Холт Виктория. Песня сирены

   ***
   Я привыкла видеть, какой эффект производит на мужчин Карлотта. Так было всегда с тех пор, как я ее помнила, не важно, кто были эти мужчины. Я часто слышала историю о том, как она очаровала Роберта Фринтона, который оставил ей свое состояние, и даже мой дедушка не избежал ее чар.
   Удивительным было то, что она не делала для этого никаких усилий. Она говорила, что хотела, и никогда не стремилась привлечь или произвести впечатление. Это было некое волшебство, некий магнетизм, который она излучала.
   Эмили Филпотс намекала, что Карлотта - ведьма. Были моменты, когда я могла в это поверить.
   За этим обедом она царила за столом. Она недавно была в Лондоне и знала придворные новости. Она рассказала о том, что делает на континенте герцог Мальборо и как развиваются военные действия. Она говорила о новой книге Даниэля Дефо, в которой, по ее мнению, была блестящая сатира на нетерпимость сторонников церкви. Карлотта весело болтала о вигах и тори и явно была в дружеских отношениях с ведущими государственными деятелями. Это делало ее разговор живым и занимательным. Она блистала и с каждой минутой становилась все прекраснее. Мать говорила:
   - Но как ты можешь все успевать? У тебя же дом, ты замужем, как же Бенджи и Кларисса?
   - О, Эйот Аббас никогда не бывает таким, как здесь, вы же знаете, сказала она, давая понять, что относит наш дом к категории унылых и скучных. - Харриет никогда не занималась домашними делами, и мужчинам этой семьи пришлось с этим смириться Так и у меня: Бенджи ездит в Лондон, когда я того хочу. Что до Клариссы, то у нас превосходная нянька и очень хорошая молоденькая горничная в детской. Клариссе этого достаточно.
   - Почему же все-таки Бенджи не приехал с тобой?
   - Я хотела поехать одна, я мечтала вас всех повидать. В своих письмах ты рассказывала мне о том, как повзрослела Дамарис, вылупившись из скорлупы, как цыпленок. Мне захотелось посмотреть, как моя сестричка становится женщиной.
   Дальше разговор продолжался в том же духе, и в нем по-прежнему царила Карлотта.
   Я была рада, когда вечер окончился. Мэтью поехал верхом в Грассленд, а я вернулась в свою комнату.
   Я расчесывала волосы, когда кто-то стал скрестись в мою дверь. Это была Карлотта.
   Она вошла, улыбаясь.
   - Как хорошо быть дома, Дамарис!
   - Разве ты не находишь его скучным? - спросила я.
   - Тихим.., но это то, что мне нужно.., на некоторое время.
   Я продолжала расчесываться, потом медленно сказала:
   - Тебе все быстро надоедает, Карлотта.
   - Я не думаю, что мне бы надоело, если бы...
   - Если бы что?..
   - Неважно. Он интересный молодой человек, этот Мэтью Пилкингтон, как ты думаешь?
   - О да, я так думаю.
   - Сын этой актрисы? Я не могу вспомнить, как она выглядит. А я ведь ее видела, когда показывала дом... У нее густые рыжие волосы?
   - Да.
   - Ты сегодня не очень разговорчива, Дамарис.
   - И ты, и другие всегда отмечали, что мне нечего сказать.
   Она засмеялась:
   - Ты всегда была таким робким ребенком, но говорят, что теперь ты повзрослела. Тебе уже шестнадцать?
   - Нет, еще нет.
   - Однако будет в недалеком будущем. Когда я вспоминаю о том, как я жила в твоем возрасте, я понимаю, какие мы разные.
   Она неожиданно подошла и поцеловала меня.
   - Ты хорошая, Дамарис. Ты знаешь, я никогда не буду такой хорошей, как ты.
   - В твоих устах это звучит так, словно в том, чтобы быть хорошей, есть что-то отвратительное.
   - Я не имела этого в виду. Иногда я хотела бы быть такой, как ты.
   - Никогда.
