-- Ага-а! Ого-о! -- радостно заорал неизвестный. Гук завизжал, как
ушибленный щенок, а Пальчик изловчился и укусил незнакомца за палец.
Раздался вопль:
-- Чего кусаешься, леший тебя возьми!
-- А ты чего хватаешь нас раньше времени? -- вскричал Пальчик.
-- Ведь написано: "Звонить шестнадцать раз!" -- вторил ему Гук.
-- Это Людоеду -- шестнадцать, -- возмущенно отозвался неизвест-ный, --
а мне -- шесть!
-- Не врите, -- дерзко сказал Пальчик. -- Там не написано.
-- Знать надо, -- пробасил тот, выпуская их. -- Не маленькие.
Щелкнул выключатель, и вспыхнула лампа под зеленым абажуром. Пальчик и
Гук сидели на полу и таращили глаза.
Перед ними стоял лысый детина с малиновым носом, квадратными глазами и
дремучими рыжими бакенбардами. Широкую грудь обтягивала тельняшка, а из-под
брюк торчали ярко-красные носки и шлепанцы. Он внимательно смотрел на ребят.
-- Так и есть, Мальчик с пальчик и Гук!
-- А откуда вы нас знаете? -- бодрился Пальчик.
-- Ну, тебя-то все знают.
-- А меня? -- подал голос Гук.
-- Тебя и подавно. Под всеми мостами ночуешь. Тебя, голубчик, не то что
я -- каждый бродяга знает. Как вы сюда попали? -- прикрикнул детина.
Несмотря на свой грозный вид, он отчего-то вызывал к себе доверие. И
они, перебивая друг друга, рассказали ему обо всем.
-- Вас понял... -- задумался незнакомец. -- Ну что ж, считайте, вам
крупно повезло. Вы попали в замок Людоеда! Сообразили? Дошло? Допетюкали?
Допетрили?
-- Какой же это замок? -- усмехнулся Пальчик, оглядывая комнату,
заставленную громоздкой, сколоченной из досок мебелью. -- Обыкновенная
лесная избушка.
-- Кому избушка, а кому замок, -- строго поправил его незнако-мец. --
Просто здесь живет обедневший Людоед. И я вас очень прошу не называть этот
замок избушкой. Он этого не переносит. Не хочет. Не позволяет. Не любит.
Иначе будет плохо.
-- Хорошо, -- кивнул Пальчик. -- Дошло. Допетюкали.
-- А я есть хочу, господин хозяин, -- вдруг сказал Гук.
-- Не называй меня так, -- насупился детина. -- Я не хозяин. Я самый
обыкновенный Леший.
-- Леший! -- ахнули Пальчик и Гук.
-- Именно. Раньше я тоже в цирке работал. Вернее, подрабатывал. А
хозяин меня, как и вас, выгнал вон. Топай на все четыре стороны, говорит,
ножками! А я разве виноват, что одна из тыкв, которыми я жонглировал, упала
на другую -- ему на голову?
Гук и Пальчик хихикнули.
-- Вам-то хи-хи да ха-ха. А она разбилась!
-- Голова? -- засмеялись ребята.
-- Тыква.
-- Скажите, пожалуйста: а кроме того, что пугают, чего еще лешие
делают? -- спросил Пальчик.
-- Лешие?.. А ничего не делают. Ворон гоняют, на болота прохожих
заманивают и радостно кричат по ночам дурным голосом.
-- Радостно -- я знаю. А как -- дурным?
-- Ууу-ооо-ууу-ооо! -- радостно возопил он дурным голосом. У ребят по
спинам даже мурашки пробежали. Крупные.
-- Но я вас пугать не буду, -- подмигнул Леший, -- пусть вам будет
скучно.
Они сразу повеселели.
-- А я есть хочу, -- вдруг снова захныкал Гук. Леший глубоко, по самое
плечо, запустил руку в левый карман и вынул... бутылку пива.
-- Брр, не то, -- сконфузившись, затряс он толстыми щеками.
Пальчик и Гук снова хихикнули.
Тогда он полез в правый карман и вытащил... жестяную банку с пивом.
-- Брр, опять не то! -- Дремучие бакенбарды у Лешего встали дыбом.
Внезапно лицо его озарила широченная улыбка, он с трудом просунул два
толстых пальца в карманчик для часов и извлек оттуда... пузатую бутыль с
красочной наклейкой "Пиво".
Пальчик и Гук захлопали в ладоши. Леший весело посмотрел на них:
-- А яичницу любите? Глазунью? Не болтушку, конечно.
-- Болтаешь... -- протянул Гук.
Леший покраснел и возмущенно ударил себя кулаком в грудь.
-- Да я!.. -- Он щелкнул пальцами.
На полу появилась большая, пышущая жаром, сковорода с яичницей.
Пальчик и Гук даже попятились. А Леший радостно подпрыгнул:
-- Алле -- оп! Лопайте, но не лопните! -- И довольно загоготал. --
Юморок.
-- А вилки? -- строго сказал Пальчик, придя в себя.
-- Ешьте руками. Вы не дома.
В мгновение сковорода опустела. Вдвоем же лопали!
-- А без вилок вкуснее, -- сказал Гук очень сытым голосом. Леший задрал
подбородок.
-- А теперь за дело! Будем играть в прятки, -- деловито сказал он.
-- Прятки? Это для малышни, -- пренебрежительно заметил Пальчик.
-- Да мне триста пятьдесят два года! Могу утерянный девять лет назад
паспорт показать, -- возмутился Леший. -- Но я хорошо сохранил-ся. -- Он
ловким жестом вытащил у Гука из носа сигару, ударил себя кулаком в глаз и
прикурил от посыпавшихся искр. -- Не пью! -- погладил карманы. -- Не курю!
-- И застенчиво спрятал сигару Гуку обратно в нос.
Тот поспешно ощупал нос. Ничего... Надо же!
-- А уж если я спрячусь, то вообще никогда не найдете, -- похвастался
Леший.
-- Ладно, -- смилостивился Пальчик. -- Прячься. Леший мигом залез в
шкаф.
-- Ку-ку-у, -- послышался его голос оттуда. Ребята недоверчиво открыли
шкаф. Леший сидел на корточках, накрыв голову большим носовым платком.
-- Попался! -- завопили они.
Он вздрогнул и недовольно заворчал:
-- Разве так играют? Надо было заглянуть под шкаф и крикнуть:
"И здесь его нет!" Под топчан: "И там его нет!" На кухню: "И тут его
нет!" Нечестно... Так я не играю.
Внезапно за окном раздался оглушительный треск мотора.
-- Людоед приехал, -- Леший выскочил из шкафа и заметался по комнате.
-- И, наверно, с Ведьмой.
-- Людоед! -- вскрикнул Гук.
-- Ведьма! -- ужаснулся Пальчик.
-- Прячьтесь, а то съест. Брр-р-р... -- Леший выбежал во двор. Ребята,
столкнувшись лбами, шмыгнули под огромный топчан. Хлопнула дверь. Гук и
Пальчик с ужасом увидели, как по комнате прошли громадные сапоги.
-- Здесь человеком пахнет! -- раздался громовой голос. Шлепанцы Лешего
засеменили вокруг сапог Людоеда.
-- Хе-хе... Это яичницей пахнет. Глазуньей.
Сапоги размеренно ходили туда и сюда. За ними бегали шлепанцы.
Слышались скрип отворяемого шкафа, стук передвигаемых табуреток.
Ребята крепко прижались друг к другу.
Сапоги приблизились к топчану, и тут перед испуганными мальчишка-ми
оказалось лицо -- и какое! -- наклонившегося Людоеда. Длинные усы, похожие
на велосипедный руль, свисали до самого пола, низкий лоб пересекали
извилистые, словно волны, морщины, а в правом ухе колыха-лась большущая
золотая серьга. Он повел своими черными глазищами величиной с небольшое
кофейное блюдечко и торжественно уставил на онемевших ребят длинный
указательный палец с треснувшим ногтем. Палец торчал грозно, как ружье.
