Страница:
Годы войны породили надежды на продолжение сотрудничества между странами антигитлеровской коалиции, которым не суждено было сбыться. Эти надежды были развеяны в прах ветрами «холодной войны». В 1953—1961 гг. имя Дуайта Эйзенхауэра как президента США ассоциировалось с политикой «балансирования на грани войны», «освобождения», «массированного возмездия» и других уродливых порождений «холодной войны».
Эйзенхауэр пришел в Белый дом в тяжелый период мирового политического кризиса, вызванного войной в Корее. Не переоценивая личных заслуг Дуайта Эйзенхауэра в решении этой сложнейшей международной проблемы, следует отметить, что американская общественность не без оснований связывала выход США из корейской войны с именем президента Эйзенхауэра.
Суть внутренней политики президента Дуайта Эйзенхауэра можно кратко сформулировать, на наш взгляд, следующим образом: Эйзенхауэр был последовательным защитником того магистрального направления в истории США, которое определялось развитием государственно-монополистического капитализма.
Сильная сторона государственной и политической деятельности Дуайта Эйзенхауэра заключалась в том, что он обладал определенным политическим реализмом. Это проявилось и в прощальной речи президента. За три дня до своего ухода из Белого дома, 17 января 1961 г., выступая по телевидению, Эйзенхауэр предупредил народ США, что американским институтам угрожает растущий военно-промышленный комплекс, распространяющий свое влияние на все стороны жизни страны[1003].
Предупреждение Эйзенхауэра об опасном росте влияния военно-промышленного комплекса оказалось пророческим. За время, которое прошло с тех пор как были произнесены эти слова, ВПК вырос в гигантского спрута, который опутал всю страну.
Дуайт Эйзенхауэр был достаточно крупным военным экспертом, чтобы понять, что курс на безудержную гонку стратегических вооружений может привести к катастрофическим последствиям и для США, и для всего мира. В условиях безудержного роста запасов оружия массового уничтожения особенно возрастала роль и ответственность президента страны за судьбу Соединенных Штатов и дело мира во всем мире.
Нашего читателя в первую очередь все же интересуют внешнеполитические аспекты деятельности Эйзенхауэра. И этот интерес, на наш взгляд, не отвлеченно-исторического характера. Надежды и разочарования периода президентства Дуайта Эйзенхауэра – все это имеет прямое отношение к правильному пониманию сложнейшего комплекса современных российско-американских отношений, вызывающих столь большой интерес отечественной и зарубежной общественности.
Юбилейные даты – это исторический рубеж, который дает возможность оглянуться назад, подвести итоги пройденного пути, сфокусировать внимание на его ошибках и недостатках, использовать позитивный опыт прошлого для решения современных проблем и попытаться определить максимально эффективную программу на будущее.
14 октября 1990 г. исполнилось 100 лет со дня рождения Дуайта Эйзенхауэра. В Соединенных Штатах эту дату отметили как важное национальное событие. В ходе торжеств, посвященных юбилею, американцы не забыли и о советских союзниках периода Второй мировой войны. В Канзас, в родные места Эйзенхауэра, была приглашена советская делегация, насчитывавшая более 300 человек, представлявших все 15 республик Советского Союза. Самое почетное место среди советских гостей занимала большая группа ветеранов Великой Отечественной войны.
Это была не какая-то официальная, протокольная встреча, а настоящее проявление искренних, теплых, дружеских чувств народов двух стран. Все советские гости жили на квартирах граждан города Лоуренса, штата Канзас, который был центром юбилейных торжеств. Делегаты СССР посетили Абилин, где прошли детские и юношеские годы Эйзенхауэра, все важнейшие памятные места, связанные с его жизнью и деятельностью. Были проведены круглые столы, на которых обсуждались проблемы истории Второй мировой войны, актуальные вопросы мировой политики и в первую очередь – советско-американские отношения. Студенты Канзасского университета, находящегося в Лоуренсе, учащиеся местных школ пригласили советских гостей на многочисленные концерты, дружеские встречи.
Торжества в Канзасе почтил своим вниманием президент Форд, встретившийся с советскими представителями. Нас, членов оргкомитета, готовившего юбилейные мероприятия, принял посол СССР в США А. А. Бессмертных и оказал большую помощь в решении столь сложного дела, как международная встреча, посвященная юбилею выдающегося государственного и военного деятеля США. Не осталась в стороне от этой советско-американской встречи и Организация Объединенных Наций. Заместитель Генерального секретаря ООН В. С. Сафрончук был в центре всех многочисленных нужд и забот нашего оргкомитета.
Большую помощь в организации и проведении советско-американской встречи, посвященной столетию со дня рождения Д. Эйзенхауэра, оказал нам Советский комитет защиты мира. На завершающем этапе подготовки встречи сотрудники Комитета прилетели в Лоуренс и приняли самое активное участие в решении многочисленных организационных вопросов. В Комитете защиты мира всю работу по подготовке встречи курировал первый заместитель председателя Комитета Г. А. Кузнецов.
Особую теплоту и в полном смысле слова домашний колорит «Встрече за мир», как назывались торжества в честь 100-летия Эйзенхауэра, придало участие в них сына президента Джона Эйзенхауэра, дочерей Маршала Г. К. Жукова Эры и Эллы, сына Н. С. Хрущева Сергея, который сопровождал отца во время его визита в США в сентябре 1959 г.
Сергей Хрущев и его жена Валентина жили в доме моего друга и коллеги, известного американского историка профессора Канзасского университета Нормана Солта. Помню, как в доме Солта собирались профессора, аспиранты, студенты Канзасского университета и в спокойной, непринужденной обстановке часами расспрашивали своего гостя о его отце, о визите Н. С. Хрущева в США, о встречах с Дуайтом Эйзенхауэром.
