоро? – прошептала Изабелла.
– Боюсь, твой отец захочет, чтобы ваш брак состоялся в этом году.
– О… нет!
– Это так. Дорогая Изабелла, я буду настаивать на нашей скорейшей встрече после твоего отбытия. Если ты не приедешь ко мне сюда, в Испанию, я приеду к тебе в Португалию.
– Мама, ты обещаешь это?
– Клянусь, дочь моя.
Изабелла молчала. Затем выпалила:
– Разве ничего нельзя сделать?.. Я не верю, что он согласился на такое…
– Он хочет, чтобы брак состоялся. Ты будешь счастлива. Это ведь больше, чем просто хороший брак. С его стороны – это брак по любви.
– Но не с моей стороны, мама.
– Со временем ты полюбишь его. Я знаю, дитя мое. Уверена в том. Он хороший и благочестивый человек, и сильно любит тебя. Тебе нечего бояться, дорогая.
– Но, мама, это условие…
– Его согласие только показывает, насколько сильны его чувства к тебе.
– Знаю, что он согласился против своей воли.
– Потому что каким бы хорошим Эммануил ни был, он недальновиден. Святой человек, Томас Торквемада, видит здесь руку Господа.
Изабелла вздрогнула. Ей захотелось пронзительно закричать, что она не любит Торквемаду, боится его, и когда от приступов кашля пробуждается по ночам, ей слышатся проклятия изгнанных евреев.
Но мать не поймет полетов ее фантазии. Как ей объяснить все это? Принцессе казалось, чувства душат ее, и она боялась, что если не успокоится, приступ кашля застигнет ее врасплох, и она умрет от удушья.
Она сдерживала кашель в присутствии матери, поскольку знала, что это беспокоит королеву. И без того Хуана доставляла ей много волнений.
– Мама, извини, но мне необходимо вернуться к себе, – произнесла она. – Надо сделать кое-какие приготовления к прибытию новобрачных.
Королева согласно кивнула и, когда дочь удалилась, прошептала:
– Все будет хорошо. Ведь это самое лучшее, что можно пожелать моей Изабелле.
В глазах Изабеллы стояли слезы. Девушка была очаровательна, и королеве показалось, что Хуан уже очень счастлив со своей невестой.
Фердинанд смотрел на все блестящими от волнения глазами. Как приятно разделить со всеми главную радость!
– Мы приветствуем вас в Бургосе, – сказала королева. – Я просто не в состоянии выразить, с каким нетерпением мы ожидали вашего приезда.
– Я счастлива находиться здесь, Ваше Величество. Улыбка девушки была, возможно, слишком теплой, слишком дружелюбной.
«Мне надо помнить, – подумала королева, – что она долго жила во Фландрии, а у фламандцев слишком слабо развито чувство приличия».
Вперед вышли принцессы Изабелла, Мария и Катарина и официально приветствовали Маргариту.
Они думали о том, как необычно она выглядит в фламандских одеждах, какое у нее приветливое лицо и свободные манеры, однако она им понравилась. Даже Мария чуть воодушевилась, наблюдая за Маргаритой, а Катарина черпала у этой девушки мужество и храбрость. Ведь казалось, Маргариту совершенно не смущало, что она приехала в чужую, незнакомую страну, чтобы выйти замуж за человека, с которым познакомилась всего несколько часов назад.
Все было приготовлено для пиршества, и Хуан с невестой сидели с королем и королевой, разговаривая о рыцарских поединках и празднествах, устроенных, чтобы отметить это событие.
– Какая жалость, что сейчас Великий пост, – говорила королева. – Но как только он закончится, свершится обряд бракосочетания. Мы намечаем свадьбу на третье апреля.
Катарина быстро взглянула на лицо фламандской эрцгерцогини и тут же успокоилась, увидев, что упоминание о дате свадьбы совершенно не смутило Маргариту.
В конце концов, это же свадьба наследника трона! Но все выглядело гораздо значительнее, чем просто празднование свадьбы. Еще никогда Испания не имела столько надежд на процветание в будущем. Теперь основания для мира стали более прочными, чем когда-либо. Не надо будет платить налоги на бессмысленные сражения и баталии! Не надо больше отрывать мужчин от повседневного труда, посылая их в армию! А мир, означающий процветание и благополучие, судя по всему, наконец наступил.