Подбежали шлепанцы, и под диван заглянул Леший. Он "удивленно" зачмокал
губами, а косматые брови забегали вверх-вниз.
Гук попытался юркнуть за Пальчика, тот -- за Гука, и они снова
столкнулись.
-- Чего? -- услышав стук лбов, быстро спросил Людоед. Леший счел, что
спрашивают у него, и пожал плечами:
-- Первый раз их вижу, а ты?..
-- Попались, -- хохотнул напарник. -- Включай электроплитку! Леший
выбежал из комнаты.
-- Предлагаю одно из двух, -- вкрадчиво сказал Людоед. -- На каком
масле вас зажарить: на постном или на сливочном?
-- Здо-ро-вый, а пугаешь... -- еле вымолвил Пальчик. А Гук заревел
навзрыд:
-- Я не хочу... зажариться.
-- Да что я людоед, что ли?! -- обиделся Людоед. -- А ну, вылезайте все
или вместе!
-- А не съешь? -- тревожно спросил Пальчик.
-- Мы невкусные, -- торопливо сказал Гук.
-- Леший! -- гаркнул Людоед.
-- Ау? -- с готовностью донеслось издалека. Он привычным жестом закинул
усы на плечи:
-- Выключай плитку. Экономь электроэнергию! Ребята с опаской вылезли
из-под топчана.
-- Трон! -- скомандовал он.
Леший вкатил зубоврачебное кресло на колесиках.
Людоед расселся на нем и грозно спросил:
-- Вы меня знаете?
-- Знаем... -- не сразу ответил Гук. -- Звонить шестнадцать раз.
-- Сам знаю.
Он задумчиво похлопал ладонями величиной с хорошую совковую лопату по
коленям:
-- Видите? -- и указал на портрет над диваном.
Мальчишки подняли головы. Со старинной картины на них смо-трел какой-то
злющий старик с длинной бородой странного синего цвета.
-- Я Людоед Шестнадцатый, потомок Синей Бороды. Он мой прапрапрапра...
-- Вы заикаетесь? Так есть одно средство: надо стать у зеркала и
сказать три раза... -- зачастил было Гук.
-- Вот пожарю на маргарине третьего сорта, -- рассердился Людо-ед, --
не заикнешься!
Леший по-прежнему невозмутимо стоял за спинкой его кресла.
-- Я все о вас знаю, -- вдруг засмеялся Людоед. -- Вас выгнал Магнум.
Ага? -- торжествовал он.
Гук сразу же осмелел и показал ему язык:
-- Знаешь, и помалкивай.
-- Молчать, когда спрашивают!
-- Когда НЕ спрашивают? -- уточнил Гук.
-- Когда не спрашивают, и подавно молчать! -- Людоед грозно поднялся во
весь свой рост.
Гук спрятался за Пальчика. Но как спрятался: представьте сами -- он был
на две головы выше его.
-- Попробуй сунься! -- Пятиться Пальчику было некуда.
-- Ну ладно, ладно. Мир, -- оторопел Людоед. -- Меня не запугаешь! Чего
вы ко мне привязались? Двое на одного, да? Он задумался на секунду.
-- Признавайтесь, -- мрачно сказал он, -- кто из вас боится мышей?
-- Я боюсь, -- сразу признался Гук.
-- Они -- меня боятся, -- подчеркнул Пальчик.
-- Ясно! Будешь спать рядом со мной.
-- А ты... меня и впрямь не съешь? Даешь слово?
-- Не съем -- ни впрямь, ни вкривь. Сказал, и точка. С запятой, --
предупредил он. -- Слово ему дай... Кто ты такой, что мне не веришь? Мне!
Так и быть, -- смягчился он. -- Даю тебе слово Людоеда.
-- А я где буду спать? -- спросил Гук. Людоед махнул рукой.
-- Ну тебя к Лешему! -- И проворчал: -- Тоже мне, мышей боится. Леший
поманил Гука:
-- Пошли, братишка.
Тот нерешительно шагнул к нему и оглянулся на друга:
-- В случае чего, зови на помощь.
-- Чего там, -- беззаботно ответил Пальчик. -- Пусть только тро-нет! --
И ударил кулачком по краешку кресла.
Людоед испуганно отодвинулся.
Леший одобрительно ухмыльнулся и бережно взял Гука за руку. Они вышли в
коридор и остановились перед кособокой дверью, на которой красовались три
таблички, одна больше другой:
ЛАБОРАТОРИЯ СЕКРЕТНАЯ!
ДИРЕКТОР.
ЛЕШИЙ VI -- ДОКТОР ВСЕХ ХИМИЧЕСКИХ НАУК. ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЙ!
ПОТУСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩ Н!
Леший гордо надулся:
-- Это я Директор. Ди-рек-тор! Вход воспрещен! А? Внушительно? Прошу,
-- ударом ноги он гостеприимно распахнул дверь.
Гук ахнул.
Перед ним действительно была лаборатория. Кругом стояли какие-то
загадочные приборы, сосуды, колбы. Сверкала паутина разноцветных трубок...
-- Леший! -- спохватившись, крикнул Людоед из гостиной в полуот-крытую
дверь.
-- Чего? -- послышалось за стеной.
-- Не закрывай трубу. Под утро прилетит Ведьма.
-- Обратись к Домовому, -- откликнулся Леший.
Заметим, что и Пальчик, и Гук -- каждый у себя -- только поежились от
зловещих слов: "Ведьма" и "Домовой". Но надеялись, что страшнее уже не
будет.
Людоед схватил со стола какую-то книгу и в сердцах швырнул ее в стену.
-- Книжки нельзя бросать, -- осудил его Пальчик.
-- А это не книжка, это телефонный справочник -- я его уже прочитал.
Людоед потянулся, сел на корточки, встал. Опять сел, снова встал... Пальчик
удивленно смотрел на него.
-- Чего стоишь? -- пробурчал Людоед. -- Не видишь, я занимаюсь утренней
зарядкой. Стели постель.
-- Утренней зарядкой люди занимаются утром.
-- А Людоеды вечером, -- пробурчал тот. -- Или ночью.
Гук осторожно потрогал стеклянные трубки и колбы и, зевая, взглянул на
большую кровать у окна:
-- Очень она красивая. Мягкая, верно?
-- Умный ты парень, -- с уважением признал Леший. Тоже протяжно зевая,
он вдруг замер с открытым ртом и вытаращенными глазами. Зевал он так
широченно, что вывихнул челюсть. Однако, не теряя смекалки, тут же ударом
кулака ловко водворил ее на место.
-- А это что? -- Гук показал на медный кран, с которым длинной цепью
трубок были соединены все сосуды. Под краном стояло резиновое ведро с
надписью: "Гремучая жидкость. Не взбалтывать. Страшное де-ло!" И чуть ниже
-- мелкими буквами: "Яд".
Леший глубокомысленно задрал нос вверх. Только нос, знаете ли, а само
лицо оставалось неподвижным.
-- Всю жизнь я искал научно-философский камень. Ну, этот... Как тебе
объяснить? В общем, он что хошь превращает в чистое золото. Все-все!
-- Да ну? -- поразился Гук.
Леший убедительно закивал головой:
-- Медь, олово, опилки и даже огурцы!.. Я его еще не нашел, -- как бы
невзначай, но с достоинством отметил он. Гук огорченно вздохнул.
-- Но зато я скоро построю вечный двигатель, -- скромно потупился
изобретатель.
-- А что такое -- вечный двигатель?