Эра и Элла Жуковы подарили местной газете фотографии из семейного архива Г. К. Жукова, которые были опубликованы в местной прессе и вызвали очень большой интерес у читателей.
И каждый день радио, телевидение, пресса публиковали подробные отчеты о «Встрече за мир», интервью с ее участниками, фотографии, многочисленные статьи.
100-летие со дня рождения Дуайта Эйзенхауэра стало настоящей демонстрацией в поддержку того дела, для реализации которого так много было им сделано, – дела укрепления дружбы и взаимопонимания между народами наших стран.
Инициатором и главным организатором этой встречи был американский сопредседатель «Встречи за мир» Боб Сван, житель Лоуренса, выпускник Канзасского университета, создатель и руководитель «Союза встречи на Эльбе». За десять лет до этого он уже провел в Лоуренсе встречу американских и советских спортсменов, чемпионов мира и Олимпийских игр. Политическое и морально-психологическое значение встречи было огромно с учетом той обстановки, которая сложилась в мире и в советско-американских отношениях, в частности, после ввода советских войск в Афганистан в конце декабря 1979 г.
Я был по приглашению губернатора Канзаса Майка Хейдена и Канзасского университета советским сопредседателем встречи, посвященной 100-летию со дня рождения Дуайта Эйзенхауэра. 11 месяцев я провел в Канзасе, готовя эту встречу, и не по наслышке знал, каких огромных трудностей и тяжелейших усилий потребовала подготовительная работа, чтобы провести всю эту советско-американскую встречу на должном уровне.
Американская сторона взяла на себя все финансовые расходы, связанные с приемом советской делегации, за исключением их перелета в США и обратно. А сумма расходов на встречу была немалая – более 500 тыс. долл.
И когда мы вернулись в Москву, для нас, организаторов и участников этой встречи, ушатом холодной воды стала начавшаяся в Верховном Совете СССР кампания по дискредитации «Встречи за мир». В стране назревали тревожные события, завершившиеся в конечном счете крушением великой державы. А группа депутатов Верховного Совета, будто у них не было других забот, под предлогом «экономии средств» поливала грязью всех, кто участвовал во «Встрече за мир».
И это было только начало. Вскоре был расчленен Советский Союз. Сложилась качественно новая геополитическая ситуация, когда в мире осталась одна сверхдержава – Соединенные Штаты Америки. И сразу же все почувствовали, что живем мы уже в совершенно другой стране, отношение к которой изменилось в мире коренным образом.
Дуайт Эйзенхауэр был наш идеологический противник, как показано в книге, он имел свои суждения о нашей общественно-политической системе, ее идеологических основах и в резких дебатах с Г. К. Жуковым, Н. С. Хрущевым, в своих многочисленных выступлениях давал этой системе соответствующую оценку. Однако ему хватало здравого смысла и просто-напросто человеческой порядочности не унижать национального достоинства советских людей, не покушаться на суверенитет великой державы, с глубоким уважением, искренней симпатией относиться к своему советскому союзнику в годы страшной войны с фашизмом.
Иные времена – иные песни… В июне 1994 г. отмечалось 50-летие Нормандской операции. «Величайшее событие моей жизни», – говорил Дуайт Эйзенхауэр о высадке союзников во Франции, ознаменовавшей открытие второго фронта. На это торжество собрались 19 монархов, глав государств и правительств 11 государств – членов антигитлеровской коалиции, а также более 30 тысяч ветеранов, участвовавших в операции «Оверлорд». Ни лидеров, ни даже ветеранов не позвали только из России. Не было представителей ни Украины, ни Беларуси, ни одного из государств СНГ. А ведь на народы СССР пришлось 40% людских потерь в войне с фашистской Германией и ее союзниками.
В канун 50-летия Нормандской операции президент США Б. Клинтон заявил: «50 лет назад женщины и мужчины Америки спасли демократию в Европе и изменили курс истории мира». Выступая 6 июня 1994 г. в Нормандии, президент США также ни слова не сказал о решающем вкладе Советского Союза в победу над фашизмом, об огромных жертвах советского народа в общей борьбе[1004].
«Забывчивость» Клинтона о том, кто внес решающий вклад в разгром фашизма, возможно, объясняется тем, что он не ветеран войны, не использовал в свое время такую предоставлявшуюся ему возможность. Показательно, что президент Франции – ветеран войны поправил Клинтона. Франсуа Миттеран сказал: «Отдадим должное героизму русского народа, разгромившего 150 немецких дивизий». Однако это было сказано после его слов о решающей роли союзников в Победе над фашистской Германией[1005].
И это не было случайностью. В канун 50-летия Победы на Западе резко усилилась кампания фальсификации хода и итогов Второй мировой войны. К сожалению, эта кампания дает свои результаты. Сегодня 49% французов считают, что решающий вклад в победу над фашистской Германией внесли Соединенные Штаты и только 25% – Россия. В мае 1945 г. оценки были прямо противоположными: тогда всего 20% французов выше всего оценивали вклад Америки, а 57% – Советского Союза[1006].
Попытки предать забвению решающий вклад советского народа в общее дело, его огромные жертвы, принесенные на алтарь Победы, – это настоящее кощунство.
Характерно, что Дуайт Эйзенхауэр в самые тяжелые дни «холодной войны», даже в условиях резкого обострения советско-американских отношений после «дела Пауэрса», никогда не позволял себе подвергнуть сомнению роль и место Советского Союза в разгроме фашистской Германии.
Оценка роли нашей страны в разгроме фашизма – это вопрос не культурной и политической этики, а элементарной порядочности.