   - Да, я хотела бы. Я хотела бы успокоиться и быть доброй и счастливой... В конце концов, как ты мне всегда говорила, у меня есть так много...
   - Ax, Карлотта, ты притворяешься. Конечно, ты счастлива. Посмотри, какой веселой ты была сегодня вечером.
   - Веселье и счастье не всегда совпадают... Все же, Дамарис, мне понравился твой Мэтью.
   - Да, - ответила я, - он всем нам нравится. Она быстро наклонилась и снова поцеловала меня.
   - Спокойной ночи, - сказала она и вышла. Я сидела, глядя на свое отражение в зеркале и видела не свое лицо, а прекрасное лицо Карлотты. Что она хотела сказать? Зачем она пришла ко мне в комнату? Мне показалось, что она что-то хотела мне сказать, но если и собиралась, то передумала.
   ***
   На следующий день Мэтью приехал, чтобы покататься верхом. Я была в саду, когда он прибыл. Он окликнул меня:
   - Чудесное утро. Немного еще осталось таких, скоро зима.
   В это время вышла Карлотта. Когда я увидела, что на ней серый костюм для верховой езды цвета голубиных перьев и маленькая синяя шляпка с пером и что она явно ждала Мэтью, во мне поднялось отвращение. Я поняла, что они обо всем договорились накануне вечером.
   Я перевела взгляд на Мэтью и польстила себе тем, что восхитительно скрыла свое разочарование.
   - О.., так вы собираетесь кататься верхом? - спросила я.
   Мэтью сказал:
   - Ты поедешь с нами, Дамарис?
   Я колебалась. Они явно договорились покататься, вдвоем, и он пригласил меня только потому, что я была здесь.
   - Нет, мне нужно делать уроки, а потом я собиралась заняться травами в кладовой.
   Мне показалось, или он действительно с облегчением вздохнул?
   Он с готовностью сказал:
   - Ну, так поедем? Дни становятся такими короткими.
   Они уехали, а я вернулась в дом в подавленном настроении.
   Утро тянулось бесконечно. Я думала о том, вернулись они или нет? Дважды ходила на конюшню, но верховой лошади Карлотты там не было.
   Было уже около четырех часов дня, а они все не возвращались. Я была слишком обеспокоена, чтобы оставаться в доме, и тоже решила поездить верхом Я любила коня Томтита, и он, казалось, всегда понимал мое настроение. Я без всякой логики подумала о том, что я, возможно, не так привлекательна, как Карлотта, но животные любят меня гораздо больше, чем ее. Она ездила легко и изящно, но между нею и лошадью не было взаимопонимания. Она бы измучила меня насмешками, если бы услышала, как я это говорю. А Мэтью бы это понял, у него были такие же отношения с лошадями и с Бэлл, конечно.
   Вдруг мне показалось, что я услышала выстрел. Я остановилась и прислушалась.
   "Кто-то заполучил на обед зайца или кролика", - подумала я. Работники часто это делали.
   Не думая о том, куда ехать, я отпустила Томтита, куда ему вздумается, и он поскакал знакомой дорогой, ведущей в Эндерби-холл.
   Я остановилась в маленькой рощице и взглянула на дом. Стараясь думать о практических вещах, я решила, пока Карлотта здесь, мы должны поговорить с нею об этой усадьбе.
   Мой взгляд скользнул по увитым вьющимися растениями стенам. Теперь они были прекрасны, сверкая всеми оттенками красного цвета в бледном сиянии осеннего дня. Я взглянула на лежащий рядом огороженный участок, там было очень тихо. Лето закончилось, осталось только немного цветов: несколько побегов смолевки и пастушьей сумки, пучки утесника, мохнатые коробочки семян чертополоха да немного ячменника.
   Большинство птиц уже улетело. Я видела, как кружился, выискивая добычу, ястреб-перепелятник и слышала неожиданный крик чайки. Это означало Приближение шторма. Предчувствуя дождь и ветер, чайки летят к земле. Я удивлялась тому, как им удается гораздо раньше людей ощутить перемену погоды. Мы жили в трех милях от моря и, услышав крик чайки, всегда говорили: "Погода меняется к худшему".
