Страница:
— Что именно?
— Вас! — безапелляционно заявил молодой человек и протянул ей руку.
— В каком смысле? — пролепетала Ирка, с опаской заглядывая в раскрытую ладонь молодого человека, словно надеясь там что-то найти. — Что значит — вас?
— Ну это… — парень маслено расплылся и небрежно покрутил рукой в воздухе. — На танец, короче…
— Какой ужас… — прошептала Надька, косясь на парня. — Тот хоть на ногах держался.
— Этот здесь дольше отдыхает, — прикрыв рот ладонью, отозвалась я, — но в целом ты права…
Пока Ирка растерянно моргала, молодой человек активизировался и шагнул ближе. Сложное телодвижение далось парню с трудом, его занесло, и он налетел на край столика, чудом не переколотив посуду. Эта маленькая неприятность не остудила пыл настойчивого танцора, казалось, напротив, она его здорово позабавила. О нас этого сказать было нельзя: просто дико идти танцевать с едва удерживающим равновесие мужиком, однако тихого, но решительного Иркиного «нет» он просто не заметил.
— Да ладно, пошли! — нетерпеливо тряхнул он рукой и едва не упал сидящей Надьке на голову.
Надька судорожно увернулась и встала, давая возможность ослабленному организму вернуться в вертикальное положение, но парень все понял не правильно. Благодарно икнув, он уселся на ее стул и замотал головой, словно лошадь. Этого никто из нас не ожидал, особенно Надежда. Глаза ее округлились, и она начала набирать в легкие воздух, чтобы высказать нахалу все свои пожелания разом. Но тут наш гость перестал мотаться, поднял на Ирку глаза и спросил:
— Ты, сука, думаешь, что слишком хороша для меня?
Будет выделываться, ломает тут из себя… Тебе цена рубль…
Поскольку во время этой речи он попытался взять Ирку за грудки. Надежда не стала дожидаться окончания сцены, а, ухватив его покрепче за шиворот, рывком выдернула из-за стола и отправила на бреющем полете в пространство. Вывод спутника на орбиту сопровождался изрядным шумом, теперь мы привлекли внимание абсолютно всего ресторана, включая официанток и метрдотеля. Я же попыталась позвать охранника, стоявшего возле дверей, но тот повел себя весьма загадочно. Окинув взглядом наш столик, он отвернулся в противоположную сторону, открыто демонстрируя полнейшую незаинтересованность в происходящем. Мне это показалось странным, но после того, как я увидела, что метрдотель, та самая высокая дама, которая встречала нас у входа, торопливо удалилась из зала, поняла, что мы влипли.
Наш танцор все еще пытался подняться на ноги, когда я повернулась к побледневшей Ирке и сказала:
— Дорогая, мне кажется, что лучше свернуть наши посиделки и продолжить их дома, в интимной обстановке.
— А чего вдруг? — поинтересовалась Надежда, занимая свое законное место. — Подумаешь! Этого козла выкинут сейчас отсюда, и всех дел.
— Видишь ли, — начала я, следя глазами за нашим незваным гостем, сумевшим наконец встать на ноги. Он, прихрамывая, направился в дальний угол зала, где в огороженном от любопытных глаз закутке сидело несколько мужчин весьма, я бы сказала, специфичной наружности. В настоящий момент все они с большим интересом наблюдали за нами, так же как и за своим неудачливым товарищем. Расположение их столика и, самое главное, демонстративное нежелание охраны принимать участие в этом инциденте навели меня на мысль о том, что граждане из этой компании спокойно могут позволить здесь так себя вести. И скорее всего, не только здесь. — Видишь ли, у меня сильное подозрение, что из всех козлов, находящихся в этом зале, ты выкинула того, которого выкидывать нельзя.
— Почему?
— Потому… — Тут я увидела, что от той самой компании отделились двое и направились в нашем направлении. — Господи, кажется, начинается…
— Начинается что? — переспросили девчонки, и, опережая их желание разом оглянуться, я зашипела:
— Не оглядывайтесь! И если что…
— Что если что? — вытаращила глаза Ирка, застыв на стуле.
— ..Не бузите, улыбайтесь, кивайте и со всем соглашайтесь! — последние слова я выпалила скороговоркой и, растянув рот до ушей, пропела:
— Здравствуйте!
Девчонки, сидящие к залу спиной и поэтому не видевшие еще подошедших мужчин, разом замерли, неотрывно глядя мне в глаза и изображая приветливый оскал.
— Здорово, здорово, — послышалось небрежно растянутое в ответ, подруги не вытерпели и скосились на подошедших. — Отдыхаете?
— Ага! — гаркнули мы словно по команде и заулыбались так, что в ресторане смело можно было бы выключить свет.
Украдкой разглядывая подошедших мужиков, я пришла к выводу, что ранее с ними не сталкивалась. Хотя понять, что они собой представляют, было не слишком сложно: блатная манера растягивать слова и своеобразная спортивная униформа говорили сами за себя. Золотые печатки, украшавшие оттопыренные пальчики, смотрелись в сочетании со спортивной формой особенно элегантно.
— Может, потанцуем? — мечтательно протянул тот, что был повыше и обладал весьма примечательными оттопыренными ушами, производящими на фоне отсутствия растительности на голове довольно сильное впечатление.
Мы неопределенно замычали, пряча глаза и, вероятно, испытывая общее желание оказаться под столом.
— Ну че? — уточнил второй, разглядывая наши жалкие ужимки в полном недоумении. — Вы че, вести себя не умеете, в натуре? Вам здесь че?
Я уже была готова согласиться, что не умею себя вести не только в натуре, но и во всех остальных смыслах тоже, однако тут подала голос Ирка:
— Мы бы с удовольствием, только видите, музыка уже кончилась, так что извините…
Это была, конечно, промашка. Оценив сказанное, Ушастый живо развернулся в сторону сцены и крикнул:
— Веня, давай!
И Веня дал. В динамиках снова захрипело, заурчало, но, удачно справившись с накатившим приступом астмы, аппаратура вдруг радостно взвизгнула и заиграла.
И не что-нибудь, а танго. Тут я совсем окаменела и опустила глаза вниз, окончательно и бесповоротно не желая смотреть ни на кого из присутствующих. Таким образом в оборот попали подружки, кавалеры стояли как раз за их спинами, и не увидеть предложенных им рук девчонки не могли. В результате обе они поднялись. Все было в порядке, я осталась в гордом одиночестве, и единственное, чем теперь могла заняться, так это доесть свою отбивную. Наблюдая за танцующими подружками, я раздумывала о том, что, возможно, волнуемся мы напрасно, ничего опасного в общественном месте случиться не может.
