Холт Виктория. Песня сирены

   - Как вы посмели? - спросила я.
   - Такие мужчины, как я, на многое способны, моя леди. Какой на вас прекрасный медальон! Его рука погладила мою грудь.
   - Это мой папа подарил ей, - заявила Кларисса. Разбойник резко рванул его. Цепочка разорвалась, и он положил медальон в карман.
   - Ой! - вырвалось у Клариссы. Я взяла ее на руки.
   - Все хорошо, моя милая! - успокоила я.
   - Отпустите ребенка на землю, - приказал он.
   - Я буду защищать ее, - ответила я. Но разбойник взял ее у меня, одной рукой все еще сжимая мушкет. Кларисса не знала страха. Я думаю, ей просто никогда на ум не приходило, что кто-то может причинить ей вред. Ее баловали и любили все, с кем она встречалась, и зачем кому-то вдруг причинять боль очаровательной Клариссе? Она внимательно изучала разбойника.
   - Ты смешно выглядишь, - сказала она и дотронулась до маски. - Можно я сниму? - спросила она.
   - Не сейчас... - ответил он.
   - А когда?
   Из кареты вышла Харриет.
   - Я не могу найти свой кошелек, - выкрикнула она, и тут же дыхание ее перехватило. - Что он делает с Клариссой?
   - Не могли бы вы отпустить ребенка? - попросила я. - Вы пугаете ее.
   - Ты боишься? - спросил он.
   - Нет! - сказала Кларисса.
   Он рассмеялся и поставил ее на дорогу.
   - Мои дорогие леди, не бойтесь. Я отзову своего человека, и вы можете спокойно продолжить свой путь, но, конечно, я оставлю у себя кошелек и медальон. А у вас, моя леди, не найдется никакой безделушки мне на память?
   Его глаза скользнули по браслету, который носила Харриет. Она сняла его и протянула разбойнику. Он улыбнулся и опустил его себе в карман.
   - Ты грабитель? - спросила Кларисса. - Тебе хочется кушать?
   Ее личико сморщилось от жалости. Самым ужасным бедствием для нее был голод.
   - Я отдам тебе хвостик моего сахарного мышонка. Она полезла в кармашек, вытащила мышонка и отломала хвостик.
   - Но не ешь сразу, а то у тебя будет болеть живот, - уточнила она, подражая голосу моей матери.
   - Спасибо, не буду. Может, я вообще не буду есть его, а сохраню в память о тебе.
   - Но он растает у тебя в кармане. Разбойник нежно погладил ее по головке, а она улыбнулась ему. Затем он поклонился нам:
   - Больше, леди, я вас не задерживаю, до свидания.
   Он поднял Клариссу и поцеловал ее, после чего галантно склонился к руке Харриет и поцеловал ее.
   Настала моя очередь. Он крепко прижал меня к себе, его губы приникли к моим.
   - Да как вы смеете? - вскричала я.
   - Ради тебя, милая, я на все готов... - прошептал он и рассмеялся, - В карету все! - закричал он.
   Потом еще раз быстро взглянул на меня через окно и умчался прочь. Харриет опустилась на сиденье и в изумлении посмотрела на меня.
   - Вот это приключение! Я даже не думала, что такое может произойти, задержать вот так, на дороге, и...
   - Сомневаюсь, что такое когда-нибудь бывало и наверняка никогда не повторится.
   Она странно поглядела на меня:
   - Весьма галантный разбойник.
   - Который забрал мой кошелек, медальон и твой браслет?
   - И хвостик моего мышонка, - вставила Кларисса. - Хотя я сама ему отдала его. Как ты думаешь, он запомнил, что ни в коем случае нельзя есть все сразу?
   К дверям подбежали грумы, бледные и дрожащие от страха.
   - Господь уберег нас, леди, - сказал кучер. - Они так неожиданно прыгнули на меня, я даже не успел ничего сделать.
   - От мушкета в карете не было никакого проку, - заметила я. - Они отобрали у вас что-нибудь?
   - Ничего, моя леди. Они охотятся на тех, кто сидит в карете.
   - Немного же они от нас получили!
   - Могло быть и хуже, - согласилась Харриет. - Давайте но местам и гоните как можно быстрее. Мы хотим добраться в гостиницу до темноты.