   Для ноября погода была теплой. Старая пословица гласит: "Холодный ноябрь - теплое Рождество". Может быть, верно и обратное. Созерцание природы всегда меня успокаивало, с тех самых пор, как я себя помнила. И пока я так сидела и смотрела, заметила движение на огороженном участке. Я была недалеко от ворот, и сквозь щели мне все было видно. Я притаилась, гадая, кто бы это мог рискнуть туда забраться?
   Это был мужчина. Он подошел к воротам и отомкнул их. Я увидела, что это был мой отец и в руках у него - ружье.
   Моим первым побуждением было окликнуть его, потом я решила не делать этого. С тех пор как Бэлл попала в капкан, он явно не желал говорить об этом участке, поэтому я решила, что будет лучше, если он не будет знать обо мне. Он бы начал расспрашивать, зачем я пришла, и было бы нелегко объяснить, что привело меня сюда.
   Я видела, как отец ушел по направлению к Довер-хаусу. Тогда я продолжила свой путь.
   Когда я вернулась, Карлотта была уже дома. Мэтью вернулся в Грассленд, и в тот вечер мы его больше не видели.
   На следующее утро он пришел к нам обеспокоенным.
   - Бэлл не было дома всю ночь, - заявил он. - Это на нее не похоже. Я знаю, что она любит бродить одна, но на ночь она всегда возвращается.
   Я очень забеспокоилась:
   - Ты ведь не думаешь, что она попала в капкан, правда?
   - О нет. Твой отец выразил свое неодобрение по поводу капканов, и не думаю, что кто-нибудь их использует после того, что случилось с Роками.
   - Давай пойдем, поищем Бэлл, - предложила я. Мы побывали везде, где могли. Мы заходили даже на огороженный участок; я достала ключ от дома, и мы его осмотрели. Это были любимые места собаки, но ее там не было. Пока мы искали, начался дождь.
   - Теперь она придет, - сказал Мэтью. - Бэлл терпеть не может дождь.
   Мы вернулись в Грассленд. Мэтью ходил вокруг дома, звал собаку, но она так и не появилась.
   ***
   Потом наступил день, который перевернул всю мою жизнь, - день, о котором мне тяжело вспоминать даже сейчас.
   Небо было закрыто облаками, и, когда я проснулась, было темно. Всю ночь шел сильный дождь, и, хотя он на время прекратился, судя по тучам, он мог возобновиться в любой момент.
   Утром пришел Мэтью. ,г Я видела, как он идет, и окликнула:
   - Есть новости о Бэлл?
   Он грустно покачал головой. Карлотта спустилась вниз в платье для верховой езды:
   ;, - Давай поедем, поищем собаку? - сказала она Мэтью.
   Они уехали вместе. Я могла бы поехать с ними, но отказалась так же, как и предыдущим утром, а они не стали меня уговаривать.
   Я не могла сосредоточиться на уроках, и госпожа Леверет сказала:
   - Мне кажется, нам лучше не заниматься, пока эта собака не найдется.
   День опять казался бесконечным. Что случилось со временем? Облака все еще были тяжелыми, но дождя не было. Я решила, что Томтит меня утешит и, кто знает, может быть, мы встретим Балл? А если она ранена и где-нибудь спряталась? Это возможно, она была любопытна, могла забраться в какой-нибудь дом, а владелец пришел и запер ее, не зная, что она там.
   Как обычно, я проезжала мимо Эндерби-холла, и вдруг мне в голову пришла мысль о том, что я была в этих местах, когда услышала выстрел, и видела, как отец выходил с огороженного участка с ружьем в руках.
   Нет, только не это! Я постаралась привести в порядок свои мысли. Этот участок и вообще Эндерби-холл всегда привлекали Бэлл, и казалось возможным, что отец нашел здесь собаку и так рассердился (а его гнев был страшен), что застрелил ее.
   Убить Бэлл - это прелестное, веселое, дружелюбное существо, которое я так любила! И подумать только, что это сделал мой отец, которого я тоже очень любила. Я не могла в это поверить, но чем больше я об этом думала, тем более вероятным мне это казалось.