В конце концов, я увлеклась, разглядывая, как лихо отплясывают танго мои девчонки, танец непростой и требующий определенной сноровки. Но вот танго закончилось, девчонки рванули к столику, но не тут-то было! Кавалеры остановили их довольно решительно, музыка заиграла, и после небольших препирательств они продолжили танцевать. Я неодобрительно покачала головой, но сделать ничего было нельзя, оставалось только ждать.
Неожиданно к нашему столику, свирепо виляя бедрами, подошла официантка, в руках у нее был поднос, на .котором красовалась бутылка шампанского и ваза с клубникой. Все это великолепие перекочевало на наш столик. Разглядев этикетку на бутылке, я решительно заявила:
— Мы этого не заказывали! — Заказав такое шампанское, Ирка расплачивалась бы за него как раз до следующего своего дня рождения. — Уберите!
— Конечно, вы это не заказывали… — не удержавшись, официантка поджала губы и смерила меня презрительным взглядом:
— Это вам прислали…
Снисходительный тон нахалки помешал мне проявить естественную реакцию и открыть рот от удивления. Решив разобраться с таинственным отправителем позже, я закинула ногу на ногу, оперлась локтем о спинку стула и, качнув указательным пальцем, бросила:
— Шампанское в лед…
— Что? — не поверила своим ушам работница общепита, и крахмальная наколка на ее волосах встала дыбом.
— Шампанское в лед… — повторила я, чувствуя, что начинаю холодеть от ярости, — в лед… Что, вы по-русски не понимаете? Не иначе в Лондоне стажировались?
Глаза женщины заледенели, я сообразила, что сегодняшний счет за ужин мне придется самолично проверять с карандашом в руке. И чтобы окончательно поднять ей настроение, я добавила:
— Шампанское откроете через пятнадцать минут…
Этого официантка вынести уже не смогла. Она стремительно рванула прочь, спотыкаясь от перенесенного шока. Я усмехнулась и оглянулась на танцующих, на которых по причине занятости некоторое время не смотрела. Девчонки мои все еще перетаптывались под медленную музыку, и если у Надежды, судя по виду, все было в порядке, то у Ирки явно возникли проблемы. Очевидно, почувствовав во время танца нежное влечение определенного свойства, кавалер медленно, но верно стискивал подругу все сильнее и сильнее. Ирка терпеливо пыталась покончить с подобными проявлениями дружбы, но весовые категории сторон здорово отличались, поэтому все ее старания ни к чему не приводили. С возрастающим напряжением я следила за ведущей неравную борьбу подругой, пытаясь изобрести оптимальный вариант выхода из сложившейся ситуации. Меж тем компания, делегировавшая из своих сплоченных мужских рядов кавалеров, в данный момент развлекающих моих девчонок, вела себя чрезвычайно непосредственно. Наблюдая за своим активным товарищем, они от души веселились, комментируя происходящее и громко давая советы, вгонявшие Ирку в краску по самые уши. Наконец музыка умолкла, я напряглась, ожидая дальнейшего развития событий. Я мельком успела отметить, как Надежда, легко распростившись со своим кавалером, направилась к нашему столику, у Ирки все оказалось сложнее. Мужик вроде бы разжал руки, Ирка развернулась, чтобы уйти, но он поймал ее за кисть и рванул к себе. Едва не упав, Ирка крутнулась вокруг своей оси и снова оказалась в крепких объятиях.
— Веня, давай! — заорал этот придурок, и вновь заиграло танго.
В то же мгновение я поднялась, резко отодвинув стул и не сводя глаз с отвратительной наглой рожи.
— Салют! — вдруг сказал кто-то сзади, я оглянулась.
Около меня, приветливо улыбаясь, стоял Ефим. От неожиданности я растерялась и несколько мгновений молча его разглядывала, потом торопливо кивнула и вновь развернулась к танцующим. Но тут Ефим резво подался вперед и ухватил меня за руку.
— Куда же ты?
Я попробовала выдернуть руку, досадуя на его несвоевременное появление. В любой другой момент я бы обрадовалась до сердечного приступа, но сейчас передо мной были испуганные глаза и съежившиеся Иркины плечики.
— Эй, — продолжил между тем Ефим, не выпуская моей руки, — может, тебе не стоит туда ходить?
От удивления я прекратила дергаться и взглянула ему в лицо, а он пояснил:
— Видишь ли.., местная братва гуляет…
Да плевать мне на этих козлов, там Ирка, и унижать ее я не позволю никакой братве, ни местной, ни заезжей. Стоящая рядом Надька нервно сглотнула и сжала кулаки.
— Стаська, надо забирать ее и уходить…
Открыла Америку! А я что полчаса уже им втолковывала?
— Похоже, у вашей подружки неприятности, — вздохнул Ефим, — какая жалость…
Я сурово свела брови, а он вдруг притянул меня к себе и, сунув в руки ту самую бутылку шампанского, буркнул:
— Придется в другом месте выпить. — Я дернулась: он велел, — не волнуйся, это я прислал… Неторопливо и элегантно идете к выходу, нигде не останавливаетесь…
Слева от входа черный «Мерседес».., три-восемь-семь.
Рулить умеешь? — Я кивнула. — Хорошо.., заведешь и сядешь рядом.., р-я-д-о-м, поняла? Да, если симпатичный молодой человек из черного «СААБа» поинтересуется, в чем дело, скажешь, что Ефим будет с минуты на минуту…
— А… — начала я, но тут он меня прервал:
— Выметайтесь быстро, иначе через минуту-другую тебя тоже пригласят.., на танец. А я не могу разорваться…
Бери ключи, — и он сунул мне в руки связку.
После чего он вытащил из кармана деньги и бросил на столик. Я схватила Надьку за руку и потянула за собой.
Двинувшись к двери, я поняла, что Ефим был прав: от местной братвы в нашу сторону двигалась небольшая делегация, как видно, всерьез решив устроить сегодня в ресторане вечер эротического танца. Придав Надежде бутылкой шампанского небольшое ускорение, я благополучно вытолкала ее из зала, успев краем глаза увидеть, как к нашей несчастной танцорке подошел Ефим.
— А как же Ирка… — волочась за мной вниз, задыхающимся голосом спросила Надька. — Мы что, ее бросили?
— Через пару минут узнаем, — чистосердечно призналась я, с тревогой оглядывая двери, ведущие на улицу.
Всякое может быть, если стоящая на дверях охрана уже получила соответствующие указания, нам ни в жизнь не пробиться. Как я упоминала, охрана здесь вся как на подбор, один шире другого. Но двери были свободны, двое охранников сидели в холле на диване и мирно беседовали, не обращая на нас внимания. Снизив на всякий случай скорость, мы чинно миновали двери и, соблюдая величайшую осторожность, спустились по крутым ступенькам.
— Где? — завертела я головой.
— Кто?
— «Мерседес»!