Позицию Запада в вопросе о вкладе СССР в общее дело Победы нельзя оправдать, но можно понять. Официальное провозглашение руководителями России и США окончания «холодной войны», к сожалению, во многом остается чисто формальным заявлением. Многие государственные и политические руководители в Соединенных Штатах и в других западных странах все еще сидят в окопах «холодной войны». Мощная политическая инерция этого мрачного периода продолжает сказываться и сегодня, в частности в вопросах оценки хода и итогов войны, не говоря уже о периоде «холодной войны».
Труднее найти объяснение позиции тех отечественных ученых – обществоведов, работников СМИ, общественных и политических деятелей, – которые с поразительным ожесточением чернят все, что было в истории нашей страны после 1917 г., в том числе и Великую Отечественную войну.
Если говорить об ученых, в частности об историках, то наблюдается характерная закономерность: те, кто всюду, где надо и не надо, подчеркивал свою приверженность марксизму-ленинизму, верность «делу партии и правительства», сегодня с особым рвением предают анафеме все, что связано с марксистской идеологией и методологией, с практическими делами советского государства.
Оставляя в стороне этическую сторону подобной головокружительной метаморфозы, невольно задаешься вопросом: если ты считаешь эту идеологию и методологию несостоятельной, а зачастую в их глазах марксистская идеология и преступна, почему ты не откажешься от ученых степеней и званий, которые получил, основывая всю свою научную работу на этой идеологии и методологии?
Важно подчеркнуть, что американские ветераны войны, в отличие от руководителей США, сохранили искреннее уважение и горячую признательность к своим советским товарищам по оружию. Мне посчастливилось быть членом делегации ветеранов войны стран СНГ, которая в апреле 1995 г. отмечала в Германии 50-летие Встречи советских и американских вооруженных сил на Эльбе. Это были незабываемые дни «братства по оружию», как называл Д. Эйзенхауэр, советско-американское военно-политическое содружество в годы войны.
Вторая мировая война была тяжелейшим испытанием не только для Советского Союза, но и для других стран – участниц антигитлеровской коалиции. И естественно, что выдающиеся военачальники союзных стран, внесшие свой большой личный вклад в разгром врага, пользуются в этих странах огромным уважением. Это особенно наглядно видно на том, с какой бережностью относятся в США к памяти Дуайта Эйзенхауэра.
На мой взгляд, показателем катастрофически низкого морального уровня современного российского общества является тот факт, что в канун 50-летия Победы и 100-летия со дня рождения Маршала Г. К. Жукова, отмечавшегося в 1996 г., в отечественных СМИ развернулась настоящая клеветническая кампания против подлинного Героя Великой Отечественной войны Георгия Константиновича Жукова, которому, по оценке Д. Эйзенхауэра, «Объединенные Нации были обязаны более чем кому-либо другому в деле разгрома фашистской Германии». В ходе этой кампании недоброжелатели Г. К. Жукова нередко ссылались на мемуары Д. Эйзенхауэра, в которых он вспоминал свою беседу в июне 1945 г. с Г. К. Жуковым. Эйзенхауэр приводит слова советского военачальника: «Когда мы выходили на минные поля, наша пехота шла в атаку через эти поля, как если бы их и не было. Потери, которые мы несли от противотанковых мин, расценивались как равные от огня пулеметов и артиллерии противника, если бы он защищал данный район с помощью крупных воинских сил, а не минными полями» (D. Eisenhower. Crusade in Europe. N.Y., 1968, p. 497). Из этого высказывания делается вывод, что Жуков шел к своим победам по трупам советских солдат, не считаясь ни с какими потерями. Грубейшая фальсификация! Конечно, имели место случаи, когда из-за ошибок разведки воинские подразделения попадали на минные поля. И это относится не только к советской армии. Но любой участник войны опровергнет утверждение, что солдат специально гнали на минные поля. Форсирование минных полей – это сложное военное искусство, которому специально обучали не только саперов, но и весь личный состав пехотных подразделений. Закономерен вопрос: почему такое заявление Г. К. Жукова появилось в мемуарах Д. Эйзенхауэра? Возможно, это следствие ошибочного, не исключена возможность и недобросовестного, перевода. Во всяком случае, ни в мемуарах Г. К. Жукова, ни в его других многочисленных интервью нет ничего подобного изложенному факту. Важно отметить, что ни в одном советском военном архиве ни один из исследователей не нашел ни одного приказа о том, что советскую пехоту преднамеренно бросали на минные поля. В ходе кампании по дискредитации Жукова дело дошло до того, что известный трубадур антисоветизма и антикоммунизма Марк Дейч решился взять на себя смелость учить уму-разуму «дремучих русских», как они должны оценивать роль и место Г. К. Жукова в Великой Отечественной войне.
Это имя свято не только для фронтовиков, но и для всех граждан нашей страны. И когда Марк Дейч обвиняет Г. К. Жукова в мародерстве, в том, что, руководя якобы вывозом ценностей из Германии, он «не забывал себя лично»[1007], это уже не кащунство, а прямое уголовное преступление.
И не случайно, что российские организации ветеранов войны, Комитет памяти Маршала Советского Союза Г. К. Жукова направили в Мосгорсуд иск Марку Дейчу и журналу «Столица», опубликовавшему этот пасквиль.
Коллективными членами Комитета памяти Маршала Жукова являются многочисленные фабрики, заводы, институты, школы, общественные объединения – это многие тысячи россиян самого различного возраста и политических воззрений. И как заместитель председателя Комитета памяти Маршала Г. К. Жукова имею право заявить, что они возмущены клеветой в адрес Великого полководца в неменьшей мере, чем мы – участники войны.
О низком моральном уровне современного российского общества, в первую очередь, его деловых кругов, свидетельствует и тот факт, что все попытки Комитета памяти Маршала Советского Союза Г. К. Жукова привлечь деловые круги России к празднованию 100-летия со дня рождения Великого полководца не увенчались успехом.
