Страница:
Частная жизнь Мао Цзэдуна не обсуждалась, более того – было недопустимо даже намекнуть на какие-либо отношения вождя с женщинами. Когда один из секретарей Мао, отстраненный им и попавший в опалу, в разговоре с приятелем стал рассказывать о сексуальном поведении хозяина, вождь отдал приказ расстрелять его за клевету. Благодаря ходатайству других руководителей незадачливый болтун был спасен от смертной казни.
К концу жизни подозрительность Мао стала приобретать маниакальные формы. Совершая поездки по стране, он останавливался в специально построенных домах. Мао никогда не купался в бассейнах, опасаясь, что вода в них отравлена. Если Мао путешествовал железнодорожным транспортом, то в стране сбивался график движения, а на станциях, на которых останавливался вождь, могли появляться только сотрудники охраны и приближенные.
Мао, который проповедовал аскетизм и скромность, не отказывал себе ни в чем. Во время поездок по стране специальные агентства выбирали девушек для его плотских удовольствий. После его смерти многие женщины обращалось в ЦК КПК с просьбой выдать им пособия на воспитание детей, отцом которых был «великий кормчий».
После знакомства с Юйфэн Мао затосковал. Он потерял интерес к делам. Грустный, молчаливый бродил он по вагону спецпоезда. На данный момент не выяснено, было ли это так на самом деле, но никому не известная девушка вдруг стала личным секретарем Мао, а затем – секретарем политбюро «по важным делам». Работать с Мао, по словам Юйфэн, было нелегко: днем он спал, а ночью работал.
Мао Цзэдун умер в ночь на 9 сентября 1976 года, за 3 месяца до своего 83-летия. Среди пришедших почтить память «великого кормчего» не было только Дэн Сяопина и Вань Ли, которые в то время находились под домашним арестом. Цзян Цин возложила на гроб белые (цвет траура в Китае) бумажные цветы. К одному из венков она прикрепила черную ленту с надписью: «Моему учителю, председателю Мао Цзэдуну, от ученицы и товарища Цзян Цин».
Для Китая кончина вождя представляла собой поворотный пункт в истории развития. Да и во всем мире это событие вызвало резонанс. На Западе стали строить предположения по поводу того, кто станет преемником Мао. Взоры многих обращались к Цзян Цин. В жизни председателя она появилась вскоре после того, как он расстался в 1937 году с Хэ Цзычжэнь.
Высшие чины тогда высказывались против развода Мао с Хэ Цзычжэнь, находившейся на лечении в СССР. Дело в том, что Цзян Цин обладала довольно сомнительной репутацией, к тому же она была из Шанхая. Однако Мао настоял на своем, заявив, что личную жизнь будет устраивать по собственному усмотрению. Так честолюбивая Цзян Цин стала четвертой супругой первого человека в освобожденном районе на северо-западе Китая. Однако ее постигла участь предыдущих жен Мао: сумасшедший дом, жизнь в охраняемом особняке и самоубийство.
Оноре Габриель Рикети Мирабо
Эва Перон
Эва Перон
Эва (Эвита) Перон, вошедшая в историю как жена президента Хуана Перона и первая леди Аргентины, была одной из самых знаменитых женщин первой половины XX столетия. Эта особа, вознесенная волей судьбы на вершину политического Олимпа, отличалась большим тщеславием и расчетливостью, тем не менее жители Аргентины буквально боготворили ее.
Мария Эва Дуарте (таково настоящее имя первой леди Аргентины) родилась 7 мая 1919 года в бедной деревне Лос-Толдос, что в 250 км от Буэнос-Айреса. Ее мать, Хуана Ибаргуен, работала поденщицей в богатых семьях, а отец, Хуан Дуарте, владел небольшим участком земли, на котором работал вместе с несколькими крестьянами. Как и три старших брата, Эва была незаконнорожденной. Скорее всего, девочку ожидала судьба матери – тяжелый, практически неоплачиваемый труд поденщицы и множество грязных, вечно голодных детишек, рожденных от разных отцов. Но Эва не пожелала влачить жалкое существование в деревне. Как только ей исполнилось 14 лет, она убежала в Буэнос-Айрес, надеясь стать известной актрисой и завоевать не только большой красивый город, но и весь мир.
О жизни Эвы Перон до замужества нет достоверных сведений, все, что известно об этом периоде ее жизни, основано на различных слухах и сплетнях. Полагают, что, оказавшись в столице, девушка начала зарабатывать на жизнь проституцией, и это занятие оставило в ее душе неизгладимый след. Позже, став первой леди государства, Эва сделала все возможное для легализации проституции в Аргентине, но ее труды не увенчались успехом.
По мнению большинства биографов, юная Эвита занималась уличной проституцией недолго, встреча с первым состоятельным клиентом изменила ее жизнь… Осознав, что такое деньги и власть, Эва стала выбирать для себя только состоятельных и влиятельных мужчин. Становясь любовницей того или иного олигарха, честолюбивая девушка шаг за шагом протаптывала тропинку в высший свет аргентинского общества.
Эва не испытывала недостатка в поклонниках. И действительно, разве могла не привлечь внимание красивая девушка с нежным овалом лица, большими карими глазами, светлыми волосами и достаточно высоким для аргентинки ростом (170 см). Вскоре благодаря содействию одного из своих многочисленных поклонников Эва получила работу на радио, где спустя несколько месяцев стала ведущей актрисой.
Бывшая провинциалка и будущая первая леди вела в столице довольно активную жизнь: она без стеснения позировала для порнографических журналов (в дальнейшем эти издания были уничтожены) и ублажала своих многочисленных мужчин. Неслучайно даже после замужества Эву частенько называли женщиной легкого поведения, иногда обидное прозвище выкрикивали прямо ей в лицо. Так случилось во время одной из заграничных поездок в Италию.
Первая аргентинская леди ехала в открытой машине вместе с отставным адмиралом по улицам Милана, приветливая улыбка украшала ее очаровательное личико. Неожиданно из толпы раздались громкие крики, среди которых отчетливо слышались три слова: «Эва Перон – потаскушка!». Ошеломленная Эвита обернулась к спутнику и произнесла: «Вы слышите, что они говорят обо мне?». В ответ прозвучали такие слова: «Мадам, я их прекрасно понимаю. Ведь и меня называют адмиралом, хотя я не был в море более 15 лет».