— Какой?
— Черный! Где у нас лево? — заорала я, чувствуя, что от волнения начинаю тупеть.
— Там! — ткнула Надька и расстроенно добавила:
— Что б я еще раз в ресторан пошла!
Добравшись до черного «Мерседеса» и разобрав в потемках номер, я принялась дергать дверь, с опозданием поняв, что, как открыть замки, Ефим мне не объяснил.
Но волновалась я напрасно. Не успела я поднять связку, чтобы отыскать нужный ключ, возле меня возник двухметровый бритый детина с бычьей шеей и живописным рваным шрамом через всю щеку. Я охнула, едва не выронив ключи, и страстно захотела грохнуться в обморок, но тут увидела, что то же самое собралась проделать и Надька. Сообразив, что тогда некому будет поведать «симпатичному молодому человеку» о нашей нужде, взяла себя в руки и заблеяла:
— Ефим.., будет.., через минуту…
Парень окинул меня быстрым взглядом, скривил губы, отобрал ключи и молча сел в машину. Заведя мотор, он махнул нам рукой и вылез. Мы с Надькой плюхнулись на мягкие кожаные сиденья и, дрожа от нетерпения, выставились на двери ресторана. Детина куда-то пропал, через несколько секунд я услышала, как рядом заурчала машина. Капали томительные секунды ожидания, ничего не происходило, машинально слизывая с губы выступившие капельки пота, я раздумывала, не является ли все это одной большой нехорошей шуткой.
— Сколько времени? — спросила наконец я. Надежда шевельнулась, но потом спохватилась:
— Не знаю.., часов нет. Погоди, вон на панели время горит.., двадцать семь минут…
— А было сколько?
— Не знаю…
В следующее мгновение с оглушительным звоном лопнуло стекло на одной из дверных створок, по ступенькам кувыркнулся еще один страдалец, не делавший после этого никаких попыток подняться. Из холла ресторана донесся шум, перемежаемый звоном и воплями, но из человеческой речи можно было различить только мат, звучащий на удивление громко и разборчиво.
И вот наконец на крыльце показался Ефим, волочащий за собой полуживую от страха Ирку. Они быстро достигли ступенек и начали спускаться, но тут вдруг Ирка, взмахнув руками, словно лебедь крыльями, качнулась назад и начала заваливаться. Мы с Надькой дружно заорали, Ефим оглянулся, рванул подружку на себя и, чудом удержав равновесие на коварной лестнице, подхватил ее на руки. Преодолев в три прыжка ступени, он в мгновение ока очутился возле машины, распахнул дверь и забросил к нам Ирку, словно мяч в корзину.
Между тем к дверям ресторана вывалила уже целая толпа, настроенная, судя по всему, весьма решительно.
Я глянула в окошко, успев про себя отметить, что молодой человек в «СААБе» ведет себя не слишком энергично, лениво пережевывая жвачку и нехотя поглядывая на улицу. Когда Ефим впрыгнул на водительское место, очнулся, в конце концов, и водитель «СААБа». Машины взревели и рванули вперед, но преследователи тоже времени даром не теряли. Самые рьяные из них успели завести машины и теперь живо разворачивались, намереваясь перегородить нам дорогу.
Ресторан имел свою огороженную стоянку, и, к несчастью, машина Ефима была припаркована не самым лучшим образом. Теперь это обстоятельство могло нам дорого стоить. Решившись еще раз глянуть на улицу, я поняла, что большие проблемы прямо-таки стучатся к нам в окно. «Мерседес» и «СААБ» летели рядышком по узкому проходу, а слева, наперерез нам, несся джип, который, как ни крути, будет на выезде раньше нас. Я уже закрыла глаза, ожидая столкновения, но вдруг откуда-то сбоку перед джипом выпрыгнули «Жигули». Откуда взялся этот ненормальный, я понять не смогла. Не иначе он был пьян вдребезги, однако нам здорово помог.
Водитель джипа, так же, как, вероятно, и мы, и представить себе не мог, что едва ли не в лоб ему вылетит машина, он крутанул руль, надеясь избежать столкновения, джип занесло, развернуло, и мы услышали грохот.
Вертящийся вокруг своей оси джип собрал не менее трех машин, припаркованных на стоянке, подпрыгнул вверх и остановился. Мы, а следом за нами и «СААБ» резво вылетели на дорогу и рванули в хитросплетение старых улочек. «Мерседес» живо запетлял по темным дворикам, распугивая брызнувшие в стороны кошачьи компании.
Заваливаясь на поворотах, я тщетно пыталась разглядеть, что происходит позади, однако единственное, что можно было увидеть, это слепящие фары черного «СААБа». Гнаться за нами, похоже, никто не собирался. Я думаю, что теперешний вид того резвого джипа остудил даже самые горячие головы.
За окном мелькали тихие ночные улицы. Пролетев центральную площадь, Ефим свернул к парку Победы и притормозил. Я выдохнула и искоса посмотрела на Ирку.
Выглядела она так, словно сидела на своих собственных поминках. Рядом маялась прямая, словно палка, Надька, и, судя по глазам, ей что-то очень хотелось сказать. Двинув Ирку в бок локтем, я поинтересовалась:
— Дорогая, ты жива?
Она повернула ко мне голову с совершенно очумевшими глазами и честно призналась:
— Не знаю…
Сидящий за рулем Ефим усмехнулся и глянул на нас в зеркало.
«Ну да, — подумала я, — ему весело… Конечно, он, наверное, таким образом через день в рестораны ходит, ему не привыкать. Хотя в „Магию“ он еще раз вряд ли пойдет!»
Ефим между тем молча вылез из машины и подошел к «СААБу», вставшему в трех метрах позади нас. Его хозяин распахнул дверцу, и, перебросившись парой слов, мужики принялись хохотать, словно мы только что не удирали сломя голову через весь город, а вернулись с просмотра веселейшей комедии. Проследив взглядом за Ефимом, Надька развернулась к нам и, качая головой, вздохнула:
— Отдохнули, елки-палки!
Ирка трагически закивала, а я вдруг рассмеялась. Девчонки замерли и вытаращились на меня, давясь смехом, я пояснила:
— В принципе это было довольно смешно…
Но они переглянулись и нахмурились.
— Это у тебя нервное. Не знаю, Стаська, мне смешно не было. — Ирка надулась и, похоже, собралась обидеться.
— Да ладно вам, — махнула я рукой, — все же обошлось! Зато будет что вспомнить на пенсии.
— Обошлось? — буркнула Надька. — Как, интересно, теперь в городе показаться? Два года болтать будут!
— Ерунда! О чем тут болтать?