   Я соскользнула со спины Томтита и привязала его к дереву.
   - Я недолго, подожди меня. Ты хороший мальчик, но я должна туда сходить. Я должна посмотреть, что там может быть.
   Томтит дважды топнул ногой. Это ответ на мою ласку - он понял и будет ждать.
   Я перелезла через ворота на отгороженный участок. Из-за слухов, связанных с этим местом, у меня было плохое предчувствие. Мне казалось, что за мной наблюдают, и, если я повернусь спиной к деревьям, они окажутся монстрами. Детские страхи, память о днях детства, когда я днем умоляла Эмили Филпотс рассказывать мне страшные истории, а с наступлением темноты жалела об этом.
   Мне не хотелось туда идти. Что я надеялась там найти? Если он застрелил Бэлл... Нет, я не могла в это поверить. Для меня была невыносима мысль о том, что любимое существо лежит застывшее, неподвижное, с простреленной головой.
   Я просто дурочка! Отец часто выходил из дому с ружьем. Он просто решил посмотреть участок. Возможно, он обдумывал, что с ним сделать. В последнее время об этом участке много говорили.
   Тем не менее, я продолжала идти. Листья были мокрыми и грязными. Ветер сорвал последнюю листву с деревьев и кустарников. Она шуршала под ногами, нарушая тишину.
   - Бэлл! - тихонько позвала я. - Ты ведь здесь не прячешься, правда?
   Я вспоминала о том, как она выглядела, когда прибежала и положила у ног Мэтью старый грязный башмак - дань любви и верности. Я ясно представляла собаку в тот момент: она сидела, склонив голову набок, и, стуча по полу хвостом, наслаждалась старым башмаком так, словно это было Золотое Руно или Чаша Грааля.
   - Бэлл, а Бэлл, где ты? Иди домой, Бэлл. Я пришла на то место, где собака нашла башмак, и заметила, что землю недавно рыли, сняли верхний слой, а потом положили его на место. И тут я поняла страшную правду: под этим слоем почвы лежит Бэлл.
   Некоторое время я стояла и смотрела. Чувства так переполнили меня, что я не могла пошевелиться. Осознание двух ужасных вещей поразило меня. Бэлл была убита моим отцом и похоронена здесь.
   - О, отец, как ты мог? - бормотала я. - Что плохого она тебе сделала? Она пришла сюда и нашла башмак. Это было естественно для собаки, она была рада своей находке. Почему ты так рассердился, когда она попала в капкан? Почему это так важно?
   Вот в чем был вопрос. Почему?
   В лесу становилось темно. Тяжелые капли дождя упали на лицо. Снова начался дождь. Стало еще мрачнее. Это ощущение было гнетущим. Что-то злое.., злое.., вокруг меня. Я это чувствовала. Значит, это правда насчет блуждающих огней? Они были здесь, на этой злой земле, и превращали хороших добрых людей, таких, как мой отец, в убийц. Я считала это убийством, потому что Бэлл была очень дорога мне. И это сделал мой отец, который так много значил для меня! Что же такое злое было в этом месте, что изменяло людей?
   Нужно было уходить. Мне хотелось побыть одной и подумать. Я хотела повидать Мэтью и рассказать ему о том, что мне удалось обнаружить. Или не стоит? Нет, я никому не скажу о том, что видела отца с ружьем.
   Потом мне в голову пришла самая страшная мысль.
   Что же такое спрятано в этом месте, что так подействовало на моего отца? Неожиданно меня охватил страх. Я должна уходить. Меня удерживало здесь что-то плохое, и я должна как можно скорее покинуть это место.
   Я пустилась бежать, и все это время мне казалось, что деревья пытаются схватить меня. Двигаться по грязным листьям было трудно. Я зацепилась, и в какой-то момент мне показалось, что я упаду. Я ухватилась за ствол дерева, поцарапала руки, но это удержало меня от падения. Я помчалась дальше. Меня что-то схватило и держало, я чуть не падала в обморок от страха, но это была только ветка, зацепившаяся за мой рукав. Наконец, я добралась до ворот.