Полагают, что первым любовником Эвы стал Хосе Армани, танцор танго, волею судьбы оказавшийся в деревушке Лос-Толдос. 14-летняя девушка, мечтавшая о большом городе, предложила танцору себя в качестве оплаты за проезд в столицу, и Армани согласился воспользоваться услугами очаровательной Эвы. Следующим был Агустин Магалис, популярный аргентинский певец, фигурировавший практически во всех воспоминаниях Эвиты под первым номером (вероятно, воспоминания об Армани были неприятны супруге аргентинского президента).
С наступлением 15-летия в жизни Эвы начался новый период, она познакомилась с издателем Эмилио Корстуловичем, сыном бессарабских эмигрантов, и стала его любовницей. Вскоре, осознав всю пользу от знакомства с продюсерами, журналистами и фотографами, Эва стала выбирать себе в любовники только представителей этих профессий, причем наиболее перспективных и состоятельных из них.
Впрочем, люди, близко знавшие Эву в те годы, отзывались о ней как о хитрой, холодной и расчетливой женщине, жаждущей богатства, славы и власти. Тем не менее мужчины были готовы на все ради этой очаровательной, непревзойденной соблазнительницы и любовницы. Известно, что владелец популярной столичной антрепризы Рафаэль Фирдузо после нескольких недель тесного общения с Эвой дал ей роль в одном из спектаклей своего театра, а хозяин парфюмерной фабрики Педро Умберто Мадрид, любовная связь которого с Эвой продолжалась около месяца, обеспечил девушку лучшими косметическими средствами.
Так, словно щепка в бурном потоке столичной жизни, провела Эва 10 лет своей жизни. И наконец судьба подарила ей шанс. В 1944 году она познакомилась с перспективным политиком Хуаном Пероном. В то время этот человек, взошедший на политический Олимп в результате военного переворота 1943 года, предпринятого членами тайной профашистской организации «Молодые орлы», возглавлял в правительстве Министерство труда. Перон неоднократно прибегал к помощи руководителей профсоюзов для претворения в жизнь того или иного своего предложения, кроме того, всеми доступными средствами он создавал себе имидж министра – старшего брата, прилагающего максимум усилий для облегчения экономического и социального положения «братьев-рабочих», которых до назначения на пост министр называл не иначе, как «коммунистические подонки» и «отбросы общества».
Наживаясь на спорах о заработной плате, продолжительности рабочего дня и отпусках, неоднократно возникавших между работодателями и профсоюзами, Перон тем не менее делал все возможное и для облегчения положения рабочих: так, на большинстве предприятий Аргентины были введены ежегодные оплачиваемые отпуска, доплаты к Рождеству и национальным праздникам, а также ряд других льгот.
Усилия Перона не пропали даром, вскоре он стал любимцем аргентинских рабочих. Трудящиеся поддержали «своего» министра даже во время ареста, произошедшего в сентябре 1945 года, после отмены в стране чрезвычайного положения. Стоит отметить, что, когда на полковника надевали наручники, его возлюбленная Эва Дуарте с ожесточением била конвоиров, выкрикивая в их адрес проклятия и ругательства, а сам Хуан не оказывал ни малейшего сопротивления.
Не без помощи профсоюзов Эва организовала митинг в поддержку Перона, и вскоре бывший глава Министерства труда был выпущен из-под стражи. Невероятная популярность и ореол мученика, окружившие полковника после непродолжительного пребывания в тюрьме, дали ему хорошие шансы на занятие первого поста в государстве. А чтобы укрепить свое положение на предстоящих президентских выборах, Перон решил развестись с законной супругой и жениться на своей не менее популярной любовнице Эве Дуарте. Однако возникли непредвиденные трудности: церковь отказалась дать развод Перону. Пришлось приложить максимум усилий, чтобы получить благословение на повторный брак, и в конце 1945 года 49-летний полковник и 25-летняя красавица обвенчались.
В 1946 году в Аргентине состоялись президентские выборы, победу на которых одержал полковник Хуан Доминго Перон, сторонник идей национал-социализма. Президент и его супруга настойчиво убеждали граждан в том, что в Аргентине вскоре наступят иные времена. И действительно, благодаря содействию обогатившейся за годы Второй мировой войны национальной буржуазии правительство довольно быстро выкупило у иностранцев, а затем и национализировало железные дороги, телеграф, Центральный банк и др. В результате осуществленных мероприятий доля иностранных инвестиций в государственной собственности уменьшилась вдвое (до 1,5 миллиарда долларов в 1955 году).
Более того, проводилась протекционистская политика в отношении национального капитала, подвергались колонизации пустующие земли, строились государственные предприятия, шоссейные дороги. Также в годы правления Перона постоянно повышалась заработная плата рабочих, открывались санатории и лечебницы, было введено всеобщее пенсионное обеспечение, запрещена эксплуатация детского труда.
Проводя подобные мероприятия, действующий президент завоевал необычайную популярность в народе, все его действия находили поддержку и одобрение, и вскоре Перон превратился в настоящего диктатора. По стране прокатилась волна репрессий: аресту подвергались представители левых партий, участники всевозможных политических акций протеста и прочие противники режима. Национальный профсоюзный центр (Всеобщая конфедерация труда) довольно быстро превратился в подконтрольный властям орган, а неподчинившиеся президенту профсоюзы подверглись ликвидации.
В 1947 году по инициативе Хуана Перона была организована Хустисиалистская (перонистская) партия, в которую вошли некоторые женские и молодежные организации, а также центральный профсоюз. В 1949 году лидеры партии вынесли на рассмотрение новый проект Конституции, провозглашавшей право граждан на труд, охрану здоровья, социальное обеспечение; национальные богатства объявлялись неотчуждаемой собственностью государства, а полномочия президента значительно расширялись (право многократного переизбрания на должность и др.). Помимо этого, в Конституции оговаривались различные демократические права и свободы, в том числе и избирательные права для женщин, которые в действительности грубо попирались. Одним из наиболее активных борцов за равные избирательные права женщин была Эва Перон, руководившая также многочисленными программами помощи нуждающимся. Однако первая леди Аргентины была далеко не такой бескорыстной, как могло бы показаться: занимаясь активной политической деятельностью и в силу этого имея доступ к государственной казне, она не забывала и о собственном материальном благополучии.