Очаровательная молодая невеста станет первой наследницей всей Испании, и народ постепенно начинал привыкать к мысли; что намного счастливее жить в объединенной Испании, чем в стране, разделенной на несколько королевств, постоянно воюющих друг с другом.
Даже экономная и бережливая королева Изабелла решила, что этот брак как раз тот случай, который должен запомниться всем, и была готова потратить огромные деньги, чтобы устроить все должным образом.
По всей стране устраивались состязания, турниры и празднества. Все города были ярко украшены. Через узкие улочки городов и селений протянули разноцветные полотнища.
– Долгих лет жизни наследнику! – восклицал народ. – Благослови Бог принца Астурии и его невесту!
Свадьбу праздновали с величайшим достоинством и церемониями. Обряд совершал архиепископ Толедский; с ним прибыли кастильские гранды и вельможи Арагона. Повсюду царило величие и великолепие.
А когда Маргарита снова давала обет, она мысленно сравнивала своего жениха с тем двенадцатилетним мальчиком, с которым была обручена в деревушке неподалеку от замка Амбуа, и снова порадовалась великому счастью, выпавшему на ее долю.
Когда они легли на брачное ложе, первой заговорила Маргарита.
– Хуан, – сказала она, – ты меня боишься.
– Я боюсь, что могу смутить тебя, – отвечал он.
– Нет, я не буду смущаться.
– Ты что, никогда не смущаешься, Маргарита?
– Во всяком случае, не смущаюсь и не боюсь того, чему суждено случиться.
Хуан поднес ее руку к губам и поцеловал.
– Прости, – прошептал он. – Как ты сама сказала – чему быть, того не миновать.
Вдруг она рассмеялась и, отдернув руку от губ Хуана, заключила его в объятия.
– Я так счастлива, что ты такой, Хуан, – проговорила она. – Уверена, ты никогда не сделаешь ничего, что меня опечалило бы. Когда я думаю, что в эти секунды рядом со мной мог бы лежать Карл… – она вздрогнула.
– Карл? Король Франции?
– У него дряблые толстые губы, и он храпит. Вообще-то он не злой, но он повел бы себя грубо… он никогда не понял бы меня.
– Надеюсь, я тебя пойму, Маргарита.
– Называй меня Марго, – попросила она. – Это мое особое имя… мне хотелось бы, чтобы этим именем меня называли те, кого я люблю.
– Значит, ты любишь меня, Марго?
– По-моему, да, Хуан. По-моему, я полюбила тебя потому, что… потому, что я не боюсь.
И вскоре все трудности были позади и то, что так тревожило обоих, превратилось в удовольствие. Она учила Хуана смеяться на свой фламандский манер, и ее фамильярный разговор очаровывал его, то, что в других устах могло показаться грубым, в ее устах звучало очень мило.
– О, Хуан, – восклицала она, – я думала, что мои кости будут покоиться на дне морском, и огромные рыбины станут объедать мою плоть, а маленькие рыбки резвиться над моим скелетом и играть в пятнашки, юркая в мои глазницы.
– Не говори таких вещей, – просил он, целуя ее глаза.
– И я сочинила про себя: «Здесь покоится Марго, Дважды побывавшая замужем и оставшаяся девственницей». – Тут Маргарита начала звонко смеяться. – Теперь эта эпитафия никогда не будет моей, Хуан! Ибо Марго лежит здесь… рядом с тобой, и она уже больше не девственница… и ей вовсе не неприятно.
И они снова занялись любовью, на сей раз без страха и стыда. Утром Хуан сказал:
– Мы дали нашим родителям то, чего они хотели.
– Испанскую корону, – перебила его Маргарита.
– Наследие Габсбургов, – пропел Хуан.
Потом они снова смеялись и целовали друг друга в порыве неистовой страсти. Маргарита отскочила от него, опустилась на колени перед кроватью и склонила голову, словно перед тронами короля и королевы.
– Мы благодарим Ваши Величества. Вы можете сохранить испанскую корону…
– …и наследие Габсбургов, – добавил Хуан.
– Потому что… – продолжила Маргарита, улыбаясь.
– … вы дали нам друг друга, – закончил за нее Хуан.
Королева выразила мужу свое удовольствие от этого брака.