   Шел проливной дождь. Он был настолько сильным, что было трудно увидеть, куда идешь, но оставаться было нельзя: я могла промокнуть до нитки. Тогда я подумала о доме. Позднее я пожалела о том, что сделала, но, возможно, было к лучшему все узнать.
   Я отвязала Томтита, который при виде меня заржал от удовольствия.
   - Дождь не долго будет таким сильным, - сказала я ему. - Мы немного подождем. Здесь, возле дома, есть сараи.
   Я повела его к дому, и нам было нелегко отыскать сарай. Я похлопала коня, а он ткнулся в меня носом. Решив постоять на крыльце, потому что оно лучше защищало меня от дождя и ветра, я поплелась к дому.
   Я добралась до крыльца и прислонилась к двери. К моему удивлению дверь открылась. Очевидно, она была не заперта. Я вошла внутрь. Укрывшись от ветра и дождя, я почувствовала облегчение. Я стояла в большом зале и смотрела на галерею менестрелей.
   Какой она была мрачной! Я подумала о том, что в атмосфере дома было нечто угрожающее даже тогда, когда светило солнце, но в темноте он был просто пугающим. Но, даже несмотря на это, здесь было лучше, чем снаружи.
   Я не знаю, почему мы можем чувствовать присутствие человека, но так часто бывает, и, пока я находилась там, у меня было ощущение, что я в доме не одна.
   - Есть здесь кто-нибудь? - спросила я. Казалось, мой голос затерялся в шуме дождя. Неожиданно вспышка молнии осветила зал. Она так меня испугала, что у меня перехватило дыхание. Несколько секунд спустя раздались раскаты грома.
   Мною овладело сильное желание уйти. Казалось, некий голос предупреждал меня: "Уходи!" Я стояла в нерешительности. Снаружи стало еще темнее. Казалось, была глухая ночь.
   Потом вдруг зал осветила новая вспышка молнии. Я смотрела на галерею менестрелей, надеясь там что-то увидеть, но там ничего не было. Я напряглась в ожидании нового раската грома. Над моей головой ревела буря.
   Я стояла, прислонившись к стене. Сердце мое билось так сильно, что, казалось, оно меня убьет. Я ждала нового раската грома, но его не было. Пока я стояла, глаза мои привыкли к темноте. Я видела занавески на галерее. Мне показалось, что они двигаются, но это было только мое воображение. И все же я была убеждена в том, что в доме кто-то есть.
   "Уходи!" - говорил мне голос здравого смысла, но я не могла уйти, что-то побуждало меня остаться.
   Думаю, что я была в шоке. Меня преследовала мысль о том, что мой отец действительно убил Бэлл и зарыл ее в "запретном лесу", и что с этим местом связана какая-то страшная тайна, которую я не смела узнать. У меня было такое ощущение, что, если я узнаю эту тайну, это повредит всей моей жизни.
   Казалось, что я слышала голоса, шепот Роков, распускающих сплетни о моем отце, но это было где-то тут. В обычном состоянии я бы побоялась оставаться в этом доме. Теперь же, хотя я и чувствовала сильнее, чем когда-либо, гнетущую атмосферу дома, она не пугала меня. А может быть, меня так напугала реальность - то, что лежало в земле в "запретном лесу", что я уже не боялась ничего сверхъестественного.
   Вновь вспыхнула молния, не так ярко, как раньше, и прошло несколько секунд, пока я услышала раскаты грома. Буря стихала. Стало светлее.
   Я размышляла о том, почему дверь не заперта? Мы всегда запирали дверь, когда уходили, и не из-за того, что в доме была мебель. После смерти Роберта Фринтона вся мебель осталась в доме - таково было желание Карлотты. Это были дом и мебель, оставленные ей Робертом Фринтоном, дядей ее отца.
   Я взглянула на лестницу, и что-то побудило меня подняться наверх. Я делала это медленно. Слыша, как снаружи барабанит дождь, я заглянула на галерею и там опять никого не увидела.
