Холт Виктория. Маска чародейки

   У него были темно-карие глаза и светло-каштановые волосы, на подбородке ямочка, белые ровные зубы, сильные руки. Я обратила на них внимание, на мизинце кольцо-печатка. Он наблюдал за мной и мисс Анабель, а она смотрела на нас двоих. Джанет достала вязание. Постукивание спиц и плотно сжатые губы свидетельствовали, что она не одобряет происходящее.
   Мисс Анабель спрашивала меня о коттедже, о тете Амелии и дяде Уильяме. Многое она уже спрашивала раньше. Я поняла, она хочет, чтобы он услышал мои ответы. Он внимательно слушал и иногда кивал головой.
   Еда была замечательная, меня очаровали события того дня, и все казалось необычным. Мы угощались цыпленком, хрустящим хлебом и маринованными овощами, которые я прежде не пробовала.
   — Посмотри, Сьювелин досталась гадальная косточка. — Она подняла косточку с моей тарелки. — Сьювелин, давай потянем. Если тебе достанется большая часть, то сможешь загадать три желания. Вообще-то всегда загадывают одно, но сегодня можно три, ведь день-то особый — день твоего рождения.
   — Соревнуйтесь, — сказал Джоэл.
   — Сьювелин, зацепи одну часть косточки мизинцем, а я другую, и будем тянуть. Кому достанется большая часть — тот и выиграл.
   — Можно загадать три желания, — добавил Джоэл.
   — Но есть одно условие: нельзя говорить о своих желаниях вслух. Готова?
   Мы зацепились мизинцами. Косточка треснула. Я закричала от восторга: у меня оказалась большая часть.
   — Победила Сьювелин, — объявила Анабель.
   — Закрой глаза и загадай три желания, — сказал Джоэл.
   Я задумалась, чего я хочу больше всего? Хочу, чтобы этот день не кончался, но глупо это желать. Это несбыточное желание, даже гадальная косточка не поможет. Больше всего я хотела, чтобы у меня были папа и мама. Вот я и загадала. Но не простые папа и мама. Хочу, чтобы папа был похож на Джоэла, а мама на Анабель. Вот и второе желание. И я не хочу жить в коттедже «Дикая яблоня». Хочу жить с моими родителями.
   Три желания загаданы. Я открыла глаза. Они внимательно смотрели на меня.
   — Загадала? — спросила Анабель.
   Я кивнула и сжала губы. Ведь я хотела, чтобы мои желания исполнились.
   Потом мы ели пирожки с вишневым джемом, ах какие вкусные. Я кусала серединку и думала, что не бывает на земле большего счастья.
   Джоэл спросил, умею ли я ездить верхом.
   Я не умела.
   — Ее надо научить, — обратился он к Анабель.
   — Я поговорю с твоей тетей Амелией, — пообещала Анабель.
   Джоэл встал и протянул мне руку:
   — Пойдем, проверим, как тебе это понравится. Мы пошли к его лошади, и он посадил меня в седло. Он повел лошадь под уздцы между деревьями. Наступил самый волнующий момент. Потом он вскочил в седло, и мы поскакали через лес в поле. Лошадь пошла галопом, и я подумала на мгновение: может, это дьявол пришел забрать меня к себе.
   Но меня не напугала эта мысль. Пусть он заберет меня, хочу остаться с ним и с мисс Анабель на всю жизнь. Меня не тревожит, если он и вправду дьявол. Если тетя Амелия и дядя Уильям святые, то я предпочитаю жить с дьяволом. Я чувствовала, что мисс Анабель не останется от него вдалеке, поэтому я буду с ними двумя.
   Но наша волнующая прогулка верхом закончилась, лошадь снова пошла тихим шагом, и мы вернулись на поляну, где Джанет собирала остатки пикника в корзину.
   Джоэл снял меня с лошади.
   Меня захлестнула печаль, ведь мой визит в волшебный лес с прекрасным замком вдалеке заканчивался. Мое приключение казалось чудесным сном, и я не хотела просыпаться. Но ничего не поделаешь, придется.