– Вот видишь, как хорошо все сложилось, – сказал Фердинанд. – Этот брак – мое детище. Ты должна признать, что я знал, чего хочу.
– Та поступил очень мудро, – соглашалась с ним королева. – Ты предоставил нашему Хуану возможность разделить наследие Габсбургов… и счастье.
– Хм, кто бы не был счастлив разделить наследие Габсбургов? – настойчиво твердил король.
Лицо Изабеллы приобрело взволнованное выражение.
– Мне не нравятся слухи о Хуане, дошедшие до меня. Она находится так далеко от дома и…
– Ерунда! Все будет хорошо! Она освоится. Фламандские обычаи разительно отличаются от наших. Я слышал, что она страстно привязана к своему мужу.
– Слишком страстно.
– Моя дорогая Изабелла, разве может жена так сильно любить своего мужа?
– Раз он ее не любит, для нее было бы легче все вытерпеть, не люби она его столь беззаветно.
– Как странно слышать подобные слова из твоих уст! Похоже, ты намекаешь, что если жена не слишком сильно любит мужа – то это добродетель.
– Ты неверно истолковываешь мои мысли.
– Да не надо бояться за Хуану. Слухи, как правило, ложны.
Королева знала, что Фердинанд не может думать о своей дочери, не учитывая всех выгод, которые ее брак приносил Испании. Даже не требовалось тщательно изучать характер короля, чтобы ясно понять его личную точку зрения на этот брак. Он не мог смотреть на вещи иначе. За долгие годы их брака Фердинанд становился все бессердечнее. «А стала ли я мягче? – подумала Изабелла. – Наверное, нет. Просто, имея так много любимых людей, я сделалась более уязвимой, и все».
– А почему надо откладывать отъезд нашей дочери Изабеллы? – резко спросил Фердинанд. – Нетерпение Эммануила возрастает.
– Разве он не может подождать, пока окончатся празднества, связанные со свадьбой ее брата?
– Но мы полагали, что эти церемонии продолжатся долго, – возразил Фердинанд. – Так пожелал народ. Мне бы хотелось, чтобы в скором времени Хуан и Маргарита отправились в длительное путешествие по стране, делая остановки в разных городах. Там будут продолжаться празднества. Лучше всего именно так завоевать любовь и преданность народа. А если речь идет о такой паре, как Хуан и Маргарита… молодых, красивых и влюбленных… люди навсегда становятся преданными рабами. – Глаза Фердинанда неистово засверкали. – Когда я думаю о том, что этот молодой человек – наш наследник, мне хочется петь от радости!
– Может, Изабелла смогла бы сопровождать их в поездке по стране.
Их встречали король Фердинанд и его сын Хуан, будущий жених.
Хуан нервничал. Его мысли были поглощены молодой девушкой, которая каким-то чудом добралась до него по морю, будучи на волосок от гибели. Он должен постараться понять ее, быть любезным и добрым по отношению к ней.
Мать рассказывала ему о Маргарите, хотя, конечно, знала, что нет необходимости просить его быть к ней снисходительным: мягкость характера всегда отличала принца от других. Хуан надеялся, что она не окажется легкомысленной и бесчувственной девчонкой, но даже если и так, он должен понять ее и считаться с ее интересами. Например, научиться получать удовольствие от танцев, уделять больше времени развлечениям и физическим упражнениям. Едва ли она, молодая и жизнерадостная девушка, любит книги и музыку, как он. Значит, ему надо измениться, чтобы ей было хорошо. Бедное дитя, как она себя чувствует, покинув родной дом?
Фердинанд улыбнулся сыну.
– Что ж, сын мой, очень скоро ты с ней встретишься, – проговорил он.
– Да, папа.
– Это напоминает мне тот первый день, когда я увидел твою матушку, – произнес Фердинанд, хотя на самом деле хотел сказать: «Если Маргарита тебе не понравится, не принимай близко к сердцу. В мире существует множество женщин, и все они с огромной радостью готовы ублажать наследника моей короны».