   Некоторое время мы ехали в полной тишине. Харриет внимательно разглядывала меня.
   Я закрыла глаза, думая о Хессенфилде. Он вернулся. Как это похоже на него - избрать подобный способ сообщить мне об этом! Я была уверена, что он знал, кому принадлежит карета, и хотел преподнести мне сюрприз. Вскоре я снова увижу его, в этом я была уверена.
   Я притворилась спящей, чтобы укрыться от пытливого взгляда Харриет. Она все поняла: мы выдали себя, или она сама догадалась?
   Кларисса вскоре крепко спала, и вновь я удивилась тому, как спокойно воспринимают дети самые невероятные происшествия.
   Ее первыми словами в карете были:
   - А он мне понравился. Он приедет еще раз?
   - Ты имеешь в виду разбойника? - спросила Харриет. - Слава Богу, нет!
   - А почему? - спросила Кларисса. Никто из нас не ответил ей, да и сама Кларисса не стала настаивать на ответе.
   ***
   Бенджи был безумно рад нашему возвращению. По его словам, прошли годы с тех пор, как мы уехали. После встречи с разбойниками на дороге я, не переставая, думала о Хессенфилде, так что меня даже начали терзать угрызения совести, и, как всегда в таких случаях, я старалась загладить свою вину, проявляя особенное внимание к Бенджи, чему он радовался, как ребенок. Часто я думала, какой счастливой была бы моя судьба, будь у меня другой характер.
   Когда мы рассказали ему о происшествии на дороге, Бенджи пришел в ужас.
   - Это из-за кареты! - воскликнул он. - Эти люди, Должно быть, думают, что те, кто разъезжает в каретах, обязательно очень богаты.
   Грегори винил себя в том, что не поехал с нами, но Харриет сказала, что, может быть, это даже лучше, что его там не было.
   - Он был одним из так называемых джентльменов-разбойников, - сказала она. - Он пожалел двух женщин, путешествующих с ребенком, и, действительно, очень мягко обращался с нами. Ты согласна со мной, Карлотта?
   Я кивнула.
   Минуло два дня с тех пор, как мы вернулись. Мы сидели в зимней гостиной, маленькой, уютной комнате в самом конце западного крыла, с окнами, выходящими на аллеи, обсаженные кустарниками.
   Было темно, вокруг горели свечи. Грегори заметил, что вечера становятся все короче и что с каждым днем это заметно все больше.
   В камине, отбрасывая танцующие тени на выложенные деревом стены, пылал огонь, а в подсвечниках по углам тихо оплывали свечи. Харриет наигрывала на клавесине разные мелодии; Грегори, развалясь в кресле, наблюдал за ней, а Бенджи и я играли в шахматы. Это был типичный вечер в Эйот Аббасе, каких немало я провела в этом доме.
   И когда я сидела и думала над своими ходами, вдруг я почувствовала, как чья-то тень упала на меня, или, может, это какое-то чувство подсказало мне поднять голову. В общем, так или иначе я подняла глаза от шахматной доски.
   В комнату снаружи заглядывал какой-то человек.
   Он был высок и одет в темный плащ... Я сразу догадалась, кто это может быть.
   Сначала я хотела закричать, но подавила свой порыв. А если его поймают? Если спустят собак, это вполне может случиться. Его схватят, и я знала, что потом будет. Я достаточно наслушалась историй за столом моего деда, чтобы понять, что тот, кто поймает Хессенфилда, будет всегда гордиться этим, и нас восславят за то, что мы обезвредили одного из врагов королевы.
   "Глупец! - подумала я. - Зачем ты играешь с опасностью? Почему рискуешь своей жизнью?"
   Я оторвала свой взгляд от окна и вновь вернулась к шахматам.
   - Твой ход, Карлотта, - сказал Бенджи.
   Я, не думая, двинула вперед какую-то фигуру.
   - Ха! - торжествующе воскликнул Бенджи, и еще через несколько ходов Шах и мат! Бенджи всегда обожал анализировать игру:
   - Все дело было в том слоне, которым ты сходила, а ведь три-четыре хода назад ты побеждала меня. Ты потеряла ход своей мысли, Карлотта.
   "Еще бы!" - рассерженно подумала я. А что я могла сделать? Хессенфилд вернулся.