-- По-иностранному, "перпетуум мобиле", -- важно произнес Леший. --
"Перпету-ум"! -- повторил он и пояснил: -- Ум, значит, нужен. Большой.
Понял?
-- Не-а.
-- Ну, вечный двигатель -- это движок, сделанный навечно. Работает сам.
Без ветра, без бензина, без ничего -- даже без меня.
-- А зачем это нужно?
-- Как -- зачем? Над его созданием кто только голову не ломал -- не
один ученый себе башку свернул! Если мне это удастся, мой портрет появится в
городской газете.
-- Ну, если портрет, -- оценил Гук, -- тогда, конечно. Леший гордо
посмотрелся в большую зеркальную колбу.
-- Нет, тебе не понять, -- вздохнул он. -- У тебя внешность не та! -- И
включил рубильник.
Гук зачарованно уставился на забурлившую в трубках жидкость, на
прыгающие разноцветные пузырьки. Леший открыл кран, и тяжелые капли мягко
застучали по резиновому дну ведра.
-- Считай, -- он опять, на сей раз осторожно, зевнул. -- Одна, две,
три...
-- Четыре, пять, шесть... -- скучно подхватил Гук, тоже снова зевая.
-- Считай, наблюдай, гляди, смотри. И смотри у меня, если собьешься! --
погрозил ему Леший пальцем. -- А я, так и быть, посплю пока. Часиков восемь.
Он с разбегу прыгнул в кровать. Сетка провисла до пола и упруго
подбросила его под потолок. Вновь прогнулась, и опять Леший взлетел, но уже
чуть пониже. Его подкинуло в третий раз, и по комнате разнесся могучий храп
-- он уже спал.
-- Тридцать, тридцать одна, тридцать две... -- бубнил Гук.
Пальчик лежал на топчане под гигантским одеялом, вышитым розовы-ми
зайчиками, и с любопытством смотрел, как Людоед неуклюже прыгает через
скакалку и бормочет себе под нос:
-- Сто двадцать два, сто двадцать три, сто двадцать четыре... "Разве
это людоед? -- размышлял Пальчик. -- Взаправдашний лю-доед ни за что на
свете не стал бы взаправду прыгать через веревку, словно сопливая девчонка!"
-- Сто тридцать три, сто тридцать четыре, сто тридцать пять... Аут!
Уф-ф, -- выдохнул Людоед и отбросил веревку в угол.
-- Спать будем валетом? -- поинтересовался он.
-- Как?.. -- растерялся Пальчик.
-- Молча. Ты головой в одну сторону, я в другую. Как на гадальных
картах. Ну?
-- Значит, твои ноги будут с моей стороны? У головы?
-- И даже дальше, -- заважничал Людоед.
-- Тогда ты их сначала помоешь, -- строго сказал Пальчик.
-- Ну вот еще! Я триста лет как ноги не мою. И не подумаю, не подумаю.
Ни за что!.. Послушай, -- оживился он. -- А если я надену самые
чистые-пречистые, почти новые носки, а?
-- И тебе ни капельки не стыдно? Людоед смущенно поежился.
-- Стыдно. Но я все равно не буду ноги мыть. Я, если хочешь знать, уже
вышел из этого возраста.
-- Не хочешь, как хочешь. Тогда будем нормально спать --
по-человечески.
-- Идет, -- быстро согласился каприза. -- А подушка кому достанет-ся?
Учти, она у меня одна. Может, разыграем?
-- Ночь уже -- разыгрался. Будем спать на одной подушке, -- твердо
сказал Пальчик.
-- Не-е, -- насупился Людоед. -- Ты будешь в ухо дышать. Хитер.
-- Ну, тогда... Тогда давай распилим подушку! -- вспылил Пальчик.
Людоед ликующе замахал руками, точно петух крыльями.
-- Ура! Живем!
Напрасно Пальчик думал, что все так и окончится шуткой. Но тот выбежал
из комнаты и вернулся с большой двуручной пилой.
-- Ты всерьез?! -- ахнул Пальчик.
-- Острая! Другой не нашел, -- не понял его Людоед. И тихо, словно по
секрету, сообщил: -- Гений ты, вот что я тебе скажу.
-- С тобой станешь гением, -- вздохнул Пальчик.
-- Ну, давай-давай, -- торопил Людоед. -- Ив другой раз умных советов
не давай.
Делать нечего. Пришлось взяться за вторую ручку.
И хотя Людоед шевелил пилой еле-еле, малец, как заводной, бегал
взад-вперед, держа рукоять обеими руками.
-- Да ты не дергай, -- ворчал Людоед, -- не дергай. Чего у меня
вырываешь?
Когда ночь уже подходила к концу и в окно на прощание заглянула круглая
от любопытства луна, вся комната была густо усеяна пухом, а посредине пола
на клочьях наволочки сиротливо блестела зубастая дву-ручная пила. Пальчик и
Людоед спали "валетом" -- без подушек. На кровати за головой гостя торчали
огромные ступни хозяина в почти что новых полосатых носках.
Где-то тихо заскреблась мышь... Уши у Людоеда мгновенно вздрогну-ли и
тревожно зашевелились. Он открыл глаза и робко привстал. В зрачках ярко
отражалась луна. В одном и в другом по луне. Как у лунатика.
Опять заскреблась мышь. Рраз! -- Он поспешно нырнул под одеяло, и его
голова появилась рядом с головой мальчишки.
-- Ну что там? -- сонно пробормотал Пальчик.
-- Мышь!!!
Пальчик что-то буркнул и перевернулся на другой бок. Людоед мощно дунул
на него.
-- Не устраивай сквозняки. У меня насморк...
-- Мышь-шь, говорю! Ты б-боишься? Я буду охранять тебя своим телом.
Ложись с краю, а я к стене.
Снова зашуршала мышь, и Людоед забрался глубоко под одеяло.
-- А? -- испуганно открыл глаза Гук. Над ним стоял взъерошенный Леший.
-- Пятьдесят капель... -- ошалело сообщил Гук.
"Доктор всех химических наук" в ужасе схватился за голову:
-- Пропал учет! Пятьдесят капель... И это за три часа?
-- А я только до пятидесяти считать умею, -- признался Гук.
-- Спать! -- рявкнул Леший и выключил рубильник.
...Утреннее солнце бодро поднялось над лесом. Ночь прошла быстро, как
всегда бывает, когда крепко спишь. Тогда она спешит, а не тянется долго, как
при бессоннице.
По колбам и змеевикам запрыгал, играя, солнечный зайчик... Вот он лег
на переносицу Гука. Тот замотал головой, будто отгоняя муху. И озорник
зайчик юркнул ему в нос.
Мальчишка оглушительно чихнул. Солнечный зайчик, испуганно вы-летев
наружу, ударился о стену и упал на пол. Слегка поворочался, словно проверяя,
все ли на месте, и удрал во двор через открытую форточку. Увы, мы многого не
замечаем, когда крепко спим!
Гук проснулся и недоуменно огляделся по сторонам. Лаборатория...
Леший.. .
Он крепко зажмурился. А потом уже осторожно посмотрел краешком глаза.
Опять -- лаборатория, Леший...
А он-то подумал, что сон!
Тихо отворилась дверь. Сначала из-за нее показалась дымящаяся
сигаретка, затем стал выползать мундштук. Неимоверной длины! Каза-лось, ему
нет конца. И когда Гук решил, что еще секунда, и сигаретка упрется в стену,
-- в комнату вошел бородатый низенький толстячок, крепко сжимающий конец
мундштука в зубах.
Это был удивительный толстячок. В желтой курточке с красными
пуговицами, в замшевых черных брючках до колен и синих башмаках с загнутыми
носами. На голове торчал фиолетовый колпак, на котором были нарисованы метла
и ключ. Его длиннющая борода волочилась между ног. За ней поднималось облако
пыли.
