Холт Виктория. Шелковая вендетта

   Она отрицательно помотала головой.
   – Я собиралась прилечь... но это не имеет значения.
   На ней был пеньюар ее любимого сиреневого цвета, который так гармонировал с оттенком ее щек. Возможно, она и выпила, но ее никоим образом нельзя было назвать пьяной.
   Я заметила неизменный графин на ночном столике и рядом с ним недопитый стакан.
   – Я рада, что ты пришла, – сказала она. – Я давно хотела поговорить с тобой. Я так волнуюсь за тебя... и Дрэйка.
   – Джулия, тебе не о чем волноваться. Мы с Дрэйком – добрые друзья... и не более.
   Она покачала головой.
   – Я знаю: он все время думает о тебе.
   – Он женат на тебе, Джулия. Если бы только ты...
   – Да, – сказала она, – что?
   Я невольно посмотрела на графин.
   – Я поняла, что ты имеешь ввиду, – вскрикнула она. – Бросить пить. Я пытаюсь. Мне это удается... на какое-то время, а потом я возвращаюсь к этому снова. Я не могу совладать с собой. У меня ничего не выходит.
   – Если бы только ты смогла...
   – Ты думаешь, это имело бы какое-то значение?
   – Я думаю, тогда все было бы иначе.
   – Как это может быть, если он любит тебя?
   – Ты – его жена, Джулия. И это важно.
   – Нет. Всегда была ты... даже когда мы были детьми, ему нравилась ты.
   – Но он женился на тебе. Это то, чего ты хотела. Ты должна быть счастлива. Если бы ты только попыталась... бросить пить... делала бы все, что в твоих силах, чтобы помогать его карьере, а не...
   Она заплакала.
   – Я знаю. То, что я сделала – ужасно. Он никогда не простит меня. И ты тоже.
   – Я понимаю твое состояние, Джулия, но если бы ты вела себя более разумно... попыталась понять его... Он очень честолюбив и может далеко пойти. Все так думают... а все, что ты делаешь, уменьшает его шансы на успех.
   – Чарльз говорит, что мне надо развестись с ним.
   – Если ты сделаешь это, ты потеряешь его навсегда.
   – Я знаю.
   – Я не верю, что ты действительно этого хочешь.
   Она колебалась.
   – Не знаю. Иногда я начинаю злиться, и тогда все мне видится в другом свете. В такие минуты я ненавижу его. Мне хочется, чтобы ему было больно... так же больно, как мне. Чарльз говорит, что мне будет легче, если я разведусь с ним.
   – Не Чарльз, а ты сама должна решить, чего ты хочешь.
   – Чарльз всегда влиял на меня, я восхищалась им. Филипп был слишком мягким. А Чарльз был настоящим мужчиной. Он женился на Хелен. Их даже нельзя назвать добрыми друзьями, но его это нисколько не волнует. Он совершенно счастлив этой сделкой. Он безбожно ей изменяет и наслаждается жизнью. Как бы мне хотелось быть такой же, как Чарльз... безразличной.
   – Ты не можешь этого хотеть.
   – Нет, я очень хочу. Тогда мне было бы все равно, любит меня Дрэйк или нет... Я была бы такой же, как Чарльз. Заводила бы себе любовников. Ему нет никакого дела до своей жены. У него сейчас роман с этой итальянкой.
   – С Маддаленой де Пуччи?
   – Да, с ней. Они встречаются. Она часто здесь появляется. И идет в его комнаты. Наверное, он дал ей ключи, чтобы она могла приходить, когда захочет.
   – Да, действительно... но ведь это – твой дом, Джулия.
   – Это и его дом до тех пор, пока он здесь живет. О, он очень увлечен ею. Но это ничего не значит. Он бы никогда не стал так убиваться из-за женщины. Как бы я хотела быть такой, как он.
   – Ты не должна поддаваться его влиянию, Джулия. Ты сама должна управлять своей жизнью.