Еще в первые годы правления Эвита произвела «равноценный» обмен, получив от нацистов взамен на предоставление политического убежища в Аргентине золото и ценности, награбленные в разных странах мира. В дальнейшем подобный источник доходов превратился в настоящую золотую жилу для первой леди, средства от «обменных операций» поступали на ее счета в швейцарских банках. Исследователи полагают, что первый секретный счет за границей Эва открыла в 1947 году, во время поездки по Европе, в программу которой входило и посещение Швейцарии.
Однако наибольшего внимания заслуживает именной фонд госпожи Перон, названный современниками «крупнейшим в истории взяточным фондом». Основным источником пополнения казны первой леди были деньги бизнесменов и землевладельцев, которые они якобы добровольно жертвовали в фонд. Эти средства шли на строительство учебных заведений, открытие домов призрения, проведение широко разрекламированных благотворительных акций и др.
Стоит отметить, что благотворительные кампании, организуемые Фондом Эвы Перон, нередко оборачивались трагедией. Так произошло во время проведения акции по раздаче подарков в Буэнос-Айресе. По приглашению Эвы, стремящейся не только облагодетельствовать всех маленьких аргентинцев, но и подчеркнуть свое материнское отношение к ним, многотысячные толпы женщин с детьми устремились в столицу. Непродуманная организация данного мероприятия стоила жизни двум малышам, в давке пострадало также несколько сотен детей и взрослых.
Эва Перон строго следила за распределением средств из своего именного фонда, все чиновники были подотчетны ей. Эмиссары собирали пожертвования в фонд не только с богатых финансистов и промышленников, но и с каждого рабочего и служащего, продвигавшегося по служебной лестнице вверх. Размеры платежей постоянно возрастали, особенно велики они были для частных фабрик, строительных площадок и заводов. Если в силу каких-либо причин предприятие не перечисляло средства в фонд на добровольных началах, его закрывали. В результате всех манипуляций со средствами на секретных счетах госпожи Перон в швейцарских банках было скоплено около 100 миллионов долларов.
К концу жизни подозрительность Мао стала приобретать маниакальные формы. Совершая поездки по стране, он останавливался в специально построенных домах. Мао никогда не купался в бассейнах, опасаясь, что вода в них отравлена. Если Мао путешествовал железнодорожным транспортом, то в стране сбивался график движения, а на станциях, на которых останавливался вождь, могли появляться только сотрудники охраны и приближенные.
Мао, который проповедовал аскетизм и скромность, не отказывал себе ни в чем. Во время поездок по стране специальные агентства выбирали девушек для его плотских удовольствий. После его смерти многие женщины обращалось в ЦК КПК с просьбой выдать им пособия на воспитание детей, отцом которых был «великий кормчий».
После знакомства с Юйфэн Мао затосковал. Он потерял интерес к делам. Грустный, молчаливый бродил он по вагону спецпоезда. На данный момент не выяснено, было ли это так на самом деле, но никому не известная девушка вдруг стала личным секретарем Мао, а затем – секретарем политбюро «по важным делам». Работать с Мао, по словам Юйфэн, было нелегко: днем он спал, а ночью работал.
Мао Цзэдун умер в ночь на 9 сентября 1976 года, за 3 месяца до своего 83-летия. Среди пришедших почтить память «великого кормчего» не было только Дэн Сяопина и Вань Ли, которые в то время находились под домашним арестом. Цзян Цин возложила на гроб белые (цвет траура в Китае) бумажные цветы. К одному из венков она прикрепила черную ленту с надписью: «Моему учителю, председателю Мао Цзэдуну, от ученицы и товарища Цзян Цин».
Для Китая кончина вождя представляла собой поворотный пункт в истории развития. Да и во всем мире это событие вызвало резонанс. На Западе стали строить предположения по поводу того, кто станет преемником Мао. Взоры многих обращались к Цзян Цин. В жизни председателя она появилась вскоре после того, как он расстался в 1937 году с Хэ Цзычжэнь.
Высшие чины тогда высказывались против развода Мао с Хэ Цзычжэнь, находившейся на лечении в СССР. Дело в том, что Цзян Цин обладала довольно сомнительной репутацией, к тому же она была из Шанхая. Однако Мао настоял на своем, заявив, что личную жизнь будет устраивать по собственному усмотрению. Так честолюбивая Цзян Цин стала четвертой супругой первого человека в освобожденном районе на северо-западе Китая. Однако ее постигла участь предыдущих жен Мао: сумасшедший дом, жизнь в охраняемом особняке и самоубийство.
Оноре Габриель Рикети Мирабо
Оноре Габриель Рикети Мирабо (1749–1791) прославился как замечательный оратор и политический деятель. Аристократ по происхождению, Мирабо приобрел популярность среди народа благодаря борьбе с абсолютной монархией. Он придерживался буржуазных взглядов.
Внешность великого трибуна была далека от совершенства. Несмотря на то что кожа его была обезображена оспой, женщины тянулись к нему, словно не замечая его уродства. Его пламенные речи могли вдохновить кого угодно. Возможно, если бы он не увлекся политикой, то стал бы прекрасным поэтом.
Габриель впервые познал радость плотских удовольствий в возрасте 13 лет. Впоследствии о его бурном темпераменте среди жителей Экса ходили легенды. В 18 лет Мирабо пришлось прятаться от разгневанных родителей девушки, которую он соблазнил. Чтобы спасти честь семьи, он покинул свой полк и укрылся в крепости острова Ре. Однако на этом любовные похождения Габриеля не прекратились, и он соблазнил сестру стражника. Вскоре он подал прошение на участие в экспедиции на Корсику. Ему дали разрешение, но с одним условием: во время экспедиции он должен был носить имя Пьер-Бюффьер.
Оказавшись на корсиканской земле, Габриель проявил себя больше не как воин, а как покоритель женских сердец. Начал он с того, что стал любовником очаровательной девушки по имени Мария-Анжела. Не расставаясь с Марией, он завел роман с молодой женщиной, мадам С., которая сама способствовала их сближению. Мирабо на этот раз привлекли необычные условия для их встреч. Чтобы увидеть любимую, ему приходилось взбираться на высокую башню, пользуясь веревочной лестницей.