   Он поднял меня на руки и поцеловал. Я обняла его за шею и сказала:
   — Это была замечательная прогулка верхом.
   — Никогда раньше я не испытывал такого удовольствия от верховой езды.
   Мисс Анабель смотрела на нас, и было не понятно, хотела она засмеяться или расплакаться, но все-таки решила засмеяться.
   Он верхом проводил нас до брички. Потом он поехал в одну сторону, а мы в другую, на станцию.
   — Не забудь встретить меня на станции, Джанет, — напомнила мисс Анабель. Слова прозвучали печальным подтверждением, что день подходит к концу и я скоро снова окажусь в коттедже.
   Мы сидели в поезде и крепко держались за руки. Как быстро мчится поезд! Как мне хочется его задержать! Колеса насмехаются надо мной: «Домой! Домой! Быстрее!»
   Перед остановкой мисс Анабель обняла меня и спросила:
   — Что ты загадала, Сьювелин?
   — Ведь нельзя говорить, иначе желания не исполнятся, а я этого не вынесу.
   — Они такие важные? Я кивнула.
   Она помолчала, а потом сказала:
   — Знаешь, одному человеку рассказать можно. Шепотом. И желания все равно исполнятся.
   Я обрадовалась. Как приятно делиться секретами, особенно с мисс Анабель.
   — Сначала я пожелала, чтобы у меня были папа и мама. Второе: чтобы вы и Джоэл были моими родителями. И последнее: чтобы мы все жили вместе.
   Она долго молчала, и я подумала, может быть, она сожалеет, что я ей рассказала о своих желаниях.
   Мы прибыли на станцию. Нас ждала пролетка, и очень скоро мы доехали до коттеджа. Он выглядел мрачнее, чем обычно, ведь сегодня я побывала в волшебном лесу и видела чудесный замок.
   Мисс Анабель поцеловала меня на прощание:
   — Мне надо спешить на поезд.
   Она улыбалась, но казалось, она расплачется. Я стояла и слушала звук отъезжающей пролетки, увозившей Анабель.
   В моей комнате лежали два пакета, которые она оставила для меня. В одном голубое шелковое платье с ленточками, такого красивого платья я еще не видела. Мисс Анабель подарила мне его на день рождения. Во втором пакете была книжка о лошадях. Я поняла, это подарок от Джоэла.
   Какой у меня замечательный день рождения! Но печальные последствия прекрасных событий заключаются в том, что следующие дни после них становятся более скучными и однообразными.
   Тетя Амелия сообщила дяде Уильяму:
   — Смущает и выбивает ребенка из колеи.
   Возможно, она права.
 
   Следующие несколько недель я жила как во сне. Я постоянно смотрела на голубое платье, которое висело в гардеробе, но я его не надевала. Тетя Амелия считала его неподходящим, и я с ней согласилась. Оно слишком красивое, чтобы его носить, на него можно только любоваться. В школе мисс Брент спросила:
   — Что на тебя нашло, Сьювелин? В последнее время ты стала невнимательной.
   Энтони Фелтон нашептал, что ночью я ходила на шабаш ведьм, сняла всю одежду, кружилась и поцеловала козу нашего фермера.
   — Не говори глупости, — отмахнулась я. Наверняка ребята не поверили его выдумкам, ведь тетя Амелия не позволила бы мне выйти на улицу ночью, снимать одежду неприлично, а целовать козу вредно для здоровья.
   Я читала книжку про лошадей, не все в ней понимала, она не для моего возраста. Я надеялась, что когда-нибудь снова приедет мисс Анабель. и отвезет меня в тот сказочный лес. Но до встречи с Джоэлом мне хотелось узнать что-то о лошадях. Я пожалела, что сглупила и не загадала желаний попроще: провести в лесу еще один день, а я захотела, чтобы у меня были родители. По папы и мамы должны быть женаты, и они совсем не похожи на Анабель и Джоэла.
