Страница:
Политика республиканского правительства в определенной мере создавала проблемы в борьбе с расистами южных штатов. Эйзенхауэр, в частности, откровенно заявлял, что он является убежденным сторонником «прав штатов». 29 октября 1956 г. в разгар избирательной кампании, в ходе которой он во второй раз баллотировался в президенты страны, Эйзенхауэр сказал в одном из своих выступлений на Юге, что вопросы, связанные с гражданскими правами, нужно решать «в максимально возможной степени на местной базе и в масштабах штатов».
На практике это означало, что проблемы, возникающие в сфере межрасовых отношений, надлежало решать в первую очередь властям южных штатов, где в то время бесконтрольно господствовали противники предоставления гражданских прав черным американцам.
Положение президента было исключительно сложным. Он не мог абстрагироваться от проблем избирательной борьбы. В частности, Эйзенхауэр остро нуждался в поддержке своей партии в южных штатах. А это заставляло его лавировать в вопросе о гражданских правах. Было бы наивным полагать, что президент страны мог игнорировать глубоко укоренившиеся в политическую жизнь США проблемы, связанные с традиционными «правами штатов».
Прогрессивные силы использовали решение Верховного суда по вопросу о десегрегации школ в интересах борьбы против расизма. Известный лидер афро-американцев Филипп Рэндольф 1 августа 1958 г. писал Эйзенхауэру: «Интеграция школ превратилась в фактор символического характера, который оказывает свое воздействие на все другие способы борьбы за гражданские права». Рэндольф подчеркивал, что движение за десегрегацию школ «не негритянская, а общеамериканская проблема»[925].
Активно участвовала в борьбе за десегрегацию школ негритянская церковь. В 1954 г. пресвитерианская церковь от имени 3 млн своих прихожан заявила, что борьба за десегрегацию школ свидетельствует о «наступлении критического момента в межрасовых отношениях». В заявлении говорилось, что борцы за уничтожение расовой дискриминации непременно добьются победы: «Западные страны не смогли помешать народам Азии и Африки завоевать свободу. И ничто не помешает американским нефам добиться подобающего им места в системе нашей демократии. Расовая интеграция в США неизбежна»[926].
Ожесточенная борьба, развернувшаяся вокруг десегрегации школ, привлекла внимание всей страны и международной общественности к проблеме дискриминации черных американцев в целом. Исполнительный секретарь Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения (НАСПЦН) Рой Уилкинс 2 декабря 1955 г. писал в Белый дом, что у многих жителей Юга сложилось впечатление, что «федеральное правительство не может или не отважится высказаться за осуждение угнетения, которому подвергаются многие небелые граждане США»[927].
Сегрегация школ была только малой толикой проявлений расовой дискриминации, которая охватывала многие сферы жизни американского общества, особенно в южных штатах. Здесь нередко дело доходило до открытого террора по отношению к черным.
Из штата Флорида в январе 1959 г. сообщалось о факте изнасилования четырьмя белыми черной студентки, об избиениях афро-американцев, участвовавших в голосовании, о других актах террора против чернокожих граждан США[928].
Напряженность в южных штатах возрастала. 25 марта 1960 г. Эдвард Бренстер, белый профессор из Мемфиса, штат Техас, писал Эйзенхауэру о массовых арестах черных студентов Мемфиса за попытку пользоваться сегрегированными библиотеками, музеями, о лишении их временной работы за участие в борьбе против расовой дискриминации, о терроре против белых, выступающих в поддержку своих черных сограждан. Автор письма делал вывод, что если не будут приняты срочные меры, то «будущее сулит еще более тяжелые испытания… Возникла самая настоятельная необходимость спасать граждан Мемфиса друг от друга»[929].
Правящие круги США были очень встревожены. В одном из меморандумов, подготовленных сотрудниками Белого дома в ноябре 1955 г., говорилось: «Хорошо известен факт, что в Миссисипи негры создают подпольные организации и полны решимости защищать себя методами, которые, будучи пущены в ход, приведут только к усилению террора и кровопролития»[930].
Особенно болезненно правящие круги США реагировали на массовые манифестации черных и белых противников расовой дискриминации. В канун третьей годовщины со дня принятия решения Верховного суда о десегрегации школ была запланирована массовая манифестация противников расовой дискриминации в Вашингтоне. В связи с этим в меморандуме, подготовленном для ближайшего советника и помощника Эйзенхауэра Адамса, указывалось на «значительную опасность для администрации»[931] подобной акции.
По оценкам Белого дома, 25 октября 1958 г. более 10 тыс. сторонников десегрегации из восьми штатов и округа Колумбия участвовали в демонстрации, проследовавшей по улицам столицы к мемориалу Линкольна. В официальных кругах были обеспокоены тем, что Коррета Кинг, жена известного негритянского лидера Мартина Лютера Кинга, выступившая по его поручению перед участниками демонстрации, призвала их к решительным действиям в защиту прав черных граждан США. «Будущее, – заявила она, – принадлежит только тем, кто стремится к свободе»[932].