До Марии-Анжелы вскоре дошли слухи о том, что Мирабо встречается с мадам С. Выяснение отношений между любовницами закончилось их дуэлью на стилетах. Ранения ненадолго охладили пыл взбешенных женщин. Позже Мария-Анжела преследовала Мирабо, желая его убить, так что ему даже пришлось спрятаться на время в Бастиа. На Корсике тогда еще никто не подозревал, что через некоторое время многие женщины окажутся в объятиях пылкого сердцееда.
Габриель быстро пресытился любовью корсиканских женщин и вернулся в фамильный замок Мирабо. Маркиза де Кабри, сестра Габриеля, помогла ему скрасить долгие ночи. Они не виделись 7 лет, и теперь Габриель не мог не поддаться искушению этой чарующей молодостью и красотой. Что касается самой маркизы, то ее ожидала участь всех женщин, оказавшихся в поле зрения этого прирожденного соблазнителя. Вступив в интимную связь, брат и сестра даже не думали о последствиях. Жители Экса при виде любовников отворачивались и с презрением морщились. Говоря о кровосмесительной любви с маркизой, Мирабо через 6 лет написал, что Луиза была «Мессалиной и проституткой».
В замке Мирабо прожил до 1771 года, а затем бросился на завоевание столичных красавиц. Он не пропустил никого: благородные дамы и куртизанки одинаково становились его любовницами. Лук де Монтини в своей книге «Из воспоминаний о Мирабо» писал: «Неутолимая страсть к женщинам объясняла его бесчисленные связи, скорее мрачная связь, чем преступная, она была в некотором роде непроизвольная, совершенно физическая, рожденная, мучила его всю жизнь и проявлялась еще несколько часов после смерти. Это, безусловно, странный, но факт». Мадам де Гемене, де Каруж, де Бермон, де ла Турдю Рэн и де Ламбаль не устояли перед чарами Мирабо.
Когда в конце 1771 года Мирабо переехал в Прованс, в Париже его остались ждать 67 влюбленных в него женщин. Денежные затруднения послужили веской причиной для женитьбы. Его выбор пал на 20-летнюю Эмилию де Кове, единственную дочь маркиза де Мариняна, владельца золотых приисков. Мирабо действовал по уже давно проверенному плану: он встретился с ней, соблазнил и через некоторое время позаботился о том, чтобы об этом стало всем известно. 23 июня 1772 года любовники отпраздновали в Эксе свадьбу. Однако сексуальный аппетит не позволял Мирабо жить добропорядочно, он изменял жене при любой возможности. Эмилия тоже от него не отставала и обзавелась любовником.
Семейный бюджет значительно пострадал от любви Габриеля к роскоши. В 1773 году у него было 220 тысяч ливров долга, кредиторы осаждали его дом. Мирабо не оставалось ничего другого, кроме как попросить у министра де ла Врийера подписания указа о его заточении без суда и следствия. Такой поворот событий помог Мирабо избавиться от надоедливых кредиторов. Для того чтобы лишить расточительного сына возможности торговать состоянием, рассерженный маркиз де Мирабо выслал его в Маноск. И здесь Габриель долго не задержался: за драку с бароном де Вильнёв его заключили в легендарный замок Иф.
Жена стражника мадам Муре была поражена сексуальными талантами Габриеля настолько, что даже решила бросить мужа и уехать с любовником за границу. По требованию Мирабо она украла у мужа 4 тысячи ливров, но ее бегство не удалось скрыть, и опозоренная мадам Муре вернулась домой. Габриеля же к концу мая 1775 года перевели в замок де Жу. Здесь Мирабо уже спустя нескольких лет сумел привлечь внимание Жанны Мишо, сестры королевского прокурора.
Вступление на престол Людовика XVI ознаменовало новый этап в жизни страны. Де Сен-Морри, комендант крепости, устроил в честь Людовика XVI торжественный ужин, на котором присутствовала и Софи де Монье. Настоящим именем жены первого почетного председателя графской палаты Доля было Мария-Тереза Ришар де Рюффей. Вот уже несколько лет она терпела ненавистного мужа, и встреча с Мирабо стала для нее отдушиной.
По признанию Мирабо, это была любовь с первого взгляда. Софи с ее изящной фигурой и нежным голосом вселила в сердце Габриеля настоящее чувство. Мирабо прославил эту женщину в своих знаменитых письмах, которые он писал во время заточения в Венсеннской башне: «Каждая ночь теперь напоминает мне какие-нибудь события из нашей любви. Часто иллюзия столь правдива, что я слышу тебя, вижу, касаюсь… Ведь речь идет о том дне, когда ты согласилась осчастливить меня. Мне все было рассказано в мельчайших подробностях. Бог мой! Я до сих пор дрожу от любви и желания, когда думаю об этом. Твоя голова на моем плече, твоя прекрасная шея, твоя белоснежная грудь, которую я в исступлении ласкал. Твои прекрасные глаза закрываются. Ты дрожишь, Софи… Посмею ли я? О друг мой! Составишь ли ты мое счастье? Ты ничего не отвечаешь. Ты прячешь лицо у себя на груди. Желание снедает тебя, а стыдливость не прекращает мучить. Я сгораю от желания. Я надеюсь. Я рождаюсь. Я беру тебя на руки… Бесполезные усилия! Паркет выдает мои шаги… Я пожираю тебя – и не могу насытиться тобой… Какие минуты! Какое наслаждение! Я опускаю тебя на кровать, которая с тех пор стала свидетелем моего счастья и торжества».
Создание «Очерка о деспотизме», опубликованного в Швейцарии, вызвало бурю негодования у защитников абсолютизма, и де Сен-Морри запретил Мирабо покидать стены крепости. Но последнему удалось побывать на балу во дворце де Монье. 25 февраля 1776 года Габриель тайно покинул крепость и выехал в Дижон, где его ждала Софи. Однако любовники недолго наслаждались друг другом: Мирабо арестовали, и он вновь бежал в Тонон. Софи с помощью друзей Мирабо бежала за границу, и любовники, прикрываясь именами маркиза и маркизы де Сен-Матье, отправились в Голландию.