Показательно, что многочисленные и дорогостоящие мероприятия в г. Лоуренсе штата Канзас в честь 100-летия со дня рождения Дуайта Эйзенхауэра были проведены на частные пожертвования.
К сожалению, Марк Дейч, его клеветническая публикация – не единственный случай. Если мы не научились уважать сами себя, то естественно, что мы не вызываем уважения и со стороны других стран и народов. И нередко имеют место случаи, когда официальные представители западных государств беспардонно вмешиваются в дела нашей страны, связанные, в частности, с итогами Второй мировой войны.
Например, в декабре 1995 г. посол США в РФ Томас Пикеринг в ходе поездки по Сахалину заявил, что острова южной части Курильской гряды являются японской территорией и что Россия должна мирным путем передать их Японии. МИД РФ расценил высказывания посла как «неприемлемое вмешательство во внутренние дела России и в двусторонние отношения с третьим государством». По мнению Министерства, «подобная позиция плохо соотносится с официально декларированным курсом руководства США на партнерство с Россией»[1008].
Грубо вмешиваясь во внутренние дела России, американские официальные круги нажимают на самый мощный и болезненный рычаг – бьют по национальной гордости великого народа. При любом раскладе событий результат такой политики может быть только один – обострение российско-американских, а следовательно, и международных отношений.
Ничего похожего не было и не могло быть в советско-американских отношениях в годы президентства Дуайта Эйзенхауэра, который с уважением относился к своему союзнику в период войны и международному партнеру в трудные годы «холодной войны».
Оптимизм был одной из характерных черт Эйзенхауэра. Не потерял он своего оптимистического взгляда на жизнь и на ее закате, преследуемый тяжелыми болезнями. Достаточно сказать о том, что Эйзенхауэр перенес шесть инфарктов.
Сохранилась фотография: президент Эйзенхауэр и президент Никсон в армейском госпитале, где провел свои последние дни Дуайт Эйзенхауэр. Фотография была сделана незадолго до кончины Эйзенхауэра. Тяжело больной президент в больничной пижаме сидит рядом с Никсоном в кресле. И на этой последней фотографии на лице 34-го президента очаровательная, полная оптимизма улыбка, о которой так много писали и говорили все, кто близко знал Эйзенхауэра. Однако оснований для оптимизма не было никаких. Никсон так описывал последнюю встречу с Эйзенхауэром: «Я был в шоке… Эйзенхауэр выглядел как труп. Лицо восковое. Увидев меня, он оживился, поднял руку и приветствовал меня: «Хай!» Было видно, что ему тяжело говорить, но он настаивал на продолжении разговора. «Ты знаешь, – сказал он, – доктора говорят, что мои дела пошли на поправку». Будучи всегда оптимистом, очевидно, он верил в это»[1009]. Дело, наверное, было не только в природном оптимизме Эйзенхауэра. Своеобразным допингом для него была и исключительно активная жизнь на протяжении длительного периода времени. «Одна из причин, почему многие руководители так долго цепляются за власть, как раз в том, что они видят в ней источник своей жизненной силы и энергии». Во время визита Тито в Вашингтон в 1971 г., вспоминал Никсон, его жена рассказала Никсону о последней встрече Тито с Черчиллем. Тому было уже за восемьдесят, он отошел от дел и был вынужден строго ограничивать себя в куреве и спиртном. Тито же, беседуя с Черчиллем, много курил и пил. Черчилль не без зависти спросил Тито: «Как вам удалось сохранить молодость?» И не дожидаясь ответа, сказал: «Я знаю, в чем здесь секрет. Это власть. Власть помогает человеку оставаться молодым»[1010].
За годы, прошедшие после президентства Эйзенхауэра, многое изменилось и в Соединенных Штатах, и в мире. Но и сегодня столь же актуальна борьба против ядерной опасности, гонки вооружений, за сохранение и укрепление всеобщего мира.
Во многом главное направление, на котором решается эта проблема всемирно-исторического значения, – российско-американские отношения.
Определенный политический реализм, проявлявшийся Эйзенхауэром при решении внешнеполитических проблем, в первую очередь, относящихся к советско-американским отношениям, базировался, главным образом, на учете растущей мощи Советского Союза. В апреле 1956 г. Эйзенхауэр отмечал в личном письме: «Придет такой день, когда США и СССР придут к выводу, что начало любых военных действий, вне зависимости от фактора неожиданности, приведет к взаимному и полному уничтожению. Тогда, очевидно, у нас хватит здравого смысла сесть за стол переговоров и признать, что эра вооружений завершилась и человечество либо должно учесть это, либо погибнуть»[1011].
Обоснованная постановка вопроса, не потерявшая своего значения и в наши дни.
Фото
Библиография.
Ф. 129. On. 29. П. 166. д. 2, 3.
Ф. 0129. On. 26. П. 143, Д. 2; П. 154. Д. 1; On. 35. П. 245. Д. 141; П. 256. Д. 18; On. 36. П. 254. Д. 9, 10; П. 255. Д. 11; П. 260. Д. 62; On. 37. П. 266. Д. 20. On. 38. П. 276. Д. 15.
2. Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. 4459. On. 27/1. Д. 13 918—13 921.
Эйзенхауэр пришел в Белый дом в тяжелый период мирового политического кризиса, вызванного войной в Корее. Не переоценивая личных заслуг Дуайта Эйзенхауэра в решении этой сложнейшей международной проблемы, следует отметить, что американская общественность не без оснований связывала выход США из корейской войны с именем президента Эйзенхауэра.
Суть внутренней политики президента Дуайта Эйзенхауэра можно кратко сформулировать, на наш взгляд, следующим образом: Эйзенхауэр был последовательным защитником того магистрального направления в истории США, которое определялось развитием государственно-монополистического капитализма.