Эйзенхауэр категорически отказался принять представителей молодежи, участвовавших в этой демонстрации. Это вызвало решительные протесты со стороны молодежных организаций страны. В одном из писем протеста на имя президента в связи с его отказом выслушать молодых американцев говорилось, что расовые конфликты могут привести к торжеству известной формулы «Око за око, зуб за зуб»[933]. Руководители молодежных организаций выступали против того, что президент отказывается от обмена мнениями по проблемам черных американцев, которые стояли с такой остротой. 28 ноября 1958 г. секретарь-казначей организации студентов-баптистов Колорадо писала Эйзенхауэру: «Мы пытаемся понять, почему игра в гольф более важна для вас, чем беседа с представителями 10 тыс. студентов по столь критическому вопросу, как расовый. Мы хотим знать, что надо сделать, чтобы наш голос был услышан, чтобы доказать, что нас интересует не только рок-н-ролл»[934]. Бурная реакция противников расовой дискриминации на события в Арканзасе свидетельствовала о все возраставшей активности не только черных, но и белых противников расизма.
В годы президентства Эйзенхауэра появляются новые формы борьбы с расизмом. 5 декабря 1955 г. в г. Монтгомери (штат Алабама) начался бойкот сегрегированных автобусов. Под палящими лучами солнца и проливным дождем, под градом насмешек и оскорблений местных расистов, игнорируя террор, угрозы и провокации, 381 день подряд 50 тыс. черных жителей города предпочитали ходить пешком, но не пользоваться сегрегированным транспортом. Расисты капитулировали, сегрегация местного транспорта была запрещена. Решающую роль в победе участников бойкота сыграл тот факт, что их действия угрожали святая святых предпринимателей – их прибылям. Руководил бойкотом 27-летний пастор баптистской церкви Мартин Лютер Кинг, имя которого после событий в Монтгомери стало известно всей стране[935].
События в Монтгомери всколыхнули негритянское население многих городов Юга. Бойкот городского транспорта, сегрегированных магазинов, мест общественного пользования и другие массовые выступления в защиту прав черных граждан США произошли во многих южных штатах.
Это был качественно новый этап в борьбе афро-американцев, подготовленный глубокими сдвигами социально-экономического характера на Юге и всем предшествовавшим развитием негритянского движения.
Исключительно важное значение имело то, что впервые после периода Реконструкции южные штаты стали ареной массовых выступлений черного населения. События в Монтгомери доказали возможность успешной борьбы афро-американцев в самом сердце Юга, в цитадели расизма. Отныне не только Север, но и вся страна стала ареной массовых, активных выступлений против расовой дискриминации в самых различных ее проявлениях.
Мощный подъем негритянского движения наложил свой отпечаток на избирательную кампанию 1956 г. Четыре года пребывания республиканцев у власти доказали, что, если республиканцы хотят победить в избирательной кампании, правительство Эйзенхауэра должно пересмотреть свою расовую политику. Показательно, что избирательная программа республиканцев в большей мере, чем у демократов, учитывала интересы черных избирателей. Это сыграло свою роль в ходе предвыборной борьбы, явилось одной из решающих причин уверенной победы Эйзенхауэра на выборах. Кандидат республиканцев был переизбран в президенты огромным большинством в 9,6 млн голосов.
Бойкот в Монтгомери получил большой резонанс и на Юге, и на Севере. Стало очевидным, что это только прелюдия к новому подъему борьбы против расизма. Стремясь предупредить «расовые беспорядки», республиканская администрация проявила законодательную инициативу, результатом которой стал закон о гражданских правах. Наиболее важным пунктом закона было предоставление министру юстиции права возбуждать в окружных судах дела против нарушителей избирательных прав. Ближайшие события доказали, что закон 1957 г. был не очень успешной попыткой с помощью законодательных полумер поставить преграду на пути подъема движения черных, отвести его в русло реформистского решения жизненно важных для афро-американцев проблем.
Общественность страны резко отрицательно отреагировала на принятие закона о гражданских правах. В Белом доме внимательно следили за реакцией лидеров черных и широких масс афро-американцев на закон о гражданских правах 1957 г. В меморандуме от 12 июля 1957 г., подготовленном для Шермана Адамса, говорилось: «Черные встревожены сообщениями о том, что администрация намерена «смягчить» положения правительственного билля по вопросу о гражданских правах». В нем констатировалось, что подавляющее большинство лидеров афро-американцев было разочаровано скромными результатами этого законодательного акта. «На протяжении последних нескольких дней, – говорилось в меморандуме, – разговоры о капитуляции администрации перед Югом привели к резкому повороту в настроениях и поведении руководителей негров»[936].
Администрацию Эйзенхауэра серьезно беспокоило, какое влияние окажет закон о гражданских правах на черных избирателей. Приближались промежуточные выборы 1958 г., и руководство федерального правительства было озабочено ростом антиреспубликанских настроений среди избирателей – афро-американцев. «Положение сегодня таково, – констатировалось в цитированном документе, – что мы не только можем понести большой моральный ущерб, но и ослабить свои позиции в законодательной сфере, потерять на выборах тысячи потенциальных голосов черных»[937].
Для столь пессимистической оценки были достаточно серьезные основания. Многие лидеры негритянского движения публично осудили эту законодательную инициативу федерального правительства. Председатель исполкома Национального совета братств Ревренд Джернгин давал следующую оценку закона о гражданских правах 1957 г.: «Лично я считаю, что лучше не надо никакого билля, чем тот, который прошел через сенат»[938]. Против закона о гражданских правах решительно выступили организованные рабочие – афро-американцы. Филипп Рэндольф, обращаясь к президенту Эйзенхауэру, заявил: «От имени руководства и членов Международного профсоюза проводников спальных вагонов настаиваю на том, чтобы вы наложили вето на билль о гражданских правах. Лучше не иметь ничего, чем этот билль»[939].