Сигаретка важно прошла мимо Гука и повесила над ним маленькое дымовое
кольцо. Гук машинально дунул -- и оно исчезло. Толстячок остановился у окна
и выпыхнул сразу несколько дымовых обручей. Не вынимая мундштука изо рта, он
принялся жонглировать ими. Колец становилось все больше и больше...
-- Вы кто? -- весело спросил Гук.
-- Я Домовой. Не видишь, подметаю? Разве от вас дождешься...
Он пропылил бородой по полу вокруг стола с колбами и змеевиками.
Мундштук медленно уплыл за дверь, за ним прошествовал Домовой.
И, если бы в воздухе не осталась туча пыли, Гук мог бы подумать, что
все ему тоже приснилось.
А Леший храпел так, словно от этого зависела его драгоценная для науки
жизнь. Гук толкал, щипал его -- спит да и только. Тогда он наклонился над
его ухом и шепнул:
-- Руки вверх!
Леший подскочил и задрал руки. Гук задохнулся от смеха.
-- Хе-хе. Я просто хотел тебя... развлечь, -- нашелся Леший. Гук быстро
оделся. А тот все лежал да лежал, зевал и потягивался.
Наконец, поднялся и он. Оказалось, что спал он, как и был, в брюках и
даже в шлепанцах.
-- А почему ты одетым спишь?
-- Из оригинальности, -- сказал Леший и уточнил: -- На всякий пожарный
случай. Вдруг -- пожар!
Они прошли в гостиную и остолбенели -- в воздухе колыхались густые стаи
пуха. Очевидно, Домовой и здесь подметал.
-- Привет, -- крикнул им Пальчик и что есть силы заколотил кулачка-ми
по спине спящего Людоеда. -- Вставай! Ну, вставай, лежебока.
-- Пора! -- провозгласили хором Леший и Гук.
-- Да я уже два часа как не сплю, -- лениво отозвался он. -- Разорались
тут!
-- А что же ты делаешь? -- озадачился Пальчик.
-- Мечтаю, -- молвил Людоед. И зевнул двадцать пять раз подряд.
Двадцать пять! -- Вот видишь -- не выспался, -- заявил он и укрылся с
головой.
Тук... Тук... Тук... За окном на подоконнике сидела сорока и вертела
головой.
-- Войдите, -- глухо сказал Людоед из-под одеяла. Она толкнула окно
крылом. Створка полуоткрылась, и птица протис-нулась в комнату. Выдернула
газету из своего хвоста, на котором, как всем известно, сороки приносят
новости, и бросила на стол.
Лежебока нехотя встал, прошлепал к буфету и кинул ей кусок сахару.
-- Урра! -- вскрикнула сорока, поймав сахар, и улетела.
Людоед сбросил пижаму и остался в широких полосатых трусах. Затем
почему-то взобрался на стол, держа брюки перед собой.
Гук подставил стул к буфету, влез и протянул руку к вазе с сахаром. Но
тут Людоед стремительно прыгнул в брюки. Пол содрогнулся, сласте-на
покатился вместе со стулом. Ваза накренилась и -- а-ах! -- разбилась
вдребезги!.. Гук, потирая ушибленное плечо, быстро засунул кусочек сахару в
рот. К нему стремительно подскочил Людоед. Мальчишка в испуге отшатнулся, но
тот тоже схватил сахар с пола.
Потом взял газету:
-- Что такое? Сегодня в нашем лесу -- Большая охота? Надо бы
посмотреть... Перед едой всегда полезно прогуляться, -- бубнил он, вкусно
хрустя сахаром. -- Пошли, малец. А вы, -- приказал он Гуку и Лешему, --
готовьте завтрак, да повкуснее!
-- А ты возьмешь свои сапоги-скороходы? -- спросил Пальчик.
-- Скорох... -- чуть не подавился Людоед новым куском сахара. -- Какие
еще скороходы?
-- Ну как же! У всех людоедов всегда были замечательные семимиль-ные
сапоги. Так уж положено.
-- Где они были положены, там их нет, -- проворчал тот. -- Украли.
Мальчик с пальчик украл.
-- Это не я!
-- Не ты, -- ехидно согласился Людоед. -- Это было пятьсот лет назад.
Знать надо, об этом тоже всем известно.
-- Да-да, -- поспешно сказал Пальчик. -- Я просто подумал о таких
сапогах. Удобно: одна нога здесь, другая там!
-- Надо жить в ногу с веком. Скороходы... Я кое-что побыстрей имею.
Закачаешься!
Пальчик почтительно притих -- что за чудо! Людоед выкатил из сарая
новехонький мощный мотоцикл. Весь обтекаемый, блестящий, двух-цветный.
Людоед потрогал шину -- слабовато. И стал надувать ее губами, как мяч.
Она напрягалась все больше и больше, становилась все туже и туже...
А потом как грохнет -- в клочья!
Пальчик чуть не упал. А в доме мгновенно распахнулось окно, и Леший
заорал:
-- Караул, стреляют! Наверно, из орудия?
-- Кыш! -- вскипел Людоед. -- И стекла новые вставь! Леший исчез, с
таким треском захлопнув рамы, что окно разлетелось вдребезги.
-- А как вы заранее узнали про стекла? -- поразился Пальчик.
-- Поживешь с ним, не то узнаешь.
Людоед бегом притащил из сарая новую шину и насос:
-- Так, пожалуй, надежней.
Гук смотрел на них из разбитого окна и завидовал. Пальчику вечно везет.
Ну не обидно ли? Сиди тут с Лешим и готовь завтрак, а они там готовятся к
какому-то явно увлекательному путешествию.
-- Извините, ведь вы зарплату не получаете, да?.. На что же вы живете?
-- вдруг спросил Пальчик, по-прежнему не сводя глаз с новехонь-кого
мотоцикла.
-- Что? -- не понял сначала Людоед, а потом по-стариковски пробур-чал:
-- Живу со своего огорода.
В окне, оттеснив Гука, вновь стремительно возник Леший:
-- И еще мы торгуем лекарствами моего собственного изобретения. А
охота? Ба-бах! -- и домашнего гуся как не бывало! На десять метров от
деревни отошел -- значит, дикий.
-- Эй, Ведьма! -- прокричал Людоед, усаживаясь в седло. Мотоцикл сразу
же осел под ним.
Из трубы со свистом вырвался небольшой темный смерч, со стуком
опустился во дворе и, юрко вращаясь, стал приближаться к нему.
Пальчик даже рот раскрыл от изумления -- туда залетела муха, не нашла
там ничего интересного и улетела. А малец и не заметил.
-- Ну ты, парашютистка, полегче на поворотах, -- сказал Людоед. Смерч
закружился медленнее. Теперь можно было разглядеть Ведьму верхом на метле.
Она остановилась локоть о локоть с Людоедом. Это была обыкновенная карга,
знакомая нам по картинкам и фильмам. Толь-ко в очках. В круглых.
-- Я здесь! -- по-солдатски рявкнула Ведьма. Пальчик спрятался за
сапогом Людоеда.
-- Где ночью ходила, бродила, шаталась? -- строго спросил тот. Пальчик
робко выглянул из-за его сапога.
-- Я летала в кино на вечерний сеанс, -- проскрипела Ведьма. -- А потом
ночью в догонялки играла -- с филином молодым. Тра-та-та-та-та! --
затарахтел мотоцикл.
-- Догнала?
-- Ага.
-- Тогда по коням! -- скомандовал Людоед, подхватив Пальчика и посадив
себе на шею.
Ведьма разместилась сзади на втором сиденье. Людоед скрючился за рулем,
почти касаясь коленями носа. Мотоцикл сделал чудовищный ры-вок назад. Треск,
грохот! Леший и Гук отшатнулись от окна...