Но, разумеется, он не сказал сыну ничего подобного. Хуан был совершенно не похож на весельчака Альфонса, которому Фердинанд хотел пожаловать архиепископство Толедское. Фердинанду стало немного грустно. Как было бы хорошо, если бы сын хоть капельку походил на него, в Хуане очень много от матери – в нем слишком сильно чувство долга. В лучах весеннего солнца принц выглядел хрупким и болезненным. «Надо сделать так, чтобы он поправился, развился физически», – подумал Фердинанд. И в то же время в присутствии сына он чувствовал какую-то скованность и стыдился грехов, совершенных им в течение его долгой и распутной жизни. Хуану очень подходило имя Ангел, однако в обществе ангела чувствуешь себя иногда несколько не по себе.
Фердинанд предполагал, что даже сейчас, вместо того, чтобы с нетерпением ждать момента, когда можно будет по достоинству оценить то, о чем следует беспокоиться – титулы и наследство Маргариты, которые были достаточно хороши даже для наследника Испании, – Хуан размышляет о том, как лучше встретить невесту.
«Странно, что у меня такой сын», – подумал Фердинанд.
– Вот она ступает на берег, – произнес Хуан и улыбнулся.
* * *
Хуан и Маргарита ехали рядом, во главе кавалькады, направляясь в Бургос, где королева и остальные члены королевской семьи ожидали их, чтобы приветствовать.Они сразу понравились друг другу и стали очаровательной парой. Люди, стоящие вдоль дороги, приветствовали их бодрыми, радостными криками, громко благословляли.
Народ любил наследника. Он не был красавцем, но вызывал симпатии, и его приятная внешность вполне соответствовала доброжелательным отзывам о ней. Поговаривали, что любая просьба, если сперва ее предоставят на рассмотрение Хуану, обязательно будет принята во внимание, и неважно, что она исходит от самого бедного и простого человека. И в самом деле – чем беднее проситель, тем больше он мог рассчитывать на сочувствие принца.
– Долгих лет жизни принцу Астурии! – выкрикивал народ. – Долгих лет жизни эрцгерцогине Маргарите!
Фердинанд, сопровождавший их, держался чуть позади. Он уже готов был занять второе место после своего наследника и поздравлял себя с отличным выбором невесты: девушка выглядела очень здоровой, и никто никогда не поверил бы, что неделю назад она едва не утонула во время шторма.
Маргарите очень хотелось поговорить с Хуаном. Его испанские манеры казались ей несколько скованными. Она, долгие годы прожившая во Фландрии, не привыкла к подобной сдержанности.
– Народ любит вас, – проговорила она.
– Люди любят свадьбы, – отозвался Хуан. – Для них это означает празднества и отдых от трудов.
– Да, несомненно. Но мне кажется, что они проявляют особое расположение к вам лично. Вы понимаете мой испанский?
– Прекрасно. Он очень хорош.
– Вы скажете, что он хорош, независимо от того, насколько он плох, – рассмеялась она.
– Тем не менее ваш испанский действительно хорош. Полагаю, моя сестра Хуана разговаривает на языке своего мужа ничуть не хуже, чем вы на языке человека, который будет вашим мужем.
– А… Хуана, – промолвила Маргарита.
– Вы хорошо познакомились с моей сестрой? – встревоженно спросил он.
– Нет. Знаете, она поехала в Лилль на свадьбу. А я в это время готовилась отправиться сюда с тем флотом, что доставил ее.
Он понял, что Маргариту смущает разговор о Хуане, и немедленно переменил тему, хотя очень взволновался известиями о сестре.
– Скажите, какие развлечения вам больше всего нравятся? Она благодарно посмотрела на него и ответила:
– Боюсь, я покажусь вам довольно унылой.
– Никогда в это не поверю.
Маргарита снова громко рассмеялась, и он заметил – чего не видела она, – что слуг изумило ее веселье. «Фламандские манеры! – думали они. – В Испании негоже демонстрировать отсутствие чувства собственного достоинства».
Однако Хуану понравились ее звонкий, искренний смех и радостное настроение.
– Да, – проговорила она. – Меня не особенно волнуют танцы, игры и подобные забавы. В основном я провожу время в чтении книг. Меня очень интересует история разных стран и философские идеи. Мой брат считает меня странной. Он утверждает, что у меня нет тех качеств, которые понравились бы моему мужу.
– Это неверно, – возразил Хуан, и она увидела, как заблестели его глаза. – И я не очень хорош в физических упражнениях и играх. И мне искренне не нравится охота.