Весь ход общественно-политической жизни США в годы президентства Эйзенхауэра свидетельствовал о резком возрастании роли афро-американцев в жизни страны. Уже в первые послевоенные годы стало очевидным, что афро-американский вопрос ни в коей мере не является только проблемой черных американцев. Борьба за гражданские права, широкое движение против расовой дискриминации затрагивали жизненные интересы всей американской нации. Ветеран движения черных американцев Филипп Рэндольф, обращаясь к президенту Эйзенхауэру, подчеркивал, что расовая дискриминация «является проблемой общенационального характера: в глазах всего мира и в сердцах миллионов американцев вопрос, который мы обсуждаем, является барометром американской демократии»[940]. Показания этого барометра свидетельствовали о чрезвычайно низком уровне американской демократии и о скором приближении социальной бури, которая потрясет устои американского общества. На общенациональный характер афро-американского вопроса, на прямую связь между движением за гражданские права и борьбой за демократизацию страны указывали американские коммунисты. Основная политическая резолюция, принятая в 1957 г. XVI Национальным съездом компартии США, гласила: «Подобно тому, как столетие назад уничтожение рабства на Юге страны было необходимо для нашего прогресса, так и сейчас ликвидация расовой дискриминации, наиболее распространенной в южных штатах, становится необходимым условием демократического прогресса США»[941]. Вся последующая история страны доказала правильность этой оценки. По мере активизации движения за гражданские права росло самосознание черных американцев, активизировалось их. участие в политической жизни, в избирательной борьбе. Лидер движения черных американцев Мартин Лютер Кинг 30 августа 1957 г.
писал вице-президенту США Ричарду Никсону: «Голоса негров в политической жизни нации становятся все более решающим фактором»[942]. И действительно, они начинали играть заметную роль в избирательных кампаниях. Это накладывало свой отпечаток на политическую стратегию и тактику и республиканцев, и демократов.
На Юге росли, как ядовитые грибы, советы белых граждан, координировавшие все усилия расистов, направленные против попыток федерального правительства ликвидировать особенно вопиющие факты расовой нетерпимости. О масштабах деятельности этих организаций свидетельствовал тот факт, что к 1957 г. число членов советов белых граждан достигло 300 тысяч.
Расисты ответили на активизацию движения в защиту гражданских прав усилением террора. В феврале 1956 г. в Джорджии был убит черный активист местного отделения НАСПЦН. В Миссисипи за два года жертвами террора пали семь афро-американцев. На протяжении 1955—1958 гг. на Юге имели место 350 террористических актов, 29 из них со смертельным исходом. Никто из убийц не был привлечен к уголовной ответственности.
Расисты, в том числе и прорасистски настроенные историки, объясняли факты террора против черных американцев извечной и непреодолимой, по их мнению, враждой между белыми и черными. Восстановление нормальных отношений между представителями двух рас они считают неисполнимой и вредной мечтой. Расисты были глубоко убеждены в незыблемости расовой сегрегации. Как писал в Белый дом один поборник расовой сегрегации, «соединить вместе (белую и черную. – Р. И.) расы равносильно тому, чтобы заставить ассоциироваться евреев и арабов»[943].
Искусственно насаждаемые расовые предрассудки глубоко укоренились в сознании многих белых американцев. По данным обследования Института Харриса, 88% белых не желали иметь своими соседями черных, 80% опрошенных белых американцев не хотели видеть своих близких в браке с чернокожими гражданами США.
Не отрицая глубоко укоренившихся расовых предубеждений в США, особенно на Юге страны, необходимо, вместе с тем, подчеркнуть, что расизм всемерно поощрялся определенными кругами монополистического капитала, получавшими большие прибыли от сверхэксплуатации черных американцев.
Массовая миграция афро-американцев в годы Второй мировой войны и в послевоенный период, стремительный рост численности афро-американского пролетариата – все это вызывало повышенный интерес к вопросу о положении черных рабочих, об их взаимоотношениях с белыми рабочими.
В годы президентства Эйзенхауэра эта проблема отличалась большой остротой. Маневрируя в сложных вопросах межрасовых отношений, администрация Эйзенхауэра всемерно стремилась борьбу против расовой дискриминации перевести в русло спокойных академических дискуссий, всемерно избегать крови и насилия. Это далеко не всегда удавалось, но соответствующая стратегия в межрасовых отношениях была очевидна. Сторонники такого подхода к расовым проблемам считали и считают, что эволюция межрасовых отношений, смягчение нравов, терпимость, поиски путей для взаимопонимания являются столбовой дорогой к решению проблем черных американцев.
Лидеры Америки не устают призывать ее черных граждан к терпению и спокойствию в ожидании постепенного решения расовой проблемы. Подобной позиции придерживался и президент Эйзенхауэр. В условиях резкого кризиса, вызванного отказом расистов в южных штатах подчиниться решению Верховного суда об отмене расовой сегрегации в школах, он заявил 14 сентября 1957 г., что «самое главное – это терпение». 12 мая 1958 г. в речи на конференции руководителей движения черных американцев президент говорил о том, что осуществление гражданских прав зависит от просвещения и убеждения. Эйзенхауэр настоятельно советовал лидерам афро-американцев проявить «терпение» и «стойкость».
Бесспорно, имелось свое рациональное зерно в утверждениях о том, что насилие – малоэффективный путь решения проблем межрасовых отношений. Более того, этот путь чреват осложнениями самого серьезного характера. Эволюционный путь решения межрасовых проблем имеет свои преимущества, но при условии, если его последовательно придерживаются обе стороны и дискриминируемые граждане видят, что этот путь медленно, но неуклонно ведет к решению спорных проблем.