Для того чтобы решить финансовые проблемы, Мирабо обратился к писательскому труду. Создание памфлета «Немецкие правители продают Англии свой народ» имело огромный успех в революционно настроенных кругах. 14 мая 1777 года Габриеля и Софи арестовали и отправили в Париж, где их ожидало суровое наказание: Мирабо за бегство и обольщение чужой жены – смертная казнь, Софи – пожизненное содержание и ношение позорных атрибутов проституток. В отчаянии Софи пыталась покончить жизнь самоубийством, только мольбы ее любовника предотвратили эту трагедию. Заключение в монастырь не погасило пламени любви, и Софи не переставала посылать своему возлюбленному страстные письма. Маркиз Мирабо поставил сыну ультиматум: если тот откажется от Софи, он его простит и освободит из-под стражи. Габриель был слишком горд, чтобы принять условие отца, и предстал перед судом в Понтарлиэ, где произнес знаменитую речь. Судебные заседатели попали под чары великого оратора и оправдали любовников. Софи в то время ждала ребенка от Мирабо.
Судьба иногда преподносит сюрпризы: в соседних камерах в Венсеннском замке содержались маркиз де Сад, прославивший свое имя отвратительными сексуальными оргиями, и Мирабо, которого женщины обожали и к которому относились с сочувствием. Несмотря на ежедневные послания к Софи, у него еще оставались силы на соблазнение жен офицеров, которым он исполнял провансальские романсы. Габриель провел в тюрьме 3 года и после освобождения сразу помчался к Софи, переодевшись торговцем. Однако воссоединение любовников было не таким счастливым, как ожидал Мирабо. Время, проведенное в заточении, не пощадило прекрасную Софи, и Мирабо поспешил уехать, сообщив позже письмом о разрыве. Став вдовой в 1783 году, Софи завела роман с капитаном кавалерии. Но и эта любовь не закончилась замужеством: капитан за несколько дней до свадьбы внезапно скончался, и Софи в отчаянии отравилась угарным газом.
Следующим серьезным увлечением Мирабо стала 19-летняя голландка Генриетта-Амелия де Нера. На предложение руки и сердца девушка ответила решительным отказом, а поскольку ее солидное состояние позволяло Габриелю вести безбедную жизнь, он в скором времени перестал настаивать. С Амелией он отправился путешествовать по Голландии и Англии и в последний момент был вынужден отменить свою поездку во Францию, так как узнал, что французские власти отдали приказ арестовать его и заключить в тюрьму.
Амелия, чтобы спасти своего возлюбленного от позора, направилась к барону де Бретею, а Габриель тем временем уже увлекся женой букиниста Леже. Последние месяцы сожительства стали для Амелии настоящим испытанием. Мирабо постоянно устраивал скандалы, угрожая ей и обвиняя ее в измене, хотя верная Амелия не давала повода для подозрений.
В 1788 году в политике назрели серьезные изменения. Получив известие о том, что Людовик XVI созывает Генеральные штаты, Мирабо понял, что ему наконец представился шанс добиться известности. Он стал депутатом от Экса благодаря сбережениям преданной Амелии. 30 марта 1791 года парижане с удивлением узнали о том, что Мирабо тяжело болен, а уже 2 апреля лакей, вышедший к толпе женщин, собравшихся перед его домом, сообщил, что Габриель скончался. Ходили слухи о том, что Мирабо умер в постели сразу с двумя дамами.
Внешность великого трибуна была далека от совершенства. Несмотря на то что кожа его была обезображена оспой, женщины тянулись к нему, словно не замечая его уродства. Его пламенные речи могли вдохновить кого угодно. Возможно, если бы он не увлекся политикой, то стал бы прекрасным поэтом.
Габриель впервые познал радость плотских удовольствий в возрасте 13 лет. Впоследствии о его бурном темпераменте среди жителей Экса ходили легенды. В 18 лет Мирабо пришлось прятаться от разгневанных родителей девушки, которую он соблазнил. Чтобы спасти честь семьи, он покинул свой полк и укрылся в крепости острова Ре. Однако на этом любовные похождения Габриеля не прекратились, и он соблазнил сестру стражника. Вскоре он подал прошение на участие в экспедиции на Корсику. Ему дали разрешение, но с одним условием: во время экспедиции он должен был носить имя Пьер-Бюффьер.
Оказавшись на корсиканской земле, Габриель проявил себя больше не как воин, а как покоритель женских сердец. Начал он с того, что стал любовником очаровательной девушки по имени Мария-Анжела. Не расставаясь с Марией, он завел роман с молодой женщиной, мадам С., которая сама способствовала их сближению. Мирабо на этот раз привлекли необычные условия для их встреч. Чтобы увидеть любимую, ему приходилось взбираться на высокую башню, пользуясь веревочной лестницей.
До Марии-Анжелы вскоре дошли слухи о том, что Мирабо встречается с мадам С. Выяснение отношений между любовницами закончилось их дуэлью на стилетах. Ранения ненадолго охладили пыл взбешенных женщин. Позже Мария-Анжела преследовала Мирабо, желая его убить, так что ему даже пришлось спрятаться на время в Бастиа. На Корсике тогда еще никто не подозревал, что через некоторое время многие женщины окажутся в объятиях пылкого сердцееда.
Габриель быстро пресытился любовью корсиканских женщин и вернулся в фамильный замок Мирабо. Маркиза де Кабри, сестра Габриеля, помогла ему скрасить долгие ночи. Они не виделись 7 лет, и теперь Габриель не мог не поддаться искушению этой чарующей молодостью и красотой. Что касается самой маркизы, то ее ожидала участь всех женщин, оказавшихся в поле зрения этого прирожденного соблазнителя. Вступив в интимную связь, брат и сестра даже не думали о последствиях. Жители Экса при виде любовников отворачивались и с презрением морщились. Говоря о кровосмесительной любви с маркизой, Мирабо через 6 лет написал, что Луиза была «Мессалиной и проституткой».
В замке Мирабо прожил до 1771 года, а затем бросился на завоевание столичных красавиц. Он не пропустил никого: благородные дамы и куртизанки одинаково становились его любовницами. Лук де Монтини в своей книге «Из воспоминаний о Мирабо» писал: «Неутолимая страсть к женщинам объясняла его бесчисленные связи, скорее мрачная связь, чем преступная, она была в некотором роде непроизвольная, совершенно физическая, рожденная, мучила его всю жизнь и проявлялась еще несколько часов после смерти. Это, безусловно, странный, но факт». Мадам де Гемене, де Каруж, де Бермон, де ла Турдю Рэн и де Ламбаль не устояли перед чарами Мирабо.