— Как о чем? О прекрасном принце, явившемся спасать прекрасную училку младших классов…
Я едва не подавилась от возмущения:
— Каких, каких классов? Это я, что ли, пируэты на лестнице выделывала? Мне привиделось, что это Ирина Захаровна была. Или у меня с головой проблемы?
— Наверное, проблемы, если не догадалась, ради кого он так старался.
— Еще чего! — возмутилась я публично и даже дернула плечом, но в глубине души зарделась от сладкого томления. Я же не круглая дура и кое-что соображаю. И, по совести сказать, вся эта суматоха меня мало уже волновала, гораздо больше волновал факт неожиданного появления Ефима, да еще в таком героическом варианте.
Сейчас я даже жалела, что не пошла танцевать с этим придурком, но кто мог такое предвидеть? Я сгорбилась, собралась впасть в печаль, но тут ткнулась локтем во что-то твердое. Нащупав рукой бутылку, я продемонстрировала ее подругам:
— Эй, гляньте, что я прихватить успела!
— Свистнула, что ли? — спросила Ирка, с интересом разглядывая этикетку. — Похоже, дорогая…
— Что за уголовные наклонности у тебя? Почему сразу свистнула? Прислали к нам на столик, пока вы.., вальсировали.
— Это кто ж так расщедрился?
— Ефим, — равнодушно бросила я и отвернулась к окну.
— Ну-у.. — Тут дорогие подруги явно забыли, что у них подавленное настроение, и наперебой принялись упражняться в остроумии:
— Гляди-ка, мужчина со средствами!
— Смотри, Стаська, за таким перспективным женихом глаз да глаз!
Я усмехнулась и спросила:
— Слушай, спасенная, расскажи, что хоть там у вас случилось?
На вопрос Ирка всплеснула руками и так затрясла головой, что я забеспокоилась, как бы она ненароком не оторвалась.
— Ой, девочки… — Далее последовало минуты три маловразумительных причитаний, но в итоге все обошлось. — Точно не скажу, у меня в голове все перепуталось, помню, подходит твой Ефим…
— Да почему мой? — разозлилась я.
— Ладно… Подходит Ефим и спрашивает: «Нельзя ли, дорогуша, пригласить вашу даму на танец?» А у меня к тому времени глаза уже в разные стороны, а вырваться от этого гада не могу… — В этом месте Ирка всхлипнула, Надька с готовностью сунула ей носовой платок. Но плакать та передумала. — «Пошел…», говорит.., ну, сами знаете куда…
— Кто говорит, Ефим?
— Да нет же, этот.., придурок. Тогда Ефим ка-ак развернется, — Ирка в запале так размахнулась, что мы с Надькой пригнулись, — как даст, тот с копыт… Он меня за руку схватил, а там уже целая орава… — словно вспомнив что-то важное, она нахмурилась, подняла на нас глаза и отчеканила:
— Он их всех, девочки, раз-бро-сал…
— А потом?
— Потом… Потом мы побежали вниз по лестнице…
А там два охранника с резиновыми дубинками наперевес.., как это вам? Но мы даже не притормозили. Я только зажмурилась, не иначе, думаю, будет нам сейчас по шеям… Все вдруг начали орать, Ефим одному охраннику вмазал, другому… Кошмар…
— Здорово! — выдохнула я.
— Стекла во все стороны, полетели, а я на своих шпильках по ним как клоун прыгаю. И на лестнице этой проклятущей, — вспоминая свои злоключения, подруга снова стала размахивать руками, — как меня занесло, я только успела вниз глянуть, ну, думаю, все… Если б твой.., ой, если б меня Ефим не поймал, дай бог ему здоровья…
На этом Ирка рассказ закончила и передернула плечами:
— Знобит, ей-богу! — Она мимолетом глянула на свой новый браслетик, задумалась, поморгала да вдруг как заорет:
— Девочки, альбом!
После чего мы с Надькой испуганно шарахнулись в разные стороны, а Ирка побледнела так, что впору было вызывать «неотложку». Подаренный Надькой альбом остался лежать на Иркином стуле, естественно, во время потасовки она вовсе о нем забыла. Расстроилась, конечно, и Надька.
— Все, пропал мой альбом! — всхлипнула Ирка и пустила слезу.
Теперь все остальные неприятности казались сущими пустяками, нахохлившись, словно мокрые воробьи, мы затихли. Дверь машины распахнулась, и в салон заглянул Ефим.
— Ну что, красавицы, пришли в себя? — весело поинтересовался он, разглядывая нас, но мы хлюпали носами и молчали. — Ладно вам, все кончилось, чего реветь-то?
Но дамы безмолвствовали, Ирка блеснула влажными глазами, закрыла лицо ладонями и ударилась в такой рев, что у парня глаза на лоб полезли. Помолчав немного, он поинтересовался у меня:
— Чего это она такая пугливая? Брала бы с тебя пример… — Он заглянул мне в глаза, но шутить я не била расположена:
— У нее день рождения…
— И прекрасно, поздравляю!
— Подарок в ресторане остался, альбом… Она так его хотела…
Ефим недоуменно поморщился:
— Альбом? Это она из-за альбома?
— Из-за подарка, — хмуро уточнила я, решив, что так ему будет понятнее.
Он сочувствующе покивал головой и из машины убрался.
— Ладно, — подала голос Надька, — не расстраивайся!
Я тебе другой подарю…
— Другой, — безутешно захрюкала Ирка, — он небось денег каких стоит!
Я уже заворочала мозгами, прикинув, что безвозмездно одолжу Надьке денег на другой альбом, но тут снова появился Ефим.
— Так, красавицы, — он устроился на сиденье и развернулся к нам, — сейчас отвезем вас домой, — мы подняли головы и насторожились, — потом заберем ваш драгоценный альбом… — Мы дружно переглянулись и открыли рты.
— Где заберете, в ресторане? — прекратив рыдать, уточнила Ирка.
— А вы где его оставили?
— В ресторане.., на стуле…
— Значит, со стула и заберем.
Ефим посчитал беседу законченной, да и нам сказать было нечего.
До Горелок доехали в тишине. На хвосте у нас по-прежнему висел «СААБ», слепя через заднее стекло фарами. Но от шоссе к Горелкам вела неосвещенная грунтовка, так что без света здесь далеко не уедешь, вернее, уедешь далеко, но это уже будет чисто поле. Подъезжая к деревне, Ефим поинтересовался:
— Куда?
Мы снова переглянулись. Ну уж точно не ко мне. Стас меня в огороде закопает, если узнает, в чем дело. Можно, конечно, что-нибудь наврать, но сочинять и ломать голову совсем не хотелось.
— Давайте ко мне, — посмотрела на нас Ирка, — у меня никого нет, да и день рождения все-таки!
Через минуту «Мерседес» застыл возле Иркиной калитки, мы вылезли и рванули к дому Ефим высунулся из машины и негромко крикнул вслед:
— Вас! — безапелляционно заявил молодой человек и протянул ей руку.