В конкретных условиях рассматриваемого периода эволюционный путь решения сложных проблем межрасовых отношений явно не срабатывал. И в первую очередь вследствие яростного сопротивления расистов в южных штатах. Сыграло свою роль и не столь вызывающее, но тем не менее упорное давление на правительство Эйзенхауэра монополистического капитала, получавшего в результате расовой дискриминации большие сверхприбыли.
Дискриминация черных в экономической сфере, расовая сегрегация в области народного образования и жилищного вопроса, расовая нетерпимость в южных штатах – все это стимулировало борьбу черных и белых противников расизма. В стране назревал новый взрыв в сфере межрасовых отношений.
В этих условиях администрация Эйзенхауэра предприняла еще одну попытку ослабить нагнетаемую напряженность путем законодательных мер. 24 марта 1960 г. палата представителей приняла новый билль о гражданских правах. Он предусматривал осуществление судебных мер для обеспечения права голоса черным и наказание в уголовном порядке за особенно вопиющие акты надругательства над черными американцами. Билль получил одобрение президента. Новый закон был очередной законодательной полумерой, рассчитанной больше на привлечение на свою сторону черных избирателей в связи с приближавшимися президентскими выборами 1960 г., чем на подлинную защиту их гражданских прав. Таков был скромный итог усилий республиканского правительства с целью добиться прогресса в разрешении проблем черных американцев.
Иного мнения придерживался сам президент. 1 августа 1955 г. в письме в Национальный комитет республиканской партии Эйзенхауэр следующим образом расценил вклад своего правительства в разрешение вопроса о гражданских правах: «Мы имеем все основания для того, чтобы гордиться огромными достижениями последних 30 месяцев. Выданный кредит (предвыборные обещания. – Р. И.) будет сполна оплачен»[944].
Подводя итоги первого президентства Эйзенхауэра, руководство республиканской партии заявило: «Прогресс, достигнутый за четыре года администрацией Эйзенхауэра в области гражданских нрав, беспрецедентен в американской жизни». Безудержно восхваляя свои собственные деяния, лидеры республиканцев делали вывод: «Под руководством администрации Эйзенхауэра американцы всех рас, убеждений и цвета кожи добились наибольших успехов в сфере гражданских прав со времени Авраама Линкольна»[945]. Сам Эйзенхауэр, оценивая Закон о гражданских правах 1960 г., констатировал: «Я уверен, что этот закон – шаг вперед в области гражданских прав исторического значения»[946].
Наигранный оптимизм республиканских лидеров разделяли далеко не все руководящие деятели правительства Эйзенхауэра. Государственный секретарь Джон Фостер Даллес, например, высказывался на этот счет вполне определенно: «Самое слабое место США – расовые предрассудки нашей страны»[947].
Безусловно, что основным критерием в оценке позитивности вклада республиканской администрации в решение афро-американского вопроса являлось мнение самих черных американцев. Это мнение было выдержано далеко не в радужных тонах.
Дискриминация черных американцев, террор против борцов за гражданские права, неспособность федеральных властей удовлетворить даже умеренные требования афро-американцев – все это заставляло и не самых радикальных руководителей черных американцев выступать с требованиями принятия решительных мер в защиту черного населения США. Лидеры черных отмечали, что американские руководители, претендовавшие на роль блюстителей демократии в мировом масштабе, явно не преуспели в решении расовых проблем в своей стране.
Исполнительный секретарь НАСПЦН Рой Уилкинс писал в Белый дом: «Почему наше правительство не может… предпринять необходимые акции, чтобы защитить права американских граждан, в то время как оно ежедневно выступает с заявлениями в защиту прав граждан зарубежных стран?»[948]
Рядовые афро-американцы высказывались по этому вопросу со всей резкостью и определенностью. Черный военнослужащий писал президенту Эйзенхауэру: «Европейцы говорят, что американцы хуже нацистов. Я нахожусь в Европе, чтобы защищать демократию, но оказывается, что на родине мне и другим неграм предоставляется слишком мало демократических свобод». Имея в виду события в Литл-Роке, автор письма подчеркивал, что США находятся накануне расовой гражданской войны[949].
Председатель Комитета за правильное толкование понятия «негр» Джеймс Уолкер 18 декабря 1960 г. писал Эйзенхауэру, что вместо принятия решительных мер для пресечения расистских эксцессов на Юге президент «предпочел повышать свою квалификацию игрока в гольф». В заключение письма говорилось: «Мы больше не похожи на скотину. Мы добьемся полной свободы, если даже нам придется отдать жизнь в ходе мирного сопротивления дискриминации и сегрегации. Мы афро-американцы. Это наш дом, и мы хотим быть такими же полноправными, как все другие американцы»[950].
Правящие круги США всемерно превозносили свои заслуги в деле ликвидации расовой дискриминации и в вооруженных силах. Однако в документах, подготовленных для внутреннего пользования, признавалось сохранение значительных расовых дискриминационных ограничений в вооруженных силах страны. Так, например, в меморандуме, написанном для президента Эйзенхауэра в июне 1953 г. заместителем министра военно-морских сил, говорилось, что в Норфолке (штат Виргиния) процветает расовая дискриминация. Среди 30 тыс. военнослужащих, находившихся в этом районе, 35% были черными. Их использовали главным образом на тяжелых работах, дискриминировали в барах, ресторанах, кафетериях, во всех сферах обслуживания. Авторы меморандума объясняли сохранение расовой дискриминации традициями южных штатов[951] и заверяли, что она будет уничтожена. Вместе с тем в меморандуме подчеркивалось: «Все решительно советуют… не пытаться ликвидировать дискриминацию в принудительном порядке. Все уверены, что использование силы для пресечения дискриминации приведет к возникновению больших трудностей»[952].