Когда в конце 1771 года Мирабо переехал в Прованс, в Париже его остались ждать 67 влюбленных в него женщин. Денежные затруднения послужили веской причиной для женитьбы. Его выбор пал на 20-летнюю Эмилию де Кове, единственную дочь маркиза де Мариняна, владельца золотых приисков. Мирабо действовал по уже давно проверенному плану: он встретился с ней, соблазнил и через некоторое время позаботился о том, чтобы об этом стало всем известно. 23 июня 1772 года любовники отпраздновали в Эксе свадьбу. Однако сексуальный аппетит не позволял Мирабо жить добропорядочно, он изменял жене при любой возможности. Эмилия тоже от него не отставала и обзавелась любовником.
Семейный бюджет значительно пострадал от любви Габриеля к роскоши. В 1773 году у него было 220 тысяч ливров долга, кредиторы осаждали его дом. Мирабо не оставалось ничего другого, кроме как попросить у министра де ла Врийера подписания указа о его заточении без суда и следствия. Такой поворот событий помог Мирабо избавиться от надоедливых кредиторов. Для того чтобы лишить расточительного сына возможности торговать состоянием, рассерженный маркиз де Мирабо выслал его в Маноск. И здесь Габриель долго не задержался: за драку с бароном де Вильнёв его заключили в легендарный замок Иф.
Жена стражника мадам Муре была поражена сексуальными талантами Габриеля настолько, что даже решила бросить мужа и уехать с любовником за границу. По требованию Мирабо она украла у мужа 4 тысячи ливров, но ее бегство не удалось скрыть, и опозоренная мадам Муре вернулась домой. Габриеля же к концу мая 1775 года перевели в замок де Жу. Здесь Мирабо уже спустя нескольких лет сумел привлечь внимание Жанны Мишо, сестры королевского прокурора.
Вступление на престол Людовика XVI ознаменовало новый этап в жизни страны. Де Сен-Морри, комендант крепости, устроил в честь Людовика XVI торжественный ужин, на котором присутствовала и Софи де Монье. Настоящим именем жены первого почетного председателя графской палаты Доля было Мария-Тереза Ришар де Рюффей. Вот уже несколько лет она терпела ненавистного мужа, и встреча с Мирабо стала для нее отдушиной.
По признанию Мирабо, это была любовь с первого взгляда. Софи с ее изящной фигурой и нежным голосом вселила в сердце Габриеля настоящее чувство. Мирабо прославил эту женщину в своих знаменитых письмах, которые он писал во время заточения в Венсеннской башне: «Каждая ночь теперь напоминает мне какие-нибудь события из нашей любви. Часто иллюзия столь правдива, что я слышу тебя, вижу, касаюсь… Ведь речь идет о том дне, когда ты согласилась осчастливить меня. Мне все было рассказано в мельчайших подробностях. Бог мой! Я до сих пор дрожу от любви и желания, когда думаю об этом. Твоя голова на моем плече, твоя прекрасная шея, твоя белоснежная грудь, которую я в исступлении ласкал. Твои прекрасные глаза закрываются. Ты дрожишь, Софи… Посмею ли я? О друг мой! Составишь ли ты мое счастье? Ты ничего не отвечаешь. Ты прячешь лицо у себя на груди. Желание снедает тебя, а стыдливость не прекращает мучить. Я сгораю от желания. Я надеюсь. Я рождаюсь. Я беру тебя на руки… Бесполезные усилия! Паркет выдает мои шаги… Я пожираю тебя – и не могу насытиться тобой… Какие минуты! Какое наслаждение! Я опускаю тебя на кровать, которая с тех пор стала свидетелем моего счастья и торжества».
Создание «Очерка о деспотизме», опубликованного в Швейцарии, вызвало бурю негодования у защитников абсолютизма, и де Сен-Морри запретил Мирабо покидать стены крепости. Но последнему удалось побывать на балу во дворце де Монье. 25 февраля 1776 года Габриель тайно покинул крепость и выехал в Дижон, где его ждала Софи. Однако любовники недолго наслаждались друг другом: Мирабо арестовали, и он вновь бежал в Тонон. Софи с помощью друзей Мирабо бежала за границу, и любовники, прикрываясь именами маркиза и маркизы де Сен-Матье, отправились в Голландию.
Для того чтобы решить финансовые проблемы, Мирабо обратился к писательскому труду. Создание памфлета «Немецкие правители продают Англии свой народ» имело огромный успех в революционно настроенных кругах. 14 мая 1777 года Габриеля и Софи арестовали и отправили в Париж, где их ожидало суровое наказание: Мирабо за бегство и обольщение чужой жены – смертная казнь, Софи – пожизненное содержание и ношение позорных атрибутов проституток. В отчаянии Софи пыталась покончить жизнь самоубийством, только мольбы ее любовника предотвратили эту трагедию. Заключение в монастырь не погасило пламени любви, и Софи не переставала посылать своему возлюбленному страстные письма. Маркиз Мирабо поставил сыну ультиматум: если тот откажется от Софи, он его простит и освободит из-под стражи. Габриель был слишком горд, чтобы принять условие отца, и предстал перед судом в Понтарлиэ, где произнес знаменитую речь. Судебные заседатели попали под чары великого оратора и оправдали любовников. Софи в то время ждала ребенка от Мирабо.
Судьба иногда преподносит сюрпризы: в соседних камерах в Венсеннском замке содержались маркиз де Сад, прославивший свое имя отвратительными сексуальными оргиями, и Мирабо, которого женщины обожали и к которому относились с сочувствием. Несмотря на ежедневные послания к Софи, у него еще оставались силы на соблазнение жен офицеров, которым он исполнял провансальские романсы. Габриель провел в тюрьме 3 года и после освобождения сразу помчался к Софи, переодевшись торговцем. Однако воссоединение любовников было не таким счастливым, как ожидал Мирабо. Время, проведенное в заточении, не пощадило прекрасную Софи, и Мирабо поспешил уехать, сообщив позже письмом о разрыве. Став вдовой в 1783 году, Софи завела роман с капитаном кавалерии. Но и эта любовь не закончилась замужеством: капитан за несколько дней до свадьбы внезапно скончался, и Софи в отчаянии отравилась угарным газом.
Следующим серьезным увлечением Мирабо стала 19-летняя голландка Генриетта-Амелия де Нера. На предложение руки и сердца девушка ответила решительным отказом, а поскольку ее солидное состояние позволяло Габриелю вести безбедную жизнь, он в скором времени перестал настаивать. С Амелией он отправился путешествовать по Голландии и Англии и в последний момент был вынужден отменить свою поездку во Францию, так как узнал, что французские власти отдали приказ арестовать его и заключить в тюрьму.