   Лишь час спустя удалось мне ускользнуть из комнаты. Какое-то время мое отсутствие не заметят. Я набросила поверх платья плащ и сказала себе, что, если меня заметят, я отговорюсь тем, что услышала лай собак, или придумаю что-нибудь еще. Но попадаться кому-либо на глаза у меня особого желания не было.
   Он пришел встретиться со мной. Может, сейчас он уже скрылся? Даже он должен понимать, как опасно бродить по здешней округе. Я скажу ему это, если найду.
   Я изучила клумбу под окном. Было видно, что по ней кто-то ходил. Потом я взглянула в сторону кустарника и вдруг услышала то, что можно было бы назвать криком совы.
   Я подошла к кустам поближе и тихо позвала:
   - Тут есть кто-нибудь?
   - Карлотта...
   Это был его голос, и я кинулась вперед, не забывая, однако, оглядываться.
   Я очутилась в объятиях Хессенфилда, и его руки крепко сжали меня. Он целовал меня снова и снова, и так яростно, что я начала задыхаться.
   - Глупец! - воскликнула я. - Прийти сюда! Разве ты не знаешь, что за тобой повсюду охотятся?
   - Милая моя, за мной всегда ведут охоту...
   - И ты хочешь закончить свою жизнь на плахе?
   - Нет, на подушке, рядом с тобой.
   - Пожалуйста, выслушай меня! - Нет, это ты должна меня послушать...
   - Я слышала, как упоминали твое имя. Стоит Кому-нибудь узнать тебя, и тебе конец.
   - Значит, мы должны уехать отсюда как можно быстрее.
   - Естественно, так ты и должен поступить.
   - Не я, а мы. Я приехал за тобой, Карлотта.
   - Ты сошел с ума!
   - Да, - согласился он, - я действительно схожу с ума по тебе.
   - Столько лет...
   - Четыре года! - воскликнул ой. - Слишком большой срок без тебя, и никто больше мне не нужен. Я это понял.
   - Но ты приехал за мной не один?
   - Я совмещаю дело с удовольствием.
   - Ты долго ждал!
   - Я не понимал, насколько важна ты для меня.
   - И ты думаешь, что, как только ты приедешь и попросишь, я брошу все и помчусь за тобой? Ты считаешь себя каким-то божеством, а меня - своим верным последователем?
   - С чего ты это взяла? Может, оттого, что тебе кажется, что так все и есть?
   - Ерунда! Я должна идти. Я заметила тебя в окно. Было глупо приходить сюда. Кто-нибудь мог заметить тебя, могли спустить собак. И я вышла предупредить - вот и все.
   - Карлотта, ты красивее, чем когда-либо, и ты лжешь так красноречиво. Тебе понравился тот случай на дороге? Ведь ты же не сразу узнала меня, а? А потом.., потом ты узнала меня.., и все было, как в старые времена...
   - Глупые шутки! Тебя могли схватить там, на дороге, и повесить как вора.
   - Милая Карлотта, я живу опасной жизнью. Смерть постоянно подстерегает меня, она может подловить меня в любой момент, у нас такая игра. Я с нею уже настолько на короткой ноге, что она даже отказалась от своих стараний напугать меня.
   - Совсем другое дело будет, когда ты очутишься в зловонной темнице Тауэра.
   - Но я же не там, и в мои планы это не входит. Кстати, кто выиграл ту партию в шахматы?
   - Мой муж.
   - Значит, ты говорила мне не правду, Карлотта.
   - Я вышла за него замуж из-за тебя. Он сжал мою руку.
   - Я была беременна, и это было самым простым выходом из положения.
   Он глубоко вздохнул и произнес:
   - Так значит, то очаровательное дитя...
   - Кларисса? Да, ты ее отец.
   - Карлотта! - громко воскликнул он.
   - Тихо! Ты хочешь, чтобы нас кто-нибудь услышал?
   Он прижал меня к себе и поцеловал.
   - Наше дитя, Карлотта! Моя дочь! Она дала мне хвостик своего сахарного мышонка. Скажи ей, что я буду хранить его вечно.
   - Скоре всего, он просто растает, - возразила я. - И я, конечно же, ничего ей не скажу: я хочу, чтобы она поскорее забыла об этом случае.