На практике это означало, что проблемы, возникающие в сфере межрасовых отношений, надлежало решать в первую очередь властям южных штатов, где в то время бесконтрольно господствовали противники предоставления гражданских прав черным американцам.
Положение президента было исключительно сложным. Он не мог абстрагироваться от проблем избирательной борьбы. В частности, Эйзенхауэр остро нуждался в поддержке своей партии в южных штатах. А это заставляло его лавировать в вопросе о гражданских правах. Было бы наивным полагать, что президент страны мог игнорировать глубоко укоренившиеся в политическую жизнь США проблемы, связанные с традиционными «правами штатов».
Прогрессивные силы использовали решение Верховного суда по вопросу о десегрегации школ в интересах борьбы против расизма. Известный лидер афро-американцев Филипп Рэндольф 1 августа 1958 г. писал Эйзенхауэру: «Интеграция школ превратилась в фактор символического характера, который оказывает свое воздействие на все другие способы борьбы за гражданские права». Рэндольф подчеркивал, что движение за десегрегацию школ «не негритянская, а общеамериканская проблема»[925].
Активно участвовала в борьбе за десегрегацию школ негритянская церковь. В 1954 г. пресвитерианская церковь от имени 3 млн своих прихожан заявила, что борьба за десегрегацию школ свидетельствует о «наступлении критического момента в межрасовых отношениях». В заявлении говорилось, что борцы за уничтожение расовой дискриминации непременно добьются победы: «Западные страны не смогли помешать народам Азии и Африки завоевать свободу. И ничто не помешает американским нефам добиться подобающего им места в системе нашей демократии. Расовая интеграция в США неизбежна»[926].
Ожесточенная борьба, развернувшаяся вокруг десегрегации школ, привлекла внимание всей страны и международной общественности к проблеме дискриминации черных американцев в целом. Исполнительный секретарь Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения (НАСПЦН) Рой Уилкинс 2 декабря 1955 г. писал в Белый дом, что у многих жителей Юга сложилось впечатление, что «федеральное правительство не может или не отважится высказаться за осуждение угнетения, которому подвергаются многие небелые граждане США»[927].
Сегрегация школ была только малой толикой проявлений расовой дискриминации, которая охватывала многие сферы жизни американского общества, особенно в южных штатах. Здесь нередко дело доходило до открытого террора по отношению к черным.
Из штата Флорида в январе 1959 г. сообщалось о факте изнасилования четырьмя белыми черной студентки, об избиениях афро-американцев, участвовавших в голосовании, о других актах террора против чернокожих граждан США[928].
Напряженность в южных штатах возрастала. 25 марта 1960 г. Эдвард Бренстер, белый профессор из Мемфиса, штат Техас, писал Эйзенхауэру о массовых арестах черных студентов Мемфиса за попытку пользоваться сегрегированными библиотеками, музеями, о лишении их временной работы за участие в борьбе против расовой дискриминации, о терроре против белых, выступающих в поддержку своих черных сограждан. Автор письма делал вывод, что если не будут приняты срочные меры, то «будущее сулит еще более тяжелые испытания… Возникла самая настоятельная необходимость спасать граждан Мемфиса друг от друга»[929].
Правящие круги США были очень встревожены. В одном из меморандумов, подготовленных сотрудниками Белого дома в ноябре 1955 г., говорилось: «Хорошо известен факт, что в Миссисипи негры создают подпольные организации и полны решимости защищать себя методами, которые, будучи пущены в ход, приведут только к усилению террора и кровопролития»[930].
Особенно болезненно правящие круги США реагировали на массовые манифестации черных и белых противников расовой дискриминации. В канун третьей годовщины со дня принятия решения Верховного суда о десегрегации школ была запланирована массовая манифестация противников расовой дискриминации в Вашингтоне. В связи с этим в меморандуме, подготовленном для ближайшего советника и помощника Эйзенхауэра Адамса, указывалось на «значительную опасность для администрации»[931] подобной акции.
По оценкам Белого дома, 25 октября 1958 г. более 10 тыс. сторонников десегрегации из восьми штатов и округа Колумбия участвовали в демонстрации, проследовавшей по улицам столицы к мемориалу Линкольна. В официальных кругах были обеспокоены тем, что Коррета Кинг, жена известного негритянского лидера Мартина Лютера Кинга, выступившая по его поручению перед участниками демонстрации, призвала их к решительным действиям в защиту прав черных граждан США. «Будущее, – заявила она, – принадлежит только тем, кто стремится к свободе»[932].
Эйзенхауэр категорически отказался принять представителей молодежи, участвовавших в этой демонстрации. Это вызвало решительные протесты со стороны молодежных организаций страны. В одном из писем протеста на имя президента в связи с его отказом выслушать молодых американцев говорилось, что расовые конфликты могут привести к торжеству известной формулы «Око за око, зуб за зуб»[933]. Руководители молодежных организаций выступали против того, что президент отказывается от обмена мнениями по проблемам черных американцев, которые стояли с такой остротой. 28 ноября 1958 г. секретарь-казначей организации студентов-баптистов Колорадо писала Эйзенхауэру: «Мы пытаемся понять, почему игра в гольф более важна для вас, чем беседа с представителями 10 тыс. студентов по столь критическому вопросу, как расовый. Мы хотим знать, что надо сделать, чтобы наш голос был услышан, чтобы доказать, что нас интересует не только рок-н-ролл»[934]. Бурная реакция противников расовой дискриминации на события в Арканзасе свидетельствовала о все возраставшей активности не только черных, но и белых противников расизма.