Сильная сторона государственной и политической деятельности Дуайта Эйзенхауэра заключалась в том, что он обладал определенным политическим реализмом. Это проявилось и в прощальной речи президента. За три дня до своего ухода из Белого дома, 17 января 1961 г., выступая по телевидению, Эйзенхауэр предупредил народ США, что американским институтам угрожает растущий военно-промышленный комплекс, распространяющий свое влияние на все стороны жизни страны[1003].
Предупреждение Эйзенхауэра об опасном росте влияния военно-промышленного комплекса оказалось пророческим. За время, которое прошло с тех пор как были произнесены эти слова, ВПК вырос в гигантского спрута, который опутал всю страну.
Дуайт Эйзенхауэр был достаточно крупным военным экспертом, чтобы понять, что курс на безудержную гонку стратегических вооружений может привести к катастрофическим последствиям и для США, и для всего мира. В условиях безудержного роста запасов оружия массового уничтожения особенно возрастала роль и ответственность президента страны за судьбу Соединенных Штатов и дело мира во всем мире.
Нашего читателя в первую очередь все же интересуют внешнеполитические аспекты деятельности Эйзенхауэра. И этот интерес, на наш взгляд, не отвлеченно-исторического характера. Надежды и разочарования периода президентства Дуайта Эйзенхауэра – все это имеет прямое отношение к правильному пониманию сложнейшего комплекса современных российско-американских отношений, вызывающих столь большой интерес отечественной и зарубежной общественности.
Юбилейные даты – это исторический рубеж, который дает возможность оглянуться назад, подвести итоги пройденного пути, сфокусировать внимание на его ошибках и недостатках, использовать позитивный опыт прошлого для решения современных проблем и попытаться определить максимально эффективную программу на будущее.
14 октября 1990 г. исполнилось 100 лет со дня рождения Дуайта Эйзенхауэра. В Соединенных Штатах эту дату отметили как важное национальное событие. В ходе торжеств, посвященных юбилею, американцы не забыли и о советских союзниках периода Второй мировой войны. В Канзас, в родные места Эйзенхауэра, была приглашена советская делегация, насчитывавшая более 300 человек, представлявших все 15 республик Советского Союза. Самое почетное место среди советских гостей занимала большая группа ветеранов Великой Отечественной войны.
Это была не какая-то официальная, протокольная встреча, а настоящее проявление искренних, теплых, дружеских чувств народов двух стран. Все советские гости жили на квартирах граждан города Лоуренса, штата Канзас, который был центром юбилейных торжеств. Делегаты СССР посетили Абилин, где прошли детские и юношеские годы Эйзенхауэра, все важнейшие памятные места, связанные с его жизнью и деятельностью. Были проведены круглые столы, на которых обсуждались проблемы истории Второй мировой войны, актуальные вопросы мировой политики и в первую очередь – советско-американские отношения. Студенты Канзасского университета, находящегося в Лоуренсе, учащиеся местных школ пригласили советских гостей на многочисленные концерты, дружеские встречи.
Торжества в Канзасе почтил своим вниманием президент Форд, встретившийся с советскими представителями. Нас, членов оргкомитета, готовившего юбилейные мероприятия, принял посол СССР в США А. А. Бессмертных и оказал большую помощь в решении столь сложного дела, как международная встреча, посвященная юбилею выдающегося государственного и военного деятеля США. Не осталась в стороне от этой советско-американской встречи и Организация Объединенных Наций. Заместитель Генерального секретаря ООН В. С. Сафрончук был в центре всех многочисленных нужд и забот нашего оргкомитета.
Большую помощь в организации и проведении советско-американской встречи, посвященной столетию со дня рождения Д. Эйзенхауэра, оказал нам Советский комитет защиты мира. На завершающем этапе подготовки встречи сотрудники Комитета прилетели в Лоуренс и приняли самое активное участие в решении многочисленных организационных вопросов. В Комитете защиты мира всю работу по подготовке встречи курировал первый заместитель председателя Комитета Г. А. Кузнецов.
Особую теплоту и в полном смысле слова домашний колорит «Встрече за мир», как назывались торжества в честь 100-летия Эйзенхауэра, придало участие в них сына президента Джона Эйзенхауэра, дочерей Маршала Г. К. Жукова Эры и Эллы, сына Н. С. Хрущева Сергея, который сопровождал отца во время его визита в США в сентябре 1959 г.
Сергей Хрущев и его жена Валентина жили в доме моего друга и коллеги, известного американского историка профессора Канзасского университета Нормана Солта. Помню, как в доме Солта собирались профессора, аспиранты, студенты Канзасского университета и в спокойной, непринужденной обстановке часами расспрашивали своего гостя о его отце, о визите Н. С. Хрущева в США, о встречах с Дуайтом Эйзенхауэром.
Эра и Элла Жуковы подарили местной газете фотографии из семейного архива Г. К. Жукова, которые были опубликованы в местной прессе и вызвали очень большой интерес у читателей.
И каждый день радио, телевидение, пресса публиковали подробные отчеты о «Встрече за мир», интервью с ее участниками, фотографии, многочисленные статьи.
100-летие со дня рождения Дуайта Эйзенхауэра стало настоящей демонстрацией в поддержку того дела, для реализации которого так много было им сделано, – дела укрепления дружбы и взаимопонимания между народами наших стран.
Инициатором и главным организатором этой встречи был американский сопредседатель «Встречи за мир» Боб Сван, житель Лоуренса, выпускник Канзасского университета, создатель и руководитель «Союза встречи на Эльбе». За десять лет до этого он уже провел в Лоуренсе встречу американских и советских спортсменов, чемпионов мира и Олимпийских игр. Политическое и морально-психологическое значение встречи было огромно с учетом той обстановки, которая сложилась в мире и в советско-американских отношениях, в частности, после ввода советских войск в Афганистан в конце декабря 1979 г.