   – Иногда я думаю, что Чарльз прав. А потом мне кажется, что он ошибается. Иногда мне кажется, что мне все равно, что мне хочется только сделать Дрэйку так же больно, как он сделал мне... а в другие дни мне все представляется другим.
   – Ты погубишь и себя, и его карьеру.
   – Я знаю... знаю. Я убеждаю себя, что не должна этого делать, а потом говорю, что я сделаю это. Раз я несчастна, пусть все будут такими же.
   – О, Джулия, если бы ты перестала пить и стала такой, как раньше.
   – Это так помогает, Ленор. Чувствуешь себя такой несчастной, а когда выпьешь, становится все равно... а потом становишься такая веселая и уже ничто не имеет значения. Но иногда мне бывает так плохо, что хочется покончить со всем этим... не только ради себя, но ради всех.
   – Джулия, еще не поздно...
   – Правда? – с надеждой спросила она. – Правда?
   – Действительно, Джулия, еще не все потеряно.
   – Я поговорю сегодня с Чарльзом. Я скажу ему, что собираюсь сделать попытку исправиться. Я стану хорошей женой Дрэйку. Стану помогать ему. Я всегда этого хотела. Да, сегодня вечером я скажу Чарльзу. Скажу, что приняла решение и собираюсь стать другой. Что больше не буду пить... так много. Я отучусь от этого. Это невозможно сделать быстро, когда ты привыкаешь к этому так, как я. Да, я поговорю с ним сегодня.
   – И никогда не забывай, Джулия: я хочу быть твоей подругой.
   – О, я знаю. Знаю, Ленор. – Она была близка к слезам. – Я собираюсь стать другой. Я скажу Чарльзу сегодня вечером, что не сделаю того, что он предлагает. Я хочу попытаться и стать хорошей женой Дрэйку. Я постараюсь заставить его полюбить меня...
   Я поднялась, собираясь уходить. На прощанье я поцеловала ее и сказала:
   – Не отказывайся от своего намерения. А мне, пожалуй, пора идти.
   Выйдя на улицу, я сказала себе, что сходила к ней не напрасно.
 
   Но на следующее утро Джулия была мертва.
   Дни, которые за этим последовали, походили на гротеск ночного кошмара. Я твердила себе, что сейчас проснусь и пойму, что все это только сон.
   По факту смерти Джулии было возбуждено уголовное дело. Ее нашли в гостиной Чарльза. После пожара Джулия выделила ему несколько комнат, которые включали спальню, гардеробную и гостиную. Комнаты эти располагались в конце коридора на втором этаже и были как бы обособлены от всего дома благодаря отдельному входу и черной лестнице. Поэтому Чарльз чувствовал себя здесь как в личных апартаментах. Джулия выделила их ему, чтобы он чувствовал себя свободно, пока не подыщет себе новое жилье.
   Слуга, который спас в свое время Чарльза от пожара, сказал Джулии, что Чарльз собирался прийти домой часам к семи.
   Джулия прошла в его гостиную, так как хотела поговорить с ним незамедлительно. Там она собиралась дожидаться его. Должно быть, она увидела там графин и не смогла устоять. Ее пристрастие к спиртному погубило ее. Смерть ее была мгновенной. Когда пришел Чарльз, она была уже мертва. Судя по всему, она выпила отравленного шерри, которое предназначалось для Чарльза.
   Новость о смерти Джулии обрушилась на меня как гром с неба. Я ушла к себе в комнату, чтобы обдумать, что все это могло означать. Кто-то пытался отравить Чарльза, а вместо этого умерла Джулия.
   Ко мне пришла бабушка.
   – Девочка моя дорогая, – сказала она, – что все это значит?
   – Это значит, что хотели убить Чарльза, – прошептала я. – Они не хотели убивать Джулию.
   – Но почему кто-то захотел убить Чарльза?
   – У него наверняка полно врагов. Его нельзя назвать хорошим человеком. Он – злобный... вредный... и любит подстраивать всякие каверзы.
   Бабушка внимательно присматривалась ко мне.
   – Расскажи мне все, Ленор, – умоляюще сказала она, – меня так тяготит эта неизвестность.