Когда они снова высунули головы, во дворе уже никого не было, только
ушибленный щенок, а Пальчик изловчился и укусил незнакомца за палец.
Раздался вопль:
-- Чего кусаешься, леший тебя возьми!
-- А ты чего хватаешь нас раньше времени? -- вскричал Пальчик.
-- Ведь написано: "Звонить шестнадцать раз!" -- вторил ему Гук.
-- Это Людоеду -- шестнадцать, -- возмущенно отозвался неизвест-ный, --
а мне -- шесть!
-- Не врите, -- дерзко сказал Пальчик. -- Там не написано.
-- Знать надо, -- пробасил тот, выпуская их. -- Не маленькие.
Щелкнул выключатель, и вспыхнула лампа под зеленым абажуром. Пальчик и
Гук сидели на полу и таращили глаза.
Перед ними стоял лысый детина с малиновым носом, квадратными глазами и
дремучими рыжими бакенбардами. Широкую грудь обтягивала тельняшка, а из-под
брюк торчали ярко-красные носки и шлепанцы. Он внимательно смотрел на ребят.
-- Так и есть, Мальчик с пальчик и Гук!
-- А откуда вы нас знаете? -- бодрился Пальчик.
-- Ну, тебя-то все знают.
-- А меня? -- подал голос Гук.
-- Тебя и подавно. Под всеми мостами ночуешь. Тебя, голубчик, не то что
я -- каждый бродяга знает. Как вы сюда попали? -- прикрикнул детина.
Несмотря на свой грозный вид, он отчего-то вызывал к себе доверие. И
они, перебивая друг друга, рассказали ему обо всем.
-- Вас понял... -- задумался незнакомец. -- Ну что ж, считайте, вам
крупно повезло. Вы попали в замок Людоеда! Сообразили? Дошло? Допетюкали?
Допетрили?
-- Какой же это замок? -- усмехнулся Пальчик, оглядывая комнату,
заставленную громоздкой, сколоченной из досок мебелью. -- Обыкновенная
лесная избушка.
-- Кому избушка, а кому замок, -- строго поправил его незнако-мец. --
Просто здесь живет обедневший Людоед. И я вас очень прошу не называть этот
замок избушкой. Он этого не переносит. Не хочет. Не позволяет. Не любит.
Иначе будет плохо.
-- Хорошо, -- кивнул Пальчик. -- Дошло. Допетюкали.
-- А я есть хочу, господин хозяин, -- вдруг сказал Гук.
-- Не называй меня так, -- насупился детина. -- Я не хозяин. Я самый
обыкновенный Леший.
-- Леший! -- ахнули Пальчик и Гук.
-- Именно. Раньше я тоже в цирке работал. Вернее, подрабатывал. А
хозяин меня, как и вас, выгнал вон. Топай на все четыре стороны, говорит,
ножками! А я разве виноват, что одна из тыкв, которыми я жонглировал, упала
на другую -- ему на голову?
Гук и Пальчик хихикнули.
-- Вам-то хи-хи да ха-ха. А она разбилась!
-- Голова? -- засмеялись ребята.
-- Тыква.
-- Скажите, пожалуйста: а кроме того, что пугают, чего еще лешие
делают? -- спросил Пальчик.
-- Лешие?.. А ничего не делают. Ворон гоняют, на болота прохожих
заманивают и радостно кричат по ночам дурным голосом.
-- Радостно -- я знаю. А как -- дурным?
-- Ууу-ооо-ууу-ооо! -- радостно возопил он дурным голосом. У ребят по
спинам даже мурашки пробежали. Крупные.
-- Но я вас пугать не буду, -- подмигнул Леший, -- пусть вам будет
скучно.
Они сразу повеселели.
-- А я есть хочу, -- вдруг снова захныкал Гук. Леший глубоко, по самое
плечо, запустил руку в левый карман и вынул... бутылку пива.
-- Брр, не то, -- сконфузившись, затряс он толстыми щеками.
Пальчик и Гук снова хихикнули.
Тогда он полез в правый карман и вытащил... жестяную банку с пивом.
-- Брр, опять не то! -- Дремучие бакенбарды у Лешего встали дыбом.
Внезапно лицо его озарила широченная улыбка, он с трудом просунул два
толстых пальца в карманчик для часов и извлек оттуда... пузатую бутыль с
красочной наклейкой "Пиво".
Пальчик и Гук захлопали в ладоши. Леший весело посмотрел на них:
-- А яичницу любите? Глазунью? Не болтушку, конечно.
-- Болтаешь... -- протянул Гук.
Леший покраснел и возмущенно ударил себя кулаком в грудь.
-- Да я!.. -- Он щелкнул пальцами.
На полу появилась большая, пышущая жаром, сковорода с яичницей.
Пальчик и Гук даже попятились. А Леший радостно подпрыгнул:
-- Алле -- оп! Лопайте, но не лопните! -- И довольно загоготал. --
Юморок.
-- А вилки? -- строго сказал Пальчик, придя в себя.
-- Ешьте руками. Вы не дома.
В мгновение сковорода опустела. Вдвоем же лопали!
-- А без вилок вкуснее, -- сказал Гук очень сытым голосом. Леший задрал
подбородок.
-- А теперь за дело! Будем играть в прятки, -- деловито сказал он.
-- Прятки? Это для малышни, -- пренебрежительно заметил Пальчик.
-- Да мне триста пятьдесят два года! Могу утерянный девять лет назад
паспорт показать, -- возмутился Леший. -- Но я хорошо сохранил-ся. -- Он
ловким жестом вытащил у Гука из носа сигару, ударил себя кулаком в глаз и
прикурил от посыпавшихся искр. -- Не пью! -- погладил карманы. -- Не курю!
-- И застенчиво спрятал сигару Гуку обратно в нос.
Тот поспешно ощупал нос. Ничего... Надо же!
-- А уж если я спрячусь, то вообще никогда не найдете, -- похвастался
Леший.
-- Ладно, -- смилостивился Пальчик. -- Прячься. Леший мигом залез в
шкаф.
-- Ку-ку-у, -- послышался его голос оттуда. Ребята недоверчиво открыли
шкаф. Леший сидел на корточках, накрыв голову большим носовым платком.
-- Попался! -- завопили они.
Он вздрогнул и недовольно заворчал:
-- Разве так играют? Надо было заглянуть под шкаф и крикнуть:
"И здесь его нет!" Под топчан: "И там его нет!" На кухню: "И тут его
нет!" Нечестно... Так я не играю.
Внезапно за окном раздался оглушительный треск мотора.
-- Людоед приехал, -- Леший выскочил из шкафа и заметался по комнате.
-- И, наверно, с Ведьмой.
-- Людоед! -- вскрикнул Гук.
-- Ведьма! -- ужаснулся Пальчик.
-- Прячьтесь, а то съест. Брр-р-р... -- Леший выбежал во двор. Ребята,
столкнувшись лбами, шмыгнули под огромный топчан. Хлопнула дверь. Гук и
Пальчик с ужасом увидели, как по комнате прошли громадные сапоги.
-- Здесь человеком пахнет! -- раздался громовой голос. Шлепанцы Лешего
засеменили вокруг сапог Людоеда.
-- Хе-хе... Это яичницей пахнет. Глазуньей.
Сапоги размеренно ходили туда и сюда. За ними бегали шлепанцы.
Слышались скрип отворяемого шкафа, стук передвигаемых табуреток.
Ребята крепко прижались друг к другу.
Сапоги приблизились к топчану, и тут перед испуганными мальчишка-ми
оказалось лицо -- и какое! -- наклонившегося Людоеда. Длинные усы, похожие
на велосипедный руль, свисали до самого пола, низкий лоб пересекали
извилистые, словно волны, морщины, а в правом ухе колыха-лась большущая
золотая серьга. Он повел своими черными глазищами величиной с небольшое
кофейное блюдечко и торжественно уставил на онемевших ребят длинный
указательный палец с треснувшим ногтем. Палец торчал грозно, как ружье.