– Мне тоже, – поспешно сказала Маргарита. – Не выношу, когда охотятся на животных и убивают их. Я сразу представляю себя на их месте. А брат смеется надо мной. Он говорит, что и вы будете смеяться надо мной.
– Я никогда не стану над вами смеяться и с презрением относиться к вашим мыслям, даже если они отличаются от моих. Знаете, Маргарита, по-моему, мы с вами одинаково воспринимаем очень многие вещи.
– Я счастлива, если это так, – сказала она.
– И вам не страшно… ведь вы приехали в чужую страну… к незнакомому человеку?
– Нет, – серьезно ответила девушка. – Мне не страшно. У Хуана сильно забилось сердце, когда он смотрел на ее чеканный профиль и белую изумительную кожу.
«У нее есть все, что только можно пожелать жене, – подумал он. – Конечно же, я самый счастливый из всех принцев! Какая она спокойная и рассудительная! Выглядит так, словно ее никогда не выводили из себя, не сердили. Все будет так просто… так приятно… так удивительно! Мне ничего не нужно бояться. Я не буду чувствовать себя робко и стесненно в ее присутствии. Она так молода и тем не менее почти так же уравновешенна и спокойна, как моя мать. Какой чудесный человек моя будущая жена!»
– Вы улыбаетесь, – проговорила Маргарита. – Скажите, что вас развеселило.
– Я улыбаюсь не от веселья, – очень серьезно ответил он. – Я улыбаюсь от счастья.
– Счастье – самая лучшая причина для улыбки, – сказала она.
«Я уже начинаю любить ее!» – подумал Хуан.
Маргарита тоже начала улыбаться. И, вспоминая дряблые отвислые губы Карла VIII Французского, говорила себе, что наконец счастлива.
Она радовалась, что в детстве ее отослали во Францию и обручили с Карлом. Это помогло ей осознать, насколько счастлива она теперь, приехав в Испанию, чтобы выйти замуж за Хуана.
Так они ехали, сопровождаемые приветственными выкриками: «Долгих лет жизни принцу! Благослови Бог его и его невесту!»
Оба с умиротворением думали о тех годах, которые им предстоит прожить вместе.
* * *
Прибытие кавалькады, возглавляемой Фердинандом, его сыном и невестой принца, с нетерпением ожидалось во дворце Бургоса.В детских покоях принцесса Изабелла наблюдала за служанками, готовившими туалеты для ее сестер, Марии и Катарины.
Какие спокойные эти девочки! Все было бы по-другому, будь сейчас с ними их сестра Хуана! Она высказывала бы всяческие предположения относительно невесты, громко выражая свое мнение, навязывая его остальным.
Изабеллу радовало, что безумной Хуаны больше с ними нет.
Она постоянно молилась, чтобы Маргарита сделала Хуана счастливым. Она надеялась и верила, что эта девушка окажется нежной и религиозной. Если б та оказалась взбалмошной, непредсказуемой и распутной – а Изабелла уже слышала такие отзывы о невесте брата, достигшие берегов Испании, – то ее сердце разбилось бы.
Королева очень волновалась из-за Хуаны, именно ее брак в данное время больше всего беспокоил ее. Король, конечно, поздравлял себя, что этот союз свершился, и Хуана станет матерью наследников Габсбургов. И, похоже, его совершенно не волновало, что дочь будет бесконечно несчастна, производя их на свет.
Мария оставалась безмятежно спокойна и как всегда равнодушна ко всему окружающему, пока служанка одевала ее к торжеству. Флегматичная, бесстрастная Мария, у которой совершенно отсутствовало воображение, и представить себе не могла, что чувствовала Маргарита, прибыв в незнакомую страну, не говоря уже о том, чтобы подумать, а не случится ли с ней то же самое в будущем, которое уже не за горами?
Как отличалась от нее Катарина! Ее взволнованное личико застыло, словно маска, и нетрудно было догадаться о мыслях, мелькавших в огромных темных глазах девочки.
Бедняжка Катарина! Если она когда-нибудь поедет в Англию, то будет испытывать страшную щемящую тоску и душевную боль.
В покои вошла служанка и шепотом сообщила Изабелле, что Ее Величество королева безотлагательно желает видеть ее в своей опочивальне.