   Тогда я рассказала ей, как он преследовал меня, как выследил меня на Парсонс-Роуд и как пытался уговорить Джулию развестись с Дрэйком и выставить меня соответчицей.
   – Mon Dieu, – пробормотала она, – О, mon dieu.
   – Бабушка, только не подумай... я не знаю, как... даже если... я никогда не заходила в его комнаты.
   – Будет расследование, – сказала бабушка. – Тебе начнут задавать вопросы. Ведь ты виделась с ней в тот день, когда она умерла. Возможно, ты вообще была последним человеком, который видел ее живой.
   – Я поговорила с ней, сказала, что она поступит неразумно, если подаст на развод с Дрэйком. Она сказала, что собирается поговорить с Чарльзом. Вот почему она оказалась в его комнатах.
   – Когда происходят такие вещи, всегда задают очень много вопросов и проводят тщательное расследование.
   – Бабушка, – сказала я. – Я боюсь, что это дойдет до Кэти.
   – Кэти должна уехать в Париж.
   – Я не могу уехать, бабушка. Это будет выглядеть бегством. Скорее всего, мне вообще не разрешат выехать из страны. Может быть, ты могла бы поехать с ней.
   Бабушка замотала головой.
   – Мое место здесь, рядом с тобой. С ней поедет Кас-си... и две гувернантки. Это – самый лучший выход. В нашем положении нужно выверять каждый шаг... и делать его только тогда, когда мы уверены, что поступаем правильно. Первым делом мы должны отправить из страны Кэти.
   Я знала, что она права.
 
   Касси была совершенно расстроена. Она любила Джулию, и случившееся стало для нее большим потрясением.
   – Я все вспоминаю, какой она была, когда мы были детьми, – сказала она. – Вспоминаю всякие мелочи. Надо же такому случиться! Я рада, что мамы уже нет в живых и она не узнает об этом.
   Я попыталась представить себе, как бы восприняла это известие леди Сэланжер. Думаю, спокойно. Она никогда не позволяла себе принимать близко к сердцу чужие несчастья. Поэтому Джулия просто исчезла бы из жизни ее милости.
   – Касси, – сказала я, – нам нужно кое-что быстро сделать.
   Мне пришлось повторить свой рассказ. Она пришла в ужас от того, какую роль играл во всей этой истории Чарльз, хотя и не очень удивилась. Она знала своего брата. В детстве ему доставляло удовольствие дразнить сестер, и часто он доводил их до слез. В нем всегда было что-то садистское.
   Касси стала очень мудрой женщиной за те годы, которые прошли с тех пор, как она покинула Шелковый дом. Она сразу же поняла необходимость поскорее увезти Кэти из Лондона и стала готовиться к отъезду.
   Кэти засыпала нас вопросами.
   – Почему ты не можешь поехать с нами, мама?
   – У меня здесь есть кое-какие дела. Я смогу приехать попозже.
   – А почему бы нам не подождать тебя?
   – Будет лучше, если вы уедете теперь. С тобой будут тетя Касси и мадемуазель и мисс...
   – Я бы лучше поехала с тобой, мама.
   – Я знаю, но сейчас это не совсем удобно.
   – Тогда…
   Я заставила ее замолчать поцелуем и сказала:
   – Ты же так любишь Париж... к тому же это ненадолго.
   – А мы съездим на дедушкин виноградник?
   – Наверное... как-нибудь.
   – А он будет в Париже?
   – Не знаю.
   – Надеюсь, мы съездим к нему. Я хочу повидаться с Раулем.
   Она продолжала щебетать, но я видела по ее глазам, что мои объяснения ее не удовлетворили. Мне было ясно, что будет очень трудно утаить от нее печальные новости.
 
   Нас с Дрэйком вызвали на дознание. Это было нелегким испытанием: помимо того, что это было неприятно само по себе, тот факт, что Джулия была женой политического деятеля, который был довольно известной личностью, означал так же, что весь ход судебного разбирательства будет освещаться прессой.