Амелия, чтобы спасти своего возлюбленного от позора, направилась к барону де Бретею, а Габриель тем временем уже увлекся женой букиниста Леже. Последние месяцы сожительства стали для Амелии настоящим испытанием. Мирабо постоянно устраивал скандалы, угрожая ей и обвиняя ее в измене, хотя верная Амелия не давала повода для подозрений.
В 1788 году в политике назрели серьезные изменения. Получив известие о том, что Людовик XVI созывает Генеральные штаты, Мирабо понял, что ему наконец представился шанс добиться известности. Он стал депутатом от Экса благодаря сбережениям преданной Амелии. 30 марта 1791 года парижане с удивлением узнали о том, что Мирабо тяжело болен, а уже 2 апреля лакей, вышедший к толпе женщин, собравшихся перед его домом, сообщил, что Габриель скончался. Ходили слухи о том, что Мирабо умер в постели сразу с двумя дамами.
Эва Перон
Эва Перон
Эва (Эвита) Перон, вошедшая в историю как жена президента Хуана Перона и первая леди Аргентины, была одной из самых знаменитых женщин первой половины XX столетия. Эта особа, вознесенная волей судьбы на вершину политического Олимпа, отличалась большим тщеславием и расчетливостью, тем не менее жители Аргентины буквально боготворили ее.
Мария Эва Дуарте (таково настоящее имя первой леди Аргентины) родилась 7 мая 1919 года в бедной деревне Лос-Толдос, что в 250 км от Буэнос-Айреса. Ее мать, Хуана Ибаргуен, работала поденщицей в богатых семьях, а отец, Хуан Дуарте, владел небольшим участком земли, на котором работал вместе с несколькими крестьянами. Как и три старших брата, Эва была незаконнорожденной. Скорее всего, девочку ожидала судьба матери – тяжелый, практически неоплачиваемый труд поденщицы и множество грязных, вечно голодных детишек, рожденных от разных отцов. Но Эва не пожелала влачить жалкое существование в деревне. Как только ей исполнилось 14 лет, она убежала в Буэнос-Айрес, надеясь стать известной актрисой и завоевать не только большой красивый город, но и весь мир.
О жизни Эвы Перон до замужества нет достоверных сведений, все, что известно об этом периоде ее жизни, основано на различных слухах и сплетнях. Полагают, что, оказавшись в столице, девушка начала зарабатывать на жизнь проституцией, и это занятие оставило в ее душе неизгладимый след. Позже, став первой леди государства, Эва сделала все возможное для легализации проституции в Аргентине, но ее труды не увенчались успехом.
По мнению большинства биографов, юная Эвита занималась уличной проституцией недолго, встреча с первым состоятельным клиентом изменила ее жизнь… Осознав, что такое деньги и власть, Эва стала выбирать для себя только состоятельных и влиятельных мужчин. Становясь любовницей того или иного олигарха, честолюбивая девушка шаг за шагом протаптывала тропинку в высший свет аргентинского общества.
Эва не испытывала недостатка в поклонниках. И действительно, разве могла не привлечь внимание красивая девушка с нежным овалом лица, большими карими глазами, светлыми волосами и достаточно высоким для аргентинки ростом (170 см). Вскоре благодаря содействию одного из своих многочисленных поклонников Эва получила работу на радио, где спустя несколько месяцев стала ведущей актрисой.
Бывшая провинциалка и будущая первая леди вела в столице довольно активную жизнь: она без стеснения позировала для порнографических журналов (в дальнейшем эти издания были уничтожены) и ублажала своих многочисленных мужчин. Неслучайно даже после замужества Эву частенько называли женщиной легкого поведения, иногда обидное прозвище выкрикивали прямо ей в лицо. Так случилось во время одной из заграничных поездок в Италию.
Первая аргентинская леди ехала в открытой машине вместе с отставным адмиралом по улицам Милана, приветливая улыбка украшала ее очаровательное личико. Неожиданно из толпы раздались громкие крики, среди которых отчетливо слышались три слова: «Эва Перон – потаскушка!». Ошеломленная Эвита обернулась к спутнику и произнесла: «Вы слышите, что они говорят обо мне?». В ответ прозвучали такие слова: «Мадам, я их прекрасно понимаю. Ведь и меня называют адмиралом, хотя я не был в море более 15 лет».
Полагают, что первым любовником Эвы стал Хосе Армани, танцор танго, волею судьбы оказавшийся в деревушке Лос-Толдос. 14-летняя девушка, мечтавшая о большом городе, предложила танцору себя в качестве оплаты за проезд в столицу, и Армани согласился воспользоваться услугами очаровательной Эвы. Следующим был Агустин Магалис, популярный аргентинский певец, фигурировавший практически во всех воспоминаниях Эвиты под первым номером (вероятно, воспоминания об Армани были неприятны супруге аргентинского президента).
С наступлением 15-летия в жизни Эвы начался новый период, она познакомилась с издателем Эмилио Корстуловичем, сыном бессарабских эмигрантов, и стала его любовницей. Вскоре, осознав всю пользу от знакомства с продюсерами, журналистами и фотографами, Эва стала выбирать себе в любовники только представителей этих профессий, причем наиболее перспективных и состоятельных из них.
Впрочем, люди, близко знавшие Эву в те годы, отзывались о ней как о хитрой, холодной и расчетливой женщине, жаждущей богатства, славы и власти. Тем не менее мужчины были готовы на все ради этой очаровательной, непревзойденной соблазнительницы и любовницы. Известно, что владелец популярной столичной антрепризы Рафаэль Фирдузо после нескольких недель тесного общения с Эвой дал ей роль в одном из спектаклей своего театра, а хозяин парфюмерной фабрики Педро Умберто Мадрид, любовная связь которого с Эвой продолжалась около месяца, обеспечил девушку лучшими косметическими средствами.
Так, словно щепка в бурном потоке столичной жизни, провела Эва 10 лет своей жизни. И наконец судьба подарила ей шанс. В 1944 году она познакомилась с перспективным политиком Хуаном Пероном. В то время этот человек, взошедший на политический Олимп в результате военного переворота 1943 года, предпринятого членами тайной профашистской организации «Молодые орлы», возглавлял в правительстве Министерство труда. Перон неоднократно прибегал к помощи руководителей профсоюзов для претворения в жизнь того или иного своего предложения, кроме того, всеми доступными средствами он создавал себе имидж министра – старшего брата, прилагающего максимум усилий для облегчения экономического и социального положения «братьев-рабочих», которых до назначения на пост министр называл не иначе, как «коммунистические подонки» и «отбросы общества».