   - Моя дочь Кларисса... Я полюбил ее с первого взгляда!
   - Хочу сказать, что ты очень легко влюбляешься.
   - Ты едешь со мной... И ты, и твоя дочь. Я не успокоюсь, пока мы не будем все вместе.
   - Неужели ты, действительно, думаешь, что мы так легко можем сорваться с места?
   - Так или иначе я сделаю то, что сказал, - твердо произнес он.
   - Со мной это не получится.
   - Один раз получилось. Ах да, но тогда ты этого хотела, не так ли? Какие времена были! Помнишь, как мы стояли там, у моря, и тех всадников?
   - Я пошла в дом. Мое отсутствие заметят.
   - Бери девочку и едем со мной.
   - Ты, действительно, сумасшедший! Девочка уже в постели и крепко спит. Неужели ты считаешь, что я подниму ее и просто так уйду из дома своего мужа?
   - Это не так уж и невозможно.
   - К сожалению, ты ошибаешься. Уезжай, возвращайся к себе и продолжай играть в свои тайны, в свои якобитские заговоры, но меня в это не втягивай. Я за королеву.
   Он громко расхохотался.
   - Да тебе все равно, кто на троне. Но, думаю, тебе не все равно, с кем ты делишь свою жизнь. Я не отступлю, без тебя я из этой страны не уеду.
   - Спокойной ночи и подумай над моими советами! Уезжай побыстрее и больше не возвращайся сюда! Я попыталась отстраниться от Хессенфилда, но он удержал меня.
   - Одну минутку, но как мне добраться до тебя?
   Как мне связаться с тобой? Нам надо назначить место встречи.
   Я подумала о Бенджи и твердо сказала:
   - С этим все кончено, и я хочу забыть, что мы когда-либо встречались. Судьба была неблагосклонна ко мне: ты вынудил меня стать своей любовницей.
   - Это было самое счастливое время в моей жизни, и я не принуждал тебя.
   - Это ты так думаешь, - парировала я.
   - А результатом всего этого явилась эта девочка. Мне нужна она, Карлотта! И ты тоже, вы обе мне нужны!
   - Еще несколько дней назад ты даже не подозревал о ее существовании.
   - И сейчас я жалею об этом. Ты уедешь со мной?
   - Нет, нет и нет! - сказала я. - У меня хороший муж, и никогда снова я не предам его...
   Я осеклась, но он, казалось, ничего не заметил. Мне вновь вспомнилось лицо Бенджи, когда я вернулась. Как нежен он был со мной, - он даже ничего не подозревал, наделя меня качествами, которыми я никогда не обладала. Мне тогда было так стыдно, что я решила стать такой, какой он меня считает.
   Но вспоминала я и Хессенфилда, и те волшебные мгновения, что провели мы вместе, и я ждала, чтобы меня забрали, увезли, совсем как в тот раз.
   - Может, мне вдруг придется срочно связаться с тобой, - сказал он. Как это можно сделать? Есть ли поблизости такое место, где я мог бы оставить записку?
   - Там, неподалеку от кустарника, лежит старое дерево. Когда я была еще ребенком, мы часто оставляли там записки друг другу. Пойдем, я покажу тебе.
   Он последовал за мной сквозь заросли кустов.
   - Если ты зайдешь с задней стороны дома, - сказала я, - тебя вряд ли заметят, но ни в коем случае не приходи сюда днем.
   Я показала ему дерево. Это был дуб, который много лет тому назад свалил удар молнии. Все говорили, что надо бы его разрубить на дрова, но никто так и не сделал этого. Когда-то я называла его "почтовым ящиком", потому что в стволе было дупло.
   - А теперь уезжай! - взмолилась я.
   - Карлотта!
   Он заключил меня в свои объятия и поцеловал. Я почувствовала, что слабею. Я ненавидела себя, но чувства мне были не подвластны.
   Собрав всю свою волю, я освободилась из его объятий.
   - Я вернусь за тобой! - прошептал он.
   - Ты зря тратишь время. Уезжай.., и, пожалуйста, не возвращайся.
   Я кинулась сквозь кустарник назад, к дому. Облегченно вздохнув и убедившись, что никто не заметил моего отсутствия, я скинула плащ.