   У Дрэйка было бледное напряженное лицо. У него не было предположений, кто мог желать смерти его шурину. Он вообще его плохо знал. Да, он жил у них в доме, но, по существу, ему было отведено совершенно отдельное помещение, а поскольку оба они были занятыми людьми, то виделись крайне редко. Он отвечал на вопросы с таким спокойствием и достоинством, что произвел очень хорошее впечатление на следователя.
   Мне задали несколько вопросов относительно Дрэйка. Затем меня попросили рассказать о последней встрече с Джулией и сообщить им причину моего визита к ней в тот день. Я сказала, что мы вместе воспитывались и, повзрослев, продолжали часто видеться. Спросили, обсуждали ли мы ее брата и почему, на мой взгляд, его хотели убить? Я ответила, что мы упоминали его в разговоре и что она сказала мне, что его сейчас нет дома. Потом я сказала, что она собиралась поговорить с ним тем же вечером и с нетерпением ждала его прихода.
   Я вздохнула с облегчением, когда вышла оттуда.
   Чарльз был главным свидетелем, поскольку это он нашел ее. Он тихо и с глубокой печалью в голосе объяснил, как случилось, что он жил в доме сестры и шурина. Причиной этого был пожар. В тот день он вернулся домой только к вечеру и обнаружил ее в своей комнате мертвой.
   В должном порядке был вынесен вердикт: убийство неизвестным или неизвестными лицами.
   С этого момента началось настоящее расследование.

РАЗГАДКА

   С того дня я больше не видела Дрэйка. Бабушка сказала, что это опасно и если он будет настолько неразумен, что зайдет к нам, она не позволит ему увидеться со мной.
   Зато явился Чарльз. Он был вне подозрений, так как, в сущности, покушались на него.
   Бабушка пришла ко мне в комнату и объявила о посетителе.
   – Придется встретиться с ним, – сказала я.
   – Это так необходимо?
   – Думаю, да. Я должна знать, что он затевает.
   Мы перешли в маленькую комнатку, где обычно принимали заказы. У него был подавленный вид, из чего я сделала вывод, что даже он не остался равнодушным к трагедии.
   Когда мы остались одни, он сказал:
   – Так значит, ты подумала, что сможешь избавиться от меня. Под этой невозмутимой внешностью притаилась настоящая мегера.
   – Я никогда не была в твоих комнатах.
   – У тебя был мотив. Ты ничего так не хотела, как избавиться от меня. В тот день ты приходила к Джулии. Никто не видел, когда ты ушла. Ты хорошо ориентируешься в доме. Выйдя от Джулии, ты могла запросто пройти в мои комнаты, а потом уйти через черный ход. Тебе, должно быть, стало известно о моей привычке выпивать перед сном рюмку шерри.
   – Понятия об этом не имела.
   – Слуги болтливы. А может быть, ты просто поняла, что рано или поздно я выпью из этого графина. Моя дорогая Ленор, ни у кого не было более серьезного мотива, чем у тебя. Я собирался доставить тебе неприятности. Но это была очень неуклюжая попытка, моя дорогая. И твой любовник не чаял, как избавиться от Джулии. Думаю, он был не против развода. И ведь, знаешь, это могло сработать. Но туда пришла Джулия и увидела графин... против шерри она никогда не могла устоять. Тебе следовало быть похитрее. Надо ж додуматься воспользоваться ядом, который будет немедленно обнаружен. Как ты собиралась выкрутиться?
   – Ты говоришь так, как если бы...
   – Так с тобой буду разговаривать не только я, Ленор. Ты окажешься под подозрением, как только начнется настоящее расследование. Ведь ты хотела от меня избавиться, верно?
   – Чепуха.
   – Все сходится. Кто хотел убрать меня с дороги? Ты! Кто хотел убрать с дороги Джулию? Дрэйк и ты. Полагаю, вы не могли дождаться, когда сможете наконец встречаться открыто, а не в тайном убежище на Парсонс-Роуд. Вы хотели прикрыться плащом респектабельности, и, возможно, никто никогда не узнал бы, что вам пришлось сделать, чтобы достичь своего счастья.