Подбежали шлепанцы, и под диван заглянул Леший. Он "удивленно" зачмокал
губами, а косматые брови забегали вверх-вниз.
Гук попытался юркнуть за Пальчика, тот -- за Гука, и они снова
столкнулись.
-- Чего? -- услышав стук лбов, быстро спросил Людоед. Леший счел, что
спрашивают у него, и пожал плечами:
-- Первый раз их вижу, а ты?..
-- Попались, -- хохотнул напарник. -- Включай электроплитку! Леший
выбежал из комнаты.
-- Предлагаю одно из двух, -- вкрадчиво сказал Людоед. -- На каком
масле вас зажарить: на постном или на сливочном?
-- Здо-ро-вый, а пугаешь... -- еле вымолвил Пальчик. А Гук заревел
навзрыд:
-- Я не хочу... зажариться.
-- Да что я людоед, что ли?! -- обиделся Людоед. -- А ну, вылезайте все
или вместе!
-- А не съешь? -- тревожно спросил Пальчик.
-- Мы невкусные, -- торопливо сказал Гук.
-- Леший! -- гаркнул Людоед.
-- Ау? -- с готовностью донеслось издалека. Он привычным жестом закинул
усы на плечи:
-- Выключай плитку. Экономь электроэнергию! Ребята с опаской вылезли
из-под топчана.
-- Трон! -- скомандовал он.
Леший вкатил зубоврачебное кресло на колесиках.
Людоед расселся на нем и грозно спросил:
-- Вы меня знаете?
-- Знаем... -- не сразу ответил Гук. -- Звонить шестнадцать раз.
-- Сам знаю.
Он задумчиво похлопал ладонями величиной с хорошую совковую лопату по
коленям:
-- Видите? -- и указал на портрет над диваном.
Мальчишки подняли головы. Со старинной картины на них смо-трел какой-то
злющий старик с длинной бородой странного синего цвета.
-- Я Людоед Шестнадцатый, потомок Синей Бороды. Он мой прапрапрапра...
-- Вы заикаетесь? Так есть одно средство: надо стать у зеркала и
сказать три раза... -- зачастил было Гук.
-- Вот пожарю на маргарине третьего сорта, -- рассердился Людо-ед, --
не заикнешься!
Леший по-прежнему невозмутимо стоял за спинкой его кресла.
-- Я все о вас знаю, -- вдруг засмеялся Людоед. -- Вас выгнал Магнум.
Ага? -- торжествовал он.
Гук сразу же осмелел и показал ему язык:
-- Знаешь, и помалкивай.
-- Молчать, когда спрашивают!
-- Когда НЕ спрашивают? -- уточнил Гук.
-- Когда не спрашивают, и подавно молчать! -- Людоед грозно поднялся во
весь свой рост.
Гук спрятался за Пальчика. Но как спрятался: представьте сами -- он был
на две головы выше его.
-- Попробуй сунься! -- Пятиться Пальчику было некуда.
-- Ну ладно, ладно. Мир, -- оторопел Людоед. -- Меня не запугаешь! Чего
вы ко мне привязались? Двое на одного, да? Он задумался на секунду.
-- Признавайтесь, -- мрачно сказал он, -- кто из вас боится мышей?
-- Я боюсь, -- сразу признался Гук.
-- Они -- меня боятся, -- подчеркнул Пальчик.
-- Ясно! Будешь спать рядом со мной.
-- А ты... меня и впрямь не съешь? Даешь слово?
-- Не съем -- ни впрямь, ни вкривь. Сказал, и точка. С запятой, --
предупредил он. -- Слово ему дай... Кто ты такой, что мне не веришь? Мне!
Так и быть, -- смягчился он. -- Даю тебе слово Людоеда.
-- А я где буду спать? -- спросил Гук. Людоед махнул рукой.
-- Ну тебя к Лешему! -- И проворчал: -- Тоже мне, мышей боится. Леший
поманил Гука:
-- Пошли, братишка.
Тот нерешительно шагнул к нему и оглянулся на друга:
-- В случае чего, зови на помощь.
-- Чего там, -- беззаботно ответил Пальчик. -- Пусть только тро-нет! --
И ударил кулачком по краешку кресла.
Людоед испуганно отодвинулся.
Леший одобрительно ухмыльнулся и бережно взял Гука за руку. Они вышли в
коридор и остановились перед кособокой дверью, на которой красовались три
таблички, одна больше другой:
ЛАБОРАТОРИЯ СЕКРЕТНАЯ!
ДИРЕКТОР.
ЛЕШИЙ VI -- ДОКТОР ВСЕХ ХИМИЧЕСКИХ НАУК. ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЙ!
ПОТУСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩ Н!
Леший гордо надулся:
-- Это я Директор. Ди-рек-тор! Вход воспрещен! А? Внушительно? Прошу,
-- ударом ноги он гостеприимно распахнул дверь.
Гук ахнул.
Перед ним действительно была лаборатория. Кругом стояли какие-то
загадочные приборы, сосуды, колбы. Сверкала паутина разноцветных трубок...
-- Леший! -- спохватившись, крикнул Людоед из гостиной в полуот-крытую
дверь.
-- Чего? -- послышалось за стеной.
-- Не закрывай трубу. Под утро прилетит Ведьма.
-- Обратись к Домовому, -- откликнулся Леший.
Заметим, что и Пальчик, и Гук -- каждый у себя -- только поежились от
зловещих слов: "Ведьма" и "Домовой". Но надеялись, что страшнее уже не
будет.
Людоед схватил со стола какую-то книгу и в сердцах швырнул ее в стену.
-- Книжки нельзя бросать, -- осудил его Пальчик.
-- А это не книжка, это телефонный справочник -- я его уже прочитал.
Людоед потянулся, сел на корточки, встал. Опять сел, снова встал... Пальчик
удивленно смотрел на него.
-- Чего стоишь? -- пробурчал Людоед. -- Не видишь, я занимаюсь утренней
зарядкой. Стели постель.
-- Утренней зарядкой люди занимаются утром.
-- А Людоеды вечером, -- пробурчал тот. -- Или ночью.
Гук осторожно потрогал стеклянные трубки и колбы и, зевая, взглянул на
большую кровать у окна:
-- Очень она красивая. Мягкая, верно?
-- Умный ты парень, -- с уважением признал Леший. Тоже протяжно зевая,
он вдруг замер с открытым ртом и вытаращенными глазами. Зевал он так
широченно, что вывихнул челюсть. Однако, не теряя смекалки, тут же ударом
кулака ловко водворил ее на место.
-- А это что? -- Гук показал на медный кран, с которым длинной цепью
трубок были соединены все сосуды. Под краном стояло резиновое ведро с
надписью: "Гремучая жидкость. Не взбалтывать. Страшное де-ло!" И чуть ниже
-- мелкими буквами: "Яд".
Леший глубокомысленно задрал нос вверх. Только нос, знаете ли, а само
лицо оставалось неподвижным.
-- Всю жизнь я искал научно-философский камень. Ну, этот... Как тебе
объяснить? В общем, он что хошь превращает в чистое золото. Все-все!
-- Да ну? -- поразился Гук.
Леший убедительно закивал головой:
-- Медь, олово, опилки и даже огурцы!.. Я его еще не нашел, -- как бы
невзначай, но с достоинством отметил он. Гук огорченно вздохнул.
-- Но зато я скоро построю вечный двигатель, -- скромно потупился
изобретатель.
-- А что такое -- вечный двигатель?
-- По-иностранному, "перпетуум мобиле", -- важно произнес Леший. --
"Перпету-ум"! -- повторил он и пояснил: -- Ум, значит, нужен. Большой.