Молодая Изабелла тут же оставила сестер и направилась в покои матери.
Королева ожидала ее, и у Изабеллы сжалось сердце при взгляде на мать – она догадывалась, что та ей скажет. Королева поцеловала дочь и заговорила: – Пришли известия из Португалии. И я хочу сама поговорить с тобой и подготовить. Ведь отец безусловно сразу же заговорит об этом, как только тебя увидит. Губы Изабеллы пересохли.
– Да, мама, – тихо сказала она.
– Эммануил пишет, что раз мы настаиваем на таком условии, он готов принять его.
Бледные щеки Изабеллы внезапно вспыхнули, и она почти закричала:
– Он хочет сказать, что будет изгонять этих людей из страны только потому, что…
– Только потому, что так сильно желает брака с тобой. Итак, моя дорогая, тебе нужно начинать собираться в Португалию.
– Так… так скоро? – прошептала Изабелла.
– Боюсь, твой отец захочет, чтобы ваш брак состоялся в этом году.
– О… нет!
– Это так. Дорогая Изабелла, я буду настаивать на нашей скорейшей встрече после твоего отбытия. Если ты не приедешь ко мне сюда, в Испанию, я приеду к тебе в Португалию.
– Мама, ты обещаешь это?
– Клянусь, дочь моя.
Изабелла молчала. Затем выпалила:
– Разве ничего нельзя сделать?.. Я не верю, что он согласился на такое…
– Он хочет, чтобы брак состоялся. Ты будешь счастлива. Это ведь больше, чем просто хороший брак. С его стороны – это брак по любви.
– Но не с моей стороны, мама.
– Со временем ты полюбишь его. Я знаю, дитя мое. Уверена в том. Он хороший и благочестивый человек, и сильно любит тебя. Тебе нечего бояться, дорогая.
– Но, мама, это условие…
– Его согласие только показывает, насколько сильны его чувства к тебе.
– Знаю, что он согласился против своей воли.
– Потому что каким бы хорошим Эммануил ни был, он недальновиден. Святой человек, Томас Торквемада, видит здесь руку Господа.
Изабелла вздрогнула. Ей захотелось пронзительно закричать, что она не любит Торквемаду, боится его, и когда от приступов кашля пробуждается по ночам, ей слышатся проклятия изгнанных евреев.
Но мать не поймет полетов ее фантазии. Как ей объяснить все это? Принцессе казалось, чувства душат ее, и она боялась, что если не успокоится, приступ кашля застигнет ее врасплох, и она умрет от удушья.
Она сдерживала кашель в присутствии матери, поскольку знала, что это беспокоит королеву. И без того Хуана доставляла ей много волнений.
– Мама, извини, но мне необходимо вернуться к себе, – произнесла она. – Надо сделать кое-какие приготовления к прибытию новобрачных.
Королева согласно кивнула и, когда дочь удалилась, прошептала:
– Все будет хорошо. Ведь это самое лучшее, что можно пожелать моей Изабелле.
* * *
Королева Изабелла заключила в объятия дочь Максимилиана.В глазах Изабеллы стояли слезы. Девушка была очаровательна, и королеве показалось, что Хуан уже очень счастлив со своей невестой.
Фердинанд смотрел на все блестящими от волнения глазами. Как приятно разделить со всеми главную радость!
– Мы приветствуем вас в Бургосе, – сказала королева. – Я просто не в состоянии выразить, с каким нетерпением мы ожидали вашего приезда.
– Я счастлива находиться здесь, Ваше Величество. Улыбка девушки была, возможно, слишком теплой, слишком дружелюбной.
«Мне надо помнить, – подумала королева, – что она долго жила во Фландрии, а у фламандцев слишком слабо развито чувство приличия».
Вперед вышли принцессы Изабелла, Мария и Катарина и официально приветствовали Маргариту.
Они думали о том, как необычно она выглядит в фламандских одеждах, какое у нее приветливое лицо и свободные манеры, однако она им понравилась. Даже Мария чуть воодушевилась, наблюдая за Маргаритой, а Катарина черпала у этой девушки мужество и храбрость. Ведь казалось, Маргариту совершенно не смущало, что она приехала в чужую, незнакомую страну, чтобы выйти замуж за человека, с которым познакомилась всего несколько часов назад.