   – Как ты смеешь говорить мне такие вещи!
   – Я только констатирую очевидное.
   – Чарльз, уходи отсюда. Я скажу правду, когда меня об этом попросят. Я действительно была у Джулии. Я открыто вошла и так же открыто вышла по главной лестнице. Я никогда не была в твоих комнатах и ничего не понимаю в ядах.
   – Нет? Вот почему ты сделала это так неуклюже. Где ты его достала? Немного мышьяку... Говорят, ты могла получить его из бумаги от мух. Полагаю, есть и средства от вредителей, которые могут быть очень эффективны.
   – Пожалуйста, уходи.
   – Уйду, когда сочту нужным. Может быть, вы это и обсуждали в доме 12 на Парсонс-Роуд? Няня, случайно, не дала своему любимчику несколько добрых советов? Может быть, она снабдила вас листками от мух... или ядом для паразитов? Эти нянюшки часто подсказывают нестандартные решения.
   – Убирайся! Убирайся! – закричала я.
   – Тебе изменяет твоя обычная предусмотрительность. Подумай о том, что мне известно. Я мог бы затянуть веревку на твоей шее, моя сладкая Ленор... а может быть, и на шее твоего любовника.
   – Я не желаю слышать больше ни слова из твоих мерзких уст.
   – Что ж, скажу тебе аи revoir. Благодарю за теплый прием и гостеприимство. Я еще приду к тебе, Ленор. Как знать, быть может, мы сумеем придумать что-нибудь вместе.
   Дрожа от негодования, я захлопнула за ним дверь и упала на стул, закрыв лицо руками. Мне хотелось отгородиться от мыслей о нем и забыть об этой страшной трагедии, об угрозе, которая нависла теперь надо мной и Дрэйком... над всеми, кто был нам дорог.
   Я боялась Чарльза, его глаза горели недобрым огнем. Я знала, что он не задумается ни на секунду, чтобы уничтожить меня, и никогда не пожалеет об этом.
   Наутро я проснулась с тяжелым сердцем. Хорошо, что Кэти в Париже и хотя бы о ней я пока могу не беспокоиться.
   Я знала, что меня снова вызовут на допрос. Я также знала, что вокруг моего имени уже ходят сплетни. Слуги украдкой бросали на меня любопытные взгляды. Видимо, суммировав все известные им факты, они пришли к выводу, что я являюсь центром этой бури.
   Слуг знают о с почти все. Они как частные детективы... знают о каждом нашем движении, их уши всегда наготове, чтобы подслушать какие-нибудь откровения; слуги хозяев, которые дружат между собой, также знакомы и делятся друг с другом своими наблюдениями.
   Всем было известно, что Дрэйк и Джулия давно не ладили. Многое, что говорилось ими во время ссор, должно быть, было подслушано, а после музыкального вечера о моей дружбе с Дрэйком знали уже буквально все.
   По поводу этого дела высказывались самые немыслимые предположения. Из всего, что говорилось, я поняла главное: мы с Дрэйком были любовниками и задались целью избавиться от Джулии. И она умерла. Выпив яд, который предназначался ее брату, она умерла, а именно это, по мнению всех, и было нужно нам с Дрэйком.
   Наконец пришлось отвечать на вопросы, которые мне неминуемо должны были задать. К нам в дом пришли полицейские офицеры.
   Они задали мне множество вопросов. Да, я видела Джулию в день ее смерти. Я зашла к ней без предупреждения и пробыла там совсем недолго. Какой она была? В целом такой, как всегда. Не пила ли она в этот день? Не так много, чтобы опьянеть. Их вопросы были вполне разумны и было нетрудно на них отвечать. Что стало предметом нашей беседы? Я знала, что должна отвечать правду и сказала:
   – Она собиралась развестись с мужем. Я попыталась убедить ее сделать еще одну попытку спасти брак.
   – Вы были очень дружны с ними обоими – как с миссис, так и с мистером Олдрингэмом?
   – Да. Мы с ней вместе воспитывались и знали мистера Оддрингэма с самого детства.