   Меня заинтересовали лошади. У Энтони Фелтона есть пони, и я умоляла разрешить мне покататься на ней. Сначала он отказывал, но потом решил, будет весело посмотреть, как я упаду с пони, поэтому меня отвели на конюшню, я села на пони и покаталась вокруг поля. Удивительно, но я не вывалилась из седла. Я все время думала, что на меня смотрит Джоэл, и мне так хотелось заслужить его похвалу.
   Энтони огорчился, что я не упала, и больше не разрешил мне кататься на его пони.
   Мисс Анабель приехала в ноябре. Она похудела и побледнела, объяснила, что болела плевритом и не могла навестить меня раньше.
   — Только болезнь помещала мне приехать к тебе.
   — Мы поедем в лес? — спросила я. Она печально покачала головой.
   — А тебе понравилась та поездка? — живо заговорила она.
   Я сжала ладони и кивнула. У меня не хватало слов, чтобы выразить свой восторг.
   — Там стоит чудесный замок, как будто не настоящий, хотя туда заехали мальчики и девочка… И еще я скакала на лошади, было так весело. Это был самый лучший день в моей жизни.
   Позже мисс Анабель разговаривала с тетей Амелией.
   — Нет, я против, — слышалось возмущение тети Амелии. — Где мы будем ее держать? Мы не в состоянии позволить себе подобную роскошь, и в деревне возобновятся пересуды.
   — Ей будет приятно.
   — Это вызовет новые разговоры. Думаю, мистер Плантер не согласится. Всему есть предел, мисс Анабель. В таком местечке, как наша деревня… Ваши визиты, например. В таком случае они перестанут быть обычными визитами.
   — Я знаю, Амелия. Вам хорошо заплатят…
   — Дело не в деньгах. Нужно соблюдать внешние приличия. В нашей деревне…
   — Хорошо, оставим это на время. Но она должна ездить верхом.
   Как все таинственно. Я знала, мисс Анабель собиралась подарить мне на Рождество пони, а тетя Амелия ей не позволила.
   Я так рассердилась. Мне надо было пожелать пони, когда мы тянули куриную косточку, вот было бы хорошо, а я вела себя неразумно и пожелала Невозможное.
   Перед отъездом мисс Анабель тетя Амелия предупредила ее, чтобы она не навещала нас слишком часто. Это выглядит подозрительно в глазах соседей. Но я уверена, она скоро снова приедет.
   Я опять попросила Энтони Фелтона разрешить мне покататься на его пони. Он отказал: — Почему я должен тебе разрешать?
   — Потому что мне тоже чуть не купили пони.
   — Как это? Как тебе могли купить пони?
   — Чуть не купили, правда, — настаивала я.
   Я представила, как проеду на собственном пони, который будет гораздо красивее, чем у Энтони, мимо конюшни Фелтонов и очень рассердилась на тетю Амелию. Я не могла выразить ей свода возмущение, поэтому высказала Энтони.
   — Ты колдунья и ублюдок, ужасно быть тем и другим одновременно, — посочувствовал он.
   Дни стояли холодные, и Мэтти Грей больше не сидела на крыльце.
   — Этот ветер продувает меня насквозь, вредно для суставов.
   Она страдала от ревматизма и в холодную погоду не отходила от печки.
   — Этот ревматизм сегодня меня достал, кроме шуток. Том, разведи огонь побольше. Что может быть лучше горящих поленьев! А если еще чайник поет на печке… это просто райская жизнь, говорю я вам.
   У меня появилась привычка заходить в дом Мэтти по дороге из школы. Я недолго оставалась у нее, чтобы тетя Амелия не узнала о моих визитах. Она бы их не одобрила, ведь мы принадлежим «к лучшему классу», чем Мэтти. Как все это непонятно: мы ниже врача и священника, они в свою очередь ниже сквайра, но мы выше Мэтти.
   Мэтти отрезала мне кусок хлеба от большой буханки.
   — Тебе горбушку, дорогуша.
   Я надевала хлеб на длинную вилку, которую сделал отец Тома, и держала над огнем, пока хлеб не поджарится.