   Поднявшись в комнату Клариссы, я открыла дверь и заглянула внутрь. На цыпочках я прокралась к постельке. Дочь мирно спала и выглядела такой невинной и прекрасной.
   - Что-нибудь случилось? - спросила меня Джейн Фармер, ее нянька, добрая и умелая женщина, которая всей душой была предана Клариссе.
   - Нет, я зашла посмотреть, все ли в порядке. Если Джейн и удивилась, то этого не показала.
   - Она быстро заснула, - прошептала она. - Она засыпает сразу, как только ложится. В ней столько жизненных сил! Она очень устает за день, но когда просыпается, то снова полна жизни. Что ж, это естественно, но она самая резвая девочка, что я когда-либо видела.
   Я кивнула:
   - Я не побеспокою ее.
   И тихонько вышла. Его дитя! Как бы мне хотелось, чтобы она поближе познакомилась с ним! Я была совсем не удивлена, а даже немного горда тем, что она так понравилась ему.
   Внутри меня бушевали чувства. Мне надо было побыть одной, чтобы подумать.
   Но это было невозможно.
   Я пошла в спальню, и спустя несколько минут туда вошел Бенджи.
   Я сидела возле трюмо и расчесывала волосы. Он вошел и остановился за спиной, наблюдая за моими руками.
   - Порой я думаю, что же я такого сделал, что заслужил тебя?
   Я сгорала от стыда.
   - Ты так прекрасна! - продолжал он. - Я никогда не видел такой изумительной женщины! В свое время моя мать была настоящей красавицей... Но ты.., ты - самое прекрасное существо, что когда-либо рождалось под этим небом!
   Я подняла руку и коснулась его.
   - О, Бенджи! - воскликнула я. - Как бы мне хотелось, чтобы я была.., хоть чуточку лучше! Как бы мне хотелось быть достойной тебя!
   Он рассмеялся, опустился на колени и прижался лицом к моей груди.
   Я погладила его волосы.
   - Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, - сказал он. - Это тот дьявол.., отец Клариссы. Я все понимаю, Карлотта. Ты не должна винить себя за это, ведь ты ничего не могла сделать... Ты должна была спасать себя. И не думай, что я когда-либо буду попрекать тебя за это. Кроме того, у нас есть Кларисса.
   - Я так люблю тебя, Бенджи! - промолвила я.
   На следующий день меня ожидало еще одно потрясение.
   Было утро. Кларисса училась ездить верхом. Конечно, она была еще очень маленькой, но Бенджи купил ей крошечного шотландского пони, и ей разрешали ездить по двору, пока пони ведут на веревке. Она обожала это занятие и много говорила о Шоте, своем пони, выдумывая истории о том, как он разговаривает с ней, и о невероятных приключениях, что ждут их обоих в будущем.
   Только я спустилась в зал, как из дверей зимней гостиной появилась Харриет.
   - У нас гость, Карлотта!
   Мое сердце громко забилось. На какое-то мгновение я подумала, что это Хессенфилд осмелился навестить нас.
   Я вошла в гостиную. Из кресла поднялся Мэтью Пилкингтон и направился ко мне, чтобы поцеловать руку.
   Кровь бросилась мне в лицо.
   - Но... - запинаясь, проговорила я. - Я.., так неожиданно...
   - Я остановился в "Приюте скрипачам на несколько дней, - произнес он.
   "Приют скрипача" была старой гостиницей примерно в миле от Эйот Аббас.
   - И подумал, - продолжал он, - что, будучи в этих местах, я не могу не навестить вас.
   - Столько.., сколько времени прошло, - услышала я свой ответ.
   - Пойду прикажу принести вина, - сказала Харриет.
   И она оставила нас.
   - Я должен был приехать, Карлотта! Я много раз собирался, но...
   - Может, было лучше не приезжать совсем?
   - Ты виделась с Дамарис?
   - Да, я недавно вернулась из Эверсли. Это был первый раз, когда...
   - И как она?
   - Она очень больна. Какая-то таинственная лихорадка, которая полностью изменила ее, она стала почти инвалидом.
   Некоторое время он молчал, уставившись в пол.
   - Я часто думал, что никогда не смогу простить себя. Не могу простить себя и сейчас, - сказал он, наконец. - Но.., но.., я знаю, что, если я смогу вернуться, все пошло бы по-старому. Но я постоянно думал и о тебе. Никогда я не смогу быть счастлив без тебя...