   – Понятно, понятно, – человек сдержанно улыбнулся. – И вы были одинаково дружны с ними обоими?
   – Я... я была дружна с ними обоими.
   – Были ли вы когда-нибудь помолвлены с мистером Олдрингэмом?
   – Нет.
   – Между вами существовало некое понимание?
   Я колебалась.
   – Да, – ответила я. – Но он женился на этой женщине, которая так безвременно и нелепо умерла.
   – Его женитьба на ней была для вас неожиданностью?
   – Я знала, что они друзья.
   Он кивнул.
   – Думаю, пока у нас больше не будет к вам вопросов, миссис Сэланжер. Но мы еще обязательно придем к вам.
   Когда они ушли, бабушка дала мне выпить какие-то сердечные капли и уложила меня в постель, присев у изголовья.
   – Только до тех пор, пока ты не заснешь, – сказала она, предупреждая мои возражения.
   Как будто я могла заснуть!
   Я пыталась хоть немного забыться, но мне это не удавалось. Внезапно я услышала внизу какие-то разговоры на повышенных тонах. С минуту я прислушивалась, потом поднялась с постели и подошла к дверям. Голоса доносились из приемной комнаты. Дверь туда, должно быть, была открыта.
   Я поспешила вниз. Мне показалось, что я грежу наяву. Я увидела разгневанную бабушку – на щеках у нее горели два ярких пятна, глаза метали молнии. Но столь сильное потрясение вызвала у меня не она, потому что ее собеседником был не кто иной, как граф.
   При моем появлении наступило молчание. Он подошел ко мне со светской улыбкой на губах, так, словно то, что он здесь находился, было самой естественной вещью на свете.
   – Граф де Карсонн! – воскликнула я. – Что вы делаете в Лондоне?
   – Пожалуйста, не так формально, Ленор, – ответил он. – Я приехал в Лондон, чтобы повидать вас. – Он метнул быстрый взгляд на бабушку и добавил: – И я был решительно настроен это сделать.
   Он взял мои руки в свои, и я вдруг почувствовала, что сейчас упаду в обморок от внезапного облегчения и какой-то нелепой радости. На один чудный миг все мои страхи и сомнения растаяли. Я могла думать только об одном: он здесь, он приехал, чтобы увидеть меня.
   – С вами все в порядке? – он тревожно заглянул мне в лицо.
   – У нас тут возникли некоторые проблемы.
   – Это то, о чем я ему говорила, – коротко сказала бабушка. – И больше нам нечего добавить. – Она снова начала закипать от гнева. – Я говорила графу, что сейчас у тебя нет времени, чтобы принимать знакомых.
   – Да, – грустно сказал граф, – мадам говорила мне, что я буду нежеланным гостем.
   – У нас и так хватает неприятностей, – продолжала бабушка. – Моей внучке надо отдохнуть. – Она повернулась ко мне. – Тебе очень многое нужно обдумать. Вот почему я сказала месье графу, что ты не сможешь увидеться с ним.
   – Поэтому, – беспечно оборвал ее он, – вы спустились как раз вовремя, чтобы предотвратить мое изгнание.
   – Бабушка, – сказала я, – мне надо поговорить с графом.
   Она молчала, и мне было очень неприятно идти наперекор ее желаниям, которые к тому же были направлены исключительно на мое благополучие. Я знала, как она любит меня и как боится этого человека, который может ранить мои чувства. Но мне нужно было поговорить с ним... наедине. Я чувствовала, что он каким-то образом может мне помочь. Я не знала как, но он излучал такую силу, что даже просто находиться рядом с ним было для меня большой поддержкой.
   – Пожалуйста, бабушка... со мной ничего не случится. Обещаю.
   Она беспомощно взглянула на меня и пожала плечами. Потом развернулась и метнула ядовитый взгляд на графа.
   – Только недолго, – умоляюще сказала она мне.
   – Хорошо, – ответила я.
   Когда она покидала комнату, граф склонился перед ней в учтивом поклоне.