В годы президентства Эйзенхауэра появляются новые формы борьбы с расизмом. 5 декабря 1955 г. в г. Монтгомери (штат Алабама) начался бойкот сегрегированных автобусов. Под палящими лучами солнца и проливным дождем, под градом насмешек и оскорблений местных расистов, игнорируя террор, угрозы и провокации, 381 день подряд 50 тыс. черных жителей города предпочитали ходить пешком, но не пользоваться сегрегированным транспортом. Расисты капитулировали, сегрегация местного транспорта была запрещена. Решающую роль в победе участников бойкота сыграл тот факт, что их действия угрожали святая святых предпринимателей – их прибылям. Руководил бойкотом 27-летний пастор баптистской церкви Мартин Лютер Кинг, имя которого после событий в Монтгомери стало известно всей стране[935].
События в Монтгомери всколыхнули негритянское население многих городов Юга. Бойкот городского транспорта, сегрегированных магазинов, мест общественного пользования и другие массовые выступления в защиту прав черных граждан США произошли во многих южных штатах.
Это был качественно новый этап в борьбе афро-американцев, подготовленный глубокими сдвигами социально-экономического характера на Юге и всем предшествовавшим развитием негритянского движения.
Исключительно важное значение имело то, что впервые после периода Реконструкции южные штаты стали ареной массовых выступлений черного населения. События в Монтгомери доказали возможность успешной борьбы афро-американцев в самом сердце Юга, в цитадели расизма. Отныне не только Север, но и вся страна стала ареной массовых, активных выступлений против расовой дискриминации в самых различных ее проявлениях.
Мощный подъем негритянского движения наложил свой отпечаток на избирательную кампанию 1956 г. Четыре года пребывания республиканцев у власти доказали, что, если республиканцы хотят победить в избирательной кампании, правительство Эйзенхауэра должно пересмотреть свою расовую политику. Показательно, что избирательная программа республиканцев в большей мере, чем у демократов, учитывала интересы черных избирателей. Это сыграло свою роль в ходе предвыборной борьбы, явилось одной из решающих причин уверенной победы Эйзенхауэра на выборах. Кандидат республиканцев был переизбран в президенты огромным большинством в 9,6 млн голосов.
Бойкот в Монтгомери получил большой резонанс и на Юге, и на Севере. Стало очевидным, что это только прелюдия к новому подъему борьбы против расизма. Стремясь предупредить «расовые беспорядки», республиканская администрация проявила законодательную инициативу, результатом которой стал закон о гражданских правах. Наиболее важным пунктом закона было предоставление министру юстиции права возбуждать в окружных судах дела против нарушителей избирательных прав. Ближайшие события доказали, что закон 1957 г. был не очень успешной попыткой с помощью законодательных полумер поставить преграду на пути подъема движения черных, отвести его в русло реформистского решения жизненно важных для афро-американцев проблем.
Общественность страны резко отрицательно отреагировала на принятие закона о гражданских правах. В Белом доме внимательно следили за реакцией лидеров черных и широких масс афро-американцев на закон о гражданских правах 1957 г. В меморандуме от 12 июля 1957 г., подготовленном для Шермана Адамса, говорилось: «Черные встревожены сообщениями о том, что администрация намерена «смягчить» положения правительственного билля по вопросу о гражданских правах». В нем констатировалось, что подавляющее большинство лидеров афро-американцев было разочаровано скромными результатами этого законодательного акта. «На протяжении последних нескольких дней, – говорилось в меморандуме, – разговоры о капитуляции администрации перед Югом привели к резкому повороту в настроениях и поведении руководителей негров»[936].
Администрацию Эйзенхауэра серьезно беспокоило, какое влияние окажет закон о гражданских правах на черных избирателей. Приближались промежуточные выборы 1958 г., и руководство федерального правительства было озабочено ростом антиреспубликанских настроений среди избирателей – афро-американцев. «Положение сегодня таково, – констатировалось в цитированном документе, – что мы не только можем понести большой моральный ущерб, но и ослабить свои позиции в законодательной сфере, потерять на выборах тысячи потенциальных голосов черных»[937].
Для столь пессимистической оценки были достаточно серьезные основания. Многие лидеры негритянского движения публично осудили эту законодательную инициативу федерального правительства. Председатель исполкома Национального совета братств Ревренд Джернгин давал следующую оценку закона о гражданских правах 1957 г.: «Лично я считаю, что лучше не надо никакого билля, чем тот, который прошел через сенат»[938]. Против закона о гражданских правах решительно выступили организованные рабочие – афро-американцы. Филипп Рэндольф, обращаясь к президенту Эйзенхауэру, заявил: «От имени руководства и членов Международного профсоюза проводников спальных вагонов настаиваю на том, чтобы вы наложили вето на билль о гражданских правах. Лучше не иметь ничего, чем этот билль»[939].