Понял?
-- Не-а.
-- Ну, вечный двигатель -- это движок, сделанный навечно. Работает сам.
Без ветра, без бензина, без ничего -- даже без меня.
-- А зачем это нужно?
-- Как -- зачем? Над его созданием кто только голову не ломал -- не
один ученый себе башку свернул! Если мне это удастся, мой портрет появится в
городской газете.
-- Ну, если портрет, -- оценил Гук, -- тогда, конечно. Леший гордо
посмотрелся в большую зеркальную колбу.
-- Нет, тебе не понять, -- вздохнул он. -- У тебя внешность не та! -- И
включил рубильник.
Гук зачарованно уставился на забурлившую в трубках жидкость, на
прыгающие разноцветные пузырьки. Леший открыл кран, и тяжелые капли мягко
застучали по резиновому дну ведра.
-- Считай, -- он опять, на сей раз осторожно, зевнул. -- Одна, две,
три...
-- Четыре, пять, шесть... -- скучно подхватил Гук, тоже снова зевая.
-- Считай, наблюдай, гляди, смотри. И смотри у меня, если собьешься! --
погрозил ему Леший пальцем. -- А я, так и быть, посплю пока. Часиков восемь.
Он с разбегу прыгнул в кровать. Сетка провисла до пола и упруго
подбросила его под потолок. Вновь прогнулась, и опять Леший взлетел, но уже
чуть пониже. Его подкинуло в третий раз, и по комнате разнесся могучий храп
-- он уже спал.
-- Тридцать, тридцать одна, тридцать две... -- бубнил Гук.
Пальчик лежал на топчане под гигантским одеялом, вышитым розовы-ми
зайчиками, и с любопытством смотрел, как Людоед неуклюже прыгает через
скакалку и бормочет себе под нос:
-- Сто двадцать два, сто двадцать три, сто двадцать четыре... "Разве
это людоед? -- размышлял Пальчик. -- Взаправдашний лю-доед ни за что на
свете не стал бы взаправду прыгать через веревку, словно сопливая девчонка!"
-- Сто тридцать три, сто тридцать четыре, сто тридцать пять... Аут!
Уф-ф, -- выдохнул Людоед и отбросил веревку в угол.
-- Спать будем валетом? -- поинтересовался он.
-- Как?.. -- растерялся Пальчик.
-- Молча. Ты головой в одну сторону, я в другую. Как на гадальных
картах. Ну?
-- Значит, твои ноги будут с моей стороны? У головы?
-- И даже дальше, -- заважничал Людоед.
-- Тогда ты их сначала помоешь, -- строго сказал Пальчик.
-- Ну вот еще! Я триста лет как ноги не мою. И не подумаю, не подумаю.
Ни за что!.. Послушай, -- оживился он. -- А если я надену самые
чистые-пречистые, почти новые носки, а?
-- И тебе ни капельки не стыдно? Людоед смущенно поежился.
-- Стыдно. Но я все равно не буду ноги мыть. Я, если хочешь знать, уже
вышел из этого возраста.
-- Не хочешь, как хочешь. Тогда будем нормально спать --
по-человечески.
-- Идет, -- быстро согласился каприза. -- А подушка кому достанет-ся?
Учти, она у меня одна. Может, разыграем?
-- Ночь уже -- разыгрался. Будем спать на одной подушке, -- твердо
сказал Пальчик.
-- Не-е, -- насупился Людоед. -- Ты будешь в ухо дышать. Хитер.
-- Ну, тогда... Тогда давай распилим подушку! -- вспылил Пальчик.
Людоед ликующе замахал руками, точно петух крыльями.
-- Ура! Живем!
Напрасно Пальчик думал, что все так и окончится шуткой. Но тот выбежал
из комнаты и вернулся с большой двуручной пилой.
-- Ты всерьез?! -- ахнул Пальчик.
-- Острая! Другой не нашел, -- не понял его Людоед. И тихо, словно по
секрету, сообщил: -- Гений ты, вот что я тебе скажу.
-- С тобой станешь гением, -- вздохнул Пальчик.
-- Ну, давай-давай, -- торопил Людоед. -- Ив другой раз умных советов
не давай.
Делать нечего. Пришлось взяться за вторую ручку.
И хотя Людоед шевелил пилой еле-еле, малец, как заводной, бегал
взад-вперед, держа рукоять обеими руками.
-- Да ты не дергай, -- ворчал Людоед, -- не дергай. Чего у меня
вырываешь?
Когда ночь уже подходила к концу и в окно на прощание заглянула круглая
от любопытства луна, вся комната была густо усеяна пухом, а посредине пола
на клочьях наволочки сиротливо блестела зубастая дву-ручная пила. Пальчик и
Людоед спали "валетом" -- без подушек. На кровати за головой гостя торчали
огромные ступни хозяина в почти что новых полосатых носках.
Где-то тихо заскреблась мышь... Уши у Людоеда мгновенно вздрогну-ли и
тревожно зашевелились. Он открыл глаза и робко привстал. В зрачках ярко
отражалась луна. В одном и в другом по луне. Как у лунатика.
Опять заскреблась мышь. Рраз! -- Он поспешно нырнул под одеяло, и его
голова появилась рядом с головой мальчишки.
-- Ну что там? -- сонно пробормотал Пальчик.
-- Мышь!!!
Пальчик что-то буркнул и перевернулся на другой бок. Людоед мощно дунул
на него.
-- Не устраивай сквозняки. У меня насморк...
-- Мышь-шь, говорю! Ты б-боишься? Я буду охранять тебя своим телом.
Ложись с краю, а я к стене.
Снова зашуршала мышь, и Людоед забрался глубоко под одеяло.
-- А? -- испуганно открыл глаза Гук. Над ним стоял взъерошенный Леший.
-- Пятьдесят капель... -- ошалело сообщил Гук.
"Доктор всех химических наук" в ужасе схватился за голову:
-- Пропал учет! Пятьдесят капель... И это за три часа?
-- А я только до пятидесяти считать умею, -- признался Гук.
-- Спать! -- рявкнул Леший и выключил рубильник.
...Утреннее солнце бодро поднялось над лесом. Ночь прошла быстро, как
всегда бывает, когда крепко спишь. Тогда она спешит, а не тянется долго, как
при бессоннице.
По колбам и змеевикам запрыгал, играя, солнечный зайчик... Вот он лег
на переносицу Гука. Тот замотал головой, будто отгоняя муху. И озорник
зайчик юркнул ему в нос.
Мальчишка оглушительно чихнул. Солнечный зайчик, испуганно вы-летев
наружу, ударился о стену и упал на пол. Слегка поворочался, словно проверяя,
все ли на месте, и удрал во двор через открытую форточку. Увы, мы многого не
замечаем, когда крепко спим!
Гук проснулся и недоуменно огляделся по сторонам. Лаборатория...
Леший.. .
Он крепко зажмурился. А потом уже осторожно посмотрел краешком глаза.
Опять -- лаборатория, Леший...
А он-то подумал, что сон!
Тихо отворилась дверь. Сначала из-за нее показалась дымящаяся
сигаретка, затем стал выползать мундштук. Неимоверной длины! Каза-лось, ему
нет конца. И когда Гук решил, что еще секунда, и сигаретка упрется в стену,
-- в комнату вошел бородатый низенький толстячок, крепко сжимающий конец
мундштука в зубах.
Это был удивительный толстячок. В желтой курточке с красными
пуговицами, в замшевых черных брючках до колен и синих башмаках с загнутыми
носами. На голове торчал фиолетовый колпак, на котором были нарисованы метла
и ключ. Его длиннющая борода волочилась между ног. За ней поднималось облако
пыли.