— В каком смысле? — пролепетала Ирка, с опаской заглядывая в раскрытую ладонь молодого человека, словно надеясь там что-то найти. — Что значит — вас?
— Ну это… — парень маслено расплылся и небрежно покрутил рукой в воздухе. — На танец, короче…
— Какой ужас… — прошептала Надька, косясь на парня. — Тот хоть на ногах держался.
— Этот здесь дольше отдыхает, — прикрыв рот ладонью, отозвалась я, — но в целом ты права…
Пока Ирка растерянно моргала, молодой человек активизировался и шагнул ближе. Сложное телодвижение далось парню с трудом, его занесло, и он налетел на край столика, чудом не переколотив посуду. Эта маленькая неприятность не остудила пыл настойчивого танцора, казалось, напротив, она его здорово позабавила. О нас этого сказать было нельзя: просто дико идти танцевать с едва удерживающим равновесие мужиком, однако тихого, но решительного Иркиного «нет» он просто не заметил.
— Да ладно, пошли! — нетерпеливо тряхнул он рукой и едва не упал сидящей Надьке на голову.
Надька судорожно увернулась и встала, давая возможность ослабленному организму вернуться в вертикальное положение, но парень все понял не правильно. Благодарно икнув, он уселся на ее стул и замотал головой, словно лошадь. Этого никто из нас не ожидал, особенно Надежда. Глаза ее округлились, и она начала набирать в легкие воздух, чтобы высказать нахалу все свои пожелания разом. Но тут наш гость перестал мотаться, поднял на Ирку глаза и спросил:
— Ты, сука, думаешь, что слишком хороша для меня?
Будет выделываться, ломает тут из себя… Тебе цена рубль…
Поскольку во время этой речи он попытался взять Ирку за грудки. Надежда не стала дожидаться окончания сцены, а, ухватив его покрепче за шиворот, рывком выдернула из-за стола и отправила на бреющем полете в пространство. Вывод спутника на орбиту сопровождался изрядным шумом, теперь мы привлекли внимание абсолютно всего ресторана, включая официанток и метрдотеля. Я же попыталась позвать охранника, стоявшего возле дверей, но тот повел себя весьма загадочно. Окинув взглядом наш столик, он отвернулся в противоположную сторону, открыто демонстрируя полнейшую незаинтересованность в происходящем. Мне это показалось странным, но после того, как я увидела, что метрдотель, та самая высокая дама, которая встречала нас у входа, торопливо удалилась из зала, поняла, что мы влипли.
Наш танцор все еще пытался подняться на ноги, когда я повернулась к побледневшей Ирке и сказала:
— Дорогая, мне кажется, что лучше свернуть наши посиделки и продолжить их дома, в интимной обстановке.
— А чего вдруг? — поинтересовалась Надежда, занимая свое законное место. — Подумаешь! Этого козла выкинут сейчас отсюда, и всех дел.
— Видишь ли, — начала я, следя глазами за нашим незваным гостем, сумевшим наконец встать на ноги. Он, прихрамывая, направился в дальний угол зала, где в огороженном от любопытных глаз закутке сидело несколько мужчин весьма, я бы сказала, специфичной наружности. В настоящий момент все они с большим интересом наблюдали за нами, так же как и за своим неудачливым товарищем. Расположение их столика и, самое главное, демонстративное нежелание охраны принимать участие в этом инциденте навели меня на мысль о том, что граждане из этой компании спокойно могут позволить здесь так себя вести. И скорее всего, не только здесь. — Видишь ли, у меня сильное подозрение, что из всех козлов, находящихся в этом зале, ты выкинула того, которого выкидывать нельзя.
— Почему?
— Потому… — Тут я увидела, что от той самой компании отделились двое и направились в нашем направлении. — Господи, кажется, начинается…
— Начинается что? — переспросили девчонки, и, опережая их желание разом оглянуться, я зашипела:
— Не оглядывайтесь! И если что…
— Что если что? — вытаращила глаза Ирка, застыв на стуле.
— ..Не бузите, улыбайтесь, кивайте и со всем соглашайтесь! — последние слова я выпалила скороговоркой и, растянув рот до ушей, пропела:
— Здравствуйте!
Девчонки, сидящие к залу спиной и поэтому не видевшие еще подошедших мужчин, разом замерли, неотрывно глядя мне в глаза и изображая приветливый оскал.
— Здорово, здорово, — послышалось небрежно растянутое в ответ, подруги не вытерпели и скосились на подошедших. — Отдыхаете?
— Ага! — гаркнули мы словно по команде и заулыбались так, что в ресторане смело можно было бы выключить свет.
Украдкой разглядывая подошедших мужиков, я пришла к выводу, что ранее с ними не сталкивалась. Хотя понять, что они собой представляют, было не слишком сложно: блатная манера растягивать слова и своеобразная спортивная униформа говорили сами за себя. Золотые печатки, украшавшие оттопыренные пальчики, смотрелись в сочетании со спортивной формой особенно элегантно.
— Может, потанцуем? — мечтательно протянул тот, что был повыше и обладал весьма примечательными оттопыренными ушами, производящими на фоне отсутствия растительности на голове довольно сильное впечатление.
Мы неопределенно замычали, пряча глаза и, вероятно, испытывая общее желание оказаться под столом.
— Ну че? — уточнил второй, разглядывая наши жалкие ужимки в полном недоумении. — Вы че, вести себя не умеете, в натуре? Вам здесь че?
Я уже была готова согласиться, что не умею себя вести не только в натуре, но и во всех остальных смыслах тоже, однако тут подала голос Ирка:
— Мы бы с удовольствием, только видите, музыка уже кончилась, так что извините…
Это была, конечно, промашка. Оценив сказанное, Ушастый живо развернулся в сторону сцены и крикнул:
— Веня, давай!
И Веня дал. В динамиках снова захрипело, заурчало, но, удачно справившись с накатившим приступом астмы, аппаратура вдруг радостно взвизгнула и заиграла.
И не что-нибудь, а танго. Тут я совсем окаменела и опустила глаза вниз, окончательно и бесповоротно не желая смотреть ни на кого из присутствующих. Таким образом в оборот попали подружки, кавалеры стояли как раз за их спинами, и не увидеть предложенных им рук девчонки не могли. В результате обе они поднялись. Все было в порядке, я осталась в гордом одиночестве, и единственное, чем теперь могла заняться, так это доесть свою отбивную. Наблюдая за танцующими подружками, я раздумывала о том, что, возможно, волнуемся мы напрасно, ничего опасного в общественном месте случиться не может.