Все было приготовлено для пиршества, и Хуан с невестой сидели с королем и королевой, разговаривая о рыцарских поединках и празднествах, устроенных, чтобы отметить это событие.
– Какая жалость, что сейчас Великий пост, – говорила королева. – Но как только он закончится, свершится обряд бракосочетания. Мы намечаем свадьбу на третье апреля.
Катарина быстро взглянула на лицо фламандской эрцгерцогини и тут же успокоилась, увидев, что упоминание о дате свадьбы совершенно не смутило Маргариту.
* * *
Это было самое удивительное зрелище из всех, происходивших в Испании за последние годы.В конце концов, это же свадьба наследника трона! Но все выглядело гораздо значительнее, чем просто празднование свадьбы. Еще никогда Испания не имела столько надежд на процветание в будущем. Теперь основания для мира стали более прочными, чем когда-либо. Не надо будет платить налоги на бессмысленные сражения и баталии! Не надо больше отрывать мужчин от повседневного труда, посылая их в армию! А мир, означающий процветание и благополучие, судя по всему, наконец наступил.
Очаровательная молодая невеста станет первой наследницей всей Испании, и народ постепенно начинал привыкать к мысли; что намного счастливее жить в объединенной Испании, чем в стране, разделенной на несколько королевств, постоянно воюющих друг с другом.
Даже экономная и бережливая королева Изабелла решила, что этот брак как раз тот случай, который должен запомниться всем, и была готова потратить огромные деньги, чтобы устроить все должным образом.
По всей стране устраивались состязания, турниры и празднества. Все города были ярко украшены. Через узкие улочки городов и селений протянули разноцветные полотнища.
– Долгих лет жизни наследнику! – восклицал народ. – Благослови Бог принца Астурии и его невесту!
Свадьбу праздновали с величайшим достоинством и церемониями. Обряд совершал архиепископ Толедский; с ним прибыли кастильские гранды и вельможи Арагона. Повсюду царило величие и великолепие.
А когда Маргарита снова давала обет, она мысленно сравнивала своего жениха с тем двенадцатилетним мальчиком, с которым была обручена в деревушке неподалеку от замка Амбуа, и снова порадовалась великому счастью, выпавшему на ее долю.
* * *
Хуан страшился того момента, когда они останутся наедине. Он представлял себе испуг молодой девушки, которая, видимо, вовсе не понимает, что от нее требуется, и принялся объяснять ей все как можно деликатнее.Когда они легли на брачное ложе, первой заговорила Маргарита.
– Хуан, – сказала она, – ты меня боишься.
– Я боюсь, что могу смутить тебя, – отвечал он.
– Нет, я не буду смущаться.
– Ты что, никогда не смущаешься, Маргарита?
– Во всяком случае, не смущаюсь и не боюсь того, чему суждено случиться.
Хуан поднес ее руку к губам и поцеловал.
– Прости, – прошептал он. – Как ты сама сказала – чему быть, того не миновать.
Вдруг она рассмеялась и, отдернув руку от губ Хуана, заключила его в объятия.
– Я так счастлива, что ты такой, Хуан, – проговорила она. – Уверена, ты никогда не сделаешь ничего, что меня опечалило бы. Когда я думаю, что в эти секунды рядом со мной мог бы лежать Карл… – она вздрогнула.
– Карл? Король Франции?
– У него дряблые толстые губы, и он храпит. Вообще-то он не злой, но он повел бы себя грубо… он никогда не понял бы меня.
– Надеюсь, я тебя пойму, Маргарита.
– Называй меня Марго, – попросила она. – Это мое особое имя… мне хотелось бы, чтобы этим именем меня называли те, кого я люблю.
– Значит, ты любишь меня, Марго?
– По-моему, да, Хуан. По-моему, я полюбила тебя потому, что… потому, что я не боюсь.
И вскоре все трудности были позади и то, что так тревожило обоих, превратилось в удовольствие. Она учила Хуана смеяться на свой фламандский манер, и ее фамильярный разговор очаровывал его, то, что в других устах могло показаться грубым, в ее устах звучало очень мило.
– О, Хуан, – восклицала она, – я думала, что мои кости будут покоиться на дне морском, и огромные рыбины станут объедать мою плоть, а маленькие рыбки резвиться над моим скелетом и играть в пятнашки, юркая в мои глазницы.