   Чашечка крепкого чая и толстый ломоть поджаренного хлеба, веселый огонь в печке, на улице дует ветер, но мы не пустим его в дом. Что может быть лучше?
   Я не согласна с Мэтти. Бывает еще волшебный лее, на траве расстелена скатерть, на тарелке куриная косточка, на которой можно гадать, и двое чудесных людей, не похожих ни на кого. А на краю леса красивый замок. И можно галопом пронестись на лошади.
   — О чем задумалась, малышка Сьювелин?
   — Зависит от человека. Может, некоторым не нравится крепкий чай и жареный хлеб. Может, они предпочитают пикник в лесу.
   — Тебе это нравится? Я рассказала, что мне нравится, а ты расскажи, что нравится тебе.
   Неожиданно для себя я ей все рассказала. Она внимательно выслушала.
   — И ты была в том лесу? И ты видела замок? Я знаю, тебя возила туда леди, которая к тебе приезжает.
   — Мэтти, знаешь, если потянуть мизинцем косточку и достанется большая часть, то можно загадать три желания.
   — Да, это старый трюк. Когда я была маленькой, по праздникам мы ели курицу. Праздничный
   обед. Гарнир, начинка, как полагается, а потом начиналась настоящая битва среди детей за гадальную косточку.
   — Ты когда-нибудь загадывала желания? Они исполнились?
   Она помолчала и кивнула:
   — Да. Думаю, я хорошо прожила жизнь. Да, мои желания исполнились.
   — А мои исполнятся, как ты думаешь?
   — Думаю, исполнятся. Когда-нибудь у тебя все наладится. К тебе приезжает такая красивая леди.
   — Да, она красавица, а он…
   — Кто он, дорогуша?
   Нельзя слишком много болтать, даже с Мэтти, подумала я. Я боялась говорить об этом: вдруг окажется, что это мне только снилось.
   — Да так, ничего.
   — У тебя хлеб подгорел, ну ничего. Соскобли черноту в раковину.
   Я сняла подгорелую часть, намазала хлеб маслом и налила по чашкам чай. Потом сидела и смотрела на пламя. В огне возникают разные картинки. Я видела лес и замок. Но внезапно поленья рассыпались, превратились в золу, и картинка исчезла.
   Мне пора уходить. Тетя Амелия будет меня ждать и начнет задавать вопросы.
 
   Приближалось Рождество. Дети пошли в лес рвать плющ и остролист для украшения классной комнаты. Мисс Брент соорудила почтовый ящик и повесила его в гостиной, мы опускали туда открытки о поздравлениями для друзей. Накануне Рождества в последний день занятий мисс Брент будет нашим почтальоном, откроет картонный почтовый ящик, достанет наши открытки, сядет за стол и будет вызывать нас по очереди:
   — Вам письмо.
   Мы все волновались, сами рисовали и склеивали открытки в классе, шептались, смеялись, хранили в секрете, что подписывали в пожелании, и опускали открытки в ящик.
   Днем состоится концерт. Мисс Брент будет аккомпанировать на рояле, а мы будем петь. Ребята с хорошими голосами будут солировать, остальные читать стихи.
   Это знаменательный день для всех нас, и мы ждали его с нетерпением.
   Для меня более радостным событием было посещение мисс Анабель. Она приехала за день до школьного праздника и привезла мне пакеты, на которых написано: «Открыть на Рождество». Но меня радовали не столько ее подарки, сколько она сама. — Весной мы опять устроим пикник, — пообещала она.
   Я закричала от восторга:
   — На том же самом месте! А у нас будет гадальная косточка?
   — Да, и ты сможешь опять загадывать желания.
   — Но мне может не достаться большая часть.
   — Надеюсь, достанется, — улыбнулась она.
   — Мисс Анабель… а Джоэл придет?
   — Возможно. Он тебе понравился, Сьювелин? Я колебалась. Разве можно говорить «нравится» по отношению к богам?
   Она встревожилась:
   — Он тебя не напугал? — Я молчала, и она продолжала спрашивать: — Ты хочешь его снова увидеть?
   — Да, конечно, — торопливо проговорила я.