Весь ход общественно-политической жизни США в годы президентства Эйзенхауэра свидетельствовал о резком возрастании роли афро-американцев в жизни страны. Уже в первые послевоенные годы стало очевидным, что афро-американский вопрос ни в коей мере не является только проблемой черных американцев. Борьба за гражданские права, широкое движение против расовой дискриминации затрагивали жизненные интересы всей американской нации. Ветеран движения черных американцев Филипп Рэндольф, обращаясь к президенту Эйзенхауэру, подчеркивал, что расовая дискриминация «является проблемой общенационального характера: в глазах всего мира и в сердцах миллионов американцев вопрос, который мы обсуждаем, является барометром американской демократии»[940]. Показания этого барометра свидетельствовали о чрезвычайно низком уровне американской демократии и о скором приближении социальной бури, которая потрясет устои американского общества. На общенациональный характер афро-американского вопроса, на прямую связь между движением за гражданские права и борьбой за демократизацию страны указывали американские коммунисты. Основная политическая резолюция, принятая в 1957 г. XVI Национальным съездом компартии США, гласила: «Подобно тому, как столетие назад уничтожение рабства на Юге страны было необходимо для нашего прогресса, так и сейчас ликвидация расовой дискриминации, наиболее распространенной в южных штатах, становится необходимым условием демократического прогресса США»[941]. Вся последующая история страны доказала правильность этой оценки. По мере активизации движения за гражданские права росло самосознание черных американцев, активизировалось их. участие в политической жизни, в избирательной борьбе. Лидер движения черных американцев Мартин Лютер Кинг 30 августа 1957 г.
писал вице-президенту США Ричарду Никсону: «Голоса негров в политической жизни нации становятся все более решающим фактором»[942]. И действительно, они начинали играть заметную роль в избирательных кампаниях. Это накладывало свой отпечаток на политическую стратегию и тактику и республиканцев, и демократов.
На Юге росли, как ядовитые грибы, советы белых граждан, координировавшие все усилия расистов, направленные против попыток федерального правительства ликвидировать особенно вопиющие факты расовой нетерпимости. О масштабах деятельности этих организаций свидетельствовал тот факт, что к 1957 г. число членов советов белых граждан достигло 300 тысяч.
Расисты ответили на активизацию движения в защиту гражданских прав усилением террора. В феврале 1956 г. в Джорджии был убит черный активист местного отделения НАСПЦН. В Миссисипи за два года жертвами террора пали семь афро-американцев. На протяжении 1955—1958 гг. на Юге имели место 350 террористических актов, 29 из них со смертельным исходом. Никто из убийц не был привлечен к уголовной ответственности.
Расисты, в том числе и прорасистски настроенные историки, объясняли факты террора против черных американцев извечной и непреодолимой, по их мнению, враждой между белыми и черными. Восстановление нормальных отношений между представителями двух рас они считают неисполнимой и вредной мечтой. Расисты были глубоко убеждены в незыблемости расовой сегрегации. Как писал в Белый дом один поборник расовой сегрегации, «соединить вместе (белую и черную. – Р. И.) расы равносильно тому, чтобы заставить ассоциироваться евреев и арабов»[943].
Искусственно насаждаемые расовые предрассудки глубоко укоренились в сознании многих белых американцев. По данным обследования Института Харриса, 88% белых не желали иметь своими соседями черных, 80% опрошенных белых американцев не хотели видеть своих близких в браке с чернокожими гражданами США.
Не отрицая глубоко укоренившихся расовых предубеждений в США, особенно на Юге страны, необходимо, вместе с тем, подчеркнуть, что расизм всемерно поощрялся определенными кругами монополистического капитала, получавшими большие прибыли от сверхэксплуатации черных американцев.
Массовая миграция афро-американцев в годы Второй мировой войны и в послевоенный период, стремительный рост численности афро-американского пролетариата – все это вызывало повышенный интерес к вопросу о положении черных рабочих, об их взаимоотношениях с белыми рабочими.
В годы президентства Эйзенхауэра эта проблема отличалась большой остротой. Маневрируя в сложных вопросах межрасовых отношений, администрация Эйзенхауэра всемерно стремилась борьбу против расовой дискриминации перевести в русло спокойных академических дискуссий, всемерно избегать крови и насилия. Это далеко не всегда удавалось, но соответствующая стратегия в межрасовых отношениях была очевидна. Сторонники такого подхода к расовым проблемам считали и считают, что эволюция межрасовых отношений, смягчение нравов, терпимость, поиски путей для взаимопонимания являются столбовой дорогой к решению проблем черных американцев.
Лидеры Америки не устают призывать ее черных граждан к терпению и спокойствию в ожидании постепенного решения расовой проблемы. Подобной позиции придерживался и президент Эйзенхауэр. В условиях резкого кризиса, вызванного отказом расистов в южных штатах подчиниться решению Верховного суда об отмене расовой сегрегации в школах, он заявил 14 сентября 1957 г., что «самое главное – это терпение». 12 мая 1958 г. в речи на конференции руководителей движения черных американцев президент говорил о том, что осуществление гражданских прав зависит от просвещения и убеждения. Эйзенхауэр настоятельно советовал лидерам афро-американцев проявить «терпение» и «стойкость».
Бесспорно, имелось свое рациональное зерно в утверждениях о том, что насилие – малоэффективный путь решения проблем межрасовых отношений. Более того, этот путь чреват осложнениями самого серьезного характера. Эволюционный путь решения межрасовых проблем имеет свои преимущества, но при условии, если его последовательно придерживаются обе стороны и дискриминируемые граждане видят, что этот путь медленно, но неуклонно ведет к решению спорных проблем.
В конкретных условиях рассматриваемого периода эволюционный путь решения сложных проблем межрасовых отношений явно не срабатывал. И в первую очередь вследствие яростного сопротивления расистов в южных штатах. Сыграло свою роль и не столь вызывающее, но тем не менее упорное давление на правительство Эйзенхауэра монополистического капитала, получавшего в результате расовой дискриминации большие сверхприбыли.