Я был по приглашению губернатора Канзаса Майка Хейдена и Канзасского университета советским сопредседателем встречи, посвященной 100-летию со дня рождения Дуайта Эйзенхауэра. 11 месяцев я провел в Канзасе, готовя эту встречу, и не по наслышке знал, каких огромных трудностей и тяжелейших усилий потребовала подготовительная работа, чтобы провести всю эту советско-американскую встречу на должном уровне.
Американская сторона взяла на себя все финансовые расходы, связанные с приемом советской делегации, за исключением их перелета в США и обратно. А сумма расходов на встречу была немалая – более 500 тыс. долл.
И когда мы вернулись в Москву, для нас, организаторов и участников этой встречи, ушатом холодной воды стала начавшаяся в Верховном Совете СССР кампания по дискредитации «Встречи за мир». В стране назревали тревожные события, завершившиеся в конечном счете крушением великой державы. А группа депутатов Верховного Совета, будто у них не было других забот, под предлогом «экономии средств» поливала грязью всех, кто участвовал во «Встрече за мир».
И это было только начало. Вскоре был расчленен Советский Союз. Сложилась качественно новая геополитическая ситуация, когда в мире осталась одна сверхдержава – Соединенные Штаты Америки. И сразу же все почувствовали, что живем мы уже в совершенно другой стране, отношение к которой изменилось в мире коренным образом.
Дуайт Эйзенхауэр был наш идеологический противник, как показано в книге, он имел свои суждения о нашей общественно-политической системе, ее идеологических основах и в резких дебатах с Г. К. Жуковым, Н. С. Хрущевым, в своих многочисленных выступлениях давал этой системе соответствующую оценку. Однако ему хватало здравого смысла и просто-напросто человеческой порядочности не унижать национального достоинства советских людей, не покушаться на суверенитет великой державы, с глубоким уважением, искренней симпатией относиться к своему советскому союзнику в годы страшной войны с фашизмом.
Иные времена – иные песни… В июне 1994 г. отмечалось 50-летие Нормандской операции. «Величайшее событие моей жизни», – говорил Дуайт Эйзенхауэр о высадке союзников во Франции, ознаменовавшей открытие второго фронта. На это торжество собрались 19 монархов, глав государств и правительств 11 государств – членов антигитлеровской коалиции, а также более 30 тысяч ветеранов, участвовавших в операции «Оверлорд». Ни лидеров, ни даже ветеранов не позвали только из России. Не было представителей ни Украины, ни Беларуси, ни одного из государств СНГ. А ведь на народы СССР пришлось 40% людских потерь в войне с фашистской Германией и ее союзниками.
В канун 50-летия Нормандской операции президент США Б. Клинтон заявил: «50 лет назад женщины и мужчины Америки спасли демократию в Европе и изменили курс истории мира». Выступая 6 июня 1994 г. в Нормандии, президент США также ни слова не сказал о решающем вкладе Советского Союза в победу над фашизмом, об огромных жертвах советского народа в общей борьбе[1004].
«Забывчивость» Клинтона о том, кто внес решающий вклад в разгром фашизма, возможно, объясняется тем, что он не ветеран войны, не использовал в свое время такую предоставлявшуюся ему возможность. Показательно, что президент Франции – ветеран войны поправил Клинтона. Франсуа Миттеран сказал: «Отдадим должное героизму русского народа, разгромившего 150 немецких дивизий». Однако это было сказано после его слов о решающей роли союзников в Победе над фашистской Германией[1005].
И это не было случайностью. В канун 50-летия Победы на Западе резко усилилась кампания фальсификации хода и итогов Второй мировой войны. К сожалению, эта кампания дает свои результаты. Сегодня 49% французов считают, что решающий вклад в победу над фашистской Германией внесли Соединенные Штаты и только 25% – Россия. В мае 1945 г. оценки были прямо противоположными: тогда всего 20% французов выше всего оценивали вклад Америки, а 57% – Советского Союза[1006].
Попытки предать забвению решающий вклад советского народа в общее дело, его огромные жертвы, принесенные на алтарь Победы, – это настоящее кощунство.
Характерно, что Дуайт Эйзенхауэр в самые тяжелые дни «холодной войны», даже в условиях резкого обострения советско-американских отношений после «дела Пауэрса», никогда не позволял себе подвергнуть сомнению роль и место Советского Союза в разгроме фашистской Германии.
Оценка роли нашей страны в разгроме фашизма – это вопрос не культурной и политической этики, а элементарной порядочности.
Позицию Запада в вопросе о вкладе СССР в общее дело Победы нельзя оправдать, но можно понять. Официальное провозглашение руководителями России и США окончания «холодной войны», к сожалению, во многом остается чисто формальным заявлением. Многие государственные и политические руководители в Соединенных Штатах и в других западных странах все еще сидят в окопах «холодной войны». Мощная политическая инерция этого мрачного периода продолжает сказываться и сегодня, в частности в вопросах оценки хода и итогов войны, не говоря уже о периоде «холодной войны».
Труднее найти объяснение позиции тех отечественных ученых – обществоведов, работников СМИ, общественных и политических деятелей, – которые с поразительным ожесточением чернят все, что было в истории нашей страны после 1917 г., в том числе и Великую Отечественную войну.
Если говорить об ученых, в частности об историках, то наблюдается характерная закономерность: те, кто всюду, где надо и не надо, подчеркивал свою приверженность марксизму-ленинизму, верность «делу партии и правительства», сегодня с особым рвением предают анафеме все, что связано с марксистской идеологией и методологией, с практическими делами советского государства.