В конце концов, я увлеклась, разглядывая, как лихо отплясывают танго мои девчонки, танец непростой и требующий определенной сноровки. Но вот танго закончилось, девчонки рванули к столику, но не тут-то было! Кавалеры остановили их довольно решительно, музыка заиграла, и после небольших препирательств они продолжили танцевать. Я неодобрительно покачала головой, но сделать ничего было нельзя, оставалось только ждать.
Неожиданно к нашему столику, свирепо виляя бедрами, подошла официантка, в руках у нее был поднос, на .котором красовалась бутылка шампанского и ваза с клубникой. Все это великолепие перекочевало на наш столик. Разглядев этикетку на бутылке, я решительно заявила:
— Мы этого не заказывали! — Заказав такое шампанское, Ирка расплачивалась бы за него как раз до следующего своего дня рождения. — Уберите!
— Конечно, вы это не заказывали… — не удержавшись, официантка поджала губы и смерила меня презрительным взглядом:
— Это вам прислали…
Снисходительный тон нахалки помешал мне проявить естественную реакцию и открыть рот от удивления. Решив разобраться с таинственным отправителем позже, я закинула ногу на ногу, оперлась локтем о спинку стула и, качнув указательным пальцем, бросила:
— Шампанское в лед…
— Что? — не поверила своим ушам работница общепита, и крахмальная наколка на ее волосах встала дыбом.
— Шампанское в лед… — повторила я, чувствуя, что начинаю холодеть от ярости, — в лед… Что, вы по-русски не понимаете? Не иначе в Лондоне стажировались?
Глаза женщины заледенели, я сообразила, что сегодняшний счет за ужин мне придется самолично проверять с карандашом в руке. И чтобы окончательно поднять ей настроение, я добавила:
— Шампанское откроете через пятнадцать минут…
Этого официантка вынести уже не смогла. Она стремительно рванула прочь, спотыкаясь от перенесенного шока. Я усмехнулась и оглянулась на танцующих, на которых по причине занятости некоторое время не смотрела. Девчонки мои все еще перетаптывались под медленную музыку, и если у Надежды, судя по виду, все было в порядке, то у Ирки явно возникли проблемы. Очевидно, почувствовав во время танца нежное влечение определенного свойства, кавалер медленно, но верно стискивал подругу все сильнее и сильнее. Ирка терпеливо пыталась покончить с подобными проявлениями дружбы, но весовые категории сторон здорово отличались, поэтому все ее старания ни к чему не приводили. С возрастающим напряжением я следила за ведущей неравную борьбу подругой, пытаясь изобрести оптимальный вариант выхода из сложившейся ситуации. Меж тем компания, делегировавшая из своих сплоченных мужских рядов кавалеров, в данный момент развлекающих моих девчонок, вела себя чрезвычайно непосредственно. Наблюдая за своим активным товарищем, они от души веселились, комментируя происходящее и громко давая советы, вгонявшие Ирку в краску по самые уши. Наконец музыка умолкла, я напряглась, ожидая дальнейшего развития событий. Я мельком успела отметить, как Надежда, легко распростившись со своим кавалером, направилась к нашему столику, у Ирки все оказалось сложнее. Мужик вроде бы разжал руки, Ирка развернулась, чтобы уйти, но он поймал ее за кисть и рванул к себе. Едва не упав, Ирка крутнулась вокруг своей оси и снова оказалась в крепких объятиях.
— Веня, давай! — заорал этот придурок, и вновь заиграло танго.
В то же мгновение я поднялась, резко отодвинув стул и не сводя глаз с отвратительной наглой рожи.
— Салют! — вдруг сказал кто-то сзади, я оглянулась.
Около меня, приветливо улыбаясь, стоял Ефим. От неожиданности я растерялась и несколько мгновений молча его разглядывала, потом торопливо кивнула и вновь развернулась к танцующим. Но тут Ефим резво подался вперед и ухватил меня за руку.
— Куда же ты?
Я попробовала выдернуть руку, досадуя на его несвоевременное появление. В любой другой момент я бы обрадовалась до сердечного приступа, но сейчас передо мной были испуганные глаза и съежившиеся Иркины плечики.
— Эй, — продолжил между тем Ефим, не выпуская моей руки, — может, тебе не стоит туда ходить?
От удивления я прекратила дергаться и взглянула ему в лицо, а он пояснил:
— Видишь ли.., местная братва гуляет…
Да плевать мне на этих козлов, там Ирка, и унижать ее я не позволю никакой братве, ни местной, ни заезжей. Стоящая рядом Надька нервно сглотнула и сжала кулаки.
— Стаська, надо забирать ее и уходить…
Открыла Америку! А я что полчаса уже им втолковывала?
— Похоже, у вашей подружки неприятности, — вздохнул Ефим, — какая жалость…
Я сурово свела брови, а он вдруг притянул меня к себе и, сунув в руки ту самую бутылку шампанского, буркнул:
— Придется в другом месте выпить. — Я дернулась: он велел, — не волнуйся, это я прислал… Неторопливо и элегантно идете к выходу, нигде не останавливаетесь…
Слева от входа черный «Мерседес».., три-восемь-семь.
Рулить умеешь? — Я кивнула. — Хорошо.., заведешь и сядешь рядом.., р-я-д-о-м, поняла? Да, если симпатичный молодой человек из черного «СААБа» поинтересуется, в чем дело, скажешь, что Ефим будет с минуты на минуту…
— А… — начала я, но тут он меня прервал:
— Выметайтесь быстро, иначе через минуту-другую тебя тоже пригласят.., на танец. А я не могу разорваться…
Бери ключи, — и он сунул мне в руки связку.
После чего он вытащил из кармана деньги и бросил на столик. Я схватила Надьку за руку и потянула за собой.
Двинувшись к двери, я поняла, что Ефим был прав: от местной братвы в нашу сторону двигалась небольшая делегация, как видно, всерьез решив устроить сегодня в ресторане вечер эротического танца. Придав Надежде бутылкой шампанского небольшое ускорение, я благополучно вытолкала ее из зала, успев краем глаза увидеть, как к нашей несчастной танцорке подошел Ефим.
— А как же Ирка… — волочась за мной вниз, задыхающимся голосом спросила Надька. — Мы что, ее бросили?
— Через пару минут узнаем, — чистосердечно призналась я, с тревогой оглядывая двери, ведущие на улицу.
Всякое может быть, если стоящая на дверях охрана уже получила соответствующие указания, нам ни в жизнь не пробиться. Как я упоминала, охрана здесь вся как на подбор, один шире другого. Но двери были свободны, двое охранников сидели в холле на диване и мирно беседовали, не обращая на нас внимания. Снизив на всякий случай скорость, мы чинно миновали двери и, соблюдая величайшую осторожность, спустились по крутым ступенькам.
— Где? — завертела я головой.
— Кто?
— «Мерседес»!
— Какой?