– Не говори таких вещей, – просил он, целуя ее глаза.
– И я сочинила про себя: «Здесь покоится Марго, Дважды побывавшая замужем и оставшаяся девственницей». – Тут Маргарита начала звонко смеяться. – Теперь эта эпитафия никогда не будет моей, Хуан! Ибо Марго лежит здесь… рядом с тобой, и она уже больше не девственница… и ей вовсе не неприятно.
И они снова занялись любовью, на сей раз без страха и стыда. Утром Хуан сказал:
– Мы дали нашим родителям то, чего они хотели.
– Испанскую корону, – перебила его Маргарита.
– Наследие Габсбургов, – пропел Хуан.
Потом они снова смеялись и целовали друг друга в порыве неистовой страсти. Маргарита отскочила от него, опустилась на колени перед кроватью и склонила голову, словно перед тронами короля и королевы.
– Мы благодарим Ваши Величества. Вы можете сохранить испанскую корону…
– …и наследие Габсбургов, – добавил Хуан.
– Потому что… – продолжила Маргарита, улыбаясь.
– … вы дали нам друг друга, – закончил за нее Хуан.
* * *
Свадебные торжества продолжались. Принц Хуан стал самым популярным человеком во всей Испании. О нем говорили, что с тех пор, как в Испанию прибыла Маргарита, он стал еще больше похож на ангела. Его невеста явно была счастлива. И никого не удивляло, что где бы они ни появлялись, всюду воцарялись радость и веселье.Королева выразила мужу свое удовольствие от этого брака.
– Вот видишь, как хорошо все сложилось, – сказал Фердинанд. – Этот брак – мое детище. Ты должна признать, что я знал, чего хочу.
– Та поступил очень мудро, – соглашалась с ним королева. – Ты предоставил нашему Хуану возможность разделить наследие Габсбургов… и счастье.
– Хм, кто бы не был счастлив разделить наследие Габсбургов? – настойчиво твердил король.
Лицо Изабеллы приобрело взволнованное выражение.
– Мне не нравятся слухи о Хуане, дошедшие до меня. Она находится так далеко от дома и…
– Ерунда! Все будет хорошо! Она освоится. Фламандские обычаи разительно отличаются от наших. Я слышал, что она страстно привязана к своему мужу.
– Слишком страстно.
– Моя дорогая Изабелла, разве может жена так сильно любить своего мужа?
– Раз он ее не любит, для нее было бы легче все вытерпеть, не люби она его столь беззаветно.
– Как странно слышать подобные слова из твоих уст! Похоже, ты намекаешь, что если жена не слишком сильно любит мужа – то это добродетель.
– Ты неверно истолковываешь мои мысли.
– Да не надо бояться за Хуану. Слухи, как правило, ложны.
Королева знала, что Фердинанд не может думать о своей дочери, не учитывая всех выгод, которые ее брак приносил Испании. Даже не требовалось тщательно изучать характер короля, чтобы ясно понять его личную точку зрения на этот брак. Он не мог смотреть на вещи иначе. За долгие годы их брака Фердинанд становился все бессердечнее. «А стала ли я мягче? – подумала Изабелла. – Наверное, нет. Просто, имея так много любимых людей, я сделалась более уязвимой, и все».
– А почему надо откладывать отъезд нашей дочери Изабеллы? – резко спросил Фердинанд. – Нетерпение Эммануила возрастает.
– Разве он не может подождать, пока окончатся празднества, связанные со свадьбой ее брата?
– Но мы полагали, что эти церемонии продолжатся долго, – возразил Фердинанд. – Так пожелал народ. Мне бы хотелось, чтобы в скором времени Хуан и Маргарита отправились в длительное путешествие по стране, делая остановки в разных городах. Там будут продолжаться празднества. Лучше всего именно так завоевать любовь и преданность народа. А если речь идет о такой паре, как Хуан и Маргарита… молодых, красивых и влюбленных… люди навсегда становятся преданными рабами. – Глаза Фердинанда неистово засверкали. – Когда я думаю о том, что этот молодой человек – наш наследник, мне хочется петь от радости!
– Может, Изабелла смогла бы сопровождать их в поездке по стране.