   - Пожалуйста, - перебила я его, - я не хочу слушать этого! Ты видишь, я здесь, у меня есть муж, ребенок...
   - У тебя был муж.., и ребенок, когда... - начал было он.
   - Я знаю, но во мне есть что-то испорченное, я эгоистка, действую импульсивно.., я совершаю поступки, которые ранят моих ближних и меня, и совершаю их, абсолютно не думая. Но я стараюсь сейчас исправить свою жизнь. Ты должен уехать, Мэтью, тебе не следовало приезжать.
   - Я должен был, Карлотта! Я боялся приехать сюда.., но я должен был поговорить с тобой. Я видел тебя вчера...
   - Где? - воскликнула я.
   - Я был.., рядом с домом и увидел, как ты въезжаешь во двор на лошади. Это было днем.., и стоило мне тебя снова увидеть, как...
   - Послушай, Мэтью, то, что было между нами, закончилось. Это был какой-то приступ безумия с обеих сторон. Это было не правильно.., было плохо. Я так виню себя за это! Дамарис любила тебя, а когда она увидела нас там... Она отсутствовала всю ночь, всю ту ночь она провела в саду, под этой ужасной грозой. Ее все так искали! Она бы умерла, не найди ее тогда отец, и мы в этом были бы виноваты, Мэтью. Мы чуть не убили ее. Все, хватит... Мы не должны больше встречаться. Я продаю Эндерби-холл. Я не вынесу, если еще хоть раз мне придется поехать туда. Как, впрочем, и Дамарис, я уверена.., хотя она и не может этого сделать... Когда мы ездили в Эверсли-корт, ей пришлось помогать. Только представь себе это. Дамарис, которая все уголки в округе объездила на своем Томтите! Это невыносимо! Только так мы можем покончить со всем этим - постарайся все забыть.
   Вернулась Харриет.
   - Вино несут, - объявила она. - А теперь расскажи нам, чем ты занимался с тех пор, как покинул Грассленд? Думаю, ты сейчас в отпуске, прямо из армии? Насколько я помню, ты был военным, сейчас всех заставляют служить, в связи с этими победными боями на континенте.
   - Да, - ответил Мэтью. - Я в армии.
   - Но скоро возвращаешься в свой полк? Надеюсь, герцог Мальборо вскоре закончит эту глупую войну. А как твоя мать?
   - С ней все хорошо, благодарю вас.
   - Надеюсь, она теперь счастливо живет в Лондоне после того, как попробовала немножко сельской жизни?
   - Да, думаю, город ей больше по душе. Харриет вздохнула.
   - В городе хорошо... Часто ли она ходит по театрам? - Она повернулась ко мне, по-видимому, заметив, что я необычно молчалива. - Ты знаешь, во Франции театры отнюдь не процветают. Мадам Мантенон сделала из бедного старого Людовика настоящего святошу. По-моему, на старости лет она раскаялась и закрыла большинство театров, будто бы это обеспечит ему местечко в раю! Обещаю вам: он эту войну не выиграет. Наилучший способ ускорить свое поражение - это закрыть театры.
   - О, Харриет, - сказала я с принужденным смешком, - что за странные выводы!
   - Да, моя дорогая, это действительно так. Людей надо подбадривать, особенно в военное время, а самый лучший способ повергнуть их в мрачное настроение - это лишить развлечений. Ты согласен? - улыбнулась она Мэтью.
   - Вы абсолютно правы.
   - Это естественно! - воскликнула она. - Люди с такой радостью приветствовали возвращение короля Карла только потому, что устали от пуританских законов. Я хорошо помню ликование, когда снова вернулись веселые деньки. В то время я была очень молода...
   - Конечно, Харриет! - Я решила ей польстить.
   - Интересно, помнит ли твоя мать, как мы играли вместе?
   - Да, - сказал Мэтью. - Она упоминала об этом.
   - Вскоре после этого я покинула театр, но актриса всегда остается актрисой. Признаюсь вам, огни рампы никогда не перестанут ввергать меня в сладостную дрожь.
   В таком духе продолжался разговор и дальше, но, по-моему, ни я, ни Мэтью особенно не прислушивались к ее словам.