   И снова я загрустила, когда за ней приехала пролетка, но я подумала, что весна наступит в положенный срок и тогда мы отправимся на пикник.
   Дядя Уильям сделал рождественскую колыбель, она теперь стояла в церкви, и в ней лежал игру шечный Христос. Трое мальчиков из класса будут исполнять роль мудрецов. Один из них — сын викария, второй — Энтони Фелтон, потому что он внук сквайра, а тот делает щедрые пожертвования для церкви и разрешает проводить благотворительные базары на лужайке перед имением, а в плохую погоду в холле имения, а третьим мудрецом будет Том, потому что у него прекрасный голос. Довольно удивительно услышать ангельский голос такого неопрятного мальчишки, как Том. Я радовалась за него, ведь это большая честь. Мэтти тоже гордилась внуком:
   — У его отца хороший голос, и у моего дедушки тоже был красивый голос.
   Том повесил большую ветку остролиста над картиной «Возвращение моряка», и в комнате Мэтти стало празднично Я часто смотрела на эту картину и удивлялась, почему ее повесила Мэтти, ведь она такая грустная. Во-первых, это черно-белая репродукция: в дверях стоит моряк с узелком за плечами, его жена смотрит в его сторону невидящим взглядом, словно перед ней не любящий муж, а привидение. Мэтти всегда говорила о картине со слезами на глазах. Странно,она всегда смеется над трудностями реальной жизни, а над картиной проливает слезы.
   Я приставала к ней с расспросами о содержании картины.
   — Здесь рассказывается вот какая история. Посмотри, в углу стоит колыбель, в ней ребенок. Ребенок не должен был родиться, ведь ее муж находился в плавании три года, а она только что родила. Ему это не нравится… ей тоже.
   — Почему ему не нравится? Ведь приятно вернуться домой и увидеть малыша.
   — Это означает, что ребенок не от него, и мужу это не нравится.
   — Почему?
   — Можно назвать это ревностью. Есть еще вторая картина, которая составляет пару с этой. Моя мама разделила их перед смертью. Сказала, «Возвращение» для Мэтти, а «Уход» возьмет Эмма. Эмма моя сестра, она вышла замуж и уехала на север.
   — И взяла с собой «Уход»?
   — Да. Ей не очень нравилась картина, а мне хотелось бы иметь целиком пару. Хотя «Уход» — печальная картина. Видишь ли, он убил свою жену, и пришла полиция его арестовать, а потом его повесят. Вот что означает «Уход». Но мне хотелось бы иметь и «Уход».
   — Мэтти, а что случилось с ребенком в колыбели?
   — О нем кто-нибудь позаботился.
   — Бедный ребенок! У него не осталось ни мамы, ни папы.
   Мэтти быстро сменила тему:
   — Том заходил сегодня и сказал, что вы устроили в школе почтовый ящик. Надеюсь, ты ему написала хорошее пожелание. Он славный мальчик, наш Том.
   — Я приготовила ему красивую открытку с лошадью.
   — Ему понравится, он любит лошадей. Мы собираемся отдать его на обучение к кузнецу. Кузнецы часто имеют дело с лошадьми.
   Встречи с Мэтти всегда быстро кончались. Их омрачала мысль, что тетя Амелия ждет моего возвращения из школы.
   Коттедж «Дикая яблоня» всегда становился безрадостным после посещения Мэтти. Линолеум на полу натерт так, что можно упасть. Над картинами с изображением Христа и Святого Себастьяна не висят ветки омелы. Они были бы здесь не к месту, а повесить ветку над сердитой королевой и вовсе оскорбление ее величества.
   — От них одна грязь. Ягоды упадут на пол, и на них наступят, — комментирует тетя Амелия обычай украшать дом ветками.