   "Должно быть, кто-то забыл запереть дверь", - сказала я себе. Почему бы мне не уйти? Пойти успокоить бедного Томтита, который терпеливо ждет меня в сарае?
   Но я поднялась наверх. Я собиралась осмотреть дом, чтобы посмотреть, нет ли там кого-нибудь. Мне пришла в голову фантастическая мысль, что дом манит меня к себе. Мне казалось, что он смеется надо мной.
   - Глупая маленькая Дамарис, всегда такое дитя! Это было похоже на голос Карлотты, рассказывающей о себе:
   - Будучи ребенком, я однажды пошла осматривать дом с привидениями и спряталась в шкафу. После этого его назвали "Шкафом Карлотты". Роберт Фринтон сказал, что он вспоминал обо мне каждый раз, когда пользовался этим шкафом.
   Карлотта любила рассказывать о себе такие истории в то время, когда она была младше, чем я сейчас.
   Как ни странно, страх мой улетучился и дом больше не казался зловещим. Это произошло оттого, что мысли мои были далеко отсюда. Мысленно я была в лесу и смотрела на то место, где, я, была уверена, отец закопал Бэлл.
   Я добралась до площадки второго этажа. Мне показалось, что я слышу шепот. Я тихонько постояла, прислушиваясь. Тишина.., полная тишина.
   "Мне показалось", - подумала я. Легко вообразить шепот, когда в окно стучит дождь, а ветер воет в ветвях деревьев, на которых после такой бури не останется ни одного листочка.
   Я открыла дверь спальни, которую Карлотта любила больше всего. Это была комната с кроватью под балдахином на четырех столбиках, с красным бархатным занавесом. Та самая постель, где я застала ее лежащей и разговаривающей сама с собой.
   Я вошла в комнату, сделала несколько шагов вперед и чуть не споткнулась обо что-то, лежавшее на полу. Я огляделась. Света было достаточно, чтобы разглядеть платье для верховой езды.., серое, как голубиное крыло, и шляпку с более светлым синим пером.
   В этот момент вспышка молнии осветила комнату, и я ясно увидела их: Карлотту и Мэтью. Они лежали на постели, обнаженные, тела их сплелись...
   Я взглянула и отвернулась: мне стало нехорошо. Я не знала, что делать, что думать. Было невыносимо думать о том, что я видела, о том, что это значило. Все во мне противилось этому, меня тошнило.
   Я не понимала, куда бегу, не чувствовала, что меня поливает дождем. Я оказалась у ворот. Где спрятаться? Где побыть одной, наедине с моими мыслями? Там.., у могилы Бэлл.
   Я перелезла через ворота и побрела по листьям, потом упала на землю у разрытого участка. Я лежала там и старалась не думать о сцене в спальне.
   Было темно. Дождь все еще шел, но теперь он был не таким сильным. Я чувствовала себя ошеломленной и растерянной, не понимала, где нахожусь, потом вспомнила. Я - в лесу, Бэлл - убита и в спальне Эндерби-холла я видела нечто такое, что никогда не смогу забыть. Мой отец.., моя мать.., моя сестра;.:
   Для меня было невыносимо быть с ними. Я хотела побыть одна, наедине с собой, здесь, в "запретном лесу".
   Мысли мои перепутались. Возможно, это было оттого, что мне казалось, будто вокруг меня пляшут блуждающие огни и хотят, чтобы я к ним присоединилась. Я их не боялась, теперь я понимала, что такое человеческое горе. Мне хотелось отгородиться от всего мира.
   - Ничего, ничего! - шептала я. - Пусть так будет всегда!
   ***
   После той ночи прошло много времени, прежде чем я вновь начала писать свой дневник. Меня нашли утром. Это отец отправился в лес искать меня и принес домой. Томтит, чувствуя что-то неладное, поздно ночью вышел из сарая и вернулся в Довер-хаус. К тому времени обо мне уже начали волноваться, а когда конь вернулся один, все были вне себя от беспокойства.