Сигаретка важно прошла мимо Гука и повесила над ним маленькое дымовое
кольцо. Гук машинально дунул -- и оно исчезло. Толстячок остановился у окна
и выпыхнул сразу несколько дымовых обручей. Не вынимая мундштука изо рта, он
принялся жонглировать ими. Колец становилось все больше и больше...
-- Вы кто? -- весело спросил Гук.
-- Я Домовой. Не видишь, подметаю? Разве от вас дождешься...
Он пропылил бородой по полу вокруг стола с колбами и змеевиками.
Мундштук медленно уплыл за дверь, за ним прошествовал Домовой.
И, если бы в воздухе не осталась туча пыли, Гук мог бы подумать, что
все ему тоже приснилось.
А Леший храпел так, словно от этого зависела его драгоценная для науки
жизнь. Гук толкал, щипал его -- спит да и только. Тогда он наклонился над
его ухом и шепнул:
-- Руки вверх!
Леший подскочил и задрал руки. Гук задохнулся от смеха.
-- Хе-хе. Я просто хотел тебя... развлечь, -- нашелся Леший. Гук быстро
оделся. А тот все лежал да лежал, зевал и потягивался.
Наконец, поднялся и он. Оказалось, что спал он, как и был, в брюках и
даже в шлепанцах.
-- А почему ты одетым спишь?
-- Из оригинальности, -- сказал Леший и уточнил: -- На всякий пожарный
случай. Вдруг -- пожар!
Они прошли в гостиную и остолбенели -- в воздухе колыхались густые стаи
пуха. Очевидно, Домовой и здесь подметал.
-- Привет, -- крикнул им Пальчик и что есть силы заколотил кулачка-ми
по спине спящего Людоеда. -- Вставай! Ну, вставай, лежебока.
-- Пора! -- провозгласили хором Леший и Гук.
-- Да я уже два часа как не сплю, -- лениво отозвался он. -- Разорались
тут!
-- А что же ты делаешь? -- озадачился Пальчик.
-- Мечтаю, -- молвил Людоед. И зевнул двадцать пять раз подряд.
Двадцать пять! -- Вот видишь -- не выспался, -- заявил он и укрылся с
головой.
Тук... Тук... Тук... За окном на подоконнике сидела сорока и вертела
головой.
-- Войдите, -- глухо сказал Людоед из-под одеяла. Она толкнула окно
крылом. Створка полуоткрылась, и птица протис-нулась в комнату. Выдернула
газету из своего хвоста, на котором, как всем известно, сороки приносят
новости, и бросила на стол.
Лежебока нехотя встал, прошлепал к буфету и кинул ей кусок сахару.
-- Урра! -- вскрикнула сорока, поймав сахар, и улетела.
Людоед сбросил пижаму и остался в широких полосатых трусах. Затем
почему-то взобрался на стол, держа брюки перед собой.
Гук подставил стул к буфету, влез и протянул руку к вазе с сахаром. Но
тут Людоед стремительно прыгнул в брюки. Пол содрогнулся, сласте-на
покатился вместе со стулом. Ваза накренилась и -- а-ах! -- разбилась
вдребезги!.. Гук, потирая ушибленное плечо, быстро засунул кусочек сахару в
рот. К нему стремительно подскочил Людоед. Мальчишка в испуге отшатнулся, но
тот тоже схватил сахар с пола.
Потом взял газету:
-- Что такое? Сегодня в нашем лесу -- Большая охота? Надо бы
посмотреть... Перед едой всегда полезно прогуляться, -- бубнил он, вкусно
хрустя сахаром. -- Пошли, малец. А вы, -- приказал он Гуку и Лешему, --
готовьте завтрак, да повкуснее!
-- А ты возьмешь свои сапоги-скороходы? -- спросил Пальчик.
-- Скорох... -- чуть не подавился Людоед новым куском сахара. -- Какие
еще скороходы?
-- Ну как же! У всех людоедов всегда были замечательные семимиль-ные
сапоги. Так уж положено.
-- Где они были положены, там их нет, -- проворчал тот. -- Украли.
Мальчик с пальчик украл.
-- Это не я!
-- Не ты, -- ехидно согласился Людоед. -- Это было пятьсот лет назад.
Знать надо, об этом тоже всем известно.
-- Да-да, -- поспешно сказал Пальчик. -- Я просто подумал о таких
сапогах. Удобно: одна нога здесь, другая там!
-- Надо жить в ногу с веком. Скороходы... Я кое-что побыстрей имею.
Закачаешься!
Пальчик почтительно притих -- что за чудо! Людоед выкатил из сарая
новехонький мощный мотоцикл. Весь обтекаемый, блестящий, двух-цветный.
Людоед потрогал шину -- слабовато. И стал надувать ее губами, как мяч.
Она напрягалась все больше и больше, становилась все туже и туже...
А потом как грохнет -- в клочья!
Пальчик чуть не упал. А в доме мгновенно распахнулось окно, и Леший
заорал:
-- Караул, стреляют! Наверно, из орудия?
-- Кыш! -- вскипел Людоед. -- И стекла новые вставь! Леший исчез, с
таким треском захлопнув рамы, что окно разлетелось вдребезги.
-- А как вы заранее узнали про стекла? -- поразился Пальчик.
-- Поживешь с ним, не то узнаешь.
Людоед бегом притащил из сарая новую шину и насос:
-- Так, пожалуй, надежней.
Гук смотрел на них из разбитого окна и завидовал. Пальчику вечно везет.
Ну не обидно ли? Сиди тут с Лешим и готовь завтрак, а они там готовятся к
какому-то явно увлекательному путешествию.
-- Извините, ведь вы зарплату не получаете, да?.. На что же вы живете?
-- вдруг спросил Пальчик, по-прежнему не сводя глаз с новехонь-кого
мотоцикла.
-- Что? -- не понял сначала Людоед, а потом по-стариковски пробур-чал:
-- Живу со своего огорода.
В окне, оттеснив Гука, вновь стремительно возник Леший:
-- И еще мы торгуем лекарствами моего собственного изобретения. А
охота? Ба-бах! -- и домашнего гуся как не бывало! На десять метров от
деревни отошел -- значит, дикий.
-- Эй, Ведьма! -- прокричал Людоед, усаживаясь в седло. Мотоцикл сразу
же осел под ним.
Из трубы со свистом вырвался небольшой темный смерч, со стуком
опустился во дворе и, юрко вращаясь, стал приближаться к нему.
Пальчик даже рот раскрыл от изумления -- туда залетела муха, не нашла
там ничего интересного и улетела. А малец и не заметил.
-- Ну ты, парашютистка, полегче на поворотах, -- сказал Людоед. Смерч
закружился медленнее. Теперь можно было разглядеть Ведьму верхом на метле.
Она остановилась локоть о локоть с Людоедом. Это была обыкновенная карга,
знакомая нам по картинкам и фильмам. Толь-ко в очках. В круглых.
-- Я здесь! -- по-солдатски рявкнула Ведьма. Пальчик спрятался за
сапогом Людоеда.
-- Где ночью ходила, бродила, шаталась? -- строго спросил тот. Пальчик
робко выглянул из-за его сапога.
-- Я летала в кино на вечерний сеанс, -- проскрипела Ведьма. -- А потом
ночью в догонялки играла -- с филином молодым. Тра-та-та-та-та! --
затарахтел мотоцикл.
-- Догнала?
-- Ага.
-- Тогда по коням! -- скомандовал Людоед, подхватив Пальчика и посадив
себе на шею.
Ведьма разместилась сзади на втором сиденье. Людоед скрючился за рулем,
почти касаясь коленями носа. Мотоцикл сделал чудовищный ры-вок назад. Треск,
грохот! Леший и Гук отшатнулись от окна...
Когда они снова высунули головы, во дворе уже никого не было, только