   Наступил день праздника. Мы спели хором, а самые талантливые — я не входила в их число — исполнили сольные номера: пели и декламировали стихи. Потом открыли почтовый ящик. Том нарисовал для меня красивого коня и написал: «Счастливого Рождества. Искренне твой Том Грей». Все посылали друг другу поздравительные открытки, поэтому у почтальона было много работы. От Энтони Фелтона я получила открытку, в которой не было хороших пожеланий, скорее он хотел меня обидеть — нарисовал колдунью на метле, у нес распущенные черные волосы и родинка на щеке. «Желаю тебе волшебного Рождества». Рисунок у него получился очень неудачный, я решила, что ведьма больше похожа на мисс Брент, а не на меня. Я ему отомстила, послав открытку с жирным мальчишкой, который ест пудинг. (Энтони очень жадный и толстый.) «Не растолстей на Рождество, иначе не сможешь кататься верхом». Я надеялась, что получится наоборот.
   Накануне Рождества пошел снег. Все надеялись, что он покроет землю, но он очень быстро растаял и сменился дождем.
   Я ходила на ночную службу с тетей Амелией и дядей Уильямом. Это было настоящее приключение, потому что мы ушли из дома поздно вечером. Я сидела на скамье в церкви между двумя моими строгими опекунами.
   В церкви я задремала и обрадовалась, когда мы вернулись домой. Потом наступило Рождество, утром у меня было радостное настроение, хотя я и не повесила чулок на стену для подарков. Я знаю, что другие ребята из нашей школы вещают чулки и самое веселое дело — смотреть, какой раздутый получится чулок от подарков, и вынимать из него всевозможные интересные вещи.
   — Это ребячество, только чулки портят. Ты уже большая для этого, Сьювелин, — сказала тетя Амелия.
   Но у меня уже были подарки от Анабель. опять одежда, два красивых платья. Голубое платье я надевала только в день ее приезда. На этот раз она подарила мне одно шелковое, а второе шерстяное платье и красивую муфту. Еще три книги. Я очень обрадовалась этим подаркам, жаль только, что Анабель не могла сама вручить их мне.
   Тетя Амелия подарила мне передник, а дядя Уильям — пару чулок. Эти подарки меня не взволновали.
   Утром мы пошли в церковь, потом вернулись домой и обедали. Ели цыпленка, но не было никаких разговоров о гадальной косточке. Потом рождественский пудинг. Днем я читала книги. День все не кончался, мне хотелось сбегать к Мэтти, но она праздновала у соседей, и оттуда раздавались смех и веселые голоса. Тетя Амелия объявила, что Рождество серьезный праздник, день рождения Христа. Люди должны вести себя торжественно, се рьезно, а не поступать как язычники.
   — Думаю, этот день должен быть счастливым, потому что родился Христос, — возразила я.
   — Надеюсь, у тебя не возникают странные идеи, Сьювелин.
   Я слышала, она сетовала дяде Уильяму:
   — В той школе происходят всякие вещи, и жаль, что таким людям, как семейство Грей, позволяют обучать своих детей вместе с приличными ребятами.
   Я чуть не закричала, что все Грей — самые лучшие люди в нашей деревне, но ведь с тетей Амелией спорить бесполезно.
   Потом наступил «день подарков» (второй день Рождества, когда слуги, посыльные и т. п. получают подарки), он прошел еще тише, чем Рождество. Шел дождь, и дул юго-западный ветер.
   Какой длинный день. Я только любовалась своими подарками и мечтала, когда же смогу надеть свое шелковое платье.
   На Новый год приехала Анабель. Тетя Амелия зажгла камин в гостиной — редчайшее событие — и подняла жалюзи, потому что нельзя жаловаться на солнце, которое испортит мебель.
   В лучах зимнего солнца комната по-прежнему была мрачной. Картины ничуть не повеселели от света Святой Себастьян казался более измученным, а королева более сердитой, чем в обычные дни. И Христос не изменился.
   Как всегда Анабель приехала после обеда. Она хорошо выглядела в пальто с меховой опушкой, и ее муфта была старшей сестрой моей муфточки.
   Я обняла се и поблагодарила за подарки.
   — У тебя скоро будет пони, я буду настаивать.
   Мы разговаривали, я показала ей свои книги, поговорили о школе. Но я не рассказывала, что меня дразнят Энтони Фелтон и его дружки, я знала, она огорчится.