— Черный! Где у нас лево? — заорала я, чувствуя, что от волнения начинаю тупеть.
— Там! — ткнула Надька и расстроенно добавила:
— Что б я еще раз в ресторан пошла!
Добравшись до черного «Мерседеса» и разобрав в потемках номер, я принялась дергать дверь, с опозданием поняв, что, как открыть замки, Ефим мне не объяснил.
Но волновалась я напрасно. Не успела я поднять связку, чтобы отыскать нужный ключ, возле меня возник двухметровый бритый детина с бычьей шеей и живописным рваным шрамом через всю щеку. Я охнула, едва не выронив ключи, и страстно захотела грохнуться в обморок, но тут увидела, что то же самое собралась проделать и Надька. Сообразив, что тогда некому будет поведать «симпатичному молодому человеку» о нашей нужде, взяла себя в руки и заблеяла:
— Ефим.., будет.., через минуту…
Парень окинул меня быстрым взглядом, скривил губы, отобрал ключи и молча сел в машину. Заведя мотор, он махнул нам рукой и вылез. Мы с Надькой плюхнулись на мягкие кожаные сиденья и, дрожа от нетерпения, выставились на двери ресторана. Детина куда-то пропал, через несколько секунд я услышала, как рядом заурчала машина. Капали томительные секунды ожидания, ничего не происходило, машинально слизывая с губы выступившие капельки пота, я раздумывала, не является ли все это одной большой нехорошей шуткой.
— Сколько времени? — спросила наконец я. Надежда шевельнулась, но потом спохватилась:
— Не знаю.., часов нет. Погоди, вон на панели время горит.., двадцать семь минут…
— А было сколько?
— Не знаю…
В следующее мгновение с оглушительным звоном лопнуло стекло на одной из дверных створок, по ступенькам кувыркнулся еще один страдалец, не делавший после этого никаких попыток подняться. Из холла ресторана донесся шум, перемежаемый звоном и воплями, но из человеческой речи можно было различить только мат, звучащий на удивление громко и разборчиво.
И вот наконец на крыльце показался Ефим, волочащий за собой полуживую от страха Ирку. Они быстро достигли ступенек и начали спускаться, но тут вдруг Ирка, взмахнув руками, словно лебедь крыльями, качнулась назад и начала заваливаться. Мы с Надькой дружно заорали, Ефим оглянулся, рванул подружку на себя и, чудом удержав равновесие на коварной лестнице, подхватил ее на руки. Преодолев в три прыжка ступени, он в мгновение ока очутился возле машины, распахнул дверь и забросил к нам Ирку, словно мяч в корзину.
Между тем к дверям ресторана вывалила уже целая толпа, настроенная, судя по всему, весьма решительно.
Я глянула в окошко, успев про себя отметить, что молодой человек в «СААБе» ведет себя не слишком энергично, лениво пережевывая жвачку и нехотя поглядывая на улицу. Когда Ефим впрыгнул на водительское место, очнулся, в конце концов, и водитель «СААБа». Машины взревели и рванули вперед, но преследователи тоже времени даром не теряли. Самые рьяные из них успели завести машины и теперь живо разворачивались, намереваясь перегородить нам дорогу.
Ресторан имел свою огороженную стоянку, и, к несчастью, машина Ефима была припаркована не самым лучшим образом. Теперь это обстоятельство могло нам дорого стоить. Решившись еще раз глянуть на улицу, я поняла, что большие проблемы прямо-таки стучатся к нам в окно. «Мерседес» и «СААБ» летели рядышком по узкому проходу, а слева, наперерез нам, несся джип, который, как ни крути, будет на выезде раньше нас. Я уже закрыла глаза, ожидая столкновения, но вдруг откуда-то сбоку перед джипом выпрыгнули «Жигули». Откуда взялся этот ненормальный, я понять не смогла. Не иначе он был пьян вдребезги, однако нам здорово помог.
Водитель джипа, так же, как, вероятно, и мы, и представить себе не мог, что едва ли не в лоб ему вылетит машина, он крутанул руль, надеясь избежать столкновения, джип занесло, развернуло, и мы услышали грохот.
Вертящийся вокруг своей оси джип собрал не менее трех машин, припаркованных на стоянке, подпрыгнул вверх и остановился. Мы, а следом за нами и «СААБ» резво вылетели на дорогу и рванули в хитросплетение старых улочек. «Мерседес» живо запетлял по темным дворикам, распугивая брызнувшие в стороны кошачьи компании.
Заваливаясь на поворотах, я тщетно пыталась разглядеть, что происходит позади, однако единственное, что можно было увидеть, это слепящие фары черного «СААБа». Гнаться за нами, похоже, никто не собирался. Я думаю, что теперешний вид того резвого джипа остудил даже самые горячие головы.
За окном мелькали тихие ночные улицы. Пролетев центральную площадь, Ефим свернул к парку Победы и притормозил. Я выдохнула и искоса посмотрела на Ирку.
Выглядела она так, словно сидела на своих собственных поминках. Рядом маялась прямая, словно палка, Надька, и, судя по глазам, ей что-то очень хотелось сказать. Двинув Ирку в бок локтем, я поинтересовалась:
— Дорогая, ты жива?
Она повернула ко мне голову с совершенно очумевшими глазами и честно призналась:
— Не знаю…
Сидящий за рулем Ефим усмехнулся и глянул на нас в зеркало.
«Ну да, — подумала я, — ему весело… Конечно, он, наверное, таким образом через день в рестораны ходит, ему не привыкать. Хотя в „Магию“ он еще раз вряд ли пойдет!»
Ефим между тем молча вылез из машины и подошел к «СААБу», вставшему в трех метрах позади нас. Его хозяин распахнул дверцу, и, перебросившись парой слов, мужики принялись хохотать, словно мы только что не удирали сломя голову через весь город, а вернулись с просмотра веселейшей комедии. Проследив взглядом за Ефимом, Надька развернулась к нам и, качая головой, вздохнула:
— Отдохнули, елки-палки!
Ирка трагически закивала, а я вдруг рассмеялась. Девчонки замерли и вытаращились на меня, давясь смехом, я пояснила:
— В принципе это было довольно смешно…
Но они переглянулись и нахмурились.
— Это у тебя нервное. Не знаю, Стаська, мне смешно не было. — Ирка надулась и, похоже, собралась обидеться.
— Да ладно вам, — махнула я рукой, — все же обошлось! Зато будет что вспомнить на пенсии.
— Обошлось? — буркнула Надька. — Как, интересно, теперь в городе показаться? Два года болтать будут!
— Ерунда! О чем тут болтать?
— Как о чем? О прекрасном принце, явившемся спасать прекрасную училку младших классов…
Я едва не подавилась от возмущения:
— Каких, каких классов? Это я, что ли, пируэты на лестнице выделывала? Мне привиделось, что это Ирина Захаровна была. Или у меня с головой проблемы?