   Потом они искали.., всю ночь, в бурю и дождь...
   У меня начался жар, и я была при смерти. Целый месяц я оставалась в постели. Мама выхаживала меня со всей любовью и нежностью, на которую была способна. Меня не расспрашивали. Я была слишком больна для этого.
   Прошло больше трех месяцев, пока я узнала, что Пилкингтоны уехали. Говорили, что Элизабет надоела деревня и она отправилась в Лондон, а Грассленд решила продать. Мэтью уехал примерно через неделю после той ужасной ночи.
   Мои конечности были сведены даже после того, как прошла горячка, и долгое время мне было больно двигать руками. Как предана была мне мать, как нежен был со мной отец! Я поняла, что по-прежнему люблю его, и мы никогда не говорили о Бэлл. Думаю, он понял, что я пошла искать Бэлл, понял, чего я боялась, найдя меня там.
   Карлотта не пришла меня проведать. - В начале твоей болезни она долго была здесь, - говорила мать. - Она так беспокоилась о тебе и не уехала до тех пор, пока не узнала, что ты начала выздоравливать. Я никогда не видела, чтобы Карлотта так волновалась! Потом, конечно, она уехала домой. Когда ты достаточно поправишься, мы поедем в Эйот Аббас.
   Иногда мне казалось, что я никогда не выздоровею Временами боли в конечностях были мучительны, и их сводило, когда я пыталась ходить, так что я быстро уставала.
   Мать читала мне, папа играл со мной в шахматы. Они старались показать мне, что я их самый любимый ребенок.
   Так шло время.
   Часть третья
   КАРЛОТТА
   ДОБРОВОЛЬНОЕ ПОХИЩЕНИЕ
   Долгое время мне казалось, что я никогда не забуду того момента, когда во время сильной бури моя сестра Дама-рис открыла дверь Красной комнаты и увидела меня с Мэтью Пилкингтоном. Это была странная сцена, со вспышкой молнии, осветившей нас. Мы были пойманы так явно, что правду нельзя было скрыть. Должно быть, я показалась ей страшной грешницей, неверной женой, которую застали во время прелюбодеяния. Я никогда ничего не смогу объяснить Дамарис, она такая хорошая, а я такая мерзкая, хотя я и не верю в то, что живой человек может быть исключительно хорошим или абсолютно плохим. Должно быть, даже во мне есть что-то хорошее, потому что я страшно мучилась, раскаиваясь в ту ночь, когда она пропала. Когда ее конь вернулся домой без нее, я сходила с ума от беспокойства, всю ночь мучилась от страха, и во мне возникло такое отвращение к себе, какого я прежде не знала. Я даже молилась:
   - Все.., все, что угодно, сделаю, только пусть она вернется домой.
   Потом она нашлась. Я никогда не забуду то невероятное облегчение, которое испытала, когда отец принес Дамарис домой.
   Мы с мамой бросились к ней, сняли ее мокрую, Грязную одежду. Она была очень слаба, у нее был жар, она бредила. Мы уложили ее в постель, пришел доктор. Она была очень больна, и несколько недель мы не знали, выживет ли Я не уехала из Довер-хауса, пока не убедилась, что она начала поправляться У меня было много времени для размышлений, - пока я сидела у постели Дамарис, давая матери возможность отдохнуть, потому что мать не разрешала оставлять ее одну ни днем ни ночью. Страстно желая, чтобы ей стало лучше, я страшилась того момента, когда она откроет глаза, посмотрит на меня и вспомнит.
   Впервые в жизни я презирала себя. Прежде я всегда находила оправдания для своего поведения, теперь мне трудно было это сделать, я ведь знала о ее чувстве к Мэтью Пилкингтону. Милая Дамарис, она была так невинна и так явно влюблена! Я могла представить ее романтические фантазии, столь далекие от реальности.
   Сидя у ее постели, я обычно представляла себя объясняющейся с нею, пытающейся дать ей понять, что за события привели к сцене в спальне. Я никогда не смогла бы ей объяснить свою натуру, которая настолько отличалась от ее, насколько это вообще возможно.