Оставляя в стороне этическую сторону подобной головокружительной метаморфозы, невольно задаешься вопросом: если ты считаешь эту идеологию и методологию несостоятельной, а зачастую в их глазах марксистская идеология и преступна, почему ты не откажешься от ученых степеней и званий, которые получил, основывая всю свою научную работу на этой идеологии и методологии?
Важно подчеркнуть, что американские ветераны войны, в отличие от руководителей США, сохранили искреннее уважение и горячую признательность к своим советским товарищам по оружию. Мне посчастливилось быть членом делегации ветеранов войны стран СНГ, которая в апреле 1995 г. отмечала в Германии 50-летие Встречи советских и американских вооруженных сил на Эльбе. Это были незабываемые дни «братства по оружию», как называл Д. Эйзенхауэр, советско-американское военно-политическое содружество в годы войны.
Вторая мировая война была тяжелейшим испытанием не только для Советского Союза, но и для других стран – участниц антигитлеровской коалиции. И естественно, что выдающиеся военачальники союзных стран, внесшие свой большой личный вклад в разгром врага, пользуются в этих странах огромным уважением. Это особенно наглядно видно на том, с какой бережностью относятся в США к памяти Дуайта Эйзенхауэра.
На мой взгляд, показателем катастрофически низкого морального уровня современного российского общества является тот факт, что в канун 50-летия Победы и 100-летия со дня рождения Маршала Г. К. Жукова, отмечавшегося в 1996 г., в отечественных СМИ развернулась настоящая клеветническая кампания против подлинного Героя Великой Отечественной войны Георгия Константиновича Жукова, которому, по оценке Д. Эйзенхауэра, «Объединенные Нации были обязаны более чем кому-либо другому в деле разгрома фашистской Германии». В ходе этой кампании недоброжелатели Г. К. Жукова нередко ссылались на мемуары Д. Эйзенхауэра, в которых он вспоминал свою беседу в июне 1945 г. с Г. К. Жуковым. Эйзенхауэр приводит слова советского военачальника: «Когда мы выходили на минные поля, наша пехота шла в атаку через эти поля, как если бы их и не было. Потери, которые мы несли от противотанковых мин, расценивались как равные от огня пулеметов и артиллерии противника, если бы он защищал данный район с помощью крупных воинских сил, а не минными полями» (D. Eisenhower. Crusade in Europe. N.Y., 1968, p. 497). Из этого высказывания делается вывод, что Жуков шел к своим победам по трупам советских солдат, не считаясь ни с какими потерями. Грубейшая фальсификация! Конечно, имели место случаи, когда из-за ошибок разведки воинские подразделения попадали на минные поля. И это относится не только к советской армии. Но любой участник войны опровергнет утверждение, что солдат специально гнали на минные поля. Форсирование минных полей – это сложное военное искусство, которому специально обучали не только саперов, но и весь личный состав пехотных подразделений. Закономерен вопрос: почему такое заявление Г. К. Жукова появилось в мемуарах Д. Эйзенхауэра? Возможно, это следствие ошибочного, не исключена возможность и недобросовестного, перевода. Во всяком случае, ни в мемуарах Г. К. Жукова, ни в его других многочисленных интервью нет ничего подобного изложенному факту. Важно отметить, что ни в одном советском военном архиве ни один из исследователей не нашел ни одного приказа о том, что советскую пехоту преднамеренно бросали на минные поля. В ходе кампании по дискредитации Жукова дело дошло до того, что известный трубадур антисоветизма и антикоммунизма Марк Дейч решился взять на себя смелость учить уму-разуму «дремучих русских», как они должны оценивать роль и место Г. К. Жукова в Великой Отечественной войне.
Это имя свято не только для фронтовиков, но и для всех граждан нашей страны. И когда Марк Дейч обвиняет Г. К. Жукова в мародерстве, в том, что, руководя якобы вывозом ценностей из Германии, он «не забывал себя лично»[1007], это уже не кащунство, а прямое уголовное преступление.
И не случайно, что российские организации ветеранов войны, Комитет памяти Маршала Советского Союза Г. К. Жукова направили в Мосгорсуд иск Марку Дейчу и журналу «Столица», опубликовавшему этот пасквиль.
Коллективными членами Комитета памяти Маршала Жукова являются многочисленные фабрики, заводы, институты, школы, общественные объединения – это многие тысячи россиян самого различного возраста и политических воззрений. И как заместитель председателя Комитета памяти Маршала Г. К. Жукова имею право заявить, что они возмущены клеветой в адрес Великого полководца в неменьшей мере, чем мы – участники войны.
О низком моральном уровне современного российского общества, в первую очередь, его деловых кругов, свидетельствует и тот факт, что все попытки Комитета памяти Маршала Советского Союза Г. К. Жукова привлечь деловые круги России к празднованию 100-летия со дня рождения Великого полководца не увенчались успехом.
Показательно, что многочисленные и дорогостоящие мероприятия в г. Лоуренсе штата Канзас в честь 100-летия со дня рождения Дуайта Эйзенхауэра были проведены на частные пожертвования.
К сожалению, Марк Дейч, его клеветническая публикация – не единственный случай. Если мы не научились уважать сами себя, то естественно, что мы не вызываем уважения и со стороны других стран и народов. И нередко имеют место случаи, когда официальные представители западных государств беспардонно вмешиваются в дела нашей страны, связанные, в частности, с итогами Второй мировой войны.
Например, в декабре 1995 г. посол США в РФ Томас Пикеринг в ходе поездки по Сахалину заявил, что острова южной части Курильской гряды являются японской территорией и что Россия должна мирным путем передать их Японии. МИД РФ расценил высказывания посла как «неприемлемое вмешательство во внутренние дела России и в двусторонние отношения с третьим государством». По мнению Министерства, «подобная позиция плохо соотносится с официально декларированным курсом руководства США на партнерство с Россией»[1008].