   Когда Мэтью уезжал, Харриет спросила, когда он будет в Лондоне. Он ответил, что, может быть, он еще пробудет в "Приюте скрипача". Ему понравилась эта гостиница, да и местность была очень привлекательной. Ему нравилось ездить по округе.
   - Если хочешь, заходи к нам еще, - сказала Харриет.
   - О, благодарю вас! - горячо ответил Мэтью. Больше случая остаться наедине нам не представилось, но по его пылкому взгляду я поняла, что он еще вернется в Эйот Аббас.
   ***
   Немного позже ко мне с тревожным видом подбежала Джейн Фармер. Она интересовалась, не со мной ли Кларисса?
   Я была удивлена. Обычно в это время Кларисса играла в саду, а потом она отдыхала. На этом, как правило, настаивала Джейн, хотя Кларисса частенько бунтовала. Но Джейн была непреклонна, и каждый раз Кларисса приходила к решению, что лучше подчиниться ей.
   - Я сидела в беседке, - сказала Джейн, - и шила, как обычно, а Кларисса играла неподалеку с воланом. Она подбрасывала его, то и дело окликая меня, - одним словом, все шло, как обычно, но вдруг я поняла, что уже долгое время ничего не слышу. Я тут же отложила шитье в сторону и пошла посмотреть. Ее нигде не было. Я подумала, что она пошла в дом, к вам.
   - Нет, - ответила я. - Ее не было со мной.
   - Она говорила о вас, что покажет вам новую ракетку.., так что я подумала...
   Во мне проснулась тревога.
   - Она - разумная девочка. Ей не раз говорили, чтобы она никуда не уходила.
   - Мы были только в саду. Я думала, что она могла пойти к вам...
   В моей голове мелькнула невероятная догадка, но я тут же от нее отказалась.
   - Мы должны немедленно найти ее! - сказала я.
   В комнату вошла Харриет, я рассказала ей, что произошло, и пошла в сад.
   "Она должна быть где-то здесь", - думала я. Я хорошо помнила случай, когда она спряталась, чтобы подразнить нас, и другой случай, когда она заснула в зарослях кустарника.
   Джейн все больше беспокоилась и винила себя, но я-то знала, что Кларисса такая непоседа, что просто невозможно углядеть за ней.
   Мы обыскали каждый уголок, но прошел час, а мы не нашли ее. Теперь все уже были напуганы по-настоящему.
   Приехали Бенджи и Грегори, уезжавшие по делам поместья, и присоединились к поискам. Именно Бенджи и обнаружил в кустарнике зеленое перышко. Мы сразу узнали его: оно выпало из воланчика Клариссы.
   Вот тогда и я действительно испугалась.
   - С ней наверняка все в порядке, - заявила Харриет. - Это напоминает мне тот случай, когда ты потерялась и мы нашли тебя в Эндерби-холле.
   Мне не хотелось снова вспоминать Эндерби-холл, и я очень беспокоилась за Клариссу.
   К этому моменту мои страхи начали приобретать конкретную форму. "Он не мог, - думала я. - Он бы не сделал ничего подобного!" Но я знала, что он способен на все.
   Я пошла к старому дубу, о котором рассказала Хессенфилду, сунула руку в дупло. Внутри лежала записка. Дрожащими руками я развернула ее и прочитала:
   "Дорогая моя, не беспокойся. С девочкой все в порядке. Ты должна присоединиться к нам. Встретимся на этом самом месте в полночь. Я буду ждать тебя.
   X."
   Я стояла и мяла в руках эту бумажку. Я не могу описать свои чувства: облегчение, что Кларисса вне опасности; гордость, что Хессенфилд так нуждался в ней, что рискнул своей жизнью ради нее; волнение при мысли, что я снова буду с ним, и некую отчаянную решимость с этого момента быть преданной Бенджи. Внутри меня кружился вихрь чувств. Я была безумно счастлива и в то же самое время глубоко опечалена. Мои мысли то и дело возвращались к нему - снова увидеть его, бежать с ним.., куда? На побережье, конечно. Я знала, там нас будет ждать лодка, я знала, что с этой ночи у меня начнется новая жизнь, полная радости и счастья. Я вновь буду с моей девочкой, которая с каждым прожитым днем значила для меня все больше. Я буду с моей девочкой и ее отцом.