Наживаясь на спорах о заработной плате, продолжительности рабочего дня и отпусках, неоднократно возникавших между работодателями и профсоюзами, Перон тем не менее делал все возможное и для облегчения положения рабочих: так, на большинстве предприятий Аргентины были введены ежегодные оплачиваемые отпуска, доплаты к Рождеству и национальным праздникам, а также ряд других льгот.
Усилия Перона не пропали даром, вскоре он стал любимцем аргентинских рабочих. Трудящиеся поддержали «своего» министра даже во время ареста, произошедшего в сентябре 1945 года, после отмены в стране чрезвычайного положения. Стоит отметить, что, когда на полковника надевали наручники, его возлюбленная Эва Дуарте с ожесточением била конвоиров, выкрикивая в их адрес проклятия и ругательства, а сам Хуан не оказывал ни малейшего сопротивления.
Не без помощи профсоюзов Эва организовала митинг в поддержку Перона, и вскоре бывший глава Министерства труда был выпущен из-под стражи. Невероятная популярность и ореол мученика, окружившие полковника после непродолжительного пребывания в тюрьме, дали ему хорошие шансы на занятие первого поста в государстве. А чтобы укрепить свое положение на предстоящих президентских выборах, Перон решил развестись с законной супругой и жениться на своей не менее популярной любовнице Эве Дуарте. Однако возникли непредвиденные трудности: церковь отказалась дать развод Перону. Пришлось приложить максимум усилий, чтобы получить благословение на повторный брак, и в конце 1945 года 49-летний полковник и 25-летняя красавица обвенчались.
В 1946 году в Аргентине состоялись президентские выборы, победу на которых одержал полковник Хуан Доминго Перон, сторонник идей национал-социализма. Президент и его супруга настойчиво убеждали граждан в том, что в Аргентине вскоре наступят иные времена. И действительно, благодаря содействию обогатившейся за годы Второй мировой войны национальной буржуазии правительство довольно быстро выкупило у иностранцев, а затем и национализировало железные дороги, телеграф, Центральный банк и др. В результате осуществленных мероприятий доля иностранных инвестиций в государственной собственности уменьшилась вдвое (до 1,5 миллиарда долларов в 1955 году).
Более того, проводилась протекционистская политика в отношении национального капитала, подвергались колонизации пустующие земли, строились государственные предприятия, шоссейные дороги. Также в годы правления Перона постоянно повышалась заработная плата рабочих, открывались санатории и лечебницы, было введено всеобщее пенсионное обеспечение, запрещена эксплуатация детского труда.
Проводя подобные мероприятия, действующий президент завоевал необычайную популярность в народе, все его действия находили поддержку и одобрение, и вскоре Перон превратился в настоящего диктатора. По стране прокатилась волна репрессий: аресту подвергались представители левых партий, участники всевозможных политических акций протеста и прочие противники режима. Национальный профсоюзный центр (Всеобщая конфедерация труда) довольно быстро превратился в подконтрольный властям орган, а неподчинившиеся президенту профсоюзы подверглись ликвидации.
В 1947 году по инициативе Хуана Перона была организована Хустисиалистская (перонистская) партия, в которую вошли некоторые женские и молодежные организации, а также центральный профсоюз. В 1949 году лидеры партии вынесли на рассмотрение новый проект Конституции, провозглашавшей право граждан на труд, охрану здоровья, социальное обеспечение; национальные богатства объявлялись неотчуждаемой собственностью государства, а полномочия президента значительно расширялись (право многократного переизбрания на должность и др.). Помимо этого, в Конституции оговаривались различные демократические права и свободы, в том числе и избирательные права для женщин, которые в действительности грубо попирались. Одним из наиболее активных борцов за равные избирательные права женщин была Эва Перон, руководившая также многочисленными программами помощи нуждающимся. Однако первая леди Аргентины была далеко не такой бескорыстной, как могло бы показаться: занимаясь активной политической деятельностью и в силу этого имея доступ к государственной казне, она не забывала и о собственном материальном благополучии.
Еще в первые годы правления Эвита произвела «равноценный» обмен, получив от нацистов взамен на предоставление политического убежища в Аргентине золото и ценности, награбленные в разных странах мира. В дальнейшем подобный источник доходов превратился в настоящую золотую жилу для первой леди, средства от «обменных операций» поступали на ее счета в швейцарских банках. Исследователи полагают, что первый секретный счет за границей Эва открыла в 1947 году, во время поездки по Европе, в программу которой входило и посещение Швейцарии.
Однако наибольшего внимания заслуживает именной фонд госпожи Перон, названный современниками «крупнейшим в истории взяточным фондом». Основным источником пополнения казны первой леди были деньги бизнесменов и землевладельцев, которые они якобы добровольно жертвовали в фонд. Эти средства шли на строительство учебных заведений, открытие домов призрения, проведение широко разрекламированных благотворительных акций и др.
Стоит отметить, что благотворительные кампании, организуемые Фондом Эвы Перон, нередко оборачивались трагедией. Так произошло во время проведения акции по раздаче подарков в Буэнос-Айресе. По приглашению Эвы, стремящейся не только облагодетельствовать всех маленьких аргентинцев, но и подчеркнуть свое материнское отношение к ним, многотысячные толпы женщин с детьми устремились в столицу. Непродуманная организация данного мероприятия стоила жизни двум малышам, в давке пострадало также несколько сотен детей и взрослых.
Эва Перон строго следила за распределением средств из своего именного фонда, все чиновники были подотчетны ей. Эмиссары собирали пожертвования в фонд не только с богатых финансистов и промышленников, но и с каждого рабочего и служащего, продвигавшегося по служебной лестнице вверх. Размеры платежей постоянно возрастали, особенно велики они были для частных фабрик, строительных площадок и заводов. Если в силу каких-либо причин предприятие не перечисляло средства в фонд на добровольных началах, его закрывали. В результате всех манипуляций со средствами на секретных счетах госпожи Перон в швейцарских банках было скоплено около 100 миллионов долларов.