   День прошел хорошо, и в определенное время приехала пролетка увезти ее на станцию. Все казалось обычным, но в действительности оказалось не так.
 
   О посетителе гостиницы «Король Уильям» первой рассказала мне Мэтти.
   Том работал в гостинице после школы, он носил багаж гостей и исполнял мелкие поручения.
   — Это запасная стрела в его луке, — объясняла Мэтти. — Вдруг не выйдет, с кузнечным ремеслом.
   Том рассказал ей о постояльце в гостинице, а она мне:
   — В гостинице остановился настоящий скандалист Могущественный джентльмен. Взял лучший номер, но прибыл сердитый, потому что на станции не было продетой, когда он сошел с поезда. А откуда же она там возьмется? Ведь у тебя вчера была гостья, правда? — Мэтти обняла меня. — И их сиятельству пришлось подождать. А уж чего не любят джентльмены — так это ждать.
   — Пролетка не так долго едет до нашего коттеджа и быстро возвращается.
   — Но богатые джентльмены не любят ждать ни одной лишней минуты, пока обслуживают других. Мне Джим Феннер рассказывал. Он наш станционный смотритель, носильщик. Все работы выполняет на станции. Так вот, стоит тот джентльмен, бушует на платформе. Все спрашивал: «Куда она поехала? Когда вернется?» А старый Джим огорчился, ведь перед ним властный джентльмен, и говорит: «Сэр, это недолго. В пролетке поехала молодая леди до коттеджа „Дикая яблоня“. „Дикая яблоня“, — заревел он. — А где это может быть?» «В деревне, сэр, возле церкви. Совсем рядом, можно дойти за 10 минут. Но леди предпочитает нанимать пролетку и платит и за обратную дорогу, и мы доставляем ее к поезду». Ну тогда он успокоился и согласился ждать. Потом начал расспрашивать Джима. Оказался разговорчивым, когда не сердит. А потом даже дал Джиму пять шиллингов. Такое у Джима бывает не каждый день. Он надеется, что тот джентльмен подольше поживет в гостинице.
   С Мэтти так интересно разговаривать, и я задержалась. Потом пришлось бегом возвращаться домой. Теперь рано темнеет, и мы выходим из школы в сумерках. Зимой мисс Брент отпускает нас в три часа, чтобы ребята, которые далеко живут, успели домой до темноты. А летом занятия заканчиваются в четыре часа. Зимой мы начинаем на час раньше, в восемь, пока еще темно.
   Тетя Амелия собирала букет из листьев.
   — Я отнесу их в церковь, Сьювелин, украсить алтарь. Жаль, что сейчас нет цветов. Викарий говорит, после всех осенних цветов алтарь смотрится пустым. Я пообещала принести листьев. Викарии одобрил мою идею. Ты можешь пойти со мной.
   Я положила портфель в свою комнату и послушно пошла с тетей в церковь.
   В церкви тихо. Без солнечного света мозаичные стекла окон смотрятся по-другому. Одна я бы побоялась находиться там в сумерках. Боюсь, что Христос сойдет с иконы и скажет, какая я плохая. Мне казалось, что мозаичные картины могут ожить. Там изображены мученики и мой старый знакомый Святой Себастьян. Наши шаги жутко звучали по каменному полу.
   — Надо поторапливаться, Сьювелин. Скоро совсем стемнеет.
   Мы поднялись по трем ступенькам к алтарю.
   — Полагаю, здесь будет какая-то церемония. Лучше поставить листья в воду. Сьювелпн, возьми кувшин и сбегай к колонке.
   Я взяла кувшин и выбежала из церкви. Кладбище совсем рядом. Надгробия напоминают старых мужчин и женщин, чьи лица спрятаны капюшонами.
   Колонка находится в нескольких ярдах от церкви. Мне пришлось пройти мимо старых памятников. Я всегда читала надписи на них, когда мы выходили из церкви. Люди лежали под ними долгие годы, некоторые похоронены даже в XVII веке. Я добежала до колонки и стала качать воду.