Дискриминация черных в экономической сфере, расовая сегрегация в области народного образования и жилищного вопроса, расовая нетерпимость в южных штатах – все это стимулировало борьбу черных и белых противников расизма. В стране назревал новый взрыв в сфере межрасовых отношений.
В этих условиях администрация Эйзенхауэра предприняла еще одну попытку ослабить нагнетаемую напряженность путем законодательных мер. 24 марта 1960 г. палата представителей приняла новый билль о гражданских правах. Он предусматривал осуществление судебных мер для обеспечения права голоса черным и наказание в уголовном порядке за особенно вопиющие акты надругательства над черными американцами. Билль получил одобрение президента. Новый закон был очередной законодательной полумерой, рассчитанной больше на привлечение на свою сторону черных избирателей в связи с приближавшимися президентскими выборами 1960 г., чем на подлинную защиту их гражданских прав. Таков был скромный итог усилий республиканского правительства с целью добиться прогресса в разрешении проблем черных американцев.
Иного мнения придерживался сам президент. 1 августа 1955 г. в письме в Национальный комитет республиканской партии Эйзенхауэр следующим образом расценил вклад своего правительства в разрешение вопроса о гражданских правах: «Мы имеем все основания для того, чтобы гордиться огромными достижениями последних 30 месяцев. Выданный кредит (предвыборные обещания. – Р. И.) будет сполна оплачен»[944].
Подводя итоги первого президентства Эйзенхауэра, руководство республиканской партии заявило: «Прогресс, достигнутый за четыре года администрацией Эйзенхауэра в области гражданских нрав, беспрецедентен в американской жизни». Безудержно восхваляя свои собственные деяния, лидеры республиканцев делали вывод: «Под руководством администрации Эйзенхауэра американцы всех рас, убеждений и цвета кожи добились наибольших успехов в сфере гражданских прав со времени Авраама Линкольна»[945]. Сам Эйзенхауэр, оценивая Закон о гражданских правах 1960 г., констатировал: «Я уверен, что этот закон – шаг вперед в области гражданских прав исторического значения»[946].
Наигранный оптимизм республиканских лидеров разделяли далеко не все руководящие деятели правительства Эйзенхауэра. Государственный секретарь Джон Фостер Даллес, например, высказывался на этот счет вполне определенно: «Самое слабое место США – расовые предрассудки нашей страны»[947].
Безусловно, что основным критерием в оценке позитивности вклада республиканской администрации в решение афро-американского вопроса являлось мнение самих черных американцев. Это мнение было выдержано далеко не в радужных тонах.
Дискриминация черных американцев, террор против борцов за гражданские права, неспособность федеральных властей удовлетворить даже умеренные требования афро-американцев – все это заставляло и не самых радикальных руководителей черных американцев выступать с требованиями принятия решительных мер в защиту черного населения США. Лидеры черных отмечали, что американские руководители, претендовавшие на роль блюстителей демократии в мировом масштабе, явно не преуспели в решении расовых проблем в своей стране.
Исполнительный секретарь НАСПЦН Рой Уилкинс писал в Белый дом: «Почему наше правительство не может… предпринять необходимые акции, чтобы защитить права американских граждан, в то время как оно ежедневно выступает с заявлениями в защиту прав граждан зарубежных стран?»[948]
Рядовые афро-американцы высказывались по этому вопросу со всей резкостью и определенностью. Черный военнослужащий писал президенту Эйзенхауэру: «Европейцы говорят, что американцы хуже нацистов. Я нахожусь в Европе, чтобы защищать демократию, но оказывается, что на родине мне и другим неграм предоставляется слишком мало демократических свобод». Имея в виду события в Литл-Роке, автор письма подчеркивал, что США находятся накануне расовой гражданской войны[949].
Председатель Комитета за правильное толкование понятия «негр» Джеймс Уолкер 18 декабря 1960 г. писал Эйзенхауэру, что вместо принятия решительных мер для пресечения расистских эксцессов на Юге президент «предпочел повышать свою квалификацию игрока в гольф». В заключение письма говорилось: «Мы больше не похожи на скотину. Мы добьемся полной свободы, если даже нам придется отдать жизнь в ходе мирного сопротивления дискриминации и сегрегации. Мы афро-американцы. Это наш дом, и мы хотим быть такими же полноправными, как все другие американцы»[950].
Правящие круги США всемерно превозносили свои заслуги в деле ликвидации расовой дискриминации и в вооруженных силах. Однако в документах, подготовленных для внутреннего пользования, признавалось сохранение значительных расовых дискриминационных ограничений в вооруженных силах страны. Так, например, в меморандуме, написанном для президента Эйзенхауэра в июне 1953 г. заместителем министра военно-морских сил, говорилось, что в Норфолке (штат Виргиния) процветает расовая дискриминация. Среди 30 тыс. военнослужащих, находившихся в этом районе, 35% были черными. Их использовали главным образом на тяжелых работах, дискриминировали в барах, ресторанах, кафетериях, во всех сферах обслуживания. Авторы меморандума объясняли сохранение расовой дискриминации традициями южных штатов[951] и заверяли, что она будет уничтожена. Вместе с тем в меморандуме подчеркивалось: «Все решительно советуют… не пытаться ликвидировать дискриминацию в принудительном порядке. Все уверены, что использование силы для пресечения дискриминации приведет к возникновению больших трудностей»[952].