   – Я не понравился ей, – с сожалением сказал он.
   – Она много слышала о вас.
   – Обо мне? Я был ребенком, когда она уехала из наших мест.
   – Она слышала разные истории о вашей семье и думает, что вы такой же.
   – Грехи отцов, – пробормотал он. – Но вот я здесь. Я победил дракона – правда, временно – и добрался до вас.
   – Как долго вы уже в Лондоне?
   – Час.
   – Значит, вы сразу пришли ко мне. – Я понимала, что глупо чувствовать себя такой счастливой. Ничего ведь не изменилось... кроме того, что он здесь.
   До этого момента я не осознавала, как сильно задето мое сердце.
   – Я покинул Париж вскоре после вас. Вернулся в Карсонн. С Раулем произошел несчастный случай. Он упал с лошади.
   – Рауль? Как он?
   – Повреждения могли оказаться смертельными, но он уже поправляется. Я вернулся в Париж, где мадемуазель Кассандра многое рассказала мне о вас.
   – Понимаю. Тогда вы должны знать...
   – Я прочитал в прессе. Эта жена политика – она ваша родственница?
   – Мы вместе росли и воспитывались. Вы же знаете историю Сэланжеров и Сент-Аланжеров.
   – Я хотел бы узнать побольше, потому что собираюсь помочь вам.
   – Но что вы можете сделать?
   – Я найду способ. Что происходит в настоящий момент?
   – Полиция пытается найти убийцу Джулии.
   – И подозревает?..
   – Я была одной из последних, кто видел ее живой. Ее тело обнаружил в своей комнате брат. Она выпила отравленного шерри, предназначавшегося ему.
   – У него есть враги?
   – Бесспорно.
   – И вас можно отнести к их числу?
   – Он обвинил меня в любовной связи с мужем Джулии.
   Он приподнял брови.
   – И эта связь действительно была?
   – Конечно, нет.
   – Я рад этому. Если бы это было правдой, я бы ужасно разозлился.
   – Прошу вас, не шутите этим. Все это слишком серьезно. Мне сейчас совсем не до смеха.
   – А можно сказать про этого Чарльза, что он герой-любовник?
   – Вы хотите сказать, много ли у него было романов? Да, у него такая репутация. Они с женой редко видятся. Он женился на ней из-за денег, и они сошлись на том, что каждый будет жить своей жизнью.
   – Возможно, это была преступная страсть. Вы знаете кого-нибудь из его любовниц?
   – Мне немногое известно о его личной жизни. Но есть одна женщина...
   – Ах, одну все-таки знаете.
   – Я слышала, что она ходит к нему. Ее зовут Маддалена де Пуччи. У меня есть ее фотография. Нас вместе сфотографировали на одном вечере.
   – Мне бы хотелось взглянуть на нее. Возможно, она знает что-то об этом деле. Думаю, нам стоит ее разыскать и порасспросить.
   – Не думаю, что ее можно найти. Она была здесь... недавно. Но последнее время о ней не слышно, наверное, вернулась в Италию.
   – Так значит, она – итальянка. Итальянцы – горячий народ. Где фотография? Вы покажете мне ее?
   – Побудьте здесь. Я принесу.
   Меня поразил тот эффект, который произвела на него фотография.
   – Маддалена де Пуччи! – сказал он. – Какая потрясающе красивая женщина.
   Это откровенное восхищение меня разозлило. Я отняла у него фотографию, но он взял ее у меня и продолжал разглядывать.
   – Она явно произвела на вас впечатление, – холодно заметила я.
   – Да... я поражен. Маддалена де Пуччи. Мне кажется, я встречал ее во Франции.
   – У меня создалось впечатление, что она много путешествует. Поэтому она вполне могла побывать и там вместе с братом... по делам.
   – А вы знакомы с ее братом?
   – Нет... нет. Он уезжал куда-то в глубь страны, как она сказала. Она ждала его в Лондоне.
   – Расскажите мне еще о Мадцалене де Пуччи.
   Вы действительно находите ее столь интересной?
   Исключительно.