Грубо вмешиваясь во внутренние дела России, американские официальные круги нажимают на самый мощный и болезненный рычаг – бьют по национальной гордости великого народа. При любом раскладе событий результат такой политики может быть только один – обострение российско-американских, а следовательно, и международных отношений.
Ничего похожего не было и не могло быть в советско-американских отношениях в годы президентства Дуайта Эйзенхауэра, который с уважением относился к своему союзнику в период войны и международному партнеру в трудные годы «холодной войны».
Оптимизм был одной из характерных черт Эйзенхауэра. Не потерял он своего оптимистического взгляда на жизнь и на ее закате, преследуемый тяжелыми болезнями. Достаточно сказать о том, что Эйзенхауэр перенес шесть инфарктов.
Сохранилась фотография: президент Эйзенхауэр и президент Никсон в армейском госпитале, где провел свои последние дни Дуайт Эйзенхауэр. Фотография была сделана незадолго до кончины Эйзенхауэра. Тяжело больной президент в больничной пижаме сидит рядом с Никсоном в кресле. И на этой последней фотографии на лице 34-го президента очаровательная, полная оптимизма улыбка, о которой так много писали и говорили все, кто близко знал Эйзенхауэра. Однако оснований для оптимизма не было никаких. Никсон так описывал последнюю встречу с Эйзенхауэром: «Я был в шоке… Эйзенхауэр выглядел как труп. Лицо восковое. Увидев меня, он оживился, поднял руку и приветствовал меня: «Хай!» Было видно, что ему тяжело говорить, но он настаивал на продолжении разговора. «Ты знаешь, – сказал он, – доктора говорят, что мои дела пошли на поправку». Будучи всегда оптимистом, очевидно, он верил в это»[1009]. Дело, наверное, было не только в природном оптимизме Эйзенхауэра. Своеобразным допингом для него была и исключительно активная жизнь на протяжении длительного периода времени. «Одна из причин, почему многие руководители так долго цепляются за власть, как раз в том, что они видят в ней источник своей жизненной силы и энергии». Во время визита Тито в Вашингтон в 1971 г., вспоминал Никсон, его жена рассказала Никсону о последней встрече Тито с Черчиллем. Тому было уже за восемьдесят, он отошел от дел и был вынужден строго ограничивать себя в куреве и спиртном. Тито же, беседуя с Черчиллем, много курил и пил. Черчилль не без зависти спросил Тито: «Как вам удалось сохранить молодость?» И не дожидаясь ответа, сказал: «Я знаю, в чем здесь секрет. Это власть. Власть помогает человеку оставаться молодым»[1010].
За годы, прошедшие после президентства Эйзенхауэра, многое изменилось и в Соединенных Штатах, и в мире. Но и сегодня столь же актуальна борьба против ядерной опасности, гонки вооружений, за сохранение и укрепление всеобщего мира.
Во многом главное направление, на котором решается эта проблема всемирно-исторического значения, – российско-американские отношения.
Определенный политический реализм, проявлявшийся Эйзенхауэром при решении внешнеполитических проблем, в первую очередь, относящихся к советско-американским отношениям, базировался, главным образом, на учете растущей мощи Советского Союза. В апреле 1956 г. Эйзенхауэр отмечал в личном письме: «Придет такой день, когда США и СССР придут к выводу, что начало любых военных действий, вне зависимости от фактора неожиданности, приведет к взаимному и полному уничтожению. Тогда, очевидно, у нас хватит здравого смысла сесть за стол переговоров и признать, что эра вооружений завершилась и человечество либо должно учесть это, либо погибнуть»[1011].
Обоснованная постановка вопроса, не потерявшая своего значения и в наши дни.
Фото
Дом Эйзенхауэров в Абилине
Д. Эйзенхауэр перед поступлением в Вест-Пойнт
Проверка перед высадкой в Нормандии
Паттон, Эйзенхауэр и английский генерал Б. Монтгомери после вручения Монтгомери воинской награды США
Президент Рузвельт вручает Д. Эйзенхауэру воинскую награду после успешной высадки союзных войск в Северной Африке
Г. Жуков, Д. Эйзенхауэр, Б. Монтгомери. Встреча в Берлине 5 июня 1945 г.
Живопись – хобби президента Эйзенхауэра
Южная Корея. Д. Эйзенхауэр и президент Южной Кореи Ли Сын Ман
Братья Эйзенхауэр в гостях у матери. Стоят, слева направо:Артур, Эрл, Милтон. Сидят. слева направо: Дуайт Эдгар
В кругу семьи
Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль и Д. Эйзенхауэр
Эйзенхауэр на трибуне мавзолея В. И. Ленина 12 августа 1945 г.
Избрание Д. Эйзенхауэра президентом Колумбийского университета
6 декабря 1960 г. по инициативе Д. Эйзенхауэра в Белом доме состоялась встреча с вновь избранным президентом США Джоном Кеннеди
Дуайт Д. Эйзенхауэр – 34-й президент США. 22 октября 1953 г.
Д. Эйзенхауэр после инфаркта. 1955 г.
Визит в Нормандию. Спустя 20 лет после Нормандской операции
Библиография.
I. Архивы
1. Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ).Ф. 129. On. 29. П. 166. д. 2, 3.
Ф. 0129. On. 26. П. 143, Д. 2; П. 154. Д. 1; On. 35. П. 245. Д. 141; П. 256. Д. 18; On. 36. П. 254. Д. 9, 10; П. 255. Д. 11; П. 260. Д. 62; On. 37. П. 266. Д. 20. On. 38. П. 276. Д. 15.
2. Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. 4459. On. 27/1. Д. 13 918—13 921.