— Наверное, проблемы, если не догадалась, ради кого он так старался.
— Еще чего! — возмутилась я публично и даже дернула плечом, но в глубине души зарделась от сладкого томления. Я же не круглая дура и кое-что соображаю. И, по совести сказать, вся эта суматоха меня мало уже волновала, гораздо больше волновал факт неожиданного появления Ефима, да еще в таком героическом варианте.
Сейчас я даже жалела, что не пошла танцевать с этим придурком, но кто мог такое предвидеть? Я сгорбилась, собралась впасть в печаль, но тут ткнулась локтем во что-то твердое. Нащупав рукой бутылку, я продемонстрировала ее подругам:
— Эй, гляньте, что я прихватить успела!
— Свистнула, что ли? — спросила Ирка, с интересом разглядывая этикетку. — Похоже, дорогая…
— Что за уголовные наклонности у тебя? Почему сразу свистнула? Прислали к нам на столик, пока вы.., вальсировали.
— Это кто ж так расщедрился?
— Ефим, — равнодушно бросила я и отвернулась к окну.
— Ну-у.. — Тут дорогие подруги явно забыли, что у них подавленное настроение, и наперебой принялись упражняться в остроумии:
— Гляди-ка, мужчина со средствами!
— Смотри, Стаська, за таким перспективным женихом глаз да глаз!
Я усмехнулась и спросила:
— Слушай, спасенная, расскажи, что хоть там у вас случилось?
На вопрос Ирка всплеснула руками и так затрясла головой, что я забеспокоилась, как бы она ненароком не оторвалась.
— Ой, девочки… — Далее последовало минуты три маловразумительных причитаний, но в итоге все обошлось. — Точно не скажу, у меня в голове все перепуталось, помню, подходит твой Ефим…
— Да почему мой? — разозлилась я.
— Ладно… Подходит Ефим и спрашивает: «Нельзя ли, дорогуша, пригласить вашу даму на танец?» А у меня к тому времени глаза уже в разные стороны, а вырваться от этого гада не могу… — В этом месте Ирка всхлипнула, Надька с готовностью сунула ей носовой платок. Но плакать та передумала. — «Пошел…», говорит.., ну, сами знаете куда…
— Кто говорит, Ефим?
— Да нет же, этот.., придурок. Тогда Ефим ка-ак развернется, — Ирка в запале так размахнулась, что мы с Надькой пригнулись, — как даст, тот с копыт… Он меня за руку схватил, а там уже целая орава… — словно вспомнив что-то важное, она нахмурилась, подняла на нас глаза и отчеканила:
— Он их всех, девочки, раз-бро-сал…
— А потом?
— Потом… Потом мы побежали вниз по лестнице…
А там два охранника с резиновыми дубинками наперевес.., как это вам? Но мы даже не притормозили. Я только зажмурилась, не иначе, думаю, будет нам сейчас по шеям… Все вдруг начали орать, Ефим одному охраннику вмазал, другому… Кошмар…
— Здорово! — выдохнула я.
— Стекла во все стороны, полетели, а я на своих шпильках по ним как клоун прыгаю. И на лестнице этой проклятущей, — вспоминая свои злоключения, подруга снова стала размахивать руками, — как меня занесло, я только успела вниз глянуть, ну, думаю, все… Если б твой.., ой, если б меня Ефим не поймал, дай бог ему здоровья…
На этом Ирка рассказ закончила и передернула плечами:
— Знобит, ей-богу! — Она мимолетом глянула на свой новый браслетик, задумалась, поморгала да вдруг как заорет:
— Девочки, альбом!
После чего мы с Надькой испуганно шарахнулись в разные стороны, а Ирка побледнела так, что впору было вызывать «неотложку». Подаренный Надькой альбом остался лежать на Иркином стуле, естественно, во время потасовки она вовсе о нем забыла. Расстроилась, конечно, и Надька.
— Все, пропал мой альбом! — всхлипнула Ирка и пустила слезу.
Теперь все остальные неприятности казались сущими пустяками, нахохлившись, словно мокрые воробьи, мы затихли. Дверь машины распахнулась, и в салон заглянул Ефим.
— Ну что, красавицы, пришли в себя? — весело поинтересовался он, разглядывая нас, но мы хлюпали носами и молчали. — Ладно вам, все кончилось, чего реветь-то?
Но дамы безмолвствовали, Ирка блеснула влажными глазами, закрыла лицо ладонями и ударилась в такой рев, что у парня глаза на лоб полезли. Помолчав немного, он поинтересовался у меня:
— Чего это она такая пугливая? Брала бы с тебя пример… — Он заглянул мне в глаза, но шутить я не била расположена:
— У нее день рождения…
— И прекрасно, поздравляю!
— Подарок в ресторане остался, альбом… Она так его хотела…
Ефим недоуменно поморщился:
— Альбом? Это она из-за альбома?
— Из-за подарка, — хмуро уточнила я, решив, что так ему будет понятнее.
Он сочувствующе покивал головой и из машины убрался.
— Ладно, — подала голос Надька, — не расстраивайся!
Я тебе другой подарю…
— Другой, — безутешно захрюкала Ирка, — он небось денег каких стоит!
Я уже заворочала мозгами, прикинув, что безвозмездно одолжу Надьке денег на другой альбом, но тут снова появился Ефим.
— Так, красавицы, — он устроился на сиденье и развернулся к нам, — сейчас отвезем вас домой, — мы подняли головы и насторожились, — потом заберем ваш драгоценный альбом… — Мы дружно переглянулись и открыли рты.
— Где заберете, в ресторане? — прекратив рыдать, уточнила Ирка.
— А вы где его оставили?
— В ресторане.., на стуле…
— Значит, со стула и заберем.
Ефим посчитал беседу законченной, да и нам сказать было нечего.
До Горелок доехали в тишине. На хвосте у нас по-прежнему висел «СААБ», слепя через заднее стекло фарами. Но от шоссе к Горелкам вела неосвещенная грунтовка, так что без света здесь далеко не уедешь, вернее, уедешь далеко, но это уже будет чисто поле. Подъезжая к деревне, Ефим поинтересовался:
— Куда?
Мы снова переглянулись. Ну уж точно не ко мне. Стас меня в огороде закопает, если узнает, в чем дело. Можно, конечно, что-нибудь наврать, но сочинять и ломать голову совсем не хотелось.
— Давайте ко мне, — посмотрела на нас Ирка, — у меня никого нет, да и день рождения все-таки!
Через минуту «Мерседес» застыл возле Иркиной калитки, мы вылезли и рванули к дому Ефим высунулся из машины и негромко крикнул вслед: